ДЕГРАДИРОВАННЫЙ МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ

Предлагаю текст Лидии Гордон в переводе с помощью Googl-переводчика

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Спустя много лет, после того, как ее жизнь перевернулась вверх тормашками, Кэтрин Мейсон продолжала считать шторм предвестником всех бед. В тот день шестое чувство ей подсказывало: что-то должно случиться. Это теперь она понимала свои тогдашний трепет и необъяснимое волнение, которые предупреждали, что того дня стоило бояться больше всего. Ибо именно в тот день она столкнулась с опасностью большей, чем простой гнев Бога, олицетворяемой яростью, которая лилась с неба.

Это была не та буря, которую привыкли видеть в этой части Калифорнии. Во всяком случае, не настоящий смерч. Однако насыщенная злом темная облачность, которая непосредственно предшествовала буре, отправила бы старожилов Западного Техаса или Канзаса в уют своих подвалов. Облака светились нереальным темно-зеленоватым сиянием; свет быстро уходил из неба, как будто внезапно началось полное затмение солнца. Казалось, что звенящая тишина спускалась по уходящим вниз, засаженным виноградниками, склонам. Было лето, но было прохладно. Точнее, было не холодно и не жарко но, тем не менее, все вокруг выглядело холодным. Такого пейзажа, который надвигался на них, она никогда не видела раньше. И, сидя рядом со своим молодым мужем на переднем сиденье их подержанного «шевроле», чувственная девятнадцатилетняя блондинка невольно вздрогнула, сложив обнаженные руки на груди, словно защищая тепло набухших, высоко вздымающихся молодых грудей. Она с опаской смотрела сквозь лобовое стекло на сюрреалистическую живопись, создаваемую низко висящими облаками, а затем перепугано скользнула по сиденью, стремясь прислониться к мужу, точнее спрятаться в его фигуре, надавливая тонким, оголенным бедром на его тело, прижимаясь к нему, цепляя рычаги управления.

— Как страшно! Очень страшно! – Ахнула она, опустив руку на колено, и почувствовала, что он тоже напряженно прикоснулся к ней.

— Не пугайся, это будет просто дождь, – сказал Боб Мейсон, его глаза быстро блуждали по гибкому молодому телу Кэти, прежде чем он обратил свое внимание на дорогу. – И, может быть, уже скоро тебя поприветствует Джулио на своем винограднике – нам осталось еще миль тридцать или около того. Я надеюсь, что мы сможем добраться туда, если ничего не случится непредвиденного..- Он сделал паузу, пристально вглядываясь вдаль.

— Шансов, возможно, и маловато, но все же… – добавил он, покачав головой.

Кэти, не успев отвести от него взгляд, увидела, как облака внезапно покрылись паутиной молний, нацарапанных невидимой рукой. Одновременно молнии казались иероглифами, начертанными тайными чернилами, которые постепенно исчезали под воздействием неизвестных механизмов. Она вздрогнула от лязга грома, который, казалось, катился длительное время; так долго, что она засомневалась: утихнет ли он вообще. Затем на севере, в направлении которого они ехали, она различила прочную серую стену дождя на фоне низких облаков, которая неподвижно стояла, как будто была нарисована на небе сплошными наклонными линиями.

— Ты действительно считаешь, что нам стоит добираться к винограднику? – спросила она, когда утих последний раскат грома.

— Джулио делает одно из лучших вин в Калифорнии. Посетителей особенно привлекает цена, которую он взимает, если покупают вино у него. Кроме того, я не видел его пару лет, он, наверное, сильно постарел…

Кэти вернулась на свое место, положив руку на свое мягко очерченное бедро, наблюдая, как на небе появляется еще одна, слепящая белая полоса электричества. Она ждала, считая «один, два, три, четыре», когда ударит гром. И все же юная жена вздрогнула, когда резкий звенящий небесный звук покатился к земле. Мимо закрытых окон мелькнул неоновым бликом знак мотеля. «Я бы хотела остановиться», – подумала она и взглянула краем глаза на своего мужа. Ее еще раз поразил его красивый профиль, тонкая, но четко выраженная линия груди и рук. Ее глаза опустились ниже, а затем она отвела взгляд. «Было бы смешно», – подумала она…

