Борьба с харассментом. Часть 3

Проблема со спортивной формой возникла совершенно неожиданно, хотя, если подумать, ее можно было предсказать. Прошло два дня после изменения роли дежурных, в функции которых теперь вошли регулярные замеры длины юбок, размеров декольте и фиксация обнаженных пупков у девочек, а также, по настоянию некоторых учителей, измерения громкости стонов во время секса. И вроде бы за прошедшие двое суток ситуация немного улеглась, как вдруг Борис Александрович, один из учителей физкультуры, обратил внимание на действия дежурных мальчиков во время своего занятия. Они замерили длину спортивных шортиков у девочек, и, естественно, обнаружили, что они не соответствуют никаким новым школьным нормам. Но вот незадача – спортивная форма на физкультуре была обязательной, ведь бегать и прыгать в школьных юбках и блузках крайне неудобно, не говоря уже про туфельки.

Так что девочкам приходилось соблюдать вполне разумные требования Бориса Александровича. Но то, что они при этом нарушают нормы противодействия харассменту, как-то никому не приходило в голову. Так было, пока на дежурство не заступил 11-Б класс, где учились весьма дотошные близнецы Кедровы. Они воспринимали все правила буквально, и никому не давали спуску. В том числе спуску на волосы девочек, за что большинство одноклассниц были весьма благодарны Кедровым – отмывать потом сперму с волос было довольно муторным занятием. Но вот их недавняя активность в замере длины шортиков была воспринята уже абсолютно негативно, тем более, Кедровы проявили себя в своем же родном 11-Б.

Девочки вынуждены были переодеться из шортиков в юбки. Но стало только хуже – сегодня были прыжки в длину и юбочки, естественно, разлетались в воздухе в момент прыжка, в результате все мальчики могли наслаждаться видом трусиков одноклассниц. Они, конечно, краснели и стыдливо отводили глаза, но увиденного это не отменяло. Урок, фактически, был сорван. Так что сразу после того, как нормативы с грехом пополам были сданы, Борис Александрович дал подопечным отмашку вместо привычного волейбола заняться классическим сексом, чтобы сбросить напряжение после нечаянных панцушотов. Но многие девочки обиженно надули губки, так как хотели сначала насладиться успокоительным минетом. Учитель разрешил и это, после чего оставил Кедровых за старших и ушел писать запрос директору по поводу ситуации с шортиками.

В приемной перед кабинетом директора в кресле секретарши Любочки сидел какой-то незнакомый молодой человек. А сама секретарша стояла перед ним на коленках и активно насаживалась своим маленьким ротиком на внушительный стержень. Борис Александрович спросил, на месте ли директор, Любочка приглушенно промычала что-то утвердительно и продолжила активно двигать своей белокурой головкой, заставляя парня жмуриться от наслаждения.

Приоткрыв дверь, преподаватель физ-ры увидел, что Геннадий Львович и сам времени зря не теряет. На его столе расположилась старшеклассница, которую директор любил самым что ни на есть естественным образом – задрав юбочку и приспустив белые трусики на щиколотки. Учитель поневоле задержался взглядом на крупненьких сисечках девочки, которые сейчас были придавлены к столешнице.

— Плотникова! А вы тут как оказались? – удивленно спросил Борис Александрович, узнав свою ученицу. Нет, на переменах это обычное дело, но не во время урока же.

— Здравствуйте! – пропищала девочка, подмахивая директору. – Ой!.. Меня Валентина Петровна отправила занести бумаги…

— Ааа, ясно, – ну да, было бы странно, если бы Геннадий Львович просто ни с того ни с сего вызвал к себе ученицу для секса.

Тем временем директор скорчил уморительную рожицу и принялся кончать прямо в Плотникову. Та тихонько пищала и подмахивала Геннадию Львовичу, пока он не иссяк и не отпустил ученицу, не забыв взять салфетки и вытереть вытекающие из Плотниковой результаты своего труда. Она грустно сказала:

— Геннадий Львович, я же просила вас кончить мне в ротик!

— Простите, Поля, не удержался…

Полина обиженно посмотрела на учителя.

— Борис Александрович, ну хоть вы… Небольшой минетик, ладно? Я быстренько, нужно на урок бежать!

