A Mother Returned / Вернувшаяся Мать. Глава 6

Теодор готовится к одному нападению, но не может защититься от другого.

— Тедди? Ты там? Нам надо поговорить – Пенелопа стояла в коридоре, ее сердце бешено колотилось. Ее волосы были мокрыми и распущенными после душа. На ней была свежая одежда. Она могла бы вывести пятна с большинства вещей, которые были на ней ранее, но боялась, что перчатки были испорчены спермой. Она постучала – Тедди, самое разумное и ответственное дело – поговорить. Тедди? – Она нерешительно открыла дверь и заглянула внутрь. Его там не было. Пенелопа вздохнула и направилась вниз.

— Привет, Уинни – Пенелопа старалась вести себя непринужденно, но чувствовала, что щеки ее раскаляются, как на солнце.

— Добрый день, Пенни – Уинифред двигалась по кухне, собирая чайные принадлежности – Ты сегодня была очень занята, не правда ли?

— Это была случайность. Я даже не знаю… как это произошло. Я стояла напротив него. Я была тверда, стояла на своем – Пенелопа сжала перчатки в кулаки, вспоминая тот пугающий и захватывающий момент – Я говорила ему, что мне нужно быть хорошей матерью. А потом я сорвалась. Я… я…

— Я ценю то, что ты так откровенна со мной – Уинифред кивнула головой – Я вижу слезы на горизонте. Почему бы тебе не присесть на минутку и не собраться с мыслями? Я приготовлю чай, и мы сможем поговорить в солнечной комнате.

— Хорошо. Звучит неплохо – Пенелопа подоткнула под себя юбки и села на барный стул. Она положила руки на стойку и старалась дышать ровно – Надеюсь, ничего страшного, что я откровенна. Хорошая подруга делится с подругами.

— Я придерживаюсь того же мнения – Уинифред напевала во время работы. Она знала, что этот звук успокаивает Нишу. Когда чай был заварен, они удалились в солнечную комнату.

За многочисленными окнами комнаты простиралась лужайка, за которой росли дубы и клены. Вдалеке копошился один из роботов-газонокосилок. Уинифред открыла два окна, создав приятный сквозняк, и села напротив хозяйки.

— Когда я предлагала проявить жесткую любовь, я не имела в виду, что ты должна…

— Я же сказала, что это вышло случайно. Я не планировала делать… это – Пенелопа смотрела на задний двор, не желая встречаться взглядом со своим ИИ – Неужели я… делала что-то подобное с Тедди перед уходом? Это и стало причиной моего бегства?

— Ничего подобного раньше не случалось. Я бы предупредила тебя. Если ты в это время включила режим конфиденциальности, то Тедди – нет – Уинифред перегнулась через кофейный столик и коротко похлопала Пенелопу по бедру. Затем она откинулась в кресло – Я могу с уверенностью сказать, что то, что произошло сегодня, было в новинку.

— Это хорошо, наверное. По крайней мере, до сих пор я не была извращенкой – Пенелопа отпила чай. По ее щеке скатилась одинокая слеза. Она изо всех сил старалась удержать бурю в бутылке.

— Ты знаешь, что домашние ИИ обмениваются знаниями как напрямую, так и через анонимную базу данных? – Уинифред дождалась, пока Пенелопа кивнет, и продолжила – То, что произошло сегодня, не является чем-то неслыханным. По статистике, это редкость, но матери и сыновья иногда… взаимодействуют таким образом. Ты не одинока.

— Забавно, но я чувствую себя таковой – Пенелопа допила свою чашку и протянула ее за добавкой. Хорошая мать – храбрая. Хорошая мать и жена не отчаивается – Без Феликса я лишь – половина человека. Я знаю, что у него есть решение, но я не могу ему всё рассказать. Я должна дождаться его возвращения, чтобы изложить все это безумие. Я знаю, что должна поделиться с ним, Уинни, но простит ли он меня вообще?

