” Добрая соседка” часть 61

– Осторожно Берта не оступись, тут ступеньки. – говорил я пожилой немке, держа её за руку и спускаясь с ней в подвал.

В погребе было темно и сыро, но намного теплее чем на улице. Если наверху сейчас стоял трескучий мороз в двадцать градусов, то под землёй в подвале холода не было. Тут всегда и зимой и летом, была одинаковая температура в ноль градусов. Возможно этим и объяснялось сохранность продуктов, которые хранились в погребе ещё с войны.

— Какой он огромный и не подумаешь, что тут есть подземный ход! – удивлённо воскликнула Берта, когда мы с ней спустились в подвал и свет фонаря осветил массивные стены, старого убежища русских крестьян.

— Этот подвал в стороне от дома, выкопали ещё при царе, жившие тут старообрядцы. – в разные годы он служил надёжным укрытием для нескольких поколений людей, которые жили в этом доме. – пояснил я немке, давая ей в руки фонарь.

Мне нужно было чтобы она мне посветила на стену в подвале, где находился потайной кирпич.

— Свети сюда Берта, тут нужно крючок потянуть и стена отойдет в бок. – попросил я женщину, стоя возле кирпичной стены, которая отделяла погреб от подвала под домом.

— Ого, тут прямо как в книге про пиратов. – потайные ходы и загадки. – засмеялась Берта, но я приложил ей палец к губам.

За второй стеной в подвале находилось привидение. Я явственно чувствовал запах немецких сигарет " ekstien", вперемешку с ароматом дешёвых цветочных духов. Призрак Марьяны пришёл днём и это было объяснимо. Ведь в её владения вторглись чужаки и " хозяйка Плетнёвки" решила их напугать.

— Тихо Берта, там за стеной сейчас находится призрак. Но ты не бойся, он добрый и не причинит нам вреда. – сказал я шёпотом немке, дёргая за скобу в выемке второй стены.

Хотя я успокоил Берту, но не был уверен на сто процентов, как поведёт себя Марьяна, увидев в подвале чужую женщину. Но возможно она её и не тронет, ведь Берта была дочкой Ханны и моей соответственно. Да и чужаков в деревню " Хозяйка Плетнёвки" не пускает. А раз уж Берта с Клаусом попали к нам в дом, значит привидение в образе Марьяны, дало им " зелёный свет".

— Я боевая лётчица Костя и не боюсь ничего. – а в привидения я не верю. – ответила мне Берта, светя фонарём на стену ведущую в подвал.

А я не стал её переубеждать и спрашивать где она успела повоевать, ведь война давно закончилось. Приняв слова своей пожилой дочки за шутку.

— Ой Костя, я боюсь. – испуганно воскликнула Берта, стоя за моей спиной и едва не выронив от испуга фонарь из руки.

Едва мы зашли в основное помещение подвала под домом, вслед за отодвинутой в бок стеной. Как нос к носом столкнулись с привидением. И если для меня появление призрака в белых одеждах было привычным и ожидаемым. То для пожилой немки это было шоком.

— Не бойся, оно нас не тронет. – это дух нашей бывшей атаманши. Она при жизни была любовницей твоей мамы. – успокоил я насмерть перепуганную немку, которая тряслась от страха стоя за моей спиной, увидев вблизи настоящего призрака.

Да я и сам испугался, хотя не раз встречался с гостьей с того света. Но сейчас от Марьяны сидевшей на ящике с золотом, веяло каким-то могильным холодом и смрадом. Возможно партизанка ревновала меня к Берте. Но взгляд приведения 👻 был злым.

Несколько секунд сущность из загробного мира зло смотрела на нас, а потом поднялась с ящика на котором сидела, и ушла сквозь стену к себе на болото.

Марьяна не тронула ни меня ни Берту, ведь мы её щедро одаривали подарками. И в доказательство того, на ящике из под патронов на котором она сидела, остался пустой флакончик дешёвых цветочных духов. Их я недавно носил в церковь вначале деревни и оставил в углублении в церковной стене.

— Ой Костя, я кажется описалссь от страха. Ничего подобного в жизни не видела. – сказала Берта, все ещё стоя за моей спиной и крепко держа меня за руку.

Да я и сам по честному испугался. Ведь это был второй раз когда я близко от себя видел призрак Марьяны.

— Все хорошо родная моя. – она ушла и вернётся сюда только под утро. – успокоил я Берту, беря у неё из руки фонарь, светя им по сторонам, показывая немке оружие и ящики с продовольствием и боеприпасами.

— Тут храниться немецкое оружие и припасы ещё с войны. – местные партизаны напали на обоз Вермахта, перебили конвой и принесли всё сюда в этот подвал. – объяснил я немке, светя фонарём на ящики и стеллажи со " шмайсерами" винтовками " маузер" и ручными пулемётами мг-42.

В подвале были даже несколько минометов, только без мин. Их мы перенесли отсюда от греха подальше, в другой дом где раньше жил Михалыч и гнал самогон.

— Ого, а сигареты этой марки я курю. Но сейчас они с фильтром выпускаются. – воскликнула Берта, увидев в свете фонаря открытый ящик с немецкими сигаретами " ekstien".

Непонятно почему он был открыт, хотя возможно его открыл призрак Марьяны. Она курила сигареты, и окурки валялись на полу в церкви куда я носил ей подношение. И тут в подвале встречались.

— Можешь взять себе пачку, да и я пожалуй возьму. – а ещё ложи в карманы вот эти тюбики и шоколадки. В них содержится наркотик. И мы их используем во время занятий сексом. – предложил я Берте, открывая стоящие рядом ящики с первинтином и " панцершоколадками".

— А я на войне " марихуаной" больше увлекалась. – да и сейчас покуриваю для настроения. – ответила мне Берта, набирая в карманы полушубка, шоколадки в красной обёртке со свастикой, и серые тюбики набитые белыми таблетками " первинтина".

— Это получше твоей марихуаны будет дочка. – впрочем сама попробуешь когда мы наверх в дом поднимемся. А сейчас посмотри на это. – сказал я немке, назвав пожилую женщину дочкой.

Берта и была моей родной дочерью от Ханны. Просто пройдя сквозь "временной туннель" я вернулся в будущее молодым, а вот в прошлом прошло больше пятидесяти лет. И моя дочь была старше меня на полвека.

— Хватит для того чтобы самолёт с останками Ханны найти? – мы его принесли из прошлого. – сказал я Берте, открывая крышку ящика из под патронов, который охранял дух Марьяны.

А там ровными рядами лежали золотые слитки, с клеймом госхрана СССР.

— На поиски и поднятие " мессершмитта" Ханны, хватит и пару этих слитков. – а у вас похоже целое состояние в подвале лежит. – воссторжено сказала Берта, с опаской подходя к ящику на котором до этого сидело привидение.

