Горячий вечер на кухне сестры

Рассказ " Hot Night in the Kitchen with Sis " англоязычного автора SimonDoom

Всем героям рассказа больше 18 лет.

Аарон взбежал по лестнице старого многоквартирного дома, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Его сестра Эмма жила на третьем этаже. Это был день рождения Аарона, и Эмма пригласила своего старшего брата на ужин. Он не хотел опаздывать.

Они не видели друг друга несколько месяцев. Аарон и Эмма жили в часе езды друг от друга, но из-за их плотного графика им было трудно собираться вместе. Аарон был недавним выпускником медицинской школы, иногда работая по 20 часов в смену в качестве интерна в соседней больнице. Эмма выполняла двойную работу – днем была студенткой кулинарной школы, а ночью – су-шефом в популярном французском ресторане.

Аарон подошел к двери Эммы и помедлил, прежде чем постучать. Он нервничал и сам не был уверен почему. Может быть, это было потому, что он давно ее не видел. Может быть, это было из-за характера его сестры, так отличавшегося от его собственного: легкого, жизнерадостного и всегда искрящегося, со вкусом к озорству. Или, может быть, это было из-за того, что произошло на горе четырьмя годами ранее.

У него больше не было времени думать об этом, потому что дверь распахнулась. Эмма стояла перед Аароном в дверях, и ему пришлось сдержаться, чтобы не ахнуть.

Аарон знал, что его сестра хорошенькая. Его друзья часто напоминали ему об этом, несмотря на то, что они были на четыре года старше ее. В старших классах Аарону всегда казалось немного жутковатым, что его друзья украдкой поглядывают на его сестру среднего школьного возраста, даже если она, бесспорно, была симпатичной. Аарон уже давно примирился с тем фактом, что, хотя он был симпатичным парнем, его младшая сестра была в другой лиге привлекательности. Куда бы она ни пошла, у нее появлялись поклонники, даже среди его друзей.

Эмма никогда не выглядела лучше, чем когда стояла в дверях, чтобы поздравить Аарона с его 26-летием.

Белозубая, нетерпеливая улыбка и широко открытые сияющие глаза всегда привлекали его внимание в первую очередь. Аарон подумал, что ему приятно видеть, с каким энтузиазмом его сестра встречает его. Прямые волосы Эммы были подстрижены клинышком, который доходил ей до плеч. Она придерживалась этого правила с тех пор, как стала су-шеф-поваром. Это было практично, но стильно. Аарон попытался, но не смог удержаться и быстро окинул взглядом тело своей сестры. Белая майка с глубоким круглым вырезом облегала ее торс, демонстрируя ложбинку высоко поднятых грудей, прижатых друг к другу бюстгальтером пуш-ап. Под нижним краем майки виднелась тонкая полоска кожи, а под этой полоской не более 30 сантиметров коричневой мини-юбки скрывали бедра и талию, которые ниже переходили в длинные стройные ноги в босоножках на 10-сантиметровых каблуках. Ее ногти на руках и ногах были выкрашены в соответствующий оттенок розового.

Эмма была одной из тех девушек, которые выглядели сексуально и гламурно, как девушки по соседству, не слишком стараясь. Но Аарон подумал, что она выглядит более гламурно, чем обычно. Он не был экспертом по косметике, но ему показалось, что на ней было больше косметики, чем он видел у нее раньше.

— Аарон! – позвала она, раскидывая руки.

Прежде чем он успел подумать, что сказать, она обхватила его руками и крепко прижала к себе.

— Я так рада видеть тебя, старший брат, – сказала она. – С днем рождения.

— Я тоже рад тебя видеть, Эмма, – сказал Аарон. – Действительно рад.

Эмма повернулась, и Аарон последовал за ней в ее квартиру. К своему огорчению, он поймал себя на том, что бросает взгляд на ее аккуратный округлый зад, обтянутый маленькой юбочкой.

Как только он вошел в квартиру, его обдало жаром и запахом, доносящимся из кухни. В горячем, влажном воздухе витали острые запахи лука и специй. Аарон любил еду – хорошую еду. У него было мало времени на это, пока он был занят своими обязанностями по стажировке. Аромат, доносившийся с кухни Эммы, немедленно вызвал бурчание в его животе.

Аарон чувствовал запах кухни, но не мог ее видеть. Он вошел в маленькую гостиную квартиры Эммы. Аарон огляделся. Снаружи в здании было не на что смотреть, но, оказавшись внутри, он понял, что домовладелец предпринял шаги по обновлению интерьера. Оштукатуренные стены были гладкими и белыми, а отделаны они были свежевыкрашенным деревом. Аарон был впечатлен тем, что Эмма могла позволить себе такую хорошую квартиру. Он также был поражен тщательностью, с которой она ее украсила. Очевидно, ей нравился цвет. Стулья, диваны, лампы и разномастные безделушки переливались всеми оттенками радуги, но каким-то образом опытному глазу Эммы удалось соединить все цвета воедино. Любовь Эммы к цвету контрастировала с предпочтением Аарона к монохрому – его собственный дом был оформлен в основном в серо-белых и приглушенных землистых тонах.

Когда Аарон закончил осматриваться, он повернулся к Эмме, которая пристально смотрела на него.

— У тебя есть соседка по комнате, верно? – спросил Аарон. – Она где-нибудь поблизости?

— Нет, – сказала Эмма. – Райли уехала на выходные. Навещает своего брата. Здесь только мы.

— Ну, я чувствую себя особенным, – сказал Аарон. – Что бы ты ни готовила, пахнет фантастически.

— Почему бы тебе не зайти и не посмотреть, – сказала Эмма. Она повернулась, и Аарон последовал за ней на кухню, а его глаза снова скользнули по ее ягодицам и подолу маленькой юбки, обтягивающему ее стройные бедра. Он покачал головой.

— Я должен прекратить это делать, – подумал он.

Кухня была яркой и красочной, как и вся остальная квартира. Она была маленькой, узкий прямоугольник, выложенный черно-белой плиткой в шахматном порядке, с плитой и шкафчиками с одной стороны и раковиной и холодильником с другой. Эмма использовала свое ограниченное пространство с максимальным эффектом. Кухня была заставлена кастрюлями и сковородками, бутылочками со специями и разноцветными овощами, но расположение всего казалось упорядоченным, а не хаотичным.

Эмма знала толк в кухне. Так было всегда. Аарон вспомнил Эмму ребенком. Ее глаза едва доставали до уровня столешницы, когда она умоляла мать позволить ей готовить. Мама позволила ей. К тому времени, когда Эмма училась в средней школе, она готовила лучше, чем их мама, хотя Аарон никогда бы не сказал об этом своей маме. Мама, казалось, не возражала. Ей нравилось перекладывать обязанности по кухне на свою юную, энергичную дочь, чей энтузиазм в приготовлении пищи давал маме возможность расслабиться. Для Эммы приготовление пищи было не ежедневной рутиной, а страстью и искусством.

От кастрюль и сковородок на плите поднимался пар. Эмма открыла дверцу духовки, и изнутри потянулось облачко дыма. Она сунула руку в толстую рукавицу в духовку и вытащила противень с желто-оранжевыми слоеными шариками. Аарон не узнал их, но его нос уловил насыщенный аромат запеченного сыра грюйер.

Эмма поставила поднос на плиту и сняла рукавицы. Она поставила в духовку еще одно большое блюдо, стоявшее неподалеку. Она взяла бутылку белого бургундского, стоявшую на стойке, и налила его – буль, буль, буль – в два бокала. Она взяла один и протянула Аарону, который взял его, а она взяла поднос с оранжевыми слоеными шариками, и они пошли в гостиную.

Аарон и Эмма уселись на свои места, и Эмма предложила Аарону слоеный шарик с сыром. Аарон потянулся за одним.

— Как это называется? – спросил он.

— Гужер, – ответила Эмма. На Аарона, который не говорил по-французски, акцент Эммы произвел впечатление.

Аарон взял сырный шарик пальцем и поднес к губам. Он откусил кусочек. Оно получилось слоеным, ароматным кусочком.

— Ух ты, Эмма, – сказал Аарон. – Это восхитительно. – Он откусил еще кусочек, и еще. Аарон посмотрел на Эмму и улыбнулся, держа во рту аппетитные кусочки запеченного сыра.

Эмма держала в руке сырный шарик, но ее внимание было приковано к Аарону, а не к закуске.

— Прошло много времени, Аарон, – сказала она.

— Слишком долго, – сказал он. – Извини за это. Моя стажировка заставляет меня работать как вол.

— Мне жаль это слышать, – сказала она. Эмма пристально посмотрела на Аарона. Она поерзала на сиденье напротив него, и Аарон не смог отвести глаз от ее ног. Юбка высоко задралась на ее гладких бедрах, когда она села.

— Есть время для личной жизни? – спросила Эмма. – Ты с кем-нибудь встречаешься?

— Личная жизнь? Что это? – спросил Аарон, смеясь. – Я не могу вспомнить свое последнее свидание. Я интерн-медик, помнишь? Что насчет тебя? У тебя есть парень?

— У меня была пара свиданий за последние два месяца, – сказала Эмма. – Но никого особенного. Никого из тех, кто привлек мое внимание. Райли пыталась свести меня с парнем, которого она знала, но из этого ничего не вышло.

— Жаль это слышать, – сказал Аарон. – Думаю, сейчас нам просто не везет в любви. – Аарон был уверен, что мужчины, должно быть, прокладывали путь к двери Эммы, так что она, должно быть, была очень разборчива, раз у нее не было парня.

— Мне нужно кое-что купить, – сказала Эмма, прерывая их разговор. Ее ноги широко раздвинулись, когда она отвернулась от Аарона, чтобы подняться с дивана, и Аарон бросил короткий, но ясный взгляд на бледно-розовые трусики под мини-юбкой Эммы.

— Я должен прекратить это делать, – сказал он себе. Но он не остановился. Его глаза смотрели между ног сестры, пока трусики были на виду. Когда она встала и отвернулась, его взгляд проследовал за ее задницей. Короткая юбка мало что прикрывала.

Аарон заставил себя отвести взгляд от сестры. Он оглядел комнату. Он увидел черно-белую фотографию в рамке размером 12х18 сантиметров на приставном столике рядом с диваном, на котором он сидел. Это была его фотография. Аарон никогда раньше этого не видел. Но он испытал лишь секундное замешательство, прежде чем понял, где и когда это было сделано и кем.

Эмма сделала эту фотографию на вершине горы, на которую они взбирались вместе, четырьмя годами ранее.

Был август. Эмме было 18 лет, и она собиралась поступать на первый курс колледжа. Аарон собирался поступать в медицинскую школу. Они решили вместе подняться на вершину близлежащей горы, прежде чем оба отправятся в школу.

Аарон полтора часа ехал на своем потрепанном "Хендай" к началу тропы и прибыл туда ближе к вечеру. В рюкзаке он нес бутерброды и воду для себя и Эммы. Взбираясь на гору, Аарон был поражен высокой энергией Эммы. Аарон шел ровным шагом, но Эмма была повсюду – отставала от него, вышагивала рядом, мчалась впереди него на резвых ногах. Когда она пошла вперед, Аарон не мог не заметить идеальную скульптуру ее попки под обтягивающими и короткими синими шортами, хотя и чувствовал себя виноватым из-за того, что заметил это. Он попытался отвести взгляд, но не смог. Не раз ему казалось, что он замечает, как покачивается задница Эммы, когда она шла прямо перед ним.

Аарон не мог припомнить более радостного дня, проведенного со своей сестрой. Они разговаривали без умолку всю дорогу вверх по горе, а на них обрушивались августовская жара и солнечный свет. На полпути они сели за долгий ланч в пятнистой тени дуба. Эмма говорила о том, что через несколько недель поступит в колледж. Аарон поделился своими опасениями по поводу медицинской школы. Покончив с обедом и разговорами о школе, Эмма поблагодарила Аарона за то, что он принес еду для похода. Она сказала ему, что когда-нибудь загладит свою вину. Они продолжали подниматься по крутой пыльной тропе.

К тому времени, как они достигли вершины, их тела покрылись слоем грязи и пота. Они стояли одни на вершине. Солнце уже низко стояло в небе, заливая окружающие холмы золотистым сиянием, прерываемым через неравные промежутки тенями, вьющимися по долинам под ними. На его северной стороне вершина резко обрывалась утесом высотой в сотню метров, и Аарон с Эммой подошли к краю и молча остановились, глядя на его подножие внизу.

Эмма достала свой маленький фотоаппарат из рюкзака Аарона, попросила Аарона попозировать у края и сфотографировала его. Он сфотографировал ее. Она убрала фотоаппарат, и они снова подошли к краю утеса, оглядывая оливковые горы, которые во всех направлениях вздымались и грохотали до туманного горизонта.

Затем Эмма взяла Аарона за руку и крепко сжала ее. Было ли это от страха, радости или просто импульсивности, Аарон не знал, но он сжал ее руку в ответ, и они посмотрели друг на друга.

Взгляд стал чем-то другим, и прежде чем Аарон понял, что делает, он обнял Эмму за бедра и поцеловал, едва коснувшись ее губ своими. Внезапно осознав, что целует свою сестру, он начал отстраняться, но Эмма схватила его и притянула обратно к себе. Она приблизила свое лицо к его лицу. Они снова поцеловались, на этот раз крепче и дольше.

Предполагалось, что целовать свою сестру должно быть отвратительно или скучно. Но поцелуй с Эммой не был ни тем, ни другим. Когда его губы коснулись ее губ, чресла Аарона затрепетали, а сердце воспарило. Сотни чувств переполняли его разум и тело, и все они купались в тепле и золотистом свете солнца на западе. Но лучше всего было то, что Эмма поцеловала его в ответ. Ее губы прижались к его губам, а его руки обхватили ее, баюкая спину и плечи. Где-то в глубине сознания Аарона промелькнула мысль, что то, что он делает, было неправильно, но желание поцеловать сестру отогнало эту мысль обратно. Аарон и Эмма стояли на вершине горы, прижавшись губами и телами друг к другу, на закате солнца, не обращая внимания ни на время, ни на других людей, ни на чужие правила.

Когда, наконец, они отстранились, их глаза изучали друг друга. У них не было ответов ни за то, что они сделали, ни за свои чувства по этому поводу. Они ничего не сказали друг другу. Они посмотрели на солнце, низко висевшее на западе, и поняли, что им лучше поторопиться спуститься с горы, иначе скоро им придется идти пешком в темноте.

Несколько километров, которые потребовались, чтобы вернуться к машине, они шли молча, наперегонки с надвигающейся темнотой, натыкаясь ногами друг на друга и пытаясь осмыслить то, что произошло между ними. К тому времени, когда они достигли начала тропы, над горой сгустились глубокие сумерки.

В машине по дороге домой и в течение четырех прошедших лет ни Аарон, ни Эмма никогда не говорили о том, что произошло на горе. Но Аарон никогда не забывал об этом.

Теперь, в квартире своей сестры, Аарон посмотрел на себя на фотографии, помолодевшего на четыре года. На фотографии у него были волосы длиннее и волнистее, чем сейчас. Но Аарон обратил внимание на его глаза. На фотографии Аарон смотрел прямо в объектив, на фотографа. Его сестру. И его глаза сияли безошибочно узнаваемым выражением любви.

— Я вернулась! – позвала Эмма, разрушая чары, сковывавшие ее брата.

— Ты в порядке? – спросила она после того, как Аарон покачал головой и ничего не сказал.

— Да, да, – сказал он. – Что это? – спросил он, указывая на красочный подарочный пакет в ее руке.

— Это твой подарок. Я думала, мы откроем его перед ужином.

— Спасибо, – сказал Аарон, беря его. Он вытащил сверху сине-белую оберточную бумагу и сунул руку внутрь. Он вытащил его и открыл, чтобы показать свой подарок.

Палочка розового блеска для губ.

— Что это, сестренка? – спросил Аарон, качая головой. Эмма ухмыльнулась ему.

— Разве ты не помнишь?

Аарон снова посмотрел на блеск и озадаченно нахмурился. Его глаза расширились, когда он понял, что это было.

— Ни за что! – сказал он. – Это то, о чем я думаю? Мой 15-й день рождения? Откуда у тебя это?

Эмма захлопала в ладоши и захихикала. Она откинулась на спинку дивана.

На свой 15-й день рождения Аарон, застенчивый, неуклюжий и в то время прыщавый подросток, открыл подарок Эммы на глазах у двенадцати своих друзей и вытащил блеск для губ – тот самый, который он держал сейчас. Его друзья покатились со смеху, а щеки Аарона покраснели от смущения. Он швырнул блеск для губ в Эмму, и он попал ей в лоб. Позже в тот же день, спустя много времени после окончания вечеринки, он извинился перед Эммой за то, что бросил в нее этим, и даже немного посмеялся, но больше он никогда не видел блеска для губ, до сих пор.

Эмма протянула руку.

— Вот, – сказала она. – Я коупила это в 11 лет. Я не ожидаю, что ты им воспользуешься, но ты не обязан швырять его мне обратно. Я возьму это.

Он протянул его ей. Эмма сняла крышку, открутила кончик и медленно провела им по каждой губке. Когда она убрала его, ее губы сверкнули в тусклом свете.

— Я дурачилась! – сказала Эмма. – На самом деле это не твой подарок. Это на потом, и это реально. Я подумала, что в этот день рождения, из уважения к твоей старости, я разыграю свою шутку пораньше.

— Я ценю это, сестренка, – сказал Аарон. Губы Эммы сияли сочностью спелой красной сливы.

— А теперь давай еще немного гужера! – сказала она. Они прикончили поднос с шариками слоеного сыра, запивая их глотками прохладного белого вина.

— Мне нужно вернуться на кухню, – сказала Эмма, когда от гужера осталась только оранжевая пленка на подносе. – Не хочешь присоединиться ко мне?

— Конечно, – сказал Аарон. – Вот где все самые замечательные запахи. И твоя компания, конечно.

Аарон последовал за Эммой на кухню, безуспешно пытаясь отвести взгляд от ее задницы. Если в гостиной было тепло, то на кухне было жарко и к тому же влажно из-за готовки. Эмма сняла крышку с большой кастрюли и поманила Аарона посмотреть, что в ней. Внутри булькал густой оранжево-розовый бульон. До его носа донесся запах моря. Эмма убавила огонь.

— Что это? – спросил Аарон.

— Суп из лобстера. Ты ведь любишь лобстеров, верно?

— Мне это нравится. Ух ты. Пахнет потрясающе.

— Так будет еще вкуснее, – сказала Эмма, ухмыляясь. – Скоро все будет готово. Аарон наблюдал, как Эмма нарезает овощи и передвигает кастрюли. Она открыла духовку, чтобы проверить что-то внутри, и оттуда вырвался еще один клуб пара. Эмма заглянула в духовку, выпрямив ноги, согнувшись в талии, и юбка задралась далеко вверх по бедрам, пока снова не показался намек на розовые трусики. Аарон, стоявший позади сестры, уставился на нее, опьяненный видом сестры, жарой и вихрем запахов в маленькой кухне.

Эмма разогнулась, встала, покрутилась и вернулась к приготовлению еды, по-видимому, не замечая ни шоу, которое она устраивала, ни неспособности брата отвести от нее взгляд. Аарон отметил скорость и деловитость, с которыми Эмма передвигалась по кухне.

Она перестала двигаться, сделала глоток вина из своего бокала и снова уставилась на Аарона. Выражение ее лица, мгновение назад игривое, внезапно стало серьезным, почти обеспокоенным. Аарон был поражен произошедшей в ней переменой.

— Что-то не так? – спросил он.

Эмма прикусила губу и ответила не сразу.

— Я не уверена, – сказала она. – Там что-то есть. Мне нужна твоя помощь, но мне неловко просить об этом.

Аарон был поражен переменой в ее тоне. Эмма казалась обеспокоенной.

— Эмма, – сказал он. – Тебе не должно быть неловко. Я твой брат. Ты можешь рассказать мне все, что угодно.

Эмма сначала не ответила. Вместо этого она уставилась в пол. Затем она посмотрела на Аарона.

— На днях я была… я чувствовал себя самой собой. Мои сиськи. Я что-то почувствовала. – Эмма замолчала и перевела взгляд с брата на кухонную стену.

— Что… что ты почувствовала? – спросил Аарон. Он молча ждал, что она ответит. Пока он ждал, он слышал, как колотится его сердце.

— Я не знаю, – продолжила Эмма. – Мне показалось, я почувствовала шишку. Я не была уверена. Я позвонила своему врачу и записалась на прием, но это только через неделю. Я вроде как схожу с ума.

Аарон подошел на шаг ближе к своей сестре.

— О, Эмма, – сказал он. – Мне жаль. Скорее всего, это пустяки. Но я уверен, что врач может подтвердить это для тебя. Мне жаль, что это тебя беспокоит.

— Я знаю, – сказала Эмма. – Возможно, я ни о чем не беспокоюсь. Но мне осталось ждать семь дней, и это немного сводит меня с ума. Мне было интересно…

Эмма посмотрела в сторону, потом снова на своего брата, и снова в сторону.

— Что? – спросил Аарон.

Эмма отвела взгляд от кухонной стены и посмотрела в глаза брату.

— Мне было интересно, – сказала она, сделав паузу, – не мог бы ты помочь мне узнать, есть ли там что-нибудь. Я не хочу ждать еще семь дней.

Аарон увидел беспокойство на лице Эммы.

— Я всего лишь стажер, Эмма, – сказал Аарон. – Это не моя специальность. Твой врач даст тебе лучшее заключение, чем могу дать я.

— Я знаю, – сказала Эмма. – Но я доверяю тебе. Я знаю, какой ты умный, старший брат. Ты можешь просто сделать это для меня? Пожалуйста?

Глаза Эммы прямо и немигающе смотрели в глаза Аарона. Это была странная просьба, и его разум обдумывал ее этические последствия, но с этими широко раскрытыми глазами, устремленными на него, он знал, что не может сказать "нет".

— Хорошо, – сказал он. – Наверное. Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Эмма не колебалась. Ее руки взметнулись вверх, и обтягивающая белая майка поднялась вместе с ними. Через секунду она оказалсяась у нее над головой, отлетела в сторону и упала на пол. Эмма стояла перед Аароном в бюстгальтере пуш-ап на косточках.

Руки Эммы были заведены за спину, и Аарон заметил момент, когда застежка была расстегнута. Узкий белый лифчик задрожал и сполз вниз. Эмма пожала плечами, лифчик поддался, и через мгновение он тоже оказался на полу.

Эмма стояла перед Аароном топлесс.

— Срань господня, у моей сестры классные сиськи, – подумал Аарон. Каким-то образом, несмотря на то, что он знал ее всю свою жизнь, Аарон не осознавал, насколько велика грудь Эммы. Они были полными, круглыми и прямыми. Они бросали вызов гравитации с самонадеянностью юности. Они стояли твердо и в стороне от ее торса, а соски были длинными, розовыми и твердыми. Когда он понял, что пялится на грудь своей сестры, он поднял глаза на ее лицо, а она смотрела на него.

— Эмма, – сказал он. – Я ничего не знаю об этом. Я не эксперт по осмотрам груди. Я всего лишь стажер, и это не то, чему я на самом деле обучен.

— Но ты же их изучал, верно? – спросила она.

— Да. Некоторые. Не так уж много.

— Но ты можешь это сделать, верно? – Эмма вздохнула. – Я знаю, это необычно, но я не могу вынести ожидания еще неделю, и я доверяю тебе. Пожалуйста?

Аарон не мог отказать своей сестре.

— Хорошо, – сказал он.

Он подошел к ней. Она повернулась к нему, и ее груди слегка затряслись прямо перед ним. Аарон был добросовестным врачом, и он видел много обнаженных тел, но ему было труднее, чем обычно, смотреть на обнаженный торс своей сестры чисто объективным медицинским взглядом.

— Которая из них? – спросил он.

— Левая, – сказала она, указывая на нее подбородком.

Он положил обе руки ей на грудь. Одной рукой он надавил на грудь сестры и тремя пальцами начал описывать маленькие круги на ее коже, двигаясь по окружности по часовой стрелке. Его рука двигалась ловко и быстро. Он чувствовал себя неловко и не хотел затягивать осмотр ни на минуту дольше, чем это было необходимо. Наконец, его пальцы приблизились к ее ореолу, и ее сосок надавил вниз и снова приподнялся, когда его пальцы прошлись по нему. Он провел по ней пальцами и осторожно ощупал ее, а когда закончил, убрал руку.

— Я ничего не почувствовал, Эмма, – сказал он. – Я думаю все прекрасно.

Эмма закрыла глаза и громко вздохнула с облегчением.

На плите раздался сигнал тревоги. Эмма подпрыгнула, и ее груди затряслись.

— Это ужин! – сказала она. – Я должна вынуть это.

Эмма потянулась к полу, схватила свой белый топ и натянула его через голову, опуская подол вниз до тех пор, пока он снова не обтянул ее торс. Аарон отметил, что она выглядела не совсем так, как раньше. Она так и не надела обратно лифчик. Естественный и больше не выпирающий контур ее грудей ясно давал это понять, как и выпуклости, выпирающие из белого хлопка майки там, где под ней виднелись ее соски.

Эмма надела прихватки для духовки, открыла духовку и наклонилась, чтобы достать прямоугольное блюдо. Аарон был поражен рельефностью ее сосков, теперь видневшихся в профиль под майкой.

— Вуаля! – сказала она, ставя блюдо на пустую конфорку плиты.

Аарон становился все более взволнованным, видя свою сестру в таком состоянии. У него все еще кружилась голова от того, что он увидел – и почувствовал – обнаженную грудь Эммы всего минутой ранее. Он отключил свой режим врача и снова стал братом, который не привык видеть обнаженную, полную грудь своей сестры. Но внимание Эммы было приковано к еде. Она наклонилась над кастрюлей с супом. Аарон заметил легкое пузырение на его поверхности. Эмма закрыла глаза и вдохнула аромат, исходящий от его поверхности. Она казалась довольной. Не снимая перчаток, она взяла тяжелую ложку, окунула ее в суп и поднесла ко рту.