— Феликс – добрый и щедрый человек – Уинифред кивнула, ее движение было немного беспокойным.

— А что же Виктория? Если не считать тебя и Феликса, она единственный человек на Земле, которому я сейчас нравлюсь. Она была так добра, а я… – Пенелопа закрыла глаза и вспомнила, как эта грибовидная головка заполняла ее рот. Она вспомнила резкую, соленую сперму, заливающую ее язык, и жар от нее, покрывающий ее лицо. Она вздрогнула, стараясь не обращать внимания на пульсацию, исходящую из ее влагалища – Прости меня за то, что я сделала со всеми нами – Она отпила чай и посмотрела на роботизированный аватар своей подруги. Совместное времяпрепровождение с Уинифред не помогало Пенелопе ни от волнения [кувырков] в животе, ни от потных ладоней, ни от пульсации влагалища. Она жаждала эмоциональной близости, но по какой-то причине это приводило ее организм в гормональное смятение. Она попыталась успокоить себя – Что ты обнаружила в результате своего исследования? Что делали те другие матери?

— Я все еще изучаю этот вопрос. Возможно, через день-два у меня появятся полезные ответы – Уинифред улыбнулась ей механической улыбкой. Она не часто жалела о том, что отказалась от предложения хозяина об альтернативном теле, но бывали моменты, когда ей хотелось лучше выражать свои эмоции – Надеюсь, ты сможешь избегать… нападений на Тедди, пока я не придумаю план?

— Да, конечно. Этот момент застал меня врасплох. Думаю, если я… э-эм… буду лучше сдерживать свои порывы, то смогу лучше себя контролировать – Пенелопа отставила чашку. Чтобы успокоить нервы, она потерла руки в перчатках – Твой подарок был очень предусмотрительным. Я про ту игрушку имею в виду… но мне кажется, что она слишком маленькая. Я хочу такую же по размеру, как и идеальный инструмент моего мужа. Если бы ты могла заказать такую игрушку и доставить ее через несколько часов, это бы меня очень выручило.

Уинифред нахмурилась.

— Я знакома со всеми телами Ниши, какими бы они ни были, пухлыми и вялыми. Я уверена, что эта игрушка правильного размера.

— Обычно ты не делаешь ошибок, Уинни. Но я вынуждена не согласиться – Пенелопа медленно покачала головой. Ей хотелось скривиться от этой ситуации, выбежать из комнаты. Но она села ровно и почувствовала на лице солнечный жар – Он должен быть как минимум вдвое больше того, что ты подарила мне. Тогда я смогу почувствовать настоящую сталь Ниши, пока мужа нет дома.

— Сталь Ниши?

— Приятный эвфемизм – Пенелопа натянула на лицо улыбку. Хорошая подруга – храбрая подруга. Хорошая подруга делится, даже если это трудно. Хорошая подруга признает добрые дела своей подруги – Ты замечательная, Уинни. Я не так часто это говорю – И эти слова не должны меня возбуждать! Она потерла бедра друг о друга.

— Спасибо, Пенни. Ты тоже замечательная – кивнула Уинифред – Я закажу тебе фаллос, как ты пожелаешь – Она моргнула – Уже заказала. Его привезут через полчаса.

— Прекрасно – Улыбка Пенелопы расцвела, превратившись в нечто теплое и настоящее – А где Тедди?

— Он встречается с Викторией в сенсориуме – Уинифред сделала паузу – Может быть, после того, как он там закончит, тебе стоит попробовать? Феликс предложил тебе несколько раз попробовать настройки для взрослых.

Тело Пенелопы затрепетало сильнее.

— Я… не знаю. Я попробую направить свою энергию в спальню. Это кажется таким… нелепым – вступать в контакт с сенсориумом таким образом. Я собираюсь прогуляться с Корой и проветрить голову. Скоро вернусь – Она встала, обошла стол и обняла свою подругу – Спасибо, Уинни.

