Азиатский Квартет №4

Когда воющих от отчаяния рабынь уволокли в карцер, я развязал упрямую девку и усадил её одеревеневшее от долгого пребывания в неудобной позе тело на диван рядом с собой и включил кино производства господина Рыжего.

Я даже положил руку на плечи упёртой самки, как бы приобнял, будто любящий муж на домашнем киносеансе, прежде чем включить запись. Та попыталась отодвинуться, но ей помешал Белый, плюхнувшись на диван по другой бок от неё.

— Даже не вздумай! – рявкнул он на пленницу за попытку встать и лишь теснее прижал её ко мне.

— Не делай глупостей, малышка, – ласково сказал я и погладил дрожащую девушку по голому плечу.

Если бы не условие Святослава, я не стал бы с ней церемониться и через боль и страдания вынудил бы эту гордую красавицу так же, как и её подруг, беспрекословно исполнять все мои прихоти. Но заказчик пожелал скорее морального слома, чем физического, так что с пытками я старался не перегибать. И лишь слегка ущипнул дурёху сзади за шею, намекая на бесполезность сопротивления.

И Айнура была вынуждена смириться, усесться поудобнее и начать просмотр.

Первая же сцена, как я видел, вызвала на прелестном личике Айнуры то самое шоковое выражение, которое бывает у большинства моих жертв, обычно, в самом начале тренировок. Но эта сука держалась куда как дольше остальных!

И ей было от чего прийти в шоковое состояние! Ведь её лучшую подругу Арайлым, носящую теперь кличку Зайка, прямо у неё на глазах раздели догола, приковали широко расставленными ногами к полу и нагнули к небольшому оконцу, к которому был прилеплен на присоске большой резиновый дилдо. На затылок ей легла огромная ладонь Никто и надавила. Дилдо помимо воли Арайлым с хрипяще-булькающим звуком провалилось ей в рот, но не в горло. Таким трюкам сучка еще не была обучена.

Затем руки её плотно связали за спиной, задрали вверх и зафиксировали в таком положении, что она практически не могла двигаться и вынуждена была давиться искусственным членом и по приказу хозяев смотреть слезящимися от обиды и боли глазами в окно.

Глаза Айнуры тоже блестели влагой от смеси обиды и отвращения.

Оператор тщательно снимал жертву крупным планом, начиная от лица и окна, продолжив потными сисечками и, наконец, пройдясь вдоль стройных, широко расставленных ног, сфокусировавшись на промежности. Конечно же, попка Арайлым была занята пробкой, а из киски торчал и тихо жужжал вибратор.

"Другого от этих распущенных ублюдков я и не ожидала!" – прочитал я в глазах Айнуры и усмехнулся. При этом непокорная сучка попыталась отвернуться от экрана. Но ощутив тычок локтем под ребро от Белого и мои сомкнувшиеся на хрупкой шее пальцы, была вынуждена продолжить просмотр гадкого зрелища, которое "эти уроды", то есть участники нашей организованной преступной группировки, именовали гордым именем "кино".

Далее камера, благодаря магии монтажа, переместилась во двор нашего неуклюжего особняка. По нему вели девчонку. И не просто так вели, а в очень неудобной и, главное, унизительной позе. Девушка была наклонена вперёд почти на девяносто градусов, ноги её в красных кожаных сапогах на высокой платформе были скованы кандалами как в районе щиколоток, так и чуть выше колен, лишая её тем самым возможности широко шагать, а руки связаны за спиной и высоко задраны, не давая ей поднять спину. Дополняли картину расширитель во рту и ошейник, от которого тянулся поводок в сторону крупного мужчины в одних лишь джинсах и лыжной маске. В другой руке мужчина держал упругий пластиковый стек, которым тот подгонял несчастную стреноженную жертву.

— Давай, шустрее, Лисичка, мне надоела твоя лень и нерасторопность! – покрикивал мужчина на красивую и практически голую рыжеволосую азиатку, слегка ударяя по её голой заднице стеком.

Конечно же, Айнура без труда узнала в Лисичке свою соседку по номеру – Айгуль.

— Пиздато, придумано, правда? – толкнул её плечом Миша Белый и гоготнул.

— Нет, – огрызнулась Айнура.

