Дом для похотливых монстров. Глава 82

Глава 82: Призраки прошлого

Зияющая пустота печи растаяла, превратившись в лужицу яркого света. Майк прикрыл глаза и застонал. Внезапная интенсивность ослепила его. У него болела рука в том месте, где его схватил призрак прошлого Рождества, и он рассеянно потер ее.

Он стоял в квартире, но не узнал ее. Повсюду вокруг он мог видеть рождественские украшения, старинную металлическую мишуру и елку, украшенную переливающимися огнями. Судя по деревянным панелям и проигрывателю, на котором играл Бинг Кросби, лучше всего было предположить, что он попал в восьмидесятые.

"Я видел и более странные вещи", – пробормотал он. Движение за деревом привлекло его внимание, когда из-под сосновых ветвей появился маленький мальчик лет трех. Он катал по полу игрушечную машинку, издавая ртом громкие звуки.

Мальчик посмотрел вверх и сквозь Майка. Было удивительно, насколько он был похож на Каллисто. Так что это были не восьмидесятые, а середина девяностых. Обстановка не была обновлена, вот и все.

— О, жутковато. Мое детство." Майк растянул слова и пошевелил пальцами. Обернувшись, он был рад обнаружить духа позади себя. Прошедшее Рождество стояло на соседнем приставном столике, как безумный эльф на полке. – Ладно, я видел рождественские скидки. Ты показываешь мне мое прошлое и напоминаешь об истинном значении Рождества. Но поскольку это место украшено, боюсь, у вас не будет много других хороших моментов из моего детства, которыми я мог бы поделиться. Мама едва замечала, что Рождество существует. Кроме того, что это дает? Почему я вообще здесь? Я не какой-нибудь жалкий скряга, который… – Майк сделал паузу. – Подтасовка. Фаддддж. Посыпает. О, Крингл, теперь я говорю как Холли."

Прошедшее Рождество искривило губы в садистской ухмылке. "Это тени того, что было. У них есть…"

"Да, да, они нас не видят". Майк поднял подставку и бросил ее в сторону своего младшего "я". Он исчез в облаке помех и снова появился на соседнем столе. – Но все же. Я не какое-нибудь крошащееся печенье, которое… правда? Крошащееся печенье?" Он ненавидел то, что его губы скривились в соответствии с семейным безопасным словарем. Покачав головой, он посмотрел на духа. – Я не ненавижу Рождество. Я не испытываю ненависти к людям. На самом деле мне очень нравится праздновать Рождество и дарить подарки другим. Так с какой целью я здесь нахожусь?"

Дух ответил тем, что открыл рот шире, чем его голова, издав пронзительный крик. Майк заткнул уши, когда тело духа переместилось по комнате, трансформируясь несколько раз. Об этом, конечно, не говорилось ни в одном из фильмов, которые он смотрел. Если бы он не знал лучше, он бы сказал, что дух тоже не был уверен, зачем он здесь.

Рождественское прошлое шлепнулось обратно на приставной столик, вызвав заметную рябь по комнате. Малыш Майк скользнул обратно под дерево на животе, когда время повернулось вспять, а затем выполз обратно, как только оно стабилизировалось.

"Это тени того, что было. Они ничего не знают о нас." Призрак повторился, как будто читал по сценарию. – Ты узнаешь это место? – спросил он.

"Нет. Я даже на картинках этого не видел." Он прошелся по комнате, затем посмотрел на ребенка под деревом. Было странно видеть себя таким молодым. "У тебя впереди долгий извилистый путь", – сказал он малышу. – Ты можешь поблагодарить за это свою мать.

Словно по сигналу, кто-то на кухне начал подпевать "Джингл Беллз". Он был удивлен, когда его мать вышла из кухни, держа в руках тарелку с небольшой стопкой печенья в форме колокольчика. Она была в платье-свитере и леггинсах, и на ее щеках был здоровый румянец. У нее были милые изгибы лица и тела, чего Майк никогда раньше не видел. В последние годы жизни она настолько похудела, что приобрела худощавую ястребиную внешность, которая придавала ей откровенно хищный вид.

"Майки, хочешь печенье?" Она села на диван и поставила тарелку рядом с собой. Майки выскочил из-под дерева, но мать ногой удержала его. "Подождите, мистер, ты не заплатил пошлину за печенье!"

Майки послал несколько воздушных поцелуев своей матери, и она подвинула ногу, чтобы он мог сесть рядом с ней. Вытащив книгу из-за приставного столика, она открыла ее. – Можно я почитаю тебе сказку?

"Это ненастоящее", – пробормотал Майк. Не было никакого способа улизнуть.

"Но это так". Дух бродил вокруг дивана. "Это было похоронено глубоко внутри тебя, но оно здесь, чтобы ты мог его увидеть".

Хлопнула входная дверь, и в доме послышались тяжелые шаги. В гостиную вошел мужчина в вязаной шапочке, неся пару пакетов с продуктами. Он улыбнулся и поднял их в знак победы. "У меня есть гоголь-моголь!" – объявил он.

Майки вывернулся из объятий матери и подбежал к отцу.

— Папа. – Майк едва успел произнести это слово, когда присел на краешек глубокого кресла. Это был человек, которого можно было увидеть только на редких фотографиях, а в остальном он был полной загадкой. Его нос был немного длиннее, чем у Майка, а вокруг глаз залегли морщинки от улыбки. На нем была коричневая кожаная куртка, слегка припорошенная снегом, и когда он проходил мимо Майка, запах мокрой кожи вызвал воспоминания о том, как его подхватили на руки и крепко прижали к себе. Майк вытер слезы с глаз, не уверенный, радоваться ему или злиться.

"У тебя все было хорошо?" Отец Майка вытащил из кармана маленькую леденцовую палочку и развернул ее.

"Ага!" Майки поднял руку и взял конфету.

"Милый". Мать Майка нахмурилась. "Он не будет ужинать, если ты дашь ему сладости".

"Не думай, что я не вижу эту тарелку с печеньем". Он подмигнул жене и сел рядом с ней на диван. – А теперь дай мне немного сахара.

Ухмыляясь, она протянула ему печенье. Он рассмеялся, затем украдкой поцеловал ее, прежде чем ответить.

"Дай мне тоже сахару!" Лицо Майки теперь было покрыто красными потеками от леденца. Отец подхватил его на руки и поцеловал в щеку, а затем дунул на него, отчего Майки радостно захихикал.

У Майка было так много вопросов к этому человеку. Если его хронология была верна, то это было последнее Рождество, которое он провел со своим отцом. Весной он заболеет и умрет еще до наступления лета. Трудно было поверить, что это была его семья. Он не знал, как примирить последующее поведение своей матери с женщиной, стоявшей перед ним сейчас. Она пекла ему печенье и читала сказки. Что превратило ее в эмоциональный разрушитель, которым она стала?

"Почему?” – спросил он ее, прекрасно зная, что она его не слышит. "Что тебя так взбесило, что ты превратилась в разъяренного Гринча?"

Его мать смотрела прямо перед собой, словно погрузившись в раздумья. Майк узнал этот взгляд. Он был таким же, как у него, когда он думал. Киса даже сфотографировала его, чтобы подразнить. Когда он погружался в свои мысли, ей нравилось иногда отправлять ему эсэмэски. Однако с его матерью все было по-другому. Словно щелкнул выключатель, и она отключилась от окружающего мира.

Заметив ее внезапное молчание, его отец подошел и толкнул ее в ногу.

“Привет. Ты не забыла о своем лекарстве?" Игривый тон исчез, сменившись беспокойством. Настроение внезапно стало серьезным, и Майк не был уверен почему.

"Хмм?" Она покачала головой. – О, нет, я не забыла. Извини, я такая рассеянная, спасибо, что напомнил мне."

"Это то, для чего я здесь". Его отец улыбнулся Майки. – И он тоже, когда подрастет.

— Какое лекарство? – спросил Майк, затем из любопытства последовал за матерью. Насколько он знал, кроме случайных уличных наркотиков, она никогда ни на чем не сидела. Может быть, это была сезонная простуда или что-то в этом роде, Он знал, что болел почти все годы, пока не унаследовал дом.

Пройдя в хозяйскую ванную, она открыла аптечку и обнаружила там пару бутылочек с таблетками, выписанными по разным рецептам. Она проглотила по таблетке из каждой, запив водой, затем растерянно уставилась на себя в зеркало. Сделав несколько глубоких вдохов, она изобразила фальшивую улыбку и вернулась в гостиную.

"Не все трудности очевидны для ребенка". Дух появился рядом с Майком, теперь это был просто парящая голова, окруженная ореолом волос. Он приобрел черты его отца. – Эти таблетки должны были помочь ей. Но после смерти твоего отца…"

— Она бы забыла и перестала их принимать. Но это не должно иметь значения, не так ли?" Майк открыл аптечку и вытащил один из пузырьков. – Рисперидон? Для чего это?" Он перевернул флакон, но на этикетке, написанной от руки, была только информация о дозировке. Нахмурившись, он рассматривал таблетки. Было ли это антипсихотическое средство? Неужели все его испорченное детство было результатом забытого рецепта?

— Разве ты не видишь? Ты так долго ненавидел ее, но теперь ты знаешь правду." На лице прошедшего Рождество застыла торжествующая ухмылка. – Смерть твоего отца сломила ее, и в результате ее состояние ухудшилось. Ты провел всю свою жизнь, ненавидя кого-то из-за событий, находящихся вне их контроля. Разве это не заставляет тебя чувствовать себя плохо?"

Ему казалось, что он кружится. Глубоко укоренившаяся ненависть, которую он испытывал к своей матери, внезапно показалась ему такой мелкой. Он всегда предполагал, что смерть его отца сломила ее, и она просто была слишком слаба, чтобы снова собраться с силами, но теперь появился дополнительный слой. Кто еще знал? Были ли у нее друзья? Друзья его отца? Когда он посмотрел на прошедшее Рождество, на его лице появилась выжидательная улыбка, напомнившая ему Чеширского кота.