— Все почти готово, – сказала она. – Я дам ему покипеть несколько минут. Говядина по-бургундски должна оставаться горячей под крышкой. Картофель тоже должен быть в порядке.

Запахи, доносившиеся с плиты, были просто божественными. Они почти отвлекли Аарона от его чувств к сестре. Это было все, что мог сделать Аарон, чтобы не отрывать глаз от лица своей сестры, а не от ее сисек, направленных прямо на него.

— Ты в порядке? – спросила она. – Ты выглядишь бледным.

— Ну что ж, – сказал он. – Это просто…

— Я знаю, – сказала она. – Это было немного странно. Мне жаль, если это тебя обеспокоило. Но для меня это большое облегчение.

Она помешала содержимое кастрюли большой деревянной ложкой.

— Итак, Аарон… – начала Эмма и замолчала.

— Да? – спросил Аарон, благодарный за то, что она, казалось, собиралась сменить тему.

— Я заметила, что ты смотришь на свою фотографию в гостиной. Ту, которую я сделала с тобой четыре года назад.

Эмма завладела вниманием Аарона.

— Да, я это сделал, – сказал он. – Что не так?

— Мы никогда не говорили о том, что произошло в тот день, – сказала Эмма.

Аарон помолчал.

— О чем тут говорить? – спросил он. – Это случилось. Этого не должно было случиться. Но мы не можем этого изменить.

Эмма ответила не сразу.

— Ты говоришь, что этого не должно было случиться, – сказала она. – Но почему бы и нет?

Аарон был в замешательстве. – Что ты имеешь в виду? – спросил он.

— Я имею в виду, что я никогда не сожалела о том, что произошло в тот день на горе. Ни на одно мгновение. И знаешь что? Я не думаю, что ты тоже пожалел об этом. Если ты говоришь, что жалеешь, я тебе не верю. В то время ты казался довольно восторженным.

Некоторое время Аарон ничего не говорил. Когда он заговорил, его слова звучали медленно и запинаясь.

— Почему ты заговорила об этом? – спросил он. – Что происходит?

Эмма отвела взгляд.

— Я рассказала Райли о том, что произошло. Она хотела знать все подробности, и я рассказала ей. Я рассказала ей все. Я рассказала ей о том, как хорошо было, когда ты положил свои руки мне на бока и притянул меня к себе, когда мы были на вершине горы. Я рассказала ей, как мне было хорошо, когда мы целовались. Я была смущена. Я думала, ей будет противно, но все равно сказала ей. Слова просто вырвались наружу. Я ничего не могла с собой поделать.

— И знаешь что? Она не испытывала отвращения. Когда я закончила, на ее лице была огромная улыбка. И знаешь, что она мне сказала? Она сказала мне, что уже много лет была неравнодушна к своему брату. Они близнецы. Они всегда были близки. Однажды, не так давно, они стали намного ближе. Она рассказала мне об этом за бутылкой Шардоне, которую мы с ней прикончили однажды вечером. Она пригласила своего брата – Райана – на ужин. Она соблазнила его за ужином. В конце концов они занялись этим на полу в гостиной. В тот вечер я была в гостях у мамы с папой, так что квартира была в их распоряжении.

Эмма остановилась и неопределенно указала в направлении другой комнаты.

— Ты знаешь, с кем она сейчас? С ее братом. Она навещает его в его квартире на пляже. Они собираются сделать это снова. Во всяком случае, так она говорит. Я не знаю, знает ли он, но таков ее план. И Райли довольно хороша в том, чтобы получать то, что она хочет.

— Перед уходом она сказала мне, что я должна соблазнить тебя. Райли всегда думала, что ты в некотором роде горячий парень.

— Вроде того? – Аарон не мог придумать, что еще сказать. Он был ошеломлен тем, что рассказывала ему Эмма.

— Ну что ж, старший брат, – сказала Эмма. – Ты какой-то занудный. Ты хорошо выглядишь, но, знаешь ли…

Аарон не знал, что сказать. Он пошатнулся от слов Эммы.

— Зачем ты мне это рассказываешь, Эмма?

Эмма ничего не сказала. Она отвела взгляд от Аарона и уставилась в потолок. Она посмотрела на плиту. Суп забурлил. Она схватила со стола большую ложку, обмакнула ее в суп и поднесла к губам. От розоватого бульона поднимался пар.

Оно было слишком горячим, потому что, поднеся его к губам, она тут же отдернула ложку и сказала: – Горячо!

Ложка опрокинулась, и суп пролился на белый топ Эммы, на ее левую грудь. У нее перехватило дыхание, и она вскрикнула. – Жарко! – снова воскликнула она. Над большим темным пятном от жидкости на белом топе, прямо над ее соском, поднимался пар.

Без малейших колебаний Эмма сорвала топ и бросила его на пол. Она снова была топлесс. Ее грудь твердо и дерзко была направлена в сторону Аарона. Горячее маслянистое пятно от супа покрыло ее левый сосок и прилегающую область груди. От пятна на ее соске поднимался пар.

Взгляды Аарона и Эммы встретились, и он перевел взгляд с нее на ее грудь.

— Это обжигает меня, – сказала Эмма своему брату.

Аарон подошел к ней. Он взял ее бедра в свои ладони, и его рот опустился вниз, к ее соску, вбирая его в себя, посасывая губами. Высунув язык, он ласкал и чавкал по грудке, покрывая все следы дымящегося супа. Когда он отстранился, суп с ее груди исчез, но его слюна осталась. Она сверкала в свете кухонной лампы.

— Спасибо. – Эмма тяжело дышала, произнося это, а ее грудь вздымалась.

Левая рука Эммы метнулась вперед и схватила короткие волосы на затылке Аарона. Аарон не двинулся с места. Правой рукой Эмма зачерпнула еще одну ложку супа из кастрюли. Она медленно поднесла его к лицу, не сводя глаз с Аарона.

Затем она вылила половину ложки дымящегося супа себе на правую грудь. Она захныкала, когда жидкость потекла по ее розовому соску.

Аарон не нуждался в дальнейших подсказках. Он наклонил голову вперед и накрыл ртом правую грудь своей сестры. Он проглотил суп. Затем он облизал и вытер остатки, оставшиеся на ее груди. Эмма застонала, когда его рот оказался на ней.

Аарон почувствовал, как обе руки Эммы легли ему на затылок, потянули за волосы и крепко прижали его лицо к своей груди.

— Не останавливайся, Аарон, – сказала она.

Аарон оторвал свой рот от ее липкой груди. – Ты тоже не останавливаешься, Эмма. – Его рот вернулся к ней. Его язык ласкал ее сосок, ареолу и сияющую кожу груди. Его рука приподняла грудку, чтобы он мог провести языком по ее нижней стороне. Когда его рот снова добрался до ее соска, он прикусил его, нежно, но с достаточной силой, чтобы заставить ее застонать. После того, как он прикусил ее за сиську, его рот наполнился слюной, а язык двигал ее взад-вперед.

Закончив лакомиться ее грудью, он отстранился, но только на мгновение. Он увидел выражение ее глаз, а она увидела его взгляд. Они приблизили лица друг к другу и поцеловались, приоткрыв рты, высунув языки и исследуя друг друга, обхватив друг друга руками, хватая и притягивая к себе.

Аарон почувствовал руку на своей промежности, ощупывающую, а затем сжимающую. Твердость, упирающаяся в его брюки, была неприятной. Но Эмма была рядом, чтобы облегчить его дискомфорт, возясь с его ремнем, пока он не почувствовал, что он ослаб, а затем лихорадочно расстегивая его. Эмме это удалось, но затем она переключила свое внимание. Ее руки потянулись к его рубашке, задирая ее снизу-вверх. Аарон поднял руки, и Эмма натянула его на них и сняла с него. Они оба были топлесс.

Глаза Эммы блеснули, и Аарон увидел, как она схватила ложку и окунула ее в суп. Она подвинула его к нему, а нержавеющая сталь сверкнула в свете кухонной лампы. Свободной рукой Эмма толкнула Аарона в обнаженную грудь. Он уступил, оттолкнувшись спиной от стула.

Эмма вылила суп на грудь Аарона. Он вскрикнул от прикосновения обжигающей жидкости к своей коже.

Эмма пришла ему на помощь. Она уронила длинную ложку на пол и прижалась губами к обнаженной груди брата. Ее язык слизывал суп везде, где находил его: на сосках Аарона, на его худых и крепких грудных мышцах, на животе. Язык Эммы скользил по телу Аарона быстрыми, нетерпеливыми движениями. Вскоре суп закончился, но его грудь была липкой от остатков супа и слюны сестры.

Эмма еще не закончила. Ее руки шарили по его брюкам, расстегивая пуговицу и опуская молнию. Ее руки нащупали края на поясе его брюк. Она стянула их вниз по его бедрам. Сначала он сопротивлялся, но потом оторвал свою задницу от пола и позволил сестре поступать по-своему. В мгновение ока Аарон оказался на полу кухни своей сестры, раздетый до черных боксерских трусов.

Эмма набросилась на него. Она прижалась своей обнаженной грудью к его груди. Она крепко схватила его за лицо и поцеловала еще крепче. Ее тело извивалось на нем. Ее лицо прижалось к его лицу.

Они продолжали в том же духе несколько минут, извиваясь и прижимаясь друг к другу. Приступ паники охватил Аарона. Он подтолкнул Эмму вверх и прочь.

— Что мы делаем? – спросил он. – Что это?

Эмма ответила ему не сразу. Она уставилась на него, и выражение ее лица менялось. Веселье, желание и любопытство играли на нем в равных долях.

— Мы ужинаем, старший брат, – сказала она наконец.

Эмма встала и отошла от брата. Со своего места на полу он мог заглянуть под короткую юбку своей сестры. Он мельком увидел ее розовые трусики. Он почувствовал, что твердеет.

— Я должен остановить это, – подумал он. Но он не остановился.

Он встал, чтобы побороть искушение заглянуть ей под юбку, но это не сильно помогло. Он неуверенно стоял в стороне от кухни, не сводя глаз со своей сестры, обнаженной до пояса и длинноногой в крошечной юбочке. Против своей воли его взгляд остановился на ее груди, покачивающейся из стороны в сторону, пока она готовила еду на плите.

Эмма достала из буфета две суповые миски и половником с длинной ручкой налила в них горячий суп, от которого шел пар. Она насыпала по ложечке крем-фреш в каждую миску.

— Присаживайся, – сказала она, указывая локтем на круглый стол в центре маленькой столовой напротив кухни. Аарон подошел к столу и сел на стул с дальней стороны, чтобы иметь возможность наблюдать за своей полуобнаженной сестрой, все еще готовящей на кухне. Стол был прочным и сделан из темного мелкозернистого дерева.

В течение нескольких минут Эмма не выглядела соблазнительницей, несмотря на то, что была обнажена до пояса. Она была шеф-поваром, художником, в своей стихии, готовила блюда с умелой экономией и изяществом. Она открыла хлебопечку из нержавеющей стали и достала буханку. Она положила его в продолговатую плетеную корзину. От коржа поднимался пар, и его аромат разнесся по комнате, достигнув благодарного носа Аарона. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Когда он открыл глаза, она несла к столу миски с супом и корзиночку с хлебными батонами на большом блюде. Она накрыла на стол и с помощью длинной пластиковой зажигалки зажгла две высокие тонкие свечи в оловянных подсвечниках. Она отступила на несколько шагов, чтобы выключить свет на кухне. Их ужин был освещен только мерцанием свечей и мягким сиянием, исходившим из гостиной.

— Ужин подан, – сказала Эмма. – Приятного аппетита.

Она села не сразу. Вместо этого ее руки потянулись к пуговице спереди на юбке. Пуговица выскочила из своего отверстия. Эмма повела бедрами. Юбка упала с ее ног на пол. Она вышла из него. На ней были только розовые кружевные трусики и туфли на высоких каблуках.

— Они тебе нравятся? – спросила она Аарона.

— Как… – У Аарона закружилась голова.

— Мои трусики, – ответила Эмма. – Они тебе нравятся?

Эмма обернулась, и у Аарона перехватило дыхание, когда он увидел, как тонкая полоска розового кружева на ее талии исчезает в расщелине ее попки. Задница Эммы была идеальной. Все в ней было идеально. Какой бы красивой она ни была при ярком освещении кухни, она была завораживающей при неровном и мерцающем свете свечей, горевших на столе.

— Ты выглядишь потрясающе, Эмма, – сказал Аарон. Он не знал, что еще сказать.

— Спасибо тебе, Аарон, – сказала она. – Я хотела хорошо выглядеть на твой день рождения.

Вместо того чтобы сесть, она подошла к столу со стороны Аарона и потянулась за бутылкой красного бургундского. Она преувеличенно изогнулась в бедрах, чтобы медленно налить вино в бокал брата, и Аарон не мог не заметить совершенства, с которым ее груди свисали с ее тела перед ним. Острые кончики сосков были направлены на поверхность стола. Закончив, она обошла вокруг стола со своей стороны, налила вина в свой бокал и села.

Она подняла свой бокал.

— За моего старшего брата Аарона, – сказала она. – С днем рождения.

— Спасибо, – слабым голосом сказал Аарон. Это было нереально – его сестра сидела перед ним, почти голая, за обеденным столом.

— Держу пари, ты не ожидал такого на свой день рождения, – сказала Эмма, и ее глаза заблестели в свете свечей.

— Э-э, нет, – сказал Аарон. – Я не знал, чего ожидать, но я не ожидал этого. Ты всегда была хороша в сюрпризах, но этот пока самый большой.

— Мне всегда нравилось выводить тебя из равновесия, – сказала она.

— Ты всегда так делала. Ты все еще это делаешь.

— Тебя было легко вывести из равновесия. Ты был так серьезен. Всегда учусь. Было так весело дразнить тебя и дурачиться с тобой, – Эмма сделала паузу и улыбнулась. – Я была мальчишкой, не так ли?

— Боже, да, – сказал Аарон. – Ты была такой соплячкой. Наверное, сейчас, когда я думаю об этом, это кажется очаровательным, но тогда это не казалось очаровательным. Просто раздражало.

— Мне нравилось раздражать тебя. Я не имела в виду ничего вредного. Я всегда хотела привлечь твое внимание. Иногда это было так тяжело. Ты всегда был на чем-то сосредоточен.

Эмма остановилась. Аарон съел несколько ложек супа, наблюдая, как грудь Эммы поднимается и опускается в такт ее дыханию. Эмма тоже ела, но ее глаза редко отрывались от его глаз. Эмма нарушила молчание.

— Вот чего я не могу понять, – сказала она.

— Что? – спросил Аарон.

— То, что ты сделал на горе. Мой серьезный, прилежный старший брат. Который никогда не нарушал правил. Но ты схватил меня и поцеловал. Что заставило тебя это сделать? Я никогда не спрашивала тебя. Мы никогда не говорили об этом. С тех пор это сводит меня с ума – гадать, зачем ты это сделал.

— Я не знаю, Эмма, – сказал Аарон, глядя в свою тарелку.

— Я в это не верю, Аарон, – сказала Эмма. – Я думаю, ты действительно знаешь. Может быть, ты не хочешь говорить то, что знаешь. Но я думаю, ты знаешь. Ты не хочешь этого говорить. Но я хочу услышать, как ты это скажешь. Почему ты поцеловал меня, Аарон?

Аарон оторвал взгляд от своей тарелки и посмотрел на сестру. Его взгляд скользнул по ее почти обнаженному телу, задержавшись на полных грудях и твердых сосках, прежде чем остановиться на ее глазах, пристально смотрящих на него.

— Я не знаю, почему я поцеловал тебя, Эмма, – сказал он. – Это правда. До этого дня я бы подумал, что любой, кто предсказал бы нечто подобное, был бы сумасшедшим. Я всегда знал, что ты хорошенькая. Но я никогда не смотрел на тебя таким образом. Но в тот раз на горе… все было по-другому. Ты была потной и грязной. И ты была моей сестрой. Но ты была такой красивой. Это то, что я помню. Твое лицо в лучах заката. Твое тело. В то время у меня не было девушки. Но когда я увидел тебя там, на вершине горы, я подумал, что именно такой я хочу видеть свою девушку. Мне очень жаль.

— Тебе не о чем сожалеть, Аарон, – сказала Эмма. Она переключила свое внимание на еду. – Нам лучше поесть, пока все не остыло.

Эмма и Аарон отправляли в рот по ложке супа в течение нескольких минут. Вкус был тонким и изысканным, но Аарону было трудно обращать внимание на свою еду, какой бы вкусной и ароматной она ни была. Он продолжал украдкой поглядывать на свою сестру, сидевшую топлесс через стол. Каждый раз, когда он это делал, он видел, что она ловит его взгляд на себе. Она улыбнулась.