— Ну хорошо, пока мы будем говорить с Геннадием Львовичем. Только недолго!

Полечка радостно кивнула и уже хотела юркнуть под стол, как вдруг физкультурнику захотелось помять упругую попку и сисечки Полины. Он уже было протянул руку, но вовремя вспомнил про Кедровых и обвинения в харассменте. Так что вовремя одумался и спросил:

— Плотникова, а вы не против, если я немного полапаю вашу попу и грудь?

— Конечно нет, Борис Александрович! Щупайте на здоровье.

— Ээ, нет, так не пойдет, неприятности мне не нужны! Ничего, если вы напишете сейчас свое согласие на бумаге с печатью? Заодно уточните, в какой позе вы хотите отсосать, будете ли вы при этом голенькая и другие моменты.

— Ага, хорошо, – покрасневшая Полина тут же взяла лист А-4 и принялась писать мелким убористым почерком.

— Так вот, я чего зашел. У нас на уроке с 11-Б приключилась неприятность. Из-за новых правил!

— Ох уж эти новые правила! На самом деле они не такие уж новые, эти рекомендации уже давно были присланы, просто все, как обычно, игнорировали их, пока жареный петух не клюнул в одно место! А все из-за некоторых преподавателей! Впрочем, ученицы тоже хороши… – он вздохнул. Плотникова виновато посмотрела на Геннадия Львовича.

— Нет-нет, Полина, вы как раз тут не при чем. С вами никогда ничего подобного не происходило. Но вот есть отдельные личности… – директор сжал губы. – Так в чем выразилась неприятность?

— Спортивные шортики. А точнее, их длина. Она не соответствует нормам возбудительности. Пришлось заменить их сегодня на обычные школьные мини-юбочки. А по программе у нас прыжки в длину. Вот и получилось, что в момент прыжка… Ну, в общем… Юбки задирались и мальчики видели… девичьи трусики… – в конце Борис Александрович перешел на шепот, чтобы не травмировать Полину такими неприличными подробностями.

Но Плотникова все услышала, у нее даже ручка из рук выпала и покраснели щечки. А Борис Александрович с Геннадием Львовичем синхронно посмотрели вниз, на щиколотки Полины, где, конечно, по-прежнему болтались ее милые белые трусики с розовым бантиком! Физкультурник аж задохнулся от осознания этого факта. Во время секса их нахождение там было вполне обычно, но сейчас, когда Полиночка сидела за столом и писала заявление… Плотникова тут же сжалась и уже было наклонилась, чтобы вернуть трусики на их законное место, но Геннадий Львович остановил ее.

— Стойте, Плотникова! Наша школа сейчас… В очень сложном положении, еще не хватало такого разврата в кабинете директора! Нужно срочно проверить "Свод правил" и найти выход из ситуации! Если вы их сейчас наденете назад, то получится, что мы все втроем поучаствовали в безрезультатном соблазнении!

Полина прикрыла ротик ладошкой. О таком она не слышала.

— Это еще что такое? – испуганно спросила она.

— Это когда девочка хочет секса и делает соответствующий жест, а мальчики ее игнорируют, не имея на то веских оснований!

— Ой-ой! А мальчики, получается, это вы?

— Вот вам и "ой-ой", Плотникова. А мальчики, получается, это мы, – Геннадий Львович развел руками.

— Но ведь я не специально, оно само так получилось! Да и даже если специально – ведь секс был только что, вы меня на столе хорошенечко оттарабанили, Геннадий Львович! А сейчас я допишу это заявление и буду отсасывать Борису Александровичу! Получается, условие выполнено?

— Да вот в том то и дело… Снимать трусики перед минетом вовсе не обязательно! Так что, надо уточнить… – с этими словами Геннадий Львович снял с полки "Свод правил" и углубился в чтение.

— А вы пока пишите заявление. Как изначально собирались. Только не забудьте упомянуть в нем про трусики!

