Этот невероятный месяц июнь. Часть 6

Я только раз видал рукопашный,
Раз — наяву. И сотни раз — во сне…
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.

День был хороший: тепло, но не жарко, желтое солнце холодновато просвечивало сквозь облака, как золотая десятка — символ свергнутого царского режима. Дул легкий, нежный, наполненный духом разнотравья, степной ветерок, всполошенные выстрелами и ревом двигателя нашего самолёта вороны поднялись из недалекой лесополосы и с тревожными криками, отчаянно хлопая крыльями, кружили в небе. Осторожная птица, недаром, по слухам, триста лет живет! А все потому, что подальше от людей держится, особенно если у них в руках ружье или даже палка… Мы тоже подальше от людей держимся, Р-5 — это сплошь фанера! А задание нужно выполнить — война!

Что за идиоты на этом фронте, ведь предупреждали, что сядет на аэродроме Р-5, так нет, только мы сели на аэродром и зарулили на стоянку, как какие-то два идиота стали по нам стрелять. Да по двигателю — их винт напугал! Угробили самолёт! Мы выскочили, а тут эти два придурка: «Хэндэ хох!» Выучили одну фразу! Ну ничего, вывернул у одного винтовку и дал ему от души по яйцам, а пока второй передергивал затвор, то ему справа прикладом — нокаут! Дал им ещё по пинку для профилактики, да на дежурного по аэродрому вызверился, но тот попёр буром и через пару секунд тоже лежал без сознания.

Ненормальные какие-то! С немцами они бы так воевали, уже бы возле Берлина мы были. А так лежит все трое почти в анабиозе, но чтобы в спину не выстрелили, придурки, я каждому пробил ещё «пенальти». Надеюсь, что очнувшись, теперь они хоть немного поумнеют! Видели же, что сел наш самолёт, да красные звезды большие на бортах! Точно Папанов в одном фильме весьма чётко так выдал: «Если человек идиот — то это надолго!»

Зашёл я в штаб 4 армии и обалдел. Документы никто не проверяет, все бегают, как тараканы, кипятком ошпаренные. Обалдеть — полковник Сандалов командует 4 армией и генералы у него в подчинении! Ну дела! Отдал ему пакет, а тут от него скромная просьба — передать другой пакет в 201 дивизию. А вот на чём я туда полечу — на козле боком? Два идиота на аэродроме прострелили двигатель нашего самолёта. Ну ладно, не кричи, прибежал какой-то майор и, вот мотоцикл. Так сам бы и съездил! Не может, он отвечает за политическую обстановку в армии! Да трус он полный! Ну да ладно! Сел я и помчался, да недолго — через час бензин кончился. Вот идиот полный — я даже от психа и бак не проверил.

А тут и два немца со «Шмайссерами» выскочили из лесополосы — да что такое, как сговорились, все хотят меня арествать. Но я сразу сообразил и вот жетон на цепочке им в зубы — смотри, «Брандендург-800»! Хорошо, что я случайно этот жетон у себя оставил! Теперь точно жетон постоянно будет со мной, как счастливый медальон. Успокоились и мне показывают — вот поймали русскую шпионку, она стояла за деревом и в бинокль смотрела. Сидит на земле, юбка у неё задралась — красивые ножки, ничего не скажешь. И куда вы её теперь — в абвер мне отвезти или вы сами сдадите в фельджандармерию? Они сразу заржали оба — это вы в абвере сплошь гуманисты, а мы её и допрашивать не будем. Сначала по очереди, а потом… Я смачно пошутил — я третий на очереди, а пока они заходились от смеха, достал из планшетки наган с глушителем. Как они чудесно умерли — смеясь от моей шутки! Так, у этого ефрейтора «Вис-Радом», а у второго, лейтенанта — «Вальтер» карманной носки, который я сразу нашей девушке отдал. Ну и эти автоматы мы тоже приберём! Вообще правильно называть — это пистолеты-пулемёты МР-38 «Эрма». А автомат самого Шмайссера на вооружение не приняли, зато он в 1943 году выдаст вообще шедевр — автомат «Штурмгевер». Прообраз «Калашникова»! Талант!

