Бабушкино. Акт 2

Задумывался ли кто-нибудь из вас хоть раз – что такое судьба? Или что означает – на роду написано? Как часто бывает в жизни, что одно незначительное и вроде бы невинное событие влечёт за собой лавину таких последствий, которые уже не остановить? Именно об этом повествует радио-пьеса "Бабушкино", написанная в формате "стендап" плюс "текстовый саундрек". Приятного чтения!

Бабушкино. Радио-пьеса в четырёх актах.

Действующие лица:

Яна Красницкая-Шапошникова, погоняло – Красная Шапочка, абитуриентка столичного ВУЗа, девушка в том возрасте, когда созревшие округлости опьяняюще упруги и ещё даже не начали обвисать. Особые приметы: круглолицая, курносая, пухлые губы и глаза с хитринкой.

Сергей Сергеевич Волков, в просторечии – Серый. Слегка полнеющий мужчина лет 45. В прошлом – чемпион области по академической гребле. Несмотря на регулярное злоупотребление, ещё вполне активен. Поэтому очень тяжело переносит отсутствие секса в семейной жизни. Особые приметы: 23 на 6.

Надежда Волкова, его жена. В прошлом симпатичная, к настоящему времени жирная, неопрятная баба, к тому же – алкоголичка. На семью забила давно. И давно бы уже оказалась разведёнкой, но… на неё всё записано. Особые приметы: высокий, визгливый голос.

Михаил Волков, старший сын, погоняло – Муха. Но это – только когда отец посылает за водкой в деревенский сельмаг. Особые приметы: симпатичный.

Лёва Волков, младший сын, погоняло – Волк, абитуриент областного техникума. Особые приметы: нет. А нет, есть: бывший одноклассник Яны Красницкой-Шапошниковой.

Борис Евграфович Волкогонов, участковый, в просторечии – Борян. Сосед Волковых справа. Особые приметы: любит лошадей.

Владимир Вольфович Оборотов, в просторечии – Вольфыч. Сосед Волковых слева. Пенсионер. Особые приметы: плюгав, беззуб и суетлив.

Матильда Карловна, соседка Вольфыча. Пожилая женщина, помятая жизнью, но ещё не сдавшаяся и мечтающая, хоть раз, собрать нормальный урожай на своих 6 сотках. Особые приметы: Знает всё про всех соседей. Ну, она так думает.

Васисуалия Германовна Шапошникова, её гостья. Ровесница Матильды Карловны, но ещё молодящаяся и пытающаяся выглядеть интеллигентно даже по колено в навозе. Проживает напротив дачи Волковых. Особые приметы: бабка Яны Красницкой-Шапошниковой по отцовской линии.

Шарик, цепной пёс волковых, крупный и сильный рыжий кобель.

                                                                                                                     

                                                                                                                              Акт 2

— Ой!!!..

— Бля!!!..

— Это чё за выражения, Лёвка!? Ремня давно не получал? А ну, брысь вниз!!! Бегом, я сказал!

— А…

— Два раза повторять!?

Торопливый грохот ног по деревянной лестнице.

— Так… О, трусы… Твои, что ль, Яна?

— Ддда… Отдайте, пожалуйста… И платье… Можно… я… оденусь?..

— Внизу оденешься. Там твоя одежда будет. Да чё ты прикрываешься, думаешь, я только пришёл!? Уже сколько, за вами, голубками, наблюдаю…

— Ой…

— Вот тебе и "ой". Не ожидал я от тебя, Яна, не ожидал. Думал, приличная девушка, даже приятно было, что такая с Лёвкой, обормотом, дружит!

— Я…

— Ну, что – ты? Давай, я жду объяснений твоего вопиющего поведения!

— Я… Дядь Серёжа, простите меня, пожалуйста… Яниспецальноо…

— Серьёзно!? А это не ты Лёвкой сейчас командовала? Не ты говорила, что ему что делать и куда тебя лизать? Или мне показалось!? И догола, конечно, тоже не ты разделась?

—.. .

— Чё молчим!? Я, что ли, до завтра объяснений ждать должен!?

— Я… не знаю… Простите!.. Мне очень жаль…

— Неужели!? Что-то, не заметил, чтобы тебе было жаль! Я заметил, что ты заставляла моего сына делать всякие извращения, вот что я заметил!

—.. .

— С чего, вдруг, такая скромность!? Ты ж сама заявила, что такая взрослая, куда деваться! Ну, так, и отвечай, как взрослая! А отвечать – придётся!

— А… Я… Я больше не буду, честное слово!

— Не будешь – что?

— С Лёвой… Я к нему не подойду больше!.. Правда!..

— Да уж, будь так ласкова! Не нужны ему такие знакомства, я хочу, чтобы он вырос приличным человеком! Не то, что некоторые здесь…

—.. .

— Я сейчас вернусь, а ты подумай, пока, над своим поведением!

— А… Можно… одежду?..

— Сказал же – внизу будет, там и оденешься…

Тяжёлые шаги спускаются по лестнице.

— Лёвка! Ты где!?

— Здесь я… А где Янка?

— Над своим поведением думает. И ты над своим тоже подумай, герой-любовник! А пока думаешь – сгоняй на деревню, вот те денег, купишь четыре пузыря. Всё, пошёл!

— А…

— Пошёл, я сказал! Или ускорения придать!?

Торопливые шаги покидают веранду. Мужские шаги слышны в комнате. Стук дверок шкафа. Шаги в коридоре кухни. Шаги в спальне.

— Надь! Надь, проснись!! Да проснись ты!!!

— А!? Блять, Волков, ты совсем охуел! Ты чё меня будишь, а!?

— Рот открой!

— Блять, ты чё мне пихаешь!?.. Аргх…

— Глотай давай.

В тишине слышны громкие глотающие звуки.

— Акх… Тьфу!

— Всё, спи дальше!

— Волков, если опять палёнку подсунул – убью!

— Проспись сначала…

Шаги удаляются, слышится визгливое нечленораздельное ворчание, которое скоро сменяется сопением и подхрапыванием. Как только это происходит, слышится звук плотно закрываемой двери. Шаги у лестницы.

— Яна! Спускайся!

— Я… Дядь Сергей, я стесняюсь…

— Ха-ха-ха-ха… Поздно стесняться, видел я уже всё! Да и не тебе, теперь, говорить о стеснении, Красницкая-Шапошникова!

— Я… не знаю, что сказать… Мне очень жаль… Я больше не буду… Простите!!!..

— Да что ты заладила… Вот сейчас тебе, как раз, и надо вести себя как взрослой! Натворила – изволь загладить вину!

— А… Что я… а как?

— Да просто, Яночка! Очень просто. Подойди поближе!

— Дядь Серёжа… А почему вы так смотрите?

— А это потому, Кра… Яночка, что есть на что у тебя посмотреть!

— Ой… Мне неловко… Зачем вы такое говорите?..

— Давай, давай, поближе!

— Ой, а почему у вас… Ой…

— Почему у меня так вздулось в штанах, ха-ха-ха? А это, потому, Яночка, что я мужчина, и, когда вижу красивую голую девушку, у моего хуя начинается неконтролируемый стояк!

— Ой… Дядь Серёжа, зачем вы… ругаетесь?..

— Это я ещё не ругаюсь, вот разозлишь – тогда буду ругаться, это да. Ты подойдёшь уже, или мне тебя подтащить?

— А… зачем??..

— Ну как зачем? За тем же, зачем ты Лёвку на чердак заманила, конечно.

— Дядь Серёжа! Я не заманивала! Это он первый предложил!!!..

— А вот, врать, Красницкая – не хорошо. Командовала им ты, не отпирайся. Ну так, вот тебе вместо сопляка – готовый выполнить все твои фантазии мужчина, пользуйся случаем, получай удовольствие!

— Дядь Серёжа!.. Вы чего!?.. Это же я… Вы же меня с детства знаете… Чего вы!?.. Зачем так!?..

— Так-то оно так, Яна, да только, после того, что я сегодня на чердаке увидел… Да и услышал… Короче, как говорится – мир уже никогда не будет прежним!

— Ну пожалуйста!.. Ну не надо!.. Я не хотела…

— Да ты что!? А ведь и точно – не хотела! И как я сам не догадался!.. Не хотела в дом наш заходить, и на чердак с Лёвкой – тоже не хотела, да? И раздеваться догола тоже, наверняка, не хотела?.. Да и Лёвкин язык себе в жопу засовывать – уж точно не хотела! Так ведь!?

— Дядь Серёжа, ну прошу вас, не надо!.. Я больше не буду!!..

— Опаньки по попаньке! А кто пятнадцать минут назад Лёвке втирал какая она взрослая!? А тут, вдруг, в детсад потянуло!? Ты уж, определись!..

— Нупожалуйста… Нуненадо…

— Надо, Яна, надо. Не выпендривайся, поздно уже!

— Я… Я бабушке расскажу… И маме!..

— А что, тоже вариант! Сейчас до Моти сходим, она у неё же обычно кантуется? Ну воот, и ты расскажешь, как я тебя подойти попросил, а я – обо всём, что на чердаке видел! А потом мамке ещё звякну… Чтоб тоже, значитца, в курсе была, как её доченька моего сына извращённо совращала! Ну что, идём!?

— А…

— Что?.. Ты говори, говори…

—.. .

— А если сказать нечего, то быстро подошла!!!

Пауза, потом звуки какой-то возни и, кажется даже, борьбы.

— Ну дядь Серёжа… Ну пожалуйста… Ну.. не… не надо!!..

— Да ты посмотри на себя, Яночка… Загорелая, стройная… м-м-м, гладкая!

— Ах…

— Ох!.. Какие они у тебя!… Стоячие… М-м-м-м… Упругие… Круглые!!… Сами в руки просятся!!!..

— Аах… Не… надо…

— Оооо, какая попочка!… Охтыж!.. А ножки…

— Ааах… Дядь Серёжа!! Ну куда вы… пальцы!… Ай… Ах…

— Охбля… Мокрощёлка ты моя!… А ещё вид делает, что не хочет!..

— Дядь Серёжа!!!.. Ах!.. Ааах!..

— Ох, какая ты!!… Ножки расставь шире!… Ещё… Ооо… М-м-м-м…

— Ай… А вдруг… увидит кто?..