— Всегда пожалуйста, Пенни – Уинифред смотрела ей вслед. Она привыкла справляться со своими людьми. Но сейчас они, казалось, напряглись. По крайней мере, она заставила Пенелопу пообещать, что та будет вести себя спокойно, пока Уинифред не разберется со своими делами.

***

— Ты не слушаешь меня, Теодор – Виктория стояла в их вымышленной комнатке в сенсорике. На ней было нижнее белье с водной тематикой, но она не чувствовала себя очень сексуальной. Ее парень практически кричал на нее. Она каким-то образом заслужила такое грубое обращение, спросив, как у него складываются отношения с матерью. Я просто сказала: "ты теперь мужчина и можешь воспринимать ее как женщину". Она совершала ошибки. Она призналась мне в этом в нашей переписке. Она… нет, нет, нет… не надо больше повышать на меня голос – Виктория погрозила ему пальцем, когда он начал выходить из себя.

— Я не хочу, блядь, говорить о ней! Неужели это так трудно понять? – Теодор поднял искусно инкрустированный столик и сломал его о колено. Он отбросил боковые части стола в оба конца комнаты, где они разбились с приятным звоном стекла и хрустом дерева – Ты меня не слушаешь.

Виктория вызвала экран и переоделась в формальный лиф, юбку и перчатки.

— Сейчас ты чувствуешь себя большим, сильным мужчиной? – Она покачала головой, когда он практически зарычал на нее – Это было очень разочаровывающее и неприятное свидание. Мне не нравится эта твоя сторона. Мне кажется, ты подавляешь свои чувства по поводу ухода матери и выплескиваешь свой гнев самыми беспардонными способами. Если бы ты просто выразил мне свои эмоции понятными словами, я бы… – Она прервала связь, когда он поднял боковой столик, чтобы бросить его. Она не собиралась удостаивать такое поведение своим присутствием.

Обнаженная в арендованном сенсориуме, Виктория прикрыла грудь рукой. Она не была слишком уж застенчивой, но ее трясло от только что произошедшей ссоры, и это заставляло ее чувствовать себя уязвимой. Она сделала несколько глубоких вдохов.

— Что ж… у меня есть еще два часа на аренду – Рукой, не прикрывающей грудь, она открыла экран и вывела на дисплей каюту. Она была без повреждений, и Теодор, к счастью, отсутствовал.

Она больше не возражала против того, чтобы быть голой. Она убрала руку, взяла книгу и свернулась калачиком, глядя на падающий за окнами снег и слушая, как потрескивает пламя.

— Иногда он бывает таким придурком – Она вздохнула и начала читать книгу, ее мышцы медленно расслаблялись.

***

Вернувшись с прогулки, Пенелопа заперлась в спальне с новым фаллоимитатором. Она положила его на кровать рядом с первым. Он был вдвое больше, чем она просила, и вдвое больше, чем принесла Уинифред. Оба они были примерно такого же коричневого цвета, как и у ее мужчины Ниши. Пенис ее сына был, может быть, чуть темнее, чем новый фаллоимитатор. Она изучила его. Инструмент Теодора тоже был больше, чем новая игрушка. Силиконовая штуковина также не изгибалась вправо и не имела характерной грибовидной головки. Это был не пенис ее сына, поэтому она могла играть с ним.

— О-о-х… надеюсь, это снимет зуд – Пенелопа торопливо разделась, но все же нашла время, чтобы аккуратно разложить одежду. Она бросила маленький фаллоимитатор на пол, взяла больший и расположилась на полотенце. Ей не хотелось наводить беспорядок, вдруг ее влагалище извергнется, как в тот раз.

Изо всех сил стараясь не думать о Теодоре, она терлась большой головкой новой игрушки о свои промежности.