А вот и «Шлимваген» в кустах стоит, неплохая машинка, небольшая. но ловкая и проходимая. Девушку я поднял с земли, а она крепко меня обняла и тихо плачет — немцы на ломанном русском пообещали её изнасиловать и убить, как русскую шпионку. Трусы уже содрали, даже немного побили, а тут я появился на мотоцикле. Колпачёк коньяку, а то её всю трусит, аж зубы лязгают, ну и вперёд, к своим! Через минуту мы с Лилей, как оказалось — переводчицей 201 дивизии, мчались вперёд, а её всё трусило. Дивизию их разгромили, зато они выполнили приказ генерала армии Жукова — «Огонь не открывать!» Но вот немцы открыли огонь! Через полчаса я сделал остановку — придавило немного. Лиля тоже выскочила и присела за кустом, совсем рядом, меня не стесняясь — боится теперь больше немцев, точно. И тут слышу жалобный женский голос, я Лилю в машину, а сам через лесок — всё понятно! Тут в лесочке типа госпиталя полевого, девушка-врач перевязывает наших раненых, ну и заскочили трое немцев на мотоцикле — разведка. Вот они и выкаблучиваются перед врачом, мол сейчас они всех убьют, а вот она умрёт позже. А она стоит на коленях перед фрицем, мол, не стреляйте, это же раненые. Ну да, послушались они её — хлопают быстрые выстрелы из «Вальтера» — добили всех. Но вот немец оказался прав — военврач умрёт намного позже! Очень намного позже, а вот ты — прямо сейчас! У него голова разлетелась, как глечик с борщом, по которому двинули ломом — крутая девятимиллиметровая пуля с трёх метров, что тут хотеть, а вот те двое остальных «орлов» вермахта стрелять в меня не смогли — обоймы-то пустые. Вот и умерли быстро!

Ну и компания со мной — обеих трусит совсем не по-детски! Ну ещё бы — такое пережить! Ну пока времени нет их успокаивать — нужно давить на акселлератор вовсю. И вот через час вдруг какая-то лесная дорога ушла вправо и я двинул туда. Немцы сильно зависили от дорог обычных, но вот лесных они боялись, ну а мне туда точно в самый раз. Уже и темнеть стало и тут рояль в кустах — такой аккуратный небольшой домик. Понял я, домик охотника, я слышал про такие — это наши обкомовские орлы на «охоту» туда ездили. Поэтому видимо и называется он так — «охотничий домик». Не знаю, подстрелили кого-то, но вот водки выпито море, да и девиц там побывало много, видимо в роли «дичи». Гонялись за пьяными девицами не менее пьяные партийные работники, вместо ружей используя свои вялые обкомовские члены и действуя по принципу «Кто кого поймал и сгрёб, тот ту на месте и вьё… « Ну а мы поспим, а то у меня сейчас просто глаза закрываются, скоро почти сутки на ногах, да у Сандалова даже и не покормили, гады жадные. Ненормальные какие-то, стреляют по своим самолётам, поесть не дали, а вот мотоцикл дали с полупустым баком. С таким руководством эта армия долго не продержится!

А когда девушки вышли из машины и спросили меня, что же будет дальше, я прочёл им стихи:

Скажите, зачем мы пришли в этот мир?

Мы думали, праздник здесь будет и пир.

Ничто в этом мире не будет бесплатным.

И даже в ловушку, купить нужно сыр.

