Белые бабочки

Благополучно окончив своё обучение в институте, я была распределена в один из многочисленных тогдашних НИИ, где с первых же дней своей трудовой жизни попыталась активно включиться в трудовой процесс. Но увы, у руководства лаборатории, в которой я оказалась был свой взгляд на трудовой порыв молодого специалиста и оно – руководство, частенько использовало ни мои знания, полученные в вузе, а мои умения по передвижения по городу используя меня в качестве курьера. Ибо квалифицированных инженеров в лаборатории было много, а курьера ни одного. Конечно же это меня нисколечко и радовало, а иногда даже и бесило, но, с другой стороны, я прекрасно понимала то своё руководство. Что можно было доверить молодой девчонке, совсем недавно покинувшую институтскую парту? И я терпела, стойко перенося все тяготы и лишения, выпавшие на долю начинающего инженера.

Теплое августовский утро середины недели не предвещало ничего не обычного. Я как обычно пришла на работу, но едва успев сменить туфельки на удобные лодочки, как в спешном порядке срочно была вызвана в кабинет своего непосредственного начальника. Вызов в кабинет руководства, да ещё и с самого утра мог означать лишь одно – меня опять собираются куда-то послать. Вопрос – куда и как далеко на этот раз? Естественно, меня это сразу напрягло и мне это как-то сразу не понравилось. Что? Вот так сразу куда-то ехать? Даже не испив кружку ароматного чая из желанного коричневого пакета с надписью «Бодрость»? Так нечестно!

— Наташенька, – заискивающе начал Иван Степанович, наш завлаб, – Ты уж прости нас. Понимаю загоняли мы тебя, но больше некого, все заняты. Ты же знаешь у нас испытания идут, сроки горят…

— Иван Степаныч, я все понимаю, куда нужно съездить в этот раз? – оборвав своего непосредственного начальника, я решила ускорить неизбежное с сожалением осознавая правильность своих предчувствий. У меня

— Наташенька, нужно вот эту коробочку взять и отвезти вот поэтому адресу, – завлаб придвинул в мою сторону вырванный черную опечатанную коробку и вырванный из блокнота листочек с нацарапанным на нём адресом, – Тут фотопленки последних экспериментов. Нужно отвезти их Марине… Марине Александровне. Передать и дождаться пока она их обработает, а затем привезти их назад. Привезти… привезти можешь завтра, – не решился надавить на меня Иван Степанович.

Я взяла со стола листок, посмотрела на выведенный педантичным подчерком адрес и тяжело вздохнула. Ну что же, ехать так ехать. А что у меня есть выбор? Хорошо хоть не далеко, а главное можно было не возвращаться на работу. Ну хоть с этим мне сегодня повезло. Надеюсь, Марина Александровна не долго будет обрабатывать эти самые плёнки!

Через час с не большим я уже стояла на первом этаже старинного особняка по адресу, указанному завлабом в ожидании некой Марины Александровны. Ждать пришлось не долго. Услышав за своей спиной дробный перестук женских каблучков, спускающихся по мраморной лестнице, я обернулась. Ко мне подходила, сверкая из-под короткого белого халатика голыми коленками миловидная женщина лет сорока- сорока пяти. Среднего роста с модным тогда каре темно каштановых волос, с красивыми, но строгими чертами лица.

— Наташа? – обратилась ко мне подошедшая женщина.

— Да, – отозвалась я, но, наверное, могла бы и промолчать, ни других Наташ, ни кого-то ещё в прохладном фойе особняка не наблюдалось.

— Вот и славно, доставай паспорт и подойди вон к тому окошечку бюро пропусков. Нужно оформить пропуск.

Через несколько минут, с заветным синим квадратиком в руках, миновав страшно внимательного охранника, добавляя легкий перестук своих каблучков к уверенной дроби женских каблуков я оказалась на втором этаже мрачного древнего здания.

— Заходи, – Марина Александровна распахнула передо мной высокую деревянную дверь, бывшую некогда покрашенной краской цвета слоновой кости с черной табличкой «Фотолаборатория №7». Я сделала шаг в комнату и замерла на месте. Яркий солнечный свет из настежь открытых окон резанул меня по глазам

— Проходи, проходи, не стесняйся, – и женщина легонько подтолкнула меня в попу, – Заходи и не стесняйся, я сейчас тут одна обитаю. Все в отпусках. Тут и своей работы то не в проворот, а твой начальничек ещё и с просьбами пристаёт. Видите ли, ему горит, сдача темы у него, а мы тут сидим баклуши околачиваем. Пользуется мной ещё с институтских времён, как и когда захочет знает, что я не откажу. Хоть бы раз, взял бы, да когда ни будь, да и позвонил бы просто так, в ресторан бы пригласил что ли, а то звонит только тогда, когда ему что-то надо. Как он там хоть?

— Нормально, – не зная, что ответить на тираду женщины, я просто пожала плечами. Как и когда захочет – а вот это уже забавно. В каком это смысле? Я с интересом посмотрела на Марину Александровну.

— Ну ладно, передавай ему привет от меня. Давай, показывай, что у тебя, – женщина окинула меня взглядом верно сообразив, что я тут случайный человечек и какой с меня спрос.

Ища место куда можно было бы поставить свой пакет с коробкой, я осмотрелась. Комната, в которую привела меня женщина напомнила мне нашу школьную химическую лабораторию, заставленную стеллажами, на которых пылились банки всевозможных размеров с непонятными мне надписями и стеклянной лабораторной посудой.

— Ставь сюда, – Марина Александровна рукой сдвинула в сторону стоявшие на столе, звякнувшие, пробирки.

Я поставила пакет и извлекли из него коробку.

— Вот, – я протянула упаковку и сопроводительное документы женщине, по которым та быстро пробежав глазами не довольно фыркнула.

— Ну конечно, сразу все, срочно и можно без хлеба, а мне реактивы только час готовить. Ну и удружил мне ваш Иван Степаныч, век его не забуду, – вновь недовольно заворчала Марина Александровна, — Это ж на целый день работы, ну может быть и не на целый, но надолго, – поправила себя женщина, – Тебе, когда это нужно забрать? – женщина вопросительно посмотрела на меня.

— Иван Степанович просил подождать и сегодня забрать…

— И сегодня же назад привезти, – хмыкнув, перебила меня Марина.

— Нет, он сказал, что могу завтра утром привезти, – пожала плечами я.

— Да неужели, – удивилась женщина, – Стареет. Ну да ладно, сегодня так сегодня. Только, что мы с тобой будем делать? Либо ты уходишь и часикам так к пяти возвернешься, либо сиди тут и жди. Выбирай? – женщина выжидательно уставилась на меня.

Шляться целый день неизвестно где, да ещё и по жаре мне совершенно не хотелось, но и тут оставаться мне тоже не хотелось. Я задумалась.

— Марина Александровна, можно я тут, где ни будь подожду? На улице с утра уже такая жара стоит, а у вас здесь хотя бы прохладно, – окончательно определившись попросилась я.