"Нет, это не так. Я все еще ненавижу ее за то, что она сделала. Даже если ее действия не были полностью ее виной, она все равно мучила меня в детстве и испортила, когда я стал взрослым. Это нормально – понимать, почему кто-то делает то, что он делает, и все равно ненавидеть его за это. Во всяком случае, мне ее жаль, но это все. Что сделано, то сделано."

Прошедшее Рождество выглядело так, словно иму дали пощечину.

"У тебя это не очень хорошо получается", – сказал им Майк. "Я действительно не уверен, чего ты пытаешься здесь добиться, но енот с кухонным ножом угрожал бы мне больше, чем ты".

Дух замерцал, и части его лица расширились, как воздушный шар, а затем сдулись. Теперь его щеки покраснели, а глаза стали прищуренными.

— О боже, – пробормотал Майк. – Я задел твои чувства? Съешь мою леденцовую палочку, ты, жалкое подобие духа".

Шаги у двери заставили его обернуться. Майки стоял там, держа в одной руке то, что осталось от его леденцовой палочки, а в другой – игрушечную машинку. Он уставился прямо на Майка. В его глазах светилось любопытство.

"Я думал, они нас не видят?" Он посмотрел на духа, но прошедшее Рождество свернулось само по себе, как лист оригами для штопки.

— Я не какой-нибудь жалкий скряга! Он кричал голосом Майка снова и снова. Майки зажал уши руками и убежал, пока Майк созерцал духа. Он не был уверен, что произошло, но было ясно, что он сломал эту чертову штуку.

"У тебя есть выключатель?" закричал Майк.

— Скряга! Скряга!" Проскрипело прошлое Рождество. Его тело исчезло, оставив от призрака не более чем плавающую голову. Дух, казалось, был дезориентирован, бесцельно вращаясь и угрожающе рыча. Он проплыл в спальню, пока не оказался лицом к открытой двери в коридор. Выйдя из комнаты, Майк услышал топот ног Майки по паркету, и зрачки духа расширились, когда он понюхал воздух.

Взвыв, он бросился вперед, прямо на Майка. Предвидя это, Майк схватил его за волосы и швырнул в зеркало. Установив контакт с духом, он почувствовал, как по его руке пробежал холодок, а пальцы покалывало. Стекло разбилось вдребезги, затем время повернулось вспять, пока зеркало снова не стало целым.

— Что, черт возьми, это было? Это был голос его матери. Что бы ни происходило, будь то сон, воспоминание или реальность, Майк не мог случайно изменить свое собственное прошлое. Предполагалось, что это была конструкция, но он не мог знать наверняка. Он захлопнул дверь спальни и нажал кнопку, чтобы запереть ее.

Они вдвоем боролись, но у духа было очень мало массы, и теперь он стонал. Майк открыл ближайшее окно, чтобы высунуть его наружу, но холодного белого неба уже не было. Вместо этого его сменила темная пустота с крошечными огоньками вдалеке.

"Майки, ты запер эту дверь?" Теперь его мать дергала дверную ручку. "Милый, возьми отвертку".

"Хорошее место, как и любое другое", – заявил Майк, затем нырнул наружу с духом, заключенным в его объятия. Когда они падали, он увидел, как его воспоминания расплываются подобно голограммам. Все они застыли в линиях статики, как на экране старого видеомагнитофона. Ухватившись за духа, он наклонил свое тело к одному из воспоминаний и врезался в него.

Он скользил по отполированному полу вестибюля отеля, прижимая голову Прошлого Рождества к своему телу. За окнами бушевала свирепая метель, и Майк увидел свою более молодую версию, сидящую в шезлонге и смотрящую на снег.

— Ах, мило. В тот год, когда мы с моей девушкой Ребеккой застряли во время путешествия." Они поехали навестить ее семью на Рождество. Однако шторм отклонил их самолет в сторону, вынудив их остаться в месте рядом с аэропортом. Если он правильно помнил, она была наверху, в их комнате, в красно-белом нижнем белье и истерически плакала. Он стоял, используя только ноги, чтобы не дать духу вырваться наружу. – Если бы ты пытался морочить мне голову, это было бы лучшим местом для начала. Напомни мне о людях, которым я причинил боль, вместо того чтобы ожидать, что вода поможет моим родителям. Теперь я знаю, что ты просто ведешь себя как придурок. От тебя воняет этим."

"Это был год, когда…" следующие слова Прошедшего Рождества были прерваны, когда Майк сжал его.

Он знал, какой сейчас год. Ребекка была достаточно милой, несомненно, одной из лучших женщин, с которыми он когда-либо встречался. Драка началась из-за его бессилия. Она плакала, потому что он отказал ей в середине минета. Отказ был дверью, которая распахивалась в обе стороны, и он сожалел о том, как сильно это ударило по ней, когда она уходила.

"Становится лучше, приятель". Майк похлопал себя в прошлом по плечу, затем толкнул дверь отеля. Оказавшись снаружи, он обратил свое внимание на голову, которую держал в руках. "И да, Ребекка в конечном итоге вышла бы замуж за прекрасного человека и родила бы от него детей. Так что мне не нужно выслушивать твой рассказ о том, что было бы, если бы."

Прошлое Рождество билось в его объятиях, но вырваться не могло. Майк заметил, что теперь его лицо стало похожим на лицо Ребекки, а в волосах появились каштановые завитки. Любопытно.

— Так скажи мне, почему ты сейчас такой слабый? Ты мог справиться со мной и Юки одновременно в реальном мире, но сейчас ты как котенок. Это почему? Это твой домен, ты должен быть здесь главным". Он направился к углу улицы. На улице было холодно, но его это больше не волновало.

Дух укусил его достаточно сильно, чтобы пошла кровь, но он не обращал внимания на боль. Если бы у последнего воспоминания были границы, у этого тоже были бы.

Это заняло у него еще минуту, но он нашел то, что искал. Машина на улице просто остановилась на пару футов раньше, как будто багажник был срезан. Хотя улица продолжалась, Майк продолжал идти и обнаружил, что снова кувыркается в темноте. Прошлое Рождество почти ускользнуло от него, но он намотал его волосы на руку и притянул обратно.

На этот раз он попытался избавиться от своих воспоминаний. Прошлое Рождество снова сразилось с ним, втянув его в пару разных рождественских дней. Они сражались все Рождество, которое Майк провел, совершая рейды в World of Warcraft, весь день, затем тот раз, когда он пошел на рождественскую вечеринку и напился до того, что его вырвало в фонтан. Сила духа то возрастала, то убывала, и у него была теория почему.

Майк не был Скруджем. Весь смысл подчинения трем духам состоял в том, чтобы перевоспитать его, сделать из него лучшего человека. Он не знал, почему дух пришел за ним.

Нет, это, должно быть, была дурацкая затея, а значит, за внезапной переменой течения стояло нечто большее. Если бы единственной целью духа было исправление, то можно было бы ожидать отпора со стороны жертвы. Сведение их с ума не должно было привести к столь резкому изменению контроля. Происходило что-то более глубокое.

Он предположил, что Прошлое Рождество, должно быть, теряет силу, потому что это было не то, для чего они были созданы. Это ничем не отличалось от того, когда он использовал свою магию, чтобы шокировать Юки. Тогда он за считанные мгновения истощил себя почти до нуля. Прошлое Рождество выдыхалось из-за попыток сделать Майка несчастным, а не перевоспитать его.

Но это было еще не все. Он был здесь не единственный, а это означало, что призрак был разделен между тем, чтобы иметь дело с ним и кицунэ. Они уже потеряли нить повествования для Майка и были не в состоянии удержать его. Пытаться мучить его прошлым, с которым он смирился, было все равно что мочиться в океан, чтобы сделать его соленым на вкус.

Юки, однако, только начинала привыкать к идее проводить время с другими людьми в доме. Он догадался, что в ее голове можно было найти множество прошлых страданий.

Эта теория подтвердилась, когда он и дух вошли в новое воспоминание, которое он не узнал. Он стоял на склоне горы, а впереди из скалы выступала каменная башня, словно построенная там по ошибке. Это было место, где Юки была заключена в тюрьму на столько лет, в ее собственном персональном аду.

Глядя на горизонт, было ясно, что это воспоминание было намного обширнее, чем у него самого. Было ли Прошлое Рождество здесь более весомым? Он споткнулся и заскользил вниз по каменистому склону, пытаясь добраться до дороги, ведущей к башне. Как он и надеялся, они зашли достаточно далеко, чтобы в Прошлом Рождестве не осталось мест, где можно было бы заманить его в ловушку, но Юки было сотни лет, и ее воспоминания были глубоки.

Призрак взорвался в его руках, превратившись в крошечные звездочки, которые устремились по воздуху к башне. Майк встал и побежал за ними, изо всех сил стараясь не отставать. Он предположил, что дух собирается с силами, и ему нужно было добраться до Юки раньше…

Ну, он не был уверен. Но что бы это ни было, это не могло быть хорошо.

Когда он прибыл, мост был поднят. Это была основная защита от кентавров в долине внизу, и под ней был длинный обрыв прямо на зазубренные скалы. Он не смог бы пробраться вперед, не взобравшись на отвесные скалы поблизости. Был способ, которым он мог бы спуститься сверху, но ему пришлось бы проделать долгий путь, чтобы добраться туда.

"Мать обманывает Криса Крингла", – выругался он, бросаясь к черному ходу.

***************

"Ни в коем случае". Лили в негодовании топнула ногой по земле и повернулась спиной к Смерти. Повсюду вокруг них в тумане менялись очертания, и воздух наполнялся рычанием разъяренных демонов. "Я ни за что, черт возьми, не надену это".

"Но, Лили, прямо здесь, в книге, сказано, что ты должна надеть это, если хочешь быть официальной помощницей Санты". Смерть помахала инструкцией над головой, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. Теперь на ней была шляпа в тон пальто Санты, а также большая искусственная борода, которая была спрятана на дне отсека для хранения. В другой руке она крепко сжимала пару зеленых туфель с комично загнутыми носками.

"Я не надену эти клоунские туфли", – заявила она. "У меня есть возможность носить все, что я, черт возьми, захочу, и я не могу придумать ничего, что сделало бы эти туфли хотя бы отдаленно приемлемыми".

«Цербер не жаловалась на то, что ей приходилось носить».