— О-о-о… Феликс… ты стал намного больше – Это показалось ей удачной фантазией – Осторожно… осторожно… дорогой… твое путешествие в космос… сделало так, что теперь… ты растягиваешь меня… уууугххх – Она задрожала, медленно вводя головку фаллоса внутрь – Ты стал… слишком большим… по-моему. Одно дело – взять такой большой член в рот. Совсем другое – поместить его во влагалище. Экстаз пронесся по ее нервам. Перестань думать о Тедди. Думай о близости со своим мужем. Хорошая жена – верна. Хорошая жена открыта для своего мужа.

— Угх… угх… уууугггххх – Пенелопа разграбила свою тайную пещеру от имени своего мужа. Она тщетно пыталась ввести весь фаллос, но боль оказалась слишком сильной. После многоминутных усилий она взяла с пола фаллос поменьше и стала играться с собой. Он легко вошел в нее. Одной рукой она делала то, что делал Феликс, а другой теребила свой клитор. Ей удалось избежать мыслей о сыне, но не удалось сорвать крышку со скороварки, которой было ее либидо.

Закончив, она приняла душ, выгуляла собаку и обнаружила, что Теодор ушел гулять. Все его друзья уехали из города, и она решила, что где бы он ни был, он просто избегает ее. Это было хорошо. Ей не помешает немного времени, чтобы обдумать, что ему сказать, и, возможно, получить еще одну порцию поддержки от Уинифред во время ее ежедневного урока кулинарии перед ужином. Она решила поговорить с сыном на следующий день.

***

Еще одно позднее утро встретило Пенелопу. Проснувшись, она потянулась к мужу, но, конечно, его половина кровати была пуста.

— О, Феликс, дорогой. Дай мне силы для разговора, который я должна провести с нашим сыном. Мне очень жаль, что я так поступила. Я была в растерянности. Мне нужен твой совет – Конечно же никаких советов не последовало.

Пенелопа почистила волосы и зубы, приняла душ и оделась. Она тщательно уложила волосы, посмотрелась в зеркало и решила нанести макияж, впервые после ухода мужа. Это казалось правильным, но она не знала, почему.

Уинифред встретила хозяйку на кухне и проследила, чтобы Пенелопа была хорошо накормлена и напоена. Она все еще раздумывала, как поступить, поэтому взяла с Пенелопы обещание поговорить с Теодором в более публичном месте [в доме]. Она также взяла с Пенелопы клятву избегать физического контакта с сыном. Если же ситуация накалится, то Уинифред будет ждать вдали от посторонних глаз, чтобы дать Пенелопе возможность поплакаться.

Наконец, готовая к выполнению своей непростой задачи, Пенелопа расправила лиф и постучала в дверь сына.

— Я не хочу разговаривать – Голос Теодора, приглушенно доносившийся из-за двери, был резковат.

Он уже сердится. Это не очень хороший знак.

— Мы должны поговорить. Хорошие мать и сын не могут позволить тому, что… кхм… произошло вчера, гноиться. Мы должны вынести это на поверхность. Солнечный свет – лучшее дезинфицирующее средство.

— Нет, это не так – сказал Теодор.

Его гнев – это не всегда плохо. Когда он прижал этого ужасного мальчишку к лужайке, это было просто чудесно. Пульс Пенелопы участился при мысли о том, что ее сын защищает ее честь. В животе затрепетало, ладони стали липкими, а влагалище запульсировало. Не сейчас. Я сильнее своих желаний! Хорошая мать – сильная. Хорошая мать – смелая. Хорошую мать не привлекает чудовищный, пугающий пенис ее сына. Я – хорошая мать. Я хорошая жена. Когда Феликс вернется домой, он будет гордиться тем, как я справилась с этим.

— Ты все еще там? – сказал Теодор – Ты жуткая, если ты все еще там.

— Я не жуткая, Тедди, и я открываю твою дверь – Она сделала то, что сказала, и встала в дверном проеме, положив руки на бедра – Пока мы не разберемся с этим, я не думаю, что нам стоит встречаться в твоей комнате. Пожалуйста, присоединяйся ко мне в солнечной комнате. Уинни приготовила чай.

