Дельфин и русалка

Дельфин и русалка, таксист и инспектор – не пара, не пара, не пара. (Игорь Николаев)

Я, Марат Оболенский, у родителей – поздний ребёнок, пятый, если считать всех детей.

Князья Оболенские когда-то владели моими предками-крестьянами, которые на вопрос инспектора (или кто там выдавал паспорта, выезжавшим из деревни):

— Вы чьих будете? – пра(пра)дед ответил с крестьянской прямотой, тихим голосом:

— Оболенские мы (тут голос ещё тише стал) крепостные, (голос ещё тише) бывшие…

Чиновник уже написал красивым почерком «Оболен…», а предок продолжил:

— Чеховы…

— Вы что ж, из Чехии к нам?

— Так-то мы Ивановы, полдеревни Ивановых, но рядом с нами жил доктор чех, нас и прозвали Чеховыми, а брат мой жил рядом с мельницей, он стал Мукомолов.

Чиновник закончил выводить «…ский» и через черточку дописал «-Чехов», не портить же гербовую бумагу из-за деревенских дураков.

Потом в революционном угаре одного из предков повесили, как аристократа-кровопийцу, затем семью, как ЧСИР (член семьи изменника Родины) посадили на 10 лет + пять по рогам, у Довлатова про это написано так «червонец в зубы и пять по рогам» – значила «10 лет заключения и 5 – поражение в правах», т.е. избирать ты не можешь (кого?).

Вот такие мы князья Оболенские (вторая часть аристократической фамилии сгинула в пересылках, другой чиновник решил: «Эту лагерную пыль писать двойной фамилией? Да, уж хрен вам!»). Но это все давно минувшие времена.

Мои два старших брата родились в один год 1 января 1970 года и 29 декабря 1970 года.

Они закончили московскую школу, поступили на разные факультеты – химический и журналистики, но всегда держались вместе, представлялись князьями и напевали при необходимости песню Звездинского «Поручик Голицын, Корнет Оболенский». Папа, с более скромной фамилией Кузнецов, работал преподавателем в пединституте, даже заведовал кафедрой, не особо потакал своим детям, но его Волгу-21 братья использовали в хвост и в гриву. Доиспользовались. Попали в ДТП со смертельным исходом. Отцу было 45 лет, матери 43 года – они решили бороться с судьбой и родилась Анна, «до мальчика» решили родители и через год родилась Ирина, а следующим был я. Мать и плод были в очень скверном состоянии, пока на помощь не пришел папин, ещё иркутский, друг Марат Валеев. По традиции нам всем давали фамилию матери, а на крещении моим восприемником из купели был татарин-мешар (крещенные татары так назывались). По слухам тетушек он был моим не только крестным, но и биологическим отцом.

Сам крестный это отрицал, но природа… Мы были похожи.

Насколько отец любил дочерей, настолько меня ненавидел, называя Захватчиком, Лучшим Татарином, Ублюдком…

Короче, как только мне исполнилось 16 лет я поступил в ПТУ на автослесаря, автоматом права категории «С», и после дополнительного экзамена «В», лишь бы уйти из дома.

В момент окончания мною училища Марат Валеев получил в наследство дом в Подмосковье, быстренько его продал, мама развелась с отцом и вышла замуж за любовника, им было уже за 60.

Объединив капиталы, молодая семья купила 5 комнатную квартиру в Бутово, где и мне была выделена жилплощадь. При участии отчима-отца(?) я проходил службу в Ступино, возил командира полка Попова Сергея, другого папиного иркутского друга.

Большая часть службы прошла, когда полковника отправили в запас, а меня, с его протекции, комиссовали.

Я стал вольным гражданским человеком. Работал по специальности, костоправом. Это трудная и опасная работа, компенсировалась повышенном финансовым обеспечением. Вскоре я купил себе дешевенькую, новую, но битую «Нексию», привел её в состояние «конфетка» – продал. Таким образом нашел свою нишу. Покупаю битые иномарки, привожу в хорошее, по возможности, отличное состояние и продаю. Коэффициент прибыли 3, иногда 5.

Женился на подруге детства Гуле. Её деда-узбека, когда-то раскулачили в Иркутскую область, там он женился на русской девочке, дети тоже женились и выходили замуж за русских. Однако патриархальное воспитание в этой семье возобладало. Девочки до брака ни-ни, мальчиков женили, когда нагуляются, в 29-35 лет. Это обеспечивало крепкую семью, домовитых жен, зарабатывающих мужей.