— Ага! – и Полиночка продолжила выводить ровненькие аккуратные буковки. Борис Александрович скосил глаза на документ. В начале Полина хотела долгий нежный поцелуй с языком, а в процессе самого минета желала не только чтобы ей мяли сисечки и попку, но даже была не против, если ее возьмут за косички и с силой насадят на член. Физрук просто обожал целоваться со школьницами, а уж от тягания за косички ему и вовсе сносило крышу. Дождавшись, когда Плотникова распишется в заявлении, преподаватель обнял и прижал к себе трепетную ученицу. А потом приблизил свое лицо к милой девичьей мордашке и вдохнул нежный запах Полининых духов. Девушка приоткрыла свои пухлые симпатичные губки, куда и впился физрук, одновременно наминая юные мягкие груди. Но Геннадий Львович нарушил красоту момента, закричав:

— Нашел! Нашел! Нам надо заняться сексом втроем!

От неожиданности поцелуй преподавателя и ученицы распался.

— Втроем? Это как?

— Двойное проникновение! Но не простое! Один из партнеров обязательно должен воспользоваться девичьей попкой, пока другой ласкает членом ротик партнерши! Оказывается жест, когда девушка приспускает трусики на щиколотки и есть приглашение к сексу втроем, да не простому, а с обязательной анальной пенетрацией!

— В попку? А это… обязательно? – смущенно спросила Плотникова.

— Ну, к сожалению, да. Вы ведь уже проходили анальный секс на уроках?

— Конечно проходили! Дело не в том, что я не умею или не люблю в попку, просто… Ну… Когда меня в попку трахают, то иногда так сильно накрывает, что я кричу от удовольствия. Громко!.. Буквально себя не помню от наслаждения. В кабинете для секс-практики хорошая звукоизоляция, вот и не слышно, а тут… Вчера, когда меня папа в попочку любил, я так громко стонала, что соседи пришли, подумали, что у нас приключилось что-то… – и Полина нервно засмеялась. – А тут, наверное, вся школа сбежится…

— Пусть лучше вся школа сбежится, чем нам всем троим потом придется отчитываться перед школьным психологом и службой надзора!

— Но… как они узнают? Я же никому не скажу! – Полина из последних сил сопротивлялась проникновению в свою маленькую попку.

— Да дело не в этом. Камеры наблюдения. Они же висят в кабинете. Будьте уверены, Анжелика Альбертовна отсмотрит этот эпизод особенно тщательно! – и Геннадий Львович указал на углы под потолком, где висели четыре камеры – по одной на каждый угол.

— Значит, выхода нет? – жалобно уточнила девочка.

— Увы. Не волнуйтесь, у меня есть анальный крем в тумбочке.

— Но ведь… в новые правила входят и замеры громкости стонов во время секса!

— Но ведь не анального же! К тому же, ваш ротик, Плотникова, будет занят, так что совсем уж громко кричать не выйдет!

— Ой, точно, а я и не подумала! – девочка улыбнулась. Она встала из-за стола и, как была, с трусиками на щиколотках, просеменила к левой части кабинета, где располагался пушистый ковер. Плюхнувшись на мягенькое коленками, Полина встала рачком и призывно открыла ротик. Борис Александрович подошел к ней и уселся в позе лотоса, расстегнув ширинку. Тем временем Геннадий Львович достал смазку и принялся тщательно натирать ею сначала свой член, а потом маленькую заднюю дырочку ученицы.

— Холодненький… – поежилась Плотникова и в этот момент физкультурник взял ее за косички и плотненько насадил на член. Он проскользнул почти до самых гланд девочки, заставив ее давиться и фыркать, пуская слюнки. Губы Бориса Александровича расплылись в блаженной улыбке, он дергал школьницу за косы, заставляя ее то наполовину выпускать член, то снова заглатывать его почти весь. Несмотря на некоторый дискомфорт и слезки в глазах, девочка мычала от удовольствия – она знала, на что шла, когда описывала все это в заявлении. Также физрук не забывал время от времени сжимать ее сисечки и гладить животик, запуская руки под блузку.

А Геннадий Львович со своей стороны задрал Плотниковой юбочку, поцеловал сначала одно аппетитное полупопие, потом другое, а затем приставил член к тесному входу и надавил. Полиночка взмукнула особенно громко. Положив руки на ее бедра, директор начал плавно входить. Его довольно толстый член с трудом втискивался в узенькую девичью попку, заставляя школьницу повизгивать все сильнее, пока физрук размеренными движениями взбивал слюнки в пену.