Они были женаты всего несколько дней, меньше месяца. У них только законопачивался экстравагантный и одновременно роскошный медовый месяц – подарок его пожилой и состоятельной бабушки. Теперь они собирались начать свою самостоятельную семейную жизнь, и уже, хотя она вряд ли решилась бы признать это сама, у нее возникли сомнения в правильности принятого решения. И дело было не в том, что она любила или не любила Боба. Она любила его так сильно, как никого другого когда-либо. Но ей начинало казаться, что любви, духовной любви недостаточно, чтобы брак был крепким. Ей нужно было что-то еще, что-то, о котором она слышала, но пока не почувствовала. Неведомая магия, которую она наивно ожидала, считая, что она появится, когда они станут женатыми, начнут спать вместе, и регулярно будут заниматься любовью. Но, увы, ничего не появилось. Даже после нескольких недель прошедших со времени их брачной ночи, когда она впервые улеглась со своим мужем в кровать, отказавшись, наконец, от заветной девственности, которую она упрямо защищала до конца. И Кэти почти перестала надеяться, что когда-нибудь познает то силу волшебства, о которой она так мечтала…

Но все же, испуганная и взволнованная бурей, которая быстро спускалась к ним с горных вершин, она думала о том, что ей хотелось бы свернуться калачиком возле Боба в теплой постели в закрытой придорожной комнате. Теперь она хотела бы заняться с ним любовью, чтобы буря бушевала без их присутствия. Юная жена думала, что таким образом избавится от волнения и злой энергии, которая, казалось, вот-вот порвет небо на куски.

Но у нее никогда бы не хватило смелости предложить это Бобу. Сейчас, во всяком случае. Так думала перепуганная молодая жена, когда молния снова разорвала небо, и первые большие белые шарики града забарабанили по крыше автомобиля. Они рассыпались по дороге, как мячи для гольфа, как ее собственные мысли, которые возвращались мимо к той первой ночи, когда она была наполнена как страхом, так и надеждой.

Их сочетали браком на небольшой гражданской церемонии в Санта-Монике, за которой последовал скромный прием в доме родственников Боба. Затем, наконец, прием закончился и, слегка затравленные, нервные и счастливые одновременно, они отправились в длинную поездку на лимузине в Ramada Inn в Голливуде, где они должны были провести первую ночь, прежде чем в полдень отправиться в Акапулько. Даже сейчас Кэти чувствовала волнение, которое зарождалось в желудке и вынуждало трепетать все тело, когда они поднимались на лифте, шли по длинным освещенным коридорам в их пенаты. Наконец Боб открыл дверь, поднял ее на руки и прошел с ней в апартаменты. Держа ее в жарких объятиях, он крепко поцеловал ее в губы, а затем мягко поставил на пол и вернулся, чтобы забрать из коридора дорожную сумку.

— Вы хотите сначала… Выпить?.. – Кэти вспомнила свой голос, задыхающийся, дрожащий голос.

— Нет. Нам не нужно выпивать.

Когда он посмотрел ей в глаза, она увидела решимость в его лице. Он поставил сумку на плюшевый ковровый пол, осторожно, но надежно провел ее из гостиной в спальню. Кэти почувствовала, как ее сердце колотится в груди, когда она увидела элегантную кровать размером с аэродром и подумала, что она похожа на жертвенный алтарь. Она посмотрела на кровать, затем нервно повернулась к Бобу и отвела взгляд, так как встретилась со стальной похотью в его глазах. Он посмотрел на ее знойное покрасневшее лицо и опустил взгляд на плотные округленные набухшие груди с острыми пирамидками сосков. Они выпирали из кружевной блузки, которую она носила под светло-бежевой курткой в тон юбке.

— Боже, детка, – сказал он хриплым шепотом. – Я долго ждал этого часа.

— Боб, я боюсь, – ответила она, затаив дыхание.