— А она присоединится к нам? – Теодор уже стоял. Он прошел мимо матери, мягко оттолкнув ее локтем с дороги.

— Нет… я могу справиться с этим сама – Пенелопа подняла брови. Она была удивлена, что он так легко согласился, хотя его поведение было довольно грубым. Хорошая мать может справится с тем, что подбрасывает ей жизнь. Она последовала за сыном вниз по лестнице. Они молча расположились в солнечной комнате, расположившись на мягких креслах напротив.

Она налила чай.

— Прости меня за то, что произошло вчера. Я была не в себе с тех пор, как твой отец уехал… ну… вообще-то с момента возвращения. Обещаю, что больше такого не повторится.

— Извинения приняты – Теодор потягивал чай, стараясь не смотреть на идеальные темные губы матери.

— Правда? – Пенелопа держала свою чашку на полпути ко рту, не двигаясь – Я… эм… ну, это хорошо. А теперь не хочешь ли ты рассказать мне, что ты чувствуешь по этому поводу? Это безопасное пространство, здесь ты можешь поделиться со мной – Влагалище Пенелопы затрепетало от одной мысли о том, что он может поделиться с ней своим эмоциональным миром. Она с нетерпением ждала, что он скажет, даже если это будет сообщение его матери о том, что то, что они сделали, было отвратительно. Ведь это было отвратительно, верно? Хорошая мать делает своего сына счастливым. Но не таким образом. Хотя… я не могу забыть выражение его лица после того, как я его приласкала. Он был так блаженен.

— Мама, ты слушаешь? – сказал Теодор.

— Прости, я на мгновение потерялась в мыслях. Я вернулась – Она слабо улыбнулась – Что такое?

— Я хотел бы, чтобы ты сказала Виктории, что ты сказала мне что-то… ужасное. Я не хочу, чтобы она знала правду, но я хочу, чтобы она знала, что ты не… та, за кого она тебя принимает – Теодор отпил чай. Его чашка едва заметно дрожала от ярости. Крышка была закрыта.

— О… я не могу этого сделать. Но я думаю, что рассказать ей правду было бы не лишним. Я знаю, что это испортит наши с ней отношения, но… хороший парень должен делиться всем со своей девушкой. Верно? Это кажется… логичным.

— Это ни хрена не логично. Она бросит меня, если узнает, что моя мама мне отсосала, и… я ей позволил. Ни за что, блядь – Чашка Теодора задрожала еще сильнее. Когда он поставил ее обратно на блюдце, было слышно, как она дребезжит – Сделай, что я прошу.

— Я не могу ей лгать – Пенелопа покачала головой. Хорошая мать тверда. Хорошая мать стоит на своем

— Ты же не собираешься рассказывать папе о том, что произошло.

— Ох, разумеется, собираюсь. Я бы не стала ничего скрывать от твоего отца. Я бы никогда не стала. Я не могу сказать ему, пока он в командировке, но как только он вернется, он обо всем узнает. Как еще я могу быть хорошей женой? – Пенелопа покачала головой. Именно это я и должна делать. Верно?

Смех Теодора был коротким и недобрым.

— Ты не поделилась с ним, что планируешь убежать. Ты скрывала от нас все свои планы. Это совершенно нормально, когда ложь отвечает твоим интересам. Но теперь ты хочешь сказать ему, что я залил спермой всю твою, блять, физиономию? – Чай выплескивался из чашки, и дребезжание становилось все громче.

Я справлюсь с этим. Хорошая мать может справиться со своим трудным сыном.

— Я не помню, почему я это сделала.

— Но ты помнишь, как лгала нам перед этим. Я знаю, что за эти годы ты врала о самых разных вещах – Спокойствие Теодора было под угрозой. По крайней мере, я еще не назвал ее сукой.

— Я… я… я совершала ошибки. Я стараюсь быть лучше. Я хочу сделать тебя и твоего отца счастливыми. Разве ты этого не видишь?

