[ДHK]_приквел

Это предыстория «ДНК_ремейк» – так что если еще не читали, то возможно стоит начать именно с «приквела» 😊

В юности Зина и Павел жили в разных деревнях, и конечно по-разному, но зажигали, активно наслаждаясь золотой порой молодости, а встретившись – сразу остепенились.

Зина шалавой и близко не была, мужчин попробовала только двоих, но с удовольствием флиртовала и дразнила толпы поклонников, откровенно упиваясь своей большой популярностью – что, конечно, сразу прекратилось, когда она, по умолчанию, согласилась стать примерной женой.

Павел же напротив, трахал вообще все что шевелилось, а шевелились на его члене десятки девушек и женщин, разных возрастов и комплекций, быстро поддававшихся напору уверенного в себе красивого, высокого да плечистого парня.

И каждая с радостью повторила бы, но не каждой вновь доставался его выносливый и крупный отросток, ведь одержав очередную победу сердцеед стремился к новым вершинам, точнее впадинам, чтобы как следует всесторонне расширить и углубить оные.

Встретились будущие супруги случайно, на дискотеке в нейтральной деревне, но яркая искра, пробежавшая между ними, полыхнула так мощно и ослепительно, что впервые в жизни Зина отдалась парню всего через пару часов после знакомства, встав раком держась за ствол дерева в подлеске неподалеку от клуба.

А Павел, на следующее утро, впервые в жизни понял, что больше никого кроме нее не хочет и коря себя за лишнее выпитое и по тупому не выясненное место проживания уже любимой девушки – бросился на поиски.

Времени у него было не так много, таки работал уже, поэтому «расследование» заняло чуть больше времени чем ему хотелось.

Он нашел Зину через два долгих дня, и упавшая ему в объятия девушка сразу же ответно призналась в любви и в том, что все эти два дня рыдала, думая, что они больше не встретятся. Павел поцеловал ее и киношно встал на колено – сразу же смеясь упав навзничь от дикого прыжка, прямо в полете согласившейся на замужество Зины.

Через полгода сыграли свадьбу, через еще год родился сын, еще через два дочь, и жизнь пары долго была по настоящему счастливой.

Завидный мужик, работящий, умный, быстро стал бригадиром механизаторов, заочно учился, и с каждым годом рос и набирался опыта, двигаясь к цели – руководить целым колхозом, и красавица жена, к тому же умная – работающая сначала помощником, а потом ставшая главным бухгалтером – жили душа в душу, на радость друзьям и на зло врагам преодолевая трудности с улыбками и не прекращая любить и поддерживать друг друга.

Дети уже закончили школу, когда Павел принял предложение переехать в другой колхоз и взять на себя управление им. Жена поддержала, и стала домохозяйкой, брать ее к себе на финансы муж не решился, пересуды бы начались, да и его дохода более чем хватало – тем более что за дело он взялся ретиво и результаты сразу появились, чему и Зина помогала – подсказывая мужу по финансовой части и тайно проверяя бухгалтерию.

Шли годы, колхоз небывало расцвел, народ в начальнике просто души не чаял – ведь у сельчан появилась стабильная работа, приличный доход – отчего быстро увеличилось количество жителей, строились дороги, школа, клуб, новые дома и ремонтировались старые.

Димка отслужил в армии и вернувшись сразу сделал предложение дождавшейся его Тане, девушке из очень далекого села, приехавшей когда-то погостить к тете – и у них закрутилось почти так же быстро, как и у Павла с Зиной в свое время.

Маша хотела стать медиком, но передумала и с подачи мамы тоже изучала финансы, после ПТУ, на курсах, а дальше уже Зина ее натаскивала, а попутно дочь работала уборщицей в конторе.

— …Начинать надо с малого, – сказал ей тогда отец со смехом, – сначала полы научись в порядок приводить, а потом отчетность.

Желание соблазнить родного сына зрело в душе Зины давно, медленно и постепенно, с тех пор как он начал крепнуть, все более и более походя на молодого отца. Но она так и не решилась тронуть парня и несла этот крест несколько лет, то наполняясь решимостью, то плача, выпуская накопившееся напряжение после того как в очередной раз заставляла себя прекратить думать о Димке как о мужчине.

Но когда он, женившись, стал с женой жить с ними, благо дом огромный, таки глава семьи председатель колхоза, то женщина заметно расстроилась, что упустила свой шанс, а Павел хоть и понял, что жена ревнует сына, но не понял, что как мужчину, а не как родного любимого мальчика, которого у нее «забрала» сноха.

Вдобавок матери начали снится сны, в которых сын так или иначе уходил куда-то, или уплывал от нее на лодке, по сути подтверждая теорию Павла, но как ни крути отдалялся, и Зина не упускала ни одной возможности приголубить сына в реальности, часто обнимая, на что умиляющийся муж таки насмешливо качал головой.

Расстройства матери добавляло то, что первое время Димка с Тани вообще не слезал, и ее недолгие, но эмоциональные стоны были хорошо различимы – ведь трахались они буквально за стеной.

В отместку Зина активно двигаясь чтобы скрипеть кроватью, еще громче стонала, принимая в себя член любимого мужа, хотя ее вопли и так были всегда прилично звучными – мало того, что муж темпераментный, так еще и членом природа не обделила.