Лили посмотрела на Цербера. Теперь в человеческом обличье на каждой голове была повязка с оленьими рогами, а на центральной голове также был ярко-красный нос. Где-то в сумке Санты Смерть нашла посылку с надписью "Цербер", внутри которой был чрезвычайно яркий рождественский свитер, который облегал ее тяжелую фигуру.

"Да, но они должны это носить, не так ли? В противном случае, – она подняла пальцы в воздух и заключила их в кавычки. – Они не могут тащить санки.

— Сани, – поправила Смерть.

— Неважно. Мне не нужно надевать эти гребаные туфли только для того, чтобы прокатиться. Поскольку ты настаиваешь на игре в переодевания, должно быть что-то еще, что я могла бы надеть вместо этого."

— Хм. – Смерть еще раз изучила инструкцию, затем порылась в отсеке для хранения. "Ты, очевидно, также получаешь леденец и специальную наклейку".

— Специальная наклейка? Лили развернулась и выхватила руководство из рук Смерти, используя свой хвост, на кончике которого выросли пальцы, чтобы держать книгу открытой перед глазами. – Смерть! Прямо здесь сказано, что официальный помощник Санты – это церемониальная должность для всех детей, которым, возможно, удастся немного покататься с ним! Это ничего не делает!"

"О". Смерть нахмурилась, затем резко развернулась и разрубила маленького демона, который попытался завладеть мешком. Существо было похоже на помесь трубкозуба и рыси, и оно взвыло в агонии, прежде чем что-то вылетело из тумана и унесло его верхнюю половину. – О, черт. У меня на санях кровь демона." Она перегнулась через борт и большим пальцем стерла ее.

"Ладно, вот оно. Мне просто нужно надеть одну из запасных шляп, там есть предохранительная функция, которая не дает мне выпасть. Не то чтобы это имело значение, потому что у меня есть крылья, но последнее, что мне нужно, – это чтобы меня выбросили над Атлантикой". Она забралась в сани и обошла Смерть, чтобы получить доступ к отсеку для хранения вещей. Внутри лежала пара запасных курток Санты, много одеял и несколько шляп. Было легко заметить, что, как и мешок, сани были больше внутри.

"Так". Она вытащила шляпу Санты с красной каймой по краям и черным бархатным верхом. "Мне нравится вот это".

"О, это сделало твои уши заостренными!" Смерть щелкнула Лили по уху костлявым пальцем, заставив ее подпрыгнуть. Быстрое прикосновение подтвердило, что она была права, и никакая концентрация, казалось, не могла отменить превращение.

"Он выдумал это. Выдумка? НЕТ!" Она начала снимать шляпу, но земля под ними задрожала, лишив ее равновесия. Смерть нахмурилась, и ее внимание было сосредоточено на демонах, которые теперь носились вокруг них, создавая паническое бегство. Ужасы из глубин ямы карабкались мимо, давя друг друга о ее красную бархатную поверхность.

Если давка была бурей, то вокруг Цербера образовалось затишье. Трехголовая женщина обнажила свои клыки и снова превратилась в адскую гончую, дополненную массивным набором оленьих рогов на каждой голове. Свитер превратился в упряжь во вспышке золотого света, а свинцовая веревка, усыпанная серебряными и золотыми колокольчиками, соединяла Цербера с санями.

Глаз бури сгущался, когда испуганные демоны нарушили строй и попытались переехать сани. Адский пес обрушила на приближающуюся орду пламя из своих пастей, опалив сухую землю и обратив демонов в пепел. Нос Рудольфа отвалился от центральной головки и сгорел в пламени. Теперь демоны разделились еще больше, и столкновения с санями прекратились.

— У меня нехорошее предчувствие, глубоко внутри. Смерть напряженно вглядывалась в туман, когда гигантское существо заслонило призрачный свет, освещавший Подземный мир. Семь массивных шей тянулись в небо над телом размером с большое здание, и басовая нота, от которой задрожала грудная клетка Лили, вызвала рябь в тумане.

"Черт возьми!" Лили хлопнула Смерть по плечу. "Нам нужно идти. Сейчас же!" Это был не какой-то случайный монстр, бродящий по Подземному миру, а библейское зло, которое без колебаний проглотило бы их целиком.

Какофония рева наполнила Подземный мир, когда существо повернуло все семь голов в их сторону. Оно приближалось к ним, и в Подземном мире теперь царила тишина, если не считать его тяжелых шагов.

Цербер рванулась с места, таща за собой сани. Золотые искры рассыпались вокруг полозьев саней, когда адский пес помчалась к железным воротам. Серебристый свет окружил их, когда сани расширили мир, позволив им проскользнуть между прутьями.

Рождественский кот ждал, но его глаза расширились, когда Цербер выстрелила в него огнем, сбив с крыши гаража. В воздухе пахло паленой шерстью, и кот завыл, катаясь по снегу и раздавив одного из троллей. Призрачные цепи обвились вокруг шей адского пса, привязывая их к вратам Подземного мира. Комковатые картофельные тролли помчались вперед, и каждый из них пытался забраться на сани, в то время как Цербер бегала по кругу на заднем дворе. Багровые языки пламени плясали на поверхности снега, сдерживая нападавших, когда Лили вонзила одному из них свое жало прямо между глаз, выбив его.

Цербер, скованная цепями, не могла пройти мимо фонтана. Рождественский кот ждал их, когда они, сделав круг, вернулись к воротам. Его клыки были обнажены, а от опаленной шерсти поднимался дым. Жуткий туман окружил его, погружаясь в Рождественского Кота и устраняя нанесенный ущерб.

"Я думала, ты сказала, что цепи не будут проблемой!" Лили низко опустила голову, когда Рождественский кот перепрыгнул через Цербера и полоснул когтями по ее боку. Цербер зарычала, затем набросилась на гигантского кота. Он оказался на удивление проворным для такого крупного существа и смог увернуться. Цепи привязывали Цербера к Подземному миру, и когда Лили заговорила о них, Смерть отмахнулась от этого вопроса. Она была права насчет всех остальных безумных вещей, которые произошли, и она просто решила, что это было еще одно рождественское чудо.

"И они не будут такими!" Смерть стояла на крыше саней, удерживаемая на месте магией шляпы, которую она носила. Она высоко подняла свою косу, и лезвие отразило лунный свет. Огонь в ее глазницах ярко вспыхнул, когда она опустила косу на цепочку. "Ибо это духовные оковы, а мой клинок остер!"

Раздался громкий взрыв, и волна изумрудного света вырвалась наружу, отбросив троллей и Рождественского кота в сторону. Волна энергии прошла, не причинив вреда дому и окрестностям, когда Цербер, теперь уже освобожденная от цепей, рванулась вперед. Колокольчики на упряжи резко зазвенели, когда повод был туго натянут, и сани понеслись по снегу.

"Да! Да!" Смерть сунула свою косу под мышку, когда сани накренились вверх, и Цербер взмыла в небо. Лили оглянулась и увидела, как Рождественский кот и тролли превратились в тошнотворный зеленый туман, который последовал за ними. "Мы летим, Лили, летим!"

— Это нелепо, – пробормотала Лили, затем посмотрела вперед. Церберу не составило труда пробежать по небу, оставляя за собой золотые отпечатки лап, которые плавали в воздухе. Снежинки, висевшие в воздухе, отскакивали от них, когда они проходили мимо, хотя в бороде Смерти скопилось немало снежинок.

Оглянувшись еще раз, они увидели, что туман был совсем близко позади них, но определенно двигался медленнее. Лили задалась вопросом, были ли тролли и Рождественский кот родственниками, поскольку их способ передвижения был идентичным.

"Я никогда не чувствовала себя более живой", – заявила Смерть. "Я вижу отсюда так далеко!"

"Да, летать довольно круто, ничего особенного". Она откинулась на спинку сиденья и задрала ноги. "Так что мы просто должны опережать этих идиотов, пока Ромео не закончит то, что он делает на полюсе. Легко."

Смерть ничего не сказала, сосредоточившись на поводьях. Время от времени Лили оглядывалась назад, чтобы посмотреть, не потеряли ли они еще Рождественского кота и друзей. Со временем туман отступил еще дальше, и только когда они оказались в середине Атлантики, они окончательно потеряли их из виду.

"Сейчас самое время для подтасовок", – заявила она, затем нахмурилась. Она ненавидела эту шляпу. "Но пока мы в безопасности".

"Действительно". Теперь Смерть сидела, устремив взгляд на горизонт. "А теперь начинается настоящая работа".

— Какая настоящая работа? Мы защищаем мешок, вот и все." Она увидела злую ухмылку на лице Смерти и выпрямилась на своем сиденье. "Эй, нет, мы не делаем ничего лишнего! Давай все упростим, нет никаких причин отказываться от того, чтобы избегать этого глупого кота. На самом деле, если мы просто останемся над океаном, это нас даже не потревожат. Мы можем стать небесными пиратами, если ты хочешь!"

Смерть повернула голову. – Ах, но у этих саней есть предназначение. Там миллионы спящих детей, которые утром ожидают подарков!"

"Нет! Ни в коем случае! Все это достаточно безумно, но я категорически отказываюсь. Черт возьми!" Она схватила свою шляпу и попыталась сорвать ее, но запаниковала, когда та не поддалась. – Что за черт? Почему это не снимается?"

Смерть усмехнулась. – О, я думаю, ты знаешь почему. Помощники Санты носят эти шляпы, дорогая Лили, и если мы не доставляем подарки, то от нас ему вообще никакой помощи".

"Нет". Она покачала головой. "Мы никак не можем этого сделать, и нам не стоит даже пытаться. Что, мы просто собираемся пробираться в дома людей и приносить им подарки?"

Смерть сунула руку в карман своего пальто и вытащила свиток. Она намотала поводья на крючок, затем развернула бумагу. – Амелия Андерсон. Очень хорошо. У нее три подарка. У ее брата Мэнни, хорошо, есть два маленьких подарка. Их ближайший сосед – Рональд Уолтон, в этом году он получает велосипед".

"Где ты это взяла?" Лили почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица.

— Это было в инструкции. И смотри, здесь даже есть карта!" Она повернула листок к ней, чтобы показать маленькую карту с точкой посередине. – Я точно знаю, где это находится. Я запомнила все карты, которые видела. И посмотри!" Она вытащила компас из кармана. – Это на случай, если мы заблудимся. Полезные подарки – самые лучшие, ты же знаешь."

— О, безумие." Она откинулась на спинку стула и закрыла лицо руками. Они просто должны были убраться подальше от этого придурковатого кота, как же все вышло так далеко из-под контроля?

Смерть достала из кармана пальто пару кружек и поставила их на маленький откидной поднос в центре передней стенки саней. Мгновение спустя она держала в руках большой термос.

"Я тоже нашла это", – сказала она ей, затем открыла термос. Запах горячего какао наполнил воздух, когда она налила две чашки. Из другого кармана она достала пакетик, полный детского зефира, и положила по нескольку в каждую чашку.

"Ты… ты…" Не веря своим глазам, она наблюдала, как она взяла одну из чашек и отхлебнула из нее. Один из зефиров уже растаял и застрял у нее между зубами. – А как насчет Цербера? Конечно, они же не хотят тратить время. Санта-Клаус знает сколько дней на доставку подарков."

— Ах, но ты ошибаешься. Видишь ли, она может покинуть Подземный мир и исследовать царство смертных! Это очень волнующе для нее. – Она посмотрела на адского пса. "Разве это не так?"

Все три головы взвыли одновременно, когда сани набрали скорость. Лили нахмурилась и выхватила у Смерти пакетик с зефиром, затем высыпала горсть себе в кружку.

"Вот это настрой!" – сказала Смерть. – Не хотела бы ты спеть несколько рождественских гимнов, когда мы отправимся в Южную часть Тихого океана? Список составлен в некотором роде в географическом порядке. Я рекомендую прислушаться к его совету. Таким образом, нам не придется возвращаться назад".

— Мне следовало остаться в Нью-Йорке, – пробормотала она, затем сделала глоток из своей чашки. Удивительно, но напиток согрел ее и заставил почувствовать себя немного лучше. Вздохнув, она сделала большой глоток и откинулась на спинку сиденья. – По крайней мере, какао вкусное.

— Это действительно мой демонический друг. Это действительно так."

Ухмыляясь, Смерть натянула поводья и громко запела "Санта-Клаус приезжает в город", резко разворачивая сани. Лили уставилась на далекий горизонт, заметив, что северное сияние смещается вдалеке. Улыбка пробилась сквозь ее угрюмый вид, но она заставила себя сдержать ее. Ночь обещала быть долгой, и ее единственной надеждой было то, что Майк сможет найти Санту и заставить его перестать быть ленивым бездельником и заняться раздачей подарков.

"Это рождественское угощение от Санты", – пробормотала она, затем еще раз безуспешно попыталась снять шляпу.

**************

Застонав, Юки, спотыкаясь, поднялась на ноги. У нее закружилась голова, и она ничего не могла вспомнить после того, как ее схватил призрак Прошлого Рождества. Земля была покрыта снегом, и она узнала парк прямо по дороге от дома. Группа детей была в разгаре лепки снеговика на футбольном поле, и пара из них решила забросать друг друга снежками.

Неужели ее вышибло из временного шлюза? Она обернулась и с удивлением увидела себя сидящей на скамейке.

"Вот так ты провела прошлое Рождество". Призрак Прошлого Рождества стоял рядом с ней, одетый так же, как дети позади них.

Она развернулась и приказала снегу вокруг них пронзить духа бурей ледяных копий. Ее магия скользила по земле вокруг нее, но сосульки разбивались, когда формировались, возвращаясь на место в виде снежинок.

"Это тени того, что было", – сообщил ей дух с самодовольным видом. "Этот снег выпал год назад и уже давно растаял, превратившись в воду и вернувшись на Землю. Он не будет выполнять твои приказы".

В ее руке появилась карта таро, но в тот момент, когда она призвала ее магию, карта исчезла. Расстроенная, она попыталась сразиться с духом, но прошла сквозь него, не причинив вреда.

— Ты не можешь причинить вред духу, глупышка. Прошлое Рождество зависло над землей, а затем, танцуя, удалилось от нее. – Какой бы волшебницей ты ни была, ты все еще принадлежишь к царству смертных. Мы здесь по поводу твоего благополучия".

"Я не хочу говорить о своем благополучии". Она зачерпнула пригоршню снега и бросила его, но шарик рассыпался в тот момент, когда покинул ее руку, и вернулся туда, откуда взялся.

"Это больше не твое решение". Дух повернулся, чтобы посмотреть на Юки на скамейке. "На прошлое Рождество ты приехала сюда вместо того, чтобы провести время со своей семьей".

Раздосадованная, Юки побежала к краю парка. По краям парка рос толстый слой деревьев. Увернувшись от колючих веток, она выбралась на другую сторону.

"О, да ладно тебе!" Она каким-то образом снова появилась именно там, откуда ушла. Дух парил над ее прежним "я", затем приземлился и встал на скамейку.

"Зачем тебе искать холодного утешения в парке, когда ты могла бы наслаждаться теплом возрожденного дома?" спросило он ее.

"Потому что это был не мой дом", – заявила она в гневе. "Это то же самое здание и те же люди, но это уже было не то, что раньше. И если ты способен видеть все это в моей голове, то ты чертовски хорошо знаешь почему!" Она помолчала, затем облизнула губы. – Проклятый. Почему я не могу сказать… О. Это раздражает."

Ее прежнее "я" вздохнуло и встало. Дети сблизились, и теперь в парк прибывали семьи. Новые санки были сломаны, когда они катались на небольшой горке неподалеку, в то время как родители смеялись вместе со своими детьми. Бывшая Юки забрела за деревья, огляделась, не наблюдает ли кто-нибудь, затем превратилась в лису, прежде чем нырнуть в подлесок.

"Там было слишком много людей", – сказала Юки прежде, чем дух успел спросить.

"Ты теряешь свою человечность, чтобы спрятаться от общества".

— Я такая же лиса, как и человек. Мне не нужно выбирать, ты, плавающий мешок с пердежом. А теперь, где Майк?" Она вцепилась духу в лицо и зарычала. – Что ты с ним сделал? – спросила она.

"Его прошлое не твое собственное, и…" глаза духа драматически расширились. "Скряга!" – закричал он, и его череп исказился.

Юки отступила от него и подняла руки. Вспышка гнева поразила ее, и она не была уверена, что спровоцировала ее. – Ну и что? Мы собираемся провести здесь весь день, наблюдая, пока я буду дремать в кустах?"

Дух вздрогнул, затем появился рядом с ней. Он взял ее за руку и потянул вперед. Мир подернулся рябью, и теперь они стояли внутри дома.

"А, ладно, ты собираешься показать мне, как весело всем остальным… проводят время…" Она ожидала увидеть Майка, открывающего подарки вместе с остальными, но украшения были другими. Вместо светящихся нитей вокруг елки были обмотаны толстые гирлянды. Майк предпочитал мерцание огней, но она знала кое-кого, кто не меньше любил гирлянды.

"Пожалуйста", – взмолилась она, но Эмили вошла в комнату во фланелевой пижаме. Она несла небольшую стопку свертков, которые разложила под елкой, не забыв поправить бантики на каждом из них. "Не заставляй меня смотреть на это".

Она не видела Эмили с той ночи, когда ее дух отправился дальше. Несмотря на то, что она знала, что призрак перед ней был всего лишь отблеском прошлого, было невозможно одновременно не испытывать страх, тоску и сердечную боль. Это была Эмили до того, как она обратилась. Женщина, которая путешествовала по миру бок о бок с Юки.

Вошла прежняя Юки с озорной улыбкой на лице. Она была одета во фланелевую пижаму и украсила свои лисьи ушки ленточками. Пара хвостиков торчала из специальной дырочки, которая была вшита в ткань ее штанов. Бесшумно двигаясь, она подкралась к Эмили сзади и подняла омелу над ее головой. Когда Эмили отвернулась от дерева, она была поражена, а затем рассмеялась, увидев, что делает Юки.

"Вот ты где", – сказала Эмили, затем обняла Юки за талию. "Ой? И это омела?"

"До меня дошли слухи, что ты суеверна", – с усмешкой сказала бывшая Юки.

"Очень сильно". Эмили притянула кицунэ для страстного поцелуя. Ее кожа засверкала, когда ее магия омыла их обоих.

"Это одно из твоих самых счастливых рождественских воспоминаний", – сказал дух, но Юки отвернулась от него.

"И какой смысл заставлять меня это видеть?" – потребовала она ответа. – Чтобы напомнить мне, что раньше я наслаждалась Рождеством? Я не ненавижу Рождество, я оплакиваю то, что потеряла. Это огромная разница".

"То есть ты хочешь сказать, что поцелуешь все, что находится под омелой?" – спросила бывшая Юки.

"Без колебаний", – ответила Эмили с ухмылкой. Послышался шорох одежды, и Юки поняла, что ее прежнее "я" только что стянуло брюки с живота, чтобы показать, что она побрила лобок и покрасила его в форму омелы.

"Прекрати это", – закричала она, затем попыталась выйти из комнаты. Все было так же, как и в парке, только теперь она снова оказалась в гостиной, где Эмили нетерпеливо стаскивала с Юки штаны. – Ты не позволишь мне выругаться, но заставишь меня посмотреть это?

Прошлое Рождество хранило молчание, и на его губах играла кривая улыбка. Черные линии расползлись по его лицу, как будто кто-то капнул ему на голову чернилами.

Юки заткнула уши и выглянула в окно, только чтобы увидеть, что это была точно такая же комната, которая отражала происходящее. Когда она закрыла глаза, ее веки стали прозрачными, как стекло. Застонав от боли, она попыталась найти какой-нибудь угол комнаты, чтобы спрятаться от этого зрелища. Они с Эмили часто занимались сексом часами, и это Рождество не стало исключением.

Дух парил над головой, наблюдая за разворачивающейся сценой с блаженной улыбкой на лице. Юки попыталась швырнуть в него лисьим огнем, но магия не подействовала.

— Вы двое были очень сильно влюблены друг в друга. Прошлому Рождеству пришлось повысить свой голос, чтобы быть услышанным сквозь стоны. "Это очень легко увидеть".

Юки проигнорировала духа, обратив свое внимание внутрь себя. В какой-то момент Тинк выглянула из-за угла, и ее желтые глаза расширились, когда она наблюдала за ними. Гоблину несколько раз ловили на том, что она подглядывала за ними обоими, но Юки определенно не помнила, чтобы ругала ее за это.

— Возможно, мы увидели достаточно. Прошлое Рождество облизнулось, взяв Юки за руку и вытащив ее в коридор. Они перенеслись сквозь время и пространство в маленькую рыбацкую деревушку в Японии. Стояла зима, и те немногие люди, которые слонялись вокруг, делали это быстро, чтобы избежать холода.

Юки, нахмурившись, огляделась по сторонам. Она узнала деревню, но не могла вспомнить ее названия. Одним из естественных ограничений жизни на протяжении сотен лет было то, что старая информация легко просачивалась сквозь трещины времени. Тем не менее, запах соленой воды и рыбы щекотал ее память, и она точно поняла, где находится.

"Здесь не Рождество", – провозгласила она, пытаясь собраться с духом. Прошлое Рождество стоял на соседней решетке для сушки рыбы. Сначала его черты были расплывчатыми, а затем они превратились в подобие Эмили.

"Сегодня Рождество", – поправил ее дух. "Я не требую, чтобы празднование проходило через прошлое, только чтобы были выполнены требования. Сегодня 25-е число декабря, это считается".

Она собиралась возразить, но мимо нее проскользнула маленькая фигурка, прижимая к груди сверток. Толстые одеяла раздвинулись, обнажив лисий хвост, испачканный грязью и снегом.

"Остановите ее!" Пожилой мужчина в толстом пальто выскочил из-за угла с ножом в руке. Он тяжело дышал от напряжения и каждый выдох вырывался из него гигантскими клубами тумана. Дальше по дороге из-за угла вышла фигура в толстых мехах и пнула убегающего лисьего демона.

Она хрюкнула, когда ударилась о землю, капюшон слетел с ее головы, обнажив заостренные уши. Это была гораздо более молодая Юки, с худощавыми чертами лица и отчаянием в глазах. Когда она поднялась на ноги, другой житель деревни вышел из своего дома и ударил ее веслом по голове.

Застонав, она ударилась о землю и уронила свой сверток. Сушеная рыба и буханка хлеба упали на холодную, твердую землю.

"Воровка!" Человек с ножом догнал ее, затем замер, увидев уши младшей Юки.

"Это было, когда я была молода". Глаза Юки расширились от благоговения, когда она созерцала эту сцену. Это было не то, о чем она думала веками, и только увидев это еще раз, она смогла вспомнить детали. "Я была голодна и уже несколько дней воровала еду у этих людей".

Мужчины деревни окружили юную кицунэ и прижали ее к земле. Еще больше жителей деревни вышли из своих домов, заинтересовавшись шумом. Быстро сформировался небольшой совет, чтобы обсудить, что делать с кицунэ теперь, когда ее личность стала известна.

"И, несмотря на твои прегрешения, они приняли тебя". Прошлое Рождество был самодовольным, когда жители деревни помогли бывшей Юки подняться на ноги и предложили ей еду, которую она взяла. "В течение следующих двух месяцев они будут одевать и кормить тебя, предполагая, что ты обеспечишь божественную защиту".

Щеки Юки вспыхнули, и она резко обернулась, чтобы встретиться лицом к лицу с духом. "Это нечестно!" – воскликнула она. – Ты можешь видеть воспоминание так же хорошо, как и я, если не лучше! Они просто передали мне вещи, а я умирала с голоду! Что, по-твоему, я должна была прогнать их и забрести в лес замерзать?"

"Их еда и так была ограничена". Прошлое Рождество оглянулся через плечо, когда началась сильная метель, и жители деревни разошлись, забрав с собой младшую Юки. "В то время как их собственный народ умирал, они продолжали бы кормить тебя в надежде, что наступит ранняя весна. Вместо этого они медленно умирали от голода, один за другим."

Юки зарычала. – Я помню. Они пришли за мной и начали выдвигать требования. Утихомирь бури, принеси еду. Не думай, что я забыла о клетке, которую они построили для меня. Они заперли меня и отказывались давать мне еду или воду, пока я не исполню их желания".

Буря бушевала, но внезапно стихла.

— И что произошло потом? Прошлое Рождество приподнял подбородок, открывая лицо, освещенное снизу неземным светом.

— Я сожгла деревню дотла, – прошептала Юки. "Пламя от моего "лисьего костра" перекинулось на другие здания, и я побежала в лес".

"Это было их последнее Рождество". Дух покачал головой. "Похоже, это станет тенденцией".

"Ешь конфеты, мамочка-обнимашка". Она нашла у своих ног приличный камень и подняла его, чтобы бросить. Камень благополучно пронесся сквозь Прошлое Рождество, затем погас и снова появился там, где она его нашла.

Призрак усмехнулся.

— Пойдем. Здесь есть на что посмотреть." Когда он потянулся к ней, его рука вытянулась на несколько футов, чтобы он мог схватить ее за плечо. Она попыталась упереться ногами и сопротивляться, но ее протащили по воздуху в темное место, где она была окружена далекими огнями. Теперь под ней ничего не было, когда она болталась на одной руке, в то время как дух тянул ее за собой.

"Это было только начало", – сказал дух. "О том, что ты всю жизнь брала".

«Что? Нет!" Юки попыталась вцепиться в запястье духа, но ее свободная рука безвредно прошла сквозь его руку. Очевидно, что к нему можно было прикоснуться, только если бы он захотел этого. – Как ты вообще мог такое сказать?

Прошлое Рождество швырнул ее в ближайший шар света. Мир вокруг нее расширялся, пока она не увидела, что находится в другой деревне. Группа мужчин, окруживших хижину, низко кланялась, ставя на землю мешки с рисом и свежими продуктами. Один мужчина подошел с оленем, которого он поставил у входа.

"Этого будет достаточно". Юки, вышедшая из хижины, ухмыльнулась мужчинам внизу. "Знай, что ты угодил своему богу".

Группа поболтала друг с другом по-китайски, затем побрела прочь от хижины. Пара осталась, чтобы помочь Юки перенести еду в боковое помещение, где в углу были сложены копчености.

"Ты не можешь осуждать меня за это", – прошипела Юки, поднимаясь. "Когда я приехала сюда из Японии, это было сделано для того, чтобы сбежать от людей, которые хотели использовать меня, чтобы получить власть над другими. Я была совсем одна, и у меня никого не было. Ну, знаешь что? Люди здесь думали, что я могу исполнять желания. Люди везде одинаковы. Неужели я должна была просто умереть с голоду? И да, я солгала им, но я использовала свою магию, чтобы помочь там, где могла."

"Если так, то почему тебе кажется, что эти люди делают всю работу за тебя?" Прошлое Рождество подошел к мертвому оленю, лежащему на земле. "Что ты сделала со всей этой дополнительной едой?"

Юки нахмурилась, сжав кулаки. – К твоему сведению, я позаботилась о том, чтобы на случай неурожая было припасено достаточно еды. На первый взгляд кажется, что я приберегаю это для себя, но я знала, что грядет жестокая зима. Знаки были на месте."

Дух кивнул. "Ты могла бы добиться всего этого, не изображая из себя лесное божество".

Она открыла рот, чтобы возразить, но до ее ушей донесся стук копыт. Когда она обернулась, то увидела, что ее младшее "я" уже наблюдает за приближающейся группой мужчин верхом на лошадях. Вооруженные мечами и кинжалами, они спешились и окружили маленькую хижину.

Несколько жителей деревни приблизились к всадникам со своим собственным оружием, но были быстро убиты стрелой или клинком. Младшая Юки стояла высокая и гордая, но Юки знала мрачную правду. Она была в абсолютном ужасе от этих мужчин и от того, что они собой представляли. Постоянно находясь в бегах, Япония начала чувствовать себя ужасно маленькой. Куда бы она ни пошла, она привлекала либо тех, кто боялся ее, либо жаждал ее власти. Китай был намного больше Японии, но это означало только то, что ей придется бежать намного дальше.

"Отдайте нам ведьму", – потребовали они. "Или мы убьем всех".

Сцена остановилась, в то время как Прошлое Рождество двигался среди застывших людей, словно проверяя их на наличие изъянов. Он приподнял одну бровь, а затем повернулся к Юки. "Ты помнишь, что произошло в этот день?"

Юки проглотила комок в горле. "Пожалуйста, не заставляй меня смотреть", – взмолилась она.

Прошлое Рождество улыбнулся и щелкнул пальцами. Прошлое разыгралось, и младшая Юки убежала в свою хижину. Когда пришельцы двинулись к хижине, жители деревни встали на защиту Юки, но быстро умерли, зовя на помощь, когда их убивали. К тому времени, когда всадники добрались до хижины, Юки уже давно скрылась по секретному туннелю под зданием.

"Ты превратилась в лису и бросила их на произвол судьбы". Прошлое Рождество покачал головой. – Потому что ты берешь. Ты – берущая."

"Нет, это неправда, я…" Грубые руки оттащили ее от места происшествия. Вопли умирающих жителей деревни застряли у нее в голове, когда Прошлое Рождество унес ее прочь, как хищную птицу. Он прокручивал в ее воспоминаниях, пока дух рассказывал обо всех ужасных поступках, которые она совершила за пару дней до Рождества. Его аргументы никогда не имели под собой никакой почвы, и она знала, что это потому, что моменты были выбраны самые удачные.

И все же это действовало на нее изматывающе. Даже самый слабый дождь сравняет гору с землей, если дать ему достаточно времени, а времени здесь было в избытке. Она потеряла счет дням, попав в ловушку временного ада, где она всегда была злодейкой. Ее единственной передышкой было осознание того, что у духа неизбежно закончатся дни, на которые он мог бы ее обрекать.

Однако, что тогда? Был ли дух просто послан сюда, чтобы заманить ее в ловушку? Или был более гнусный финал? Определенно казалось, что он пытается ускорить время, но для кого?

И где во всем этом был Майк? Он был ранен? Неужели дух уже избавился от него? Юки погрызла ногти, затем поморщилась, когда укусила один слишком глубоко.