— Можно, – впервые улыбнулась женщина, – Идем.

Она провела меня в соседнюю, совсем маленькую комнату в которой не было стеллажей с пробирками, а стояли вдоль стенки два длинных стола, заставленную непонятным мне оборудованием и несколько стульев.

— Наташа ты мультики любишь?

— Какие мультики, – не сразу въехала я, настолько неожиданным был для меня вопрос.

— Ну обычные мультики. Том и Джерри, например.

— Люблю, – кивнула я головой, еще бы кто тогда, не любил этот сериал про обнаглевшего садиста мышонка и несчастного кота.

— Вот и замечательно. Садись, – Марина Александровна указала мне на стул перед небольшим монитором, который стоял на железном ящике, очень похожим на двух кассетный видео магнитофон, с серебристой надписью «SHARP». Я послушно опустилась и села на самый краюшек стула.

— Садись – садись, устраивайся поудобнее, тебе долго сидеть придется. – добродушно произнесла женщина и опустившись на колено выдвинула ящик тумбы стола. Полы халата разошлись и оголили почти до самого паха, гладкую, слегка загоревшую, внутреннюю поверхность бедра, которая моментально примагнитила мой взгляд.

«Интересно, а на ней трусы есть?» -со скоростью солнечного лучика мелькнул в моей голове вопрос- «Наверное нет. Ещё совсем чуть-чуть и у неё всё будет видно. Неужели она так тут ходит? Нет, наверное все-таки есть, только очень узкие», – тут же сама себе ответила я.

Лучик промелькнул, но Марина Александровна, все-таки успела поймать в моих глазах его ускользающий хвостик.

— У нас тут в лабораториях душно, вытяжки не работают. Всё старое, – мило улыбнувшись, оправляя складки халата, произнесла женщина, и посмотрев мне в глаза заставила меня покраснеть. Марина Александровна засмеялась.

— Вот нашла, – она держала в руках коробку видеокассеты. Мы тут не только фото, но еще и киноплёнки обрабатываем, а теперь вот ещё и видео появилось. Делаем монтаж, – прекращая смущать меня своим обнаженным пахом, произнесла женщина, поднимаясь с колена и включая видео двойку воткнув в её металлическое чрево черный гробик кассеты.

— Разберёшься? – кивнула она на видеотехнику, — Это стоп, а это пуск.

— Разберусь, – улыбнулась я, – У нас есть дома видик, только он попроще.

— Ну и умничка, вот тут у нас чай – кофе, конфеты – печенье, бери не стесняйся, ты сегодня без обеда.

— А вы?

— А я на диете. Чайник сама включишь, вода в нем есть. Ну что ещё? Туалет в конце коридора на право. Ты не пугайся, он древний, как и всё в этом здании. Ну все я пошла, постараюсь тебя долго не мучить.

Вильнув попой, она хлопнула сначала одной дверью, затем другой растворившись в сумраке коридора. Все, ушла. Я с облегченно вздохнула. Если честно, то присутствие мало знакомой женщины меня напрягало, да и этот её взгляд…

«Уставилась дура… Ну да ладно, переживу!», – мне стало стыдно за себя.

Протянув руку, я ткнула пальчиком кнопку воспроизведения. Экран монитора вспыхнул, оживляя застывшего на нём бравого мышонка, который только что отвесив пендаля коту бросился от него на утёк. Я захихикала и напрочь забывая про свою недавнюю неловкость я погрузилась в созерцание не реальных приключений животного мира.

Сколько можно безостановочно смеяться? Пять, десять минут? Пол часа, час? Как бы мне не нравились весёлые приключения мышонка и кота, но через час мне это надоело. Многие серии я уже видела и знала почти наизусть все козни, подготовленные хитрым мышонком. Я устала смотреть. Нажав на кнопку «Stop», я остановила и выбросила из утробы видео магнитофона кассету. Встала. Потянулась. Прошлась по пустынному коридору со светящимися табличками "Не входить" до туалета и обратно. Посмотрела на черные циферки часиков у себя на ручке не довольно закатив глазки к потолку. Вернулась. Открыла шкафчик. Стащила, хотя мне разрешили взять, шоколадную конфету, потом печеньку, потом ещё и ещё. С чаем возиться не хотелось, да и чужие кружки я не люблю. Подошла и посмотрела в окно. Жарко. Решила слямзить ещё конфетку. Вернулась и вновь открыла шкафчик, протянула руку к вазочке и замерла. Мой взгляд проник в глубь полки. Там за конфетками из-под стопки каких-то бумаг торчал краешек футляра видеокассеты, который я не заметила сначала. Меня это насторожило. Почему? Вот если бы кассета лежала на столе или в ящике стола вместе со своими подружками, то вероятнее бы всего я даже бы не обратила на неё внимание, а так… Почему она спрятана? Протянув руку, я вытащила черную коробку на свет. Кассета как кассета. Я покрутила её в руках. Единственное отличие от её подружек было в том, что вместо размашисто или коряво написанных наименований фильмов, сбоку на бумажной этикетке, аккуратным женским почерком, были выведены три буквы "ХХХ". Не знаю почему, но какое-то тревожное предчувствие запретного кольнуло меня от чего внизу моего животика сладко заныло. Выглянув в коридор и осмотревшись, я словно шпион заменила кассету в видеомагнитофоне нажав кнопку "Play" и пока железная утроба, урча переваривала свою новую добычу уселась на стул с тревожным сердцем уставившись на мерцающий цветной рябью экран. После косых полосок на синем фоне экрана быстренько пробежали титры на незнакомом мне языке и началось кино. Две худощавые девчонки в коротких мини юбочках и сапогах чулках на платформе, ходили по городу фотографируя себя на фоне его достопримечательностей. Затем в каком-то парке они по встречали свою третью подружку, которая познакомила их с двумя сопровождавшими её парнями, после чего они все вместе отправились к кому-то на квартиру, в которой весело болтая и смеясь начали дружно распивать вино из пузатых красивых бутылок с яркими этикетками. Бред! Да ещё и без перевода. Я уж было потянулась к кнопке "Eject" когда на экране одна из девушек пьяненько смеясь откинулась в кресле широко разводя колени в стороны и демонстрируя всем присутствующих полное отсутствие на себе каких-либо трусиков. Режиссёр тут же этим воспользовался, показав на весь экран телевизора ее набухшую письку, покрытую густыми курчавыми волосками. Моё сердце, резко стукнув остановилось, заставив меня так и замереть с вытянутой рукой. Что это? То самое запретное порно? То, что запрещено смотреть? У меня моментально пересохло во рту и сердце отмерев бешено заколотилось в груди. Нет, конечно же не взирая на все запреты я уже видела порно, но что это было? Черно белые плохого качества фотки перепечатанные с таких же стареньких черно белых фоток у мальчишек во дворе, но даже они в таком виде вызывали всплеск моей девичьей фантазии. Что же тогда говорить о красочном живом действие разворачивающимся передо мной на экране монитора? Я вперилась в него глазами впитывая как губка мельчайшие подробности разворачивающихся событий. Захватывающее изображение вливалось через глаза прямо в мой взорвавшийся мозг раскатываясь сладкими волнами по всему моему напрягшемуся тельцу. Всё, о чем только я когда-либо могла выдумывать в своих фантазиях сейчас актеры вытворяли в кино. На видеокассете были записаны короткометражные фильмы с разными сюжетами и с разными актерами, которые с невероятным наслаждением воспевали на экране похоть и сладострастие, откровенно смакуя и демонстрируя во всех мельчайших подробностях, самые невероятные способы удовлетворения самых развратных плотских желаний. Страстно развратные рыжеволосые красавицы, стеснительные юные темненькие милашки и похотливые блондинки в возрасте замелькали предо мной на экране как цветные стеклышки калейдоскопа, складываясь в самые невероятные узоры и комбинации. Все эти актрисы были разные, но их всех объединяла единая, всепоглощающая страсть к наслаждению, которое они дарили себе и своим зрителям раздвигая перед ними свои ноги бесстыже демонстрируя всему миру свои сочные писи. Тщательно выбритые, узенькие щелочки девушек сменялись пушистыми, безразмерно растянутыми дырами женских влагалищ и увеличиваясь на весь экран позволяли мне рассмотреть во всех своих мельчайших подробностях. Предо мной развернулся самый настоящий парад влагалищ участницы которого презентуя свои сокровища пытались поразить своими талантами удивленного зрителя. Одни просто демонстрировали свою красоту, вторые растягивали свои гуттаперчевые прелести на все стороны света, совершенно не опасаясь их порвать, третьи, стремясь не просто растянуть свое чудо природы, но еще и поразить зрителя, засовывали в себя всё что им только не попадалось под руку. Были ещё и четвёртые которые с наслаждением демонстрировали не только свои писи, но и как эти самые писи ещё и писают, выпуская из себя фонтаны золотого шампанского наполняя им фужеры. И на фоне всего этого женского великолепия, скромненько, незаметно отсвечивали мужчины со своими разнообразно однообразными членами, с которыми самыми невероятными способами забавлялись актрисы. А что, разве так разве можно?

