День рожденья с продолжением… Ч. 34.

Лиза быстро выдернула наконечник, шлёпнула уже снова начавшего извиваться и сжимать ягодицы Олежку.

– Можешь в туалет! Только трусы натяни!

Он аккуратно, даже изящно скинул ноги с кровати, переминаясь, натянул на попу трусики, и стуча каблучками, стараясь не сбиться с “женского” шага, быстро, почти бегом, бросился в туалет. Девки рванули следом. Последней поспевала Женька, державшая в одной руке опустевшую кружку, а в другой – конец шланга с наконечником.

– Нагадишь на пол водой – потом будешь собирать языком! Под плётками! Да потом ещё зададим тебе порку! За испачканное бельё всей твоей шкуры не хватит! – крикнула ему вслед Вероника.

Стоя уже над стульчаком, Олежка забросил подол почти на плечи, спустил трусики, и как только присел, сильная струя воды с шумом хлынула в унитаз.

– Ну и свистит из него! Красота! – всхохотнула Марина. – Снизу доверху и сверху донизу теперь прочищен!

– Даже не свистит – свищет! Как из брандспойта высвистывает! Во напор!

– Чистенько промыло нашу девочку! До всех глубин!

– И ведь удержала, и донесла до места назначения! Вот что значит постоянно держать плётку над душой!

Женька, зажав Олежке голову промеж ляжками, как всегда, всунула наконечник в его попу, проверяя на остаток воды. Затем он перешёл на биде, и когда Лиза удостоверилась что попа у него абсолютно чиста, все они вернулись в спальню.

Собравшаяся было идти в баню Женька вдруг затопталась у порога.

– Лиз, это так, на всякий случай. Не сделаешь ли мне сейчас ещё одну клизму? Как мы уже раньше говорили?

– Не вопрос. Ложись, – отвечала Лиза. Хотя ей и не хотелось терять драгоценные минуты, в которые можно было б, отдавшись на волю безумной страсти, утонуть в пучине блаженства и наслаждения. Потерять разум, осознание реальности, и находясь во власти первобытного инстинкта, буквально взрывающего её изнутри, уйти из этого мира – в тот, “её”, мир, где понимать неосознанным и чувствовать происходящее дано было только ей. Где металось чудовищное сплетение казалось бы нереального, несовместимого – грубых форм, извращённой, немыслимой жестокости, и в то же время сладости, притяжения, скручивающих всю её физическую и ментальную сущность в донельзя запутанный бесформенный и вывернутый наизнанку ком, где невозможно было что-то рассмотреть и, тем более чего-то осмыслить. Это скручивание внутри себя она чувствовала и физически, ощущая, как в низу живота словно переворачивалась некая энергетическая субстанция. Но отказать подруге, тем более что ранее она ей обещала, что перед баней сделает ей ещё раз эту процедуру, было нельзя. И к тому же тут можно будет получить ещё один заряд возбуждения, которое Лизе доставлял процесс постановки этих процедур. Конечно же, ранее она великое множество раз страпонила своих подруг анально, Женька тоже не была исключением. И перед этим актом она каждый раз делала партнёрше клизму, от чего также получала дополнительное удовольствие.

Пока Женька бегала чтобы наполнить для себя клизму – подержать её на весу вызвалась Вероника – взгляд Лизы упал на стоя́щего как забытый предмет Олежку, и у неё вновь забилось и зашевелилось внутри, в низу живота как зажурчал крутящийся поток. Он стоял в проходе между кроватями, у самой кровати, ближней к окну. Повернувшись спиной, несколько расставив стройные ноги в босоножках на высоких каблучках, обтянутые сетчатыми, доходящими до второй трети бедра чулками, он с какой-то тоскливой задумчивостью смотрел в распахнутое окно, ловя грудью терпко-ароматный воздух, приносимый из бескрайней округи, из-за высокого зубчатого забора. В другой раз она б напомнила ему о его положении окриком, угрозой, наверное даже б и ударила. А вмешайся и подруги, они наверняка его тут же бы потащили пороть… Хотя… Сейчас, без наручников и ошейника, да к тому ж ещё и переодетый в женское бельё, раб пользовался небольшим снисхождением, и пока следовало не замечать что он находится стоя, лишь бы он вовремя реагировал на приказы госпожи. Но в сей момент её взгляд приковали эти ноги, такие прямые, до половины бедра прикрытые почти прозрачным пеньюаром, через который так отчётливо были видны и тянущиеся от пояска длинные резинки для чулок, и эти чулки, так подчёркивающие формы ног, особенно в части икр, и бёдра, резким перепадом переходящие в мячики ягодиц, сейчас хоть и расписанные узорами рубцов, с перемежением багровых, сине-фиолетовых и зеленоватых цветов разных тонов. Ягодицы, такие мягкие, которые она скоро будет тискать, мять, сжимая всеми пальцами! И просвечивающая через колышущуюся прозрачную ткань узкая чёрная полоска трусиков, прикрывающая лишь самую середину попы, вернее тот аппетитный разрез, щель между этими мягкими выпуклыми булочками, что послушно раскроются перед ней, а она станет растаскивать эти пухленькие булочки в стороны, как можно шире раздавая эту щель, круто западающую вовнутрь с обоих сторон, добираться до заветной дырочки, укрывшейся в глубине щели между мягкими половинками. И поглубже засаживать страпон, стараясь теснее прижиматься своим телом к этим мягким, округлых форм ягодицам… От невольных этих представлений, вихрем пронёсшихся в глубинах сознания, у девушки стало сыреть в промежности, и сладостный ток пробежался внутри тысячами ручейков, или словно потянулось великое множество каких-то нитевидных щупалец.

Из этого сладкого мира Лизу выдернула пришедшая Женька. Отдав Веронике принесённый мешок клизмы, она, постелив на полиэтилен какую-то тряпицу, разлеглась, развалилась своими объёмами поперёк изножия кровати. Несколько завалилась вперёд, согнула ноги, выложила на самый край свою огромных размеров попу. “Только что не хрюкнула…” – непроизвольно пронеслось в голове у обернувшегося на шорох Олежки, которому как-то вдруг сразу вспомнилась очень давнишняя экскурсия, где он видел вот почти точно так же развалившуюся громадную похрюкивающую свиноматку с копошащимися рядом более чем десятком крохотных поросят.

Между тем Лиза намазала наконечник, сбрызнула в таз немного воды, сгоняя из шланга воздух. Расширила Женьке её тяжёлые ягодицы, и лёгким движением погрузила этот длинный наконечник ей в попу. Та с какою-то долей блаженства чуть вздрогнула кожей и с протяжным вздохом потянулась. Видимо эта неприятная процедура какими-то отдельными моментами, или даже вся целиком, ей могла доставлять удовольствие.

Несколько повертевшись, приняв наиболее удобное положение, Женька скосила взгляд на Олежку.

– Лиз, не возразишь, если я им немножко попользуюсь? – и получив утвердительный ответ, она щёлкнула ему пальцами. – Ну чего там стоишь как сирота казанская? Без дела, без проку! Ко мне! Сюда, сюда, вот сюдашеньки! – ухватив его за косичку, Женька заставила Олежку лечь “валетом” относительно себя, и с силой прижала его лицом к лобку и к животу, в котором явственно слышалось урчание и бульканье, между своими необъятными ляжками, вжала меж них носом. Может для отвлечения от неприятных ощущений при наполнении кишечника водой, а может и просто ради удовольствия она стала делать движения животом так, чтобы клитор прижимался, скользил и крутился вокруг Олежкиного носа, а его самого она заставила пошевеливать губами по лобку, захватывая и теребя меж ними тоненькие косички, в которые были заплетены там волосы, или сильно засасывать лобок чуть выше клитора, на точке “G”. Саму эту точку она принималась массировать об его зубы движениями живота.

Уйдя всей собою в море блаженства, девушка даже не заметила как закончилась клизма и был извлечён наконечник. Лиза уже с нетерпением похлопала её по ягодице.

– Вставай! Проснись! А то обкакаешься! – и она вдобавок пошевелила подруге пальцем между напухшими от удовольствия и страсти большими губами и несколько дальше, вдоль намокшей щёлки между ног. Но Женька только сильней начала извиваться, пристанывая с глубокими вздохами, словно не ощущая находящихся в ней двух литров воды.

– Вот это да! – восхищённо прогудела Вероника. – Я бы после такой клизмы уже не знала б как добежать и десяти шагов до туалета! Если бы вообще смогла выдержать её до конца! А она как ничего и не чувствует!

