Бытовка. Продолжение

…встреча. Это произошло где-то через две недели. За прошедшее время я кое-как освоилась и свыклась с основными правилами поведения. Косяков не совершала, причин наказывать меня у Хозяина не было, но сама такая возможность сохранялась и не учитывать я этого не могла. Даже не учитывать, правильным словом будет – чувствовать. Круг обязанностей был заранее очерчен и ничего выходящего за эти рамки не предвиделось. Было интересно, как объяснил Хозяин моё присутствие в их доме своей жене, но это в общем-то меня не касалось. Она была женщиной очень сдержанной, под стать мужу. Даже слегка надменной. Меня практически не замечала, лишь небрежно кивала в ответ на мои приветствия.

Помню, что собиралась тереть плинтуса в гостиной, когда в доме появился посторонний.

Я считала, что нахожусь одна, поэтому звук его голоса оказался для меня неожиданным.

— Ого! У Артёма появилась новая сучка!

Я развернулась и…

___________________________________________________________________________________

— Что вы себе позволяете?

— Стой смирно!

Это был практически крик. Неожиданный и резкий. Шейла вздрогнула и испуганно сжалась. А мужик продолжил уже обычным голосом.

— На тебе ошейник моего сына. Что это значит?

«Вот оно что, – подумала девушка, – значит это отец Хозяина».

— Отвечай! – опять закричал он.

— Это значит, что я принадлежу ему, – покорно проговорила Шейла.

— Я это и сам вижу. И ещё я вижу, что ты совершенно не умеешь себя вести. Артём занимается твоим воспитанием?

Это было не слишком понятно, но Шейла кивнула.

— Слабо. Он наказывает тебя? Порет?

При этом вопросе у девушки, что называется, засосало под ложечкой, но она вторично кивнула.

Папаша слегка успокоился и она смогла его рассмотреть. Можно сказать пожилой, но крепкий. На вид лет 60 не меньше. Довольно плотный и одет в отличие от сына весьма небрежно. Порядком засаленные штаны полувоенного кроя с множеством карманов, навыпуск ковбойка с коротким рукавом. На волосатых руках понадёвано много разных браслетиков, шнурочков, каких-то амулетиков. Из общего вида классического хиппи, впавшего в свои 60-е годы прошлого века, выбивалась лишь обувь. Прекрасные лаковые полуботинки с зеленоватым отливом блестели так, что, казалось в них можно увидеть своё отражение. А, да ещё часы. Новейший Эппл Воч, правда с царапиной через весь экран. Больше ничего…

____________________________________________________________________________________

. ..неосознанно поправляла выбивавшиеся из-под косынки волосы.

— У меня только бытовые обязанности, к тому же Вы не мой хозяин.

Он нахмурился.

— Ты очень дерзко разговариваешь.

Потом будто вспомнил что-то и сменил тон.

— Твой хозяин – Артём. Артём Николаевич. А я его отец, Николай Николаевич. И ты считаешь, что у меня нет прав требовать с тебя?

Шейла упрямо кивнула.

Николай Николаевич несколько раз ткнул в свои чудо-часы.

— Здравствуй, сын.

— Добрый день, – послышался сдержанный голос Хозяина.

— Тут твоя сучка себя ведёт неподобающим образом.

— Шейла?

— Понятия не имею как её зовут, но сделай одолжение, объясни ей, кто я и на что имею право.

— Пусть слушается.

Мужчина посмотрел на Шейлу, но словно бы сквозь неё. Совершенно ровно, даже доброжелательно, переспросил:

— Этого тебе достаточно?

— Да.

Он вопросительно поднял брови и девушка тут-же поправилась:

— Да, Николай Николаевич.

Удовлетворённо кивнув, он дал отбой.

— Чем ты сейчас занимаешься?

— Приборка гостинной.

Он взял двумя пальцами Шейлу за подбородок и повернул голову к свету. Словно пытаясь что-то найти задумчиво вгляделся в её лицо. Шейла не сопротивлялась, лишь безучастно теребила рукой край футболки.

— Раздевайся.

Она смешалась.

— Я не могу. Я выполняю работу по дому. И только.

— Ты всего-лишь рабыня. Либо подчиняешься, либо уматывай.

— Но… так нельзя! – протестующе воскликнула она, одновременно снимая косынку. Непослушные волосы рассыпались…

_____________________________________________________________________________________

…одежду аккуратной стопкой. Положила сверху трусики и неловко выпрямилась. Ощущения были те ещё. Настолько неуютно я себя наверное ещё не чувствовала. Неужели он собирается меня трахнуть? Но ведь мы договаривались… Хотя с кем и о чём? Папаша об этом и не слышал. Ну что он рассматривает меня словно мебель?

Он и впрямь ничего не предпринимал, только смотрел и взгляд его словно щекотал кожу. Наконец ровным голосом проговорил:

— Подними руки.

Я подчинилась. Откуда-то медленно всплыло понимание, что я полная дура.

— Встань на цыпочки. Потянись.

Выполнила и это, куда теперь деваться… А он просто смотрел и всё. Потом вздохнул глубоко, будто что то решил и говорит:

— Сними с меня туфли.

Я, наконец-то, с облегчением упала на колени, свернувшись, как эмбрион и принялась развязывать шнурки. Они были твёрдые и словно тоже покрыты лаком. Никогда таких не встречала. Хотя я к мужской обуви и не присматривалась до этого, муж сам выбирал себе.

Удивительно, но его супертуфли были надеты без носка. То есть на босую ногу.

— Чем ты занималась, когда я пришёл?

— Прибиралась в гостиной, – покорно повторила я.

— Можешь продолжать…

Сначала некоторая растерянность овладела мной, потом всё же дошло. Я встала, подхватила свою щётку и пошла в угол. Брякнулась на колени и принялась старательно тереть плинтус. Надо-ли говорить, что моё состояние было весьма далёким от комфорта? Как можно сосредоточиться на работе, если на тебя смотрит мужчина, при том, что на мне одежда отсутствует совершенно. Внутреннее смятение приводило к тому, что все действия совершались машинально, на полном автоматизме. В мыслях была полная чехарда. Сначала, помниться, я думала только о том, чтобы расположиться таким образом, чтобы показать Николаю Николаевичу как можно меньше. Однако же достаточно быстро поняла, что это практически невыполнимо. Стоя на коленях, задницей кверху… ну что тут можно ещё скрывать от постороннего взора. Отбросив эти попытки, я вскоре обнаружила ещё одну неприятную вещь. В те моменты, когда я тёрла треклятые плинтуса особенно остервенело, моя грудь начинала не просто колыхаться, а самым непристойным образом болтаться, как вымя у коровы. Я знала об этом, конечно. И, будучи в своей привычной одежде, даже бывало, забавлялась этим фактом, но сейчас был другой случай. Где она моя одежда?

Минут через двадцать что-то стало изменяться. Сквозь стыд и понимание дикости всего происходящего, тихонечко подкралось ещё одно чувство. К своему ужасу я начала ощущать возбуждение. Моё тело реагировало на действительность. Как бы я не считала своё положение унизительным и некомфортным, мозг отражал текущее положение вещей. Сначала словно маленький комочек шевельнулся в животе. Шевельнулся и замер, испуганно сжавшись. Но сигналы из головы продолжали разноситься по моему организму и вот, повинуясь им, уже затвердели соски на болтающихся сиськах. Всё шло к катастрофе. Потом я увидела в зеркале отражение хозяйского отца. Оказывается, мужчина вовсе не был увлечён телевизором, он внимательно следил за мной. Я словно увидела себя его глазами и резко задохнулась. Стало не хватать воздуха. С этого момента все мои усилия были направлены на сдерживание своего проклятого организма. Я до боли напрягала мышцы, единственно стараясь покрепче сжать оттопыренные ягодицы. Мне казалось почему-то особенно постыдным, если Николай Николаевич увидит мою дырку. Знаю, сейчас это воспринимается глупостью, но тогда было не до анализа своих чувств. Тело меня предавало. Вроде бы ничего не случилось, но я-то себя знала. Вот-вот могло произойти то, что давненько не случалось, я готовилась потечь самым безобразным образом…

_____________________________________________________________________________________

. ..лёжа прямо на ковре перед ним.