Смотреть на всё это великолепие оставаясь спокойной было просто невозможно. Всё моё тельце наполнилось тяжёлой истомой, грудки набухли как перекаченные воздушные шарики выталкивая из себя торчащие соски, низ животика наполнился бурлящей до боли сжигающей лавой. Такого всепоглощающего возбуждения я ещё никогда до этого не испытывала. Это было что-то невероятное! Мне нужна была разрядка! Но мастурбировать здесь, сейчас, прямо в этом кабинете? Разве можно, а что, если Марина Александровна вернется, а я её не услышу? Но переносить дальше такое возбуждение я уже просто физически не могла и тогда мои руки сами проделали то, на что никак не могла решиться моя отключившаяся башка. Они нырнули под задравшиеся на бедрах складки юбки и ткнувшись в кружева моих влажных трусишек робко помассировали мою пульсирующую кнопку счастья. От внезапно нахлынувшего облегчения я застонала. Лёгкие ласки своего тела раздразнили меня еще сильнее! Но нет, окончательно расслабиться и полностью отдаться в лапы порнографического наваждения я не решилась. Остатки помутившегося сознания всё ещё продолжали контролировать меня. Я нажала на кнопку "Pause", встала и пытаясь отвлечься от увиденного прошлась по лаборатории. Взяла со столика чайник, и прямо из его носика напилась, ощутив всем своим телом, как моя раскаленная фантазия нарисовала в голове картинку – из напряжённо торчащего носика-члена чайника мне в рот вливается вместо воды сперма. Я поперхнулась и закашлялась. Отдышалась, подошла к приоткрытому окну в соседней комнате в надежде что свежий воздух проветрит мою голову. Подействовало, лёгкий сквознячок развеял мираж члена, изливающего сперму, но лишь только для того, чтобы сменить эту фантазию на другую. Я встала у окна смотря на проходящих по улице девушек и женщин, и тут же художник, засевший у меня в голове, заработал с новой силой дорисовывая у меня в голове их, скрытые лёгкими летними платьями прелести. Это был сон, это был морок. Пытаясь его развеять, я помассировала ладошками свои раскаленные виски и повращала головой из стороны в сторону, но везде на что бы не натыкался мой пропитанный похотью взгляд мне виделись члены, растянутые женские вагины и совокупляющиеся во всевозможных извращённых позах парочки. Мой рассудок расплылся. Я стояла у окна не замечая, как мои собственные пальцы уже давно проникли под тонкую резинку трусишек безжалостно теребя мой взорвавшийся клитор. Моё тело пылало, внезапно окутывалось леденящей изморосью. Мой взгляд бессмысленно блуждал то по комнате, то по улице. Я смотрела, но ничего не видела своими обезумившими глазами. Превратившись в автомат, я натирала свою щель до боли раздирая свои набухшие половые губки, но долгожданная разрядка так всё и не наступала. Я не могла сосредоточиться. Вместо оргазма меня накрыла волна раздражения. Меня вдруг взбесила резинка трусов, которая постоянно цеплялась за пальчики мешала им плавать по головке клитора, который и сам уже начинал меня выбешивать. Он то горя страстью гнал меня к оргазму, но стоило только мне почувствовать его наступление, как он тут же немел, отгоняя оргазм на сто километров назад. Я никак не могла кончить и это окончательно вывело меня из себя. Плюнув на всё и всех, я, стоя прямо у окна высоко задрала юбку стащила с себя ставшие ненавистными трусы. Затем, расставив ножки на ширине плеч, как бывшая спортсменка и бывшая комсомолка, я с яростью запустила свои пальцы в свою окаянную склизкую щель.

Мастурбировать без трусов стало значительно легче и свободнее, клитор задышав свежим воздухом начал более-менее постоянно отзывается на мои ласки постепенно подтягивая меня к такому желанному оргазму. Всё ближе, ближе, и бац… Все! Меня разорвало от бешенства. Испытав просто внеземное блаженство от возбуждения, я рассчитывала на такой же феерический оргазм, а тут бац и все! И самое главное я не испытала никого удовольствия, даже сам клитор нисколечко не расслабился, оставаясь все такой же крепкой ягодкой, не говоря уж обо всем моём теле. Единственное чего я добилась, так это свинцовой тяжести в пояснице и в низу живота с неприятным головокружением в голове. Мне внезапно дико захотелось пить. Доковыляв до чайника, я опять прильнула к его носику, к счастью, вода мне больше не показалась спермой. И на том спасибо!

Как бы там ни было, но оргазм все-таки развеял наваждение в моей головке и осколки разбитого мозга со скрипом принялись складываться в единое целое. В нем даже уже сумела сорганизоваться целая трезвая мысль, разлившаяся по всему телу паническим ужасом – Дура, Идиотка, Нимфоманка чёртова… Что ты творишь… Надо срочно все приводить в порядок, не хватало что бы тебя Марина застукала!