Родители Гули не хотели отпускать дочь в Москву, не любят сибиряки москвичей (а кто их любит?), тем более жених младше невесты (на 20 дней!). Решающим фактором стало, что я купил дом под Наро-Фоминском, и, вроде, уже не москвич.

Бизнес по отъему денег у богатеньких буратин за мой труд костоправа в Наро-Фоминске дал сбой. Мало буратин, ещё меньше богатых, ещё меньше иномарок. Вернулся в Москву, моя ниша по части трудоустройства была хоть и тесной, но доступной.

За эти годы сёстры повыскакивали замуж за графов да князей (бывших еврейских мальчиков), вели жизнь в высшем свете Москвы – фу ты, ну ты, на дранной козе не подъедешь. Но для моего бизнеса весьма пригожий контингент. Купить иномарку с почти нулевым пробегом у князя Оболенского почти даром!

Сколько раз я зарекался представляться князем, но княгини Оболенские представляли меня: «Это мой брат, князь Оболенский». Князь стеснительно прятал руки работяги с несмываемой чернотой, обычной у костоправов. Нет пределов женской хитрости, после нескольких предупреждений сестры стали меня представлять: «Это мой брат, князь Оболенский; у него абсолютно уникальное хобби – восстанавливает автостарину».

Вся моя жизнь обязана трагическим последствиям транспортных недоразумений: если б мои братья не разбились, нас с сестрами не было бы, если б мои родители не попали в аварию, мне не досталась бы квартира в Москве. Да так получилось, Марат, муж моей матери, в возрасте около 70, гнал куда-то свой джип и врезался в грузовик, мать была рядом, они умерли, не доехав до больницы. Сестры благородно отказались от своей доли наследства (взамен на дом в Наро-Фоминске, который превратится вскоре в трехэтажный дворец – проект я видел – чудо, гнездо князей Оболенских, Московская ветвь).

Совладельцем квартиры была моя сводная сестра Валеева Дария, дочь Марата Валеева. Она работала в ГИБДД, в капитанском звании, училась в Академии МВД на последнем курсе.

Первое знакомство состоялось при оглашении завещания – его не было. По закону – детей четверо, каждый получает ¼ часть наследуемой массы. Дария сказала мне:

— отдавай квартиру мне, сестры отказались от своей доли, у тебя есть, где жить. Или купи мне трешку в пределах Садового кольца.

Стали разбираться, сестры отказались от своей доли в мою пользу, значит, я получаю ¾. Кроме того, Марат умер раньше, моей матери, значит половина квартиры принадлежала ей, а вторая – по1/8 каждому из детей. Мы с сестрами наследовали матери, в общем 7/8 квартиры достаётся мне. Это всё оказалось казуистикой. Дети на момент заключения брака были совершеннолетние. Наследство делили по ½ Дарие и ½ нам троим, а так как сестры отказались, мы получаем по ½ квартиры.

Второй подход Дария предприняла ночью. Я остался спать в своей комнате, я же был здесь прописан.

Пришла голая Дария, (ключ от квартиры забрала у папы) и грубо мне:

— Двигайся, будем наводить мосты…

Какие мосты, она лет на 15 меня старше, у меня жена- красавица?

— Иди, Дария, выбери другую постель. Здесь кровать узкая мальчуковая, иди в родительскую спальню, – она послушно ушла. Я повертелся пару минут и уснул.

Утром на кухне за завтраком, я сделал два кофе, злая Дария:

— Ты почему не пришёл?

— Я обещал разве?

— Ненормально, когда двое спят в одной квартире по разным комнатам, ты много теряешь, я ведь татарка.

— У татарок поперёк или…?

— Дурак, татарки самые горячие женщины в мире.

— Ты мне в матери годишься…

— И я о том же. Лучше матери женщины не бывает.

— У меня жена – татарка!

— Ты женат?

— Скоро сорок дней исполнится.

— Разведись, татарки не образец верности. Нет, не так: татарки – образец изменчивой шлюхи.

— Я подумаю. О решении сообщу, но сильно не скоро, у меня дети скоро будут, как только им исполнится по 18, я приду к тебе, сестрёнка.

Все решения по наследству решаются через 6 месяцев. Я караулил квартиру вместе с женой, кто знает, что Дария решит, от таких всего можно ожидать.

Занялся перестройкой квартиры, благо первый этаж, сообразил как сделать выход из дома через балкон, три маленькие комнаты взял себе, а зал и одну спальню оставил Дарие. Она, правда, не появлялась.

Стоило Гуле уехать в Иркутск, надо уволиться с работы, забрать документы, просто навестить родителей и братьев, как нарисовалась Дария.

Опять ночью, опять голая, но уже оккупировавшая мой член губами. Я же не железный, кто бы себя повел по-другому?

Утро добрым не бывает. Выходит, из глубины квартиры Дария с порванными трусиками и таким же лифчиком.

— Дорогой, я схожу сниму экспертизу изнасилования, посидишь, поймешь, где лучше дома с татаркой или в тюрьме под криминалом.

— Послушай, Марат Валеев – мой биологический отец, из-за этого развелась с мужем моя мать. Я выплачу тебе половину стоимости квартиры, но не одномоментно, нет у меня таких денег. Не надо превращать общее наследство в повод для войны. Тебе сейчас есть где жить, я даю слово, я все заплачу по закону. Надо подождать полгода-год, в крайнем случае возьму кредит, могу у тебя, тогда проценты по кредиту тоже пойдут тебе.

— Хотела тебя наказать, у меня знакомых много, раздавили бы брата-князька. Но ждать не хочу, давай продадим квартиру, деньги поделим. Это при условии, что ты брат мне. Иначе, упеку на зону, будешь там кукарекать. До продажи квартиры я буду жить здесь, а если ты мне не брат, то одна, без тебя и твоей жены, а ты иди куда хочешь.

Тест ДНК показал, что моя мать таки шлюха, гуляла от мужа, причем сестры, которым было интересно, случаем не Марат ли их папа тоже решились на такой тест.

— Как здорово, дорогие родственники, у нас мать общая, а отцы – три разных человека, – рассматривая листы результатов ДНК-теста, сестра Анна, – не даром мать настояла, чтоб мы сохранили свои княжеские фамилии.

— Не юродствуй, Аня, мы из крепостных крестьян князя Оболенского, – попытался я урезонить сестру.

— Ты просто не знаешь, дед был бастардом князя от дворовой девки.

— Считаешь бастард – лучше?

— Давайте эту тему не будем педалировать. Мы, княжны Оболенские, Ты князь Оболенский и точка. Мы не самозванцы, после казни одного из наших предков Оболенского-Чехова, аристократа, никто и подумать не может, что мы самозванцы, – стала охлаждать дискуссию Ирина. – А ты брат татарки, – похихикала она, – смотри, они прилипчивые, не посмотрят, что одна кровь – изнасилует.

— Уже, – сказал я, – поздняк метаться, говорит посадит за износ.

— Ты зачем же так, тебе любая из наших аристократок даст, ещё и муж придёт благодарить, что без презика был, теперь у них тоже кровь Рюрика. Мы же основатели княжеских родов Долгоруких, Шуйских…

— Ирина, мы из крестьян, никаких других версий, – но сестры меня не слушали, изливали друг на друга сентенции, какие они великие.

Опыт ДНК-тестов дал повод подумать, а был ли папа Кузнецов отцом наших погибших братьев, дал мыслишку эту «на подумать» сестрам. Они воодушевились, стали вспоминать где может быть образец ДНК братьев, когда Аня сказала:

— Помнишь, Марат, тебе обрезание делали по настоянию мамы, мол все княжеские роды практикуют этот обряд

— Конечно не помню, мне было 2 года.

— Я знаю, где лежит тряпица с кровью после обрезания, там же, наверное, и образцы ДНК братьев можно найти – продолжила Аня.

Да, низведение Кузнецова за его злые, хотя правдивые слова, об ублюдочности, слегка коробит, но будет знать рогоносец. Сейчас я его ненавидел. Сестры нашли образцы крови братьев провели ДНК-тест и развенчали Кузнецова. Из пяти детей ни один не был ему родным. Теперь мы с сёстрами беседовали о распутности русского высшего света, вернее они говорили, а я слушал.

— Твой папа, Марат, как-то незаметно втерся ко мне в доверие, когда еще мне и 18 не исполнилось, и представляешь добился успеха, конечно, он был не первым, и даже не в первой десятке, потом я его доила пугая разоблачением, «до стипухи» деньги занимала, взаймы, – это признание Ани ставило меня на одну доску с её подружками. Знак доверия, так сказать.

— Я думаю, папа знал, что мы не его дети. Он всегда то огладит по попке, то пощупает сиську, а когда я лишилась девственности со Славкой, боялась признаться матери и сказала ему, так он меня тут же оттрахал, а потом долго развращал, когда была возможность, то минетик ему сделай, то скоренько подмахни, особенно, когда ПМС, он считал, что ли, ни разу не ошибся.

— Поэтому, возможно, он меня не любил, – вставил я свои пять копеек. – Хотя, о нем ходили слухи, что он студенток очень любил, прямо до матки доставал.

— Подонок, оказался, а меня не трогал, – уже Аня говорит, – или думал, что я девственница.

— Нет, не думал, когда на новый год на твой выпускной, он только хмыкал маме, как только ты с очередным мальчиком уходила в мужской туалет, я делала вид, что не понимаю, мама же говорила, что жвачки, мол, у тебя много и ты ею делишься.

— Ой, с очередным! Их всего-то трое было.

— Трое по три-четыре раза будет дюжина! Здорова ты была, трахаться!

— Ты меньше на выпускной пропустила через себя?

— Конечно, шестеро, по разу.

— Девочки, девочки, не сходите с пьедестала! Кругом шлюхи, а тут ещё жена уехала к родителям в Иркутск.

— Да мы шутим, Маратик, мы до мужа никого не имели, а после вовсе прекратили секс, поэтому до сих пор детей нет. Ау тебя жена была девственница?

— Да, конечно.

— Минетчица или анальщица. Возможны комбинации. Она тебе не доверяет, камер да микрофонов штук пять наставила.

— Не может быть!

— Один из моих знакомых ставил, у него можно спросить.

Девочки позвонили своему знакомому. Он зашел сразу узнал свою работу.

— Да, моя работа, щас посмотрим, что Гуля за три недели наснимала.

Он достал из объёмной сумки ноутбук, посмотрел на свои записи, и стал демонстрировать видео.

— Послушай, мастер, у тебя, что все твои заказы фиксируются?

— Нет, только те, которые входят в личное окружение Ани.

— Почему Ани? Её фирма, попробуй не выполни приказ, собакам скормит. Княгиня!

Подключил ноутбук к ТВ, чтоб не толпиться около маленького экрана.

— Гуля, её муж; следующий клип: Гуля, её муж; – повторялось несколько раз, какие мы неуклюжие со стороны, и стыдно, и интересно. – Гуля, её му… нет, не муж, какой-то русак – без презерватива, Гуля, русак – снова незащищенный секс; Гуля, армяшка, сосет, без гандона, о, до жопы дошёл, о опять в рот, облизывает; Гуля, её муж. Муж Гули, наша майорша, вчера получила новое звание. Все конец фильма.

Теперь Дария от меня отстанет, видно же, кто и кого насилует. А скромная девственная Гуля, ай, да, девочка, сорок дней не прошло – два любовника.

В это время пришла Дария.

— Привет, сестра! Смотри какое мы кино сняли! – она резко отвернулась и стремительно покинула квартиру.

Хорошо бы эти кадры выкупить, для развода самое то.

Сестры стали меня успокаивать:

— Может её шантажировали, может какие-то долги семьи отбывает. Может просто хочет убедиться, что ты – лучший! Ну хочешь мы тебя успокоим, дадим до потери пульса – куда хочешь, вдвоём?

— Спасибо, сёстры, дорогие мои. Вы знали про это? Только догадывались? Партнеров этих знаете?

— Армяшка – он никто, просто, член большой. Русак – Лещинский, аристократ, в наших тусовках часто бывает, о нем можешь не думать. Не знаю какой у тебя размер, у него 7 см. Высший свет Москвы очень узок, все всех знают, вплоть до длины членов, и диаметра. С Гулей как будешь поступать? Может простишь? Не знаешь, якобы, об этом? Следующая жена будет такой же. Эта тебя любит. Почему? Не ушла же к деньгам, к большому члену. Весь мир – бардак; все люди – бляди! У скромных нас было по сто – сто пятьдесят партнеров. Мы не занимаемся свингом, обменами и прочим. Москва такая, подойди к любой даме от 15 до 60 лет за час любую уговоришь, согласится.

Что далее? Сестры ушли по своим важным делам, я остался один. Пришла СМС-ка от Дарии. «Согласна взять деньгами. Готовь 10 лимонов».

Пришла смс-ка от Гули "Скучаю, завтра возьму билет на самолёт", послал ей, её папе, её братьям выдержки из клипа, где анал, и, как после анала Гуля вылизывает член. «Не приезжай, разводимся без условий. Видеть тебя в ближайшие 20 лет не смогу – боюсь убить».

Отныне, я убежденный холостяк, может через пятьдесят лет усыновлю племянника, чтоб наследник был, а может пусть забирает государство, как выморочное имущество.