Не поняли? Я и сам не знаю. Сейчас мы летим-спешим в 31 армию. Обеим вам там работа найдётся, будете служить там. А ваша 201 дивизия, милые дамы, разгромлена полностью, такие вот дела! Открыл я багажник — спасибо господа немчура! Еды море! Да и вот, самое главное сейчас для этих девушек — бутылка армянского! Где-то наш магазин ограбили похоже. Буквально под пистолетом заставил их выпить по стакану благородного напитка — отпустило обеих. Поели мы от души, затем я обеих раздел наголо вновь под пистолетом, а то стали упираться. Чего с мной упираться, с немцами бы не поупирались! Вот когда они уже совсем приготовились к изнасилованию — отправил голых девушек в летний душ. Тут ни души, да темно уже — идите голыми и купайтесь. Заодно сразу в душе также трусы постирайте свои — так у вас и трусиков нет? Понятно, немчура стащила. Потом и я принял водные процедуры — вода просто кипяток. А военврача, чтобы она просто не стояла под струёй воды в шоке, намылил, искупал и вытер. Вот тут до неё дошло — обняла меня и стала плакать. Да, ситуация — мы стоим совсем голые в этой темноте, кругом идёт война, а она плачет и меня целует. Говорит, что именно этот день для неё, как второй день рождения — она уже простилась

с жизнью! Ну да ладно, отнёс я её в домик, налил ей ещё коньячку и уложил её спать. Да только собрался спать — рядом стоит голая Лиля, чуть прикрытая полотенцем и так жалобно просит, чтобы я её успокоил. У неё до сих мурашки по всему телу от того жуткого страха и даже ужаса…

Ну вроде и получилось — лучший способ снятия женского стресса! Я с удовольствием устроился у неё между ножек, но не разврата ради, а это сейчас просто медицинская процедура. Вот так! Лиля вскоре кончила, издавая такие сладострастные стоны… Вот и хорошо! Даже отлично! Интересно. под сводами этого домика такое слышалось. Или тут только «хоровые спевки» горкомовско-обкомовских разливов слышались…

Сходил снова в душ, потный ведь весь, да тут и военврач очнулась и проснулась — просит меня к себе. Ну сейчас между нами был полный интим и невероятное удовольствие — она тоже уже простилась с жизнью и теперь переживала второе рождение. Подняв руками и ротиком моего «бойца», она дважды подряд кончила, пока я наконец собрался на конечную станцию. Она разрешила кончить в неё и мы стали одним целым, крепко обняв друг друга и будучи в нирване от наслаждения. Особенно это было так ярко и так сладко после ужасов немецкого плена и ожидания смерти. Мы чей-то космос, чьи-то сверхновые, чья-то жизнь и чей-то полный апокалипсис. Наш мир сузился, на время общего оргазма, до размеров наших сущностей, объединившихся в одну простым касанием половых органов, внешне таких разных, но точно созданных один для другого. Накинув рубашку, я также одел чистые трусы — пора и поспать немного. Девушки тоже легли спать. И легли спать они обе рядом со мной, причём совсем голыми — точно боялись остаться одни на второй кровати, ещё тяжело переживали ужас хоть короткого, но жуткого немецкого плена. Но лучше всего снимать стресс алкоголем и сексом! Девушки крепко меня обняли и, прижимаясь каждая ко мне своей горячей грудью, наконец вроде стали засыпать.

В кромешной темноте, да сквозь дремоту, я почувствовал, как ко мне под рубашку скользнули немного загрубевшие, но ласковые и теплые женские руки. Это точно Лиля! написано для BestWeapon.ru Губы встретились с губами, и нас охватила страсть. Торопливо срывая с меня одежду, она сильно, до боли целовала меня и мы сплели наши тела на этой огромной кровати в немыслимый клубок и растворились друг в друге без остатка. Кончили мы почти одновременно — какое удовольствие! Потом полностью обессилившие, но довольные, мы лежали рядом и тихо, чтобы не разбудить врачиху, болтали о каких-то пустяках. Потом как-то само собой перешли на ее жизнь — Лиля только пришла в дивизию после института иностранных языков по комсомольскому набору, а тут война, разгром, немцы, плен… Какой шок для молодой девушки! Но совсем незаметно мы, уставшие от сильных впечатлений и дороги, крепко уснули.