— Их было ровно пятьдесят штук. – но один слиток пришлось продать по дешёвке, чтобы сделать паспорта Ильзе и Петру. Они ведь к нам из прошлого без документов пришли. А вообще мы не знаем куда это золото деть. Его невозможно продать по реальной цене в наших краях. – обьяснил я Берте, закрывая крышку ящика из под патронов, ставшим на время хранилищем для золота.

Мне хотелось побыстрее подняться наверх и сполна насладиться прелестями своей пожилой дочки.

— Так ту у вас лежит ценностей почти два миллиона долларов. – и я знаю куда деть ваше золото. Но об этом потом поговорим. Как полагаю главная у вас твоя мама Марина. Так, что пошли наверх папа, я хочу выпить и придти в себя от этого ужаса. – Берта потянула меня за рукав к выходу, боязливо озираясь вокруг.

На улице уже начинало смеркаться, зимой день короткий и уже в пять часов на Плетнёвку опустилась 🌃 ночь. Но было довольно светло из за взошедшей молодой луны над речкой. Она освещала своим бледным светом, лес и поля покрытые снегом.

— Я писать хочу папа. – в подвале чуть со страха в трусы не написала. – пожилая немка стояла передо мной и переминалась с ноги на ногу, как маленькая девочка которая просит у матери сводить её в туалет.

— Можешь прямо тут на улице писать Берта. – в доме у нас не предусмотрено удобств. А в уборной сейчас темно. – предложил я женщине, показывая на темнееющую в конце двора деревянную кабинку деревенского туалета.

Марина просила меня и Петю, провести свет в уборную. Но у нас не было лишних проводов, да и всякий раз заводить бензогенератор когда захочешь в туалет, тоже был не резон.

— Давненько я на природе не ссала. – в Германии у нас даже в селе туалеты в домах. Да и таких деревень как ваша, пожалуй не найти. – засмеялась Берта.

Пожилая женщина достала из кармана полушубка одетого на ней, пачку немецких сигарет " ekstien", вытащила сразу две штуки, прикурила их чиркая зажигалкой и дала одну из горящих сигарет мне.

— До войны в Германии табак был намного лучше чем сейчас. – Берта с удовольствием затянулась сигаретой без фильтра полувековой давности, и расстегнув полы полушубка, не стесняясь меня присела ссать на улице.

Луна 🌒 взошедшая над речкой Плетнёвкой, светила довольно хорошо и мне было видно практически все.

Пожилая женщина сидела на корточках спустив трусы на сапоги и раздвинув ноги ссала на снег. А я с восхищением смотрел на то как мочится моя родная дочь, и у меня встал колом член.

Из чёрной заросшей тёмными волосами промежности Берты, вырывалась струя мочи и плавила снег у неё под ногами.

Зрелище было настолько возбуждающе, что я не удержался, спустил с себя спортивные штаны, достал член и стал ссать прямо при немке.

— А у тебя он большой папа. – не зря моя мать в тебя влюбилась. – засмеялась Берта, вставая с корточек закончив писать.

Пожилая немка бросила окурок сигареты в сугроб и подойдя ко мне, поцеловала меня в губы взасос.

— Берта, родная моя, любимая. – говорил я немке ласковые слова, целуя её холенное лицо.

Полушубок на немке был распахнут и я сосясь с ней, с наслаждением мял женщине тяжелые и довольно упругие груди, через полувер одетый на ней.

— Ох Костя, ты меня едва знаешь, а говоришь что любишь. – засмеялась Берта, целуясь со мной на морозе.

А у меня кружилась голова от запаха её духов и сладости губ. Такого у меня не было с её матерью Ханной.

— Я люблю тебя Берта, потому что ты моя дочь, а ещё я хочу с тобой переспать. – пошли в дом 🏠 дорогая, там тепло, а на улице холодно целоваться. – я с сожалением выпустил из рук тяжёлые груди своей пожилой дочки, которые с удовольствием мял ей через кофту.

— Меня наверное по кругу пустят парни которые сейчас находятся в доме? – я вовсе не против этого, так как наслышана про ваши обычаи из дневника Ханны. Но первым мужчиной будешь ты Костя. Я хочу чтобы ты сначала переспал со мной папа. А потом я отдамься остальным. – Берта взяла меня за руку и повела в дом, в окнах которого горел свет.

А я шел рядом с ней по белому, хрустящему от мороза снегу, и жалел только об одном, что в доме полно народу. Мне хотелось лечь вдвоём в кровать с прекрасной немкой, и насладиться сполна её прелестями.

— Ну как проводил нашу гостью в подвал сынок? – забыла тебе сказать чтобы ты там шоколадок набрал и таблеток. А то у нас в доме они уже заканчиваются. – спросила у меня Марина, когда мы с Бертой вернулись назад в дом.

Стол стол стоявший посередине комнаты, уже был собран и отодвинут к печке, на нём правда осталось немного бутылок с водкой и вином, а так же лёгкие закуски. Но тарелки с мясом были убраны. Все уже основательно насытились и жаркое отнесли на кухню где было прохладнее, это помещение в доме родителей Михалыча, не отапливалось.

— Да всё нормально мама. – нас только призрак Марьяны напугал здорово. Но обошлось, она нас не тронула. – ответил я матери, выкладывая из карманов сигареты и шоколадки с тюбиками первинтина на стол возле печки.

Марина сидела на краю тахты и курила сигарету, выставив напоказ свой круглый живот выпирающий под халатом.

Петро с Витьком грели спины возле печки сидя на стульях смотря телевизор, по которому шёл какой-то концерт. Тётя Оксана и Света, лежали на тахте и выставив свои большие животы, лениво ласкали друг друга. А вот Ильза сидя с Клаусом на краю тахты с другого бока. О чём-то увлеченно лопотали по немецки.

Молодая немка, соскучилась по своим соотечественникам, и ей было интересно узнать что сейчас происходит в Германии из уст молодого и симпатичного парня.

— Берта говорит, что в подвале у нас лежит около двух миллионов долларов в ящике из под патронов. – и она знает куда деть наше золото. – сказал я Марине, усаживая свою пожилую дочку на стул возле стола и наливая ей и себе по стопке водки.

После пережитого в подвале хотелось выпить и покурить.

— Да Маруша, я знаю как по умному распорядиться вашим золотом. – вам его тут всё равно не продать, вы только наживиете себе проблемы. А я могу забрать все ваши золотые слитки с собой в Германию, и положить их на хранение в банк. Часть из них можно обменять на доллары или евро по курсу, а остальное золото будет храниться в моей ячейке в банке и приносить реальную прибыль. – сказала Берта, вопросительно смотря на мою мать, назвав ту Марушей, как её называли до этого все немки.

Моя пожилая дочка, сидела рядом со мной закусывая выпитую водку " панцершоколадкой", широко раздвинув ноги, и под короткой юбкой у Берты, виднелись неплохие ляжки, обтянутые чёрным капроном чулок.