Я подскочила к видеомагнитофону и уж было протянула пальчик к кнопке, когда один из осколочков у меня в голове, продолжавший бунтовать и ни в какую не желавший воссоединяться с единым целым, сверкнул у меня в голове голубенькой искоркой. Пальчик предательски дрогнул, и вместо кнопки "<<" кнопку "Play“. Механика зашуршала и экран монитора вновь вспыхнул огромной малиновой головкой мужского органа, извергающего потоки спермы в услужливо открытый рот довольной блондинки.

«Ну ведь ничего же не произойдёт если я ещё немножечко посмотрю. Правда? Ещё чуть-чуть… Минуточку… Где я ещё такое увижу?» – мой собственный внутренний голос пустился на уговоры меня самой. Искорка сверкнула, вспыхнула, и пожар вожделения с новой силой поглотил меня. Нырнув с головой, я вновь погрузилась в огромную дыру экранной вагины своими губами повторяя умелые движения губ девчонок обсасывающих разбухшие головки сладких членов и буквально ощущая сливочный вкус спермы, стекающей с их малиновых язычков, а затем встав на колени рачком рядом с ними я отдалась толпе обезумевших от страсти мужчин. Голова пошла, кругом смешивая мир экранных иллюзий с реальностью. Трахаясь там, с окружившим меня лесом членов, я мастурбировала тут, задрав юбку до пупа и сидя с широко расставленными ногами на стуле. Мир иллюзий был прекрасен!

— Тебе такое нравится?

Меня в жопу цапнула оса! Какого черта никто меня не предупредил что что из стула торчит гвоздь? Я ракетой взвилась до потолка одновременно краснея, бледнея и пытаясь трясущимися руками отправить непослушные складки юбки. Хотя какая теперь разница. Я – ПОПАЛА! Мою трепещущую душонку сажали ледяные клещи, засунули в морозилку и громко хлопнули дверкой. Это был не просто залет, и даже не жопа, это был полный пипец!

— Ты чего тут козой скачаешь народ так пугаешь, как будто шило в попе?

Окончательно растерявшись, я онемела. Нет, подсознательно я была уже готова услышать в свой адрес все что угодно, но только не такое начало.

— Нашла кассету… Ну и как тебе? Понравилось?

—. …. Ах… Ммммм… – я попыталась что-то выдавить из себя, но язык одеревенев примерз к небу совершенно не слушаясь меня.

— Ты что онемела? – видимо, со стороны, я выглядела на столько нелепо, что женщина, не выдержав рассмеялась.

— Мар…р…рина Ал…лекс…ой…сандр…р…р…овна, простите меня, – наконец заплетающимся голоском я выдавила из себя.

— За что? – искренне удивилась женщина, – Посмотрела, ну и посмотрела ты же уже взрослая девочка, и на здоровье. Ты, наверное, ничего подобного и не видела то пока?

— Н-не-а, – заливаясь краской, затряслась всем тельцем я.

— Тогда тем более, смотри… Может быть, что ни будь полезное для себя увидишь у тебя же все ещё впереди, да и я с тобой присяду – устала я что то, а с твоими пленками я закончила… если конечно не возражаешь? – не дожидаясь моего разрешения она взяла соседний стул и поставив его рядом со мной уселась на него слегка разведя колени, халат вновь распахнулся оголяя её бёдра, – Да садись же ты, не торчи бревном, – Марина Александровна сильно дёрнула меня за руку и я обмякшей куклой плюхнулась на стул, – Тебе что, действительно интересно смотреть как мужчины кончают?

И вновь её стройные ноги словно магнитом притянули мои взгляд гипнотизируя своими острыми коленками как две загоревшие кобры бедного зайчика.

— Эй, ау…Ты где? Ты что замёрзла, что ли? – Марина Александровна улыбнулась и поводила ладошкой у меня перед глазами при этом совершенно не о заботившись поправить свой халат.

— Нет, нет, я тут… Я… Я… Я не знаю, – сгорая от стыда, пожала плечами я. Я действительно не знала, что ей ответить. Во-первых, я действительно ничего подобного еще не видела, а во-вторых, на такие темы до сих пор я беседовала только сама с собой. Ответить же незнакомой женщине, да ещё и в вслух у меня просто не поворачивался язык.

— Понятно с тобой все, – Марина Александровна посмотрела на меня лукавым взглядом – Но тебе хотя бы понравилось?

— Да, – сама обалдевая от такой своей решимости смотря в глаза женщины выдавила из себя я.

«Нет, ну какие же у нее обалденные серые глаза или голубые, нет все-таки серые.».

Наши взгляды встретились. Глаза, смотревшей на меня женщины изучали потоки нежности, доверительности и ещё чего-то такого тёплого, уютного и домашнего от чего все мои страхи перед Мариной Александровной внезапно растаяли. У меня на душе отлегло, стало как-то легко и свободно.

— Расслабилась? Вот и славно, а на что тебе больше всего понравилось смотреть?

«Нет! Ей однозначно понравилось вгонять меня в краску, и она никак не уймётся!».

— Ну-у, – на душе то у меня отлегло, но вот мой язык всё ещё отказывался в слух произносить то, что я миллионы раз произносила сама про себя.

— Ну надо же какие мы стеснительные, – мило улыбнулась Марина Александровна, – Ладно уж не буду тебя больше пытать, – положив свою руку мне на голую коленку она мягко её потеребила, – А хочешь посмотреть, что нравится смотреть мне? – но мой ответ ее опять не интересовал, — Вот смотри…

Оставив мою коленку в покое, женщина наклонилась, потянувшись к кнопкам видеомагнитофона, отчего половинки халата на её груди разошлись, оголяя красивую пухлую грудь до самого соска, спрятавшегося под полупрозрачным колпачком лифчика.

— Вот, вот… Да смотри же ты на монитор, – перехватывая мой взгляд Марина Александровна включила ускоренную перемотку, – Вот… Смотри… Хотя бы вот такое.

Откинувшись на спинку стула закинув ногу на ногу и вытянув указательный пальчик с аккуратно подстриженным неналаченным ноготком, указала она мне на экран, -Смотри!

Я повернула голову к экрану монитора.

За офисным столом, закинув одну ногу на другую, сидела красивая женщина лет сорока, с копной светлых завитушек на голове и что-то увлечённо писала, не замечая, как откуда-то со стороны, в офис робко зашла молоденькая девушка и потоптавшись у дверей скромно присев на краешек стула, стоявшего около стола. Стул, вероятно предназначался для посетителей. Наконец закончив писать, женщина оторвалась от своей писанины и соизволила обратить свой взор на посетительницу. Язык, на котором разговаривали актрисы я не понимала, но по жестикуляции и мимике можно было понять, что девушка о чем-то просит, а женщина ей отказывает.

