” Добрая соседка” часть 60

Останки советского бойца, прибитого полицаями гвоздями к сосне возле болота. Мы перенесли в деревню, и захоронили на самом видном и высоком месте.

К сожалению у погибшего красноармейца не было при себе смертного медальона, и он остался беземянным. А могилу война, украсила пятиконечная 🌟 звезда, вырезанная Витьком из консервной банки.

Место последнего боя Ольги Ивановны и санитарки Нины мы тоже нашли. Ездили на машинах специально к трассе ведущей к Локтю, а от туда проделали путь вдоль речки Плетнёвки. И с помощью немецкого миноискателя, обнаружили обрывки пулемётных лент от мг-42, но останков красноармеек там не было.

Вероятно храбрых женщин захоронили местные жители. А может забрали с собой фашисты. Этого нам узнать уже было не суждено. На предполагаемом месте боя, мы установили памятную табличку с надписью. Что здесь в июле сорок второго года, героически погибли политрук пятьдесят второй дивизии РККА, Панова Ольга Ивановна, и санитарка этой же дивизии Нина. К нашему стыду, фамилию у чернявой медсестры мы так и не спросили.

Место гибели жениха Светы, белобрысого роновца Серёги, найти не удалось. Он вывел фашистов на мины ловушки в лесу и вероятно там и погиб. Атаманша из Гуляйполя Маруся, утонула в реке, а Миху и Юрко убили в машине во время погони. И они канули в безвестие как и сотни тысяч беземянных советских бойцов, погибших на полях второй мировой войны.

Прошло лето, а за ним пролетела и осень, наступила зима, которая окутала окрестности Плетнёвки, мягким и пушистым белым снегом. Призрак полицая больше нас не беспокоил, вероятно он попал в преисподнюю вместе со своими бойцами. А вместо седого и страшного призрака, на колокольне стала появляться Марьяна. Но она была добра к нам, и не проявляла агрессии.

На саму колокольню мы больше не лазили, из за опасения сорваться вниз и разбиться. Винтовая лестница ведущая наверх, сильно разрушилась и подниматься по ней было опасно.

Иногда мы приносили призраку партизанки скромные угощения и подарки, в виде недорогих духов и помады. Все это я ложил в укромном месте в углублении в стене церкви. И всякий раз наши подношения бесследно исчезали. Их забирала с собой погибшая Марьяна.

Где она обитала мы не знали, возможно в лесу вблизи болота, или в старой церкви стоящей вначале деревни. Но так, или иначе, партизанка как и её предшественник " Плетнёвский призрак" охраняла деревню и не пускала к нам чужаков. За, что мы были ей благодарны. Не очень бы хотелось встретить на реке или в лесу браконьеров, или охотников за "цветным" металлом.

Ночью, или под утро, вороные привязанные во дворе, хрипели и били копытами. Это к нам в гости приходило привидение в образе Марьяны. Белесая субстанция сидела в тачанке и беспокоила лошадей. А потом с рассветом уходила к себе на болото. Несколько раз я сталкивался с Марьяной рано утром когда ходил рыбачить на реку. И всегда партизанка печально смотрела на меня и уходила.

Она любила меня когда была живой и её неупокоённый дух не хотел смириться со смертью.

Зимой у наших женщин появились приличные животики. Забеременели все кроме Ильзы. Немка так и не залетела от меня, возможно сказался стресс полученный девушкой на Восточном фронте. Гауптман ежедневно смотрела смерти в лицо и это отразилось на её здоровье.

Зато у Светы, Марины и тёти Оксаны все прошло гладко в плане беременности. И через четыре месяца, они ходили с приличными животами.

Групповым сексом в два "смычка", мы больше не занимались, как и не использовали страпон. Он мог навредить детям которых вынашивали наши женщины. И мы на время убрали искусственный член в тумбочку под телевизором.

Витёк и тётя Оксана, уехали в город и стали жить в нашей квартире, а в свою "однушку" хохлушка пустила квартирантов, родственников с Харькова.

Постоянно в Плетнёвке на зиму остались только мы впятером. Света продала свой дом на окраине Брянска, где все ей напоминало об пропавшей в прошлом матери, и переехала жить к нам в деревню. Девушка по прежнему работала в милиции, но в Брянск она больше не ездила. Племянница Михалыча перевелась в райотдел нашего городка, чтобы быть поближе к общему дому в Плетнёвке.

В райотделе смазливой Свете, имеющей неплохие формы. Начальство выделило в личное пользование служебный автомобиль. Для того чтобы девушка могла добираться на работу из деревни. Правда это была не " нива", а милицейский " УАЗик", с кабиной крытой брезентом. Но машина очень нужная для деревенского быта.

Света поездила на ней на работу с месяц, а потом ушла в декрет забрав машину с собой в деревню. Я догадывался на каком основании начальство в милиции дало "УАЗик" в личное пользование симпатичной сотруднице. Скорее всего Света продолжила то, чем она занималась в Брянске, а именно ложиться животом в обеденный перерыв на стол в кабинете у своего начальника. Но я не ревновал девушку, поскольку она это делала ради общего блага.

Ведь без машины в деревне не прожить, а УАЗик теперь стоял под окнами нашего дома. Света научила меня водить автомобиль, и я с Петро, мужем моей мамы, возили на нём из леса дрова.

Поначалу я было хотел жить с девушками отдельно от матери, в другом доме недалеко от церкви. Но Марина уговорила меня и девчонок жить вместе в доме родителей Михалыча. Он был большой и просторный, ещё царских времён. И для пятерых в нём места хватило с лихвой. Тем более что в доме сделали ремонт.

Старый диван на котором я спал со Светой и Ильзой, мы выкинули, а вместо него привезли из города современную тахту, которую установили в зале возле окна.

Эта тахта в раздвинутом состоянии представляла из себя настоящий траходром и на ней запросто могли уместиться четыре человека. И мы конечно тут же её испытали. Но сначала сексом на ней занялись наши женщины, отдавая дань традиции.

В Плетнёвке почему-то ценился "розовый" секс, его обожал старый хозяин деревни " Плетнёвский" призрак. Да и пришедшая ему на смену привидение в женском обличье, тоже была благосклонна к " розовой" любви. Ведь при жизни Марьяна любила женщин, так же как и мужчин. И забавлялась с моей мамой, Светой, Марусей, тётей Оксаной и Ханной.

Смешно было смотреть на то как Ильза вылизывает письки у пузатых Марины и Светы. Причём у нерожавшей Светы живот был больше чем у Марины, которая к сорока годам родила двоих детей.

В такие моменты мы с Петей мужем моей мамы, сначала смотрели на " розовые" ласки наших женщин, а потом набрасывались на них с удвоенной силой. Засаживая по очереди каждой из них.

Ильза которая раньше почему-то невзлюбила белобрысого бойфренда моей матери. Теперь наоборот стала ему давать и проявлять к Пете повышенный интерес. Чем выводила порой из себя Марину. Моя мать ревновала своего молодого мужа к двадцатипятилетней немке, и девушка частенько получала шлепок по попке ладошкой, от атаманши Маришы.

Очень часто мы с Петей менялись, я уходил спать к в закуток за печкой к Марине. А он ложился на тахте с двумя девушками.

Долгими зимними вечерами и ночами, когда за окном стоял мороз, а дома было тепло от жарко натопленной печи. Я лежал на широкой деревянной кровате с беременной Мариной и ласкал её прекрасное тело, задыхаясь от наслаждения.

Старую железную кровать которая стояла раньше за печкой. Мы выкинули в след за диваном, а взамен купили в городе другую кровать, современную, деревянную, двухспальную.

У этой кровати был широкий пружинистый матрас. И на нём так удобно было сношать мать.

Марина по большей части теперь давала мне бочком. Самая удобная поза для секса во время беременности. Я ложился сбоку позади мамы, она слегка поднимала ногу и направляла мой член в свою чёрную заросшую письку. В которую теперь кончать можно было сколько угодно.

— Ты смотри ребёнка мне не повреди сынок. Тихонечко меня еби, войди в мое положение. – всякий раз одергивала меня Марина, когда я уж слишком глубоко ей засаживал.

Мать не давала мне доставать ей до матки как раньше, предпочитая тихий, размеренный секс бочком.

И я как мог любил свою прекрасную маму, тихонько ебя её боком, с наслаждением наполняя спермой, горячее влагалище беременной сорокалетней женщины.

Иногда Марина позволяла нам с Петей, любить себя в два "смычка" как раньше. Мать осторожно садилась влагалищем на мой член сверху, а её молодой муж матрос -анархист из прошлого, засаживал ей в задний проход.

— Ойй, ооой Костя, ооой сынок. Ребятки, что же вы со мной делаете. – тихо скулила мама, поерзывая одновременно влагалищем и анусом на двух членах молодых парней, один из которых был ее родной сын.

После секса, удовлетворенная Марина, прижимала нас с Петей к себе. И ласкала своими тёплыми материнскими ладонями. И я гладя рукой её животик, засыпал в объятьях самой прекрасной женщины на свете.

А ещё мне жутко нравилось лизать у беременной матери её чёрную заросшую пиздень. И пить из неё вкусный любовный сок и выделения, которых у неё стало в разы больше. В благодарность за это Марина сосала у меня член и я смотрел как красивые губки мамы, обхватывают мою залупу.

На выходные из города приезжала тётя Оксана с Витьком. И я по полной отрывался с беременной хохлушкой.

Мы просили девчонок Свету и Ильзу отдать в наше распоряжение на время тахту.

Витёк ебал Марину бочком, а я засаживал его возрастной жене " рачком" в попу. Тётя Оксана по прежнему любила анальный секс чем вагинальный. Да и мне по большей части нравилось ебать эту зрелую блядь с рынка, в её податливое очко, которое само засасывло в себя член.

И если раньше мне нравились зрелые женщины, то беременные сорокалетние самки, с чёрными заросшими пиздами, какими были моя мать и тётя Оксана. Это вообще была лебединая песня.

Мы с Витей ебли их и лизали у них пизды. Мой брат наслаждался писькой нашей с ним матери, а я с наслаждением пил сок из влагалища его жены, соседки со второго этажа.

— Оксана, поласкай меня подруга. А то ты уедешь на неделю. – просила моя мать подругу, ложась спиной на тахту.

Беременная, сорокалетняя самка Мариша, лежала на тахте широко раздвинув ноги, а тётя Оксана, с таким же животом как у неё, лизала у подруги влагалище. Причём хохлушке было неудобно ложиться между ног у моей мамы, так как ей мешал животик. И она умудрялась лизать у Марины письку бочком.

Потом к ним на тахту лезли девчонки, и там начиналась настоящая лесбийская оргия. Молодые девочки, вылизывали чёрные заросшие влагалища у сорокалетних беременных женщин.

— Ойй, так, так дочка, лижи её у меня. Клитор, клитор соси Ильза. – приговаривала Марина, прижимая голову немки к своему лобку.

Моя мать лёжала на спине, а молодая девушка Ильза, удобно устроившись между её раздвинутых ног, лизала у неё влагалище.

— Ещё, так Света, так родная моя. Как хорошо ты делаешь тёте. – постанывала Оксана, держа двумя руками голову Светы.

Молодая ментовка, лежала бочком между ног у своей тёти и сосала у той чёрную заросшую пизду. И нужно сказать это зрелище было супер возбуждающим. Молодая беременная 🤰 девушка, вылизывает влагалище у беременной сорокалетней женщины.

Причём подруги, Марина и Оксана, лежа рядом на тахте и давая молодым девушкам лизать у себя чёрные заросшие влагалища. Сами сосались друг с другом, повернув головы.

Завершалось всё это, традиционным лесбийским паровозиком.

Первой становилась на четвереньках Марина, за ней пристраивалась Ильза, за немкой тётя Оксана, и замыкала паровозик Света. Женщины и девушки с воем лизали друг у дружки письки, а мы втроём глядя на них подрачивали свои концы. Чтобы потом наброситься на них и ебать куда придётся.

Презервативы нам были уже не нужны. Немка не беременела и ей в пизду можно было кончать сколько угодно. Как и остальным женщинам нашего отряда. Вообщем в плане секса у нас было всё на высоте. И всем его хватало с лихвой.

С первым выпавшим снегом, у нас в Плетнёвке прошли три свадьбы. Света ещё работая в милиции в Брянске, смогла "сделать" через подругу работающую в паспортном отделе, два паспорта для Ильзы и Петра. И немка, коренная берлинка Ильза Шнайдер, стала русской Ирой Нечаевой. А матрос-анархист Петро, соратник атаманши Маруси из Гуляйполя, стал Петром Фроловым, моим новым папой и мужем Марины. Мой брат Витёк расписался с Оксаной, нашей замечательной соседкой по подъезду.

Свадьбы мы устраивать не стали, обошлись лишь официальной процедурой в ЗакСе и хорошим застольем в доме родителей Михалыча. Которое завершилось групповым поревом всех на всех. В нашей дружной " шведской" семье было приемлемо всё, кроме " голубизны". Гомиков этих придурков, мы не любили всей душой. А вот " розовый" секс наших женщин, уважали и приветствовали.

Золото которое мы принесли с собой с острова, продать так и не удалось. Не каждому предложишь сорок девять золотых слитков весом по килограмму, да ещё и с клеймом госхрана СССР. Лишь один золотой слиток был распилен мной и Витьком ножовкой по металлу и Света смогла половину продать и " купить" на эти деньги паспорта для немки и Петра. А остальныые слитки хранились в подвале под нашим домом в Плетнёвке.

Попасть в этот подвал посторонний человек не мог. Так как нужно было знать где находится потайной кирпич в стене, вынуть его и потянуть за специальный крючок. Тогда кирпичная стена отойдет в бок на рельсах. А стен этих было две. Да и на ящике с золотом частенько сидело привидение в образе Марьяны. Несколько раз я находил в подвале следы её присутствия, окурки, обёртки от шоколадок, и пустые флакончики от дешёвых цветочных духов, которые мы ей дарили. Так, что наш золотой запас был под надёжной охраной.

Хотя у нас был вариант сдать золото государству и получить за него свои двадцать пять процентов. Но на это никто из нас не позарился, учитывая какой ценой достались нам эти золотые слитки, и сколько народу из за них погибло.

— Не будем торопиться с его продажей. Пока мы не бедствум, еды и выпивки у нас полно, а там видно будет. – сказала тётя Оксана, и все с ней согласились.

Действительно мы не испытывали каких-либо трудностей связанных с нехваткой еды или водки. Оксана по прежнему торговала на рынке, а Витёк мой брат и её молодой муж, ей помогал. По выходным хохлушка приезжала к нам в деревню на своей "ниве" с прицепом и привозила много разных вкусностей.

В благодарность за это, мы её ебли втроём, а назад ушлая тётя Оксана, забирала в своем ржавом прицепе, убитую нами с Петро дичь и рыбу. А так же самогон который успешно гнала Марина.

Призрак Марьяны, не только не выгонял зверей из леса и рыбу из реки, как это делал до этого призрак полицая. Нет партизанка была добра к нам и наоборот пригоняла в окрестные леса вблизи Плетнёвки, множество косуль, лосей и кабанов. На которых мы с Петей охотились, благо оружия у нас в подвале под домом было много, а вот егеря в Плетнёвском лесу отсутствовали.

Рыбы тоже в реке было полно, мы с мужем моей мамы, прорубали во льду проруби и ставили сети. А потом вылавливали из реки огромных сомов и карпов.

Возле одного из домов в Плетнёвке, стояли старые деревянные сани. Как могли мы подремонтировали их, и запрягли в эти сани тройку вороных кобыл. И впятером катались на них по окрестностям. А вечерами пилили крепкий домашний самогон настоянный на дубовой коре и зверобое, закусывая его вкусным мясом косуль. Смотрели телевизор и занимались сексом, а чем ещё можно было заняться в глухой деревне.

— Смотри Костя. – кого это Оксана вздумала к нам из города привезти. Да ещё среди недели! – изумлённо воскликнула моя мать, увидев в окно подъехавшую к дому машину подруги и вылезающих с заднего сиденья " нивы", женщину и парня.

Мы были с мамой на кухне, я топил печь подкладывая в её топку берёзовые поленья. Марина жарила на газовой плите на сковороде котлеты. Девчонки Ильза и Света спали в зале на тахте, отсыпаясь после бурной ночи. А Петя муж моей мамы, запряг вороных в сани и уехал по воду в родник.

— Тётка какая-то и с ней парень. – может это родня нашей Оксаны с Харькова? Пошли выйдем мам, а то как-то неудобно, вроде гости к нам приехали, а мы их не встречаем. – предложил я матери, заботливо одевая ей овчинный полушубок на плечи.

Я буквально сдувал пылинки с беременной Марины. Заботился об ней в быту и любил её по ночам.

— Да ты прав сынок, пошли их встретим. А то Оксана я смотрю обоссалась в туалет помчалась бросив гостей на улице. – сказала Марина, накидывая с моей помощью, белый овчинный полушубок на свои плечи и одарив меня при этом благодарным взглядом своих зелёных кошачьих глаз.

А у меня прошла сладкая истома по телу. Удостоиться благодарного взгляда атаманши Маришы, дорогого стоит.

— Витя, сынок. – что же вы гостей с Оксаной бросили на морозе. – крикнула с крыльца Марина старшему сыну, который доставал открыв багажник " нивы, " сумки и баулы с припасами забыв про пассажиров.

Женщина и парень стояли возле машины и с интересом смотрели на меня и на вышедшую на крыльцо беременную Марину. А у меня глядя на гостей привезённых Оксаной и Витьком, как-то стало не по себе. В пожилой, но ещё моложавой даме, стоявшей во дворе перед нами, угадывались черты лица немки Ханны.

А ещё эта интересная и симпатичная женщина лет пятидесяти, одетая в дорогую норковую шубку, была изумительно похожа на меня. У неё был мой рот и нос, а глаза как у Ханны. Только волосы на голове у пожилой дамы были не такие как у белокурой валькирии, а тёмные, похожие на мои.

— Мы с рынка с Оксаной приехали на обед. А они на лавочке возле нашего дома сидят. – оправдывался перед матерью Витёк, заметив её строгий взгляд.

Мой старший брат побаивался атаманшу Маришу, хотя не раз ей засаживал в её горячие дырки. Но и помнил как она его лупила уже взрослого.

— Берта Браун, а это мой сын Клаус. – представилась женщина, беря под руку стоявшего рядом с ней молодого блондина.

Мы с Мариной переглянулись услышав знакомую нам фамилию и то, что перед нами стоят немка и немец. Ведь говорила женщина хотя и по русски, но с акцентом. А ещё в моей голове пронеслась мысль о том, что возможно передо мной стоит моя дочь, а с ней рядом мой внук. Ведь Ханна давала только одному мне, и скорее всего забеременела от меня и родила ребёнка в Германии.

— Я приехала в Россию в поисках своего русского отца. – мне сказали что он живёт в этом доме, и я хочу его увидеть. – произнесла женщина, при этом смотря на подходящую к дому Оксану.

Хохлушка одергивала юбку на ходу выйдя из туалета с сигаретой в накрашеных губах. Витёк ругал свою возрастную жену за то, что она беременная курит, но та всё равно иногда покуривала.

— Так вот он твой отец Берта. Костя Нечаев, возлюбенный Ханны. – Оксана показала рукой немке на меня и стала помогать Витьку вытаскивать сумки из машины.

— Вы меня разыгрываете? – я хочу увидеть своего старенького отца. Ему по моим подсчётам должно сейчас быть за семьдесят лет, так как мне пятьдесят два года. А передо мной стоит скорее всего его внук. – с возмущением сказала немка, но в тоже время во все глаза уставилась на меня.

Ведь мы с ней были похожи как две капли воды.

— Я думаю не стоит стоять на морозе. – лучше пройти в дом и в тепле поближе познакомиться. А заодно и пообедать. – предложила гостям Марина, открывая входную дверь на терраске пошире, как бы приглашая их в дом.

— Вот именно, разговор лучше вести в тепле и за столом с хорошей закуской. – у нас с Витей с утра маковой росинки во рту не было. – поддержала подругу тётя Оксана, подталкивая сзади женщину и парня, которые застыли у порога в нерешительности.

Берта не верила что я её родной отец, ведь по возрасту она приходилась мне бабушкой. А я для неё был внуком, но ни как не отцом.

— Я ваш папа тётя Берта. – позвольте я помогу вам раздеться? – сказал я, назвав пожилую женщину тётей, и в то же время заявив ей, что я её отец.

Я видел как Оксана угорала со смеха за спиной Берты, да и Марина покрутила пальцем у виска. Но мне что делать? Я понимал, что в реале восемнадцатилетний парень каким был я в этот момент, никак не мог доводиться отцом женщине за пятьдесят лет. Но с другой стороны, Ханна могла родить только от меня и выходило как ни крути, пожилая симпатичная немка в норковой шубе, моя родная дочь, а её сын который по возрасту был даже старше меня, мой внук.

— Ох молодой человек, вы по прежнему хотите разыграть меня, но я хочу все же увидеть своего пожилого отца. – опять с раздражением ответила мне немка, вытягивая вверх руки.

Женщина согласилась чтобы я помог ей снять шубку и я с удовольствием это сделал, ненароком касаясь стояком в штанах, её попки под туго обтянутой юбкой.

Под длинной норковой шубой у женщины, оказалась довольно короткая молодежная юбка, из под которой выглядывали соблазнительные ножки в чёрном капроне. На ногах у гостьи были одеты коричневые зимние сапоги, а сверху красивый бежевый полувер. Под которым выпирали приятными холмами груди женщины, не сильно большие, но и немаленькие.

В общих чертах пожилая немка, производила довольно приятное впечатление. Красиво и со вкусом одетая, пахнущая дорогим французским парфюмом, с аристократическими чертами лица. Передо мной стояла настоящая баварская принцесса, баронесса Берта фон Браун.

— Niemand wird dich hierher bringen, um Burt zu spielen. – dieser Kerl ist mein Sohn Kostya und er ist dein Vater. Ich bin deine Grobmutter. Gehen wir in den Raum und ich werde versuchen, Ihnen alles zu erklären.

(- Никто не собирается тебя тут разыгрывать Берта. – этот парень мой сын Костя, и он твой отец. А я твоя бабка. Пошли в комнату и я постараюсь все вам объяснить. ) – сказала по немецки Марина, хотя в этом не было нужды. Берта хорошо говорила по русски, правда немного с акцентом.

— У вас прекрасный немецкий женщина. Но какая же вы мне бабка, если вы моложе меня? – опять с неверием произнесла дочка Ханны, не снимая с ног сапог идя вслед за Мариной в зал.

Её сын Клаус, сняв куртку на кухне, пошёл вслед за матерью. Всё это время парень ни проронил ни слова, и как потом выяснилось, он не знал русского языка.

— Ильза, Света, как вам нестыдно девушки. – у нас в доме посторонние люди, а вы такое себе позволяете – крикнула Марина, открыв дверь в зал, а там на тахте во всей красе, молодая немка отлизывала у беременной Светы.

К слову сказать Берта если и удивилась, то не подала виду, во всяком случае лицо пожилой немки оставалось спокойным. А вот у её сына Клауса, глаза полезли на лоб. Еще бы парень увидел в живую в пару метров от себя, настоящее лесбийское действо.

— Предупреждать нужно Марина. – откуда нам было знать, что ты кого-то в дом приведёшь. – зло ответила моей матери Света, отталкивая голову Ильзы от своего лобка.

Судя по всему племянница Михалыча была на подходе, а мы своим появлением, обломали девушке кайф.

Ильза помогла беременной Свете подняться с тахты и девушки шмыгнули в закуток за печкой, стыдливо прикрыв лобки ладошками. Ведь на них смотрели незнакомые им люди и они сделали вид что стыдятся.

— А вот и Петя мой с родника вернулся. – у нас гости милый, ставь воду и садись за стол обедать будем. – ласково встретила Марина молодого парня матроса, принесшего в дом два ведра холодной родниковой воды.

— А вы парни не стойте столбом, собирайте тахту и устанавливаете стол. – к нам родственники из Германии приехали, а это дело нужно отметить. – отдала команду Марина, и мы с Витьком принялись складывать тахту и устанавливать в комнате большой раздвижной "стол-книжку", купленный совсем недавно, вместо старого стола.

Света и Ильза одев на себя в закутке лёгкие хлопчатобумажные халатике, в доме было жарко из за натопленной печи. Пошли на кухню помогать Оксане готовить на стол закуски. Хотя в принципе все было готово, оставалось разогреть жареную лосятину с кабанятиной и уху из сома.

Молодого лося мы застрелили с Петей совсем недавно из винтовки " маузер" взятой нами из арсенала с оружием в подвале под домом. А на следующий день, выследили и убили кабана, тоже молодого и ещё не отрастившего свои страшные клыки.

Туши лося и кабана мы разделали и они лежали на полу терраски прикрытые покрывалом. На улице в эти дни стояли двадцати градусные морозы и мясо могло храниться долго в замороженном виде. Его должна была забрать в воскресенье тётя Оксана, чтобы продать у себя на рынке. Но она непредвиденно приехала раньше.

— Вот смотри Берта. – кроме троих этих молодых парней, в доме нет больше мужчин. – а это означает, что никакого пожилого отца у тебя нет. Твой отец Костя, мой младший сын. И я постараюсь тебе это объяснить. – Марина усадила рядом с собой за стол с одной стороны Клауса, а с другой стороны его пожилую мать.

Я сел рядом с Бертой, касаясь ногой под столом её бедра и явственно чувствовал через одежду тепло ее тела. А она горячая в постели и ещё любит секс – подумал я, осознавая каким-то шестым чувством, что засажу сегодня этой холенной немке, своей родной дочери. А Марина транется со своим молодым правнуком, моим внуком.

Несколько минут за столом стояла тишина и стук вилок по тарелкам. Все были голодные и мы и гости и по этому накинулись на еду, оставив на время выяснения кто кому доводиться родственником.

Берта сидя рядом со мной, ела жареное мясо лося, ароматное и вкусное, запивая его крепким домашним самогоном, который гнала в деревне Марина. И закусывая первак мясом, пожилая немка не переставала рассматривать меня и мою мать. Она искала в нас схожие с ней черты лица и найдя их, удивлялась ещё больше. Ведь ни одному человеку в здравом уме ни придет в голову, что отец может быть на тридцать лет моложе своей дочери.

— Ильза, одень пожалуйста свой комбинезон. – попросила Марина мою жену, и девушка встав изо стола ушла в закуток, где в шкафу хранилась её летная форма.

— Вот Берта, это Ильза подруга твоей мамы Ханны по двадцать второй эскадрильи люфтваффе. – она попала к нам из прошлого пройдя вместе с нами через " машину времени". И ей сейчас должно быть быть семьдесят восемь лет, при условии если бы она пережила войну. Но Ильзе подруге вашей мамы Ханны, всего двадцать пять лет, ровно столько, сколько ей было в тысяча девятьсот сорок втором году. – сказала Марина, когда из закутка за печкой в комнату вышла Ильза в лётном комбинезоне " люфтваффе" с железным крестом на шее и с автоматом в руках.

Нужно было видеть изумлённые лица Берты и её сына Клауса, когда они увидели настоящую пилота люфтваффе в полной боевой экипировке. Ильза даже свои лётные ботинки на ноги надела.

— Ich Lüge Sie nicht an, Tante Berta. – vor nicht allzu langer Zeit vor einer Woche habe ich mit Ihrer Mutter auf dem militärischen Flugplatz in der Nähe von Bryansk gesprochen. Hannah wollte nach Deutschland Fliegen, für Sie endete der Krieg an der Ostfront mit den Bemühungen Ihres Onkels Baron.

(- Я не вру вам тётя Берта. – ещё не так давно с неделю назад, я разговаривала с вашей мамой на военном аэродроме под Брянском. Ханна собиралась улететь в Германию, для неё война на Восточном фронте закончилась, стараниями её дяди барона.) – сказала по немецки Ильза, обращаясь к пожилой немке и её сыну.

И для большей убедительности, Ильза достала из нагрудного кармана комбинезона, небольшую чёрно-белую фотографию, на которой она стоит в обнимку с Ханной на фоне " мессершмитта" с трафаретом " валькирии" на фюзеляже. Точно такая же фотография была и у меня, её мне передала Ильза в офицерском клубе в Локте.

— А вот ещё фото посмотрите фрау Берта. Ваша мама Ханна была у нас в будущем, перед тем как вернуться в прошлое в военный сорок второй год. – Марина сходила в закуток и принесла оттуда две большие цветные фотографии от палороида.

На одной из них мы были сняты в гражданской одежде в доме у Светы в Брянске, и Ханна сидела рядом со мной. А на второй фотокарточке, мы были уже в немецкий форме и с оружием. Ханна стояла по центру в лётном комбинезоне с автоматом в руках. На этой фотографии был весь наш отряд, включая оставшихся в прошлом бабу Зину, Михалыча и Ивана. А так же погибших Марусю, Юрко и Марьяну. Фотография была сделана на фоне двух " нив", а таких машин не было в войну.

— В этом лесу вблизи Плетнёвки на болоте, раньше был остров и на нём старый блиндаж. Так вот, в нём существовал переход из настоящего в прошлое. – сказала Марина, обращаясь к пораженной Берте.

Немка во всё глаза рассматривала фотографии, на которых была её молодая мать.

А Марина тем временем рассказала Берте и Клаусу, вкратце обо всех наших приключениях и об " машине времени" в старом блиндаже.

— А как ты узнала Берта, что в России живёт твой предполагаемый отец. И где сейчас сама Ханна? – спросила Марина у пожилой немки, закончив свой рассказ про то как мы "ходили" в прошлое и привели оттуда немецкую лётчицу Ханну.

— Я нашла эту тетрадь на чердаке дома своей бабушки в Бамберге, когда разбирала старый хлам. – это было с месяц назад. И как только появилась возможность, я прилетела с сыном к вам в Россию. – Берта достала из женской сумочки которая была при ней, небольшую тетрадь, исписанную аккуратным почерком по немецки.

Тетрадь была старой и пожелтевшей от времени. Это был дневник Ханны Браун. А у меня защемило ❤️ сердце, когда я увидел её почерк.

— Тут все подробно описано, мама тоже писала, что попала в какой-то временной туннель, когда выпрыгнула с парашютом из своего истребителя. И про русского парня Костю, которого она полюбила и забеременела от него, тоже написано. В конце был ваш адрес, а вот и фотография, она точно такая как у вас. Но только в плохом состоянии. – Берта развернула тетрадь и вынула из неё фотокарточку от палороида, на которой Ханна была снята в доме у бабы Зины в Брянске.

И действительно, фотография которую принесла Марина, была яркой и четкой, а вот фотография в тетради у Берты, была пожелтевшей от времени. Она же пролежала больше полвека на чердаке, а нашей не было и двух недель.

— Мама погибла через год после моего рождения, в июне сорок четвертого года в Нормандии. Я её не помню совсем, меня воспитала бабушка. – сказала Берта и заплакала.

А я сидя рядом с ней, крепко её обнял и прижал к себе родного мне человека. Сомнений не было, Берта моя родная дочь от Ханны.

— В тот день мама прикрывала звено " юнкерсов" которые летели бомбить американский десант у побережья Нормандии. А на обратном пути её " мессершмитт" атаковали пять американских истребителей " мустанг". Бой был неравным, Ханна смогла сбить один " мустанг" перед тем как её подбили. Мессершмитт моей мамы упал в море и она утонула вместе с ним. Я знаю координатты где возможно находится самолёт, а в нём останки Ханны. Но для для его поисков, водолазных работ и подъёма самолёта, нужно нанимать специальное судно, а это стоит много тысяч 💶 евро, их у меня нет. – печально сказала Берта, не переставая плакать.

Я как мог пытался утешить пожилую немку, обнимая и лаская её сидя вместе с ней за столом, а она всё равно плакала.

— Не нужно слез фрау Берта. – ваша мама была и нам очень дорога. Жаль, что Ханна погибла совсем молодой. Но мы можем помочь вам с поиском и поднятием из моря её останков. – Костя сынок, прогуляйся в подвал с нашей гостьей и покажи ей, что у нас есть, для того чтобы поиски останков Ханны увенчались успехом. – сказала Марина, давая в руки фонарь.

Мать предоставляла мне возможность побыть наедине со своей взрослой дочкой. Да и заодно узнать сможет ли золото лежавшее в подвале мертвым грузом, хоть как-то помочь в поисках тела нашей общей любимицы Ханны.

— Нужно одеться Берта. – вход в подвал находиться через дорогу от дома, и нам необходимо выйти на улицу. – предложил я пожилой немке, беря с вешалки овчинный полушубок Марины.

В норковой длинной шубе идти в подвал было бы неудобно, из за риска порвать или испачкать дорогую вещь.

— Это тулуп твоей мамы Костя? – какой он удобный и тёплый. У нас в Германии такую одежду не носят. – сказала мне Берта, подставляя руки под рукава полушубка.

А я одевая на немку полушубок, просунул руки в его распахнутые полы и взялся ладонями, за выпирающие груди у своей дочки под кофтой. И тут же меня словно током ударило. До того приятные сиськи были у пожилой Берты.

— Это что за шалости Костя Нечаев? – разве я дала тебе повод для этого? – смеясь сказала мне немка, не убирая рук со своей груди, а я стоя перед ней лицом к лицу, тихонько мял своей пятидесяти двухлетней дочке сиськи.

И это дело было настолько приятным, что оторваться не было сил.

— А откуда ты знаешь мою фамилию Берта? – спросил я у пожилой женщины и нагнувшись поцеловал немку в губы.

Дочка Ханны как и мать, была ниже меня на полголовы и мне пришлось нагнуть голову, чтобы поцеловать её в губы. На удивление немка мне ответила и её язык 👅 заходил у меня во рту. Целоваться взасос эта холенная аристократка умела, а то что Берта была благородных кровей, указывало её ухоженное лицо, осанка и одежда.

— Я все про тебя знаю. – и про то, что твориться у вас в Плетнёвке. Ханна подробно написала про это в своём дневнике. Но учти Костя, ты меня не трахнешь как мою маму. Инцест у нас в Германии является уголовно наказуемым. А я добропорядочная немка и уважаю законы. – Берта сделала строгое лицо и оттолкнула меня от себя, застегивая на пуговицы полушубок на груди.

А я стоял перед своей пожилой дочкой со стоящим колом членом, не знал что ей ответить.

— Зато у вас в Германии можно жениться на собачках разных и кошках. У нас в России, зоофилия карается по закону. А вот за инцест уголовной статьи нет. Так что Берта Браун, на территории России ваши немецкие законы не действуют. И я вас трахну, хотите вы этого или нет. Тем более что никаких отцовских чувств я к вам не испытываю. И более того, я обожаю красивых зрелых женщин как вы. – ответил я Берте, стоя перед ней со стоящим колом членом в трико.

Пожилая немка скользнула по моему стояку любопытным и оценивающим взглядом и к моему удивлению, взялась за него рукой и помяла пальцами, стараясь ощупать его размер через трико.

— Ну, что же, я не откажусь пожалуй попробовать член у парня, которым он до этого трахал мою мать. И ещё я обожаю молодых парней. – сказала Берта, немка приподнялась на носках и сама поцеловала меня в губы в засос, не выпуская из своих требовательных пальчиков мой член.

На этот раз я сосался с красивой пожилой немкой намного дольше, и сполна насладился её 👅 языком который вовсю гулял у меня во рту. А требовательные пальчики Берты мявшие мой член, сделали его буквально каменным.

— Мы с тобой в подвал собрались идти папа. – я бизнесмен и предпочитаю сначала работу, а потом удовольствие. – Arbeiten, arbeiten Kosta. – засмеялась Берта, вновь отталкивая меня от себя не давая мне залезть к ней в трусы.

Мне вдруг дико захотелось пощупать у неё пизду. Ханна была " корольком" с передним расположением влагалища и её было удобно сношать стоя. И возможно у дочки писька была спереди, как и у мамы. Что было бы вообще по кайфу. Ведь у нас в отряде все женщины были " централками", а " корольков" не было.

А ещё меня дико зацепили слова Берты сказанные по немецки. ( Arbeiten, arbeiten Kosta) – так говорила мне её мать Ханна, когда хотела чтобы я ей засадил.

И я, взяв свою пожилую дочку за руку, повел её на улицу в подвал, в надежде ей там засадить и узнать как расположенно у неё влагалище.