Демидовы. История одной семьи. Часть 3

     Галька жила за городом. После очередного своего развода она продала квартиру и отстроила дом в коттеджном поселке. Добраться до ее дома можно было только на машине. Либо на электричке, протопав до станции порядка трех километров. Я поймал такси. Поговорив с водителем, взял у него номер его сотового – на всякий случай. Вдруг обратно придется добираться самому.

     Ровно в четыре я нажал кнопку звонка на воротах. За двухметровым глухим забором из крашеного профлиста почти тут же раздались быстрые шаги. Тихонько лязгнул внутренний засов.

     – Заходи! – сказала Галька, запахивая ворот халата. – Быстрей, не май месяц!

     Она выскочила в одном халате, а на дворе был ноябрь, однако. Я быстро зашел вслед за ней в дом, разулся. Галька скинула короткие сапожки, обула тапки. Ногой подвинула мне безразмерные китайские резиновые тапки-сланцы. Я послушно переобулся.

     – Пошли!

     Из прихожей мы прошли в зал. В мою сторону изучающе уставились сразу три пары глаз. На широком диване сидели коренастый начинающий полнеть мужик около 45-и лет, молодая фигуристая брюнетка и отроческого возраста худощавый парнишка.

     – Это Антон! – представила меня сзади Галька и исчезла. Мужик поднялся, протянул руку, представился:

     – Викентий, можно просто – Вик!

     Следом поднялся парнишка, протянул длинную тощую руку и сообщил:

     – Дмитрий.

     Потом посмотрел на меня и сказал:

     – Дима.

     Следом за ними с дивана поднялась молодая (фигура – ну чисто гитара!) брюнетка, изящно протянула руку:

     – Марина.

     Ее жест был изящным, но руку она протянула для рукопожатия, а не для поцелуя. Не избалованная девочка, совсем не избалованная. Руку я, разумеется, поцеловал. Как же иначе? Девушка очаровательно покраснела, одернула подол недлинного – до колен – платья и села обратно. Сзади меня в спину снова слегка подтолкнула вперед Галька:

     – Ну что встал, как не родной? Проходи, присаживайся!

     Я поспешно опустился в ближайшее кресло. Галька следом вкатила сервировочный столик с бутербродиками на тарелочках и двумя бутылками красного вина. Галька плюхнулась в соседнее кресло, скомандовав:

     – Ну, что, мужики тут есть? Наливайте дамам!

     Викентий, он же Вик поднялся, обозначив начинающее расти брюшко, подхватил уже открытую бутылку (наверное, Галька на кухне постаралась!) , налил в широкие фужеры. Парнишке плеснули сок. Он не возражал. Вик (хотя какой Вик, скорее Кеша – полноватый и какой-то неуверенный в себе. Кеша – одним словом!) поднял бокал и провозгласил:

     – Давайте за знакомство! – потом посмотрел на меня и добавил. – И за взаимопонимание. И сразу обозначимся:

     Он выразительно посмотрел на меня:

     – Давайте сразу будем на “ты” : Без всяких там экивоков.

     Мы выпили. Я – до дна, дамы сделали по паре глотков, оставляя рубиновый напиток недопитым. Кеша выцедил вино по моему примеру тоже до дна. Потом все не спеша взяли с тарелки по маленькому бутербродику, съели.

     – Галь! – поинтересовался я. – А у тебя баня-то есть?

     Галька покачала головой и сообщила:

     – Не достроена. Сруб поставили, печь внутрь затащили. Теперь до следующего года. А что?

     – Да попарились бы:

     – Замерз что ли? – поинтересовался Кеша. Я в ответ пожал плечами. В комнате повисла какая-то недосказанность, напряженность. Я почувствовал, что необходимо сделать как бы “первый шаг”. Все собрались с одной, вроде, целью. Но сделать этот первый, может быть, самый решительный шаг, никто не решался. Нужно было что-то придумать. Но что?

     – Галь! – поинтересовался я. В конце концов, почему бы и нет? – Поставь музыку какую-нибудь. Потанцуем?

     Галька улыбнулась, щелкнула пультом телевизора, выбрала Муз-ТВ. На наше счастье играла какая-то медленная мелодия. Она выключила верхний яркий свет и включила настенный светильник возле дивана.

     – Пошли? -я поднялся, скинул тапки-сланцы (ну неудобные они!) и ухватил за руку Марину, поднимая ее с дивана. Она как-то робко нерешительно поднялась, оглянулась на Викентия. Он ободряюще кивнул. Она положила мне руки на плечи. Я обнял ее за талию. Наклонился, поцеловал в шею, вдохнув восхитительно свежий запах волос. Потом слегка укусил за мочку уха. Она не возражала и даже вроде бы даже прижалась ко мне теснее. Я спустил руки ниже – положил ладони на самые пухлые ягодички и чуточку сжал. Марина опять не возразила. Фигура у нее была что надо! Если сказать в двух словах – приятная полнота. Всё на месте: пышная упругая девичья грудь, узкая талия, широкие бедра, круглые ягодицы. Конечно, лет через пять, максимум семь, если девушка не займется собой, эта приятная полнота, увы, превратится в излишний вес. Впрочем, на любителя. Некоторым нравится, когда женщины МНОГО.

     Одна мелодия сменилась другой. Чуточку потоптавшись, я сжал попку и не ощутил ткань трусиков под платьем. Едва касаясь подбородком кожи ее нежной шейки, шепотом поинтересовался:

     – Ты что, в стрингах?

     Марина по-детски прыснула и так же тихо ответила:

     – Нет! Не угадал!

     – В смысле!

     Она еще раз хохотнула и шепнула:

     – Смотри!

     Я глянул в сторону и удивленно замер. Рядом справа танцевали парнишка-переросток Дмитрий с Галькой. Все бы ничего, но пацанчик уже расстегнул снизу на ней халат и вовсю хозяйничал руками между ног и спереди, и сзади. А Галька тихонько млела, разминая внушительный бугор на штанах паренька. Я бросил взгляд в другую сторону и обомлел. Кеша сидел на диване и, спустив штаны до самых колен, обнажив свои волосатые бедра, мял свой член, жадно наблюдая за “танцем” сына с Галькой. Марина “сняла” с меня реакцию и, увидев, что я отнюдь не возражаю против данного развития событий, ловко расстегнула мне брюки, чуть приспустила их, одной рукой ухватила член, а второй снизу подхватила яички.

     Тут настала очередь млеть мне. Я замер. Дальше танцевать было неудобно. Брюки упали ниже колен, любое движение и я бы растянулся на полу. Марина угадала мои проблемы, быстро опустилась на колени передо мной и заглотила член почти до самого корня. Потом выпустила, засосала вновь, выпустила: Я ухватил ее обоими руками за затылок, стал нажимать, помогая тем самым насаживаться ртом на член. Она не возражала. Неожиданно рядом возник Кеша. Он уже успел совсем раздеться. Потянул Марину к себе. Она выпустила мой член, развернулась к нему и вобрала ртом его “игрушку”. Кеша издал то ли рык, то ли стон, полный сладострастия и стал ее энергично трахать в рот. Кстати, член у него был: так себе: среднестатистический: не больше моего, толстый у основания и с острой сужающейся к концу головкой. Женщинам такие “писюны” не особо нравятся.

     Я обернулся. В стороне от меня в классической миссионерской позе, спустив штаны, Димка трахал голую Галину. Голая тощая задница с частотой швейной машинки подпрыгивала, казалось, на полметра, не меньше. Пол был покрыт толстым пушистым ковром, поэтому ни он, ни она неудобств не испытывали. Галька высоко задрала ноги, скрестив их у парнишки за спиной. Димка что-то мычал, как-то даже яростно и остервенело тараня ее. Потом они вдруг одновременно замерли. Парнишка судорожно дернулся еще несколько раз и рухнул на нее. Галька задержала дыхание и разразилась громким протяжным стоном.

     – А-а-а-а-а! Ой, мамочка!!!!

     Мда, знакомо: Так же она кончала и подо мной. Теперь Галька минут пять будет в отключке.

     А Вик продолжал трахать свою дочку в рот. Маринка так и не разделась. Кстати говоря, по-моему эта “процедура” ей доставляла удовольствие. А я вот, похоже, оказался в гордом одиночестве. Викентий драл в рот дочь, закатив глаза от удовольствия. Его сын отвалился от Гальки, словно клещ, насосавшийся крови и лежал на спине, раскинув ноги в стороны, насколько ему это позволяли приспущенные штаны. Галька тоже рядом лежала в той же позе, широко раскинув ноги, выставив на всеобщее обозрение свою “розочку” , из которой белой струйкой сочилась юношеская сперма, и тяжело дышала. И тут же стоял я – в водолазке со спущенными штанами и торчащим членом. Я вышагнул из штанов, поднял их, аккуратно сложил на спинку кресла, снял водолазку, футболку. Подумал немного, снял носки. Трахаться в носках – фи, вульгарщина какая!

     Тем временем Кеша, несколько раз дернувшись, разрядился в рот Маринке. Видимо, спермы было очень много, девушка не смогла все проглотить. Белая тягучая жидкость потекла из уголка рта по подбородку. Кеша нагнулся и, не брезгуя, поцеловал дочь прямо в губы. Потом, шатаясь, подошел к дивану и буквально рухнул на него. Маринка легко поднялась с колен, посмотрела сначала на брата с Галькой, потом на меня. Хотела подойти ко мне, но потом виновато сообщила:

     – Сейчас, отдохну немного: