Дворец на Веселовского. Часть 2

Глава 5

Когда мы с Людой пробегали мимо доски объявлений, спеша на работу, она на секунду остановилась и показала мне на список, озаглавленный моим именем.

— Видишь, Катерина уже зарезервировала тебя для себя на сегодняшнюю ночь? Ты становишься популярным в нашем женском коллективе. Постарайся оправдать доверие и будь с Катюшей таким же милым и страстным, каким был со мной этой ночью. Сделай так, чтобы она тоже чувствовала себя любимой и любящей.

— Неужели ты меня совсем не ревнуешь?! – ужаснулся я.

— К Кате нет! Но если ты начнешь втайне от меня гулять на стороне, то предупреждаю сразу: берегись! Причем в таком случае, ты должен будешь беречься не только меня, но и всех женщин "Веселухи". Кстати тебе надо учесть, что в число обитателей нашего общежития входят не только нынешние, но и бывшие жители. А это увеличивает число членов нашего ордена в несколько раз. Хотя несколько странно употреблять термин "члены" по отношению к женщинам.

Я невнятным мычанием выразил свое согласие с милой. Мне становилось все более ясной бесперспективность использовать свое холостое состояние и увлечься высшим кобеляжем. Хотя если подумать, то мне этот самый кобеляж нафиг не сдался. Думаю, что мне вполне будет достаточно разнообразия обитателей "Веселухи". А если прикинуть еще и "бывших", то мне такое количество женщин хватит на всю оставшуюся жизнь. И по-моему надо будет заботиться о своем здоровье, а не о количестве покоренных мною дам.

Мы расстались с Людой прямо на проходной. Она прошла турникет и исчезла в закоулках НПО. А я остался ожидать Лену Евсюкову.

Девушка оказалась на удивление точна. Она подошла ко мне ровно в 9:00.

— Давно меня ждете? – после обычных приветствий поинтересовалась она.

— Нет, не долго, – я не стал вдаваться в подробности.

— Тогда давайте пойдем знакомиться с вашим новым местом работы, а также с коллегами.

Я молча выразил свое согласие и мы прошли проходную.

— Старайтесь запоминать дорогу. Ведь в этих коридорах немудрено заблудиться, – наставляла меня Леночка.

— Да-да, конечно.

— Кстати как вам понравился "Дворец на Веселовского"? – Леночка неожиданно сменила тему беседы. – Познакомились с жильцами?

— Да, познакомился. Очень приятные люди по-моему. И комната очень хорошая. Я всем доволен, если не сказать более.

— Я рада за вас, – улыбнулась Лена. – Кстати вы знаете, что я тоже несколько лет жила в этом общежитии?

Я посмотрел на нее совершенно другими глазами.

Первый мой рабочий день добрался до обеда совершенно незаметно. Возле моего стола возникла Катя и бойко предложила идти вместе в столовую, где нас будет ждать Люда.

Через пять минут общения с Катей я чувствовал себя, как будто знаю эту девушку уже много лет. Я взял у нее из рук сумку с термосами, в которых находилась домашняя еда, приготовленная Людой и, по-видимому, также Катей. Вскоре мы уже пришли в столовую, где очень быстро нашли Люду, ожидающую нас.

Честно говоря, я был очень рад, что Люда убедила меня питаться домашней едой, а не в столовке. Думаю, что такую вкуснятину трудно найти даже в хороших ресторанах.

— Сейчас бы для полного счастья выпить чашечку кофе, – вслух размечтался я.

— Ой, а я только чай сделала, – искренно огорчилась Катя. – Не подумала, что ты кофе захочешь.

— Катюша, прости, пожалуйста! – я заторопился с извинениями. – Чай даже лучше, чем кофе. Я просто так сказал. Ты не думай.

— Кать, не бери ничего в голову, – утешила Люда подружку. – Вадим теперь всю ночь будет просить у тебя прощения.

Катя покраснела, а я улыбнулся, уже почти привыкнув к своему нынешнему положению. И даже начал находить в нем определенную прелесть.

А еще через несколько часов мы втроем возвращались домой. Я с удовольствием шел, а слева и справа от меня шли красивые девушки: Катя и Люда. С одной из них я уже провел великолепную ночь, полную любви, а с другой намереваюсь повторить то же самое грядущей ночью. Уже на подходе к "Дворцу на Веселовского" мы зашли в наш придворный гастроном и закупили продукты, которые нам не доставало для полного счастья.