Секса с Павлом брюнетке хватало более чем, но стоны снохи сделали свое дело – щедро полив подсохшие было ростки извращенного желания, и мать буквально воспылала похотью к сыну – тем более к этому времени он стал еще сильнее походить на своего отца, до жути напоминая матери того парня, в которого она с первого взгляда влюбилась без памяти на дискотеке.

Сын с отцом слились в ее сознании в одно целое – просто один взрослый, а второй молодой, и она все чаще стала думать о юном члене, который женщине нестерпимо хотелось попробовать, как ни старалась мать отогнать эти мысли.

Но это впечатление только усилилось, аккурат после небольшого пожара, при котором сильно пострадала только их старая ветхая баня – и которую сын с отцом сразу же взялись восстанавливать – мыться то где-то надо.

И пока любимые мужчины по-быстрому сооружали временную, планируя ее перестроить позже и капитально, наблюдающая за двумя крепкими полуобнаженными потными мужиками, которые отличались только возрастом, а в остальном были как две капли воды – Зина окончательно и бесповоротно потеряла голову.

Дошло до того, что, стоная под мужем, она представляла, что это Дима, с трудом сдерживая позывы тела, которое в секунды оргазма предательски хотело произнести имя сына, но мать таки справлялась, и как обычно стонала подмахивая энергичному мужу:

— Павлуша… Павлуша… ох… как же хорошо…

Павел Андреевич, в свою очередь заглядывался на Таню, которая как раз понесла и ее итак приличные груди налились, что приводило мужчину в возбужденное состояние, но он не представлял ее на месте жены, и трахая Зину видел только ее, ибо жену любил по-прежнему, сохранив сильное чувство с молодости.

Впрочем, это не мешало ему иногда, действительно очень редко, жене изменять, но делал он это только в командировках – в своем колхозе любовницу завести – это как огромный кумачовый транспарант на ворота повесить – и Зинка ему тут же причиндалы серпом отрежет, как давно обещала, если поймает с полюбовницей.

Поэтому он вел себя более чем прилично и к Тане не приставал, ограничиваясь осторожными, но искренними комплиментами, от которых молодая девушка слегка краснела, но не потому что они были похабными.

Ей нравился тесть как мужчина и она по-настоящему радовалась вниманию такого эталонного самца, просто как женщина, без задних мыслей, правда заметно стеснялась его, чем еще больше увеличивала симпатию свекра.

Дочку и сестру вниманием мужчины не обделяли, но худенькая блондинка больше радовалась отцовской заботе, чем куда более наглому брату, тайно негодуя и ревнуя, когда замечала легкий флирт Павла с Таней. Но так как он был односторонним, с беременной золовкой у девушки отношения оставались хорошими.

Так прошло еще несколько месяцев, и мать дождавшись рождения внука – точно зная, что сын до и после родов вынужденно обходится без женщины – наконец решилась действовать, такой момент нельзя было упускать, убедила она себя.

План был предельно прост – хотя он родился случайно, но его суть мать вынашивала давно, причем и подходящий наряд сшила собственноручно для этого заранее, держа в уме именно подобную ситуацию.

Подруга Зины, Катя, давно хотела перебраться в город, и потихоньку двигалась к цели, нашла там мужчину и недавно уехала к нему на проверочное проживание, попросив приглядеть за домом.

Зина бывала там пару раз в неделю, проверяла, проветривала, и в последнее посещение ее взгляд упал на Катькин траходром – который ей соорудил бывший муж – плотник по профессии. Каркас кровати был грубо сделан из обожжённых досок, а сверху лежал огромный двуспальный пружинный матрас, заграничный дефицит, который они с боем урвали в заезжей автолавке.

Зина сняла с постели белье, застелила свежим, белоснежным, и не в силах сдержать полет мысли присела на краешек кровати и представив, как ляжет тут под сына, принялась ласкать себя рукой, что делала не часто – муж через день-два удовлетворял ее более чем как следует, по полночи не давая спать.

Но яркий оргазм матери, который она испытала всего через две минуты, представляя в себе отросток сына Димки – поставил жирную точку после вопроса – соблазнять его? Заодно перечеркнув сам знак, превратив его в восклицательный – соблазнять его! Согласно покивав своим мыслям, мать поправила одежду и поднялась с кровати, накинув поверх белья покрывало.

— Ужо погоди, Дима… будет тебе! – шептала довольная Зина, покидая Катькин дом.

Через два дня, воспользовавшись тем, что муж на весь день уехал в районный центр на собрание у главы, Зина подошла к сыну, который навешивал на петли дверь новой бани, и попросила:

— Сынок, мне до Катькиного дома дойти надо, а так надоело на другой край ходить, можешь отвезешь? – улыбка матери была игрива и многообещающа, но Димка этого даже не заметил, по причине того, что мама с ним всегда ласковая была.

— Конечно, мам, только омоюсь и поедем! – согласился он, закончил, сполоснулся и завел боевого ЕЖА, как именовал своего Юпитера, которую ему родители подарили еще на шестнадцатилетние.