— Хорош заливать Берта. – как ты через таможню провезёшь сорок девять килограммов золота? Да у тебя его в аэропорту консфинскуют и посадят за контрабанду. А мы останемся без золота и без денег. – сказала тётя Оксана, услышав от немки предложение переправить золотые слитки в Германию.

Хохлушка даже Свету бросила ласкать и встав с тахты подошла к столу, наливая себе водки из бутылки.

— Никто меня не посадит и даже не задержит. – я дипломат и мой багаж не подвергается досмотру. – ответила хохлушке Берта, сидя на стуле с невозмутимым видом.

А я, да и все в комнате были честно ошарашены этим признанием.

— Ты не шутишь с нами милая? Когда же ты успела повоевать по твоим словам и ещё стать ко всему дипломатом? – с недоверием спросил я у Берты, не совсем веря её словам.

— Я очень давно живу на этом свете и мне пятьдесят два года. – а за это время многое можно успеть. И повоевать и стать работником посольства. – ответила мне Берта, беря в руки свою сумку которая висела на спинке стула на котором она сидела.

— Вот доказательство что я воевала. – пошла по стопам своей мамы и стала пилотом. А это авиобаза Дананг во Вьетнаме, тысяча девятьсот шестьдесят пятый год. Я и моя подруга Джемма, после боевого вылета. – сказала Берта, достав из сумки небольшую цветную фотографию.

А на ней был снят двухместный истребитель со звезднополосатым флагом на хвосте, стоящий на фоне пальм, и две молодых девушки в лётных комбинезонах с гермошлемами в руках. Одна из девушек пилотов темноволосая, была похожа на Берту, а другая светлая, типичная американка.

— Так это же знаменитый " фантом". – ты что во Вьетнаме воевала дочка? Но как ты могла туда попасть, ведь ФРГ не принимали участие во Вьетнамской войне. – удивлённо спросила у немки Марина, взяв у неё из рук фотографию и рассматривая самолёт с трафаретом валькирии на фюзеляже, и двух молодых девушек в американской лётной форме.

— Окончив лётную школу в Кёльне, я поехала во Францию, где поступила на службу во " французкий иностранный легион". – а в июле шестьдесят пятого, нас перебросили в Южный Вьетнам на авиобазу Дананг. И я стала воевать в составе сорок четвертой эскадрильи военно-воздушных сил США. – ответила моей матери Берта, забирая у неё из рук фотокарточку.

— Но американцы твою мать убили. – как же ты после этого стала у них служить? – с недоумением спросила у немки Света.

Молодая ментовка любила Ханну и не понимала как её дочь Берта, поступила на службу к убийцам своей матери.

— У меня нет ненависти к янки. – в Штатах у меня много друзей, там живёт моя боевая подруга Джемма Монроу. И я каждый год летаю в США чтобы встретиться с ней и со своими однополчанами по эскадрилье. – ответила Свете пожилая немка.

Берта встала со стула и стала снимать с себя полувер.

— Мама писала в своём дневнике, что у вас в отряде " прописка" существует. – так я хочу её пройти и стать членом вашей большой и дружной семьи. – Берта сняла с себя полувер, рубашку под ним, и стянув вниз юбку, осталась стоять на полу в коричневых зимних сапожках.

На ногах у моей пожилой дочки по мимо сапог, были надеты чёрные капроновые чулки на резинках и эластичные чёрные трусы, а её больше и не сильно отвислые сисяры, прикрывали чаши чёрного ажурного лифчика.

Пожилая немка хорошо закусила водку " панцершоколадками" съев пожалуй целую плитку. И её глаза горели похотливым огнём. " Первинтин" входящий в состав шоколадок для немецких танкистов, не только поднимал настроение, но и возбуждал в сексуальном плане.

— Давай я тебе помогу раздеться дочка. – с дрожью в голосе предложил я женщине, подходя к ней сзади и беря в ладони тяжёлые полуотвислые груди Берты.

Мне до одури хотелось засадить этой красивой пожилой немке, которая была моей родной дочерью от Ханны. Но мои благие намерения оборвала на корню Марина.

— Руки свои убрал от неё сынок. – она наша, я первая с ней сексом займусь на правах атаманши, а потом пусть девочки порезвяться с твоей дочкой. – ты же знаешь наши обычаи Костя? – Марина оттолкнула меня от Берты и сама её раздела, оставив на ногах у немки её коричневые сапоги.

В чёрных капроновых чулках на резинках и в сапогах, пожилая женщина смотрелась очень сексуально. А ещё у симпатичной Берты, был огромный чёрный треугольник волос на лобке, в меру большие груди с тёмно-коричневыми сосками на концах и пухлая словно чем то накачанная жопа.

Строиные ножки и широкие нежные ляжечки. Моя пятидесяти двухлетняя дочь была в сто процентов в моем вкусе, да и другим парням голая Берта пришлась по душе, включая её сына Клауса. Парень не сводил глаз со своей пожилой матери, стоящей возле печи, из одежды на которой были только коричневые сапоги на ногах и чёрные сексуальные чулки на резинках.

— Du solltest mich nicht so ansehen, Klaus. Ich werde es dir sowieso nicht geben

(- Не стоит так смотреть на меня Клаус. Я тебе всё равно не дам. ) – сказала по немецки своему сыну Берта, видя что молодой парень не сводит с неё глаз.

Да я бы и сам не отрывал взгляда с обнаженной темноволосой валькирии, которая и в зрелом возрасте была ослепительно хороша.

— На лучше прими эту таблетку дорогуша. – а про мораль забудь, я трахаюсь со своими сыновьями, и тебе советую поступать аналогично. У нас тут все дозволено кроме извращений. – Марина взяла со стола тюбик с первинтином и открыв его, дала в руки немки белую таблетку со свастикой.

— Принимай её не бойся Берта. – твоя мама такие таблетки пила, когда у нас в будущем гостила. Да и мы все сейчас по таблетке выпьем, хочу устроить знатную групповушку, в честь воссоединения отца с дочкой. – сказала Марина, раздавая всем по белой таблетке со свастикой.

— Может Клаусу не нужно эти таблетки пить Маруша – молодой ещё совсем. – было спросила у моей матери Берта, как Ильза её опередила.

Молодая немка запала на белобрысого Клауса, чем-то напоминающего погибшего Ганса. И быстро подсуетившись взяла из рук Марины две таблетки, одну из них засунула в рот сыну Берты, дав ему запить воды из ведра.

— Да твой Клаус старше моего Кости выглядит. От одной таблетки наркоманами не становится. А вот отметить сегодняшний день нужно как следует, потом будет что вспомнить. – засмеялась Марина ложа в рот таблетку со свастикой и запивая её водой из ведра стоящего на табуретке у дверей зала.