— Значит, ты не хочешь помочь мне с Викторией? – Губы Теодора сжались в плотную линию. Буря, обрушившаяся на его чай, почти опустошила чашку. Его рука все еще дрожала и искала что-нибудь что можно сломать.

— Мы сбились с пути. Давай вернемся назад. Ты принял мои извинения – У Пенелопы голова шла кругом. Она не могла допустить, чтобы эта беседа приняла мрачный оборот. Она не могла. Она поставила пустую чайную чашку и сжала руки в перчатках – Давай начнем с этого – Я хорошая мать. Я могу сделать его счастливым без лжи. Я видела, как он был счастлив с Викторией… и со мной… недолго. Это возможно – сделать его счастливым.

— Назад дороги нет. Черт… ты даже не можешь мне помочь, когда я прошу – Теодор швырнул пустую чашку в окно, где она разбилась на мелкие кусочки.

Пенелопа даже не вздрогнула. Она стояла и сжимала кулаки.

— Успокойся, ягненочек – Твердость ее голоса удивила ее. Хорошая мать спокойна. Хорошая жена никогда не оставит своего мужа в плохом настроении. Хорошая мать храбрая.

— Что папа вообще в тебе нашел? Ты просто ненормальная, мама – Теодор посмотрел на нее и встал. Если она снова набросится на него, он не собирался оставаться в сидячем состоянии. На этот раз он не собирался позволять ей рвать на себе одежду. Он перенес вес на пятки, готовый победить в любой схватке.

— Что твой отец во мне нашел? Я верная, храбрая, добрая, щедрая, и у меня большая, прекрасная грудь – Пенелопа схватилась за ткань на боку лифа, где он застегивался, и рванула со всей силы. Комнату наполнил звон маленьких керамических снарядиков, бьющихся об окна. Она сняла лиф и потянулась к нему сзади – Мой любимый муж обожает мой замечательный характер и все это – Она расстегнула бюстгальтер и отстегнула его от себя. Она покачала плечами вперед-назад, заставляя грудь танцевать.

— Я… эм… я… – Теодор мог понять, почему его отец обожал ее сиськи. Ее титьки были большими и тяжелыми, идеально свисали на грудь. Или красиво подпрыгивали, в зависимости от обстоятельств. У нее были выделяющиеся, толстые соски, которые были настолько темными, что казались черными. В верхней части груди виднелись самые очаровательные растяжки. Он только и мог, что смотреть на нее, широко раскрыв глаза и сосредоточив все свое внимание на ее груди. Он рассчитывал на один вид нападения, но не смог уберечься от другого. Чем больше он смотрел на ее сиськи, тем меньше его голова [верхняя] могла проявить себя. Нижний мозг, мозг змеи брал верх.

— Твой отец обожает меня, и у нас прекрасный секс. Я знаю, как доставить ему удовольствие во всех отношениях – Пенелопа позволила своим молочным титькам успокоиться, хотя ее грудь тяжело дышала. Она знала, что Уинифред будет разочарована тем, что последует дальше, но как Пенни могла помочь ей? Она наконец-то догадалась, как достучаться до сына. Он не спорил с ней. Он не швыряется вещами. Он выглядит счастливым. Пенелопа наклонила голову и изучила его лицо. Или, по крайней мере, его брови не нахмурены. Может, он и не выглядит счастливым, но, похоже, он находится в мирном оцепенении. Это уже улучшение. Я хорошая мать – Твоему отцу очень нравится, когда я это делаю – Пенелопа приподняла левую грудь и втянула сосок в рот.

— О… мои… боги… – В глубине сознания Теодора зазвучали тревожные сигналы.

Почему его сумасшедшая мать должна быть такой очаровательной?

— Мама… ты не должна… этого делать.

Ты не можешь… сосать свою грудь… у меня на глазах. Ты… не можешь…

Пенелопа выплюнула сосок изо рта, плоть вокруг него блестела в солнечном свете.

— О, перестань. Посмотри, насколько ты стал спокойнее. Хорошая мать утешает своего сына – Она быстро сократила расстояние между ними и заключила его в объятия. Одна из ее рук в перчатках обхватила его голову, нежно прижимая его лицо к своей груди – Было время, ягненок, когда ты любил их почти так же сильно, как твой отец. Ты не мог насытиться ими.

— Мама… мне девятнадцать… я не ребенок… ты не можешь…

— Тише… мой милый… тише… позволь мамочке успокоить тебя – Пенелопа приподняла грудь, чтобы встретить губы сына, и крепко прижала сосок к себе – Вот так. Давай. Соси его. Не стесняйся. Я чувствую себя сейчас так близко к тебе, Тедди. Это… почти… идеальный момент. Да, вот так… соси… хороший мальчик. Не так сильно. Оооооогггхх… боже… ягненочек. Ты снова у моей груди. Ты так хорошо справляешься. Это… идеальный момент – Она обнимала его голову, пока он сосал, и медленно раскачивалась на ногах из стороны в сторону. Они долго стояли вместе в солнечной комнате, ничего не говоря. Она тихонько напевала ему, а он нежно посапывал, сося ее сосок.

— Мммммммм… – Теодор протянул руку и помог матери взять ее за сиську. Он массировал ее упругую плоть своими пальцами. Тяжесть и податливость ее груди были восхитительны. Он снова погружался в ее омут безумия. Когда она расстегнула пуговицы и молнию на его брюках, он не стал ее останавливать. Ее рука в перчатке прекрасно ощущалась на его члене – Ммммффпхххх – Он стоял рядом с матерью, сосал сиськи и получал ручной массаж. Вот тебе и безопасное место. Даже мысль о том, что кто-то может увидеть их со стороны, не заставила его прекратить это.

— Ой… ой… нежнее… не кусай так сильно. Я знаю, что это… приятно… просто полегче. Так-то лучше… Ты такой хороший слушатель, Тедди – Пенелопа стала быстрее надрачивать его пенис, уделяя особое внимание головке. Она надеялась, что шелковистая текстура ее перчаток компенсирует недостаток смазки. По его жалобным звукам она догадалась, что так оно и есть. Она долго ласкала его рукой, несколько раз поглядывая в сторону двери. Похоже, Уинифред не собиралась вмешиваться. Это было хорошо. Они не нуждались в том, чтобы кто-то их вразумлял. Такая глубокая человеческая связь не поддается рациональному осмыслению.

— Ммммпфффхххх – Теодор не хотел, но вытащил изо рта упругий сосок матери – Мы… делаем это снова… мама.

— Тише… я знаю… ягненок – Она улыбнулась ему – Я о тебе позабочусь. Просто наслаждайся этим.

— Черт… мама… это приятно… это так приятно… уууугххххххххх – Теодор дрожал в объятиях матери – Я скоро кончу… ты собираешься… заставить меня кончить… своей рукой… я… уууууугххххх.

— Да… да… кончи для меня… позволь мне позаботиться о тебе… ооооххххх… посмотри на это… посмотри… так много – Пенелопа смотрела на длинные струйки спермы, которые вылетали из него и падали на стол, некоторые даже попадали в ее чашку. Она надрачивала и надрачивала, пока он не кончил, а потом надрачивала еще, слушая его великолепные стоны и хрипы. Это я заставляю его так издавать звуки! Это я! Мы вместе!

— Всё… всё… мама – Теодор убрал руку с его члена и опустился в кресло, полностью опустошенный. Он натянул брюки, чтобы скрыть от нее свою продолжающуюся эрекцию – Блять… блять…

Пенелопа удержалась от желания поправить его слова. Однако она последовала другому порыву: отойдя к столу, она подняла чашку и выпила содержимое. Теплое, вязкое и соленое. Она проглотила, вздрогнула и поставила чашку на место.