Проснулся я очень легко — придавило в туалет. Просто открыл глаза, а меня крепко и сладко обнимают две голые чудесные девушки — мечта любого мужчины! Освободившись от их объятий, я затем вышел на порог и уставился на голубой небосвод, без единого, мало-мальского облачка. Солнце едва-едва поднялось. Об этом свидетельствуют утренняя прохлада и капельки прозрачной росы на примятой траве. Солнечные лучи еще не успели с ней расправиться, вот и искрятся, словно бриллианты в ожерелье. Отлил и, посмотрев на часы, решил подремать ещё полчасика.

Утро, совсем раннее, сейчас только четыре часа, было звонким и чистым. В окна, даже через плотные шторы, коими они были прикрыты, пробивался солнечный свет, отчего глаза слегка побаливали. Все за то, что на дворе нынче ясный и безоблачный день, а с ярко-голубого неба на укрытую тишиной землю взирает ласковое солнышко. Тепла от него много сейчас нет, но зато сердце переполняет радость. А что до звонкого… Так ведь иначе и не скажешь. Все разноголосые певуньи сейчас подались в теплые края или просто удрали, перепуганные войной, но зато воробьи чирикают без умолку. Парочка даже забралась на подоконник окна этой спальни и гомонит непрестанно. Но это не раздражает, а даже наоборот, успокаивает, греет и дарит покой. А может, все дело во сне. Какой я видел сон! Просыпаться не хотелось. Мы с Олей идём по проспекту, кругом мир… А тут реалии войны! Но пора вставать и лететь в расположение нашей армии, хотя хочется хоть пяток минут полежать-понежиться. Но только я прилёг, тут Лиля, пробормотав что-то по немецки. а потом и по-русски, крепко меня обняла и потянула к себе. И через секунду я нежился у неё между ножек! И вскоре мой член опять стал пульсировать. И тут внутри моего «я», в самом центре, стало зарождаться и неумолимо прорываться наружу горячее, уносящее ввысь блаженство, просто полёт в такой чудесной сладострастной пульсации. Я сильно наполнился этим чувством, оно переполнило меня и я резко взорвался водопадом, просто страстным взрывом этого яркого наслаждения! Я сейчас унёсся ввысь вместе с этими потоками удовольствия и страсти! О-о-о! Сперма так и хлестала из моего «бойца» в горячее жаждущее лоно этой прелести! Лиля сразу громко закричала, вся выгнувшись в бурном восторге и разбудив и нашу врачиху! И, только я слез с Лили, она потянула меня к себе. Ну девчата! Хотя в тугой вагине Оксаны, как я вспомнил её имя, мне было чудесно — молодость! Вот Оксана была тоже довольна — я долго не кончал, а она громко охала-ахала, содрогаясь в сладких восторгах оргазма! Но кончил я по просьбе в её нежную попку — наша врач боится «залететь». Отлично! Но время! Пора! Быстро позавтракали, девушки немного смущались, даже пунцовели, но эта врач явно была не против получить ещё один бурный оргазм — но вот война! Быстро собираемся, быстро одеваемся и вместе быстро летим в расположение нашей армии!

Да что за порядки в наших тылах — мы проскочили свободно, никаких патрулей, никаких тебе проверок документов. Да вот в машине немецкой лежит небольшой пакет с надписью «Strеng gеhеim». Отдам нашим, пусть разбираются! Только уже возле штаба армии какой-то очень резкий и невероятно деловой лощённый политрук подлетел:

— Кто такие? Документы? Сдать оружие? Лечь на землю! — это он перед девушками, наконец вылезшими из машины, видимо так хорохорится… Ну-ну, тыловой герой… Хочешь лечь на землю, сейчас ляжешь!