— Раздвинь колени, сучка, – спокойно проговорил мужчина.

Шейла настолько поспешно раскинула ноги в стороны, словно только и ждала этого приказа. Казалось, она перестала соображать от похоти. Дыхание было частым, руки, живот и особенно ляжки дрожали, как будто от озноба или сильного испуга. Девушка, не отрываясь смотрела на Николая Николаевича широко раскрытыми глазами, боясь пропустить хоть слово, хоть малейшее недовольство с его стороны, хоть лёгкий намёк движением бровей. Впрочем, сейчас его лицо было непроницаемым. С тем же каменным лицом, он чуть придвинулся к распростёртому телу и сунул ногой прямо в мокрую волосню. Шейла громко застонала. Казалось, она утратила возможность осознавать происходящее. Понимала-ли она, что Николай Николаевич бесцеремонно копается пальцами ноги в её промежности? Непонятно. Довольно быстро её лицо приняло скорбное выражение, она вскрикнула, тело свело судорогой…

_____________________________________________________________________________________

. .. слегка отдышалась и уже совершенно не стесняясь, лежала на спине, раскинув ноги и руки звездой. Наконец, немного приподнявшись, робко спросила:

— Можно задать Вам вопрос?

— Задавай, – равнодушно произнёс мужчина.

— Я… я Вам нравлюсь? – холодея от собственно наглости, спросила она.

Николай Николаевич удивлённо задрал брови.

— Нравишься? Это не тот вопрос, который ты можешь задавать. Ты – рабыня, сучка, вещь. Ладно, не смотря на твою тупость, я всё-таки постараюсь ответить. Ты мне совершенно не нравишься! Ты глупая, невоспитанная. Совершенно не умеешь себя вести. Ты неаккуратная, неухоженная похотливая дрянь. Например сейчас ты развалилась передо мной и даже не пытаешься убрать за собой лужу, натёкшую из своей небритой манды.

Шейла вздрагивала от каждого его слова и постепенно сжималась. Когда мужчина закончил она уже не лежала и, сжавшись, сидела, обняв руками ноги и опустив голову. Так продолжалось пару минут. Наконец она подняла заплаканное лицо и прошептала:

— Тогда зачем это всё? Зачем Вы приказали мне раздеться? И сейчас…

Она не договорила и снова уронила голову на колени, при этом растрёпанные волосы вновь закрыли лицо.

— Зачем? Чтоб ты почувствовала и не забывала никогда о своей рабской сути.

— Я и так знаю об этом. Я хотела попроситься к Вам…

— Ты не понимаешь, чего просишь.

— Я понимаю.

— Ты опять пытаешься со мной спорить. Ну, хорошо. Тебе понравится, если я сейчас помочусь на тебя?

— Что?!

— Ты глухая?

Шейла и впрямь решила, что ослышалась. Это казалось невозможным!

— Причём ты не просто должна согласиться на это, а получить удовольствие.

— Вы – сумасшедший.

— Я запомню твои слова. И мы к ним ещё вернёмся.

— Значит… Значит Вы возьмёте меня?

— Я возьму тебя, но не под ошейник, а только на воспитание. Артёму сам…

_____________________________________________________________________________________

. ..стоял и смотрел сквозь стекло, как невысокая девушка шагает от остановки. Со стороны могло показаться, что идёт студентка, может даже школьница, но он знал, что это не так. Большой капюшон, почти закрывающий лицо и лёгкий рюкзачок, подпрыгивающий за спиной, когда она легко перепрыгивала небольшие лужи, вполне могли запутать. Сейчас она позвонит в домофон, поднимется по лестнице и зайдёт в его квартиру. Знает-ли она, что её ждёт сегодня? Уж наверное догадывается, ложь не может пройти безнаказанно.

Николай Николаевич с хрустом потянулся и пошёл к двери…

____________________________________________________________________________________

. ..совершенно обнажена. Она сидела на высоком барном стуле, руки были заведены назад и локти крепко связаны за спинкой пеньковой верёвкой. Николай Николаевич говорил. Голос был строг, но спокоен.