— Никто не увидит!.. Никого здеся!.. Только мы с тобой… М-м-м-м… Не бойся… Смотри, как соски набухли!… Ох, хороши!…

— Ай!!… Нне-е… Ах!.. ннадо…

— Да как же не надо, Яночка… Ты ж сама уже попой об мой хуй… трёшься… Да… Вот так…

— Ну дядь… Серёжа… Не ругайтесь… Ах… Ах!…

Пауза, в которой слышно возбужденное дыхание двух людей – мужское, хриплое, тяжелое, и женское – суматошное, прерывистое. Сквозь это сопение слышен мягкий, тёплый шелест кожи по коже и звуки лёгких поцелуев.

— А ну, повернись, милая!.. Хочу твои сосочки на вкус попробовать…

— Ааааааай… Ах… Ааааа…

— Господи, прости меня грешного!… Всю жизнь бы тебя сосал, красавица!… М-м-м-м…

— Ох!… Ай… Ооо… Ах…

— М-м-м-м… Какой животик… Плоский, что у фотомодели!.. Ох и красавица ты… Ох и сладкая!…

— Ааааах…

— Ох, и гладкая!… Ты бреешь себя, что ли?.. Вот умница… Сразу видно – настоящая женщина!… Ухоженная… Гладкая…

— Аааааааах… Ооооо…

— Милая, да у тебя по ляжкам уж течёт… Дай-ка оближу твои ножки чудесные!.. Вот так, расставь их… М-м-м-м-м…

— Ааааххх…. Ааааааа!!.. Оооооо!!!..

— Ну всё, готовая ты уже, сладкая моя!..

— Ах… К чему?..

— Щас, погодь… Пряжка тугая. Вот! Вот к этому!

— А!… Дядь Серёжа!! Вы чего!?.. Ой!… Какой у вас…

— Какой?

— Огромный…

— Да, немаленький, хе-хе… Впечатляет, после Лёвкиного-то?

— Ик… Д-даа…

— Ну а то… Мужской хуй как он есть!

— Ну дядь Серёж… Не ругайтесь…

— Да где ж я ругаюсь-то, Яночка?.. Просто называю всё как есть! Как между мужчинами и женщинами принято спокон веков…

— А… Вы… У меня, просто…

— Что?

— Ну… Я еще…

— Целка?

— Ну дядь Серёжа… Девственная я… Мне же больно будет… Очень…

— Ох, ты ж, чёрт… Следовало ожидать.

— Так, я… Может, пойду?.. Вы ж меня потрогали… везде. И посмотрели…

— Стопэ. Ты вот, что, хочешь возбуждённого мужчину просто взять и бросить? Так же не делается. Сама завела мужика, сама и… Заканчивай!

— А.. Но я же…

— Что – ты же? Ты видишь, как стоит?

— Д-да..

— Ты видишь, что багровый уже, почти филаретовый!? Ты что, хочешь, чтобы я заболел? Яйца чуть не лопаются, а она – можно, я пойду!?

— Но…

— Не ной! Целку твою, я, так и быть, не трону. Но отсосать тебе придётся!

— Дядь Серёжа!!.. Нет!!!…

— Нет – не женское слово, Яна! Давай, приступай! Раньше кончу – раньше домой побежишь…

— Пожалуйста!!!.. Ну пожалуйста…

— Так! А ну, не реветь! Я тебе не змею ядовитую в рот взять предлагаю!

— Нет!.. Пожалуйста, нет!!..

— Короче, Янка. Ты Лёвке сама заявила, что взрослая, так?

— Но я же не…

— Было такое, или нет!?

— Было…

— Ну вот и веди себя как взрослая! Вреда от отсоса ещё никому и никогда не было, ха-ха-ха-ха!

— Но… он у вас такой… огромный… я же не смогу…

— Все могут, а ты нет? Ты что, самая стрёмная девка, что ли, в этом городе?? Просто рот пошире откроешь – и всё сможешь!

— Я не знаю…

— Короче, если ты – такая конкретно малолетняя дура – тогда, за эту самую дурость, я тебя просто выпорю ремнём. Вот просто – выпорю. Как следует. Так, что сидеть неделю не сможешь! Чтоб не корчила из себя перед моим сыном "взрослую"… А то, как жопу ей лизать – взрослая, а как хуй в рот взять – сразу дитё!? Выбирай, короче, пока можешь выбирать. А то, разозлюсь – и без всякого выбирания, на хуй, выпорю!!!

Пауза. Пауза затягивается.

— Не, ну чё ты краснеешь, как помидорина!? Я тебя голую видел, мой хуй ты тоже сейчас видишь, так что стесняться уже бестолку! Соси давай!

— Я…

— Просто рот открой! Ну!? Я тебе всё подскажу, что и как делать надо… Давай, давай… Воооот, умница. Теперь язык высунь. Молодец. Шире открой, как только можешь… Ох, блять!… Хорошо…

— М-м-м-м-м-фф…

— Я аккуратно, не ссы… Вхооодит – и выхооодит… Входит… И выходит… Уууумница… Взрослеешь на глазах! Ууууооххх… Ещё так подержи…

Пауза, в которой слышно возбуждённое мужское дыхание, сумбурное девичье сопение и негромкие влажные звуки.

— Ну, видишь? Не развалилась же!? Теперь дальше: вот, я залупу оставил у тебя во рту, а ты теперь языком полижи прямо там, где залупа в сам хуй переходит… Да, там… Оххххбля-я-я-ять!.. Молодец!.. Давай, лижи, лижи, Яночка… Ох!.. Ххорошооо… А теперь, продолжай лизать так же, только ещё губами обхвати плотнее и посасывай, как будто сок из помидорки хочешь высосать… Да!!!… Охбля… Ещё!… Даааа!..

Мужской голос начинает дрожать, а его на фоне становится слышно тихое чмокание.

— Охххбля-я-я-ять… Ну ты талант! Яночка, да ты – прирождённая соска! Но, надо ещё учиться и учиться… Да!!!… Хорошооооо… Теперь вот так головой двигай, соси и лижи, вот я тебе на затылок давлю, тааааак… Туда и обратно… Туда и обратно… Ооооо… Аххххблять!!!… Молодец… Сосочка моя… Старайся сильнее высасывать, вот как только можешь!… О даааа… Давай, милая, соси!.. Соси!!.. Языком не забывай!.. Даааа… И головой активнее! Ещё! Ещё!!!

— М-м-м-м-м-мффф… Кххккааа… М-м-м-м-м!!!

— Не останавливайся!!!

— Ууууумффф… Кххка… Кха… М-м-м-м!!!

— БЛЯ-Я-Я-Я-ЯТЬ!!!..

Сквозь яростное мужское рычание отчётливо слышны судорожные глотающие звуки и сдавленный кашель.

— Охтыж!!!… Охблять… Как же давно!.. Как давно не спускал в рот… Всё проглотила?

— Кх…

— Ну ты молоток, Яна! Теперь – по праву можешь считаться взрослой! Это, может, был и не самый крутой отсос в моей жизни, но для первого раза – просто на отлично! Ставлю твёрдую пятёрку, Красницкая-Шапошникова!

— А можно… Запить… Чем-нибудь?..

— Конечно, конечно… Вот морсик… Всё-таки, немало проглотила… Но справилась! Молодца, хвалю!

В ответ – только торопливые глотки, да стук зубов о стакан.

— Знаешь, Яночка, я же не бессердечный ушлёпок какой-нить, я тебе за такой отсос тоже кое что приятное сделаю! Такое, что тебе ещё в жизни испытывать не приходилось!

— А?.. Ччто?..

— Да ты приляг… Да вот, на диван… Вооот, отдохни, расслабься… А дядя Серёжа тебя уж ублажит, со всем старанием ублажит! Ножки вот так, пошире…

— Дядь Серёжа, я стесняюсь…

— Ну что ты, глупенькая, ха-ха, чего теперь-то уж стесняться… Ох и славно же ты пахнешь! Юная писечка, сладкая, нежная, не пробованная… Охтыж…

— Дядь Серёжа, осторожнее…

— Да вижу, милая, вижу… Не боись, я аккуратно… М-м-м-м-м-м-м… Вкуснотища-то какая…

— Аааах!!!…

Довольно долгое время слышны только звуки сочных, чавкающих поцелуев и девичьи ахи, охи и стоны, громкость которых всё нарастает. В конце-концов,

стоны переходят во вскрики, и очень скоро заканчиваются протяжным, сладким выдохом…

— Аааааааа…

— Ну как, Яночка, как тебе первый оргазм от дяди Серёжи?

— Аааааааах!…

— А вот тут если?…

— Оооооох!!

— Какая сочная попочка! Щас тебе дядя Серёжа её разбудит, разлижет… распирожит…

— Ааааааааа!… О… О!… Ооооо!!….

— Ах, хороша… Прям, бархатная… Лови язык на всю глубину!…

— Аааааааааааааа!!! А!… А!!… А!!!…

— Нравится!?…

— А… да…

— Не слышу!?

— Да!..

— Ещё хочешь!?

— Да… Оооооо!!!…

Пауза, в которой слышен беспорядочный скрип дивана и уже не сдерживаемые стоны и вздохи Яны. Но вот сквозь них пробивается влажное, всё ускоряющееся

плямканье и чмокание, и стоны немедленно переходят в заполошные вскрики. Которые, так же, как и в первый раз, кончаются долгим, громким вздохом, и затихающим бурным дыханием…

— А вот и второй подоспел!… Ох ты ж, как ты вспотела вся, девочка моя сладкая! Ну-ка я тебя оближу, вот тут… И тут, животик, и пупочек не забуду…

— Аааааах…

— И титечки упругие да гладкие, и подмышечки солёные…

— Оооооооо… Ааааа…

— А теперь, поцелуй дядю Серёжу, поблагодари за удовольствие!

Пауза, в которой слышны сначала тихие, а потом всё более сочные звуки поцелуев.

— М-м-м, какие сладкие губки… М-м-м-м… Язычок дай мне… Ещё больше… М-м-м-м… Сладкая моя!.. Будет тебе от дяди Серёжи третий заход, заслужила!

— Ах!!! Осторожно…

— Не боись, я пальцами только раскрою, чтобы во все уголки долизнуть…

— Ай!!…

— Ничо, ничо… Это ж только язык мой, от него целочке вреда не будет…

— Аааа!!!..

Снова скрип дивана, сладострастные вскрики Яны и довольное чмокание и мычание мужчины. Темп опять ускоряется, Яна снова начинает ахать и

причитать, как вдруг…

— ААААААААА!!!…

— Блять!

— Аааааааааааааай!!! Аааааа!! Я же просииииилаааааа!!! Зачееееем!? Аааааа…

— Ну палец соскользнул, ну!!! Случайно я, бля буду! У тебя ж тут, скользко как… Не хотел я, короче…

— Оооой! Больно кааааак!!.. Ы-ы-ы-ы-ы….