Первинтин в таблетках, в отличии от шоколадок для немецких танкистов, действовал быстро и безотказно. Не успел я толком проглотить и запить таблетку водой, как и без того стоящий у меня колом член, стал как "каменный" и даже увеличился в размере. Ещё одно полезное свойство немецких наркотиков.

— Oh mein Gott, gut, gut Kostya.

(- О мой Бог, хорошо, хорошо Костя. ) – залепетала по немецки Берта, обхватывая рукой мой стояк.

Я мигом скинул с себя рубашку и спортивные штаны, стоял возле своей пожилой дочки полностью голый с бешенным стояком.

Други парни нашего отряда, Витёк, с Петей последовали моему примеру. А сыну Берты белобрысому Клаусу, помогла раздеться Ильза. Гауптман плотно подсела на молодого немца, выполняя при нём роль переводчицы, а сейчас держала в руке его немаленький член.

У Клауса был хуино по длинне сродни моему, только пожалуй тоньше в диаметре.

— Успеешь Берта на член моего сына насадиться. – вечер ещё ведь только начинается, а спать в эту ночь 🌃 уж точно никто не будет. У нас в отряде вновь прибывшие женщины, сначала со мной и моими подругами " прописку" проходят. Так, что иди ко мне дорогуша, и полижи у меня как следует. Могу обучить, если не умеешь? – Марина сняла с себя халат и потащила пожилую немку на тахту.

— Меня учить не нужно Маруша. – но только я с беременными ещё не занималась " розовой" любовью. – засмеялась Берта, целуя мою мать в губы взасос.

— Слышь Клаус, у твоей мамы попец зачётный. – как думаешь она в жопу даёт? – спросил Витёк у стоявшего рядом с нами немца.

Тот естественно ему не ответил, так как не знал русского языка. Парень лишь ошалело смотрел на тахту, где его пожилая мать, лёжа на животе, выставив на обозрение свою пухлую жопу, сосала влагалище у красивой беременной русской.

— Она что им Берту собралась ебать. – совсем с катушек съехала от наркоты? – воскликнул Петя, увидев Ильзу с одетым страпоном между ног.

Муж моей мамы недолюбливал лётчицу, возможно из за того, что Марина ревновала её к нему. Что было на мой взгляд безосновательно. Петя безумно любил рыжую атаманшу с зелёными кошачьими глазами. И не променял бы её на тысячу Ильз.

— Да похоже на то, что матери Клауса придётся несладко. – но это даже к лучшему, быстрее кончат и мы сможем им засадить. – ответил я своему шурину, смотря на идущую к тахте немку лётчицу.

Гауптман, отошла к телевизору, вытащила из тумбочки под ним искусственный член, и одела его на себя застегнув ремешки. И натягивая на пластмассовый член на ходу презерватив, шла к тахте с твердым намерением засадить матери Клауса.

— Оойй, так, так Берта. – тебя точно учить не нужно дорогуша. Все соки из меня выжала – стонала Марина лёжа на тахте с раздвинутыми ногами, выпятив кверху живот, обхватив голову пожилой немки руками, прижимая её к своему лобку.

Бабка, моложе своей внучки на двенадцать лет, давала той лизать у себя влагалище и сладко подвывала от этого, прижимая голову Берты к своему чёрному лобку.

— Пиздец, у меня сейчас член лопнет. – когда же они налижутся. Я немке этой хочу засадить. До чего у твоей дочурки жопа пухлая Кость. – возбуждённо сказал мне Витек, стоя возле печки и подрачивая член.

Мой старший брат боялся нашу с ним мать как огня. И не решался лезть на тахту пока не закончится лесбийская оргия.

Да и делать этого вовсе было не нужно. Мы должны следовать традициям. Иначе Марьяна может прогнать зверя из леса, и рыбу из реки. Или вообще устроить какую-либо пакость. А то что дух "хозяйки Плетнёвки" незримо присутствовал где-то по близости. Я понял по тому как в окно кто-то бросил снежок с улицы.

На это никто не обратил внимание, так как комната была наполнена, охами и вздохами сошедшихся в групповой лесбийской схватке женщин. И только мы с Петро переглянулись, так как хорошо помнили встречу с призраком партизанки в подвале.

— Komm her, scheibpilotin. – du bist ein Pilot wie ich eine Ballerina. Ich habe an der Ostfront mit deiner Mutter mit den Russen gekämpft. Du bist eine Betrügerin.

(- Иди ко мне лётчица херова. – из тебя пилот как из меня балерина. Я на восточном фронте с твоей мамой с русскими дралась. А ты самозванка. ) – Ильза дождалась когда Марина кончит от губ Берты и отпустит из хватки своих ляжек её голову.

Гауптман с искуственным членом между ног, навалилась сверху на пожилую женщину не дав толком ей отдышаться от оральных ласк с моей мамой.

— Ой дочка, тише, тише дорогая. – застонала Берта, принимая в себя большой и толстый пластмассовый член.

Ильза ебла мать Клауса, " по офицерски, " запрокинув её ноги к себе на плечи.

А белобрысый парень стоял напротив тахты и надрачивал член, смотря на то как молодая девушка у него на глазах, страпонит его пожилую мать. Зрелище было настолько возбуждающим, что я да и пожалуй Витёк с Петей, едва сдерживали себя чтобы не наброситься на женщин ласкающих друг друга у нас на глазах.

— Полижи у меня шавка немецкая. – твоя мать хорошо это делала. – Света бросила ласкать беременную Оксану и встав над головой Берты подставила под её лицо, свою чёрную промежность.

А пожилой немке ничего не оставалось делать, как впиться губами в мягкую интимную плоть русской девушки. У которой ещё совсем недавно лизала пизду её погибшая мама. Ведь ещё летом Света давала Ханне лизать у неё влагалище, перед тем как белокурая гауптман уйдет в прошлое и сгинет в нём навсегда.

— "Паровозик" девочки. – дала команду Марина, становясь первой раком на тахте.

Рыжая атаманша глядя на нас и на то как мы мучаемся надрачивая стоящие колом члены. Мудро решила, что лесбийскую оргию пора заканчивать. Моя мать возбуждённо посматривала на Клауса, в желании насадиться на длинный член своего правнука.

— Ооой, так, так Ильза, соси её у меня, соси. – стонала Марина, стоя первой в лейсбиском "паровозике".

Молодая немка сняла с себя страпон, которым до этого ебла мою дочь и сейчас стоя раком на тахте, обхватив Марину руками за бедра, вовсю вылизывала у неё влагалище. Следом за Ильзой сцепкой стояла Берта и аналогично сосала у Ильзы пизду. К чёрной промежности пожилой немки сзади припала губами Света и замыкала паровозик беременная Оксана.

— Берта моя брат. – я на правах отца хочу первым из вас свою дочь трахнуть. – сказал я Витьку, отталкивая его от тахты.

Пожилую и красивую немку с чёрной заросшей чуть ли не до пупка пиздой, хотели все из парней, включая её сына Клауса. Я видел с какой похотью смотрел парень на свою развратную мать, которую ебла страпоном у него на глазах молодая девушка.