Эмма пожала плечами, когда Аарон оторвал взгляд от своего супа и посмотрел на нее. Ее груди колыхнулись, и он поймал себя на том, что начинает стонать от желания. Эмма усмехнулась. Затем она наклонилась вперед. Ее груди отвалились от груди, и она нацелила один твердый сосок в миску с супом под собой. Она обмакнула его, покрутила в миске и вынула. Упругая дерзкая грудка была покрыта оранжево-розовым супом. Эмма оторвала кусочек дымящегося французского хлеба и потерла им свой сосок. Слоеное пресное тесто пропиталось супом. Эмма перегнулась через стол и поднесла размоченный хлеб ко рту брата, который был открыт от удивления и нужды. Он не мог устоять. Он открыл рот пошире, и Эмма запихнула в него кусочек хлеба. Он наслаждался мягкой текстурой хлеба и вкусом супа, зная, что за мгновение до этого им была покрыта грудь его сестры. Он сглотнул и закрыл глаза.

— Этого не может быть на самом деле, не так ли? – спросил он себя. Его красавица сестра сидела за столом напротив, одетая только в розовые трусики. Кулинарная атака на его чувства всколыхнула его мозг и мешала трезво мыслить. Даже когда его глаза были закрыты, острый рыбный запах супа наполнял его нос.

Аарон открыл глаза и увидел, что Эмма встает из-за стола.

— Время для следующего блюда, – сказала она.

Она отодвинула свой стул и обошла стол, оказавшись в метре от Аарона. Она обхватила большими пальцами узкие края своих трусиков.

— Мне это не понадобится для следующего блюда, – сказала она.

С этими словами она быстро стянула трусики вниз по ногам, и через две секунды они уже были у ее лодыжек. Она вышла из них. Сестра Аарона была обнажена. Впервые в своей жизни Аарон увидел киску Эммы. Коротко подстриженный, перевернутый треугольник коричневых волос лежал на ее лобке, но ниже все было выбрито наголо. Сладкий, мясистый бугорок над ее клитором, манящая округлость губ, скрытная вертикальная щель между ними – все было открыто взгляду Аарона. Это было самое сладкое и аппетитное блюдо, которое он когда-либо видел. С неимоверным усилием он перевел взгляд с ее промежности на лицо, на котором застыла похотливая улыбка.

— Ты хочешь съесть следующее блюдо? – спросила его Эмма.

Аарон сглотнул.

— Конечно. – Он не мог придумать, что еще сказать.

Эмма отвернулась и направилась обратно на кухню. Аарон повернулся на стуле, чтобы проследить за видом ее голой попки, спелой и идеально круглой, покачивающейся при каждом шаге.

Провозившись несколько минут у плиты, Эмма вернулась, держа в каждой руке, прикрытой варежками, по белому сервировочному блюду. Аарону никогда раньше не подавала ужин обнаженная женщина, и запахи, поднимавшиеся от горячих блюд с картофельным пюре и говядиной по-бургундски, достигли его носа прежде, чем его обнаженная сестра подошла к столу.

Эмма поставила каждое блюдо на металлическую подставку на столе перед братом. Она наклонилась, демонстрируя Аарону свои отваливающиеся груди, и Аарон сидел как вкопанный, пока она накладывала ложкой большие порции из двух блюд на тарелку перед ним. Закончив, она обошла стол, встала рядом со своим стулом и тоже положила ложку еды себе на тарелку.

Однако она не села. Аарону хотелось наброситься на еду, запах которой сводил его с ума от голода, но он не мог отвести глаз от Эммы. Затем Эмма сделала нечто, что удивило его – он поразился тому факту, что все еще может удивляться. Она оперлась обеими руками о стол и запрыгнула на него. Когда ее задница ударилась о стол, она развернулась так, чтобы ее ноги были направлены к той стороне стола, где сидел Аарон. Она раздвинула ноги и прижалась к брату. Она остановилась, когда ее высокие каблуки свесились со стола по обе стороны от него.

— Двигайся вперед, – сказала Эмма. – Немного ближе.

Аарон сделал, как она просила. Эмма уперлась каблуками по обе стороны от его стула.

— Помнишь, я сказала, что твой настоящий подарок будет позже? – спросила она. – Что ж, вот он. Я твой подарок, старший брат.

Аарон попытался что-то сказать, но слова застряли у него во рту и вышли не более чем слабым карканьем.

Конфликт терзал Аарона изнутри. С одной стороны, его сестра сидела обнаженная перед ним на столе, и грубый мужчина в нем наслаждался видом ее обнаженной киски, открытой ему сразу за тарелкой с ужином. Но Аарон был помешан на чистоте с обсессивно-компульсивными наклонностями. Эта часть его была обеспокоена видом голой задницы Эммы на обеденном столе, всего в нескольких сантиметрах от его еды. Он не знал, что сказать и как реагировать.

— Эмма… – начал он говорить.

— Ничего не говори, – сказала Эмма. – Пока нет. Давай поедим чего-нибудь.

Она взяла свой бокал с вином и держала его перед собой. Аарон последовал ее примеру, и они чокнулись бокалами.

— Твое здоровье, старший брат, – сказала Эмма.

Было что-то в том, как она произнесла "старший брат", что задело Аарона за живое. Это нервировало его. Это возбуждало его. Было странно чувствовать, что его сестра контролирует ситуацию, а он едет верхом, не зная, куда это приведет, и гадая, что ждет его за следующим поворотом.

Аарон отставил бокал и отпил глоток вина, но не мог отвести глаз от гибкой обнаженной фигуры своей сестры на столе перед ним. Она была завораживающа – полные груди слегка вздрагивали в такт ее дыханию, глаза сверкали в свете свечей, а ноги были раздвинуты навстречу ему, демонстрируя обнаженные, мясистые половые губы.

Эмма поставила свой бокал на стол и взяла вилку. Она покрутила ее, и она заблестела в тусклом свете.

На кончики ее вилки был наколот толстый сочный кусок говядины, который она поднесла ко рту. Все это время ее глаза были прикованы к Аарону. Ее губы сомкнулись вокруг кусочка мяса, и он исчез, оставив капельку красновато-коричневого сока в уголке рта. Она стекала по ее подбородку, пока Эмма не дотронулась до нее пальцем, не смахнула и не положила палец в рот. Она издала громкий "шлепок".

Аарон последовал примеру Эммы, поедая кусочки говядины, которая была восхитительна, не сводя при этом глаз с Эммы.

Аарон и Эмма ели таким образом в течение нескольких минут. Эмма подцепляла вилкой куски говядины между раздвинутых ног, а Аарон попеременно наслаждался восхитительным вкусом блюда и любовался восхитительным видом обнаженной киски своей сестры.

Эмма наколола на вилку большой кусок говядины зубчиками. Вместо того чтобы поднести его ко рту, она поднесла его вперед, ко рту Аарона. Аарон наклонил голову вперед, чтобы взять его, но Эмма отдернула ее. Она держала перед ними вилку с насаженным на нее куском говядины. Она опустила вилку вниз, между ног. Аарон с недоверием наблюдал, как она вставляет кусок говядины на конце вилки в свою киску, между губ. Он ненадолго исчез, когда губы сомкнулись вокруг него, пока она снова не вытащила его. Блестящие следы жира и соуса остались у входа в ее киску, когда она убрала вилку. Эмма подняла вилку перед лицом Аарона.

Глаза Аарона не отрывались от Эммы, когда он наклонился вперед и сомкнул губы вокруг аппетитного куска говядины. Он медленно жевал его, сознавая, что пробует киску Эммы на вкус вместе с говядиной по-бургундски. Он ничего не мог сказать.

Эмма таким же образом скормила несколько кусков говядины своему брату. Вскоре ее киска превратилась в месиво из соуса и жира. Но Аарон продолжал есть. Его взгляд блуждал по жирной, грязной киске его сестры, но большую часть времени он оставался прикованным к ее глазам.

Эмма остановилась. Аарон ждал, что будет дальше.

— Хочешь немного вина? – спросила она.

— Я думаю, что пока это было бы идеальным сочетанием с ужином, – сказал он.

Эмма потянулась вперед и взяла бокал Аарона, а не свой собственный. Но вместо того, чтобы отдать его ему, она притянула его обратно, поближе к своему телу, и откинулась назад. Она поднесла стакан к левой груди. С мучительной медлительностью она наклонила его над своим телом. Насыщенная рубиновая жидкость, искрящаяся в свете свечей, потекла из бокала, разбрызгиваясь по выпуклости ее груди и покрывая сосок, прежде чем потечь вниз. Она откинулась на спинку под небольшим углом, чтобы вино лилось не слишком быстро. Она извивалась по ее коже. Нерегулярный и непредсказуемый поток жидкости стекал по ее животу, по пупку, к месту соединения между ног.

Аарон наблюдал, загипнотизированный. Поток вина замедлился по мере того, как он приближался к месту между ее раздвинутых бедер. Но в конце концов это произошло, и когда это произошло, Аарон увидел, как вино потекло по ее клитору и вниз, в ее киску. Эмма раздвинула ноги достаточно широко, чтобы от растяжения ее киска раскрылась, и вино потекло внутрь, темнея и увлажняя искрящийся розовый цвет внутри нее. Оттуда она капала на стол.

Эмма улыбнулась Аарону улыбкой Моны Лизы. Улыбкой, в которой сочетались желание, похоть, тайна, эмоции и тоска, о существовании которых Аарон до сегодняшнего дня и не подозревал. Но он быстро входил в курс дела.

— Ты должен пить вино, а не просто смотреть на него, старший брат, – сказала Эмма.

Аарон не нуждался в дальнейших подсказках. Он вскочил со своего места и схватил Эмму за бедра, разведя их в стороны. Он прижался лицом к открытой, засаленной киске у нее между ног. Он высунул язык так далеко, как только мог, пока он не коснулся плоти Эммы. Он лизнул ее.

Аарон начал с низкого, слизывая соус, вино и жир с нижней части киски своей сестры, а затем продвигаясь вверх по одной стороне ее набухших половых губ, а затем по другой. Он отстранился, чтобы посмотреть на киску Эммы. Это был драгоценный цветок. Его лепестки были влажными и искрились в свете свечей от еды и напитков, которыми Эмма полила его. Он поднял глаза на лицо своей сестры, а она смотрела на него сверху вниз с голодом и потребностью. Он снова посмотрел на ее киску, и его язык двинулся вперед. Его кончик языка вошел в нее в самом глубоком месте. Когда его язык проник внутрь настолько глубоко, насколько это было возможно, он задержал его там. Аарон закрыл глаза, чтобы его зрение не мешало восхитительному вкусу, запаху и прикосновениям, которые предлагала ему открытая киска Эммы. Его язык скользил вверх-вниз, взад-вперед. Он вытащил его из нее, и его язык описывал тугие круги вокруг ее клитора, и каждый круг быстрее предыдущего.

Аарон никогда раньше не пробовал киску и красное вино, но сочетание было изысканным.

Эмма застонала и откинулась назад, положив руки на стол позади себя. Аарон оторвал взгляд от киски своей сестры и посмотрел на ее тело, распростертое перед ним. Ее груди выделялись, как спелые фрукты, а соски были твердыми красными леденцами.

Аарон принялся ласкать клитор Эммы, одной рукой отодвигая капюшон назад, а языком быстро облизывая жемчужину под ним. Тело Эммы отреагировало, и она попыталась отстраниться, но Аарон положил руку ей на задницу, чтобы прижать ее к себе. Его язык не отрывался от нее.

Стоны Эммы становились громче и учащеннее. Язык Аарона остался на ней. Аарон и Эмма работали вместе в быстром, но размеренном ритме, так что его язык ни на секунду не отрывался от ее клитора. Он почувствовал, как она начала дрожать, и ее тело содрогалось в конвульсиях, не обращая внимания ни на какой ритм, который они начали. Ее тело приподнялось над столом, и она вскрикнула, и среди всего этого вина, жира и соуса Аарон ощутил новую влагу, исходящую из глубин Эммы. Когда она выгнулась навстречу ему в оргазме, он переместил свой рот вниз и оторвался от ее клитора, чтобы пососать и проглотить ее соки. Он жадно проглотил их. Он проглотил все, что смог.

Закончив, он оторвал свой рот от сестры и откинулся на спинку стула. Эмма все еще стонала, и ее грудь быстро поднималась и опускалась. Аарон заметил, как неровно играет слабый свет на полных грудях его сестры.

Целую минуту они сидели так, и ни один из них больше ничего не делал.

Тихая интерлюдия закончилась, и Эмма вскочила из-за стола, напугав Аарона. Она спрыгнула сбоку от него и опустилась на колени рядом с его коленями. Два ловких и требовательных больших пальца просунулись под резинку трусов Аарона, и она потянула. Аарон поднялся со стула, чтобы позволить Эмме поступать по-своему, и она сняла с него нижнее белье, спустив его по ногам на пол.

Они оба были обнажены. Член Аарона поднялся с колен, раскачиваясь взад-вперед, но всегда указывая на потолок. Взгляд Эммы метался между твердым членом и глазами ее брата. Аарон посмотрел на голод в глазах своей сестры и ожидал, что ее полные и спелые губы обхватят его набухший член в любую секунду, но она этого не сделала. Вместо этого она одарила его озорной улыбкой и встала. Она повернулась к столу.

Эмма взяла суповую ложку Аарона и опустила ее в его миску с супом. Она поднесла ложку к его члену, на 15 сантиметров выше, и начала надавливать на него кончиком. Аарон почувствовал, как его тело сжалось, когда он представил, насколько горячим будет суп на его коже. Эмма наклонила ложку, и суп потек тонкой струйкой, пока не попал на его твердый член. Аарон ахнул. Было жарко, но вполне терпимо. Он увидел, как улыбка исказила лицо его сестры. Она зачерпнула еще супа и снова вылила на него. И еще раз.

Когда она закончила, его член, стоявший прямо, был покрыт супом. Эмма положила ложку. Она опустилась на колени рядом с Аароном, посмотрела на него снизу вверх с лукавой улыбкой и уткнулась лицом ему в колени. Ее язык встретился с его членом.

Она обошла головку стороной, вместо этого облизывая ствол широкими движениями, охватывая большую часть длины члена, от основания до края головки, но еще не совсем облизывая набухшую головку. Вместо этого Эмма облизывала его вверх и вниз, смещаясь вбок в конце каждого движения, пока ее язык не слизал большую часть супа с его члена. Аарон сидел, как вкопанный, при виде губ своей сестры на его члене и восхитительного липкого прикосновения ее языка. Он застонал. Эмма улыбнулась в ответ.

— Тебе это нравится? – спросила она.

"- О, Эмма, ты даже не представляешь.

— Вообще-то, я думаю, что знаю. Минуту назад я почувствовала твой язык на себе, и это было одно из лучших ощущений, которые я когда-либо испытывала. Я просто возвращаю тебе должок.

— Ты делаешь это, а потом еще кое-что, – сказал он.

Она крепко обхватила его член рукой, оставив видимой только выпуклую головку. Она сжала, выталкивая кровь вверх, к голове, и наполняя ее еще больше. Крошечная капелька преякулята вытекла из отверстия на кончике члена Аарона.

Голова Эммы снова опустилась, и на этот раз ее губы сомкнулись на полной головке его члена. Аарон почувствовал, как ее рот вобрал его в себя, прихлебывая оставшийся суп и медленно поглощая его. Он посмотрел на свои колени и увидел, как щеки его сестры раздуваются от его члена внутри нее. Она отстранилась, обнажив член Аарона, теперь обсосанный дочиста.

— Моя сестра сосет мой член, – подумал Аарон. – Я не могу поверить в то, что вижу.

Аарон был в состоянии сенсорной перегрузки, а в воздухе витали ароматы кухни Эммы. Во рту ощущался вкус говядины, а губы Эммы сладко прижимались к его члену.

Она ускорила темп, и ее большой и указательный пальцы образовали плотное кольцо вокруг основания его члена и сжали его. Аарон ахнул от этого ощущения. Эмма действительно знала, что делала. Интересно, много ли у нее было практики?

— Хватит, – подумал он.

Аарон почувствовал, как внутри у него все ускоряется, и понял, что скоро произойдет взрыв. Он пока этого не хотел. Он хотел продолжать наслаждаться. Но быстрое насаживание его сестры на его твердый член своим ртом вскоре свело бы на нет его попытки отсрочить неизбежное.

Без предупреждения Эмма оторвала свой рот от Аарона. Она встала, и ее великолепное тело, сидевшее на высоких каблуках, купалось в неровном свете свечей. Она выгнула спину и выставила грудь вперед, чтобы Аарон мог ее видеть. Затем она подалась вперед, ухватилась за подлокотники его стула и потянула и вывернула его с большей силой, чем Аарон предполагал, что она на это способна. Ножки стула заскрипели по полу. На ее лице появилась озорная ухмылка, и она уселась на колени к Аарону. Член Аарона уютно устроился между ее бедер, а его кончик слегка касался нижнего края коротко остриженного клочка волос.

Эмма придвинула супницу с картофельным пюре поближе. Она держала блестящую сервировочную ложку перед лицом Аарона.

— Следующее блюдо, – сказала она.

Она зачерпнула полную ложку картофеля и быстро приложила его к своим соскам. Большая часть картофеля прилипла к ее грудям, но часть его стекала по грудям и торсу густой смесью картофеля, сливок и сливочного масла.

— Ешь, – сказала Эмма.

Когда Аарон заколебался, Эмма взяла свою руку без ложки, обхватила затылок Аарона и прижала его к своей груди. Аарон накрыл ртом пышную картофельно-сливочную смесь, пососал и прожевал ее. Его зубы почти прикусили сосок, но он вовремя удержал их от смыкания и лишь слегка прикусил сосок. Эмма захныкала.