— Тихо, тихо… Погоди, полотенце подстелю, а то кровит… Вот так… Вот так.

— Аааа…

— Тихо, тихо…

— Больно!!!..

— Я знаю, знаю, скоро пройдёт. Это ж просто целка… была, она самой природой предназначена к ентому финалу…

— Ы-ы-ы-ы…

— Ну тихо, тихо… Присядь, я тебе попить дам. Вот таак… Вот, держи. Попей водички, скоро пройдёт…

Пауза, звук глотков, и сразу – громкий кашель и плевки.

— Это что!? Это что, водка!? Дрянь какая!!! Зачем… кха-кха, зачем водку!?..

— А ну дай… Блять, точно водка… Перепутал стаканы, значит! Случайно я, темновато тут… И почему дрянь, нормальная!

— Тьфу, кха-кха-кха, жжётся! Все внутри горит!!

— Ничо, ничо… Щас попустит… Зато, скоро хорошо станет! В войну, вот, знаешь как было!? Наркоза не было, так на фронте, перед операцией, врачи раненым водки наливали! Вместо анестезии!! И помогало!!! И тебе поможет!.. Ты приляг, щас хорошо станет, легко…

Пауза, в которой наступает тишина, прерываемая лишь тихими всхлипываниями Яны.

— Ну как, полегчало?

— Да… Уже почти… не болит…

— Вот и ладненько, вот и хорошо! А из-за целки не расстраивайся, теперь тебе даже свободней станет!

— Ккак это?..

— А вот так! Пока ты её бережёшь, твои лучшие годы идут… и идут! А ты всё отшиваешь и отшиваешь мужиков… Даже тех, что нравятся, всё равно отшиваешь, потому как… Ну, понятно, в общем! И, пока ты так живёшь, тело твоё, молодое и прекрасное, потихоньку стареет, и мужики на тебя обращают внимания всё меньше… Смекаешь? Лучшее время твоё уходит, а ты сидишь и трясёшься над тем, что тебе только мешает жить, получать удовольствие и любить… Во как. Ещё спасибо скажешь дядьке Сергею, что вовремя тебя жизни взрослой открыл… Потому как, ты и сама уже к ней готова была, только… боялась. А я тебе помог! Так-то. Цени!

Внезапный стук двери. Потрясённое охание.

— Миха!? Ты ж сказал, что в деревню пойдёшь? Янка, на укройся… Полежи тут, успокойся, лады? Я вот, дверь закрою…

— Па, я…

— ТИХО!!…

— Па, ты чё, Красницкую трахнул!?

— Да не трахнул ещё. Только отлизал, да целку пальцем сколупнул. Ну, в рот ещё спустил, это да…

— Нунихуясебе!.. И чё теперь!?..

— Теперь, сын, ждём, когда она с полстакана захмелеет, да расслабится. Потом ты, уже голый, чтобы потом время не терять, зайдёшь к ней, и начнёшь аккуратно, нежно целовать и гладить. Как она потечёт – отьебёшь, но только в пизду, понял!? В жопу не смей, там дырочка микроскопическая, порвёшь ещё. Запомнил порядок!?

— Ага… Охуеть!!!

— Всё, разминайся! Тьфу… Готовься.

Пауза. Через некоторое время – тихий скрип двери. Тишина.

— Всё, кажись, задремала. Готов? Ха, вижу, что готов! Так, вот тебе стакан морса с водярой, если проснётся, скажешь, что попить ей принёс… А то, после моей кончины и водяры, выхлоп у ёй будет – ого-го! Ну и градус опустишь, чтоб ещё захмелела. И прикройся, пока разговаривать будешь, чтоб хуищем сразу не махал, а то испугается… Всё, пошёл! И это!! Не вздумай ей в пизду кончать!!! Залетит – ты тоже залетишь, понял!? Всё, теперь иди. Ни пуха, сынок…

Пауза, скрип двери, тихие босые шаги. Шелест ткани.

— Ой!.. Дядь Миша!.. Что вы…

— Привет, Янка! Попить, вот, принёс… Пей, давай!..

Пауза, глотки.

— С-спасибо.. А… А почему вы голый!?..

— Так… ты ж тоже голая! Красивая какая… Давно я тебя не видел, выросла, похорошела!

— С-спасибо… А… вы не знаете, где моя одежда?

— Нет, Ян, чего не знаю – того не знаю… Да и зачем тебе она!? Такую фигурку прятать нехорошо!… Какая аппетитная… Охх…

— Ой!.. Дядь Миша… вы чего… Зачем!?..

— Охххх, какая ты!.. Красавица!.. Совсем взрослая… М-м-м-м-м-м…

— М-м-м-м!!!..

Возмущённое янино мычание переходит в звуки сочных поцелуев. Шелест кожи о кожу, сопение, учащённое девичье дыхание. Скрип дивана, звуки

поцелуев становятся чаще, Яна начинает постанывать.

— Ахх, какая ты классная!… Упругая вся… Горячая…

— Дядя Миша!.. Не надо!..

— Да я аккуратненько… Не бойся… М-м-м-м… Расслабься…

— Ннне… нааадо…

Возбуждённая возня, короткое сопротивление, и – резкий, болезненный вскрик Яны.

— Ааааай!!!..

— Да всё… Всё… Оооооохх… Какая ты узкая!!..

— Ох!.. Оох!!.. Ооох!!!..

Скрип дивана, сначала неторопливый, постепенно начинает усиливаться и ускоряться, сопровождаемый болезнеными стонами и причитаниями Яны. Скоро в ансамбль этих звуков вплетаются шлепки бёдер и животов, а стоны переходят в напряжённые крики. За дверью комнаты слышится одобрительное хмыкание, шаги перемещаются на веранду, а затем во двор.

— Что ж, как говорится – всё лучшее детям! Пользуйся, сынок…

— О, Серёня! Здоров, сосед! Чё делаешь?

— Воздухом дышу, Вольфыч, не видишь, что ли?

— Ой! Там чё, Надюхе плохо? Чё-то она как-то странно кричит…

Прислушиваются. Из дома долетают болезненные крики, становящиеся громче и громче.

— Да Миха там… Янку Красницкую ебёт.

— Ох, ни х… Она ж ещё малая!?

— Ты, блять, Вольфыч, если не знаешь, то не говори! Малая… Я сегодня, когда с… рыбалки пришёл, знаешь их с Лёвкой где застукал?

— Хде!?

— На чердаке!

— Да ну!?

— Баранки гну! Знаешь чем они там занимались!? Лёвка, голый, со стоячим хуем, стоя на коленях ей жопу лизал!!!

— Бляяя… Самую-самую жопу!?

— Самую-пресамую, блеать. Одни уши между булок у ей и торчали. И дрочил себе при этом, пострел!

— Охуеть!

— Ну… А она-то, она! Стояла – что тебе супермодель из Плейбоя, и прогнулась вся, и волосьями трясла, и ножки вытягивала!

— Бляяяяя… Вот меня там не было! Я б вздрочнул!!!

— Да у меня самого встал так, что в ширинке пуговица отлетела! А ты говоришь – малая… Да и, считай, студентка уже, так что самая пора…

— Так это… Того, в корне всё меняет!

— Именно! Когда ещё получится такую молодуху справную отжарить, во все щели!? Так что, не бзди! Я ей уже так отлизал, что она два раза кончила! Теперь вот, Миха ей заправил, и вроде, уже и нравиться ей начало…

— Ну ты красава, Серёня! Уважаю! Как говорится, разложил девку и подготовил, по всем правилам!

— А то! Я уж, потом, после сынули её натяну… в разработанную.

— Да ты стратег!!! Всё распланировал!

— Ну так! Мастерство-то не пропьёшь! И водки налил, и целку, невзначай, откупорил! Так что, готовая она теперь для взрослой жизни! И вкус мужской порки уже почуяла! Такой станок ебать и ебать!!!

— Да, блять! Да!! А слышь, Серёнечка… А ты ейную жопку ещё, случаем, не распечатал??

— Ты что! Если я ей туда присуну, порву всё нафик… Да и Михе запретил, нетерпеливый он, ну и хуем не обделён, хе-хе! Не, чтоб очко разработать нужно терпение, да и размер поменьше… Пока только языком пошуровал маленько, не хотел пугать.

— Так это… Серёнь… Я вот тут подумал… Мой-то размер как раз подойдёт для ейтой задачи? Я-то спешить никуда не буду, растяну аккуратненько!

— Хммм…

Повисает пауза, в которой из окна долетают вскрики Яны. Правда, теперь боли в них уже не слышно.

— А ведь, дело говоришь. Хуй у тебя поменьше и помягче… И опыт, какой-никакой… Добро! Да ты чё, прям на улице… В доме разденешься!

— А!? Да я почти!

— Так! Стоп! Вольфыч! Надо смазки найти… Да хоть, вазелину!..

— Вазелин!? У мня есь!!! Я ща!!!!

— Вольфыч ты куда!? Калитка в другой сторо… Охнихуяссе!!!

За два участка от дачи Волковых.

— Васька!!!

— Что случилось!?

— Оху… Ниффига себе!!

— Да что!?

— Да уже всё… Но ты бы видела!!!

— ???

— Я глаза подняла, а там – Вольфыч!!!

— Где? В кустах, что ли?

— Да в каких кустах… В воздухе!!!

— Мотя, ты чё, пила без меня!?

— Да я стекло! Хошь дыхну!?

— А чего тогда тебе Вольфыч мерещитса?

— Да он с волковского участка на свой… перемахнул!

— В смысле?

— В смысле – в смысле?

— В смысле – перемахнул!?

— В одних кальсонах он был, а не в смысле! Через забор!! Не касаясь!!! Вася, он так не сигал даже в молодости! Чё там у них происходит!?

Двор Волковых. Из окна слышится, как всё ускоряясь, с придыханием стонет Яна, теперь уже явно от удовольствия.

— Фух!! Готов!!!

— Фига ты спецназовец, Вольфыч!..

— Ну, шо там у них!?

— Вроде, Янка уже раз кончила, а Миха, походу, ещё нет, сейчас на второй заход идёт…

— Молоток паря! Это ж совсем другая музыка уже, чем поначалу!