Берта как и все немки, была скорее всего блядью и любила секс. Она так же возбуждённо посматривала на член сына и была не прочь лечь под Клауса, поскольку её мозг был одурманен "первинтином".

Немецкая наркота здорово расслабляла, одновременно вызвая в людях самые низменные желания.

— Стоп, стоп орлы. – дайте нам хоть немного передохнуть, а потом мы ваши. – Марина шлепками по жопе, отогнала с тахты было полезшего к ней Витька, давая понять что ей и другим женщинам нужен перекур.

— Я с тобой хочу трахануться Костя. – а эта сучка мне только больно сделала. Я живой член предпочитаю чем искуственный. – голая Берта села ко мне на колени, давя своей необычайно пухлой попкой мой стояк.

А я одной рукой обнимая за талию красивую пожилую валькирию, другой рукой налил ей в рюмку водки и закурил для дочки сигарету.

— Выпей Берта и покури дорогая. – я очень тебя хочу, но не будем спешить милая, отдохни немного. – говорил я пожилой и безумно красивой немке.

А она действительно была очень красивой и годы не только не старили дочку Ханны, а наоборот придавали баронессе фон Браун, неотразимый шарм и обояние.

Берта курила сидя у меня на коленях, давя своей мягкой и поддатливой жопой мой и без того стоящий колом член. А я целовал её в шею, вдыхал аромат французских духов шедший от волос валькирии и гладил ладонью чёрный, заросший чуть ли не до пупка лобок у пожилой фрау.

— Мам можно я твою кровать с Бертой на время займу. – хочу наидене с ней переспать. – спросил я у Марины, поднимая немку с колен.

Она отдохнула и была готова к пореву со мной, со своим биологическим отцом.

— Вообще то я хотела чтобы меня там Клаус трахнул. – но так и быть идите, а я парню пока минет сделаю. – ответила мне мать, лаская сидящего рядом с ней на стуле сына Берты.

Марина надрачивала рукой белобрысому парню член, сидя возле него на стуле. А потом встала и присев на край тахты, поманила сына Берты к себе.

— Komm her, Klaus. – deine russische Probe, in deinem Mund.

(- Иди сюда Клаус. – твоя русская пробабка, у тебя возмёт в рот. ) – сказала по немецки моя мать, так как парень не понимал русский 👅 язык.

— Gut, gut Frau. – ответил ей Клаус подходя к Марине со стоячими колом членом.

Моя мать обняла его рукой за талию и притянув к себе, взяла в рот длинный словно шланг член своего правнука, и стала жадно его сосать.

— Подожди Костя, давай немного посмотрим. – я впервые вижу как мой сын занимается сексом. – Берта прижалась ко мне на полпути в закуток за печкой, и остановилась завороженно смотря на то, как зрелая, беременная русская пробабка, сосет член у её сына.

— Садись рядом со мной Берта. – успеете ещё потрахаетесь. Давай на пару у наших детей пососём. – неожиданно предложила пожилой немке Марина, на секунду выпустив член Клауса из своих чувственных губ.

Признаться предложение моей матери мне пришлось по душе. Дать за щеку родной дочке рядом с её сыном, было вообще по кайфу. И хотя я сильно хотел засадить пожилой немке какой была моя дочь, почувствовать на своей залупе её чувственные губы было тоже неплохо.

— Хорошо Маруша, я умею и люблю сосать члены у молодых парней. – пусть Клаус посмотрит как его мать это делает. – к моей радости согласилась Берта, садясь на край тахты рядом с Мариной.

Я встал возле её сына и немка притянув меня за талию рукой к себе, обхватила губами мою залупу.

— Аааа, ааа, хорошо ты мне делаешь дочка. – застонал я, гладя пожилую женщину по волосам на голове, балдея от прикосновения её губ и 👅 к моему члену.

Сосала Берта умело, и в движении её губ, чувствовался профессионализм.

А ещё меня дико заводил тот факт, что пожилая немка заглатывая за щеку мой хуй, смотрела при этом в глаза своему сыну. Берта сидя на тахте широко раздвинув ноги, выставив напоказ свою чёрную заросшую пиздень, сосала член у молодого парня и смотрела родному сыну в глаза. И это было вообще за гранью.

— Давайте поменяемся. – сынок иди ко мне. -Марина выпустила изо рта член молодого немца и шлёпнула меня ладошкой по жопе.

И хотя мне не очень хотелось вынимать член из губ пожилой немки, но моя мать уже тянула меня к себе.

— Oh Nein, Nein Marush.

(- О нет, нет Маруша.) – было запричитала Берта, но тут же замолкла и стала мыча сосать член у своего молодого сына.

— Ну что ты милая, в этом нет ничего постыдного. – мы делаем приятно нашим парням, а они делают нам. – успокоила Марина пожилую немку.

Но та уже и не думала стесняться, а вовсю обсасывала ртом, яйца у своего сына. При этом задрав кверху голову и смотря в глаза Клаусу, " стеклянным" взглядом.

Таблетки со свастикой делали свое дело, у пожилой матери под их действием совсем сорвало " крышу". И она без всякого стыда сосала член у родного сына, да ещё смотря тому в глаза.

Мой брат Витёк и муж моей мамы Петро, ебли в два "смычка" рядом на тахте, беременную Оксану. А моя жена Ильза, тихонько бочком страпонила Свету. Все в нашей дружной семье были при "деле".

— Мам, он ее в рот ебёт. – можно и мне с тобой так же сделать? – спросил я у матери, видя что стоящий рядом со мной Клаус, обхватил двумя руками голову Берты и вовсю дрючит свою пожилую мать в рот.

— Вот же бляди, давай и ты сынок. – не будем отставать от них. – засмеялась Марина, по-шире открывая рот.

А я обняв маму руками за голову, стал тихонько сношать её в рот, балдея от сладости. Ведь нет ничего приятнее на свете, чем трахать родную мать в губы и смотреть ей в глаза.

— Костя, подай мне воды пожалуйста. Этот мудак обкончал всё лицо. – попросила меня Берта.

Пожилая немка сидела на тахте с излитой спермой лицом, а виновник всего этого, её сын Клаус стоял рядом с красным лицом. Парень был потрясен тем, что он сотворил с родной матерью и не знал как поступить. И ему было простительно, когда то, я тоже обканчивал Марине лицо. Но сейчас спустил матери в рот и она успешно проглотила мою сперму.

— А ты ещё и блядь Берта. – и ни какая ты не лётчица. А фотография твоя подделка. – сказала пожилой немке Ильза, подходя к ней с кружкой теплой воды.

Молодая гауптман обмыла лицо своей соотечественницы и вытерла его полотенцем.

— Завтра я заберу тебя с собой в Германию. – и мы вместе полетаем на спортивных самолётах в аэроклубе под Кёльном. – ответила молодой немке Берта, нисколько не обидевшись на её слова.

Нужно было видеть как изменилась в лице Ильза, услышав что она поедет завтра в Германию. Ведь она об этом только и мечтала. Но у нас не было денег на поездку в ФРГ и для этого нужны были визы.

— Вы не шутите тётя Берта? – переспросила Ильза у пожилой немки.

Девушка метнулась к столу стоящему возле стенки и взяв с него сигарету, прикурила её и подала сидящей на краю тахте Берте.

— Да нет, какие шутки дочка. – завтра мы уедем с Клаусом в Москву и возьмём с собой тебя и Костю. – ответила Ильзе пожилая немка, при этом вопросительно смотря на меня.

— Я согласен дочка, с тобой на край света готов лететь. – я сел на тахту рядом с Бертой и стал ласкать её тяжёлые и на удивление сохранившие упругость груди.

А ещё мне не давал покоя огромный чёрный треугольник волос у неё на лобке.

Я дико захотел полизать у своей дочки пизду и попить из неё влагалищного сока и выделений. Мне нужно было быстрее восстановиться, а кунилингус как раз даёт такую возможность.

— Тогда веди меня туда, куда собирался отвести. – я хочу побыть с тобой наидене папа. – попросила Берта, вставая с тахты.

Пожилая немка взяла в руку мой вялый конец и с любовью его гладя, повела меня в закуток за печкой. С нами увязалась Ильза, а Клаус уже отлизывал у беременной Марины, стоя перед ней на коленях.

Витёк засаживал Свете, Петя муж моей мамы, занимался сексом с чернявой хохлушкой, у которой был большой живот. Так, что наш уход в закуток за печкой прошёл гладко.

— Берта, родная моя. – я так хочу тебя, но мне нужно немного времени чтобы восстановить силы. – говорил я пожилой немке, сидя с ней с Ильзой на кровати.

Молодая гауптман сосала у моей дочки соски на её прекрасных грудях, а я целовал Берте животик, и волосики у неё на лобке.

— Надеюсь тебе это поможет папа. – засмеялась пожилая немка, ложась на кровать и призывно раздвигая ноги.

Несколько секунд я ошалело рассматривал чёрную заросшую пиздень своей немецкой дочурки, а потом лег на живот между её ног и впился ртом в мягкие, поддатливые половые губы баронессы.

Пизда у Берты была не спереди как я предполагал учитывая расположение влагалища у её мамы Ханны. Пожилая немка была стопроцентной " централкой" с влагалищем в середине промежности. И я не был этим огорчён, наоборот даже обрадовался. Ведь " централка" она универсалака и женщин с таким расположением влагалища можно ебать в любых позах, за исключением позы " стоя".

— Аааа, оооой, так хорошо Костя. – лижи её у меня папа, лижи. – застонала немка, лёжа на спине с раздвинутыми ногами, когда я с наслаждением стал сосать у неё аккуратные половые губы , теребить 👅 языком клитор и пить из дырочки влагалища сладкий любовный сок.

— Полижите у меня тётя Берта. – я сегодня одна не кончила. – жалобно попросила Ильза пожилую женщину, становясь на коленях над её головой в изголовье кровати.

Я на миг поднял голову от чёрного лобка своей пожилой дочки у которой сосал пизду и увидел перед собой пухлую попку молодой гауптман. Берта обхватила жопу Ильзы руками не давая девушке сесть ей на лицо, и вовсю лизала у той её письку.

Немного посмотрев как моя пожилая дочка сосет у молодой девушки влагалище, я опустил голову вниз и со стоячим колом членом, продолжил начатое, а именно лизать сладкую пизду урождённой баронессы фон Браун.

— Аааа, оооой, все Костя, ты меня довёл. – завыла Берта, сжимая своими ляжками мою голову.

Несколько секунд я чувствовал давление нежных дочкиных ляжек на своей голове, а когда хватка их ослабла я высвободил голову и лег на Берту сверху, одновременно задирая её ноги на свои плечи.

— Oh mein Gott, Oh mein Gott. – wie groß ist dein Vater?

(- О мой Бог, о мой Бог. – какой он большой у тебя папа.) – застонала Берта, смотря мне в глаза.

Я ебал свою дочь на кровати по " офицерски" запрокинув ноги баронессы к себе на плечи и смотря как мой член, раз за разом входит в её чёрное заросшее влагалище.

Из всех поз, я больше любил позу по " офицерски". Она даёт мужчине безграничную власть над женщиной. Ведь партнёрша в таком положении беззащитна, её ноги лежат на твоих плечах, а она находится под тобой и ты можешь делать с ней что хочешь.

— Берта, родная моя, любимая. – тебе можно в неё кончать дочка? – спросил я у женщины, ебя её лёжа с задратыми ногами.

Пизда у Берты на удивление не была сильно разъёбана и мой член входил в ней плотно, как поршень в цилиндре, без противных хлюпаней. Которые бывают, когда влагалище у женщины уж слишком растянуто членами мужчин.

— Да сколько угодно папа, спускай в меня смело, в моем возрасте не " залетают". – только ноги мне отпусти пожалуйста. – ответила мне Берта, лёжа подо мной с задратыми на мои плечи ногами.

— Вот так, так хорошо. – я сама, сама люблю помогать мужчине. – застонала пожилая немка, когда я снял её красивые ножки со своих плеч и стал ебать эту холенную женщину в " миссионерской" позе.

Берта активно мне подмахивала и мы с ней вскоре кончили, почти одновременно.

И только Ильза все ещё не испытала оргазм. Гауптман лежала рядом и сося у Берты соски на её грудях, теребила пальчиком свой клитор. А я ей помог, устроившись между ног у своей жены и 😛 языком довёл девушку до оргазма.

— Ну как Костя. – оторвался с дочкой. – спросила у меня мать, когда мы втроём вернулись из закутка за печкой в зал.

Марина лежала на боку на тахте задрав ногу, а сзади неё лежал Клаус. Молодой парень все ещё держал член в пизде у моей мамы, тихонько ебя её, уже доканчивая.

— Да мам, немного оторвался. – а я смотрю ты правнука совратила. – ответил я матери, суя ей в рот свой вялый конец.

— Да ну тебя сынок. – я люблю когда он твердый, а опавший мне совсем не нравится. – замеялась Марина, выплевывая из своих чувственных губ, мой опавший член.

Мать встала с тахты, и с любовью обтёрла полотенцем длинный член Клауса, опавший в её влагалище.

Молодой немец, хорошенько продрал рыжую атаманшу Маришу, на глазах у её мужа матроса -анархиста из прошлого. Который в свою очередь сношал девушку – мента, беременную от меня.

В нашей " шведской" семье все перемешалось как в доме господ Облонских, из одноименного романа. И хер поймёшь кто кого ебёт?

— Чур немчик мой. – я ещё ни разу с ними не трахалась. – сказала тётя Оксана, когда мы сидели за столом и выпивали, отдыхая после группового порева.

— А я Берте хочу засадить. – она как ни как мне вроде как родственница. – засмеялся Витёк, усаживая пожилую немку к себе на колени.

— Сынок, а вы с Петей меня вдвоём сношайте. – только тебе я дам в попку, а то ты мне своим толстым концом, ребёнка повредишь. – сказала мне мать, беря со стола тюбик с детским вазелином.

— Что же шавка немецкая, одевай свой страпон. – на нас мужиков не хватило. Но я забиваю очередь с Клаусом тётя. – смеясь сказала Света, подавая Ильзе пластмасовый член.

— Да не вопрос дочка, у нас впереди ещё 🌃 ночь. – аааа, ооооййй – сквозь стон, ответила племяннице Михалыча, тётя Оксана.

Хохлушка лежала боком на тахте выставив живот, а её беременную ебал Клаус, всунув взрослой женщине в влагалище свой длинный член.

— Ооо, так, так, тихонько сынок, не делай маме больно. – выла Марина, сидя сверху на члене Петра и одновременно принимая в попку мой конец, густо смазанный вазелином.

Я с наслаждением ебал беременную мать в жопу, чувствуя как через перегородку между вагиной и анусом, по моему члену скользит член её мужа.

Рядом на тахте Витёк засаживал Берта, моей пожилой дочки от Ханны. Клаус порол жену Вити, чернявую хохлушку тётю Оксану. А Ильза страпонила Свету, тихонько засовывая пластмассовый член ей в влагалище.

— Костя, я хочу чтобы ты со своим братом меня вдвоём трахнули. – очень хочу папа. – сказала мне Берта, когда мы опять сидели за столом и отдыхали после секса.

Пожилая немка сидела у меня на коленях и кормила 🍫 шоколадками с первинтином, ложа кусочки лакомства пропитанного наркотиком, руками мне в рот.

— Как скажешь дочка. – но только это будет не Витя, а Клаус. С сыном в разы приятнее. – предложил я Берте.

Мне не очень хотелось сношать её в два "смычка", с этим придурком Витьком.

— Я согласна, но при условии, что мы уйдем отсюда на кровать за печку. – мне стыдно трахаться с сыном прилюдно. – ответила мне Берта, после некоторых раздумий.

Она хотя и была блядью, но в тоже время, матери не так просто согласиться на секс с родным сыном, да ещё в присутствии других людей.

— Мам, я хочу Берту в два "смычка" трахнуть с Клаусом. – но она стесняется при всех. Не пускай пожалуйста за печку никого минут двадцать. – попросил я Марину, шепнув ей на ухо.

— Да идите, я её понимаю. – но только недолго там. – ответила мне мать, с возбуждением смотря на Берту.

Марине нравилась эта холенная аристократка, которая доводилась ей внучкой.

— Klaus, Folge mir, Sohn. – wir müssen uns aufhalten.

(- Клаус, иди за мной сынок. – нам нужно побыть наидене.) – позвала по немецки сына Берта.

Молодой парень не знал русского языка, на которым свободно говорила его пожилая мать.

— А у вас он почти одинаковые, только у тебя папа он потолше, а у Клауса длиннее. – говорила Берта, держа в руках наши члены с Клаусом.

Пожилая женщина стояла на полу возле кровати и надрачивала большие хуи у сына и отца.

— Leg dich auf Klaus, schneller, schneller.

(- Ляг на спину Клаус, быстрее, быстрее.) – скомандовала по немецки сыну Берта, так как за занавеской раздавались голоса.

Света, Оксана и Ильза, рвались к нам в закуток за печкой, но Марина по моей просьбе их не пускала.

— Oh, Oh, Oh, Oh. – okay, okay.

(- Ооо, аааа, ооооййй. – хорошо, хорошо.) – застонала Берта, когда она оседлав сверху сына, сев влагалищем на его длинный член, приняла в свой задний проход и мой конец, густо смазанный вазелином.

— Берта, дочка, так хорошо с тобой. – говорил я пожилой немке ласковые слова, ебя её в задний проход.

К моей радости очко у баронессы фон Браун было " рабочим" и мой хуй ходил в горячей сраке немецкой принцессы свободно.

— Ja, ja Kostja, arbeite, arbeite, noch, noch

(- Да, да Костя, работай, работай, ещё, ещё. ) – выла по немецки Берта, старательно ерзая влагалищем и анусом на членах сына и отца одновременно.

Но кончить совместно у нас не получилось.

Первым зарычал я, спуская в горячую немецккую срань баронессы, порции русской спермы. Очко у пожилой немки было супер приятным и само засасывло в себя член, как жопа тёти Оксаны. И по этому я долго не смог сношать дочку в попку, кончил ей в задний проход слишком быстро.

— Klaus, fick mich, Sohn. Ficken süb.

(- Так, так Клаус, еби меня сынок. Еби милый.) – завыла Берта, ерзая и ерзая сверху на члене сына, когда я отвалился с неё давя возможность Клаусу кончить.

Ведь он лежал под матерью без движения, а сейчас активно ей засаживал, работая тазом.

В ту ночь ненасытную Берту, ебли в два "смычка" не только мы с Клаусом, но и мой брат Витёк с Петей. И к утру баронесса ходила в раскорячку. Ей основательно натерли её дырки и моя пожилая дочь была счастлива.

— Я так рада что прошла у вас " прописку", у нас в Германии подобного нет. – говорила мне Берта, засыпая в закутке за печкой в моих объятьях.

Марина выделила нам свою кровать, чтобы я мог понежиться с дочкой. А сама легла на тахте с Петей, Ильзой и Светой. Витёк с Оксаной устроились спать на полу, постелив на него матрас. В доме было тепло от натопленной печи, и все быстро заснули.

И только я не сразу отрубился, а ещё минут пять в темноте лёжа на боку позади Берты, прижимаясь опавшим хуем к её пухлой жопе. Думал о том, что судьба подарила мне дочь, хотя пожилую, но безумно красивую и сексуальную.

Как ни уговаривала Марина пожилую немку, остаться у нас в Плетнёвке на пару дней. Берта была непреклонна, и после обеда засобиралась в Москву.

— У меня дела Маруша по службе. – извини, но давай в следующий раз. А вообще я заберу пожалуй вас всех в Германию. У нас медицина лучше чем в России, и вы будете рожать в Кёльне, в частной клинике. С вашим золотом это вполне возможно. – сказала моей матери Берта, подкрашивая губы перед зеркалом.

— Дело говоришь фрау. – в нашей районной больнице нихера нет, только таблетки от поноса могут дать. А в нашем с Мариной возрасте рожать опасно, осложнения могут быть. Так что уж лучше за границей родить. Не даром наши звёзды эстрады едут рожать в Америку и Европу. – поддержала идею Берты, тётя Оксана. – хохлушка тоже оделась и собиралась в город.