Я посмотрела на Марину Александровну, – Смотри, смотри… Сейчас самое интересное начинается. Не отвлекайся!

Действительно на экране начиналось действие. Девушка уже почему-то стояла за спиной женщины и наклонившись массировала её вывалившиеся из расстёгнутой блузы полные груди с крупными коричневыми ареолами сосков. Постепенно выражение лица женщины стало меняться, откинув голову назад она с выражением блаженства подставила свои приоткрывшиеся полные губы под губы девушки.

От предвкушения дальнейших событий, развивающихся на экране по моему телу, вновь прокатился озноб сладкой истомы, от которого моя писичка требовательно заныла, предлагая продолжить, прерванные внезапным появлением Марины Александровны ласки. Хотелось очень и очень, но при женщине я решительно не могла себе такое позволить.

Тем временем актрисы поменялись местами. Теперь уже девушка сидела в кресле, а практически обнажившаяся женщина, широко разведя в стороны свои шикарные ноги в белых чулках с широкой кружевной резинкой сидела перед ней на столе. Девушка что-то сказала, улыбнулась и припав губами к бёдрам женщины начала, осыпая их поцелуями медленно подниматься к возбуждённо раскрывшейся половой щели женщины. Внезапно щель увеличилась во весь экран раскрывшись не понятно под чьими пальцами на весь экран, позволив зрителям заглянуть в малиновое влагалище.

— Наташ, ты только посмотри на нее… Она совершенна! Нет, ты только посмотри как она возбуждена! Ты видишь, как у неё набухли губки, какие они у нее стали красненькие, пухленькие, а как блестит у неё влагалище, какое оно у неё красное. А клитор? Как он у неё набух. Наташа, нет, ты только посмотри, как девушка сейчас ей лизать его будет! – оторвавшись от экрана я посмотрела на Марину Александровну, которая, словно диктор с телевиденья, ровным голосом, в слух описывала действия на экране монитор и только её раздувающиеся ноздри, да томные придыхания в конце слов выдавали охватившее её сладострастное возбуждение. Женщина плыла. Её груди, плавными волнами томно вздымались, натягивая белую ткань халата на проступивших холмиках сосков. Одна её рука лежала на обнаженном бедре отведённой в сторону ножки, а кисть второй разместилась внизу живота, под нижней пуговкой, которая кое как сдерживала рвущиеся в стороны половинки халата. Ладошка женщины ещё лежала на ткани халата, но вот её пальчики были уже под ней и активно там шевелились.

«Марина Александровна дрочит себя!» – в моей голове промелькнула сумасшедшая догадка. Ни где-то там на экране совсем не известная мне актриса, а сейчас здесь рядом со мной сидела красивая женщина, комментирующая вслух проделки двух лесбиянок и при этом, не стесняясь меня, откровенно теребила себе свой клитор. Она бес стеснения делала то, на что никак не могла решиться я.

Почувствовав на себе мой пристальный взгляд, женщина отвернулась от монитора и мягко улыбнувшись уголками рта поинтересовалась – Нравиться? – она видела, что я все вижу, но глядя мне в глаза она продолжала мастурбировать. Бесстыдная похотливость женщины возбуждала и завораживала меня. Если это можно было делать ей, то почему бы это не сделать и мне? Я повела ножкой в сторону, и наши коленки стукнувшись, тесно прижались друг к другу. Возбуждённые тела соприкоснулись, позволяя потокам бьющей из нас похоти зацепиться друг за дружку, переплестись и окутать наши тела сетью страсти. Мир вокруг нас перестал существовать. Я видела только красивое лицо женщины, её влажные губы и бездонные, широко раскрытые глаза в которых я уже давно утонула.

Марина Александровна развернулась на стуле в мою сторону и взяв своими теплыми нежными пальцами мою ладошку легонько потянула её на себя.

— Наташа, иди ко мне бойся, -прошептали губы Марины Александровны приманивая меня к себе, – Иди ближе, не бойся.

— А я и не боюсь, – самоувереннее произнесла я, вызвав у женщины только ещё одну улыбку. Маленькому трясущемуся котёнку хотелось казаться взрослой уверенной кошкой перед опытной пантерой.

Женщина потянула мою руку требовательнее и мне пришлось наклониться, но зато кончики моих пальчиком скользнув по шелковистой поверхности её бедра уткнулись в горячие складки половых губ и погрузившись в них тревожно замерли.

— Потрогай меня там… Не бойся, смелее, она у меня не кусается, – карамельно улыбаясь подбодрила меня Марина Александровна и двинув своими бёдрами навстречу моей руки, она мягко насадила своё влагалище мне на руку. Мои пальцы погрузились в обжигающую влажную трясину нежной женской плоти. Марина Александровна дернулась, прикусила нижнюю губку и томно прищурив глаза обвила руками мою шею.

Мне всегда нравилось целоваться. Я много целовалась, и как мне кажется, знаю в поцелуях толк, но тот первый поцелуй Марины Александровны, первый поцелуй возбуждённой женщины я не забуду никогда, и сейчас, вспоминая, он волнует меня не меньше, чем тогда много лет тому назад. Я помню её аромат, сочную мягкость и жадную ненасытность её губ. Её язычок, упругой устрицей проскользнувший мне в рот… Это было… Это было Блаженство! Я чувствовала, как моё тело млеет от прикосновений женских опытных рук, которые уже обнаружив отсутствие на мне трусиков жадно совсем по-мужски исследовали мою письку, не забывая про мои окаменевшие грудки.

— Можно мне на них посмотреть? Покажи мне, а я покажу тебе все что ты захочешь, – смотря мне в глаза прошептала Марина Александровна.

«Можно ли? Какой же дурацкий вопрос. Нужно!» – я сейчас пребывала в таком состоянии, что готова была выполнять любые желания этой невероятной женщины.

— Да… – пересохшими губами выдохнула я.

Женские пальчики проворно расстегнули пуговички на моей блузке и нырнув под чашечки лифчика вывалили на свободу мои набухшие сиси.

— Агмммии… – возбуждено выдохнула женщина и её пальчики жадно забегали по моим упругим полушария, мягко проминая их и щекоча заставив напрячься мои сосочки, а розовые ареолы покрыться лёгкими пупырышками.

— Наташка я тебя съем, – зашипела женщина и голодной фурией метнулась к одному из моих сосков жадно охватила его губами и уткнувшись пушистой головой мне в подбородок, урча от удовольствия, принялась его сосать. Как же это было приятно, закрыв глаза от удовольствия я обняла наклонившуюся спину женщины пытаясь как можно плотнее вдавить свой сосок в её рот.

— Девочка моя, какая же ты мокренькая, – сладко прошипела Марина Александровна, выпуская сосочек изо рта, но продолжая гладить меня по моей набухшей писульке, – Какая же ты возбужденная… Мокренькая… Тебе нравиться? А так?

Закусив губу, я что-то промычала ей в ответ. А что могла сказать молоденькая девчонка, пребывающая на седьмом небе опытной женщине, которая доставила её на это самое седьмое небо? Марина Александровна в отличии от меня знала, как надо и умело этим пользовалась. Её пальчики легко и нежно, словно дуновение ветерка, бегали по лепесткам моих раскрывшихся губок, дразня и лаская их. Подбежав и задержавшись у входа в мою дырочку, они мягко надавила на неё пытаясь войти в моё тело. Искорка резкой боли пронзила мои бедра, заставив тело непроизвольно дернуться.

— Ты чего? – вопросительно посмотрела на меня Марина.

— Больно…совсем чуть-чуть больно, – перевела дыхание я.

— Ты что, ещё не разу…

Я замотала головой.

— Ну надо же, – искренне удивилась женщина и вновь нырнула мне под подбородок, сменив при этом один мой сосочек на другой. Её пальчики вновь забегали по моим губкам, но попыток проникнуть в мою дырочку она больше не предпринимала, сосредоточившись на возбуждено торчащий шишечке клитора. Неумело, но быстро учась, как старательная ученица я пыталась повторять урок за своей учительницей, копируя движения её пальчиков на её же шишечке. Иногда мне это удавалось хорошо, а то и на отлично, и тогда учительница благодарно одаривала меня грудным стоном, а иногда не очень, а то и совсем плохо и тогда женщина, недовольно фыркнув своей рукой поправляла мои пальчики. Как бы там не было, но мы обе приближались к оргазму. Я просто перила в облаках экстаза, взлетая как на качелях все выше и выше, таща за собой вагончиком Марину Александровну. Гром раздался, когда я парила уже на недосягаемой высоте. Мозг резанула ослепившая меня вспышка молнии, а моё тело задрожало, забившись в сладких конвульсиях оргазма.

— Да, да…хорошо, сейчас кончу и через десять минут буду у вас, – приглушённо, как будто из тумана в мой мозг проник женский голос, послышался резкий щелчок опускаемой телефонной трубки и недовольно, сказанное в сердцах- Блять…

Я открыла глаза и осмотрелась. Соседний со мной стул пустовал, на экране, под шуршание видеокассеты, три юные девчонки старательно облизывали огромный, вертикально стоящий член негра. Я глубоко вздохнула.

— Наташ ты как? – раздался голос женщины, стоявшей в дверном проёме и наблюдающей за мной.

— Спасибо… Это было… Это… – я не могла подобрать слова.

— За что? – Марина Александровна улыбнулась, подошла ко мне. Зажав мои щёчки между своими ладошками, она приподнял мою голову и нежно поцеловала меня в губы. Это был уже не страстный поцелуй, возбужденный женщины, а ласковый заботливый поцелуй любящей женщины, — Это тебе спасибо, – и она вновь улыбнулась.

— Наташа, прости меня пожалуйста, – я удивлённо посмотрела, – Меня главный призывает к себе на совещание. Целый день не было, а к вечеру припёрся. Извини.

— Ой… Марина Александровна, я сейчас… – я по-военному быстро принялась приводить себя в порядок.

— Не торопись время ещё есть, – Марина Александровна нажала кнопки выключая монитор и видео магнитофон, который зашуршав выплюнул из себя источник разврата и порока.

— Держи, – женщина протянула мне упакованную в матовую черную коробку видеокассету, – Держи это тебе подарок от меня на память.

— А как же…- оправляя юбку смешалось я.

— Держи, держи, у меня первоисточник есть. Это я подруге записала. Завтра ещё раз запишу. Держи…

— Спасибо, — это был поистине царский подарок для меня в те времена, – Ну все, я собралась, – я посмотрела на женщину.

Марина Александровна осмотрел меня поправив рукой мою развалившуюся причёску — Вот, вот так вот лучше. Пойдём я тебе твои плёнки отдам. Сделала все как Ваня просил. Привет передавай от меня.

Щёлкнув ключом в замочной скважине, Марина Александровна, выглянул в коридор и пропуская меня вперед себя – замешкалась.

— Наташа, вот возьми, это мой домашний номер телефона, звони в любое время, я живу одна с котом. Рабочий ты мой знаешь. Звони, я буду ждать, – вытащив из бокового кармашка халата, она протянула мне сложенный пополам блокнотный листочек.

— Марина… Марина Александровна, спасибо, я обязательно позвоню, – повинуясь внезапному порыву я, подавшись вперёд сама поцеловала женщину во влажные губы.

Улица встретила меня душным окончанием жаркого трудового дня, но я этого не замечала. Весело перестукивая каблучками по раскаленному асфальту, я летела, нет я парила над ним, не замечая жары, духоты и суеты вокруг себя. Я была влюблена, влюблена в женщину, в самую милую, чудесную, развратную женщину на планете! Я влюбилась в Марину Александровну! Я не могла ни о чем думать кроме Марины, я везде видела её глаза, я слышала её голос, я вдыхала аромат её волос. Какое же это счастье быть влюблённой и быть любимой. Я хотела вернуться, я хотела подождать её у выхода, но…

«Нет, нет… ты лучше ей позвони сегодня вечером, не надо быть навязчивой, но вечером обязательно позвони. А может быть даже лучше завтра с утра или на работу, нет на работе будет не удобно разговаривать… Нет позвони сегодня… Вечером…» – вдруг проснулся и заговорил мой спавший внутренний голос первой меня.

«Но какая же она обалденная… Какая она красивая… Нет она совсем не красивая… Это шарм женщины… Она очаровательна… Она такая раскрепощенная… С ней так легко… а как же она ласкается… Нет нужно было остаться… Дождаться… а там… Дома меня все равно никто не ждёт… Родители на даче… Можно было и задержаться… Нужно было остаться… Но как же я опять хочу к ней… Так позвони же ей… Обязательно… Сегодня же позвони ей…» – включилась в диалог второе меня.

Так разговаривая, а иногда даже споря между двумя меня я добралась до своей квартиры, и только захлопнув за собой входную дверь, я осознала, как же я устала, как я разбита, как я возбуждена и даже испугана. Но я была дома, в своей крепости и теперь можно облегченно выдохнуть. Сбросив с ножек босоножки, я разделась прямо в коридоре, удивлённо обнаружив на своём отражении в зеркале полное отсутствие на себе трусиков, улыбнувшись я вспомнила – они так и остались лежать на подоконнике. В кабинете Марины Александровны. Прошлепав босыми ногами по прохладному паркету, я с наслаждением залезла в ванну. Какое же это блаженство быть дома. Прохладный душ и домашний уют действовали на меня умиротворяюще. Я вылезла из ванны, вытерлась махровым полотенцем, повесила его сушиться на балконе. Прибрала свои разбросанные вещи в коридоре. Достала из сумочки подарок Марины, покрутила его в руках. Задумалась на мгновение и решившись воткнула черный ящик в прожорливую пасть домашнего видеомагнитофона плюхнувшись на не прибранный диван, на котором спала. Теперь мне никто не мешал, никто не отвлекал, а главное я не боялась, что меня вновь кто-нибудь застукает. Я расслабилась и полностью сосредоточилась на большом экране телевизора, который моргнув голубым глазом озарил все тех же трех девчонок все так увлечённо сосущих огромный чёрный член. На чем остановилась на том и включилась, наполнив комнату влажными чавкающими стонами. Устроившись удобнее на подушках согнув и раскинув свои голые ножки, я буквально вывернула наружу свою промежность и запустив в неё свои пальчики слилась в экстазе с изображением на экране. Длилось это недолго, огромная волна блаженства захватила моё измученные за день тельце, подняло закрутило и разбило об острый камень оргазма. Я взвыла, моё тело забилось в конвульсиях, выгнулось дугой встав на мостик, замерло и рухнуло на сбитую простынь. Я выключилась.

Включилась я уже глубоко за полночь, окутанная сиянием голубого экрана так же внезапно, как и выключилась. Видеомагнитофон, докрутив до конца кассету, сам перемотал её в начало и теперь подмигивая жёлтым огоньком пытался совратить меня, предлагая вновь запустить просмотр. Нащупав под попой пультики, я отключила своих развратных видео друзей. Мне было хорошо просто лежать и ни о чем не думать. Моё тело превратилось в воздушный шарик, оно было невесомым, и я, закрыв глаза воспарила над диваном, поднимаясь все выше и выше, и что бы вылететь через окно мне не потребовалось ни волшебная мазь, ни щётка. Я взлетела над городом и принялась как Маргарита шалить, заглядывая в чужие окна соседей, наблюдая за их ночными проказами и пугая их. Меня это развеселило, я рассмеялась, нарушив тем самым невесомой баланс сил, и брякнулась опять в постель. Все полет окончен и сколько бы я не пыталась, взлететь у меня больше так и не получилось, зато на тело навалилось бренные дела. Мне захотелось писать, и я вспомнила что почти сутки ничего не ела.

Отставив недопитую кружку чай на середину стола, я довольная вернулась в комнату ложась на диван. Посмотрела на часы, ещё немного и я смогу позвонить Марине Александровны и пожелать ей уже доброго утра.

«Интересно она сильно удивиться?».

От одной только мысли о женщине по моему телу пробежала тёплая волна возбуждения создав в голове её образ. Ко мне вернулся аромат Марины Александровны, тепло её мягких губ, влажная нежность её плоти в которую погружались мои пальчики. Между моих ножек вновь приятно затрепетало, перекатившись на животик и положив под его низ подушечки я запустила в свою немного уже опухшую щелку пальчики, и мы, со вторым меня, придались сладким воспоминаниям. Лёгкий оргазм набежал как тучка на солнышко. Тельце дернулось и растеклось по подушечкам. Самой мне спать не хотелось, выспалась, но моё второе меня довольно задремало, и ему на смену недовольно ворча просыпалось суровое первое меня. В сердце резко кольнуло осколком разбитого стекла и по ещё тёплой спинке побежали ледяные мурашки. Начинается! Предчувствие меня не обмануло.

«Дура озабоченная, нимфоманка чёртова, а теперь ещё и лесбиянка… Докатилась… Ты что творишь?» – в голове зазвучал его тревожный голос, – «А если на работе узнают, если Марина расскажет всё начальнику, они же друзья? А если потом узнают домашние… Какой позор… ПОЗОРИЩЕ!.. Докатилась…». Мой мозг нарисовал картину как фашисты ведут меня совершенно голую на казнь с табличкой на шее, на которой почему-то написано большими буквами – «Она есть лесбиянка!». А все собравшиеся на шоу моей казни тычут в меня пальцами и дружно орут – «Позор! Она лесбиянка!».

«Нет такого позора я не перенесу… Легче самой застрелиться…» – но голос первой я и тут нашёл выход – «Зачем же стреляться, все можно сделать проще, нужно выбросить. Сейчас же нужно выбросить все что дала мне Марина и никто ничего не найдет и не узнает!».

Решено, вскочив я вырвала из цепких губок видео магнитофон свой подарок и недолго думая отправила его в мусорное ведро. С чувством выполненного долга я вернулась в комнату и села на краешек дивана – «Все!».

Но мерзкий голос и на этом не успокоился – «Ага щас, а записка?».

«Точно записка!» – я спохватилась и через минуту она разорванная на мелкие кусочки оказалась рядом с кассетой.

«Вот теперь все!»

«Теперь все!» – подтвердил наконец то удовлетворенный первый голос и сладко зевнул. –«Пора спать!».

Легко сказать, спать, а ты попробуй усни. Я крутилась, вертелась пока не разбудила вторую себя, голос которой сладко зевнул и сладко пропел мне в ушко – «Ну ты и дуреха! Марина Александровна взрослая женщина, зачем ей подставлять тебя? Она сделала тебе что-нибудь плохое? Нет… Ты в чем-то виновата? Нет… Что-то было не так? Опять же нет… Вам было хорошо вдвоём? Да, да, да… Так почему же она должна подставить тебя… Ведь она же такая милая…и как ты только смогла о ней плохо подумать… а кассета тут вообще не виновата ни в чем… И номер телефона… Она же мне поверила… А я?»

Через мгновение коробка с кассетой и горочка мелко нашинкованных бумажечек лежали на полке, рядом с видеомагнитофоном.

«Ну все, теперь можно спать!»- я сладко улыбнулась.

Щас, я опять крутилась вертелась, но опять не могла уснуть, но слава богу мои голоса в моей голове угомонились. Мне стало легче, но сон не шёл. Мне было то жарко, то холодно, то хотелось пить, то писать. Я вышла голой на балкон в надежде, что свежий воздух поможет мне уснуть, но ночи были уже прохладными и я вернулась назад. Села на диван, посмотрела на часы. Да уж… Взгляд упал на одиноко лежащую коробочку.

«А почему собственно нет? Просмотрю на большом экране то, что было на маленьком».

Вставила кассету. Включила. Устроилась поудобнее. Опять те-же девчонки гулящие по городу, уже не интересно. Нажала на кнопку пультика, перемотала к началу действа. Ну, вот и самое интересное начинается. Большой экран, больше впечатлений, больше подробностей, которые я просто не замечала тогда. Постепенно моя рука оказалась на моем сладком местечке и процесс пошёл, медленно, но уверенно возбуждаясь я затеребила свою набухающую шишечку клитора. Сначала все шло хорошо, и я уже надеялась, что приближающийся оргазм принесёт мне покой и сон, но я ошиблась. С одной стороны, я уже достигла пика наслаждения собираясь уже кончить, но с другой стороны облегчение не наступало. Моё тельце наотрез отказывалось кончать как тогда в кабинете у окна. Вот и сейчас, сколько бы мои пальцы не натирали щель облегчение все равно так и не наступало. Какие только позы для достижения оргазма я не принимала, но ничего мне не помогало. Я взмокла. Голова гудела как колокол, пока случайно, измаявшись, свернувшись в клубочек не приняла позу эмбриона, лёгкими прикосновениями продолжая щекотать свои разбухшие половые губы и на до же это помогло. Бац и я кончила. Без стонов, конвульсия, удовольствия, просто вот взяла и кончила, но при этом всё моё тело наполнившись свинцом стало чужим.