Затем его руки обняли ее, притянув к себе, его губы накрыли ее ланиты, а его язык глубоко проскользнул ей в рот. Она почувствовала, как его руки сомкнулись на спине, прошлись по ее лопатках, обернутых в ткань одежды, а затем опустились на плотные округлые полумесяцы ее ягодиц. Он потянул ее чресла к себе так, что она внезапно почувствовала пугающую ее выпуклость. Его эрегированная плоть жестко тыкалась в ее теплые бедра и нежный холм лобка. А язык по-прежнему стремился проникнуть в ее горло. Губы так сильно прижались к ее губам, что она была уверена: синяки останутся везде, где они впивались в ее нежное тело. В то же время ей казалось, что его руки ощупывают ее тело, как при покупке животного. Затем, когда ее ноги почти подогнулись из-за волнения и страха, Кэти освободилась из объятий мужа. Маленький вздох выпорхнул из ее губ, когда его рот оторвался от нее. Ее глаза испугано распахнулись, когда он стянул с ее плеч куртку и дрожащими руками начал расстегивать пуговицы блузки.

Молодая блондинка подумала, впоминая, что в то время она была еще девственницей и могла потерять сознание от неожиданности. Но она неподвижно стояла перед мужем, не сопротивляясь, и медленно освобождала от одежды свое чувственное молодое тело. Несмотря на то, что раньше она дарила ему свободу во время некоторых более жарких сеансов ласки, ей пришло в голову, что она никогда не позволяла ему видеть ее полностью обнаженной. И от этого воспоминания ее страсть только усилилась, когда он расстегнул блузку, вытащил с юбки и снял ее с плеч. Затем его руки потянулись за спину и расстегнули лифчик, узкие лямки которого скользнули вниз по рукам, стягивая плотно прижатые тканевые стаканчики со зрелых округлых молодых дынек юной жены, чтобы открыть его взгляду полные, гордо стоящие соски. Почти хныкая, она сопротивлялась мимолетному порыву спрятать свое тело обратно в одежду, когда увидела, что его чувственные глаза жадно поглощают обнаженную верхнюю половину ее тела, пока его дрожащие пальцы шарили по юбке, нащупывая молнию. Юбка неожиданно упала на пол у ее ног, оставляя на ней нефлоновые трусики. Обездвиженная и обессиленная она смотрела вниз между своих гордых молодых грудей за тем, как он стягивал трусики с ягодиц и бедер, а потом, став на колени, поднимая по очереди стройные длинные ножки, освободил ее от остро пахнущего женским ароматом кусочка нейлоновой ткани., У нее не оставалось выбора, кроме как сделать шаг и покинуть последний бастион своей, так долго и старательно охраняемой, девственности, Затем он снова обнял ее и, поднимаясь с колен, жадно накрыл губами полыхающие соски ее грудей.

— Ой! – Вскрикнула она, когда его зубы слишком крепко впились в одно из наверший наконечника груди, а руки в то же время еще более жадно впились в тугие округлости ягодиц. Но она не обратила внимания на мимолетную боль. Ее руки нырнули в его волосы и купались в них, притягивая его лицо к обнаженной наготе юного туловища будущей женщины. Она властно подставляла напряженные кончики грудей под его жадные сосательные губы и язык.

И все же вздох разочарования прошелестел в комнате, когда его лицо оторвалось от ее горячей возбужденной плоти. Но разочарование длилось недолго. Он снова поднял ее на руки и аккуратно уложил на спину в кровать королевского размера, выжидательно вглядываясь в зрачки ее глаз, пытаясь понять то, чего она жаждет.

