Череда дней. Спустя годы. Уборка

Предисловие:

Хочу предупредить тех кому понравилось читать рассказы из этой серии. Секса в этой истории ноль. Она в какой-то степени раскрывает прошлое главной героини. Прошу не ассоциировать ее со мной, хоть и написан текст от первого лица. К написанию подтолкнули комментарии к последнему опубликованному в этой серии рассказу. И в какой-то степени жаркая дискуссия на тему женской измены в комментариях под публикацией перевода "Семь смертных грехов. Апатия" в исполнении JFC, в которой я приняла участие. Не люблю тему измен, но настроение видимо сейчас такое, поэтому решила все-таки поведать Вам историю развода моей героини. Приятного прочтения тем, кто заинтересуется! И заранее спасибо за комментарии и оценки тем, кого тронет данная история. За критику отдельное спасибо!)

– Мам?! А это что за коробка? – голос дочери вырвал меня из раздумий.

С минуту еще смотрела в только что вымытое и натертое до блеска окно, а потом повернулась, чтобы взглянуть, что именно Наташка извлекла из недр моего набитого до отказа шкафа.

Решение провести генеральную уборку и выбросить или раздать весь тот завал ненужных вещей, хранящихся в доме долгие годы, стало следствием двухчасового поиска моего ИНН во всех мыслимых и не мыслимых местах.

До того дня, неделю назад, я была твердо убеждена, что все документы хранятся в специально отведенной для них папке. Поиски заставили меня понервничать, а отрицательный их результат привел к посещению налоговой с целью восстановления утраченного непонятно когда документа.

Вообще-то, всякого рода неприятные коллизии, связанные с различными бумагами, преследуют меня с подросткового возраста. Но это долго рассказывать.

Сейчас я смотрела на видавшую виды обувную коробку, которую моя взрослая дочь, вызвавшаяся помочь в уборке, водрузила на заправленную пледом постель.

— Архив. Письма, фото, открытки, дневники. Все, что напоминает о детстве и юности, – проговорила я тихо, с грустной полуулыбкой.

— Да? А почему я никогда их не видела? Большие миндалевидные серо-голубые глаза дочери загорелись азартным огнём предвкушения.

Она с детства любит рассматривать семейные фотоальбомы и слушать воспоминания старших родственников. Я, признаться, не люблю делиться пережитым. Наверное, вследствие того, что не нахожу в своем прошлом того, о чем могла бы с радостью пооткровенничать с дочерью.

— Там ничего особо интересного нет, дочь. Но если тебе любопытно, можешь посмотреть, – неохотно согласилась, зная, что она всё равно не отстанет.

Оставила дочь ковыряться в коробке, а сама принялась перебирать вещи, сваленные в кучу на матрасе.

Запихивая в большие мусорные пакеты практически не ношеную одежду, мысленно задавалась вопросом: на хрена я все это хранила? Память?

Сейчас невольно вспоминала события минувших лет, которые были связаны с этими вещами. Когда и по какому случаю были куплены эти платья и костюмы. Свадьба двоюродной сестры мужа. Десятая годовщина свадьбы. А этот сарафан я покупала в Феодосии во время нашего последнего совместного отпуска с бывшим мужем. Мечты вернуть прежнюю форму, чтобы продолжить их носить, увы, так и остались мечтами.

Время от времени бросала взгляд на дочку, которая увлеченно извлекала на свет божий и разглядывала мои детские, подростковые и более поздние фото. Их было мало. Никогда не любила фотографироваться. Считала себя нефотогеничной.

— Классная фотка! Дочь продемонстрировала мне карточку, где я была запечатлена в полный рост.

Этот снимок был сделан в фотоателье в возрасте восемнадцати лет. Тогда в моем окружении не у многих были фотоаппараты, и приходилось обращаться к услугам профессионалов, чтобы запечатлеть свой образ.

С фото на меня смотрела симпатичная девушка с неброским макияжем и распущенными темно-русыми вьющимися волосами до середины спины. Шелковая черная блузка с рюшами, короткая черная юбка выгодно подчеркивали мою весьма соблазнительную фигурку. Стройные ножки обтягивали дефицитные в то время капроновые колготки с рисунком, а высокие сапоги на шпильке добавляли им длины.

Сапоги были мамины. Итальянские, добытые с базы по большому блату. Потому что у моей тети по материнской линии муж был первым секретарем райкома партии и она вовсю этим пользовалась. Роскошь неимоверная по тем временам.

Я печально улыбнулась. По-моему, сейчас во мне сложно признать ту девушку.

— Ничего особенного, дочь. Хотя тогда была другая мода и большинство предпочитали фотографироваться сидя.

— Вот вечно ты себя принижаешь, мам, – дочка, нахмурившись, посмотрела на меня, – И замуж зря второй раз не вышла.

— А тебе так хотелось, чтобы в дополнение к мачехе у тебя еще и отчим нарисовался – я невесело усмехнулась. – Брось! Мне и одной хорошо живется.