Директор начал было возвратно-поступательные движения, но долго не выдержал волнительной девичьей тесноты и принялся дергаться, кончая Полиночке прямо в задний проход. Физкультурник в свою очередь нанизал маленький жадный ротик Полины почти до предела и стал наполнять девочку спермой уже со своей стороны. Девушка давилась и отчаянно пыталась проглотить все, одновременно сжимая попку, чтобы сперма не вытекла оттуда на ковер, пока не подоспел директор с салфетками и не убрал следы своего второго извержения в Плотникову.

Школьница сидела перед ними заплаканная, с раскрасневшимся лицом, но при этом довольная улыбка не сходила с ее измученного личика. Борис Александрович несколько раз лизнул ее в шейку, заставив девочку хихикать, видимо, от щекотки. В этот момент прозвенел звонок. Полина обескураженно посмотрела на мужчин.

— Как же так, я, получается, весь урок тут прогуляла? Валентина Петровна будет ругаться…

— Не волнуйтесь, идемте со мной, я решу вопрос! – подхватив ее за руку, Борис Александрович уже хотел было выйти из кабинета, но директор остановил его.

— Постойте, а что же нам делать с шортиками? Может быть, мне просто издать приказ по школе, чтобы девушки приходили на физ-ру не в шортиках, а в спортивных штанишках?

— Отличный вариант! – улыбнулся Борис Александрович. – Спасибо вам за быстрое реагирование, Геннадий Львович.

Физрук попрощался с директором и они пошли с Плотниковой на второй этаж, к ее классу. Оттуда уже повалил народ, они пропустили толпу, а зайдя, увидели, что Валечку топлес сношает один из учеников прямо возле доски, стоя. Трусики Валентины Петровны были приспущены, но свои голенькие груди она старательно прикрывала ладошками, чтобы не травмировать юных учеников видом обнаженных подпрыгивающих от каждого движения полушарий.

— Валентина Петровна, мы с директором привлекли Плотникову к очень важному школьному делу! Не ругайте ее, она не виновата, что задержалась.

— А я… я и не собира-аааа-лась ее руга-аааать! – прохрипела измученная учительница.

— Ну вот и славно! – сказал физрук, слегка хлопнув Полиночку по только что оттраханному директором задику. Девочка покраснела и пошла к своему месту собирать портфель. А Борис Александрович хотел уже уходить, но тут к нему подошли две одноклассницы Плотниковой – Настя Дракончикова и Лиза Конфеткина. В отличие от Полины эти девушки были не так просты и уже несколько раз писали жалобы на учителей за неприличное поведение во время секса. Так что им палец в рот не клади. А вот член клади, девушки просто обожали минет, что одна, что другая.

— Борис Александрович! – позвала Конфеткина звонким милым голосочком.

— А?

— У вас же сейчас уроков нет?

— Ну нет, а что?

— И у нас нет! Разрешите мы с Настей сделаем вам двойной минет в учительской?

— Ну, в принципе можно. А минетные подушки у вас с собой? – некоторые ученицы забывали эту важную деталь гардероба современной школьницы и потом ходили с красными коленками.

— Конечно, Борис Александрович! – и в доказательство Лизочка вытащила из портфеля мягкую подушку в форме сердечка. А Настя показала свою, у нее она была выполнена в форме единорожки, при чем рог торчал как раз в нужную сторону.

— Ну вот и отлично! Вы не возражаете против поцелуев? – девочки дружно помотали хвостиками влево-вправо. Физрук прикоснулся губами сначала к ротику Насти, а потом и к Лизиным губкам, на сей раз слегка пустив в ход язык. Хотелось прижать их к себе и хорошенько помять, но Борис Александрович сдержался, помня о сложном характере этих школьниц.

