Дела семейные. Часть 8

Когда я вернулся в комнату Дэвида, то обрадовался тому, что он не выбрал для себя трусливый вариант. Сын сидел на кровати, одетый в голубые джинсы и белую футболку. Окно комнаты, как я и просил, было открыто для проветривания.

— Привет, сынок, – сказал я.

— Привет, папа. Наверное, мне пора собирать вещи, а?

Я занял место рядом с ним на кровати.

— А ты этого хочешь? Хочешь уехать?

— Нет. Не хочу. Я просто не могу думать ни о чем другом, – сказал он упавшим голосом, – это все моя вина.

Я посмотрел на него с удивлением.

— Твоя сестра говорила то же самое о себе, хотя и не так кратко. Судя по тому, как она говорит, она соблазнила тебя.

Мой сын равнодушно пожал плечами.

— Да, это была ее идея. Но у меня все еще был выбор. Как старший брат, я должен был сказать "нет". Так что это моя вина.

— Чушь собачья, – спокойно сказал я, – ты же знаешь, что говорят о танго.

Он молча посмотрел на меня.

— Ты сейчас гадаешь, злюсь ли я.

Это не был с моей стороны вопрос. Я знал, что ему это интересно и этот интерес был написан у него на лице. Он молча кивнул.

— Когда я вернулся домой и услышал, как вы разговариваете, я сначала думал, что ты с другой девушкой. И даже обрадовался за тебя, что ты уже преодолел эту глупую застенчивость и привнес свою личную жизнь домой. То, что это была Сью, даже не приходило мне в голову, пока я не услышал ее голос за дверью. И тут я удивился. Потом немного разозлился. Но знаешь что?

Ни один из моих детей не идиот. Они читали некоторые из моих книг по психологии. Они знали этот процесс не хуже других.

— Ты понял, что злость ничему не поможет? – спросил Дэвид.

— В точку.

Несколько мгновений мы сидели молча. А потом я выпрямился и объявил свой вердикт.

— Вы со Сьюзен под домашним арестом на неопределенное время. Ты идешь на работу, а потом возвращаешься домой. И никаких отклонений от маршрута. Это, скорее всего, только начало ваших неприятностей. Во-вторых, никто из вас ни с кем об этом не говорит без моего особого разрешения. В-третьих, это должно прекратиться. Сейчас же. Если вы со Сьюзен хоть немного пофлиртуете друг с другом, то вам не место в моем доме. В-четвертых, вы оба будете находиться под постоянным наблюдением, пока я не почувствую, что снова могу вам доверять. В-пятых, я поговорю об этом с твоей мамой.

Услышав это, Дейв резко втянул воздух сквозь зубы. До этого момента он относился ко всему стоически, но он знал, что это произойдет.

— У тебя с этим какие-то проблемы? – спросил я его.

Он медлил с ответом, но в конце концов ответил:

— Нет… сэр.

Я усмехнулся.

— Прекрати это дерьмо с "сэром", сынок. Здесь семейный дом, а не казарма. Я думаю, что самая трудная пилюля для тебя – это то, что твоя мама узнает. Так ведь?

— Папа, она нас убьет.

Он сказал это с такой уверенностью, что я удивился. Я знаю свою жену гораздо лучше, чем они. Я не сомневалась, что она рассердится, но не станет прибегать к насилию.

— Что она делает или не делает, еще предстоит выяснить. И, честно говоря, это спорный вопрос. Дело в том, что она твоя мама и моя жена. Она и я всегда были единым целым в этом доме, и мы принимали все решения вместе. Я не хочу держать ее в неведении относительно этого, и я совершенно уверен, что, если бы она была на моем месте, она чувствовала бы то же самое ко мне. Я не настолько глуп, чтобы просто ударить обухом по голову известием о вас, как только она войдет в дверь. Я выберу время и место для того, чтобы сказать ей. После этого мы с ней решим, что делать дальше.

Я посмотрел сыну прямо в глаза.

— Но ты же понимаешь, что твой отъезд может стать возможным сценарием, верно? Если это так, то мне нужно знать прямо сейчас, как ты это воспримешь.

Дэвид замолчал. Скорее всего, он прикидывал, может ли он себе позволить жить отдельно на доходы от своей нынешней и единственной работы. Затем он задумался о своих отношениях с сестрой, а затем и со всей семьей. Затем он подумал о том, что ему придется объяснять свой уход другим людям в своей жизни – коллегам, друзьям, одноклассникам по колледжу… если он когда-нибудь поступит в колледж. С чем он может и не сможет обратиться за помощью к своей матери и ко мне в будущем – и он был уверен, что в какой-то момент ему понадобится помощь. Множество вопросов, фактов и цифр проносились в его голове с невероятной скоростью. Часть меня гордилась тем, что мой сын борется с проблемами, которые все взрослые должны учитывать, хотя я ненавидел причину такого интенсивного самоанализа.

Я не хотел, чтобы мой сын покидал семью таким образом. Но я хотел, чтобы он обдумал эту возможность и был готов к ней. Это упражнение пойдет ему на пользу, даже если мы не решим выгнать его, просто чтобы он имел представление о том, что его ждет, когда он в конце концов покинет дом и останется один. Я терпеливо ждал его ответа.