— Ага! А я, между прочим, между вами двумя разорваться не смогу в случае чего.

— Не начинай! На крайняк сдашь в дом престарелых, – неловко пошутила, не желая развивать тему. – Кофе будешь?

Не дожидаясь ответа, ушла на кухню ставить чайник.

Проводив Наташку, пошла в сад, где была оборудована так называемая мной зона отдыха. Уборку мы так и не закончили, увлеклись разговором. Мы не так часто встречались, еще реже разговаривали по душам. Она вся в меня. С раннего детства чересчур самостоятельная и независимая, а я никогда не донимала ее чрезмерным контролем. Видимо, неосознанно воспроизводила модель поведения собственной матери. Хотя, в отличие от меня, она была желанным ребенком.

Устроившись на садовых качелях, закурила, с удовольствием затягиваясь горьким дымом. Курила я редко. В основном, когда расстраивалась или нервничала. Сейчас ностальгия одолела и грусть. Воспоминания нахлынули помимо воли. Взбудораженная расспросами дочери память не желала успокаиваться, воскрешая, кажется, давно похороненные в ее темных лабиринтах события.

Мне едва стукнуло шестнадцать, когда я познакомилась с ее отцом. Первая влюбленность, гормоны и отсутствие какого либо страха перед будущим. Беззаботное счастливое время юности.

Наш роман, если выражаться современным языком, был внезапным. По началу мы даже не нравились друг другу. Я считала, что влюблена в его лучшего друга, а он вроде как сох по моей подруге. Нет, подруга – это сильно сказано, скорее приятельница. Жили по соседству и, естественно, вместе гуляли.

В какой момент все изменилось и вспомнить сейчас сложно. Напрягла память. Наверное, на школьной дискотеке, приуроченной к Международному женскому дню в девятом классе.

Мы считали себя пипец какими взрослыми. Ребята умудрились раздобыть пару бутылок вина, которые мы распили в тайне от преподавателей. Было чертовски весело и шутки ради мы поменялись в танце. А вот как мы с Виктором в последствии оказались на черной лестнице и почему самозабвенно целовались, не поддавалось логическому объяснению. И то, что я позволила ему весьма откровенные ласки, тоже было из разряда невероятного, но очевидного.

Скандал вышел нешуточный. "Мужской" дружбе пришел конец, и в результате Сергей начал встречаться с Юлей, а Виктор со мной.

Он ухаживал без малого три года. Почти платонические отношения. Петтинг, поцелуи. До главного мы так и не дошли тогда. А потом мы разругались на свадьбе Сергея и Юли. По прошествии какого-то времени наша дружба по итогу победила все надуманные обиды. Вчетвером мы пришли к выводу, что это судьба так распорядилась. И в последствии даже дружили семьями. Но это случилось не сразу.

Виктор приревновал не понятно с чего и к кому. На второй день мы компанией собирались пойти посмотреть новый эпизод "Звездных войн" и я просто намеривалась надеть короткую юбку.

В ссоре с будущим мужем мы прибывали почти год. То, что он пришел мириться спустя столько времени, было ещё одной неожиданностью для меня. К тому моменту я успела распрощаться со своей девственностью (на зло ему) и набраться какого никакого опыта в общении с противоположенным полом. Не стала таить этого от Виктора. Он в свою очередь был без претензий, так как и сам пытался неоднократно забыть меня в объятиях других девушек. В общем, за год мы оба успели не слабо покуролесить.

Примирение вышло бурным, захватывающим по накалу страстей и продолжительным. Все-таки звезды сошлись в нужной точке. После окончания института мы расписались, сыграли скромную свадьбу и стали жить поживать, добра наживать.

Забеременела практически сразу после свадьбы. Благо, с работой тогда еще трудностей не было. Мы оба устроились по распределению, и даже жилплощадь, пусть служебную и с подселением, нам выделили.

Мы прожили в браке восемнадцать лет. Я даже долгие годы умудрялась мирно сосуществовать с "любимой" свекровью, проживая с ней под одной крышей. Дочери было пять лет, когда после очередного моего сокращения на работе мы были вынуждены переехать. Просто в областном центре было больше возможностей. Преодолели трудности девяностых: дефолт, сокращения, нехватку денег, дефицит продуктов. Сумели воспитать дочь, умницу и красавицу. А вот любовь мы где-то потеряли на этом тернистом пути. Точкой невозврата стала ссора с его матерью. Просто моему терпению пришел конец, когда мне было заявлено, что командовать я буду у себя дома. Причиной послужила проведенная мной генеральная уборка в квартире. На ум пришли строки небезызвестной песни.

"Боже, какой пустяк,

Сделать хоть раз что-нибудь не так:

Выкинуть хлам из дома.

И старых позвать друзей.

Но что-то всерьёз менять.

Не побоясь в мелочах потерять.

Свободно только небо.

Над головой моей. "

Мужу не хватило ума остаться в стороне и не вмешиваться в наши с ней разборки. Обида возросла в разы, когда он принял ее сторону. По итогу я перегорела и откровенно забила. Не смогла преодолеть это горькое чувство. Я больше не наводила порядок за пределами нашей с ним и дочери спален. Практически перестала готовить, не желая пользоваться общей кухней. Я поморщилась, вспоминая тот ад, в котором жила больше года. Приходилось терпеть, чтобы дать возможность дочери закончить выпускной класс. Депрессию усугубила смерть одного за другим моих родителей. Естественно, интим между нами кунул, что говориться в Лету.

То, что Виктор мне изменял, не стало полной для меня неожиданностью. Подсознательно я это чувствовала, замечала все признаки, просто не хотела признавать сей факт. Его измена меня не ранила. К тому моменту даже привязанность между нами уже была минимальной. Но чувство гордости все равно задела.

Когда дочь поступила в университет и уехала из дома последнее связующее нас звено разорвалось.

Сил терпеть этот фарс дальше не было. Я инициировала откровенный разговор, вынудив его признаться в наличии любовницы. В следствии чего решили не подавать на развод до совершеннолетия дочери, сохранить видимость семьи, чтобы она смогла сконцентрироваться на учебе и освоиться в новых для нее условиях, не переживая из-за нашего расставания. После оформить все по обоюдному согласию.

Получив карт-бланш на свободные отношения, драгоценный муж без зазрения совести наслаждался жизнью без обязательств в отношении меня.

А мне пришлось найти вторую работу, чтобы не торчать одной в опостылевшей квартире по выходным. Благо сменный график давал такую возможность. По сути, я практически не жила дома, лишь изредка ночевала в промежутках между сменами на основной работе и старательно поддерживала заблуждение мужа в том, что нашла себе любовника.

Конечно, говорить о том, что я была безгрешна, глупо, потому что это было не так. Я не считала нужным хранить верность тому, кто променял меня на другую. Хотелось получить свою долю внимания противоположного пола. И мне, по большому счету, было все равно, кто и что там думал о моей персоне.

Возможно, мы бы протянули так все время, оставшееся до восемнадцатилетия нашей Натальи, но его пассии резко захотелось выйти за него замуж. Видимо, в первом браке ей стало совсем невмоготу, а тут так кстати, первая любовь на встрече выпускников встретилась.

Её эсэмэски, содержавшие красочные описания того, какая я дрянь, сука, шлюха и тому подобное. Экспрессию вроде того: "Как можно не любить такого мужчину! ". И прочее, прочее я старательно игнорила. И даже не пытала супруга на предмет того, откуда у нее мой номер телефона. Женщина из кожи вон лезла, стараясь подтолкнуть меня к окончательному разрыву отношений, на который, видимо, не решался мой благоверный.

Жирную точку послал тот факт, что он приволок ее в нашу спальню в тот период, когда я согласилась пожить у знакомых и присмотреть за их собакой, пока чета ездила на неделю отдыхать к морю.

И даже не сам этот вопиющий по своей наглости момент выбесил меня окончательно, а то, что эта мымра с полного согласия моего на минуточку все еще законного мужа собрала мои вещи в чемоданы. И все это под молчаливое одобрение свекрови. У Виктора просто смелости не хватило позвонить и прямо сказать, что мы расстаемся. Меня просто выкинули.

Я была в ахуе. В полном ауте. Скандал? Претензии? Слов не было. Душили злые слезы. Просто взяла вещи и ушла. Уехала в родительский дом и начала все с начала.

За минувшие четырнадцать лет с момента развода я знала чертовски много мужчин. Я была индивидуалкой. Да, продавала свое тело за деньги и не стыжусь этого. Как и не оправдываю себя тем, что была вынуждена выживать. Просто я приняла решение, которое на тот момент казалось правильным.

Потом были любовники. Каждый из них был по своему хорош. Но доверия к мужчинам у меня больше не было. Не было в той степени, чтобы вновь связать с кем-то из них свою судьбу.

Я предпочитала, да и сейчас предпочитаю секс без обязательств. Так проще.

Затушив окурок, вернулась в дом. Убрала те немногие вещи, которые решила оставить, и обвела взглядом изменившиеся до неузнаваемости комнаты родительского дома. Точнее, в результате капитального ремонта, проведенного почти девять лет назад, это теперь была одна большая комната, грамотно разделенная мебелью на зоны спальни и кухни-гостиной. В нем появилась еще одна маленькая комната, проходная. Мой, можно сказать, кабинет.

Светлая, с мини диванчиком, на котором я в свободное время залипаю с книгой или телефоном. А еще я оборудовала ванную комнату. Предмет мечтаний всего моего детства, отрочества и юности.

Ремонт являлся одним из моих хобби. Мне безумно нравилось вносить изменения в планировку, менять отделку, наблюдать в процессе, как преображается окружающая меня обстановка.

"Боже, какой пустяк,

Сделать хоть раз что-нибудь не так:

Выкинуть хлам из дома…"

Завтра нужно будет закончить уборку. Память – это хорошо, но нужно освободить место для нового в жизни.