Когда я проходил мимо доски объявлений я решил поставить птичку напротив Катиного имени в знак своего согласия переспать с девушкой. И вдруг заметил, что мой список увеличился еще на одно имя. Там было написано "Ида" и стояла завтрашняя дата. Я поставил галочку-согласие и в строке с именем Иды Соломоновны. Но после нее я вписал снова Люду и дату послезавтра.

"А Люду предупрежу попозже, что я ее вписал", – подумал я. – "Плохо конечно, что без спроса это сделал. Но я надеюсь, что Людмила не будет протестовать против моего самоволия".

Я проверил список Марка Самуиловича. У него на завтра была записана Катя. И эта запись была явно сделана рукой товарища Ройзмана, а не Катей.

Ужинали мы втроем. Девчонки наперебой старались накормить меня лучшими кусочками, а я старался уделять обеим свое самое искреннее внимание и любовь.

Улучив момент, я сказал Люде, что Ида записалась в мой список после Кати, а я самовольно записал туда же саму Люду.

— Я видела это, – улыбнулась девушка. – Насчет меня не беспокойся. Я сама хотела снова записаться к тебе, но ты меня опередил. А Идочка Соломоночка сегодня утром меня предупредила, что хочет переспать с тобой, так как у Марка Самуиловича опять проснулась ностальгия по Катюше. Интересно, почему это она решила, что у меня есть на тебя какие-то преимущественные права и надо спрашивать у меня разрешение спать с тобой?

— А почему Марк Самуилович записывает на себя Катю, а не сама Катя делает это? – поинтересовался я.

— Да это даже не Марк Самуилович делает, а Ида Соломоновна. Стоит только ее супругу поахать насчет того, как он соскучился по своей дорогой Златочке, так Ида бежит и записывает Катю в список к мужу. А с Катей у Ройзманов давно есть договоренность, что она всегда готова удовлетворить желания Марка Самуиловича.

— Ой, а я обожаю, когда Марк Самуилович мне куни делает, – вмешалась в разговор про нее же Катюша. – Он вообще очень нежно все со мной делает: и куни, и совокупления. И никогда не требует от меня делать того, что мне не нравится.

Я запомнил про себя все, что сказала Катя насчет кунилингуса и нежности в обращении с ней. Решил, что сегодня мне это пригодится. А вслух я сказал:

— Интересная у него связь между любовью к дочери и сексом с Катей. Мне это немного инцест напоминает. Между Марком Самуиловичем и дочерью.

— Я ничего конкретного утверждать не буду, – сказала Катя. – Но Марк любит приговаривать "Ах-ах, сисечки, как у Златки" и целует мне груди. Или "Ах-ах, писечка, как у Златочки" и делает мне роскошный куни. У него все связано с дочерью.

— А где сейчас находится их Злата? – поинтересовался я.

— Лет пять назад эмигрировала вместе с мужем и с сыном в Израиль, – ответила Катя. Она в силу специфики своих взаимоотношений с Ройзманами лучше всех знала обстановку в их семье.

— А сами они уехать на историческую родину не хотят?

— Ида Соломоновна с удовольствием бы уехала к дочери, но она не может оставить Марка Самуиловича одного. А он сам ни в какую не соглашается ехать. Говорит: "Здесь я родился, здесь и умру. И все мои родственники в России похоронены", – со вздохом сказала Катя.

Я искренно подивился такому проявлению патриотизма в космополитичной среде евреев. Мы закончили ужинать и я с Катей ушли в ее комнату. Люда поцеловала меня и подружку на прощание и пожелала нам хорошей ночи.

Меня же терзали определенные сомнения. Если Катя будет такой же темпераментной и любвеобильной, как и Люда, то мне не придется сомкнуть глаз и нынешней ночью. Но тогда я на работе вообще ног не потяну.

Но Катюша оказалась еще и большой умницей. Она из своих разговоров с Людой узнала, что мы с ней спали очень мало прошедшей ночью. Поэтому она даже не стала просить меня сделать обожаемый ею кунилингус, энергичным минетом добилась для моего бойца прекрасной эрекции, а затем очень энергично отсовокупляла меня прекрасным исполнением на мне танца неистовой всадницы. Мой оргазм наступил буквально через несколько минут и я с огромным наслаждением излился в миниатюрную брюнетку. Она же лежала на мне и отдыхала от своей бешеной скачки на мне. Она явно намеревалась дать мне выспаться и поспать самой. Но меня мучило осознание того, что девушка осталась неудовлетворенной.

Поэтому я уложил Катю на спину, подсунул ей под попу подушку и принялся делать ей куни самым нежным способом, на который я был способен. Целовал, покусывал и облизывал ее внутреннюю поверхность бедер, прелестный животик и пушистый лобок, кругленькие, упругие ягодицы и вагину девушки, с текущим из нее моим семенем. В самом скором времени Катюша стала демонстрировать признаки сильнейшего возбуждения. А когда я засунул в ее влагалище указательный палец и стал им интенсивно массировать нежные стеночки тайной пещерки Кати и, одновременно сильно лаская клитор девушки языком и губами, то крайнее возбуждение перешло в серию мощных оргазмов, изгибающих дугой ее точеную фигурку, как будто через ее тело был пропущен сильный электрический разряд.

Я не переставал ласкать Катю до тех пор, пока она сама не стала отталкивать меня от своей вагины.

— Хватит, хватит! Я больше не могу, – как в бреду повторяла девушка. – Еще немного и я потеряю сознание.

Но я не прекратил резко своих ласк Катюши, а только постепенно уменьшал их силу и интенсивность В конце концов я делал все то, о чем она меня просила хриплым от страсти и наслаждения голосом.

Наконец Катя потребовала, чтобы я лег на бочок и обнял ее, а она обняла меня. Так мы уснули и великолепно выспались. Утром я, как обычно проснулся до звонка будильника и разбудил девушку самым нежным кунилингусом в моем исполнении. Она порывалась отплатить мне полноценным совокуплением, но я сумел преодолеть ее сопротивление и заставил девушку пережить серию ярких и сильных оргазмов.

— Я не могу встать с постели, – потрясенно шептала Катя. – У меня ноги трясутся. Ну, что мне теперь делать?!

Глава 6

— Девочки, а вы не боитесь забеременеть? – спросил я своих красивых подружек, когда мы шли к почти родному "Авангарду". – Учтите, что если залетите, то я ни за что не позволю вам прерывать беременность всякими там абортами.

Катя и Люда переглянулись и дружно прыснули от смеха.

— Чего я смешного сказал? – поинтересовался сердито.

— Ничего, – по-прежнему давясь от смеха, еле выговорила Люда. – Подожди немного. Сейчас отдышусь и уже серьезно тебе отвечу.

— Очень хорошо, что ты заботишься о нас и нашем здоровье, – уже спокойно и рассудительно заговорила Люда. – Честное слово, это чертовски приятно, что мы тебе не безразличны. Но у нас есть знакомый врач, через которого мы получаем очень хорошие венгерские противозачаточные таблетки. Поэтому нежеланной беременности у нас не будет. И не думай, что только мы с Катюшей здесь такие умные. Все женщины с "Веселухи" принимают такие таблетки. Поэтому сегодня можешь не терроризировать Иду своими вопросами о ее потенциальной беременности. Кончай в нее так же смело, как и в нас с Катюшей.

Катюша только кивала головой в знак подтверждения слов подружки.

— А эта химия, – осторожно поинтересовался я. – Она как? Не вредная?

— Вроде пока все нормально при многолетнем использовании, – мне опять отвечала Люда. – Там есть кое-какие противопоказания и побочные эффекты, но у нас все в порядке.

— А почему тогда вы так веселились, когда я спросил вас про возможную беременность?

— Все просто, – ответила на этот раз Катюша, снова обменявшись улыбкой со своей подругой. – Мы сегодня с Людой сплетничали про тебя, когда утром готовили завтрак на кухне. И, не сговариваясь, пришли к выводу, что с удовольствием родили бы от тебя детенышей. Людка хотела бы мальчика, а я – девочку.

Вот так, общаясь на такие интереснейшие для нас темы, мы дошли до проходной, где и разбежались по своим рабочим местам.

Вечером в коридоре общаги меня поймал Марк Самуилович и, смущенно терзая пуговицу на моем пиджаке, спросил меня: собираюсь ли я по-соседски зайти к половине восьмого вечера к ним на ужин?

Я отобрал у него свою пуговицу и заверил, что буду у них ровно в назначенное время. Марк с облегчением вздохнул и ретировался в свою комнату, почему-то поблагодарив меня непонятно за что.

Кстати мой список пополнился еще одним именем. На следующую ночь после Люды со мной назначила очень позднее свидание женщина по имени Надя.