— Не гони! Тебе же нравится смотреть, как твои подружки – проблядушки нашли, наконец своё истинное предназначение! – не унимался Белый.

— Нет, никогда.

— Заткнитесь и не мешайте смотреть! – приструнил я их.

Спор прекратился, а кино продолжалось.

Камера взяла вид сзади и мы отчётливо увидели торчащую из заднего прохода Лисички пробку, а из половой щели – довольно внушительных размеров розовый фаллоимитатор.

Камера опустилась ниже и между сапог Лисички стало отчётливо видно небольшое подвальное окошко почти на уровне земли. К обратной стороне окна был прилеплен резиновый дилдо, а на дилдо была насажена ртом голова Зайчутки, в прошлом – Арайлым. Глаза на этой голове были красны и выпучены, а из занятого резиновым изделием рта сочилась слюна и доносилось утробное мычание. Лисичка тоже мычала в ответ что-то возмущённое.

Позади Зайки возник вдруг мужской торс с эрегированным членом внушительных размеров и без лишних слов вставил этот член в Зайку и начал её грубо сношать. Судя по ещё более выпучившимся глазам и громкому мычанию той, вставил он ей в жопу.

Лисичка вдруг тоже взвыла и упала лицом на мягкий газон. Камера отдалилась и показала, что её уже тоже трахают. Но Лысый, а это был именно он, в отличие от Седого, ебавшего Зайку в попку, предпочёл вставить свой хер на место дилдо, в Лисичкину пизду.

Я поставил фильм на паузу в довольно удачный момент. На экране застыли ноги Лисички, между них член и яйца Лысого, а на заднем фоне – половина красного от напряжения лица Зайки.

Прекрасная картина грехопадения двух очаровательных женщин! И скоро, очень скоро, к ним присоединится ещё одна.

— Как ты думаешь, чем в тот момент была занята Куколка? – спросил я Айнуру и крепко обнял за дрожащие плечи.

— Кто?!

— Саида, твоя подруга. Теперь её зовут Куколкой.

— Не знаю, и знать не хочу! – продолжала упрямиться Айнура.

— Глупышка! – я покрепче приобнял упрямую шлюху и поцеловал в темечко. Волосы её приятно пахли любимым шампунем Никто, – Тебе не упрямиться, а учиться надо! Так же, как поступили твои подруги! Как поступают все наши пленницы! И ты – не исключение. Это лишь вопрос времени и упорства.

— Нет, нет, и ещё раз – нет!

— Так вот, Саида в это время сосала мне и одновременно отдавалась господину Белому.

— Я не верю ни единому вашему слову!

Я пропустил слова рабыни мимо ушей.

— И делала это добровольно, без принуждения, с удовольствием!

— Ложь! Наглая ложь!

— О да, эта маленькая, но похотливая шлюха стонала явно не от боли! – подливал масла в огонь Белый.

— Хватит! Прекратите!! Я не хочу это слышать!!!

У девки начиналась истерика и я дал условный сигнал Никто.

— На вот, выпей, полегчает, – протянуло оно на своей широкой ладони горсть таблеток.

Айнура взяла их молча, секунду помедлила и с обречённым видом закинула их в рот. Должно быть решила, что этотяд. Она закашляла и с трудом проглотила безвкусные пилюли. Никто насмешливо, но нежно погладило ее по голове:

— Вот и умница. Отдохни, малышка, поспи. Утро вечера мудренее.

Больше, как я понял её мысли, Айнуре не было смысла бороться — она слабая, со связанными руками и ногами, только что съела какую-то отраву. Она молча откинулась назад и судорожно вздохнула. Медленно к ней подкралась сонливость, и она утонула в клейкой темноте.

Никто взяло её на руки, словно маленькую девочку и задало мне вопрос:

— После пробуждения отправить её к нашим помощницам, хозяин?

— Да, как и планировали.

Никто развернулось и его широкая могучая спина скрылась в глубине подвала.

Отличный ассистент, повезло мне с ним.

…..

Липкий навязчивый кошмар не хотел отпускать Айнуру. Он тянул ее на дно, пугал страшными хуястыми маньяками, клыкастыми чудовищами и неизбежной страшной смертью.