– Зарядить в неё ещё одну такую! Тогда может и почует! – откинувшись спиной на соседнюю кровать и задирая вверх ноги, изгибалась от смеха Марина.

Женьку наконец несколько раз встряхнуло от полученного оргазма. Она напряглась, засучила бёдрами. Выделения ручейком потекли по ноге. Оттолкнув Олежкину голову, она неторопливо встала. Было видно, что только сейчас девушка почувствовала, как резко ей вдруг захотелось в туалет. Взяв тряпку, она крепко прижала её к середине попы, и взяв за косичку, потянула за собой и Олежку.

– Пусть она там умоет свою мордаху! – быстро бросила Женька недоумённо вскинувшей глаза Лизе, и семенящей трусцой быстро побежала в туалет.

В этот раз Олежке было позволено ополоснуть лицо под краном. Не теряя времени госпожа толкнула его к раковине, а сама поспешно прыгнула на унитаз. Мощный поток воды хлынул у неё из попы, а сама она, с выражением блаженства на лице, потирала живот, пока то короткими, то продолжительными струями выливались остатки воды, перемежаемые звучными выходами газов.

– Пошевели у меня там пальцем! – привстав со стульчака, приказала она Олежке. – Целиком его туда! – Женька вновь присела и напряглась, вытуживая последние капли воды. – А сейчас каких мух ты считаешь? Вымой руки! Или не знала, что это следует сделать? Эх, кабы не была ты сегодня в полном распоряжении одной только Лизы, то я б велела тебе этот палец обсосать! Да что там! Проникала бы и вертела у меня в сраке не пальцем, а язычком! Хотя постой… Погоди мыть руки! – она присела над биде, несмотря на то, что вот-вот собиралась идти в баню. – Помой у меня там своей ладошкой! Ну? Подмой мне жопу!

Постукивая каблучками, Олежка несмело приблизился к своей хозяйке – что за игру она опять с ним затевает? – и подхватил в ладонь пригоршню воды из бьющих по краям биде фонтанчиков. Женька присела пониже, так, чтобы струи омывали и попу, и промежность почти до самого лобка, и он стал водить ладонью у неё между ягодицами.

– И между ногами тоже подмывай! – громко задышала девушка.

Он провёл у хозяйки в промежности и по щёлке, начиная от больших губ, та подалась на его ладонь, стала тереться об неё, завиляла попой, извиваясь тазобедренной частью.

– Ну всё, хватит, – остановила она его через несколько минут, и стала вытирать бумажными полотенцами воду и смешавшиеся с ней густые выделения. Затем вдруг взяла Олежку за косичку, завернула ему голову назад, и приблизилась к нему лицом. В её движении, мимике было нечто такое, что казалось, она готова вот-вот поцеловать его в губы взасос. Но как будто сдерживая спонтанный порыв, девушка в упор посмотрела на Олежку, глаза в глаза, едва не соприкасаясь с ним.

– Слушай, скажи мне честно, – она сильнее натянула ему волосы – ты бы трахнул меня? – немного отдалившись, Женька всмотрелась во вмиг наполнившиеся диким ужасом Олежкины глаза. – Если бы мы были у меня дома? У меня! Именно у меня? Хотел бы ты меня отъебать? На первый раз хотя бы в жопу? Ты понял, что я тебя спросила? Ты! Ты – меня! Трахнуть! – она снова присела на биде. – Подмой мне ещё раз пизду! – и как только Олежка повёл ладонью от анального отверстия и между ляжками, девушка задвигала ягодицами и бёдрами, начала сильней прижиматься щёлкой к ладони и двигать промежностью взад и вперёд. – Ты всё услышал и поня́л? Если б именно у меня дома? Хочешь меня выебать? – шумно дыша, она подняла на него взгляд, за косичку подтянула и задержала его лицо прямо напротив своего. Непонятно, что вдруг так перевернулось у неё внутри, какие новые, совершенно невиданные страсти обуяли ею, поднимаясь невероятной силы вихрящимися, безумно сталкивающимися и переплетающимися смерчами из неведомых глубин непонятно откуда взявшихся чувств.

Олежку отшатнуло. По давно вбитой в него привычке его в первую очередь прошиб смертельный ужас. Что надо госпоже? К чему эти вопросы? В какие “кошки-мышки” она вдруг собралась с ним играть? Он вздрогнул, что-то нелепо промычал…

Женька, видя что эти вопросы не только застали его врасплох, но и не на шутку перепугали, поняла, что сейчас вести такие разговоры совершенно бессмысленно. С силой дёрнув за косичку, она развернула его и толкнула в затылок.

– Пошли! Воробей желторотый! Кутёнок! Тебе ещё только в кубики играть! – с какой-то досадой нервозно прошипела она и пихнула коленом. – Не забывай, какой кнут тебя сегодня ждёт! – видимо она уже предвкушала скорую забаву, и конечно же прочно решила выместить в то же время и свою неудачу. Злясь на свою порывистость, когда следовало подходить осторожно, а она будто сдуру попыталась мгновенно “схватить быка за рога”!

Приведя Олежку в спальню, Женька, поглаживая живот, игриво подмигнула Лизе – дескать, принимай, – не забыв однако больно ущипнуть его за ягодицу и пихнуть в спину.

– Ну что, в баньку? Или сначала проследим, чтобы она не стала включать истерики? – с наигранным весельем выкрикнула девушка; было понятно, что то ли она, то ли все девчонки о чём-то осведомлены, и понимают, что данная новость не вызовет у Олежки радости. Ощущения чего-то ужасного вновь заметались в его груди, он начал затравленно озираться.

– Погодь… – высунулась вперёд Вероника. – Слушай, Лиз, может и мне сделаешь клизму? Правда не целую, литра полтора, или даже меньше? Я их переношу с большим трудом. Помнишь? – она повернулась к Лере. Та лишь прыснула, нагнув голову.

Скрывая кислую гримасу, на миг лёгшую ей на лицо, Лиза утвердительно кивнула, прекрасно понимая, что там, в бане, Веронике хочется получить страпон и анально. Женьку же наоборот данное событие, внёсшее в жизнь некоторую новизну, несколько развеселило.

– Да наливай ты сразу целую! И пей до дна! – начала она подшучивать над подругой. – Ты даже постарше меня, и не сможешь перенести? Вот она – Женька кивнула на Олежку – и то выдержала! Хоть и такой хилёнок! Да и не промоешь там начисто! Страпончик суну только в абсолютно чистый пончик!

– Устроим соревнования, кто больше сможет принять воды в жопу? – разошлась хохотом Марина.

– В пузо, а не в жопу! – поправила её смеющаяся Лера.

– Ладно… Уж… – сморщилась смущённая Вероника, слишком остро, даже обидчиво воспринимающая всякие штуки в свою сторону.

Ещё бы! Коли уж напросилась сама, так теперь и не следовало пытаться как-то съехать в сторону или сдавать назад. И потому она принесла клизму наполненной до краёв.

– Кто подержит? – поглядывая на подруг и задерживая взгляд на каждой из них, спросила девушка.

– Может вон её напрячь? – Марина, явно в шутку, указала ногой на Олежку.

– Ну а что? Действительно! Болтается здесь без толку, пускай хоть и он! То есть “она”! Хоть будет какая-никакая польза! – вдруг согласилась Вероника, которой явно было безразлично, кто в этом случае будет в роли “вешалки”. – Ты! Ну иди сюда! Или ещё не понимаешь, что это говорю тебе?

Олежка встрепенулся, быстро подошёл.

– Да, госпожа Вероника. Что?

– Что, да что! Ещё не понятно? Не слышал? – она сунула ему в руки мешок клизмы. Бери, и подними повыше! И делай так, как прикажет тебе твоя госпожа Лиза! Держи! Руками держи, каракатица! И не пролей, не видишь что ли, что залито почти доверху! Наплещешь на ковёр, будет тогда работы плётке!

Испуганно затоптавшись и едва не подвернув ногу, поскольку в эту минуту совершенно вылетело из головы что он обут в обувь на каблуке, Олежка захватил чуть не выскользнувший из рук мешок. Полная воды клизма оказалась куда тяжелее чем может показаться. Тем более что держать её было крайне неудобно. Только когда Вероника вынула палец из проушины, Олежка просунул туда свой, взялся другой рукой за край горловины, и почти не дыша, чтобы не раскачать кружку случайной дрожью тела, поднял на вытянутых вверх руках. Лиза взяла от Вероники наконечник, а сама Вероника села на край кровати, и перевернувшись, легла. Согнула ноги, немного скрючилась и выставила попу.

– Ближе подойди! Или сама не видишь, что не хватит шланга? Высоту не меняй! Шагни сюда! – прикрикнула Лиза.

Только чуточку приподнимая ноги словно он шёл по тончайшему льду или хрупкому стеклу над пропастью, совершенно мелкими шажками Олежка приблизился. Девки перешёптывались стреляя взглядами на него, и пересмеивались с язвительными репликами. Лиза тоже покачивала головой.

– Этот дегенеративный неумёха кажется сегодня получит сверх всего, что уже заслужил! От меня лично! – прогудела Вероника, привставая на локте и повернув и приподняв голову. – С такой косорукостью и безмозглостью удивительно, как это он смог научиться даже буквы писать? Смотри, если я возьму тебя к себе, как бы “в жёны”, школить и школить буду, хоть круглые сутки подряд! Розгами! Пока на каждое указание будешь сначала дёргаться, оглядываться и метаться, а не исполнять спокойно и сразу, буду школить!

От этой невольной оговорки девки стали переглядываться, но тоже как-то странно, словно не решаясь поднять друг на друга глаза, а только смотрели ниже лица какими-то бегающими взглядами. Как будто Вероника высказала вслух то, что каждая из них держала в глубине сознания, не желая поверить что это действительно её зарождавшееся и с каждым днём всё растущее желание.

Лиза густо намазала наконечник, развела тощие и несколько дряблые ягодицы Вероники, истыканные бесчисленным множеством уколов. Коснулась дырочки, и этот длинный наконечник в секунду исчез в глубине её прямой кишки. И очень скоро Олежка почувствовал, что резиновый мешок в его руках быстро делается всё легче и легче.

Желая как-то отвлечься от нарастающих неприятных ощущений в животе, чувствуя рвущуюся обратно воду, которую приходилось сдерживать всё бо́льшими усилиями, Вероника обернулась к Олежке.

– Чего так встала? Боком, да ещё смотришь куда-то в сторону? Неужели застенчивость заела? Стыдно смотреть? Или может неприятно смотреть на госпожу? Ну-ка повернись! И смотри на меня, когда я тебя о чём-то спрашиваю!

– Да нет… Это… Так… Случайно… Как-то… Само по себе… Так встал… С самого начала… – от ворвавшегося в него и ударившего внутри страха, возникающего в нём при каждом внимании к нему хозяек он даже покачнулся и едва удержался, чуть не потеряв равновесие на каблуках, испарина вмиг выступила на моментально побледневшем лице.

– Что это с тобой? – продолжила придираться Вероника, довольная произведённым эффектом. – Стал слишком пугливый? Это хорошо, кто боится, тот слушается. Так когда же ты соизволишь послушаться, и повернуться глазами к госпоже? Или вспомним, как нежно и ласково гладит плётка? Правильно! Вот так! – она самодовольно оглядела вконец пришибленного ужасом Олежку. – Теперь вижу! – вода в её кишечнике уже настолько давала о себе знать, что девушка выговаривала слова с перерывами, вся сжималась, поджимала попу и стискивала ягодицы и бёдра, сучила и подёргивала ногами, будучи в поту́. Не получалось даже отвлечься, нагоняя страху на Олежку. Лиза, глядя на её му́ки, лишь посмеивалась.

– Лежи-им, лежи-и-им сми-и-ирненько-о! Зато потом в животике будет чи-и-и-истенько! – шутливо нараспев приговаривала она, сжимая подруге ягодицы. – Та́к очистим тебе там, чтобы не испачкался страпо-ончик! Любишь получать в по-о-опочку – надо чтобы там всё до блеска было чи-и-истенько! А то помнишь, как тогда было у нас с тобой? Я в тебя залила всего один литр, и потом пришлось отмывать страпик!

Девки опять разошлись смехом, Марина даже растянулась на кровати, подпрыгивая на спине и взбрыкиваясь.

– Надо было на страпон одевать гондон! – прохрюкала давящаяся смехом Женька.

– Любишь в попку – люби и промывания! Я тоже не могу терпеть когда вливают много воды, но… Приходится! Чтоб не осрамиться! – сказала, отсмеявшись, Лера. – Ты ж меня тоже не жалела, что и правильно! Но зато потом как было приятно!

– У меня ты тоже вертелась и прыгала! Но стерпела ж всю клизму, такую же, и не лопнула? – усмехнулась Лиза, глянув на Леру через плечо.

Вероника уже начинала терять контроль. Сжимая напряжённые как камень ягодицы, она со стонами стучала ногой об ногу, дёргала ими вверх и вниз, заворачиваясь назад извивалась, приподнимала попу, защипывала себе бёдра. Олежке даже стало её несколько жалко. Он приподнял уже совершенно лёгкую кружку повыше, и в тот же момент в ней хлюпающе проскулило. Вероника, видя что клизма опустела, одним духом спрыгнула с кровати. Лиза еле успела выдернуть наконечник. А Вероника, схватив тряпицу и крепко прижав её к середине внизу попы, стремглав кинулась в туалет.

Когда она уже неторопливо, с блаженным видом потирая живот, появилась оттуда, подруги опять разошлись смешками и шутками.

– Всё донесла? До капельки?

– Хороший хозяин всё доносит до нужного места!

– Много в тебе накопилось? А то ты уже не один день не могла выдать ему свою “шоколадку”!

– Я и сегодня думала, не запор ли у тебя?

– Действительно было что-то вроде запора. И хорошо, что уговорили поставить целую клизму. Спасибо тебе, Лиз. – Вероника бросила на клеёнку тряпку без признаков и капли грязной воды на ней. – Если бы не требовалось так спешно, можно было бы прихватить и его… Вернее, сейчас – “её”. Чтобы выдать ей в ротик. Что-то бы выпила, и хоть часть бы съела, если не хочется получить такую порку, чтобы кожа поползла вместе с мясом!

– Сегодня об этом при любом раскладе забудь! Он мой, и ничего с ним никто больше делать не смеет без моего согласия! – твёрдо выступила вперёд Лиза, словно загораживая Олежку, как зверь встаёт, заслоняя свою добычу при появлении других зверей.

Девки потянулись к дверям, но Лера как-то резко повернула.

– Немножечко задержимся! – вдруг остановила она их. – Впрочем, вы можете идти в баню, а я попрошу – девушка обратилась к Лизе – мне тоже поставить клизму. Что-то разыгралось желание сегодня пострапониться в попку! Как? А? Вот он, точнее она, и мне также подержит кружку.

– Да чего там, подождём! Недолго! – загомонили подруги.

Лиза расхохоталась.

– Ну, сегодня у меня целая очередь на клизму! Как бывало в больнице! Давай сюда свою попку, всунем, зальём, чтобы можно было полной мерой иметь все удовольствия! – она повернулась к Олежке. – А ты кончай глазами хлопать! Делай всё чётко, иначе я после всего с тобою так разберусь, небеса с овчинку покажутся! – Лиза сильно дёрнула Олежку за косичку, явно всё же недовольная что который раз приходится сдерживать всё более разгорающуюся страсть и подавлять становящееся неудержимым желание.

Лера не заставила долго ждать. В несколько минут она набрала воды в кружку, и вручила Олежке увесистый мешок клизмы.

– Держи! И аккуратно! Надеюсь, не забыл, что с тобой будет если уронишь на ковёр хоть капельку? Стой столбом, и не шелохнись!

– Быть столбом – это самое подходящее для него занятие! – гыгыкнула Марина.

– Чего уж проще как изображать самого себя! – затряслась Женька от смеха.

Пока Олежка, едва не спотыкаясь на каблуках подходил к кровати и напрягаясь, окаменелыми руками поднимал над головой клизму, боясь только одного – как бы она не выскользнула, Лера вспрыгнула на кровать, легла на бок и подтянула ноги почти к груди. Выпятила и подставила попку. Лиза похлопала её по ягодице чтобы та несколько завалилась вперёд, оттянула ей верхнюю, правую, половинку, и в ту ж секунду наконечник ушёл к ней в анальное отверстие.

Теперь Олежка стоял лицом к кровати чтобы не дать хозяйкам повода для каких-нибудь придирок; хоть и было понятно, что при желании можно придраться и к тому, что он смотрит на голую попу госпожи с выходящим из щели между ягодицами шлангом. Но Лере было не до этого. Напрягая лицо и сжимая зубы, она, часто и глубоко дыша, поглаживая живот, с усилием терпела нарастающие давление и тяжесть внутри. Так же как и Вероника поджимала попу и стискивала напряжённые “булки” и ляжки, сучила ногами и стукала пяткой об пятку. Но было также видно, что наряду с физическими неудобствами процесс вливания воды вкупе с нахождением наконечника в прямой кишке параллельно доставляет ей и некое внутреннее удовольствие, сравнимое с ощущением лёгкого дразнящего оргазма.

То ли оттого что Олежка на этот раз стоял дальше и поднимал мешок клизмы несколько выше, не то потому, что в животе у Леры не возникало столь сильного “обратного” давления как у Вероники, что замедляло вливание воды, но в неё клизма влилась несколько быстрее. Тоже на всякий случай прижимая тряпку к попке, во весь опор понеслась в туалет.

Поглаживая свой плоский мускулистый животик, Лера через достаточно продолжительное время вышла обратно в спальню. Лиза с усмешкой посмотрела на Марину.

– Надо думать, теперь твоя очередь? – взяв клизму из рук так и стоящего в оцепенении Олежки, она поиграла ею, и держа конец шланга, сделала движение ввода наконечника.

– Да-да, давай и твой бурдюк зальём по самый верх! – захлебнулась хохотом Женька.

Марина со смехом отпрыгнула назад и вытянув руки, выставила вперёд ладони, шутливо изображая крайний испуг.

– Нет-нет, только не мне! Как говорится, у вас всё очень вкусно, но сейчас я по горло сыта! Честно говоря, сегодня я и не хочу принимать страпон. По крайней мере анально. Вот если только в кого-то входить… – Марина невольно задержала взгляд на Олежке, окутанном словно колышущимся туманом лёгкой тканью пеньюара, через которую столь заманчиво просвечивалось тело и кружевные трусики, нисколько не скрывавшие ягодиц.

Лера забрала у Лизы клизменный прибор, другие девки взяли клеёнку и таз.

– А вам, барышня, нужно приглашение? Где ты должна быть? – Лиза взяла Олежку за обе косички и толкнула на кровать. – Надеюсь, не нужно подсказывает что обувь следует снять? Стой пока на коленях! Вот здесь!

– Это на всякий случай. – Вероника положила на пол около кровати плётку, и девчонки вышли из спальни. Но вскорости возвратились, и не только чтобы прихватить с собой полотенца. Все они встали около полуоткрытой двери, и по Олежке опять противным червём пополз испуг. Они явно готовы придти на подмогу Лизе, если… Если она не сможет с ним совладать? Но он же и не собирался сопротивляться! Значит… Выходит, будет нечто такое, что доставит ему невероятные мучения? И его придётся очень крепко держать? Что немедленно подтвердила и сама Лиза.

– Девочки, не беспокойтесь, я и одна сумею справиться если что. В крайнем случае можно нажать на одну точку, и у него тут же парализуется дыхание. На время, пока держусь за это место. Или через ещё одну, другую точку, вызвать болевой шок. Так что не надо терять время, – было непонятно, действительно ли она знает какие-то такие секреты, или говорит это чтобы напугать Олежку, сделать его абсолютно покорным и смирным.

– Не, просто охота посмотреть на самое начало! – глумливо и в то же время как-то неумно хохотнула Женька. – Он хоть и после клизмы, но не укакается ли от страха?

Девчонок перегнуло от смеха.

– После клизмы он и пёрнуть не сумеет! Нечем!

– Пёрнуть? Когда госпожа будет входить в него? Ей под нос? Да за это ж ему быть драну и драну, и ещё столько же драну! Даже если это непроизвольно!

Лиза обернулась к подругам.

– А меня как раз это б завело! Говорят, мальчики начинают пукать когда их трахают страпиком в попку! Это так интересно! Возбудит ещё так! Вот только этого не случается. Потому что перед трахом они у меня должны быть хорошо проклизмены. Особенно те, кого только первые разы страпонят в попу.

– Ну да, а то получится как в том фильме! Где толстая негритянка засадила парню страпон, а он и обосрался как только она из него вытащила чтобы загнать сразу вновь!

– Считай, на страпоне вытянула из него всё говно!

– Тогда уж запукают не только от страпона, а и при сексе мужика с парнем!

Лиза открыла дверцу в спинке кровати. От того, что увидел Олежка, он инстинктивно начал отстраняться, а затем и пятиться, отползать на попе и на руках к стене пока не упёрся в неё спиной, но продолжая механически перебирать ногами и отталкиваться от постели пятками будто желая продавить стену. Это было нечего жуткое! Этот страпон ему показался чудовищным даже в сравнении с тем огромным, с шишаком на конце, который Лиза употребляла недавно в бане. В длину он был хоть и намного короче, почти раза в два, но толщиной больше “бульбы” того страпона, и как показалось Олежке, гораздо больше. Ровный в диаметре по всей длине, с узором утолщений, имитирующих вздувшиеся жилы на члене, с грибообразной, несколько загнутой вверх головкой. Ужас от этого зрелища буквально раздавил тут же потерявшего способность к соображению Олежку. Тупо, бессмысленно перебирая ногами, он почти что лез на стенку, что не осталось незамеченным девками и вызвало волну пересмешек. Чего, разумеется, он не заметил. Его остановившийся взгляд был прикован к тому чудовищу, которое вот-вот, в следующие минуты, будет, раздирая, входить в его дырочку, причиняя ужасающую боль.

– “Это же всё у меня там разорвёт! Искалечит!” – пронеслась у него в голове ужасающая мысль.

– Ты чего это как заведённый скребёшь пятками? Прилип там что ли к стенке? Или тебе ещё разок объяснить, что ты должен делать? Если госпожа собралась в тебя входить? – схватив его за косичку, Лиза с силой рванула и швырнула Олежку лицом вниз на кровать. – А как ты смотришь вот на это? Она объяснит доходчивей! И лучше всего! – потянувшись рукою вниз, Лиза подняла с пола оставленную там плётку. – Приласкать? – девушка занесла руку.

Олежка подпрыгнул, приподнял попу, и начал поспешно снимать трусики, путаясь пальцами в резинке. Но Лиза, положив руку ему на поясницу, заставила лечь на живот.

– Пока что жди приказания. Я скажу, с чего начать и как.

Девки опять заржали.

– Вот так! Так и нужно! Вгоняй, вгоняй ему ума с заднего входа!

– В задние ворота!

– Приходится в заднюю дверь! Передняя у него чересчур узка, не проходит туда такая громоздкая штука как ум!

– Это для него ум – вещь громоздкая!

– Да для него просто неподъёмная!

Лиза стала одевать страпон, не торопясь, деловито подтягивать ремешки. Теперь, уже на ней, он выглядел особо устрашающе. Олежку охватила жуткая внутренняя тихая истерика при самом ближайшем рассмотрении этого бревна, вот-вот готового разодрать ему попу.

Девки восхищённо зашептались, также детально рассмотрев сей предмет.

– Ого! Это ну почти что дилдо!

– Полу-дилдо! Даже на две трети!

– Ну у тебя и калибры!

– Ну да! – отвечала Лиза. – “Забью заряд я в пушку туго”! – запустив руку под подол пеньюара, она ущипнула Олежку за бедро. – Ну что же ты? Уснул, или поплыл в облаках? Опять утонул в своих мечтах и мыслях? – звонко вскрикнула она.

– Раком! – рыкающе проорала, почти как рявкнула со смехом Женька! – Раком! Раком встань!

– Что… Делать…? К-как? – заплетающимся языком, встрепенувшись, дёрнул голову и оглянулся Олежка.

– Расправь ножки. Ещё чуть пошире. Вот так! Руки вытянь! – усевшись на коленях между его ног, Лиза смачно оглядела просвечивающие через упавшее на них облако пеньюара обтянутые чулками стройные бёдра, резким возвышением переходящие в круглые холмики распухших, расписанных частыми полосками ягодиц. – Теперь приподнимись! Чуть-чуть! – и она принялась медленно поднимать на нём подол, сначала сзади, проводя большими пальцами по ягодицам, затем на боках, и тянуть вверх нижнюю часть подола. Завернула его Олежке почти что на плечи, и так же медленно приспустила ему трусики, до верха чулок. Открылась вся “панорама” – самый верх бёдер и попа, вместе с её круто западавшей с обоих сторон такой волнующей серединкой, одним своим видом вызывающей пронизывающую, постанывающую вибрацию внизу живота у девушки, теперь всецело принадлежащая ей. Взбитый пышным облаком подол пеньюара и чёрная полоска резинки трусиков, спущенных на ширину ладони от низа попы, дополняли возбуждающую картинку.

Продолжение следует…