"Ты отвлеклась". Прошлое Рождество хмуро смотрел на нее. Дух в данный момент сидел на пне. Они были где-то в Китае в начале 1900-х, но Юки не знала года. У ее прошлой "я" теперь было два хвоста, и она спала под каретой за пределами большого поместья. "Мы здесь по поводу твоего благополучия, а ты перестала обращать на это внимание".

"Я понимаю это. Я ужасный человек". Юки указала на экипаж. – Но сейчас ты хватаешься за соломинку. Что я здесь делаю такого неправильного? Ты собираешься отчитать меня за то, что я не поблагодарила владельца кареты? Скажи мне, что я кусок дерьма из-за того, что не проявляю здесь хоть какой-то доброты?"

"Я…" Прошлое Рождество вздрогнул, и его черты исказились. Хотя и редко, были некоторые воспоминания, в которых не было никаких проступков, когда дух пытался оправдать их, рассказывая о своих прошлых деяниях или искажая правду, чтобы она соответствовала повествованию. Обсуждение этих моментов иногда приводило призрака к панике и сумасшествию, и это не было исключением.

Призрак схватил ее за лодыжки и взмыл в небо. Юки даже не потрудилась сопротивляться. Она не смогла бы прикоснуться к духу, если бы он этого не захотел.

"Давай отправимся куда-нибудь поудобнее", – заявил он, когда облака на небе разошлись, образовав круглое отверстие. Когда они пролетели через отверстие, кровь Юки застыла в жилах, когда она увидела внизу знакомую башню.

— Нет, нет, нет, куда угодно, только не туда! Она попыталась сопротивляться, но ее бесцеремонно вышвырнули во двор. Хотя она упала с большой высоты, приземление только выбило воздух из ее легких. Тяжело дыша, она поднялась на ноги и попыталась направиться к воротам.

"Как можно ожидать, что ты станешь лучше, не разобравшись в своем прошлом?" Прошлое Рождество схватил ее за ногу и потащил к башне. "Ты провела так много лет в этом месте, наверняка тебе есть чему поучиться".

"Зачем ты это делаешь?" Она ухватилась за край камня и смогла продержаться несколько секунд, прежде чем ее вытащили на свободу. "Я была здесь не потому, что была плохой, а потому, что оказалась в ловушке!"

Дух ничего не сказал, втаскивая ее в саму башню. Нижний этаж был завален повсюду сломанной мебелью. Во внешнюю стену были вделаны лестницы, и Юки тащили вверх по всем ним, пока они не добрались до ее старой спальни. На кровати лежала ее прошлая версия, истерически всхлипывая.

"Это было твое первое Рождество здесь", – отметил дух. – Раньше тебя не волновал праздник, но Эмили научила тебя любить его. Это был особенный день для нее, а следовательно, и для тебя. Ты даже украсила елку в надежде, что она вернется и спасет тебя, но этого не произошло, не так ли? Была такая фантазия, что она будет ждать, сидя под ее ветвями с грустными глазами и извинениями, но этому не суждено было сбыться."

Дерево, о котором шла речь, лежало в углу со сломанными ветвями. Маленькие украшения ручной работы валялись разбитыми по всему полу в окружении сосновых иголок. Рядом лежал лист бумаги с нарисованным от руки календарем. Дни были перечеркнуты крестиками, которые постепенно увеличивались, пока не достигли 25 декабря.

"Я действительно думала, что она придет за мной", – прошептала Юки. Тогда, когда Эмили исчезла, она не знала, что и думать. В течение следующих нескольких рождественских праздников этот процесс повторялся, становясь все масштабнее, пока вся башня не была украшена. Когда наступало утро, а Эмили все еще отсутствовала, Юки громила башню и целыми днями валялась на своей кровати.

Дух парил над ними, и его губы изогнулись в бескровной улыбке. Его черты менялись и таяли, пока на них не появилось лицо Эмили. "Тебя наказывали".

— Нет. – Юки впилась взглядом в Прошлое Рождество. "Меня защищали. Теперь я знаю правду. Эмили была одержима и делала все, что могла, чтобы спрятать меня от зла, которое овладело ею. Ничто из того, что ты мне скажешь, не изменит правды."

— Возможно. Но подумай обо всем том, что я тебе уже показал. Скольким людям ты причинила боль за эти столетия? Жители деревни, у которых ты украла, которых ты одурачила? Некоторые отдали свои жизни, чтобы защитить тебя, другие погибли, преследуя тебя. Ты была угрозой, и ты заслужила это." Прошлое Рождество был самодовольным, когда темные морщинки ползли по его лицу, как черви. "Это карма".

— Обманываю тебя, – прошептала она.

"А теперь мы наблюдаем". Дух сосредоточил их внимание на фигуре в постели. "Горе и отчаяние превратятся в одиночество и ярость".

Юки широко раскрытыми глазами смотрела, как разворачивается прошлое. Шли часы, а съежившаяся масса ее прежнего "я" едва двигалась. Когда она наконец пошевелилась, то вскрикнула от боли. Ее прежнее "я" издало крик, а затем швырнуло пригоршню лисьего огня в дерево. Она загорелась, посылая вверх по стене черные струйки дыма.

"Зачем ты это делаешь?" – спросила она.

"Потому что я здесь для того, чтобы рассказать тебе об истинном значении Рождества!" Дух схватил ее за горло и поднял над сценой. С лица призрака исчезла всякая детская невинность, когда он душил ее. "Эта жестокость должна быть наказана!"

— Жестокость… это не так…Рождество! – выдохнула она. "Это о том, чтобы… отдавать, и…"

"Неправильно". Глаза духа вспыхнули, и комната внизу наполнилась множеством версий Юки, каждая из которых была сделана в разные годы. Они проходили друг сквозь друга, разрывая спальню на части и воя от горя. – Дело не в доброй воле и подарках. Мир – это разрушенное место, и кто-то должен привлечь его к ответственности. Дарение детям подарков за хорошее поведение не научило их быть добрыми взрослыми, и нельзя доверять родителям в том, что они должным образом накажут своих детей за их проступки".

Холодный ветер ворвался в окно спальни, и вся башня затряслась. Голос Прошлого Рождества стал громче и наполнился помехами, когда их тела сильно изогнулись, а затем вернулись на место. На мгновение показалось, что у них по две головы.

"Пришло время отчитаться", – закричал он. Его наполненные светом глаза широко раскрылись. "Чтобы вернуть истинный смысл Рождеству! Как свет нуждается в темноте, чтобы существовать, так и здесь должен быть баланс!" Он впечатал Юки в стену, отчего стена треснула. Она почувствовала, как хрустнули кости в ее спине, когда Прошлое Рождество снова и снова вдавливал ее в твердую поверхность.

"Прекрати это, прекрати это!" Она призвала пригоршню огня, но он прошел прямо сквозь духа и растворился в воздухе.

"Ты не можешь причинить мне боль", – прорычал дух, затем бросил ее на землю. "Я – проявление прошедших дней, и ты не можешь их изменить! Я неизменен, несгибаем, непоколебим. Твои ошибки, твои победы – все это принадлежит мне, и я все вижу, я все знаю, и ты заслуживаешь наказания!"

— Ты не имеешь права судить меня. – Юки поморщилась, затем встала. "Ты просто сломленный дух, теперь я это вижу. Ты можешь видеть прошлое, но это не значит, что ты знаешь, каково это – голодать, или бояться, или когда твое сердце настолько разбито, что ты желаешь, чтобы вселенная сгорела дотла вокруг тебя".

Дух спустился, и свет в его глазах погас, обнажив пару зияющих дыр. Его вытянутые конечности делали его на фут выше, чем она, и он обхватил бледным пальцем ее подбородок.

"Тогда ладно", – прошептал он. – Если я не могу судить тебя, то, может быть, она сможет.

Порыв ледяного ветра отбросил Юки через всю комнату, где она врезалась в книжную полку и рухнула на пол. Застонав, она обернулась и увидела, что повреждения башни исчезли. Комната была заново отделана, и на балконе вырисовывался силуэт темной фигуры. Ее хвосты развевались за спиной.

"Тебя прислала Эмили?" Когда эта версия Юки шагнула вперед, солнечный свет заиграл на белоснежном меху ее хвостов. На ее глазу была кожаная повязка, а в левой руке она держала несколько разложенных веером карт Таро. – Ты здесь, чтобы закончить то, что она начала?

— Нет, я… – Юки призвала ледяную стену, чтобы отразить ледяной шквал, который несся в ее сторону. Она выглянула из-за угла, а затем нырнула обратно, когда меч просвистел мимо ее головы и со звоном ударился об пол. Было слышно, как тасуют карты.

"Она больше ничего у меня не возьмет", – заявило прошлое, вызвав ледяную бурю в помещении. В голове Юки стучало, а ее разум наполнился воспоминаниями о том времени, когда незваная гостья, другая кицунэ, пришла в ее башню. Детали всплывали в ее голове в режиме реального времени, разделяя ее сознание надвое, поскольку она переживала бой с двух точек зрения.

Как такое могло случиться? Была ли она на самом деле в прошлом? Вскрикнув от боли, она схватилась за голову и отскочила в сторону, когда массивная сосулька расколола стол и взорвалась у дальней стены. Каким-то образом дух связал прошлое и настоящее воедино, и Юки не была уверена, что переживет это.

Теперь, сидя на кровати, Прошлое Рождество радостно хихикал. Темные морщинки извивались по всему его фарфоровому лицу. "Это тени того, что было", – объяснил он. "Исход может быть только один, ибо навредить своему прошлому – значит разрушить настоящее. И мы оба знаем, что твой драгоценный хранитель не выжил бы без тебя. Это твое последнее испытание, Юки Отоме. Ты передашь это?"

"Я…"

Она бросилась в сторону, когда лед взорвался у ее ног и спиралью взмыл в небо. Призвав свой собственный щит, она едва избежала шквала клинков, которые пронзили лед и разлетелись облаком инея и металла. Преимущество раздвоения ее сознания состояло в том, что она помнила, что собиралась сделать ее прежняя "я" за мгновение до того, как она это сделала. Это был самый тонкий край, но его должно было хватить. Температура в комнате быстро падала, и полы становились скользкими от инея.

Как она могла надеяться победить себя в прошлом, не обрекая на гибель свое собственное будущее? Ей удалось увернуться от пары мечей, затем она была сбита с ног, когда огненный шар врезался в нее сверху. Давление в ее голове нарастало, и ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Она споткнулась и упала, перекатившись как раз вовремя, чтобы увидеть приближающуюся Юки. Один палец был засунут под повязку на глазу, поэтому Юки закрыла глаза, чтобы не превратиться в камень.

"Пожалуйста, не надо", – закричала она, поднимая руки. "Ты должна позволить мне объяснить!"

"Я не обязна…"

Мир погрузился в тишину, если не считать звука электрических растяжек. Юки повернулась на шум и, открыв глаза, увидела Майка, стоящего позади Прошлого Рождества. Он схватил духа за голову сзади, и фиолетовые искры поползли по его руке и попали в лоб Прошлого Рождества. Дух застыл на месте, и его глаза расширились, когда темнота отступила.

"Извини, я опоздал", – выдохнул он. Пот блестел у него на лбу. Юки оглядела комнату и увидела, что прошлое застыло на месте. Что бы он ни делал, это остановило прошлое на его пути. "Пришлось проделать долгий путь".

“Ты в порядке?” – спросила она. Ее голос звучал слишком громко в ее собственной голове. По крайней мере, воспоминания больше не заполняли ее.

— В основном. Но, э-э, на минуту все может стать по-настоящему странным." Он посмотрел на Прошлое Рождество. Черты которого теперь колыхались, как переворачиваемые страницы. – Типа, более странным, чем обычно. Я только что накачал призрака магией, и, ну, ты знаешь…"

Кивнув, Юки легла на пол и схватилась за голову, стараясь не блевать. Ей было все равно, что он делал, лишь бы он мог прекратить боль.

****************

Майк использовал свободную руку, чтобы притянуть Прошлое Рождество к себе за волосы. Его магия распространялась по телу духа. После жестокого карабканья на свободной руке по отвесной скале он упал на участок внешней стены, из-за чего ему пришлось пробежать весь путь вниз, во внутренний двор, прежде чем войти в саму башню. Он был благодарен за то, что ни одна версия Бармаглота не болталась поблизости на этой временной шкале, но был встревожен, увидев, как солнце резко переместилось над ним. Это не просто дезориентировало, но он беспокоился, что Юки может переместиться в другое воспоминание за пределами башни. Если бы она и дух ушли без него, застрял бы он или просто провалился в пустоту?

Ему не нравилась ни та, ни другая возможность.

Оказавшись внутри башни, он услышал шум боя наверху и был осторожен в своем приближении. Увидев Юки в драке с ее прошлым "я", он сумел незаметно подкрасться к Прошлому Рождеству. Дух ничего не заметил. Его ликующие черты были обращены к сражающимся. Когда он понял, что Юки борется со своим собственным прошлым, он понял, что должен действовать, пока все не стало еще хуже.

Испытывая недостаток в идеях, он призвал на помощь свою магию. Сосредоточить ее в руке было легко, но что потом? Видя, что бой быстро приближается к кровавому концу, он вспомнил, как в его собственных воспоминаниях время повернулось вспять. У духа были средства манипулировать прошлым, так что ему предстояло манипулировать духом.

Его магия никогда не предназначалась для того, чтобы быть оскорбительной. Это было дикое, хаотичное слияние магии нимф и фейри. Поэтому, когда он решил влить ее в Прошлое Рождество, он не был уверен, как он отреагирует. Дух едва ли обладал собственной индивидуальностью и постоянно менял форму.

К счастью, у него был большой опыт общения с оборотнями, и внезапные перемены его бы не удивили. Дух был так поглощен наблюдением за тем, как Юки сражается сама с собой, что он даже не заметил, как Майк пополз по кровати. Только когда он схватил его сзади, дух отреагировал, изо всех сил пытаясь вырваться из его хватки.

Лежа на полу, Юки тяжело дышала, обхватив голову обеими руками. Ее прошлое "я" мерцало, словно застрявшее в петле, медленно снимая повязку с глаза, а затем снова надевая ее, прежде чем можно было увидеть глаз Горгоны.

"Что… что… что ты… что ты делаешь… делаешь?" Прошлое Рождество содрогнулся. Все его тело то появлялось, то исчезало из существования. Его голова всегда оставалась на месте, теперь окруженная призрачной аурой фиолетового света. Майк столько раз наматывал волосы духа на свою руку, что они никак не могли высвободиться. Свободной рукой он обхватил пальцами лоб духа, заставляя магию бешено вращаться вокруг него.

"Исправь это", – приказал он. "Ты перемотаешь эту чушь назад прямо сейчас, иначе".

"Ты не можешь… не можешь ты… ты не можешь…" Прошлое Рождество прорычало. "Ты не можешь причинить мне боль!"

— Знаешь что? Мне было интересно узнать об этом." Майк потянул духа за собой, когда поднимался с кровати, затем подошел к тому месту, где Юки съежилась на полу. – Видишь ли, тебя всегда называли призраком прошедшего Рождества. И я могу сказать, что ты в некотором роде дух. Был ли ты когда-то живой? Или ты был создан?"

Прошлое Рождество вырвалось из его хватки, но его волосы все еще были запутаны в его руке. Дух ударил его вытянутой рукой в живот, но он вывернулся в сторону и вместо этого получил царапину. Сильно дернув духа за волосы, он сбил его с ног, заставив зависнуть.

"Потому что, если ты заблудшая душа, у меня есть решение для этого". Майк открыл рот, и заунывный вой банши наполнил воздух. Сильное чувство печали затопило его, когда он громко запел ту же самую навязчивую арию, которая унесла душу Велвет к месту ее упокоения. Это было то, что он долго обсуждал с Сесилией, главным образом из-за страха, что он каким-то образом испортил уход Велвет.

Как и во всем волшебном, намерение было самой важной вещью. Она научила его мелодии и заверила, что его намерение имеет гораздо большее значение, чем сама песня. Крошечные пылинки света образовались внутри тела Прошлого Рождества, каждая из которых превратилась в крошечную звезду, которая вылетела из его тела и срикошетила от близлежащих стен.

"Прекрати-прекрати-прекрати это!" Лицо Прошлого Рождества замерцало, когда свет, исходящий от его тела, изогнулось в сторону сверкающего портала, который разделился над ними.

Майк закрыл рот. "Последний шанс", – предупредил он. "Исправь временную шкалу прямо сейчас или посмотри, что приготовил для тебя Подземный мир". Чтобы подчеркнуть свою мысль, он напевал мелодию.

"Временная шкала в порядке!" Прошлое Рождество возликовал. "Прошлое незыблемо, это всего лишь тени!"

— Мне так не кажется, – простонала Юки с пола. "Моя голова полна новых воспоминаний".

"Тени!" Прошлое Рождество закричал, и тень Юки вытянулась позади нее, погрузив пальцы в ее череп. Оно убрало свои темные пальцы, а затем отступило от нее и исчезло. "Они не осознают нас, потому что они изображение без оригинала и у них нет собственных мыслей или желаний!"

Юки из прошлого замерцала, затем превратилась в тень, которая растворилась в полу и исчезла. Комната вокруг них раздробилась, и большие участки стен исчезли, открывая горизонт, лишенный света. Это было так, как если бы симуляция развалилась на части. Код наконец-то был взломан.

"Юки?" Майк посмотрел на кицунэ.

"Меня может стошнить", – сказала она. "Но боль прошла. Сейчас я просто измучена. Мне следовало бы догадаться, что дух – экстрасенс."

Прошлое Рождество застонал. Его черты дрогнули, когда магия Майка просочилась в его глаза. Там, где крошечные огоньки вырвались на свободу, его магические искры погрузились внутрь, заменяя их. Глаза духа затрепетали, а черты его лица быстро изменились.

"О-о-о", – сказал Майк. Башня треснула, и тело духа теперь пылало магией, большая часть которой принадлежала ему. Он опустился на колени, чтобы обнять Юки за талию, когда пол под ними раскололся, и они все вместе упали.

Воспоминания вокруг них фрагментировались, вспыхивая сверхновыми вспышками света и цвета. Случайные слова или звуки доносились до него сквозь темноту, и он посмотрел вниз и увидел, что у них под ногами образовалось светлое пятно. Убежденный, что они разобьются, он приготовился к удару.

Удивительно, но приземление было мягким. За мгновение до столкновения они проплыли последние несколько футов, позволив Майку снова уложить Юки на пол.

"Где мы?" – спросила она. "Мне больно открывать глаза. Свет слишком яркий".

"Э-э…" Он огляделся, но не узнал этого места. Комната выглядела так, словно ее собрали по кусочкам из дюжины разных мест. Это была большая комната с окнами, из которых открывался вид на совершенно разные сцены, независимо от ориентации. Метель за одним окном соседствовала с ливнем за другим. С того места, где они приземлились, было видно по меньшей мере семь дверей.

— Где мы сейчас находимся? – потребовал он, но дух только содрогнулся в ответ. Он не был до конца уверен в том, что происходит, но свет, исходящий от Прошлого Рождества, теперь был таким ярким, что на него было больно смотреть.

Конечности Прошлого Рождества появились снова, и он издал вой, а затем взорвался. Его останки забрызгали комнату чернильно-черными лужами, которые немедленно потекли навстречу друг другу.

"Прошлое Рождество обошлось нам в 1000 долларов", – сообщил он Юки.

«Что?» Она подняла глаза и застонала. "Может быть, я смогу…" Она подняла руку и вызвала жалкую струю инея, а затем рухнула на пол.

"Все в порядке". Он погладил ее по голове и поднялся. "У меня есть вот это". Хрустнув костяшками пальцев, он призвал магию в свои ладони. Что бы ни планировал Прошлое Рождество, он не собирался облегчать ему задачу.

Приглушенный шепот наполнил комнату, когда черные лужи сформировались в силуэты, которые двигались вдоль стен. Их было трое, и один из них выступил из стены, а его тело наполнилось четкостью и цветом.