Наконец он посмотрел на меня, и на его лице отразилось смирение.

— Мне этот вариант очень не понравится, но если вы оба решите, что так будет лучше для всей семьи, я уеду через час. Если это то, что нужно, чтобы сделать всех счастливыми.

Я приподнял бровь, глядя на него.

— А если мы так решим, как ты думаешь, нас это устроит?

Этот вопрос поставил его в тупик. Смятение пронеслось по его лицу, как грозовая туча. В его задумчивом молчании я услышала, как в ванной комнате дальше по коридору, между его и Сью спальнями, включился душ. Сью наконец-то начала принимать столь необходимый ей душ. Я попытался выбросить из головы тот факт, что она приняла душ, чтобы смыть сперму моего сына из своей киски, киски, которую я только две недели назад видел очень-очень близко.

— Нет… Я думаю, что тебя точно это не устроит.

— Тогда я предлагаю вам на время выбросить эту мысль из головы. Тут ты прав. Вышвырнув тебя, мы не станем счастливыми. Сынок, ты – часть этой семьи. Вышвырнуть тебя – значит разрушить семью. И сообщить об этом в полицию было бы не лучшим вариантом и, по сути, имело бы тот же результат. Отослать тебя подальше от семьи было бы нашим последним вариантом, и я хотел бы думать, что мы можем найти другое решение, прежде чем дело дойдет до этого. И именно поэтому воздержание должно быть сделано, на данный момент. Мне нужно знать, согласна ли ты с этим условием.

— Договорились, – твердо сказал он, – и если она хотя бы сделает шаг в мою сторону, я убегу в другую сторону. Обещаю.

Я внимательно посмотрел на него и увидел в его глазах абсолютную убежденность. Если Сьюзен найдет способ остаться с ним наедине, он ей откажет. Даже если она выкинет все соблазнительные трюки, вычитанные из книг.

— Хорошо, – сказал я, – Дэвид, я не могу допустить, чтобы это взорвалось у нас на глазах. Я очень люблю и тебя, и твою сестру, и если кто-то из вас уйдет, это меня погубит. Если вы двое никогда не забудете о том, что мы любим вас, я думаю, мы сможем сохранить эту семью вместе. Я знаю, что вы оба сожалеете, что вас поймали. Ты вообще сожалеешь, что вас поймали?

Его ответ на самом деле застал меня врасплох:

— Только потому, что это причинит боль тебе и маме.

Дэвид увидел, как мои брови высоко поднялись и пояснил.

— Послушай, папа. То, что мы со Сью сделали… это было для нас. И мы оба знали, что делаем. Мы сожалеем, что нам пришлось скрывать это от вас. Мы сожалеем, что нарушили закон. Нам очень жаль, что нас поймали. Но я не могу честно сказать, что мы сожалеем о случившемся. Это не значит, что мы влюблены или что-то в этом роде, – быстро добавил он, – но это значит, что мы не стыдимся того, что заставляем друг друга чувствовать себя хорошо, когда мы уже любили друг друга. Она моя сестра, папа. Я действительно люблю ее. И я сделаю для нее все, что угодно.

Я молча кивнул.

— И поэтому ты не мог сказать ей "нет", – закончил я за него.

Он кивнул.

— Хочешь услышать грубую правду, сынок?

Он с любопытством посмотрел на меня.

— Я тоже не уверен, что в твоей ситуации абсолютно точно смог бы сказать ей сказать "нет".

При этих словах Дэвид глубоко вздохнул. Я прищурился, глядя на него.

— Но если ты хоть словом обмолвишься о том, что я только что сказал… Это только между нами, мужчинами. Даже Сью, особенно Сью, не должна знать, что я только что сказал. Но… как мужчина мужчину я понимаю, как трудно было сказать ей "нет" с самого начала.

Дэйв, казалось, смотрел на меня с совершенно новым уровнем глубокого уважения. Он знал, что любому отцу требуется чертовски много мужества, чтобы признаться в этом сыну.

— Папа… Я просто хочу, чтобы ты знал… Я пытался отказать ей.

Я понимающе кивнул.

— Я знаю. Она мне сказала. Честно говоря, я бы предпочел, чтобы этого не случилось, сынок. Жаль, что у тебя не было больше силы воли. Хотя я не могу винить тебя как мужчина мужчину, я как отец крайне разочарован в тебе. Во всех других отношениях я хочу, чтобы ты знал, что я горжусь тобой – полностью и без ограничений. Но тут уж ты облажался, сам знаешь. Да, но это то, что у нас есть. Так что давай сделаем все возможное, хорошо?

Я встал и положил руку ему на плечо.

— Прежде чем поговорить с твоей сестрой, я спросил тебя, доверяешь ли ты мне. Ты все еще мне доверяешь?

Все беспокойство, страх и тревога исчезли с лица моего сына, когда он ответил с абсолютной уверенностью:

— Сейчас больше, чем когда-либо, папа…