Всю дорогу мать ахала и охала, прижимаясь к сыну грудями сверх меры – хотя ей действительно было страшно, но сидя позади сына, сжимая его руками и ногами она с удовольствием, думала о том, что хочет его обнять также, но чтобы сын развернулся к ней передом и поддал газу…

Доехали быстро, Зина попросила сына проверить двор, а потом зайти к ней в дом, дескать надо бы там кое-что починить.

— Мам, ты где тут, что починить то? – спросил Димка, входя в дом и повинуясь зову матери заглянул в хозяйскую спальню, которая размером была даже больше зала.

Димка никогда не смотрел на свою маму как на женщину, не потому что она не казалась ему привлекательной, все было как раз напротив – он более чем осознавал ее красоту и стройность, но просто по нормальному искренне восхищался и гордился великолепно сохранившейся самой родной женщиной.

Тем более что она в одежде и поведении была более чем скромна, отчасти, потому что Павел подобного бы не одобрил – в первую очередь из-за своей должности – нечего подчиненным пялится на прелести его супруги. Но она и сама не желала лишнего внимания, мгновенно вежливо пресекая даже легкий флирт односельчан.

Но скрыть достоинства фигуры от домашних ей было куда сложнее, тем более сына. Правда Димку из родных женщин раньше интересовала только Маша, которую он в период буйства гормонов даже щупал исподтишка. И тягу эту усиливало ее постоянное игривое отношение к брату, которого она считала вторым после отца более-менее стоящим мужиком, воротя нос от ухажеров.

Но кроме как качественно и плотно трогать свою худосочную фигуру, Маша Димке ничего не позволяла, даже поцеловать не давалась. Но их взаимное ощупывание одно время было делом постоянным, и брат не сомневался, что рано или поздно ее крепость откроет свои воротца перед ним.

Но после того, как одна разбитная деваха раскинула свои опытные перетоптанные всей деревней поля перед молодым парнем, и он познал после нее еще и ее подругу – Димка про сестру благополучно забыл. Смотреть и иногда щупать не переставал, но уже не имея цели подмять сестренку под себя, я так чисто из принципа – чего не пощупать то, что само попку выпячивает, при этом озорно улыбаясь и подтрунивая?

Но воочию узрев как выглядит его родная мать, когда хочет, чтоб ее как следует разглядел и захотел мужчина, Димка впоследствии диву давался как это он руки на нее не стер до крови ранее?

Она сидела на краю расстеленной кровати, вытянув одну ножку и поджав под себя вторую, откинувшись назад и выпятив вперед полуобнаженную грудь, при этом так смотрела на сына, что даже полный дебил бы понял, чего именно она от него хочет.

— Меня починишь?.. – подтверждая догадку сына прошептала Зина с придыханием, – маме очень нужен твой инструмент…

Самый обычный, темно бежевый советский комплект женского белья мать изрезала так, что от него остались только резинки и канты, и заполнила пустующие места кусочками тюли, оставшимися после обрезки купленных рулонов для дома.

Дополнив все это белыми атласными лентами и маленькими бантиками, Зина превратила пуританское белье в невинно-блядское – этакая развратная невеста, тем более и про чулки не забыла – правда они были в первозданном виде, но ленты соединили их с самодельным пояском – и комплект стал кривоватой пародией на костюмчик одной заморской подиумной модели – фото которой Зина тайно вырвала из журнала в городском магазине.

В итоге сочное тело взрослой женщины было в нужных местах плотно обтянуто светлыми кружевами и лентами. А накинутый на плечи красный шелковый халат с черной бахромой ничего не скрывая, подчеркивал своей миниатюрностью прелести матери, соблазнительно улыбающейся сыну.

Пока Димка как рыбка хватал ртом воздух, Зина встала и тут случилась маленькая заминка. Она планировала что халатик с нее красиво соскользнет – но он принадлежал куда более мелкой по размерам Кате – поэтому застрял.

Но пока мать сконфуженно посмеиваясь стягивала с предплечий застрявшие рукава, сын, за эти секунды более чем насмотревшись на ее тело и особенно качающиеся груди, уже все окончательно понял и вдруг наполнился уверенностью и вожделением, причем через край!

Вообще ни о чем не думая, впервые увидев перед собой настолько сексуальную самку, Димка как первобытный самец набросился на мать, мгновенно повалил и сорвав со смеющейся женщины трусики, сразу же накрыл ее своим телом, нетерпеливо двигая бедрами пытаясь скорее проникнуть в него.

— Да разденься же ты… – рассмеялась мать, которая, постанывая принимала толчки члена в свою промежность, оттопырившего трико, но таки бывшего под ними.

— Ага! – ответил сын, но не снимая просто оттянул трико и мгновенно воткнул член в мать!

В нужном месте наследственность подкачала, член сына оказался тоньше и короче, чем у отца, но это не значило что он был мал – так что громкий вопль матери, вагину которой резко пронзил вожделенный орган – был более чем сладострастным и счастливым!

Но то, что стало твориться с телом и разумом матери, когда сын принялся ее ритмично трахать, стало для нее полной неожиданностью. Более чем привычная к страстному сексу и большому члену мужа, Зина никогда ранее не испытывала такого наслаждения от, в сущности, обычного соития!

Но обычным оно как раз не было – ибо было нарушено табу, и простое осознание того, что ее энергично ебет родной сын, до такой степени возбудило женщину, что после она жалела только об одном – что не соблазнила его раньше.

Зина зашлась в криках, ее тело содрогалось далеко не в такт плотным фрикциям которыми Димка прижимал ее к траходрому, вдобавок у матери не было вообще никаких мыслей – она полностью погрузилась в пучину инцеста, и рефлекторно двигала конечностями, барахтаясь в волнах наслаждения, которые создавало двигающееся тело сына, раз за разом пробивая женское естество своим крепким тараном.

Димка далеко не так сильно, как мать проникся фактором нарушения кровного табу – но то, что его мать мгновенно стала сходить с ума от секса с ним – сразу заметил. Но именно это привело парня к правильной уверенности в себе, и он с удвоившейся энергией продолжил трахать мечущуюся под ним мать – постепенно тоже теряя голову именно от обладания такой роскошной и отзывчивой женщиной!

Сын шестым чувством понял, что он может делать с ней все захочет, и что она подчинится с радостью – и сразу осчасливился, не сомневаясь, что воплотит все свои желания в реальность, те которое ему не позволяли предыдущие партнерши.

Но перед этим он еще добрых пять минут заставлял мать дергаться от наслаждения – ведь его орган внезапно стал ненасытным, и несмотря на то, что Димка трахал Зину более чем энергично – кончил он куда позже, чем делал это в куда как менее возбуждающих соитиях.

Доконал его очередной оргазм матери, которая почти сразу сбилась с их счета, точнее даже не осознавала, что ее тело кончает раз за разом – но этот выделился.

Бессильно уронив поднятые ноги на постель, Зина обхватила стоящего на вытянутых руках сына своими, и не притянула его к себе, а сама плотно прижалась к Димке снизу, буквально повиснув на нем, в то время как сын продолжал охаживать ее промежность плотными толчками.

И как только она это сделала из рта женщины раздался такой громкий вопль наслаждения, сопровождаемого крупной дрожью всего сучащего ногами тела – что сын сразу же присоединился, и не в силах сдерживаться он, тоже вскрикивая стал выстреливать сперму в мать, еще резче задвигая в нее член!

Зина улетела в нирвану, она обмякла и отпустив сына упала обратно на спину глядя в никуда, мутными глазами, и пришла в себя не сразу, но сознание вернулось как по щелчку – точнее по толчку, но не первому, а примерно десятому.

Ведь как только мать распласталась под ним, сын быстро переместился и довольно грубо притянув голову матери, насадил ее широко открытый и тяжело дышавший рот на свой обляпанный спермой и выделениями член при этом успел донести последний слабый выстрел до губ матери.

Но Димка не просто насадил рот матери на орган, а почти сразу стал пытаться войти целиком, в горло, что ему вскоре удалось – тут то мать и очнулась, но это ничего не изменило. Димка, дорвавшись до первой мечты – увлеченно вставлял в материнскую глотку член, но каждый раз вынимал до языка, так что опытная Зина мгновенно освоилась и даже притягивала к себе сына за задницу, ободряюще мыча и двигая головой на встречу.

Ее клокочущее горло, булькающие звуки из которого звучали сладострастной песней, а также глаза матери, которые она строила сыну, принимая член до упора, так завели Димку, что вместо того, чтобы продолжать трахать именно рот – он вдруг вынул, нетерпеливыми руками потянул хихикающую Зину и поставив брюнетку раком сразу же и засадил! Только в процессе до парня дошло что он начал второй раунд сразу после первого, чего раньше не бывало.

В этот раз он гонял Зину минут пятнадцать – все время сзади, шлепая нарочито взвизгивающую мать по заднице он шатал ее тело и сминая пухлые ягодицы изо-всех сил всаживал в женщину все что отросло. Зина, вновь кончив улеглась на живот, и Димка вновь приняв упор лежа устроил ей еще более качественную взбучку, заставляя время от времени вскрикивать в голос

И хотя во второй раз мать не так сильно проняло, как в первый, но все равно соитие с родным сыном было для нее удовольствием запредельного уровня, и выкрикивая страстные ободряющие слова, она уже более осознанно, но таки снова всю дорогу барахталась в пучине и качалась на мощных волнах инцеста, которые качественно туманили ее сознание.

А когда сын наполнил ее вагину второй порцией спермы, зашедшаяся в криках мать кончила вместе с ним, стуча ногами и руками по матрасу, она уткнулась в постель лицом и стала громко кричать в матрас от избытка чувств и ощущений. Сын, видя это – увлеченно продолжал тыкать в мать медленно увядающим членом, и остановился только когда мать успокоилась.

— Чудеса… – устало выдохнул Димка, отвалившись от матери и расслабленно раскинулся на постели.

– Что именно? – игриво прошептала на удивление уже бодрая Зина, прижимаясь к сыну сбоку и положив ему голову на грудь, стала играть с опавшим членом, нежно касаясь его пальчиками.

— У меня ни с кем не получалось так долго… Некоторые скорострелом обзывали, – хмыкнул сын, и пожамкав попку довольно хихикнувшей мамы, – а с тобой… я будто часами могу!

— Папка тоже самое говорит! – хихикнула мать и покачала головой, – ну весь в отца… бывает же!

Благоразумно умолчав о заметной разнице в размерах, Зина отдохнула, потом поласкалась с сыном руками и поцелуями и нетерпеливо постанывая сама взяла у сына в рот, а когда член встал, что случилось не скоро, сразу же втиснула в горло – и долго им булькала, как раз, потому что делать это было сравнительно легче, чем мужу.

Она сосала так увлеченно, и с удовольствием, что Димка, уже сильно желающий продолжить трахать маму в киску – сдержался, дав женщине насосаться как следует, тем более что видеть губы матери у основания члена было отдельным от ощущений удовольствием.

Но и после того, как мать отлипла от его члена ртом, сыну не удалось вставить член в ее вагину. Потому что Зина, быстро оседлав парня, направила и приняла его орган своей второй нижней дырочкой – сразу насадившись анусом на член под корешок!

Зина заранее решила, что обрушит на сына весь свой опыт – поэтому ее подготовленная дырочка активно скользила по всей длине члена осоловевшего от счастья сына, принимая орган в себя до упора и сочного шлепка соприкасающихся тел.

От анала мать далеко не так затащилась, но с радостью наблюдая за очень даже затащившимся сыном, который приоткрыв рот наблюдал за тем как его член входит в зад его сексапильной матери, Зина как бы прониклась его счастьем, и постепенно и сама так разошлась, что ее вопли, прореживаемые хриплыми рычащими выдохами подтыкающего снизу сына, стали не менее страстными чем тогда когда он долбил ее вагинку.

Особенно это проявилось, когда усталая мать вновь встала раком, вновь приняв в анал – и Димка дал такого жару, что теребящая свой клитор Зина кончила дважды подряд, после чего еле дыша дождалась финишный спурт сына и вскрикивая приняв в попку семя – Зина просто вырубилась.

Димка тоже вздремнул, а потом они, обсудив впечатления, единогласно признали их великолепными и договорились посещать домик Кати почаще.

Но как на зло Катька вернулась, не солоно хлебавши уже через неделю, и мать с сыном только еще два раза успели насладится запретным сексом в ее доме. Посвящать подругу в свои дела и проситься к ней на временные побывки Зина не решилась, и они с Димкой стали обживать сеновал – как наиболее пригодное и отдаленное от дома строение двора.

Отец домой днем заезжал только на обед, и то не каждый день, а Маша с Таней на сеновал не ходили – им было тупо не зачем. Поэтому уложив сено так чтобы за углом скирды образовалась небольшая «комната» и притащив туда пару старых одеял, Димка обеспечил матери удобное, хотя и мягковатое ложе, на котором удобнее всего было трахаться именно в миссионерской позе.

И несмотря на неудобства и чесотку, любовники с радостью там встречались, первые две недели каждый день, потом через день-два еще около месяца.

Факт измены мужу Зина почти не беспокоил, ведь она еще загодя, пока настраивалась на соблазнение сына, уговаривала себя доводом – сын является частью Павла и ее самой, следовательно, это совсем другое, ведь невозможно изменить по сути самим себе.

Но именно этот факт и заставил ее потерять бдительность и увлечься своим тайным романом с родным сыном – и очень хорошо знающий свою жену Павел, сразу почувствовал неладное. Но в этот период на ферме почти ежедневно ломались то транспортёр, то система доения, и председатель сам руководил починкой, да и других проблем хватало, так что поначалу он списывал свою тревожность на возросшие рабочие проблемы.

Но червь сомнения точил, и таки однажды заставил мужа вернуться домой через час после того, как уехал из него, пообедав. Не застав жену дома, он отправился искать ее в постройках, надеясь что благоверная занята обычными делами.

Все двери в хозяйстве председателя были качественно смазаны солидолом, и петли не скрипнули, когда он вошел в сеновал.

Любовники увлеченно продолжали трахаться, Зина, закрыв глаза и запрокинув голову подмахивала резким тычкам сына, который тоже не заметил стоящего за спиной отца и энергично двигая бедрами сосал грудь матери.

В момент, когда озверевший Павел схватил вилы намереваясь одним ударом прикончить обоих – Димка кончил! Зина громко застонала и дергаясь обвила сына всеми конечностями, плотнее прижимая к себе.

И только когда сын затих, мать тяжело дыша похвалила его и открыла глаза.

Стон ужаса Зины заставил Димку подпрыгнуть и вскочив он повернулся к опасности, но увидев отца сразу попятился.

Павел же, уже почти ударив их, остановился именно услышав стон наслаждения любимой – просто не смог причинить ей вред. Но так и стоял с вилами наизготовку.

— Павлуша… – прошептала красная как вареный рак Зина и разрыдалась.

— Одевайтесь, жду на задах… – выдохнул мужчина, бросил вилы в сторону и вышел.

— Я одна пойду… поговорю… повинюсь! – лихорадочно шептала мать непослушными руками натягивая платье, – а ты уйди, спрячься, понял?!

— Мама…

— Уйди говорю! Меня он не тронет… а вот тебя… Сынок, уходи, умоляю… – из глаз Зины потекли слезы, и Димка кивнул и ушел на ходу одеваясь.

— Что же ты творишь, жена? – упавшм голосом спросил сгорбившийся и постаревший Павел, когда она подошла к нему. Сидящему на остове старой керосиновой плиты которую использовали как стул при ручном доении коров.

— Я… Павлуша… Прости меня дуру… Это я все, Дима не виноват, пожалуйста не тронь его…

— Мог бы – уже бы… – намекнул на вилы мужчина и подняв глаза поинтересовался, – а где герой, струсил?..

— Я тут! – вырулил из-за сарая Димка и загородил собою маму, – наказывай меня, а маму не трогай, убью!..

— Эва как… – усмехнулся отец, и тяжело вздохнув еле слышно добавил, – вот вы суки… за что вы так со мной?..

В его голосе было столько горечи что Зина сразу снова разрыдалась, упав пред мужем на колени уткнулась лицом ему в сапоги и обняв голени мычала что-то нечленораздельное, а Димка стоял рядом и сгорая от стыда и дрожа от нервного напряжения кусал губы, сдерживая свои слезы – ибо накатило такое чувство вины перед по настоящему уважаемым отцом, что парень на полном серьезе задумался о суициде.

— Дима… – сказал отец, не глядя на него, – уйди. Я с мамой поговорю. Не переживай… я никогда не смогу поднять на нее руку.

Сын открыл было рот чтобы возразить, но осекся и медленно повернувшись пошел в сторону дома, но через пару шагов остановился и повернувшись сказал, повесив голову:

— Прости, папа… Я не должен был так поступать с тобой… прости! Но мама… она такая… такая… такая…

— Я знаю, – фыркнул Павел, – сгинь уже…

Димка ушел.

Павел со второй попытки смог положить ладонь на руку тихо скулящей жены. Которая продолжала размазывать слезы по кирзовым голенищам, и мягко отстранив жену сел напротив нее прямо на землю, сложив ноги по-турецки.

— Ну… рассказывай.

Зина исповедалась, ничего не утаивая, говорила даже о том, о чем сама не думала ранее, просто излила душу, и Павел это почувствовал и поверил.

— Он это ты… молодой ты… тот ты в которого я влюбилась с первого взгляда… я вновь не устояла, понимаешь? – шмыгая носом закончила Зина.

— Ну, бля… – покачал головой Павел и нежно погладил жену по щеке, – я люблю тебя, родная. Но пока не знаю, что со всем этим делать. Пойду напьюсь.

— Не надо! – попросила жена.

— Надо! Еще как надо! – ответил Павел и вскоре ушел к другу, где действительно напился, но не сказал удивленному внезапной тягой председателя к самогону приятелю о истинных причинах, свалив все на желание расслабиться, – мозги перегружены, хочу перезагрузить…

Павел пил и не пьянел, почти все время молчал и много думал. Сильному мужчине не просто далось решение, но он пришел к нему как к единственному правильному в сложившейся ситуации. Все остальные так или иначе ломали семью.

Рано утром, троица опять встретилась на задах, и Павел вскоре уехал, но перед этим веско произнес:

— Продолжайте, раз уж вам так хорошо… Но не дома. Не дай бог Маша вас поймает, вы об этом не подумали, ироды? Да и Танечке это радости не принесет. А я… я смогу это принять и пережить, мы семья, одно целое! Это главное! И чтоб при мне всегда вели себя как обычно, ясно?…

Остолбеневшие мать и сын молча стояли еще минут пять, и вернулись в дом только когда улеглась пыль, поднятая машиной отца.

— Не приставай ко мне… – на всякий случай сказала Зина сыну, – пока сама не позову, даже не думай, я планирую хорошенько отработать наш грех перед папой всеми возможными и доступными способами.

— Понял! – тихо отозвался Димка, в душе ликуя – ведь отец разрешил продолжать!

Две недели Зина ежедневно высасывала из мужа сперму ртом, и в зад принимала тоже ежедневно, что ранее было довольно редким бонусом, раз в неделю, не чаще. Готовила любимые блюда мужа, дом сиял чистотой, сама встречала его нарядной и готовой к бою во всех возможных смыслах.

Павел, видя искреннее раскаяние, общее рвение и неподдельное желание жены за это время окончательно оттаял, тем более точно зная, что сын отлучен. Впрочем, тот тоже не давал покоя жене, правда потом признался Зине что иногда представлял на месте Тани именно ее, свою родную и любимую маму.

В итоге – впервые в жизни затраханный Павел, сам сказал жене чтобы та несла свою озабоченную дырочку сыну и дала наконец мужу выспаться!

— Я же не железный! – рассмеялся он, когда жена в очередной раз напала на его член ртом, – охолонуть бы чуток!

— Ммм-неа… ты мой главный мужчина… ты не должен в этом сомневаться! – ответила Зина и вновь принялась за дело, с удвоившейся энергией, которую ей придало возбуждение, возникшее от направления, куда ее послал муж.

И несмотря на усталые дырочки, она решила завтра Димку таки тоже поиметь, но мужу пощады давать не собиралась и сосала от души, любя и наслаждаясь.

– Я именно настаиваю на том чтобы ты завел себе любовницу! Любую! Кого сам хочешь, гуляй! – заявила Зина мужу, после того как проглотила сперму, точнее сразу приняв ее прямо в желудок, но продолжала вылизывать орган, – а то я так от стыда сгорю, если сыну снова отдамся… а ты…

— Угу… согласился Павел, уже давно прикидывая, которую из ближайших подруг Зины демонстративно насадить на кукан, – я и сам об этом думал, честно говоря. Катьку что ли приголубить?

— Это не интересно, – отрицательно махнула рукой Зина, – она тебе даст и при мне, и пре все деревне, только пальцем помани… Тебе посвежее бы кого надо.

— Хм…

— А чего далеко ходить? – вдруг лукаво улыбнулась Зина, – если это будет Таня, так вообще будет правильно же? Жену сына – за то, что он твою… Димка точно не возразит. Я давно заметила, как ты на нее смотришь…

— Кхм… ну да, есть такое, она хорошенькая. – не стал отрицать Павел, – но не думаю, что она…

— И если вдруг…, – перебила его Зина, подняв палец как бы фиксируя мысль и потрясла кистью, – …она сама этого захочет… то я не против и того чтобы ты с нашей дочкой покувыркался…

— С Машенькой? – удивленно приподнялся муж, – что ты нес…

— Ну да, я с сыном, ты с дочкой, будет честно – око за око, секс за секс… так что я готова отплатить тебе той же монетой, но надо чтобы она сама захотела. В общем получится – бери обеих! – подытожила женщина и вновь принялась ласкать член мужа губами.

— Ну нет! Я пас! – махнул рукой Павел, – вот Таня, это да… посмотрим. Хорош, Зинуль, загибайся… сейчас я твою попку как следует вздую!

— Ох, вздуй, любимый, вздуй её… да посильнее! – с готовностью встала раком брюнетка, и вскоре громко застонала причитая, – Ооооой… Оооой!!… ДаааААх!..

К этому разговору не возвращались, но мужчина стал чаще чем раньше оказывать знаки внимания снохе, чем все больше раздражал дочь.

Ведь буквально накануне разговора матери с мужем о ней, Маша еле отбилась от настойчивого брата, который вдруг решил, что раз мать с ним трахается, то и сестру не грех попробовать!

Тем более что ее худосочное тело он уже давным-давно ощупал всесторонне, на что Маша почти всегда реагировала вполне благосклонно – так же, как и он, поддаваясь буйству гормонов, но границу не перешли, ограничиваясь зачатками петтинга.

— Ох… какая попка… – искренне прошептал парень, зайдя в летнюю кухню и сзади увидев согнувшуюся над низким выдвижным ящиком сестренку.

— Какая?.. – игриво уточнила Маша и вильнула попкой, при этом специально натягивая подол сарафана чтобы ткань плотнее обтянула ягодички и вдобавок прогнув спинку.

Это было так похоже на приглашение, что еще немного сомневавшийся Димка сразу пошел в атаку.

— Офигенная! – прошептал он уже прижавшись пахом к заду сестры, и она сразу почувствовала его эрекцию.

Хихикнув девушка отпрянула, но не сопротивлялась, когда брат схватив притянул ее к себе и целуя в шею принялся лапать ее везде. Даже когда руки Димки зашли под ягодички и приподняв посадили девушку на край стола – она поощрительно улыбалась – ведь сиживать так ей уже доводилось.

Но когда руки брата заползли по бедрам под юбку и попытались стянуть с нее трусики, до Маши дошло что тот явно хочет большего, что тут же подтвердилось

— Хочу тебя… прошептал Димка, продолжая тянуть белье за резинку, преодолевая сопротивление сестры.

— Нам нельзя! Мы же родные брат и сестра! – проскрипела побагровевшая Маша, с трудом отгоняя вдруг нахлынувшее желание поддаться и отдаться.

— Да ладно тебе… мы с мамой уже нарушили табу… значит и с тобой можно! – выложил козырь Димка, и подтянул сестру за зад плотнее прижимая девственную промежность к члену, – ей нравится со мной… я и тебя как следует!..

Но козырь сработал строго наоборот, шок испытавшая сестра тут же остудил ее было разгоревшуюся похоть, и она, высвободившись из рук брата поправила одежду, и безапелляционно отмахнувшись от Димки быстро вышла из летней кухни во двор, при этом думая не о извращенных брате с мамой, а о своем родном отце.

Ее давно к нему тянуло, любимый папа был для нее идеалом мужчины, хотя брат был тоже любим, но далеко не настолько. Мысли о соблазнении отца стали появляться в голове юной девушки все чаще и чаще, но она понятия не имела как подступиться.

Хотя уже нарушившие табу родственники косвенно открыли и ей дорогу, молоденькая блондинка так и не решилась на первый шаг, ожидая намек от отца, на который морально готовилась ответить мгновенным согласием, но сама только и делала что стреляла глазками и откровенно ревновала к Маше, что Павлом воспринималось не иначе как подростковые закидоны.