— О, черт. Ребекка?" Он опустил руки, когда появилась тень его бывшей девушки. На ней было красно-белое рождественское белье, а каштановые волосы заплетены в косички.

"Хочет ли Санта сегодня вечером спуститься по моей трубе?" – спросила она, погрозив скрюченным пальцем. В нескольких футах от стены отделилась еще одна тень, превратившись в латиноамериканку с волосами, собранными в пучок. На ней были белые лыжные брюки и свитер, а в руках она держала вязанку дров.

"Там холодно", – сказала она, затем положила сверток на землю. Это была Эбигейл, и воспоминание было связано с рождественскими лыжными каникулами, которые они провели. Это была приятная поездка, но сексуальное влечение Эбигейл заставило ее сбиться с пути только месяц спустя.

Майк недоверчиво покачал головой, когда третья тень превратилась в Холли Уотерс, его подругу по колледжу. Она была в рождественской пижаме, облегавшей ее спортивную фигуру, а волосы собраны сзади в конский хвост. Он поехал с ней домой на Рождество, и ее родители заставили Майка спать на диване. Она тайком спустилась вниз на какое-то полуночное действо, но он притворился спящим.

"Если мы будем вести себя тихо, они не проснутся", – прошептала она.

"Так что это за игра такая?" – спросил Майк. "Ты послал моих бывших помучить меня? Чтобы заставить меня чувствовать себя плохо из-за того, как я с ними обошелся?"

"Мы здесь не для того, чтобы заставлять тебя чувствовать себя плохо", – сказала ему Ребекка.

"Мы здесь, потому что мы возбуждены", – добавила Эбигейл.

"Просто тени", – сказала Хэлли. Молнии заплясали вокруг ее улыбающихся глаз, и он распознал в этом свою собственную магию.

"Я понимаю". Он довольно сильно переживал прошедшее Рождество, не зная, что произойдет дальше. Вливание сексуальной магии в дух, способный имитировать прошлое, имело свои потенциальные проблемы. Все три женщины искоса посмотрели на него. Холли засунула руку себе за пояс штанов, и ее пальцы скользнули под пижамные штаны в виде снежинок.

"Ты не сможешь справиться со всеми нами", – сказала Ребекка, прижимая свои груди друг к другу. "В конце концов, твоя неспособность удовлетворить нас оставила тебя в покое".

"И даже когда тебе удавалось поднять член, это никогда не длилось очень долго". – сказала Эбигейл, надув губы.

— Ты что… – засмеялся он. – Ты все еще пытаешься мучить меня грехами моего прошлого? Пытаешься сделать меня несчастным из-за того, как закончились мои отношения с этими женщинами? Неужели ты думаешь, что мне угрожает их чувственность? Что я отшатнусь от них и убегу?"

Женщины были уже близко, а их руки тянулись к нему. Он не чувствовал никакой опасности и засунул руки в карманы брюк.

— Дамы. Пришло время потанцевать." Он спустил штаны, и его член напрягся по стойке смирно. Все трое остановились с благоговейным трепетом на лицах. "Да, именно так. Я большой и возбужденный. Что ты об этом думаешь, Эбигейл?"

— Э-э, я… – ее глаза остекленели, и он рассмеялся. Если это были всего лишь тени, то они были созданы из его воспоминаний. Все три эти женщины желали его, но его проблемы препятствовали настоящей близости ни с одной из них. Когда эти проблемы исчезнут, у них не будет другого выбора, кроме как действовать в соответствии с тем, что он помнил о них.

Хэлли прижалась к нему сбоку, а ее рука немедленно потянулась к его члену. "Они обе крепко спят", – сказала она ему, снимая с него пальто.

— Я уверен, они нас не услышат. Он провел рукой по ее затылку, щекоча кожу головы своей магией. Если это была именно то, чего хотел Прошлое Рождество, то дух в значительной степени пролил гоголь-моголь. "Ребекка, ты потрясающе выглядишь в этом белье".

"Спасибо", – сказала она с улыбкой. "Я выбрала это для тебя".

Краем глаза он увидел, как к нему приближается лужица чернил, но притворился, что очарован всеобщим вниманием. Женщины не представляли угрозы, но он чувствовал злобную энергию, исходящую от этого последнего сгустка тьмы. Он подвинулся, чтобы встать между ним и Юки, позволяя женщинам провести руками по его телу. Так что женщины были просто отвлекающим маневром. По сравнению с женщинами, с которыми он жил, их было легко игнорировать.

"Я никогда раньше не видела его таким большим", – торопливо прошептала Эбигейл, снимая рубашку и опускаясь перед ним на колени. "Я даже не уверена, что смогу положить его в рот".

"Мы поможем", – предложила Хэлли, которая скользнула на место рядом с Эбигейл и начала поглаживать Майка. – Держу пари, ты никогда раньше не был с тремя женщинами.

Внезапно так много вещей обрело для него смысл. Дух мучил его вместе с матерью, а затем и с бывшими, не зная о событиях последнего года. Но почему бы и нет? Было ли это из-за Силы? Он мысленно вернулся к событиям прошлого Рождества. Между ним и остальными было много интимных отношений.

Это была головоломка, над которой стоило поразмыслить, но у него будет время для этого позже. Эбигейл и Хэлли были заняты тем, что лизали и сосали его член, в то время как Ребекка прижалась к нему, загораживая ему вид на лужу.

"Да, верно", – сказал он им, позволяя своей магии просачиваться наружу небольшими порциями. "Это самый лучший день в моей жизни. Я не могу дождаться, когда буду по уши в каждой из вас".

"О, я первая!" Воскликнула Ребекка, затем наклонилась и сдвинула свои трусики в сторону. Она помахала своей задницей взад-вперед, а затем шлепнула по ней. "Давай, я хочу, чтобы ты наполнил мой чулок хорошим настроением!"

— О, отвратительно, – пробормотала Юки с пола.

Майк двинулся к Ребекке, но его чувства были в полной боевой готовности. Эбигейл и Хэлли подошли к нему сбоку и обхватили руками за талию, эффективно пригвоздив его к месту. Несмотря на то, что они были тенями, они, казалось, обладали очень человеческими качествами, присущими их коллегам из реального мира.

Он почувствовал движение позади себя и обрушил свою магию на женщин. Шипящие искры посыпались на всех троих, и все они закричали в сладкой агонии, когда мощные оргазмы пронзили их тела. Когда все трое отпрянули, Майк крутанулся на месте и ударил кулаком прямо в лицо Прошлому Рождеству.

С ревущим звуком несущейся воды мир вокруг них рухнул, когда Прошлое Рождество с глухим стуком врезался в землю. Ослепительные огни вспыхнули на его теле, когда Майк опустился на колени и схватил его за волосы, чтобы поднять на ноги. Они находились в металлическом коридоре с крошечными вентиляционными отверстиями внизу.

"С тебя хватит?" – спросил он, затем нахмурился. Один глаз духа почернел, в то время как другой был белым. Те же самые темные лужи текли у него под кожей, хлюпая взад-вперед.

"Мне-жаль-мне-жаль-мне-жаль-жаль-жаль", – пробормотал он, а затем заплакал, как ребенок. Майк отпустил духа, и тот завис на месте. Тьма отступила от него.

"Ты должен бежать", – прошептал он, и теперь его лицо были ангельским. "Прежде чем вернется тьма".

— Какая темнота? – спросил он, подтягивая штаны. – Кто тебя послал?

"Он был выпущен на свободу, Майк Рэдли". Дух покачал головой, и черты его лица потрескались. – И все, чего он хочет, – это отомстить. Меня послали, чтобы удержать тебя от вмешательства любыми необходимыми средствами."

"Эй, успокойся". Он положил руку на лоб духа. Неподдельный страх отразился в его глазах, когда он посмотрел на него снизу-вверх, и сменился облегчением, когда он не причинил ему вреда.

— Ты можешь прикоснуться ко мне? Он закрыл глаза и прижался к его руке. "Ты тоже стал духом?"

"Моя духовная генеалогия претерпела некоторые изменения", – признался он. Была ли это его связь с Сесилией, которая позволила ему сделать это?

"Майк?" Юки стояла на четвереньках, и черты ее лица исказились от боли. "Это меняется".

Он отступил назад от Прошлого Рождества и увидел, что под ним образовалась тень. Черные щупальца цеплялись за ноги духа и ползли вверх, поглощая свет из его тела.

— О, тебе лучше быть поосторожнее. И не смей плакать." Прошлое Рождество заставило его поднять голову, показывая, что в его глаза вернулась темнота. Он поднялся в воздух и завис перед ними, затем улыбнулся. С таким же успехом его рот мог быть полон кинжалов. "Когда Крампус найдет вас, вы все умрете!"

Майк выпустил крик баньши, вложив в него свой гнев. Дух вздрогнул, затем разлетелся вдребезги, как стекло, превратившись в маленькие облачка дыма. Каждый из них дрейфовал в своем направлении, и большинство из них выходило через близлежащие вентиляционные отверстия, пока они снова не остались одни.

"Юки, ты в порядке?" Он подбежал к ней и помог подняться.

"Ты даже не мог натянуть штаны, борясь с духом Рождества. Сейчас действительно сезон отпусков." Она слабо улыбнулась своей шутке. "Я так хочу пить".

— Я тоже. Мы должны найти способ выбраться отсюда. Я чертовски умираю с голоду." Как только Юки поднялась на ноги, она прислонилась к нему. "Извини, что это заняло у меня так много времени".

"Все в порядке". Она похлопала его по бицепсу. – Мне следовало бы знать лучше. Эта штука буквально засела у меня в голове".

«Да. Действительно несносное." Решив, что любое направление так же хорошо, как и другое, он двинулся дальше. "У меня есть к тебе случайный вопрос", – сказал он.

"Не может быть ничего более случайного, чем то, что только что произошло", – ответила она.

"Верно. Что ж, поехали." Он прочистил горло. В вентиляционных отверстиях было чертовски сухо. Когда все это закончится, он поговорит с кем-нибудь о том, чтобы установить увлажнитель воздуха. "Что, черт возьми, такое Крампус?"

Продолжение следует…..

P.S. Дорогие читатели! Вы можете поблагодарить за мои старания, перечислив любую сумму на карту № 2202200858517376