Возможно, прошла вечность, а, возможно, всего минута. Во сне никогда не поймешь, как течет время, но забытье Айнуры истончилось и пошло трещинами. Приглушенные, явно женские и незнакомые голоса казались ей колокольным звоном – голова гудела и была готова вот-вот лопнуть от любого неосторожного движения. Страх за свою жизнь окатил ее как ведро ледяной воды, и она приподнялась на локтях, осматриваясь по сторонам. Перед глазами все плыло, онемевшие руки не слушались, а кишки были связаны узлом боли. Айнура крутила головой и щурилась, чтобы сфокусироваться, но видела только расплывчатые и мутные пятна в полутьме. Лишь черно-белый, будто шахматный, узор мраморной плитки на полу был четким, но стоило ей поднять глаза, как все снова резко размывалось. Судя по озорным голосам, рядом с ней стояло двое молодых женщин.

— На, выпей! – прозвучал голос той, что очевидно казалась моложе, со светлыми волосами.

— Пей, полегчает, – добавил силуэт брюнетки с голосом постарше.

В губы Айнуры уткнулся стакан с приятным травяным ароматом. Она поняла вдруг, что очень хочет пить и залпом, роняя капли на Голуб грудь, осушила стакан прохладного травяного настоя. Да, она была полностью обнажена и прикована к креслу.

Головная боль прошла буквально за минуту, а зрение вернулось спустя ещё пару. По всему её телу разлилось приятное тепло и лёгкая расслабленность. Страх и дискомфорт оставили её, настроение было почти отличным. Айнура догадалась, что травы в настойку добавили не простые, а "волшебные".

— С пробуждением, красавица, – обратилась к ней улыбчивая брюнетка с широкими скулами и раскосыми карими глазами. Айнура безошибочно определила в ней соотечественницу.

— Как себя чувствуешь? – спросила милая сероглазая шатенка лет двадцати, явно славянской наружности.

— Н-нормально… – неуверенно промямлила Айнура чуть заплетающимся языком.

Она огляделась и поняла что прикована запястьями к крутящемуся креслу. Такие обычно ставят в салонах красоты и парикмахерских. Вообще, небольшое, но светлое и уютное помещение напоминало ей салон красоты, не хватало только окон и зеркал. А может быть и так, подумала пленница, что помещение казалось ей светлым и уютным лишь под воздействием выпитого зелья.

— Добро пожаловать в рай для рабынь! – весело прощебетала брюнетка.

— Я… Я не… Не рабыня…

— Ха-ха-ха-ха!.. Все мы когда-то так говорили! – забавно щурясь воскликнула шатенка.

— Повторяю: я не рабыня.

— Да-да, считай как хочешь, но выбора у тебя нет. Айнура, кажется? – спросила брюнетка.

— Да…

— Очень приятно. А я – Сосиська!

— Как-как?!

— Сосиська!

— А по-настоящему?

— Это и есть моё настоящее имя! Со! Сись! Ка! А то, старое, человеческое, я уже и забыла.

— Ну вы даёте… А тебя как звать, Сарделькой? – спросила Айнура шатенку.

— Нет, я – Анаконда! – с гордостью ответила сероглазая Анаконда.

— Ну пипец, приехали, конечная станция – дурдом… И куда я попала?!..

— В тренировочный лагерь рабынь! – с искренним энтузиазмом воскликнула Сосиська.

— Поверь, дорогуша, ты скоро будешь одной из нас, – поддакивала Анаконда, беря в руки косметичку и начиная красить лицо Айнуры, – будешь такой же текущей сучкой, покорной рабыней, беззастенчивой ебливой шлюхой, думающей не головой, а дырками!

— Вы наркоманки, что ли?! – возмутилась Айнура, но мешать Анаконде наводить марафет не стала.

— Если только нимфоманки! – воскликнула Сосиська, беря в руки клизму и ведро.

— Ну точно, вы чёртовы наркоманки! – воскликнула Айнура, предвкушая неприятную процедуру. Сопротивляться она и не думала. Тело её охватила какая истома, некая приятная слабость и головокружение, а внизу живота стало отчего-то тепло и приятно.

— Скоро и ты будешь одной из нас! Хи-хи-хи! – злорадствовала Сосиська, вставляя кончик шланга в попку Айнуры. Но боли та не почувствовала, а почувствовала, вопреки ожиданиям, лишь приятный зуд по всему телу. Она закрыла глаза и откинулась на спинку кресла, отдавшись на волю тупых шлюх-наркоманок.

Спустя несколько минут, когда манипуляции с лицом и попочкой были окончены, Айнура услышала, как позади неё отворилась дверь и послышался знакомый бархатистый голос Никто:

— Хватит, девочки, теперь моя очередь.

Айнура открыла глаза и увидела, что Анаконда с Сосиськой молча удалились из комнаты.

Никто подошло сзади, взяло Айнуру за дрожащие то ли от волнения, то ли от страха, то ли от возбуждения, то ли от всего сразу плечи и легко развернуло кресло на девяносто градусов, к стене слева. Перед Айнурой возник большой экран, на котором, судя по всему в прямом эфире, творились дикие в её понимании вещи.

Экран был разделён на четыре части, по две на одно помещение. В первом находились Айгуль и Арайлым, конечно же полностью обнажённые, а во втором, судя по всему, не зажгли свет и лишь угадывался чей-то силуэт. Зайка и Лисичка были привязаны за руки, стоя на коленях к перекладине под потолком. Судя по всему, уже довольно длительное время. Уж очень вид у них был измученный. У Айгуль, или Лисички, к тому же длинные рыжие волосы были собраны в хвост и привязаны к рукам так, чтобы голова была задрана повыше. Изо рта обеих бедолаг торчали кляпы-дилдо, застёгнутые на затылке, чтобы не дай бог подруги не могли их выплюнуть.

— Что за ужасы ты мне показываешь, зачем?! – едва не плакала от обиды и жалости к подругам Айнура.

— Это не ужасы, а процесс тренировки. Как говорится, тяжело в учении, легко в бою, – как всегда спокойно ответило Никто своим бархатистым, полуженским голосом, – Чтобы ты знала и понимала – это из-за твоего упрямства они так страдают.

— Но зачем так издеваться?! Они же и так на всё согласны!

— Глупышка. Это для тебя, твоей совести и ещё для тренировки у рабынь специального рефлекса. Сейчас всё увидишь и поймёшь. Надеюсь, урок пойдёт тебе впрок. Иначе…

Но Никто не договорило, так как на экране появились ещё две фигуры, уже мужские, тоже полностью обнажённые, не считая лыжных масок на голове. Айнура узнала в них господина Лысого и господина Рыжего. Они что-то сказали своим пленницам, но звука не было слышно.

В этот же момент включилось освещение в двух тёмных частях экрана. Поначалу Айнуре не показалось, что Саида, появившаяся на экране, наказана хуже других. Она сидела хоть и в тёмной, не дающей встать даже на четвереньки, клетке, но и руки, и ноги её были свободны. Но увидев, как Саида дрожит, сжавшись в клубок, а из ноздрей её идёт пар, Айнура поняла, что ей очень и очень холодно.

— За что её так?! – возмутилась Айнура.

— Куколка слишком много разговаривает и плохо учится. Пускай остынет немного, закалится. Холод бывает полезен как для здоровья, так и для воспитания характера.

Тем временем, к Зайке и Лисичке вплотную подошли Лысый и Рыжий. Лысый первым вытащил дилдо изо рта Лисички, но та и не думала закрывать рот и даже высунула язык навстречу, как бы приглашая трахнуть ее туда. Лысый одобрительно похлопал её по щеке и тут же вставил в рот рабыни свой полувялый хер. И он, и Лисичка закатили глаза. Ёбарь – от удовольствия, а его хуесоска – от рабской преданности.

Похожая картина повторилась с Зайкой и Рыжим, только в этот раз было видно, что рабыне даётся сие действие с куда большим напряжением.

— Зайка справится. Она быстро учится, – как будто прочитав мысли Айнуры, произнесла Никто.

— Но почему они не закрыли рты?

— Потому что знают, что за этим последует наказание в ледяном карцере.

— Как для Саиды?

— Куколка. Её зовут Куколка. Да, их тоже могут остудить, как Куколку.

— Это же так жестоко!

— Жестоко, но справедливо. Рабыни должны знать своё место.

— Но они не рабыни.

— Рабыни. Шлюхи. И хозяева знают, как вбить эту мысль в их куриные головы, – холодно констатировало Никто, – И в тебя вобьют.

— Нет, я не такая!

— Такая. Вы все одинаковые. А теперь замолчи, не порти мне настроение от просмотра.

И Айнура благоразумно замолчала.

Она боялась Никто больше всех в этом адском бункере.

Насиловали девичьи глотки на экране долго, явно растягивая удовольствие и смакуя покорность рабынь. Особенно жалко Айнуре было Арайлым, доселе вовсе незнакомую с оральным сексом, но теперь компенсирующую этот недостаток с лихвой. Айгуль же, как многоопытная минетчица, справлялась со своей работой без лишних усилий, довольно легко принимая глубоко в горло немаленький агрегат Лысого.

Когда мужчины кончили, а девочки проглотили всё их добро, на грудь Айнуры из-за спины легли лапищи Никто. Та от неожиданности охнула:

— Ох, что вы делаете?!

— Не переживай, это часть обучения, – успокоил её монстр, слегка надавив на соски.

Лысый с Рыжим, шлёпая увядающими хуями по лицам рабынь вопросительно смотрели прямо в камеру. Дрожащая от холода Куколка тоже, но жалостно-моляще.

— Выбирай, кто займёт её место в холодильнике, – как всегда спокойно спросило Никто закрепляя металлические зажимы на сосках Айнуры.

— Ай! Ой! Что вы делаете?! Прекратите!

— Не кричи, это тебе не поможет. Лучше выбирай, кто займёт место Куколки в холодильнике. Зайка или Лисичка?

— Нет, прекратите! Я не хочу и не буду выбирать!

— Как хочешь. Тогда в клетку поместятся все трое. Будут сидеть и греть друг-друга, пока ты не соизволишь выбрать.

— А если я откажусь?

— Как ты думаешь, долго голая женщина может продержаться при минус пяти градусов Цельсия?

— Не знаю.

— Так что выбирай, если не хочешь наблюдать в течение нескольких часов за тем, как твои подруги превращаются в ледяные глыбы.

— О боже, какие же вы изверги!

— Выбирай, – безразличным тоном настаивало Никто, – Считаю до трёх. Раз, два…

— Айгуль! Пусть это будет Айгуль!

— Я не знаю такой рабыни, – продолжало Никто и в сосках Айнуры пробежали мелкие электрические искорки.

— Ай! Ой! Эээ… Как её, ай! Лисичка, Лисичка! Пусть она остынет!

Никто сообщило по связи:

— Выбор сделан. Зайка.

— Что?! Я же сказала – Лисичка!

— Помолчи. Мы здесь решаем, а ты – слушаешься.

— Нет, нет, нет!…

Искры в сосках становились всё сильнее. Никто провело своими толстыми пальцами по нестерпимо ноющим соскам Айнуры, обведя их контуры, не касаясь и не снимая зажимов. Подергивая их в унисон с движением пальцев, оно вызвало в ее теле запретное наслаждение, которое волнами экстаза пробежало по коже. Айнура готова была разрыдаться, понимая, что с каждой секундой ее тело предает ее все сильнее, находясь во власти этих извращенцев. Другая рука проникла между послушно раскрывшихся ног девушки и легла на заветную горошинку клитора и проникла внутрь истекающей пещеры, даря чувство стыда, радости и удовлетворения. Айнура не верила сама себе, не могла просто поверить, что будет наслаждаться таким! Но вот, ощущая полную беспомощность против их мастерства, девушка сдалась на волю захвативших ее чувств. Происходящее на экране её уже не интересовало.

— Ах-х-х-х-х!… Не-е-е-ет!… — громко застонала она, откидывая голову назад, когда наслаждение сильною дрожью долгого и ярчайшего в жизни оргазма взорвалось в ней.

Она не поняла, когда именно Никто сняло кандалы, отключило ток и перенесло ее в конуру. Просто в один момент осознала, что лежит, свернувшись калачиком на уже привычном ей месте в полном одиночестве. Все, что осталось от Никто, это содрогание тела от остатков оргазма и зажимы на сосках, которые она боялась снять без его разрешения.

И она хотела продолжения!

"Ещё! Ещё, ещё и ещё!" – кричали её пульсирующие дырочки.

"Хочу, хочу, хочу!.." – шептала каждая клеточка её изнывающего тела.

…..

— Уы-ы-ы-ы!… – выла Зайка под смех Лысого занимая место Куколки в холодильнике.

Сама же Куколка с нескрываемым счастьем и обожанием смотрела на своего избавителя. Она уже успела позабыть, что именно он поместил её в холодильник часом ранее.

— Шлюха! – едва слышно шикнула она на Зайку со злорадством, за что получила от Лысого по шее.

— Заткнись. Ты такая же шлюха, как и она.

— Простите, господин…

— Я сказал – заткнись! А ты, – обратился он к Зайке, – учись лучше и глубже работать ртом, а то сосешь пока на троечку. Посиди пока, подумай.

— Я стараюсь, господин… – проскулила Зайка из клетки.

Но Лысый уже не слушал её. Он без лишних церемоний выволок Куколку в основное помещение и грубо перекинул животом через спинку дивана, лицом к сиденью. Рабыня теперь висела на нём, широко расставив ноги и демонстрируя свои дырки. Слева от неё в такой же позе располагалась Лисичка.

— Какую хочешь, Рыжий? – спросил Лысый.

— Даже и не знаю. Только что ебал в рот Зайку, надо бы и эти ротики распробовать.

Рыжий подошёл к рабыням спереди, взял их за волосы и поднял головы. Обе с готовностью открыли рты и высунули языки. Рыжий сдвинул их головы поближе и приставил вялый хер между лицами рабынь.

— Кто первая, того и хуй! – дал он команду к действию.

В этот раз, в отличие от случая со сгущёнкой, ловче и сообразительнее оказалась Саида-Куколка, опередив Айгуль-Лисичку буквально на долю секунды, первой всосав хуй хозяина в рот.

Она принялась урча от удовольствия и радости победительницы сосать его и не преминула злобно ткнуть соседку и бывшую подругу локтем в бок.

— Сука ебливая, да я тебя… – прошипела Лисичка, но не договорила, так как Лысый взял её за уши и насадил головой на свой вялый хер.

— Иногда лучше сосать, чем разговаривать! Ха-ха-ха! – пошутил Рыжий, продолжая настойчиво ебать в рот все ещё холоднокожую после карцера-холодильника Куколку.

Спустя минуту Лысый предложил:

— У меня уже стоит.

— У меня тоже, как видишь, – ответил Рыжий, – что предлагаешь?

— Хочу в остальные дырки их поебать.

— Я только за. А что девочки думают по этому поводу?

Парни освободили рты рабынь, давая им ответить. Те дружно закивали головами:

— Да!

— Да, господин, да!

— Выебите нас как следует!

— Чтобы ваши рабские шлюхи визжали от удовольствия!

— Раз дамы так настойчиво просят, то отказаться нельзя! – воскликнул Рыжий и они с Лысым обошли диван, встав напротив откляченных женских жоп.

— Нет, не так, давай поменяемся! – предложил Лысый, – Тебе, Рыжий, рыжую Лису, а мне – Куклу.

— Базара ноль, бро! Неужели я буду спорить из-за каких-то блядских дырок!

И спора действительно не возникло. Ебали они своих рабынь молча, с оттяжечкой, то ускоряя, то замедляя темп, периодически меняя их хорошо смазанные и разработанные дырки.

Те громко стонали и охали в унисон, влага из их дырок обильно капала на пол. Воздуха в слегка простуженных в карцере легких Куколки не хватало и она заметно хрипела. А Лысый наслаждался открытым видом её дырок, словно коллекционировал все рабские оргазмы, делая их не похожими на предыдущие, ловя её хриплые стоны, наслаждаясь этой музыкой.

— Поздравляю, малышка, теперь ты хорошо оттраханная, готовая ко всему, рабыня! – подбодрил он её, заливая попку жарким семенем.

— Спасибо! Ох, спасибо, господин Лысый! – кричала Куколка, крутясь попкой на увядающем члене хозяина.

Рыжий же продолжал неистово таранить Лисичку в попку к их взаимному удовольствию. Кончая, он двумя пальцами покрутил в ее чмокающей пизде, зацепив смешанные со спермой соки. Другой рукой схватив девушку за волосы, он заставил ее прогнуться назад, отрывая от дивана. Повернув ее голову к себе, он всунул ей в рот давно знакомый ей дилдо, измазав перед этим в сперме. Лисичка послушно вылизала его, а затем и член хозяина, стоя перед ним на коленях.

Закончив, они решили, что хватит Зайке мёрзнуть и вернули трепещущую рабыню в главный зал. Та с благодарностью восприняла этот щедрый господский жест, усевшись в кошачьей позе рядом с подругами. Сковывать их за ненадобностью не стали.

Вообще, не считая ассистентов и рабынь, Лысый с Рыжим были сегодня в бункере одни, на правах хозяев. Ведь Седой с Черным были чем-то заняты в городе, Святослав со своими шлюхами уже уехал, а Белый ещё не имел полного доступа в бункер.

— Как думаешь, кого в инкубатор отдадим? – вальяжно спросил Вова, наливая пиво Лысому и краем глаза поглядывая на реакцию рабынь.

Больше всех при слове "инкубатор" напряглась Куколка, что не ускользнуло от глаз её мучителей.

— А давай спросим клиента, – предложил Лысый, отхлебнув большой глоток своего любимого напитка.

Они включили монитор за спиной рабынь и набрали по Скайпу "клиента", роль которого сыграл Анатолий, один из охранников Святослава. С ним рабыни ещё не были знакомы.

Анатолий сидел на заднем сиденье лимузина своего начальника, изображая большую "шишку" и внимательно разглядывал дрожащих от страха рабынь. Штаны его были спущены до колен, а Сосиська старательно делала ему глубокий минет. Анаконда сидела по его другую руку и, в ожидании своей очереди, отчаянно мастурбировала сквозь мокрые трусики, высоко задрав ноги и юбку.

— Ничего такие азиаточки, – похвалил рабынь Анатолий, делая вид, что впервые их увидел.

— Сам знаешь, говна не держим! – бахвалился Рыжий.

— Вижу. Пускай встанут в полный рост.

— Подъём, шмары! – рявкнул Лысый.

Девочки вскочили как ошпаренные, при этом сиськи их весело подпрыгнули на радость зрителей.

— Хм… Спереди все хороши. Не могу выбрать. Пускай повернутся задом.

— Кругом, бляди! – продолжал глумится Лысый.

Рабыни не по-армейски неуклюже повернулись задом к камере.

— Тоже достойно, – похвалил Анатолий, – А теперь пусть нагнутся.

— Слышали, шалавы?! Исполнять! Ниже! За булки взялись и раздвинули! Шире, ебаный в рот, шире! Вот так.

Рабыни стояли в этой крайне унизительной позе, а Анатолий разглядывал их и изображал раздумие. Выбирал, конечно же, его босс Святослав, находящийся в данный момент за кадром.

Рыжий указал пальцем на Куколку.

Анатолий как бы сделал выбор и спросил:

— Та шлюха, что посередине, как её имя?

Куколка заметно дёрнулась.

— Куколка, – с ленцой ответил Рыжий, попивая пиво.

— Она подходит лучше остальных. Широкие бёдра, крепкие ноги, ну и прочее… Да, это лучший вариант для инкубатора. Она родит нам много крепеньких детишек.

— Хорошо, мы подготовим её.

— Отлично. Свяжемся, когда подготовите наседку. До встречи.

— До свидания.

Куколка повернулась к господам лицом, рухнула на колени и взмолилась:

— Нет, пожалуйста, только не это! Я не хочу быть инкубатором для младенцев! Возьмите лучше её! – она ткнула локтем в Лисичку, – Или её! – толкнула Зайку, – они моложе и не откажутся!

— Ты охуела, овца?! – взревела Лисичка и накинулась на Куколку, вцепившись ей в волосы, – Я из тебя лично инкубатор сделаю, шлюха!

— Слушайтесь господ, слушайтесь! – причитала Зайка не меняя позы, стоя всё так же, нагнувшись и с раздвинутыми ягодицами.

В помещение внезапно ворвались Никто и Ничтожество и растащили дерущихся.

— Что с ними делать, господа? – спросило Никто, крепко держа хрипящую от ярости Куколку. Ничтожество уже скрутил Лисичку и взвалил на крепкие плечи.

— Пока по конурам, а там – разберёмся, – с ленцой ответил Лысый.

— Зайку пока оставьте, – добавил Рыжий, допивая пиво и почёсывая бритые яйца.