Когда он закончил, она посыпала грудь Аарона картофелем и съела его с его груди так же, как он ел с ее. Они ходили вот так взад-вперед несколько раз. Съев и обсосав очередную порцию картофеля с груди Аарона, она зачерпнула еще ложку, но на этот раз поднесла ее скорее к бедрам, чем к груди. Она засунула кончик ложки в свою киску и вытащила ложку обратно, чтобы Аарон мог ее увидеть.

— Используй свои пальцы, – сказала она.

Аарон погрузил три пальца под картофельную кашицу и сквозь нее в нее. Его пальцы сжались, и он поскреб стенки ее влагалища с обеих сторон, набирая столько картофеля, сколько мог.

Когда он закончил, Эмма отложила ложку и зачерпнула еще картошки, на этот раз рукой. Аарон поморщился. Все, что делала Эмма, было невероятно возбуждающим, но нетрадиционный способ, которым она это делала, нарушал все правила поведения за обеденным столом, которые он мог себе представить.

Она прижала руку к его рту.

— Открой.

Аарон так и сделал. Сначала медленно, пока не почувствовал, как толстый черпак запихивают ему в рот.

— Пока не глотай, – сказала она.

Эмма прижалась губами к губам Аарона, полными картофельного пюре. Она просунула свой язык внутрь, и он почувствовал, как он заскользил по его языку, расталкивая сливочно-маслянистую пищу. Аарон никогда ни с кем не делил ни кусочка еды. Эта мысль была бы ему отвратительна, но сейчас она не была отвратительной. Он снова прижался своим языком к ее. Они поочередно касались друг друга языками и проглатывали пищу, которую разделяли их рты.

Когда они закончили, то отступили назад.

— Боже мой, Эмма. Я не могу поверить, что мы это делаем.

— Я знаю, – сказала она. – Это похоже на сон. И теперь все будет лучше.

С этими словами Эмма приподнялась на каблуках, взяла его член в руку и придвинулась ближе к нему на коленях. Кончик его члена уперся в ее испачканную, но открытую киску. Эмма опустилась, приоткрывая свое отверстие для его члена. Они оба наблюдали, как член исчезает в ней, и его ширина отодвигала в сторону остатки картофельного пюре.

Она прикусила губу и усмехнулась.

— Время для основного блюда.

Эмма поднялась и упала на своего брата, начав медленно, но постепенно набирая скорость. Их тела, покрытые едой и соусом, шлепнулись друг о друга.

Ни один секс никогда не был для Аарона таким приятным. Он уставился на размеренно покачивающуюся грудь своей сестры перед ним. Ее руки обхватили его за плечи. Его руки крепко обхватили ее за талию. Когда она опустилась на него, он потянул ее вниз, чтобы убедиться, что его член вошел в нее как можно глубже. Эмма тихонько повизгивала при каждом толчке.

— Это так приятно, Аарон, – сказала она. – Ты крупнее, чем я думала.

— Но не слишком большой для твоего мокрого влагалища, сестренка, – сказал он. – Тебе это нравится?

— Мне нравится, когда твой член в моей киске, Аарон, – сказала она. – Ты не единственный, кто получит подарок сегодня вечером.

Аарон трахал Эмму у себя на коленях в течение нескольких минут, пока не почувствовал потребность в чем-то другом.

— Вставай, – сказал он, приподнимая ее за талию. -Мне нужно трахнуть тебя сзади. Мне нужно видеть твою хорошенькую попку, когда я буду трахать тебя.

Эмме, казалось, понравился жесткий, настойчивый тон в голосе брата, и она спрыгнула с его колен, развернулась и схватилась за край стола. Она широко раздвинула ноги и отодвинула свою задницу назад и вверх, навстречу взгляду брата. Аарон снова схватил ее за бедра и толкнул внутрь. Они возобновили раскачиваться друг против друга.

Эмма была напряжена, но насквозь промокла от сочетания своего возбуждения и еды и соусов, плескавшихся внутри нее. Аарону не составило труда увеличить скорость своих толчков, и быстрый ритм визгов его сестры при каждом толчке сводил его с ума.

— О да, Аарон, – воскликнула она. – Трахни свою младшую сестру. Трахни мою маленькую голодную киску.

Он делал это снова и снова, входя в нее, смакуя глазами сладкий бледный цветок ее вздернутой попки, и ее влагалища, туго натянутого вокруг его члена.

Эмма убрала руку со стола и взяла миску с супом. Осталось около трети супа. Она взяла миску и протянула руку за спину, пытаясь удержать ее от быстрого раскачивания своего тела под яростным натиском Аарона. Она вылила остатки себе на спину. Аарон зачарованно наблюдал, как суп широким потоком растекается по ее пояснице, стекая по ягодицам и опускаясь в ложбинку между ними. Он стекал узким ручейком по ее анусу и спускался к киске. Аарон продолжал быстро трахать свою сестру, и капли и крупинки супа брызнули во все стороны там, где его член врезался в ее покрытый супом вход. Остатки супа вылились с ее тела на пол.

Аарон отстранился от сестры и отодвинул стул в сторону. Эмма повернулась лицом к брату.

— Ложись, – сказал он. Он указал на пол и прижался к бокам своей Эммы. Он взял командование на себя, и Эмма последовала его примеру без возражений. Она опустилась на пол. Аарон тоже опустился и стал оттягивать ее плечи назад, пока она не легла навзничь на шахматный пол.

— У тебя соус на туфлях, Эмма, – сказал Аарон. – Ты уверена, что не хочешь их снять?

— С ними все в порядке, – сказала Эмма. – Давай не будем беспокоиться об обуви.

Она подняла ноги высоко в воздух, а затем широко раздвинула их.

— Тебе нравится? – спросила она.

— Да, – сказал он. – Мне нравится, как раскрывается твоя киска, когда ты вот так раздвигаешь ноги. – Все ее тело, но особенно складочки киски и кожа вокруг нее, блестели от соуса и жира в свете свечей.

— Мне нравится раздвигать для тебя ноги, Аарон, – сказала она.

— Продолжай раздвигать их вот так, чтобы я мог трахнуть тебя, Эмма, – сказал он.

Он приставил кончик своего члена к ее отверстию и снова вошел в нее. Он легко вошел внутрь. Его грудь опустилась на ее, пока не прижалась к ее грудям. Он продолжил трахать ее. Ее тело скользило по скользкому, засаленному полу, и ему было нелегко удерживать ее на месте руками.

Рот Аарона опустился на рот Эммы, когда он трахал ее. Он просунул свой язык внутрь нее. Их роли поменялись местами, и он взял командование на себя. Он почувствовал страстное подчинение ее тела своему. Полустоны и хрюканье вырывались из их ртов, когда они трахали и целовали друг друга. Их тела соскальзывали и скользили по полу, двигаясь вместе.

Аарон наклонил свой член так, чтобы его верхний край скользил по клитору Эммы. Он хотел, чтобы она кончила. Он почувствовал, как Эмма откликнулась и наклонила бедра, чтобы усилить давление. Она застонала. Аарон тоже так чувствовал. Он чувствовал приближение оргазма, но хотел продержаться до тех пор, пока Эмма не кончит первой. Он приподнялся над ней всем телом, упираясь руками в скользкий пол. Руки Эммы были прижаты к его заднице, чтобы прижаться к нему.

Аарон надавил сильнее. Он не собирался долго сдерживаться. Но ему и не нужно было этого делать. После еще нескольких толчков тело Эммы сдалось. Она запрокинула голову, широко открыла рот и завизжала, а ее тело содрогнулось. Ее лобковый бугорок сильно прижался к его, когда она схватила его за задницу с животной свирепостью.

Этого было достаточно для Аарона. Он отпустил себя. Он резко выдохнул, когда густая струя спермы потекла по его члену и забрызгала внутренности его сестры.

Они прижимались друг к другу почти минуту, пока Аарон больше не смог этого выносить. Ему пришлось отступить. Подкрашенная соусом сперма скользнула по его члену и потекла по отверстию к киске его сестры. Аарон откинулся на пол, лежа рядом со своей сестрой.

— С днем рождения, Аарон, – сказала Эмма.

— Это был самый лучший подарок на день рождения в моей жизни.

— Ты всегда говорил, что я хороша на кухне. Я думаю, ты был прав.

Аарон рассмеялся.

— Ты никогда не была лучше, чем сегодня вечером, Эмма, – сказал он. – Это был отличный… ужин.

— Специальное меню от шеф-повара, – сказала она.

Несколько минут они лежали вместе на полу, ничего не говоря. Эмма повернулась на бок, чтобы обнять своего брата. