Деревенская мама. Глава 1

Всю свою жизнь я прожил в деревне с мамой и её родителями. Кто мой отец – я никогда не знал, а мама не особо горела желанием рассказывать. Порой я сомневался, а сама то она знает? Женщина она конечно очень интересная. Чуть позже вернёмся к ней, тут в двух словах не опишешь.

Когда умерли дед с бабушкой, мы с мамой остались вдвоём, а хозяйство было большое: куры, индюшки, коза и две коровы. А ещё большой огород, засеянных различными культурами. Благо денег хватало. Каждое утро приезжала машина, мы загружали туда овощи, яйца, молоко и тд и тп, и всё это продавалось на местном рынке. Доход был приличный.

Пока я жил в деревне, ходил в местную школу. Образование там давали достаточно хорошее, вопреки всем стереотипам. После школы я поступил в городской университет на юриста. Пришлось уехать в город и оставить маму одну. Но она не особо горевала, помощников ей хватало. У нас есть практика нанимать рабочих для помощи по уходу за хозяйством. Помню, как дед называл их «рабами». А в детстве я был впечатлительным и всему верил. Я действительно думал, что мама нанимает рабов. Они даже спали у нас в амбаре. На огороде трудились, по двору помогали, дом латали, скот пасли. Помню двух здоровяков, один цыган, второй обычный русский. Я в детстве с ними часто играл, точнее они со мной. Хорошие были мужики.

И вот я уехал в город и поселился в общежитие, всё хозяйство осталось на маме. Она писала, что сама справляется, а если нужна помощь – просит соседей мужчин, но таких у нас в деревне мало осталось, в основном старики, доживающие свой век.

В город я уехал не один, а прихватил своего лучшего друга Артёма. С Тёмой мы дружили с раннего детства. Если я родился в деревне, то он сюда переехал, когда ему было лет шесть. Его родители имели проблемы с алкоголем и сбагрили ребёнка деду с бабкой. Так Тёма и оказался в деревне, где быстро освоился, и мы с ним сдружились.

В нашем детстве деревня процветала. Кучу народу было. Разные семьи. Друзей у нас было много, девчонок. Но у меня с противоположным полом никогда не клеилось. Слишком замкнутый я был, стеснительный. Тёма – моя прямая противоположность: весёлый, активный, любит поболтать, со всеми легко находит общий язык. Да ещё и красивый, зараза! Девки по нему с ума сходили.

Поступили в институт мы вместе, и жили в одной комнате в общаге. Друзья на век! В целом я любил его, как друга, и как человека, но есть одна вещь, к которой я вот-вот подойду, которая сильно потрясла меня и по сей день сводила меня с ума! Такое даже в бразильских мыльных операх, что мы с бабкой раньше смотрели по телеку, не увидишь!

Так уж вышло, что Тёма с детства был влюблён в одну женщину. Взрослую женщину, гораздо старше него. И этой женщиной, ВНИМАНИЕ, была моя мать… И если бы это была простая и наивная подростковая влюблённость, то всё можно понять. Но нет! Он всерьез любил её и дико жаждал в сексуальном плане, о чём не уставал мне напоминать миллион раз.

Сколько помню, он всегда за ней ухаживал. Дарил цветы, делал комплименты, приносил какие-то маленькие подарочки, помогал ей в хозяйстве. А когда умерли бабушка с дедом, этот прохвост практически поселился в нашем доме. Частенько ночевал у нас.

Мама все его ухаживания сводила в шутку, и принимала с широкой улыбкой и благодарностью. Ей нравилось внимание юного мальчишки, друга сына, которого она знала ещё шестилетним ребёнком. Я всегда полагал, что она считает его вторым сыночком, и посему был спокоен.

Как же я был глуп и наивен… Стоило заподозрить ещё тогда, когда Тёма зачастил у нас с ночёвкой. Доподлинно не знаю, когда это началось, но однажды я поймал их с поличным.

В ту ночь Тёма, как обычно, ночевал у нас. Внутри дом состоял их трёх комнат и коридора. К дому примыкали сени и кухня. У меня была своя комната в одном конце дома, у мамы своя в другом конце. Тёма спал в зале. Как-то я проснулся ночью по банальной нужде. Туалет у нас был на улице, но на ночь мы ставили ведро в сени. Выхожу из своей комнаты и попадаю в зал, где должен спать Тёма. Но его кровать пуста. Иду дальше в коридор. Мамина спальня слева, дверь в сени – справа.

Я уже хотел пройти в сени и поссать в ведро, грубо говоря, но услышал из маминой спальни лёгкий скрип пружин. Быстро сложил дважды два (пустая Тёмина кровать и скрип пружин маминой кровати), но до последнего отказывался в это верить. Ну этого просто не могло быть! Мой друг и моя мать?! Она для него всё равно, что вторая мама! Знает его с детства! Ну не может этого быть!

Так я себя убеждал, пока не заглянул в мамину комнату. Только я просунул голову в её спальню, как носом учуял запах секса. Температура в спальне была значительно выше, чем в остальном доме. Я сразу увидел два обнажённых тела, слипшихся воедино на тесной кровати. Лунный свет освещал их голые, потные тела.

Тёма комично смотрелся сверху на маме. Он-то росточка не высокого, пусть и коренастый парень, а она баба здоровая, крепкая. Худенькое тело моего дружка трудилось над маминым большим, мощным телом. Он лежал на ней, как на матрасе. Мамины широкие крепкие бёдра податливо раздвинуты, ноги чуть согнуты в коленях. Их животы звучно шлёпаются друг об друга, мамина вагина бесстыже хлюпает. Но сама мама не стонет, видимо думает, что я сплю. Она прикусила костяшки пальцев и шумно дышит. Густые, рыжие волосы расплёсканы по подушке. В этот момент, в момент сладкой истомы, она показалась мне особенно прекрасной.

Тёма старался так, что аж пот стекал со лба. Он мял мамины пышные груди, впивался губами в большие, пухлые соски, по размеру с чайные блюдца. Стонал, поганец, от наслаждения, за что мама на него часто «шикала» и шептала «тише, тише».

В тот момент я испытал противоречивые эмоции. Сначала шок, потом злость на них обоих, после – неожиданно – возбуждение и зависть. Эта сцена меня дико возбудила, член аж набух. Зависть крепко сжала тисками. Как же я завидовал Артёму! Дорвался, засранец, до желаемого! Но как?! Почему, мама раздвинула перед ним ноги?!

Этот вопрос я потом долго себе задавал, и пришёл к выводу, что мама ведь такая же женщина, как и все. А женщине нужен мужчина. Нужен хуй. А у нас в деревне мужиков практически не осталось, а те, кто остались – женатые. И вот тебе молодой, бойкий паренёк, пусть и в сыновья тебе годящийся. И ладно бы это был левый парень, но друг сына?!

Долго описывать свои чувства и эмоции от пережитого в ту ночь, я не стану. Если кратко – это событие разделило мою жизнь на до и после. С того момента я частенько стал их палить во время секса, а трахаться они стали намного активнее и чаще. В какой-то момент и они меня спалили за слежкой. Теперь не было смысла скрывать. Мы коротко всё обсудили и больше не возвращались к этому. Меня просто поставили перед фактом. И я принял эту безумную действительность.

Тёма даже не думал извиняться, он наоборот гордился собой и был самым счастливым подонком на свете. Но я всё равно, почему-то, не мог его ненавидеть. Если бы у него была такая же шикарная мать, как моя, наверняка я бы тоже не устоял. Тёме удалось воплотить свою многолетнюю мечту в реальность. Можно только порадоваться за него.

Но не стоит думать, что я спокойно принял такой расклад. Злость, зависть и обида всё ещё жили во мне, просто я старался их не показывать. Я любил, как и маму, так и своего друга, и вынужден был терпеть их шашни. Всё это длилось до того момента, как мы уехали учиться в универ. Прошёл целый год. На зимние каникулы мы конечно приезжали, но всего на три дня. Хлопот с учёбой хватало.

И вот наступило лето, мы сдали сессию и наконец отправились домой в деревню. Ехали мы пять часов автобусом, пока не увидели долгожданную табличку с надписью: «Коневка».

Наша деревня тянулась всего на триста метров по одной стороне и на двести метров по другую сторону дороги. Там же была ферма для скота и кладбище. Но наш дом был на другой стороне.

Мы сошли с автобуса на остановке, прошли через некошеный луг и вышли к домам. Мама прекрасно знала расписание автобусов и вышла нас встречать заранее. Ещё с луга я увидел её огненно-рыжую гриву. Волосы она распустила, хотя обычно повязывала на голову косынку.

И вот мы приблизились к теме «Моя мама».

Зовут её Марина. Сейчас ей сорок пять лет. У неё потрясающая густая грива рыжих волос, но крашеных. От природы она типичная русая славянка. Но рыжий цвет волос идёт ей больше, он отлично подчёркивает её яркие зелёные глаза. Лицо у неё овальное, румяные щёчки, слегка курносый милый носик и широкая улыбка с ровными белыми зубами.

Посмотришь на неё, так и не скажешь, что деревенская баба. Деревенского в ней были только манеры и весёлый, заводной характер. Простая, лёгкая, всегда навеселе! Бабушка говорила, что в девичестве у мамы отбоя от женихов не было. Фигура – песочные часы, как пишут поэты. Пышная, большая, натуральная грудь, достаточно узкая талия и широкие бёдра. Рост 1, 78м, что для женщины выше среднего, кость широкая, как у всех деревенских баб. Сильная, рукастая, но при этом не лишённая женской грации.

И вот, это прекрасное создание встречало нас у ворот в красной клетчатой рубашке и широкополой юбке. Ей и красится не нужно было, природная красота не нуждалась в лишней косметике.

Я всегда ей восхищался. Мама олицетворяла собой сплошной позитив, красоту и некую неисчерпаемую жизненную энергию. А её улыбка сражала наповал. Неудивительно, что Тёма с детства был в неё влюблён. Да и я тоже… В этом, конечно, стыдно признаться, но я частенько «стирал ладони» на фантазии о своей матери. Как бы это было не грешно, но я хотел её, как женщину. Но, так как, она моя родная мать, ничего мне не светило. А вот Тёма получил желаемое, и мне оставалось только завидовать ему.

Мама по очереди сцапала нас в свои медвежьи объятия. Меня она крепко обняла и расцеловала в обе щёки. Тёму же обнимала немного иначе, будто стесняясь по полной проявить свои чувства, ведь я стоял рядом. Однако этот паршивец сразу уткнулся мордой в её пышные груди. Большие белые молочные железы выпирали сверху из ворота рубахи. Причём последние три-четыре пуговицы были оторваны, так как их просто невозможно было застегнуть. Даже не знаю, какой у мамы размер груди. Просто огромный! И это при том, что она совсем не была толстой. Женщина с пышными формами и лёгкой, приятной полнотой – так звучит лучше, и более точно описывает её фигуру.

Мама же захохотала, когда Тёма уткнулся носом в её сиськи, и потрепала его по волосам.

— Ах ты шельмец!

Затем она положила руки нам на плечи, прижав обоих к себе и весело, задорно сказала:

— Ну что, молодчики мои, пошли накормлю вас! А то, поди, проголодались в дороге?

Мы оба положили руки ей на талию, и мама повела нас во двор. В один момент я заметил, точнее почувствовал, как рука Тёмы скользнула вниз по её талии и сжала мамину большую крепкую задницу. Я тут же шлёпнул его по руке, а мама лишь рассмеялась:

— Ахахаха! Да ладно, пусть помнёт! Полгода, небось, женщины не щупал, а?! Или ты там уже девчонкой обзавёлся, дорогой мой?!

— Да, что вы! Конечно нет! – фыркнул Тёма. – Ни одна девчонка рядом с вами не стоит!

— Это точно! – гордо ухмыльнулась мама. – Девки там у вас, небось, кожа да кости! А у меня есть, за что подержаться, да, Тёмка?!

— О дааа… – блаженно протянул он, помяв на ходу мамины груди через платье. – Как я по ним скучал!

Мама звонко захохотала, а я покраснел. В этом и заключалась её простота – она не знала, что такое стыд. Всегда вещи называла своими именами, а то, что касалось секса, было для неё обыденным делом, и обсуждать секс она нисколько не стеснялась, даже передо мной.

Мы прошли в кухню, где мама накормила нас холодной окрошкой и свежим хлебом. Мы ели с огромным аппетитом и рассказывали маме про учёбу и студенческую жизнь. У меня она поинтересовалась, нашёл ли я девушку. Всё ждала момента, когда я обзаведусь-таки будущей невестой. Но пока что порадовать её мне было не чем.

А когда Тёма поинтересовался, почему она его не спросит (хотя мама уже спрашивала во дворе), она ему в шутку ответила:

— А тебе нельзя! Узнаю – хуёчек-то откушу, милый мой!

Я порой охреневал от её откровенности. Вот тебе деревенская простота и манеры. Я же вырос более деликатным мальчиком. Мама отродясь была прямой. Тёма захохотал и тут же парировал:

— Нее, тёть Марин, кусать не надо. Лучше кое-что другое…

— Что? – смешливо сузила глазки моя мать.

— Сосать, – смело заявил Тёма, расплывшись в самодовольной улыбке.

— Сосать? – усмехнулась мама. – Это всегда пожалуйста.

— Мам… – закатил я глаза.

— Ну а что? – усмехнулась мать, даже не почувствовав стыда. – Тут куры, козы, да коровы. А ещё старики и старухи. А я женщина в самом соку!

Сказав это, она гордо выпятила грудь и разгладила платье по-своему телу.

— УХ! – прорычал Тёма.

— Так! – сказала мама, обращаясь ко мне. – Ты дорогой, наверно устал в дороге, приляг отдохни. А ты – иди со мной!

Она схватила Тёму за руку и выдернула из-за стола. Тот даже окрошку не доел.

— Куда это? – с набитым ртом спросил он.

Уже из сеней я услышал:

— Куда, куда! В амбар на сеновал, милый мой! Пизда уже полгода не паханная!

От очередной маминой прямоты, у меня уши в трубочку свернулись. А ведь она прекрасно понимала, что я это слышу. Ей просто было по барабану. Деревенская прямота…

Они вышли из дома, и я остался один доедать. И тут встала дилемма – реально пойти поспать часик, или же проследить за ними, как я делал частенько, когда мы ещё жили в деревне?

Уже, учась в институте, я где-то вычитал, что страсть к наблюдению за совокупляющимися людьми, называется вуайеризмом. У меня эта страсть началась с той самой ночи, когда я впервые застал Тёму в маминой постели. С каждым днём эта страсть росла, и я уже, как наркоман, подглядывал за ними и тайно дрочил. Это была моя страшная, постыдная тайна. Они об этом не знали.

Каждый раз, подглядывая, я рисковал быть замеченным, но природная осторожность и аккуратность, по сей день позволяли мне оставаться не пойманным. Лишь раз они меня заметили, точнее я их прямо спалил, и тогда им пришлось во всём признаться. После того случая, я ни разу не спалился.

Я услышал, что они идут в амбар на сеновал, их любимое место. Быстро доев окрошку, я пошёл туда же. Каждый раз моё сердце бешено билось в груди, когда я крался подглядывать. В этом был особенный экстрим, что лишь сильнее меня возбуждало.

Подсмотреть за ними в амбаре можно было двумя способами. Либо прямо через двери, обычно они их не закрывали. Либо залезть по лестнице с тыльной стороны амбара и смотреть сверху через окно. Но я предпочитал двери, тем более, что они состояли из досок, а между досок за годы уже образовались приличные щели.

Я тихо подкрался к амбару и заглянул внутрь через одну такую широкую щель. Сначала я увидел голую задницу Тёмы. На нём остались только кроссовки. Он стоял спиной ко мне и загораживал маму.

Но вот он делает шаг в сторону, будто специально, зная, что я наблюдаю. Моему взору открывается мама. Он сидит на стоге сена, широко расставив ноги и опираясь руками на колени. Огромные сиськи вывалены наружу из ворота рубахи. Мама трясёт ими из стороны в сторону и смеётся, глядя, как скачет от похоти Тёма.

— Сначала смотреть, но не трогать, – дразнит она его, покачивая тяжёлыми, большими сиськами.

— Ишь, как стручок подпрыгивает! – хохочет мама.

Я увидел, как Тёмин член, внушительных размеров, дёргается так, что аж шлёпается об живот. Смазка стекает по вздыбленному стволу.

— Ну, тёть Марин! – рычит от похоти Тёма.

— Скучал по ним? – улыбается мама, сжимая свои сиськи двумя руками.

— О дааа!

— Хочешь их потрогать? Помять их, как следует?

— Да! Да! Да!

— Ну давай! Можно!

Тёма кинулся к ней и упал на колени. На протяжении нескольких минут он жадно мял её сиськи. Сжимал их, взвешивал на ладонях, пошлёпывал, зарывался в них лицом. Мама всё ему позволяла, посмеиваясь. Правда, когда Тёма принялся сосать её пухлые розовые соски, смех её сменился и блаженное постанывание.

Какое-то время Тёма смачно и слюняво обсасывал мамины соски, чавкая и хрюкая, как поросёнок. Пускал слюни по её сиськам, обхватывал губами крупные соски, будто хотел напиться молока.

— Ну всё, всё! – наконец отстранила его мама, чуть толкнув в грудь. Тёма осел голой задницей на солому. Мама чуть задрала юбку и начала ей помахивать, плавно раздвигая ноги. – Хочешь посмотреть, что у меня там?

Тёма лихорадочно закивал, подавшись вперёд, но мама оттолкнула его в лоб ладошкой.

— Давно ты сюда не заглядывал, – дразнила она, помахивая платьем.

Я уже и сам терял терпение. «Ну давай же, задери платье, мам!»

Словно, услышав мои мольбы, мама резко задрала платье выше пупка и широко развела бёдра. Её волосатая, влажная пизда предстала перед Тёмой во всей красе. Волосы вокруг вагины были тёмными, а на голове рыжими. Мама пальцами схватилась за волоски вокруг половых губ и оттянула их в стороны, открыв влажные, липкие врата.

— Смотри, какая она мокрая и волосатая! – игриво прорычала мама, раскрывая своё влажное розовое нутро перед носом моего друга.

Тёма застонал от похоти и на коленях пополз к маминой щёлке. Но она снова его остановила, оттолкнув ладошкой.

— Смотри, смотри! Это тебе не лысые девичьи письки! Это натуральная пизда взрослой женщины!

— Пизда… – заскулил Тёма.

— Пиздааа… – повторила мама, улыбаясь, как дьяволица. – Волосатая, мокрая… Настоящая пизда, мой мальчик! Чуешь, как пахнет?

— Даа… – простонал Тёма, потянув носом, как кобелёк.

Больше мама не смогла его удерживать. Он рванул к ней, как голодный пёс, и зарылся лицом в её волосатую, влажную шмонку. Мама звучно захохотала, закинув лицо к потолку и накинула юбку на голову Тёме, накрыв его широким подолом.

— Ох! Ох! Ох! – смеялась она и постанывала, закатывая глазки. – Ммм…

Минуты две Тёма лизал ей щёлку, затем вынырнул и завалил маму на стог сена. Распахнул её ляжки и налёг сверху. Член легко вошёл в широкую, влажную норку. Он трахал её бодро. Их животы звучно шлёпались друг об друга. Мамины стоны лились на весь амбар. Её ноги безвольно болтались с двух сторон от Тёминого торса. Крепкий молодой хуй вспахивал зрелую волосатую щель, выбивая из неё бесстыжие чвакающие, хлюпающие звуки.

Я стоял за дверью амбара и лихорадочно дрочил. Тёма рычал от похоти, лёжа на моей матери и шустро суча бёдрами. Мать стонала от наслаждения, прижимая молодого любовника лицом к своим сиськам.

От перевозбуждения Тёма продержался всего минут пять. Мало того, что он всегда трахал маму без резинки, так она ему ещё и кончать в себя разрешала. Залив семенем её лунку, Тёма сполз с мамы на пол. Она продолжала лежать на сене, шумно дыша. Сперма ручейком вытекала из её волосатой расщелины. Тяжелая большая грудь высоко вздымалась и опадала при дыхании.

Я тоже кончил – на дверь амбара. Поняв, что продолжения не будет (они начали одеваться), я вернулся в дом.

Наконец потрахавшись, Тёма на какое-то время ушёл к себе домой, проведать бабушку с дедом. Мы с мамой остались вдвоём. Я поспал часик до пяти вечера, а потом мама нагрузила меня работой по огороду. Я возил землю в тележке, носил ей воду, а она на коленях ползала по грядкам. По двору спокойно гуляли куры и индюшки, а козы и коровы паслись на лугу в пятидесяти метрах от дома.

Вечером, когда мы с мамой доили коров в коровнике, к нам заявился Тёма. Какое-то время он стоял и смотрел, как мама сцеживает из вымени молоко, а потом, как заявит:

— Знаете, тёть Марин, мне это что-то напомнило?

Я сразу смекнул о чём он, да и мама тоже. Она посмеялась и спросила:

— Пришёл молочка отведать?

— Разве что вашего, – ухмыльнулся Тёма.

— Ах ты пошляк! – рассмеялась мама. Но зачем-то встала, вытерла руки об фартук и пошла к нему.

— Ты куда?! – обиженно спросил я, прекрасно понимая куда она идёт.

— Дружка твоего молочком напоить, – хихикнула мама, нагнулась и схватила пустой бидон.

Они вдвоём вышли из коровника, оставив меня охреневать от такой пошлой прямоты. В голове так и звучала её пошлая фразочка: «Дружка твоего молочком напоить». Разумеется, я не остался сидеть там один, доить корову. Тем более, что я уже почти закончил. Встал, вытер руки и вышел из коровника. Остановился посреди двора и окинул взглядом пространство. Куда они пошли? Вариантов масса.

Но тут я услышал мамин задорный смех, раздающийся из сарая. Дверь была приоткрыта, сарай закрывался только снаружи. Я осторожно подкрался к двери и заглянул в проём между дверью и косяком. В сарае разворачивалась какая-то безумная сцена, на грани комедии. Мама стояла посреди сарая, вывалив сиськи из платья, и прислоняла пустой бидон к левой груди.

— Как думаете, на целый бидон хватит молока? – послышался Тёмин голос. Дружок пока был скрыт из поля моего зрения.

— А ты посмотри на них! – гордо тряхнула сиськами мама. – Тут и на два бидона хватит!

Она залилась звонким смехом. В сарае сверкнула вспышка, и я понял, что Тёма её фотографирует. Мама позировала ему, и это дико меня возмутило! Как она вообще не стыдится ему позировать в таком виде?! С голыми сиськами и бидоном! Это ведь оскорбительно должно быть для неё! Ассоциация с дойной коровой, получается! Но, похоже, маму это только забавляло. Она смеялась и продолжала позировать с голыми сиськами и бидоном.

И вот Тёма появился в поле моего зрения, на ходу срывая с себя одежду. Мама засмеялась, попятилась от него, бидон упал на пол. Тёма настиг её у стога сена, принялся лапать и обсасывать её груди. Мама хохотала и сладко постанывала.

Наигравшись с её грудями, он резко развернул маму и загнул её раком. Вздёрнул юбки ей на спину и раздвинул ягодицы. Под юбкой мама оказалась без трусов. Что не удивительно. Она крайне редко носила трусы, только когда в город выбиралась и наряжалась.

Тёма с вожделением лапал её голый, мясистый зад, рыча от похоти и надрачивая свой вздыбленный хуй.

— Ох! Ох! – посмеивалась мама, крутя перед ним задом. Ладони положила на жопу, раздвигая ягодицы и демонстрируя Тёме свой, по-женски прекрасный, волосатый тыл. И пизда видна во всей красе и попка тоже. Это выглядело так грязно! Но так возбуждающе, что моя рука мигом нырнула в трусы, нащупав вставший член. Жаль я не был на месте Тёмы, чтобы лицезреть мамин тыл крупным планом. Но даже из-за двери я отлично мог разглядеть её волосатую пизду и попку. Это вам не девичьи гладкие попки, как в порно, где всё выбрито. Моя мать – деревенская женщина, и всё у неё натуральное, естественное. Ноги и подмышки она конечно брила, а вот интимные места в деревне брить не принято.

— Уууух! – похотливо пропыхтел Тёма и смачно харкнул на мамин анус. Растёр слюну залупой по дырке и резко вогнал член внутрь.

— ОООООХ! – вздохнула мама, ощутив член в заднице. – Дорогой, ты кажется промахнулся… Уууф…

— Неа! Попал куда надо! – прорычал Тёма и давай трахать маму прямо в задницу. Без всякой смазки и прочего! Чисто по слюне! Чисто по-деревенски! Я поражался этому грязному зрелищу!

— Ууууй! Уууух! – пыхтела она.

Раньше я не видел, чтобы они занимались анальным сексом, потому был очень удивлён этому. Тёма бодро порол маму в анус своим крепим толстым членом. Она, то пыхтела, то смешливо дразнила его, кряхтя и ухая:

— Что, городские девки не пускают в заднюю калитку? Оох!

Тёма не отвечал, он был слишком сосредоточен на бурении её задницы. Мой дружок откровенно кайфовал, пропахивая своим здоровенным плугом мамину жопу. В один момент он прорычал фразу, которая всё расставила на свои места и сняла все мои вопросы.

— Обожаю трахать вашу жжжопу! – прорычал он.

— Уууу дааа… – блаженно протянула мама. – Пробури её хорошенько, ох-ох…

У меня снова уши в трубочку свернулись, но в то же время возросло и возбуждение. Порой, мама как ляпнет что-то дико пошлое, что у меня аж мурашки по телу и сразу стояк. Так и сейчас, она ухала и ахала от наслаждения, периодически грязно выговаривая:

— Вот так, мальчик мой! Люби меня анально! Жёстко, милый, жёстко! Ууууф!

— Да, тёть Марин! Да! – рычал Тёма, бодро протрахивая её фыркающую попку.

— Уууух! ОООХ! – стонала мама, стоя раком и опираясь руками на стог сена.

— Любите в жопу, да, тёть Марин?! – сказав это, Тёма отвесил маме звучного шлепка по ягодице.

— АААХ! – вскрикнула она и прорычала: – Дааа! Моя попа любит твой член, дорогой! Делай грязно! Сильнее еби мой зад! УУУУУ ДААААА!

Тёма ускорился. И вот он уже со всей дури дерёт мою мать в жопу, а она грязно стонет, комкая ладонями сено. Сиськи болтаются под ней, шлёпаясь друг об друга. Тёма обхватывает руками мамины широкие бёдра, шлёпает её по жопе, рычит от кайфа и жёстко дерёт её в задницу, в режиме перфоратора.

— Щас кончу вам в задницу! – взревел Тёма.

— Давай! Спускай мне в жопу! – крикнула мама, видимо тоже находясь на пороге оргазма. От этих грязных реплик я просто сходил с ума, и кончил вместе с ними. Тёма спустил маме в зад, я на стену сарая. Мама брызнула под себя, аж по ляжкам потекло.

И вот его член выскользнул из её попки. Сперма заструилась наружу из растянутого, красноватого ануса, стекая вниз по пизде и повисая нитями на лобковых волосах. Мама повалилась на сено, шумно дыша и охая.

Кончив, я оставил их и пошёл обратно в коровник. Мне оставалось закрыть бидон и отнести его в погреб. Что я и сделал. Выхожу из коровника с бидоном и вижу маму, идущую по двору в раскорячку, но с улыбкой на лице.

— Что это с тобой? – провокационно спросил я.

— Да твой дружок… – усмехнулась мама, кивнув назад на Тёму, идущего следом за ней, как утёнок за мамой уткой. – Решил меня взять с тылу, засранец!

Мама посмеялась и тут же скривилась.

— Ох, моя жопа…

Я в шоке застыл на месте, чуть бидон не выронив.

— Ну, мам!

А она, будто не слышит меня.

— Хорошенько пропахал мою задницу, шельмец! – усмехнулась она, пожурив Тёму пальцем. – Полный бак залил, аж по ляжкам течёт!

Я не мог больше этого слушать. Эта её откровенность вгоняла меня в густую краску! Наверно, я никогда к этому не привыкну. Я понёс бидон в погреб, лишь бы подальше от них.

Благо этим вечером больше ничего подобного не произошло. Тёма пошёл ночевать домой, а мы с мамой коротали вечер дома перед телеком. Однако, в один момент Тёма ей позвонил на мобильник. Я лежал на диване и читал книгу, мама сидела в кресле. Она взяла трубку, улыбнулась и ответила:

— Чего тебе, жеребчик мой, соскучился уже?

Я не знаю, что там говорил ей Тёма, но мама часто хохотала, а потом, как выдаст:

— О даа… До сих пор задница горит! Ахахаха!

Я кинул на неё недовольный взгляд, но мама словно забыла о моём присутствии. Сидела в кресле в ночной рубашке, закинув ногу на ногу. Ночнушка так задралась, что полностью оголила её бедро и низ левой ягодицы. Она покачивала босой ступнёй и флиртовала с моим другом по телефону, накручивая на палец рыжий кудрявый локон.

— Завтра утром забегай на минетик… Аахаха! Конечно! Отсосу по высшему разряду!

Я мог только возмущённо качать головой и фыркать, надеясь привлечь её внимание. Но она была так увлечена разговором, что совсем не обращала на меня внимание. В один момент, при смене ног, она случайно засветила передо мной свою мохнатку, и даже не заметила этого! Это был мимолётный момент, но такой пикантный, что я мгновенно возбудился! Я видел его словно в замедленном действии! Её нога поднимается, отходит в сторону, мохнатка открывается во всей красе, прежде чем вторая нога ложится на первую, прикрывая срам. Безумно возбуждающее секундное зрелище, которое надолго засело в моей памяти!

— Аахахаха! – смеялась над чем-то мама. – Не надо. Скопи побольше, чтоб полный рот мне накончал! Аахахаха! Нее, она у тебя сладкая, мне нравится. А что городские девчонки не глотают?

И весь этот длинный пошлый разговор происходил при мне! Возмутительно! С одной стороны, я хотел вразумить мать, чтоб вспомнила про сына рядом, но с другой стороны, не хотел, чтобы она останавливалась. Этот разговор дико меня возбуждал. Эдакое возбуждение на грани стыда за мать. А она всё хохотала и периодически выкидывала фразочки от которых у меня лицо краснело, а в паху набухало.

— Если поможешь по огороду, дам в попу… Ахахаха! Бесстыдник!

Как же хотелось подрочить в этот момент, но не было возможности, мама-то рядом. Я кинул на неё взгляд и заметил, как она на пару секунд просунул руку себе между ног и почесала шёрстку на лобке. В этот момент я чуть в штаны не спустил.

— Ладно уже, ложись спать, пошляк! – хихикнула она. – Завтра тебя ждёт влажный и сочный… Ага… Дааа… С окончанием в рот. Обещаю! Всё, спокойной ночи… Целую… Да, да… Во все места…

Лишь положив трубку, мама обратила на меня внимание. Но вместо того, чтобы извиниться за то, что я стал свидетелем её интимных разговорчиков, мама лишь усмехнулась и развела плечами:

— Твой дружок такой пошляк! Только о сексе и думает! Пиздой прикормишь, так и будет бегать за тобой, как щенок!

— Мам!

— Да, да, извини. Забываю, ты ж у нас интеллигент! Весь в отца!

«А кто мой отец?» – чуть не вырвалось у меня. Но я сдержался. Когда я заговаривал об отце, мама злилась. Это тема была у нас под запретом.

— Ладно, милый, мамочка пошла спать. Завтра подъём в шесть утра.

— В шесть???!

— А ты думал! – усмехнулась мама, чмокнув меня в лоб. – Забыл, какие у нас тут порядки.

— Лаадно…

Когда она ушла в свою спальню, я тихо подрочил под одеялом, вспоминая их с Тёмой телефонный разговор и короткий интимный момент маминого засвета.

_________________________

Следующим утром я пил кофе на крыльце. Встал ни свет, ни заря. Петухи кукарекали, птички щебетали на крыше, тёплое солнце поднималось над горизонтом. Деревня… Как же я скучал по ней.

— Здорова!

Откуда не возьмись появился Тёма с вёдрами. Заспанный, но счастливый, зараза!

— Ты чё это с вёдрами? – буркнул я.

— Да дед послал за водой к колодцу. А где тёть Марина?

Прежде, чем я успел ответить, мама появилась в дверях. Уже одетая по хозяйственному, бодрая. Увидев Тёму, она засмеялась:

— Я знаю зачем ты пришёл, шельмец!

— С утра дикий стояк, тёть Марин! – расплылся в улыбке Тёма, указывая взглядом на бугор в шортах. – Нужна ваша помощь!

Мама провела языком по пухлым губам и спустилась с крыльца.

— Это мы сейчас организуем!

Она уселась на лавку и кинула взгляд на меня:

— Серёж…

— Понял, – буркнул я. – Удаляюсь…

Я ушёл в дом. Точнее на кухню, ведь с неё, из окна, как раз просматривалась та часть двора, где они находились. Мама сидела на лавке с кружкой кофе. Тёма уже спустил штаны, вывалив свой эрегированный член и яйца.

— Ух ты! – усмехнулась мама, сжав его рукой и передёрнув «затвор». – Твёрд, как камень. Не терпится так? Яички, ишь как отвисли.

Она взвесила на ладони Тёмины отяжелевшие от спермы яйца.

— Давайте, тёть Марин! Не дразните! Сосите уже!

— Ишь ты какой прыткий! – посмеялась мама. – Сейчас оформим!

Она сделала глоток горячего кофе, отставила кружку в сторону и взяла член в рот. Тёма блаженно застонал. Горячим ртом мама принялась смачно отсасывать его хуй. Судя по стонам моего дружка, тот испытывал какое-то сказочное наслаждение. Мама сосала умело и с явным наслаждением. Влажно, звучно, причмокивая. То сосала, то лизала ствол языком. Проходилась язычком по его большим яйцам, вылизывая их, как кошка. Тёма аж дрожал от наслаждения, стоя перед мамой со спущенными шортами.

— Уууф! Я уже почти…

— Давай… – лукаво шептала мама, дроча его член и пошлёпывай залупой по языку. – Кончай мне в рот.

И он выстрелил. Я прямо видел, как мощные струи спермы полетели маме на язык. Тёма кончал долго и много. Мама аж замычала от удивления. Обхватила губами член, чтоб ни капли мимо не пролилось и шустро дрочила ствол рукой, сдрачивая сперму в ротик.

И вот она вынимает член изо рта и закидывает голову назад. Открывает широко рот и полощет его свежей спермой. Семя пузырится и булькает в её большом рту. Мама резко закрывает его и глотает. Облизывает губы и смеётся.

— Вот это ты накончал! Я чуть не захлебнулась!

— Тёть Марин, вы чудо! – рассмеялся Тёма и нагнулся к ней. Тут я прямо скривился. Они страстно сосались, и Тёма мял мамины сиськи. Поцелуй длился около минуты, но мне показался вечностью. Всё-таки легче смотреть, как они трахаются, чем, как целуются. Поцелуй мне казался чем-то более интимным.

— Ладно всё, беги! – легонько отпихнула мама своего молодого любовника, шлёпнув его по голой попе и рассмеявшись. – Вечером, чтоб пришёл помогать Серёжке. Свежее сено надо в амбаре утрамбовать.

— А какая будет награда? – ухмыльнулся Тёма, натягивая шорты.

— Для начала награжу отсосом, а там посмотрим… – лукаво пропела мама.

Довольный Артём схватил вёдра и вышел из нашего двора. Через несколько секунд мама вошла на кухню. Я ел бублики и запивал чаем. Мама подошла к окну и одёрнула занавеску, выглянув на луг.

— Гляди, скачет довольный какой, – усмехнулась она. – Полный рот мне накончал и бежит теперь, как козлик, хах!

Бесполезно было ругать маму. Я лишь закатил глаза и покачал головой.

— И откуда в нём столько спермы?! – хмыкнула она и рассмеялась. – Ой! Ещё и рубашку заляпал!

Она принялась вытирать кляксы спермы с рубашки, а я продолжил жевать бублики и поражаться её откровенности, переходящей уже все границы.

______________________________

После обеда, как и обещал, Тёма пришёл мне помогать. Пока мама работала на огороде, мы с ним вилами сгребали свежее сено и собирали его в стога. Работа была тяжёлая. Перетащить сено с огорода, связать его в стога, расставить их аккуратно вдоль стены. Трудились мы часа три.

В какой-то момент к нам наведалась мама. Принесла кувшин молока. Я первым подошёл к ней и вдоволь напился. Затем подошёл Тёма.

— Я бы из другого кувшинчика попил, – пошутил он.

Мама рассмеялась, а потом её взгляд скользнул на его пах. Прямо на моих глазах она сжала член Тёмы через штаны и выдала:

— Уууу! А ну-ка снимай штаны, сейчас отсосу тебе по-быстрому, а то так тяжело, наверное, работать?!

Даже Тёма был удивлён. Он кинул на меня взгляд через плечо, мол «ты слышал?». Я слышал, и недовольно заворчал.

— Сынок, выйди-ка на пять минуточек, – совершенно безмятежным, обыденным тоном попросила мать. Причём, она уже просунула пальцы под резинку трусов Тёмы и слегка приспустила их, оголив его волосатый лобок.

Я воткнул вилы в стог сена и удалился по-английски, молча. Но далеко не ушёл. Прикрыл двери амбара и припал глазом к заветной щели между досками. Только я скрылся за дверью, как мама стянула штаны с Тёмы и принялась нюхать его член.

— Уууу, какой потный! – вдыхала она аромат его волосатого члена. – Люблю естественные запахи!

Она провела языком вдоль его ствола, снизу-вверх.

— Солёненький!

Невзирая на потный, солёный член, она принялась его жадно сосать, сидя на табуретке перед Тёмой. Я стоял за дверями и дрочил. Глядя на лицо Тёмы, я жутко ему завидовал. Кто бы мне так член отсосал после тяжёлой физической работы! Мама старательно, влажно, отсасывала его потный хуй, и вылизывала яйца.

В один момент Тёма положил руки ей на голову и начал откровенно долбить её в глотку. Я поразился тому, как глубоко мама принимает член в горло. Практически по самые яйца он уходил в её горло! Мамин нос упирался в Тёмины густые мудя. Громкие, клокочущие звуки, растрахиваемой глотки раздавались на весь амбар. КЛОК! КЛОК! КЛОК! КЛОК! Слюни стекали из маминого рта, повисая нитями на подбородке. Тёма жёстко трахал её глотку, зарывшись руками в густые рыжие волосы.

Всё это время мама покорно держала руки на коленях, позволяя моему дружку орудовать хуем в её горле. Она хрипела, давилась хуем, срыгивала слюни себе на сиськи, в вырез рубашки. Тёма периодически вынимал мокрый, слюнявый член и шлёпал им маме по лицу. Ей это, похоже нравилось. Она грязно постанывала, хватая ртом воздух. Затем снова он загонял член глубоко ей в глотку и продолжал долбить.

Я судорожно дрочил за дверями. И вот Тёма в один момент загоняет член максимально глубоко и удерживает его надолго в мамином горле. При этом его лицо искривлено в гримасе то ли боли, то ли наслаждения. Мама упирается руками в его бёдра и кряхтит. Сперма и слюни брызжут у неё из уголков рта и стекают на сиськи.

Кончив, Тёма медленно вынул член у мамы изо рта, и она раскашлялась, вытирая ребром ладони слюни и сперму с подбородка.

— Фух! Ну и ну! Оттрахал рот, так оттрахал!

— Круто вышло! – гордо ухмыльнулся Тёма. – У вас такая глубокая глотка, и вы даже не блюёте!

— А то! – хмыкнула мама и посмеялась в своей фирменной манере.

Когда Тёма оделся и снова взял вилы, я понял, что пора возвращаться. Вошёл в амбар и присоединился к нему. Пока мы кидали сено, мама сидела на табуретке и наблюдала за нами, периодически давая разные указания. Но в один момент она рассмеялась, глядя на Тёму, и выдала:

— Ты погляди, как пашет! Ну конечно! Накончал мне полный рот, теперь работает за троих!

Я притворился, что не услышал этого. Мама звонко хохотала у нас за спиной. Тёма кинул на меня короткий взгляд и ехидно посмеялся.

— Это правда!

— Все ваши мужские проблемы в яйцах! – продолжала веселиться мама. – Если яйца опустошить, будете бегать и летать! Все дела поделаете быстро!

— Вы мастерица в опустошении моих яиц, тёть Марин! – крикнул Тёма.

Мама хохотнула, встала с табуретки и пошла к двери. Прежде чем уйти, она кинула через плечо:

— Как только ещё накопишь, приходи! Я буду на огороде!

С этими словами она вышла за двери. Тёма хмыкнул, покачал головой и восхищённо вздохнул ей в след:

— Вот это женщина!

— Работай давай, – буркнул я.

— Сиськи здоровенные! Жопа крепкая, большая, мясистая! Пизда сочная, волосатая шмонка! Трахать такую щель невероятное удовольствие!

— Работай.

— А ещё и в жопу даёт! Причём охотно! Ты знал? Твоя мамка любит в заднюю дверь подолбиться, ахаха!

— Я тебе щас вилы в зад воткну!

— Ахаха! – рассмеялся Тёма. – Ну серьезно же, говорю! Какая тёть Марина шикарная женщина! Трахать её можно, как хочешь! Без резинки! Кончать внутрь разрешает, в жопу даёт, в рот кончать можно! Да с ней всё можно!

— Достал уже! Уши вянут!

— Прекрасная женщина! – блаженно пропел Тёма, и вдруг вонзил вилы в сено. – Слушай! Я по-быстренькому! Пять минут и вернусь!

— Куда?!

— Присуну ей на огороде и обратно!

— Да блин!

— Клянусь, я мигом! Просто, как подумал о её влажной, сочной пизде, так снова член набух! Не могу работать, пока не спущу в твою мамку! Я мигом, брат!

С этими словами он выбежал из амбара. «Вот же сукин сын!»

Продолжение следует…

За второй частью этого рассказа и других моих работ обращайтесь в личные сообщения на сайте или на почту torres9111@mail.ru

Также пишу на заказ. На любые тему, по вашему сценарию, предпочтениям и пожеланиям. Обращайтесь.