Поэтому он просто взял девочек за ручки и весело повел их в сторону учительской. Но по дороге физкультурник вдруг почувствовал, что ему хочется кофе с булочкой. Они заглянули в буфет, где была толпа, как и обычно после шестого урока. В очереди Борис Александрович еще раз посмотрел на Конфеткину и Дракончикову – у девушек уже топорщились сосочки через блузки и они изредка бросали нескромные взгляды на его ширинку. Физрук почувствовал, как возбуждается и постарался отвлечься от нескромных мыслей, иначе пришлось бы доставать член и начинать ласкать ротики Лизы и Насти прямо сейчас, а делать это в суете и толкотне столовской очереди Борису Александровичу не очень хотелось.

— Девочки, а вы что будете заказывать? Вам бы не мешало покушать! – и Борис Александрович красноречиво похлопал Настю по стройной талии. Дракончикова покраснела и сказала:

— Вообще-то, Борис Александрович, мы собираемся покушать вашу сперму!

— Эээ, да я не думаю, что ее будет много… – принялся отнекиваться физрук.

— Ну хотя бы на три-четыре раза вас хватит?

— Девочки, я сейчас как раз только что кончил… И довольно много, поэтому…

— Борис Александрович, это ничего! Мы предполагали такое развитие событий, поэтому, если вы иссякнете, то мы покажем вам стриптиз!

— Что?! – преподаватель чуть было не выронил горячий кофе из рук. – Стриптиз?

— Ну да! У Анастасии Дмитриевны есть как раз два комплекта туфелек для стриптиза, они нам подходят, мы тренировались на одноклассниках! Они, кстати, от стриптиза просто в восторге. А вот на учителях-мужчинах мы еще не проверяли, вы будете первым!

После таких новостей физрук решил не занимать место за столиком, а съесть булочку с кофе на ходу. Ему не терпелось увидеть, как раздеваются эти милашки. Но для этого нужно было дать запасу спермы в яйцах полностью исчезнуть в жадных ротиках учениц. От возбуждения внизу живота у Бориса Александровича сладко ныло.

— А вы, получается, стриптиз доведете до конца? Ну, то есть полностью разденетесь?

— Конечно, Борис Александрович! Последние минеты мы будем делать уже полностью голенькие! Надеемся, что вас хватит на пять-шесть раз.

"А сначала говорили три-четыре", – подумал физкультурник. Он быстренько допил кофе и дожевал булку. Они как раз пришли к учительской. Физрук поздоровался со всеми и сразу заметил, что из-под стола биолога Тимофея Николаевича торчат два разноцветных бантика, а сбоку выглядывают чьи-то ножки в белых носочках. Биолог прикрыл глаза и улыбался, для виду тыкая в кнопки на клавиатуре. Очевидно, не только Лизе и Насте пришло в голову полакомиться спермой преподавателей в учительской после уроков.

Когда Борис Александрович сел, девочки тут же сняли портфели, достали оттуда минетные подушки и полезли под стол. Но не тут-то было! И Конфеткина, и Дракончикова были заметно выше среднего, поэтому под крышкой стола им было неудобно. Попытавшись и так, и сяк, в конце концов решили, что физкультурник отъедет от стола на стуле, а девушки на коленках займут позиции слева и справа. Другие преподаватели с улыбкой следили за этими ухищрениями.

И вот Настя вжикнула ширинкой и перед ее глазами появился довольно толстый перевитый венками член. Она осторожно коснулась его губами, пока Лиза брала тяжелые преподавательские яйца в свои ладошки и легонько ласкала их пальчиками. Борис Александрович довольно ухнул и уже хотел было погладить девочек, как тут в учительскую забежала заплаканная Пчелкина – ученица 11-Б, у которого только что закончилась физкультура, где и произошел тот неприятный эпизод с переодеванием шортиков.

— Борис Александрович… там… там.. Кедровы! – вскрикнула она. – Кедровы, они… Они такое вытворяют! Мы решили поиграть с мальчиками в игру "кто глубже заглотит", а они… Они… Взяли мерные стаканчики в кабинете химии и… И собирают девичьи слезки! Измеряют, как они говорят, "уровень дискомфорта"! Совсем уже тю-тю! – и Пчелкина зарыдала в голос. Борис Александрович был вынужден оторвать Конфеткину и Дракончикову от их увлекательного занятия и идти разбираться. "Эх, это ж надо так опростоволоситься – оставить класс на попечение Кедровым!" – думал он, бежа за Пчелкиной на этаж, где находился спортзал.