С правой у меня удар получился на-полную, теперь он лежит на земле за нашим авто и пытается научиться дышать. Щаззззз! Документы ему показать, лёжа на земле? И оружие сдать — а ты мне его выдал? Ну и полный придурок! А за ним и второй идиот и та же песня о сдаче оружия. Я ему и сдал! Обе «лимонки» у меня без запалов, так что я снял одну с пояса, демонстративно выдернул кольцо и всунул в руку этому идиоту-политруку. Он посмотрел на свою руку, громко завизжал по-бабьи, упал и сразу и обоссался! Тут точно все политруки полные придурки! Забрал я у него «Ф-1», с трудом разжав пальцы. Вот наконец затем девушек я сдал начальнику отдела кадров, тот сразу — Лилю в штаб армии переводчицей, а военврача, так я и не спросил её фамилию — передал с направлением Ольге в руки. Оля, просмотрев её документы, очень обрадовалась новому опытному хирургу, девушку передала своему заму, а меня, взяв за руку, потащила в штаб — у Ракутина какие-то новости.

Тот выскочил, нас с Ольгой потащил за строение штаба армии, в глубь старого сада. Мол дело такое, наши подлые политруки на меня нажаловались, меня хотят арестовать, это же такая дикость — я вместо политинформации требовал боевую подготовку. Да начальник артиллерии привез несколько батарей противотанковых пушек ЗИС-2, но политруки орут, что они нам не нужны! Мол, сейчас немецкие рабочие уже подняли восстание и война вскоре закончится. Кстати, вот пакет, в 201 дивизию не смог передать, она разгромлена, я там спас военврача и переводчицу, да и то случайно. И вот ещё — немецкий пакет с надписью «Совершенно секретно». Интересный вопрос! А куда мне бежать? И тут я увидел такое! Пришлось напрячь зрение, только тогда заметил висящий в воздухе за Ракутиным махонький такой огонек на манер светляка. Только по времени — не должно бы светляков тут быть, поздновато. И цвет чуток другой — в рыжинку отдает, словно уголек тлеет. А вот он развернулся — да это же портал! Я сказал об этом генералу, тот сразу всё понял и вдруг! Ракутин с невероятной силой пихнул меня и Ольгу в спину и мы влетели в этот мерцающий диск.

Мерцающее зеркало быстро надвигалось, переливаясь отблесками ртути, в которых проскакивали синие сполохи искр. Словно расплавленное серебро, льющееся таким нескончаемым потоком на землю. В горле встал ком; еще немного — и я всей кожей почувствую этот раскаленный металл… Хочется рвануться и выскочить! Но нет — вот вместо нестерпимого жара вдруг тут повеяло студеным воздухом, будто распахнули дверь морозильной камеры. Холод… жуткий холод пробежал по моему телу. Теперь я точно знаю, что значит это выражение — «кровь стынет в жилах». Еще несколько секунд — и это ледяное зеркало подошло вплотную к моему лицу. Закрываю глаза и словно опускаю лицо в воду. Стихают все звуки, заглушенные моими ударами сердца, которое бьется так, будто хочет вырваться наружу. Мгновение — сейчас даже сквозь закрытые веки чувствую, как в лицо ударяет яркий свет. Солнечный свет! Полыхнуло горячим воздухом, наполненным какими-то незнакомыми, не связанными с памятью запахами. Хорошо, что рука Оли в моей!

Обалдеть, куда это мы попали? Ярко изумрудная трава коротко пострижена, в стиле английских газонов. Наклонившись вниз, различаю капельку росы, лежащую на тонком узеньком листике, и какую-то букашку старательно ползущую вверх, к свету. Стараясь не потревожить ее, я делаю шаг вперед, и вдруг неожиданно для себя, оказываюсь на широкой аллее, вымощенной природным камнем. По обеим сторонам аллеи в красивом причудливом беспорядке, разбросаны словно небольшие рощицы, клумбы разнообразных цветов, тихие фонтанчики, бьющие из скульптурно изображенных экзотических рыб и каких-то животных. Ну вот попали, так попали! Оля тоже в полном удивлении и даже в небольшом шоке.

Но я же это всё уже видел! И бывал тут не один раз! Да неужели… Это же загородный дом Толика! Точно!