— Обман – это совершенно неприемлемо. Ты должна это понимать. Тайное всё равно станет явным и наказание будет неизбежным. Посмотри на меня.

Шейла испуганно подняла голову и он, глядя прямо в глаза, размахнулся и наотмашь ударил раскрытой ладонью по груди. Лицо девушки жалобно сморщилось.

— Голову не опускай! – прозвучала команда.

Удары посыпались один за другим. Иногда Николай Николаевич делал небольшую паузу и гладил отпечатки от своих рук. Потом стискивал грудь, приподнимал и шлёпал ладонью прицельно по соску.

— Смотри на меня, не отворачивайся.

Шейла и так не отворачивалась, только начала после каждого удара робко постанывать. Её дыхание стало частым и прерывистым. Во время особенно сильных ударов она словно задыхалась.

Николай Николаевич остановился, потом крепко взялся сразу за оба соска и слегка потряс.

— У тебя красивые сиськи. Правда могли бы быть и поменьше.

Шейла, которая всегда гордилась своим упругим третьим номером, протестующи замычала и открыла рот.

— Эй, – повысил голос мужчина, – я разве разрешал тебе говорить?

При этих словах он сильнее сжал пальцы и Шейла взвизгнула и задёргалась, стараясь вырваться. И… зазвонил телефон. Она скосила глаза и обмерла. Сквозь боль до неё доходил смысл происходящего.

— Пожалуйста, пожалуйста… – захлёбываясь пробормотала она, – это муж звонит. Дайте мне поговорить. Он отстанет.

Николай Николаевич отпустил девушку, отошёл на шаг и с любопытством посмотрел на неё. Телефон надрывался.

— Ты что, не предупредила, чтобы он не беспокоил?

— Я забыла. Умоляю… Там гарнитура есть… Я потом всё сделаю.

Мужчина мгновение размышлял, потом брезгливо порылся в сложенной одежде, достал ободок, надел Шейле на ухо и нажал кнопку. Девушка жадно переглотнула.

— Привет, дорогой.

В ответ гарнитура неразборчиво пробурчала.

Николай Николаевич погладил Шейлу по груди, девушка умоляюще смотрела ему прямо в глаза. Он тонко улыбнулся и опять хлестанул прямо по оттопыренному соску. Раздался смачный шлепок. И ещё раз с другой стороны.

— У меня всё хорошо, – спокойным голосом продолжалась беседа, хотя из глаз побежали слёзы, – Окно мою. Это тряпка хлюпает.

От очередного удара она вновь зажмурилась.

— Всё нормально с голосом, просто ты отвлекаешь. Я сейчас занята. Ладно, пока…

Мужчина ещё раз ударил справа, грудь подпрыгнула, через стиснутые зубы девушки вырвались сдержанные рыдания. Видимо она отпустила напряжение последних пары минут и, уронив голову, вздрагивая, громко всхлипнула. Николай Николаевич протянул руку и акуратно снял гарнитуру с её ушка.

— Ты провинилась, – не то спрашивая, не то утверждая, медленно проговорил он.

Она подняла мокрое лицо. Посмотрела на своего мучителя жалобным взглядом. Видимо не увидела того, на что надеялась, потому что вновь опустила голову. Потом несколько раз мелко кивнула. Мужчина слегка наклонился и погладил её. Отбитая кожа была пунцовая, прикосновения к груди явно причиняли боль. Девушка дрожала, хотя Николай Николаевич двигался аккуратно.

— В следующий раз нужно будет заклеить твой рот.

— Как Вам будет угодно, – прошептала она.

Он опять крепко взялся пальцами обеих рук за её соски и потряс. Шейла застонала, но словно уже по привычке, лицо её не отразило ничего.

— Хорошо. За ложь ты наказана.

Он обошёл стул вокруг, некоторое время повозился сзади, распутывая хитрые узлы и, наконец, размотал верёвку. Шейла несколько раз повела затёкшими руками. Поднялась на деревянных ногах.

— За звонок я тебя прощаю. Но в следующий раз это так не сойдёт. Запомни.

Она вдруг упала на колени, поймала его руку и несколько раз пылко поцеловала. Мужчина встретил это проявление благодарности с царственным величием, и. ..