Все я выдохлась, возбуждение и череда оргазмов окончательно добили меня.

Зато вновь заговорил разбуженный голос первой меня, его злорадству просто не было предела.

«Ну что хорошо тебе?» – ехидно вопрошал меня голос, – «Хорошо ли тебе? А ведь я тебя предупреждал. Ещё вчера тебе было легко и хорошо, а что сейчас? Ты лежишь как разбитое корыто не в силах пошевелиться, а тебе уже скоро вставать… Как ты собираешься на работы идти, а не идти нельзя… Пора остановиться… Выбрось, Выбрось…», – искушал меня голос первой меня, второй же даже не попытался встать на мою защиты, глубоко забившись в меня он тихо помалкивал в тряпочку. И я сдалась. Скрипя и рассыпаясь, я сползла с дивана и смахнув в ладошку несчастные кусочки бумажки и открыв окно выбросила их.

Я стояла и смотрела, как подхваченные холодным ветром они разлетаются белыми бабочками в предрассветной мгле ещё спящего города. Выбросить кассету у меня уже не просто хватило сил. Я упала и наконец уснула или скорее впала в забытье.

— Наташа что с тобой, ты не заболела? – встретил меня удивлённый возгласом Иван Степанович, когда утром нового трудового дня, я зашла к нему в кабинет передать коробку с пленками

— Да, как-то мне нехорошо, – я пожала плечами.

Нехорошо, нехорошо это слишком было хорошо для меня тем утром. Вампиров в гробу рисуют и то краше.

— Позвонила бы, сказала… Я бы тебя отпустил, отлежалась бы денёк дома. Наверное, просквозило тебя вчера, где ни будь.

— Наверное, – пожав плечами согласилась я, – А как я отпрошусь? А как же плёнки?

— Ах ну да, ну да – вспомнив спохватился начальник, – Давай сделаем так, ты до обеда поработай, а с обеда я тебя отпускаю… Иди домой и отлежись.

— Спасибо Иван Степанович, – спорить я не стала.

— Да, а кстати Наташ, мне вчера звонила Марина Александровна и все рассказала.

У меня все опустилась внутри.

— Что? – расплата за грехи мои наступала.

— Не знаю, чем ты её так подкупила, но сколько раз мы к ней ездили и всегда возвращались от неё со скандалом. У неё своеобразный характер… а про тебя… Захвалила тебя она. Какая ты умничка. Просила в следующий раз тебя только и посылать… и даже ещё попросила извинится за то, что тебе долго ждать пришлось.

У меня все поднялось. Голос второй меня торжествовал, Марина Александровна меня не разочаровала, а разве могло быть иначе? Я только жалела, что послушалась этого мерзко правильного голоса первой меня и выпустила белых бабочек на свободу. Меня это расстроило, но и то ненадолго. Мы часто возили плёнки на обработку в эту лабораторию, рано или чуть позже я все равно там окажусь, а возможно так даже будет и лучше, мне нужно собраться и прийти в себя после всего пережитого. В тот момент я сама напоминала выпущенную в окно белую бабочку. Я объелась, я просто обожралась, я откусила не посильный кусок секса и мне нужно было время его переварить.

Следующий раз наступил примерно через месяц. Все повторилось с точностью японского копира. Иван Степанович вызвал меня в кабинет и протягивая мне в руки уже знакомую коробочку направлял меня в местную служебную командировку.

— Наташенька выручай, – после самоотверженного возвращения после первой моей поездки, начальник проникся ко мне уважением, – ты же знаешь, как сейчас все напряжённо, надвигается конец года… Отвезешь? – моей радости не было предела, сколько раз я, лежа на животике и зажав пальчики между ножек мечтала о нашей новой встрече с Мариной Александровна, мои щёчки вспыхнули, но я, изобразив на кислой мордашке свое нежелание ехать с радостью согласилась. Вот и свершилось!

— Вот и умничка, куда ехать и телефон у тебя есть, – я кивнула в знак согласия, – Тогда поезжай. Назад можешь не возвращаться и главное не заболей, – не удержавшись уколол меня начальник.

Я улыбнулась, и с трудом сдерживаясь что бы пулей не вылететь из кабинета, взяла коробку и направилась к двери. Я ликовала!

— Да Наташ, – голос начальника остановил меня, – Чуть не забыл. Сейчас там вместо Марины Александровны Борис Николаевич.

Меня пришпили к полу. Я была ошарашена. Как? Почему?

— Почему, а где Марина Александровна, – с трудом сдерживаю волнение я обернулась к Ивану Степановичу.

— Она уволилась… Неделю назад, а что? – уже роясь в каких-то бумагах, не поднимая головы ответил начальник.

— Да так, ничего, ну я поехала…

— Да-да… Поезжай, – найдя то что искал он уже углубился в чтение и меня для него уже не существовало.

Отрывать начальника и что-то выпрашивать у него про Марину Александровны я тогда не решилась, а потом было уже поздно. Я опоздала на неделю длиною в вечность.

Борис Николаевич оказался любезным до противных молодых мужчин. Он встретил меня как когда-то Марина Александровна в проходной, так же провел по коридору, по которому в этот раз сновали вышедшие из отпусков сотрудники, так же усадил меня на тот же стул и включил те же мультики. Всё то же, все знакомое мне, даже щербинка на стуле на которой сидела женщина и об которую я оцарапала свою ножку… Все… Все… Все… Но без неё. Мне казалось, что я даже ощущаю её аромат, витающий в кабинете. Вот ещё чуть-чуть и я услышу перестук её каблуков… Я вздрогнула, до меня вполне явственно донеся приближающийся перестук женских каблучков. Вскочив со стула, я бросилась к двери и…

— А Борис Николаевич… – уставилась на меня девчонка в беленьком, чистеньком халатике, явно не ожидавшая меня здесь видеть.

— Он вышел, – опустошённо ответила я.

Девчонка, понятливо шмыгнув носом смылась, захлопнув за собой дверь. Чуда не произошло, душу заполнила пустота. Марину Александровну я больше никогда не увидела.

P. S. Видеокассета мне потом долго и верно служила, сначала помогая мне в моих девичьих утехах, а затем и в наших с мужем совместных играх, пока на смену живым механизмами не пришли бездушные цифровые технологии и уступая дорогу молодым мы не отправили её на заслуженный отдых. А однажды она пропала. Она растворилась. Мы с мужем усердно её искали перерыв всю квартиру, но все было тщетно. Вот ещё вчера она была, лежала вот здесь на полке, а сегодня её вдруг не стало. Она, словно как те белые бабочки, которые взмахнув своими бумажными крылышками воспарили над спящим городом растворившись в его предрассветной мгле.