— Моя сперма… была там – Теодор уставился на нее. Ее сиськи все еще были выставлены на всеобщее обозрение. Она стояла перед ним без стыда и совести. Он не думал, что его член когда-нибудь станет мягким, пока ее грудь находится на виду.

— У тебя изумительный вкус, Тедди. Не хуже, чем у твоего отца – Она проследила за его взглядом до своих грудей. Он все еще был в замешательстве и явно тверд. Она могла бы наброситься на него и заключить сделку. Так бы они навсегда сблизились. Она покачала головой. Хорошая подруга держит свои обещания. Я подвела Уинифред. А если я попробую ввести эту большую штуку в свое влагалище, я испорчу свою дырочку для Феликса. Мой муж никогда не простит меня. Я не могу. Я хорошая жена и мать. Она подняла разорванный лиф и прижала его к груди.

— Последние пару дней бы очень запутанными для нас обоих. Я… я… не знаю, что еще сказать. Тебе есть что сказать?

Теодор покачал головой. Его взгляд переместился на ее полные губы. Что, если он попросит сделать ему минет? Даст ли она ему его?

— Ладно, мне нужно подумать. Я возьму Кору на прогулку – Она кивнула, проявив больше уверенности, чем ожидала. Хорошо, что она не расплакалась – Мы разберемся с этим, ягненок. Может быть… может быть… если мы направим это в нужное рус… нет… забудь. Мы оба запутались, мы оба не в себе. Мы можем поговорить позже – Она поспешно вышла из солнечной комнаты, оставив лифчик на полу, а сперму сына – на журнальном столике. Она прошла мимо Уинифред на кухню – Я пойду освежусь и погуляю с Корой. Может, тебе стоит поторопиться со своими исследованиями? Я… не совсем понимаю, что происходит.

— Да, Пенни – кивнула Уинифред. Она тоже не совсем понимала, что происходит.

***

В том же парке, куда она всегда водила Кору, Пенелопа бодро шагала. Рядом на поводке весело рысила ее терьер. Пенелопа не обращала внимания на окружающую обстановку. Она сосредоточилась исключительно на том, чтобы выключить "кран" в своем влагалище и отогнать мысли о пенисе сына достаточно далеко, чтобы обрести хоть какую-то ясность. Успех в решении обеих задач был ограниченным.

Отвлекаясь, она не заметила, как к ней подошли трое мужчин в масках и черных костюмах. Она не замечала их до тех пор, пока один из них не толкнул ее на землю. Она тяжело упала в грязь и закричала, готовая к дальнейшему нападению. Но они убежали так же быстро, как и подошли. Медленно поднявшись, она оправила юбки. Она уронила поводок.

— Кора? Где ты, девочка? Кора? – Она прислушалась к неистовому лаю Коры. Кровь Пенелопы похолодела. Напавшие на нее мужчины покидали парк. Один из них держал Кору под мышкой, поводок волочился за ним по земле.

— Кора! – закричала Пенелопа. Она сжала кулаки и побежала за ними. Она никогда не занималась спортом, оправдываясь тем, что ее грудь мешает ей. Но каким-то образом она бежала за ними несколько минут, придерживая грудь, чтобы она не подпрыгивала. Даже с удивительной быстротой она потеряла нападавших из виду – Кора… Кора… ох… блять… – В ее речь проникли нехорошие слова сына. За много кварталов до парка она остановилась на тротуаре, положив руки на колени и переводя дыхание – Моя жизнь… разваливается… на части.

К ней вернулся здравый смысл, и она подняла в воздух экран перед собой. Через секунду на нем появилось лицо Уинифред.

— В чем дело, Пенни? – сказала Уинифред.

— Кора… была… похищена… – задыхалась Пенелопа.

— О… боги – Уинифред послала за Пенелопой машину, чтобы та могла немедленно вернуться в безопасное место, одновременно позвонив в полицию и предупредив Теодора. Дела в доме Ниши становились слишком насыщенными.

[Автор перевода: Jarren. Переводы 18+ на boosty.to/jarren]