— Нуато! Чья школа… А что до музыки, так бабы все сначала то боятся, то беспокоятся, то им некогда, то просто не хотят… Но уж, когда хуй в себя допустили, то всё – тело ихнее уже не спрашивает, хочет она, не хочет, а начинает само бабой управлять! Раз ебут – значит оплодотворяют, а значит и приятственно должно быть, так что, всё у баб, в ентот момент, как будто отключается, остаётся только одно желание – чтоб ебли и кончали…

— Ну ты, Серёня, знаток!

— А то!.. Бабу понимать надо… Молодая ли, или уже на излёте – всё едино. Если хуй уже в пизде, значит быть лихой езде!

— Точно!..

— Причём, Вольфыч, если мужик крепок, способен ебать долго и в разнообразных позах, или, если мужиков больше, чем один, то у бабы довольно быстро сносит крышу аж до потери ориентации в пространстве. И с этого самого момента, с ней можно делать всё, что захочешь, даже то, чего она раньше никогда и никому не позволяла! Но это – только если ебут её качественно, чтоб много раз кончила, чтобы перерывов почти не было… В одну каску это не всякий сможет!

— Нуу, Серёнь, ты-то запросто!

— Я-то да, не страдая от ложной скромности… Так! А ну, переместимся на исходную! Как он кончит, в дело сразу вступаешь ты!

В паузе, наполненной предоргазменными вскриками Яны, мужские шаги приближаются к двери, из-за которой слышны уже беспорядочные звуки

женского удовлетворения, сразу после которых – и мужского.

— Ну всё, давай, кальсоны долой и вперёд! О, готов, как я посмотрю? Всё пошёл!

Скрип двери, босые шлепки шагов, пересменка.

— Ну как, сына? Как подгон тебе, батин?

— Фух, бля!!! Ох, хорошо! Спасибо па, спасибо тебе, прям, от всей души! Такую узкую пиздёнку – в жизни ещё не пробовал! Да и Янка, конечно, красавица… Несколько раз сам едва сдержался, но всё таки, два раза она у меня на хую кончила!

— Хе-хе, да слышал я, слышал, герой… Сначала, поди, туго шло?

— Ага, сначала да… Но потом – растянул ей… А тогда и она уже прочухала! Всю спину, зараза, исцарапала…

— Ничо, сынок, это норма – баба так вцепляется, когда не хочет, чтобы ты с неё слезал… Ты хоть не в неё?..

— Не, ты чё… На живот, выдернуть успел…

— Молоток… Ладно, пошли во двор.

В это время, из-за двери доносится острый, болезненный вскрик Яны, переходящий в рыдания и стоны.

— Бать, а мама… не проснётся?

— Не бзди, я её дозаправил! Как говорится, в постель подал…

Те же, во дворе. Из окна слышны рыдания Яны, постепенно переходящие в полные боли, потихоньку ускоряющиеся крики.

— Фига этот старпёр ей вставил! Она у меня так не орала…

— Ничо, пройдёт… Да и то, второй раз девка девственности лишается, за день!..

— Так там чё, этот старый козлище Янку в жопу ебёт!? То-то она так орёт… Нафига ты его-то допустил!? Лучше б малому дал попробовать настоящей пизды!

— И ничего не лучше, сынок! Сам-то подумай, головой!?

— А что??

— А то, бля, что малец по-любому хвастать всем начнёт, какой он героический ёбарь-перехватчик!

— А-ха-ха-ха, точно!

— Ну вот. А это плохо будет! Во-первых, слухи, по-любому, до янкиных родителей дойдут и будет скандал… А оно нам надо!? Да и девке жизнь подпортим.

— А чо??

— Хуй в очо! Ей потом проходу не дадут, блядью кликать станут. А какая же она, блять, блядь? Просто на передок слаба, как и её мамаша, когда-то… Мы же, с тобой, болтать не станем, всё, что у нас произошло – тута и останется!

— Нуууу, бать! Ты прямо, этот… Жентлемен!

— Ненуато! Да бери выше! Я – советский спортсмен! И чемпион, между прочим! Гребля, она… воспитывает, знаешь ли! Так что, нефиг малому тут делать. Вернётся с водкой – отправлю его к тебе, в баню, помогать. И держи его там, пока я не посигналю, понял!?

— Пооонял, сделаем!

— Вот! А как я его в дом ушлю, Янку-то в баню помыться после ебли и уведём!

— А чё, она у себя, что ли, не помоется??? Через дорогу же!

— Дурак ты, Миха. Хоть ты мне сын, но истина дороже…

— Ну ладно тебе…

— Ладно… Будет шоколадно! Сам подумай-ка: она к тому времени будет уже во все дырки опробованная, да пьяная, ей много и не нужно… А с нею в бане мы трое: я, ты и Вольфыч. Ну, допёрло!?

— Бляяяяя… Батя, ты чё, хочешь ей вертолёт устроить!?

— И вертолёт, и бутерброд, и всё, на что фантазии хватит… Главное, сработать чётко и в баню её затащить! И, чтоб ни Лёвка, ни Надька ничего не заметили, понял!? Вот тогда день будет прожит не зря, хе-хе-хе!

— Ну батя, ну голова!!!

— А то… Учись, сынок, пока я жив! Ну всё, дуй в баню, готовь там… А я пойду, посмотрю, чёй-то она больно жалостно стонет… Вольфыч, сука, вазелина, что ли, пожалел!?

В это время за два дома от дачи Волковых.

— Вась! А Вась!!

— Чего орёшь??

— Ты глянь, чё деется!

— Чего там?