Честно говоря, я не мог сейчас вспомнить никого с таким именем. Поэтому решил отложить выяснение до подходящего момента. Спрошу Иду Соломоновну, когда мы с ней останемся наедине, или девочек завтра утром.

Ровно в полвосьмого я с букетом заранее купленых цветов стучался в двери комнаты, где обитали супруги Ройзманы. Мне открыла сама Ида Соломоновна.

Она выглядела потрясающе. У меня мелькнула шальная мысль, что они решили провести вечер в театре или в шикарном ресторане, так как Марк Самуилович выглядел не менее парадно в костюме и ослепительно белой сорочке с галстуком. Но он конечно терялся на фоне своей Идочки, которая была одета в длинное черное вечернее платье с небольшим декольте и сильно открытой, практически до попы, спиной. На ножках у нее сияли лаком изящные черные туфельки на высокой шпильке. Добавьте к этому гарнитур из жемчуга, состоящий из ожерелья в три перевитые нитки на шее женщины, браслета на левой руке и сережек, аристократично качающихся в маленьких ушках. Осталось только сказать, что прическа и едва заметный макияж Иды Соломоновны полностью соответствовал ее одежде и украшениям.

Я конечно не специалист в ювелирных делах, но мне показалось, что влюбленный в супругу Марк Самуилович вложил в ее ослепительный экстерьер не менее половины стоимости самого современного по тем временам советского автомобиля ВАЗ 2103.

— П'оходите, пожалуйста, Вадик! – Ида Соломоновна немного испуганно смотрела на меня своими красивыми глазами, которые обычно выделяются своей красотой у дочерей библейского народа. – Зачем вы застыли в две'ях?

Я вышел из состояния оцепенения и перешагнул порог.

— Это вам, Ида Соломоновна, – я протянул красавице свой букет и мысленно похвалил себя, что догадался его купить. – Вы сегодня выглядите просто ослепительно.

С этими словами я поцеловал женщине ручку. Ида Соломоновна восприняла это совершенно спокойно. Видимо, ей частенько целовали руки, несмотря на окружавший нас в то время развитой социализм.

— Благода'ю вас, Вадик за столь к'асивые цветы. Мне очень п'иятно, что вы так галантны, несмот'я на вашу молодость.

— Прошу вас садиться, – это уже Марк Самуилович указал мне на стул.

Но я дождался, пока Ида Соломоновна поставит цветы в хрустальную вазу с водой, а затем поухаживал за ней, когда она присаживалась на свой стул. Заметил, что она чуть покраснела от удовольствия.

— Давайте уже начнем наш ужин, – Марк Самуилович старался из всех сил быть гостеприимным хозяином. – Не знаю, как вы, но я голоден, как волк.

Я не буду особо тратить время на описание ужина, так как это, собственно, ничего существенно не добавит в мой рассказ. Поэтому сразу начну с того, что кажется мне важным.

— Вадим, – строго и торжественно произнес Марк Самуилович. – Сегодня я, так сказать, вручаю вам на ночь главную драгоценность моей жизни – мою Идочку.

— Ой, Ма'ик! Мне начинает казаться, что ты выдаешь меня замуж, – Ида Соломоновна перебила мужа. – Я напоминаю тебе, что являюсь твоей женой уже много лет. А сегодня ты пойдешь на ночь к Катеньке, а мы с Вадиком будем ночевать здесь. А завт'а ты опять ночью будешь мне восхищаться Катюшей и 'ассказывать, как она напоминает тебе нашу Златочку. И конечно ты будешь мучить меня своими доп'oсами п'о нашу ночь с Вадиком, бесстыдно выпытывая у меня самые интимные под'обности.

— Но, Идочка, я так волнуюсь! – Марк Самуилович стал порывисто целовать руки супруги. Теперь понятно, кто ее приучил к этому – Я так переживаю. Я так волнуюсь за тебя. Наверное, я просто обязан переговорить с Вадимом, чтобы он знал, как правильно с тобой обращаться.

— Я не х'устальная ваза и не 'азобьюсь, – решительно произнесла Ида Соломоновна. – И мы с тобой 'асстаемся только на одну ночь, а не на год или более. Ничего со мной не случится. Завт'а ты в этом сам убедишься.

— Ты уверена, Идочка, что мне…, гм-гм, не следует провести для Вадика, так сказать, краткий инструктаж? – продолжал слабо настаивать Марк Самуилович.

— Ты хочешь 'асказать ему, как он должен.. . меня, в каких именно позах? – Ида Соломоновна, не стесняясь, употребляла самые сильные слова и выражения. – Ты объяснишь ему, что я люблю, когда меня.. . довольно жестко, чтобы я едва могла те'петь эту сладкую боль? Не волнуйся, мой до'огой! Я сама в силах все 'асказать и объяснить молодому человеку, чего я жду от сегодняшней ночи.

— Я надеюсь, что не очень вас шоки'овала, Вадим?! – женщина мне очаровательно улыбнулась. – П'осто Ма'к своей заботой и нежностью иногда выводит меня из себя.

— Все в порядке, Ида Соломоновна, – поспешил уверить в этом женщину. – Просто первый раз сталкиваюсь с тем, когда возражают против проявлений любви и нежности.

Марк Самуилович благодарно посмотрел на меня.

— Я не воз'ажаю п'отив п'оявлений, а имею в виду ИЗЛИШНИЕ п'оявления. И хватит гово'ить об этом.

— Ма'к! – она обратилась к мужу. – Надеюсь, что ты сыт. Уже почти половина девятого. Возьми свою зубную щетку, полотенце и ступай к Катюше. Уве'ена, что она тебя уже ожидает в постельке, как всегда. И пе'едай ей, чтобы она неп'еменно зак'ыла на ночь фор'точку иначе к ут'у у тебя опять заболит го'ло.

Марк Самуилович засуетился, собираясь к Кате.

— Да, вот еще что! – вспомнила Ида Соломоновна. – Захвати тоже свои туфли и б'итву. Я не хочу, чтобы ты в'ывался к нам с Вадимом в самые интимные моменты ут'ом под п'едлогом, что тебе надо поб'иться или почистить туфли.

Еще через пять минут Марк Самуилович был полностью экипирован и стоял у двери. Ида Соломоновна подошла к нему и поцеловала в щеку.

— Иди уже, – она слегка подтолкнула мужа. – Не кувы'кайтесь с Катюшей долго. Дай девочке выспаться. Ут'ом позавт'акай у нее и жди, когда я к вам зайду после того, как только Вадим пойдет к себе.

Дверь за Марком закрылась. У меня создалось впечатление, что он одновременно хочет уйти к Кате, но также ему хочется остаться с Идой. Особо раздумывать мне не дала хозяйка.

— Вадим, дайте мне несколько минут, чтобы немного навести здесь по'ядок, посуду я помою ут'ом. А вы…

— Ида Соломоновна, – перебил я. – Вы пока уберите все, что надо, в холодильник и буфет, а я мигом помою посуду на кухне. Идет?

— Ну, я п'аво не знаю, – задумалась женщина. – Но пусть будет по-вашему.

Все было сделано через несколько минут. Опять наступил немного неловкий момент. Видимо, Ида тоже чувствовала себя немного не в своей тарелке, что было видно по тому, как она нервно теребила край скатерти.

— Ида Соломоновна, вы сегодня особенно красивы в этом платье.

Правдивая лесть никогда не помешает в таких случаях, не так ли?

— Спасибо, Вадим. Но, во-пе'вых, хватит меня звать так официально. Зовите меня Идой, а еще лучше Идочкой. И давай пе'ейдем на ты в конце-то концов. А во-вто'ых, я оделась сегодня так к'асиво специально для тебя. И я надеюсь, что не покажусь тебе излишне вульга'ной, если поп'ошу к'асиво меня 'аздеть? И ты не будешь п'отив, если я оставлю то'ше' включенным?

Все-таки Идочка удивительная женщина. Именно про таких женщин писал Бальзак – главный певец красоты женщин свыше тридцатипятилетнего возраста. Если Люда и Катя были прелестны своей молодостью и свежестью, то Ида очаровывала медовой красотой зрелой женщины.

Она была очень нежна и чутка со мной. Но если с Людой или с Катей я чувствовал себя на равных, то к Иде ощущал какое-то непонятное почтение и не менее непонятное желание ею обладать, как женщиной. Ведь они с моей матерью были практически одинакового возраста. И у меня внутри было тревожное ощущение, что я совокупляюсь с собственной родительницей. Но одновременно я страстно желал этого.

Ида отдавалась мне так, что на этот раз не я себя чувствовал музыкантом, играющим музыку любви в дуэте вместе с молоденькими девушками, а скорее я был инструментом в руках виртуоза, которым моя чудесная еврейка, несомненно, была.

Она действительно была сладкой женщиной, в чем я убедился, целуя ее шелковистую, чуть смугловатую кожу и вишенки сосков, украшавших чуть тяжеловатые груди прекрасных форм. На губах у меня оставалась едва уловимая сладость.

Ида немного удивила меня количеством волос у себя между ножками. Нет, в целом в то время девушки и женщины не сбривали волосы на своем теле. Мода на полностью бритые лобки и подмышки, когда женщины стали напоминать маленьких девочек, пришла значительно позже. Но и Люда, и Катя все же оставляли между ножек шерстку приблизительно от сантиметра до полутора высотой и выбривали подмышечные впадины.

Но спешу вас заверить, что волосы на лобке и между ног Иды не смотрелись ужасающими зарослями, а выглядели очень гармонично и, как это ни странно, повышали желание обладать женщиной.

Но более всего Ида меня удивила, когда, немного стесняясь, попросила меня быть с ней пожестче. Она даже показала на мне, что она имеет в виду, шлепками и щипками моей задницы. От неожиданности я даже вскрикнул, заставив Иду поцелуями извиняться перед моей пострадавшей пятой точкой. Кроме этого она просила, чтобы при ласках ее тайной пещерки я пользовался не одним и даже не двумя пальцами, а большим количеством.

— Если мне будет очень больно, то я дам тебе знать, – шепнула она мне на ушко. – А пока, пожалуйста, п'ичиняй мне сладкую боль, кото'ую я очень люблю и жажду.

И я постепенно стал ласкать Идочку, причиняя ей боль по мере моего разумения. Ее это дико возбуждало и вскоре она превратилась в стонущую от наслаждения и дикого желания самочку, а я в самца, яростно с ней совокупляющегося.

По-моему мы с ней и заснули во время очередного совокупления. По крайней мере я проснулся, лежа на Иде. Вряд ли ей было удобно держать тяжесть моего тела на себе, но она тем не менее спала, чуть приоткрыв свой ротик.

Я осторожно слез с женщины, стараясь ее не разбудить, и лег рядом. Она немедленно повернулась ко мне, обвила меня руками и прижалась всем телом. При этом она по-моему даже не проснулась, а продолжила сонно сопеть мне в шею.

"Господи! Это уже третья женщина, в которую я влюблен всего за несколько дней моего пребывания в "Веселухе"", – подумал я. – "Такого везения на сплошных красавиц и ангелов просто не может быть в природе. Но ведь они все существуют".

Вскоре мои размышления плавно перешли в крепкий сон. Я так и проснулся в объятиях Идочки. Взглянув на настенные часы, убедился, что имею время отблагодарить женщину за все отменным утренним кунилингусом.

Я осторожно освободился от объятий, уложил Идочку на спину и забрался ей между ног. Руками осторожно разобрался с ее интимной прической и стал лизать чарующую щелочку. Тайное местечко моей новой любовницы издавало волшебный аромат смеси нашей ночной любви. Этот афродизиак немедленно привел в боевую готовность мой член.

— Ма'ик! Ты 'ешил меня всегда будить по ут'ам вместо будильника? – сонно-недовольным голосом пробормотала Ида Соломоновна. Но тем не менее она раздвинула ножки пошире, чтобы я имел больший доступ к ее прелестям.

— Ой, это ты, Вадик! – интенсивный кунилингус окончательно разбудил Иду и заставил ее обнаружить между собственными ножками меня, старательно ласкающего ее очаровательные тайны. – А я со сна подумала, что это Ма'ик меня будит в своем стиле. Хочешь меня выебать сейчас? У нас есть еще пятнадцать минут.

— Нет, – я отрицательно мотнул головой. – Эти пятнадцать минут я буду лизать тебя между ножками.

— Хо'ошо, – улыбнулась Ида. – Но у меня есть идея получше.

И она познакомила меня с позицией 69, которая, увы, доселе мне была неведома.

Это было волшебное утро нового волшебного дня.

Глава 7

— Ну, как тебе понравилась Идочка Соломоночка? – мне показалось, что Люда чуть ревниво задала этот вопрос.

— Превосходная женщина! – честно ответил я. За что сразу же получил чувствительные тычки от обеих девушек одновременно. – А что вы сразу деретесь? Сами спросили, а я только честно ответил. Неужели было лучше соврать?!

— Если бы попытался соврать, то получил бы еще больнее, – предупредила Катя. – А деремся потому, что мы с Людой тебя ревнуем к другим женщинам, с которыми ты проводишь ночь.

— Выходит, мне всегда будет доставаться от вас в таких случаях, – догадался я. – Любопытно только, будет ли мне доставаться только от вас или от всех моих ночных подружек. Ведь, судя по всему, в мой список может записаться любая.

— Кто из них будет тебя ревновать, та и бить будет, – улыбнулась Людмила, но ее глаза при этом оставались вполне серьезными. – Но тебя гарантированно никто не убьет и даже не покалечит.

— Пока ты будешь сохранять верность "Веселухе" и ее обитателям, – подхватила Катюша.

— Скорее обитательницам. Марк Самуилович вряд ли будет меня бить, – заметил я.

— Отнюдь, – Катя отрицательно покачала головой. – Марк Самуилович порвет тебя на фашистский крест, если Ида Соломоновна пожалуется ему на тебя.

— За что ей на меня жаловаться-то?

— Мало ли за что, – туманно ответили мне мои девицы. – Плохо пальчики на ножках целовал, например.

Я только тяжело вздохнул. И решил, что сегодня все делал правильно. Ведь Идочка велела мне еще поваляться в постели и вручила мне целый стакан сметаны, чайную ложку и велела все это съесть перед завтраком. У сметаны был какой-то странный вкус о чем я не преминул сообщить хозяйке.

— Это ко'ень имби'я, – сообщила мне Ида. – Очень полезная вещь в целом. А сметана тебе нужна, чтобы побыст'ее восстановить то количество спе'мы, кото'ую ты излил в меня ночью. Думаю, что она п'игодится тебе уже сегодня. С кем ты будешь спать следующей ночью?

— Сегодня с Людой. А завтра с Надей. Но я ее не знаю.

— Вот и познакомишься. Хотя ст'анно, что она на нашу половину "Веселухи" заб'алась. У них же есть двое своих мужчин.

Я отвлекся от своих воспоминаний и опять был вместе со своими девочками. Они весело щебетали, обсуждая какую-то неведомую мне Татьяну.

— А скажите-ка мне что-нибудь про Надю, которая следующая в моем списке после Люды? – перебил я разговор девушек.

— А вы с какой целью, гражданин, интересуетесь? – деланым басом поинтересовалась Катюша. – Познакомиться с ней хотите или какие другие планы на девушку имеете?

— Тихая девушка, глаза голубые, волосы русые, прямые, невысокая, фигурка хорошая, ножки ровные и красивые, любит петь и играет на гитаре. Учится в пединституте по-моему, – Люда как будто читала анкету девушки. – В связях, порочащих ее, замечена не была.

— Нет, просто так поинтересовался, – сконфуженно пробормотал я. – И что я теперь должен делать с ней?

— А то ты не знаешь? – рассмеялась Катя. – То же самое, что и со всеми нами. Она тебя ужином накормит, а утром на завтрак кусочек хлебца с несладким холодным чаем даст… Может быть даст…

— Хватит тебе, Катерина, над Вадимом смеяться! – Люда одернула шаловливую подружку и обратилась ко мне. – Тебя интересует, как ты должен появиться у Нади или что-то другое?

— Ну, да! А то как? Появляюсь, как снег на голову. Здрасте вам, мол, я Вадим и буду сегодня с вами ночь ночевать. Так что ли?

— Можно, конечно, и так. Но лучше как-то это сделать пообходительнее. Вот ты к Идочке нашей как заявился?

— Купил букет и заявился. Но я ее и мужа как бы знал заранее.

— Вот и Наде купи цветы. По-моему она георгины любит. А я тебя к ней отведу и познакомлю, если ты не будешь против.

— Спасибо тебе, Людочка! Ты настоящий товарищ! Я знал, что ты меня не бросишь в трудную минуту.

— Катя! – Люда обратилась к подруге. – По-моему он над нами издевается.

И я тут же получил по удару в свои бока.

— За что бьете, тетеньки?! – завопил я.

— За тетенек еще отдельно получишь, – зловеще сказала Катя, нахмурив брови.

— А я бью тебя за то, что должна буду вести тебя, как теленка на привязи, к собственной конкурентке, – добавила Люда. Она заметила, что Катя ей делает какие-то знаки, указывая на себя. – Кстати и к Катюшиной конкурентке тоже.

— А может мне ни к кому не ходить вовсе? – осторожно поинтересовался я. – Целее буду как бы.

— В том-то и дело, что ты так не можешь поступить, так как это серьезное нарушение традиций "Веселухи", которые соблюдаются уже много лет, – сообщила Люда. – Никто даже точно не помнит точный срок. Но вроде никак не меньше десятка лет. Каждый обитатель нашей "Веселухи" мужского пола является как бы обладателем миниатюрного гарема. Разница только в том, что в основном решение, кто и когда будет спать с повелителем гарема, принимают наложницы, а не повелитель. Ну, с некоторыми оговорками. Ты же знаешь про них? Помнишь, я говорила тебе про список?

— Конечно помню. Получается, что в нашем крыле живете вы двое, Идочка с Марком, Мария Васильевна, я – это всего пять комнат. А кто живет в шестой?

— Все верно. Умеешь считать, – усмехнулась Людмила. – В тридцать первой комнате живу я, как ты, вероятно, помнишь, в тридцать второй – Катюша, в тридцать третьей ты сам изредка ночуешь, в тридцать пятой живет тетя Маша, в тридцать шестой обитает знакомое тебе семейство Ройзманов. А в тридцать четвертой живет девушка по имени Марина. Она сейчас в отпуске, но через пару недель приедет. Она работает в библиотеке научно-технического отдела. Девочка хорошая. Думаю, что она тебе понравится. Но помни всегда про нашу с Катей ревность и ее последствия.

— А Мария Васильевна, то есть тетя Маша твоя тоже подчиняется традициям "Веселухи"? – осторожно поинтересовался я. – Или она только комендант и завхоз здесь?

— Другими словами ты по-иезуитски хитро пытаешься узнать, будешь ли ты спать с тетей Машей или нет? – развеселилась моя подружка. Она сделала мхатовскую паузу и продолжила. – Ладно, не буду тебя томить. Конечно ты будешь с ней спать, но только, если она сама этого захочет. Это нас с Катей ты можешь почти без спроса записывать в свой список. А с Гремяшевой такое не получится. Жди, когда она сама захочет с тобой переспать. И упаси тебя Господь, если она отвернет от тебя свое личико.

— Да ладно тебе! Я просто так спросил. Без всякой задней мысли, – начал я оправдываться. Получалось неуклюже, поэтому я сменил тему. – А кто раньше в моей комнате жил?

— Женя Бармина с мужем. Она в техотделе работает, а муж – Иван Филиппович, начальник цеха металлоконструкций на производстве, – мне удалось переключить внимание девушек на иную тему. – Хорошие ребята. Оба коренные обитатели нашего "Дворца на Веселовского". То есть они жили здесь, а потом поженились и стали жить семьей. А вот сейчас получили квартиру и съехали за пару недель до твоего приезда к нам. Но я уверена, что они сюда обязательно будут наведываться. Иван Филиппович всегда был большим ревнителем традиций "Веселухи" и обожал проводить ночи с каждой из нынешних обитательниц нашего "Дворца".

— Но здесь же нет никакого списка с именем Бармина, – возразил я. – Где же он будет спать?

— Тоже мне проблема! – Люда задорно тряхнула челкой. – Вот тебе решение сходу: Женя спит с тобой в твоей комнате, а я сплю с Барминым.

Она увидела мою вытянувшуюся физиономию и рассмеялась.

— Думаешь, что тебе Женька не понравится?! Нет, она очень хорошенькая. Или неужели ты меня тоже ревнуешь?! И к кому? К Ване Бармину, – и Люда продолжила уже серьезно. – Вадик! И я, и Катюха, и Идочка Соломоночка спали с Ваней много-много раз за эти годы. Лично я последний раз переспала с ним на прощание за пару дней до их отъезда. Более того на прошлой неделе я спала с Марком Самуиловичем, так как у Идочки были месячные.

Действительно, о какой ревности может идти речь в таких условиях? Ведь я почему-то совершенно не ревную Катюшу, когда она проводит ночь с Марком. Да-а, темна вода в облацех!

— Девочки, я просто медленно привыкаю к традициям "Веселухи", – почти пришел в нормальное состояние. – Но от ревности я вам мять бока не собираюсь, а буду шлепать по вашим красивым, круглым попам. И руке будет приятно, и вроде как бы наказание для вас.

— Тоже мне наказание! – фыркнула Катюша. – Можешь меня шлепать, когда только захочешь. Только не при людях, пожалуйста.

— А Идочка Соломоночка будет все время умолять тебя наказать ее и отшлепать, – добавила Люда глубокомысленно.