В отличие от нас Оксана работала на рынке, и ей нужно было завтра вставать за прилавок. Да и мясо молодого лося и кабанчика убитого накануне мной и Петей, тоже нужно реализовать, а на вырученные деньги, купить продуктов.

— Тогда сынок, сходи пожалуйста в подвал и возьми пять золотых слитков. – раз такое дело, то нечего вам лететь в Германию с пустыми руками. Часть золота можете потратить на поиски самолёта Ханны. А часть продайте, или обменяйте на доллары, и 💶 евро. – сказала мне мать, стоя у зеркала перед которым красилась Берта и заигрывая с Клаусом.

Марина подсела на длинный словно шланг член молодого немца, и не хотела его отпускать на родину.

На удивление, призрака Марьяны в подвале не было когда я туда спустился с фонарём. Я спокойно взял из ящика пять золотых слитков, и положив их в обычную хозяйственную сумку пошёл на выход.

Но Марьяна точно была вчера ночью на улице, и бросала снежки в окна.

— Вот мам, взял пять слитков как ты и просила. – сказал я Марине, показывая ей лежавшие в сумке, золотые бруски с клеймом госхрана СССР.

— Ну вот в этой сумке и вези их в Москву. – никто не догадется, что в обычной хозяйственной сумке, лежат пять килограммов золота.- засмеялась Марина обнимая меня и Берту на дорожку.

— Да я могла бы их до Москвы на своем милицейском "уазике" довезти. – предложила Света, девушка стояла с нами у дверей в одном халатике и провожала меня и Ильзу.

Все же мы жили втроём и молодая ментовка носила под ❤️ сердцем моего ребёнка.

— Нечего машину зря трепать, считай шестьсот километров в оба конца. – да ещё на четвертом месяце беременности поедешь за рулём. Они спокойно на автобусе до Москвы доберутся. – сказала Марина, обломав у Светы желание нас везти в Москву.

Моя мать была права, от нас до столицы двести восемьдесят километров. Туда и обратно будет за пятьсот с хвостиком. Да и машина у Светы не новая, может запросто сломаться по дороге. Нет лучший вариант это то, что мы поедем в Москву на автобусе.

— Спасибо Маруша, я потрачу часть суммы от продажи вашего золота, на поиски самолёта мамы. – а остальные 💰 деньги, привезу вам обратно в Россию.

— Берта поблагодарила мою мать за то, что она разрешила нам взять с собой пять килограммов золота.

И мы было пошли к выходу, так как хохлушка уже завела свою " ниву", но Марина нас остановила и спросила у пожилой немки.

— А у тебя есть где всех разместить Берта? – ведь в следующий раз мы все полетим к тебе в Германию. Ну если ты найдешь самолёт Ханны, то я хочу присутствовать на его подъёме и захоронения останков нашей девочки на суше. – спросила Марина у Берты уже в дверях.

— У меня двухэтажная квартира в Кёльне. – и дом моей бабушки в Бамберге. Но с вашими деньгами Маруша, я сниму вам номер в самом дорогом отеле Кёльна. – ответила моей матери Берта, целуя её в губы взасос на прощание.

И действительно, если у нас по словам моей пожилой дочки, в подвале лежит золота на два миллиона долларов. То какого хера нам себя стеснять? Будем жить в пятизвёздочных отелях и обедать в дорогих ресторанах.

Тётя Оксана довезла нас на своей потепанной " ниве" до райцентра, где мы успели в аккурат к отправлению автобуса на Брянск. А в областном центре, мы сели на "икарус" до Москвы, и к вечеру уже были в столице.

У Берты был забронирован номер на двоих с сыном в гостинице "Интурист", но меня и Ильзу туда не пустили. Пришлось отдать пожилой немке сумку с золотом и искать в Москве гостиницу попроще. Благо дочка дала нам с Ильзой денег на ночлег.

На поиски гостиницы у нас ушёл час, пока мы с гауптман нашли её на улице девятьсот пятого года, едва не истратив все деньги 💸 на такси. Так как ни я, а тем более Ильза не знали Москвы.

Но к счастью все обошлось, мы сняли номер на двоих как муж и жена, и благополуно в нём переночевали. А рано утром уже были возле гостинцы "Интурист" на Тверской.

— Давайте мне ваши паспорта и поехали в наше посольство. Я вам сделаю визы в особом порядке и в аэропорт. – самолёт на Франкфурт вылетает без десяти двенадцать. – сказала Берта, смотря на свои изящные часики на запястье.

А я глядя на холенное лицо пожилой немки, думал. Еблась она ночью в номере с Клаусом, или нет? Ведь мать попробовала длинный словно шланг член сына, и вряд ли теперь откажется от соблазна.

— Вот и всё, я сдела для вас визы с Ильзой папа. Теперь поехали в Шереметьево, у меня уже есть четыре билета на самолёт в Германию. – весело сказала Берта, выходя из дверей посольства ФРГ на Мосфильмовской.

В руках у пожилой немки вместо старой советской хозяйственной сумки, которую я ей дал по приезде в Москву, и где лежали золотые слитки. Сейчас был черный кожаный " дипломат, " в котором как я понял находились пять кило золота из киевского госхрана.

В аэропорту Берта проходила таможенный досмотр отдельно от нас. Её как сотрудника посольства вообще не досматривали и она спокойно пронесла на борт самолёта летевшего во Франкфурт на Майне, пять килограммов золота в слитках.

— Послушай Берта. – твой сын похоже всерьёз намерен отбить у меня жену. – сказал я пожилой немке, видя как Клаус сидевший с Ильзой в самолёте впереди нас, о чём-то оживлённо с ней беседует по немецки.

Мы летели уже как минимум полчаса из Москвы во Франкфурт на Майне, на Боинге 777. Улыбчивые длинногие стюардессы, разносили по салону самолёта прохладительные напитки, а я смотрел в иллюминатор на проплывающие под нами облака.

— Ну и славно. – Ильза будет хорошей парой моему Клаусу. – смеясь ответила мне Берта, беря из рук стюардессы две рюмки с коньяком.

— А с кем я тогда останусь? – недоумённо переспросил я Берты, думая что она шутит.

— Как с кем Костя? Теперь у тебя есть я, или ты не хочешь со мной? – Берта притворно надула свои красивые губки, вопросительно смотря на меня.

А я глядя на женщину, которую родила для меня моя любимая Ханна. Одним залпом выпил коньяк в рюмке взятой у стюардессы. И сказал Берте, что было у меня на ❤️ сердце.

— С вами хоть на край света, баронесса!!! – пожилая немка мне не ответила, только из прекрасных глаз валькирии, выкатились две слезинки.

" Боинг" авиокомпании "Люфтганза", летел на родину моих любимых женщин. Унося с собой и меня, простого русского парня.