Не в силах смириться с тем, что должно было вскорости произойти, обнаженная молодая жена неподвижно лежала на спине и пристально наблюдала, как ее муж снимает пиджак и галстук, расстегивает рубашку. Глаза Боба все еще были неподвижно сосредоточены на ее теле. Он небрежно отбрасывал свою одежду, стащив брюки, оставил их смятыми валяться на полу. А потом резко потянул вниз свои трусы-боксерки, выпуская на свободу длинный, эрегированный, часто пульсирующий член, вид которого заставил Кэти задрожать в предчувствии расставания с ее целомудрием. «Боже, – думала она, – мне предстоит непростое испытание! Я, наверное, никогда не смогу вобрать в себя эту огромную палку – мое маленькое девственное влагалище треснет пополам». Мысль о такой грустной перспективе заставила ее отчаянно закрыть глаза. Но и этого оказалось маловато перепуганной пигалице, когда кровать прогнулась под весом Боба, когда он начал умащиваться рядом с ней. Ее бедра плотно сомкнулись, дабы ограничить доступ к заветной нежной дырочке, и согнув в локтях руки, она попыталось спрятать в худеньких предплечьях свою взволновано вздымающуюся грудь. Она испуганно открыла глаза и рот, пытаясь хоть как-то возразить, когда она почувствовала, как он схватил ее за запястья и распростер руки на кровати, как крылья. Но на этом новоиспеченный муж не остановился: его колено втиснулось в девичье междуножие, силой раздвигая их на несколько дюймов. В то же время он, отжавшись на руках, тыкался своим напряженным орлиным клювом в ее тело, стремясь прорваться в ее беззащитную щель. Она сделала слабую попытку сопротивления и ощутила с некоторым странным чувством радостного удовлетворения, что он не позволит ей на этот раз остановить его, как это она делала раньше.. Юный муж опять зарылся лицом в ее упругие и горячие батоны грудей, а она в ответ снова свела вместе свой обнаженный торс и крепко прижала его лицо к своему нежному обжигающему телу, когда он в безумном порыве начал облизывать, посасывать и покусывать нежные маленькие соски.

— О Боже!

Возбужденная испуганная блондинка в ужасе захныкала от страсти и похоти. Руки мужа схватили ее обнаженное тело, как будто она была какой-то закоренелой преступницей, которой удалось сбежать из своей камеры. Совершенно голая она подверглась ласкавой атаке, и ему удалось каким-то образом протиснуть второе колено между ее ног, и теперь он постепенно с неумолимой решимостью заставлял ее бедра растянуться по широкой кровати. Она потеряет девственность. Это произойдет. Это должно было произойти, и, несмотря на страх, что сковывал ее тело и душу, она приняла этот факт.

Тело молодой блондинки извивалось и дергалось, когда Боб отпустил одно запястье и положил свою руку на гладкую теплую кожу ее живота. Его пальцы гладили тонкие светлые кудри волос ее влагалища. Ее муж не торопился втиснуться между бедер жены, чтобы пустить своего солдата по уже похотливо увлажненной маленькой нивке..

— Oоооо!

Застонала Кэти, безнадежно зажатая, с одной стороны, наступающим ужасом той боли, которая должна придти к ней сейчас, а, с другой, – славным дразнящим ощущением будущего наслаждения. Через какое-то мгновение ее тело жестко напряглось, а ягодицы вжались в матрас, когда Боб, укрепившийся между ее раскинутых ног, сделал движение поясницей, и она почувствовала, как яростно пульсирующий пенис начал пробивать тоннель в ее теле. Из ее губ вырвался длинный глубокий стон, и она широко раскрыла глаза, пока он наслаждался дрожащим телом жены, а палец широко медленно раскрывал губы ее киски, работая в маленьком отверстии после того, как она не пустила его инструмент в себя.

Но, несмотря на все страхи, ее тело наполнилось воспаленной волной неистового желания, усиленное, как ни странно, ее испугом. Боб все еще продолжал сосать и лизать напыщенные гордые кончики сосков, а его большой палец вел быструю игру с маленьким бутоном клитора, все глубже и глубже ныряя во впадину ее тела, все чаще задевая оболочку девственной плевы.

Каждое движение тела мужа, самое незаметное, самое легкое, вызывало приглушенный вздох из горла, особенно когда его палец медленно выходил из ее горячей и влажной дырочки. Она почувствовала, как он взял жесткий пульсирующий член, словно бард микрофон, приподнялся над ней и начал играть им, заменив палец, с ее полураскрытым влагалищем, вызывая увлажнение дорожки в неведомое.А когда ее снова охватила паника, самоуверенный напористый муж снова схватил запястье, освобожденное перед этим на мгновение, и, крепко сжав, вместе с рукой завел его за голову, одновременно вставляя опухшую багровую головку прямо в дрожащее упругое отверстие ее влагалища.

— Oooooххх!

Беспомощная блондинка вскрикнула от внезапного непредвиденного удара боли. Она извивалась и стонала, как раб, которого нанизывают на заостренный кол, пока продолжалось безжалостное проникновение негнущегося стержня вопреки непреклонной напряжённости ее киски. Ее девственная плева треснула и, так показалось, разорвалась на куски, когда он вогнал свой пылающий меч по рукоять в ее ранее неиспорченную маленькую пизду.

— Боже, он слишком большой!

Кэти хныкала и вздрагивала всем телом, ощущая мучительную незатихающую боль. Член Боба, казалось, заполнял полностью ее лоно, упираясь в живот, и она думала, что умрет, если он сделает хотя бы еще одно движение. Затем она снова закричала, когда он вогнал массивный член еще глубже в ее чресла. Она лежала неподвижно, пытаясь таким образом спрятаться от боли и страха, когда он начал медленно вынимать свой хуй. И когда, казалось, наступило облегчение, он опять резко двинул свой острейший меч в глубины ее тела снова.

Во время этих первых нескольких медленных вхождений в жену-девственницу, Кэти подумала, что сойдет с ума от своих ощущений. Однако женский инстинкт подсказал ей, что она уже пережила самое худшее из того, что могло случиться, и она попыталась утешить себя тем, что, по крайней мере, этот мост, наконец, пересечен. И все-таки новизна процесса вызывала возбуждение, которое требовало разрядки. Все, что происходило, дарило опыт, которого она еще не имела. Постепенно ее вагинальные мышцы, казалось, растягивались и как-то приспосабливались к огромному херу, который находился глубоко в ней. Ее смазочная жидкость смешивались с кровью разорванной плевы, чтобы еще больше смазать и увлажнить ее чувствительную внутренность норки. И, когда Боб освободил ее запястья и ее руки вернулись к содрогающимся полным грудям, она впервые начала испытывать сладость, которая появилась при первоначальном проникновении, и покинуло ее в момент, когда разорвалась плева…

— Да, – прошептала она почти в изумлении. – Да, дорогой! Да, мне хорошо. Да, сделай так, чтобы мне стало еще лучше!

Молодая невеста осторожно подняла свои ягодицы с кровати, покачивая ими, словно они находились в мягкой морской волне, и ощутила, что это не помогло ей уменшить затяжную боль и, конечно же, отвлекло от удовольствия, которое чудесным образом порхало над ее все еще упругой плотью. Она мягко поглаживала плечи и спину своего мужа, которые продолжали двигаться вверх-вниз, оставляя на его лице мягкие поцелуи любви и благодарности, убыстряя встречные движения своей обнаженной раскаленной задницы, стремясь получить удовольствие, с которым она еще не сталкивалась в жизни.

— Да, – мягко бормотала она. – Да, сделай со мной все, что хочешь. Выеби, наконец, меня!

Она сказала это слово, которое никогда раньше не говорила в присутствии какого-либо мужчины, то слово, которое она говорила раньше только тайно, только для себя или для самых близких подруг, то слово, которое со времен ее полового созревания было для нее источником вины, страха и оскорбления. Она сказала это слово, словно в бреду. Но прежде, чем она поняла это, Боб обрушил на нее свое тело с такой чередой яростных выпадов гордо торчащего твердого флагштока в нежное и горячее отверстие девичьей пещерки, что она в то же мгновение полностью вернулась к реальности, забыв о своих ощущениях и надеждах. И, когда она открыла глаза, ей в первую очередь захотелось избавиться от стыда и разочарования, но внезапно она увидела его злое и разочарованное лицо, услышала ругательства, и почувствовала, как в глубинах ее живота горячо плещутся густые капли семенной жидкости, поскольку он потеряла контроль над собой и процессом ебли….

— О, пожалуйста, – хныкала Кэти. Ее тело было неподвижным. Оно неподвижно лежало под ним, пока Боб продолжал неумолимо хлопать по ее восторженным внутренним бедрам своими, постепенен успокаивая бег своего тела после пика страсти, пока, наконец, измученно не опустился на ее тело, и неподвижно застыл на нем…

— Кэти, ты в порядке? Кэти! Кэти!

Ей казалось, что голос мужа доносился до ее ушей с большого расстояния. Затем она внезапно откинулась назад. Она моргнула, вглядываясь в потоки проливного дождя.

— Что случилось? – спросил встревоженно он.

— А что должно было случиться?

— О чем ты думаешь?.. Ты посмотрела… И словно куда-то ушла.

— Н-ничего не случилось, – ответила, недоумевая, почему она не может сказать ему правду. – Я просто… Смотрела на дождь.