Недельный марафон на члене мужа закончился тем, что Павел полностью успокоился и ответил согласием, когда жена попросила отпустить сына с ней в выходные в город, за покупками. Понимающе кивнув жене, Павел позже выдал сыну ключи от машины, и в рано утром в воскресенье родственные любовники отправились в первое одобренное отцом путешествие для секса.

В старом партийном профилактории работала очень дальняя родственница Зины, ставшая единственным человеком не из семьи, который узнал для чего мать и сын просят у нее комнату на день, без ночевки. Зина сама и сразу ей все рассказала, но Надежда не особо удивилась, тоже признавшись, что в молодости у нее была связь с родным дядей и выдала им ключи от одного из лучших номеров, в котором имелся собственный туалет и ванная.

Таким образом секс матери и сына не потерял остроты – потому как стал не частым, а потому и более желанным, и любовники с неподдельной страстью трахались каждый раз как в первый, делая этого до полного изнеможения. А так как им удавался этот вояж далеко не каждые выходные, то дорвавшись друг до друга, мать и сын нарушали табу всеми возможными способами!

Через пару дней после этого Зина таки вновь оказалась на Катькином трахадоме, правда больше в роли вспомогательной женщины – организовав мужу групповушку в которой сама в основном помогала подруге сосать, и только под конец постояла раком, а Павел переставлял член из одной задницы в другую.

Они приехали туда ночью, на Димкином мотоцикле, и сняли гермошлемы только когда вошли в дом. Катька, которую наконец-то как следует поимел председатель, была очень счастлива и протяжно стонала принимая толстый член, криво улыбаясь суетящейся вокруг них Зине. Павел тоже был очень доволен с удовольствием натягивал миниатюрную щалаву на член, и сразу же согласился на повтор.

Но на осторожный намек Зины, уже дома, о вероятном трио с ней и сыном мужчина твердо отказался.

– Не бывать этому! – отрезал он, и смягчившись добавил, – но к подружке твоей, я его возможно и взял бы… когда-нибудь, когда сам наемя. Давай на днях еще сходим?

— Конечно! – согласилась Зина, думая что и ее время рано или поздно придет.

Но спустя еще пару-другую недель и пару подобных визитов Катя таки приняла своего бывшего мужа обратно, и ее постель вновь стала недоступной, правда к Павлу в кабинет она еще некоторое время ходила, но вскоре и это прекратилось – председатель сам так решил, и отводил душу в командировках.

Так прошло примерно полгода.

За это время Павел несколько раз отодрал-таки Катю, решив не вмешивать в свои «разборки» с женой и сыном Таню, и тем более Машу. Катя этому очень радовалась, но Зина не считала эту шалаву (которую Павел трахал у себя в кабинете, пока Зина дежурила на месте заместителя, по легенде – «ради разнообразия» и дабы не светится) достойной расплатой.

Поэтому выпроваживая подругу сама ей говорила, чтобы та прекращала приходить и валила уже в город, но не решилась признаться товарке в связи с сыном, так что Катькин траходром так и остался недоступным.

Димка тоже не филонил, пытался папе угодить, и аккуратно намекал жене на то что тоже вырастит в такого же солидного мужика как отец, подтрунивая над стеснением жены после очередного комплимента свекра. Поэтому сын неспешно пытался направить мысли своей супруги на то что он не против если она ему изменит с отцом. Но был так аккуратен, что Таня этого не понимала, или делала вид что не понимает.

Павел же мысль эту, насчет своего члена в молоденькой свеженькой любовнице, держал в голове конечно – но только про Таню, дочку растлевать он искренне не хотел, тем более что тоненькая и худенькая девушка была такой чистой и непорочной, что к ней даже мысленно не хотелось прикладывать член.

А вот все знающая Маша, так и не дождавшись даже тени намека от отца, на который разумно рассчитывала, постепенно настраивалась на атаку. Но хотя путь казался прямым и легким, начать движение она еще долго не решалась, а когда уже почти настроилась, ее планы резко ушли, как не было, очень далеко в подсознание, надолго и прочно вытесненные горем.

Димка никогда не гонял один, ездил спокойно, не превышая. Но Зине очень нравилась скорость, она даже иногда как собачка высовывала голову в окно и наслаждалась сильным встречным ветром, развивающим ее роскошную черную гриву – представляя себя звездой из кино в кабриолете.

Именно поэтому выйдя на трассу сын начал постепенно разгонять бывалую, но надежную Волгу и в момент, когда стрелка спидометра перевалила за девяносто – мама, довольно и весело рассмеявшись одобрительно погладила сына по руке, сжимающей подрагивающий рычаг коробки передач.

Он понимающе усмехнулся и переключив обратно на третью вдавил газ в пол. Машина взревела и ускорилась.

Через несколько секунд раздался громкий хлопок, прозвучавший как выстрел.

Машину резко потащило вправо и через мгновение она уже летела с крутого склона прямо в толстое дерево…

— Мама! – воскликнул Димка, схватив женщину за руку, уже поняв, что ничего не сможет сделать.

И последнее что Зина увидела в своей жизни – это грустные глаза Димки, полные нежности и любви.

Когда их тела вынимали из искореженной машины, сын и после смерти продолжал крепко сжимать кистью длинные пальчики своей мамы…

boosty.to/bust_in