— А того. Волковы совсем офонарели – баню чуть не с утра топят! Допились…

— А точно… Топят!

— Ну. Совсем уже время суток не различают! Хошь бы не подпалили чего…

Дом Волковых. Шаги на веранде, в коридоре. Скрип двери, из-за которой доносятся отчаянные придушенные стоны Яны.

— Вольфыч!! Ты нафига её подушкой накрыл!?..

— Ух!.. Обля… На!.. Ннаа!!!..

— Вольфыч!!! Я тебя спрашиваю!?

— Уф!.. Серёня!.. Так это!.. Чтобы Надьку не разбудила!..

— Да какую, нафиг, Надьку!? Я ей поллитру залил, теперь до завтра под наркозом!.. Убирай, давай, задушишь девку!

— Ох!.. Охбля!.. Аххоршо!.. Убираю, убираю…

Отчаянные стоны Яны становятся громче. Впрочем, она уже не орёт, а именно стонет, правда удовольствия в этих стонах не слышно.

— Чё она так!?.. У тебя ж вазелин есть!?

— Ухбля!.. Фух!.. Да смазал я!.. На два раза!.. Ахбля!.. Токмо у неё очко такое узенькое… было!… Ооохх!… Теперича, ужо посвободнее!..

— Ну, ты это… Аккуратнее!

— Да я… Ух!… Нежно!.. Ах бля!… На!.. Ннааа!.. Она ж, сперва вырываться пыталась!… Но я к дивану припёр!.. Тогда дело пошло!… Ахх!…

— Дядя Серёжа!!! Хватит!!.. Скажите ему!!.. Хватит!!!… Аааааа… Аааа!!… Ааааа!!!..

— Терпи, Яночка! Настоящей женщиной так легко не станешь!.. Ничего, скоро тебе понравится!.. Ох, ну жопа у тебя, конечно, офигительная!…

— Аааа!.. Ааааа!!.. Ааааа!!!..

— Вольфыч!!! Быстро подушку на неё!!!

— Зачем!?

— Быстроясказал!!!..

— Да всё, вот!.. То не надо… То надо…

— Всё я пошёл, там Лёвка вернулся… Тихо тут!..

— Да как, блять, тихо!?… Аххх!… Охбля!…

— Ааа!.. Аааа!!.. Ааааа!!!..

Двор Волковых. Скрип калитки, сопровождаемый мелодичным бутылочным перезвоном. Звук плотно закрываемой двери, торопливые шаги на веранде.

— Принёс!?

— Ага… Еле продали. Ладно, продавщиха меня знает. Привет передавала, на чай приглашает!

— На чай, ага… Так. Лёвка. Щас шуруй в баню, поможешь брату там…

— Баню? Наф…

— Я кому сказал!? Ты, что-то, говорливый стал не по делу! Или взрослый уже!?

— Ненуачо…

— Тааак, понятно. Ну, то есть, приставку я могу уже выбросить? Зачем она взрослому мужику-то?..

— Паааап!!!

— В баню. Быстро.

— А… Яна где??..

— Да уж давно ушла. К бабке. Сказала.

— А… Там что за звуки?…

— Не слышишь – мать болеет!? Полчаса уже… Заблевала и ведро и пол… Хочешь помыть за ней!? Не вопрос! Нет?? Тогда давай, давай, в баню шагом марш!

Шаги во дворе расходятся в разные стороны – к бане, и на веранду. Ещё некоторое время слышно, как страдает Яна под ритмичными ударами

бёдер Вольфыча. Затем – скрип двери.

— Вольфыч! Вольфыч!!

— А!.. На!.. Чегось!?..

— Прервись!

— Дакак!?.. Как!?.. Прерваться!.. Не могу!.. Я!!..

— Да отпусти ты её!! Вцепился как… клещ!

— Оххбляя… Серёженька!!.. Христомбогом прошу!!!.. Я ж ещё… Не того!..

— Потом, всё потом!! Партия сказала – комсомол ответил да!..

— Ахххбля!..

Звуки ебли затихают, остаются лишь стоны Яны, на этот раз, полные облегчения.

— Так, Яночка! Сейчас с тобой в баню идём!

— Оооххх… Куда!? Зачем?..

— Как – зачем? А помыть тебя, после всего!? Давай, давай, я вот, тебя на руки возьму, отнесу… Вольфыч, пошёл!

— Понял!!!… Ищезаем…

— Дядя Серёжа, не отдавайте меня ему больше! Пожаааалуйстаа… Попу… Бооольнооо!..

— Тих, тих, лапа моя, всё будет хорошо, всё будет просто отлично… Теперь я всё время буду с тобой, не бойся!.. Так вот здесь пока спрячься, а то Лёвка увидит тебя в таком виде, неудобно будет!

— Х..хорошо…

Суета вокруг бани. Через минуту – скрип двери, быстрые шаги от бани к дому.

— Лёвка!

— Чё?

— В приставку пошёл?

— Ну…

— А, ладно, давай…

— Па, там чё, матери реально плохо?..

— Чё!? А… Ну да. Но уже лучше! Спит она уже. Всё, давай… Или помогать останешься!?

— Не, не, я пошёл…

Пауза, в которой слышны шаги, удаляющиеся к дому. Затем – осторожные, крадущиеся в направлении двери в баню.

— Тссс! Янка, давай бегом, пока никто не видит!

Продолжение следует.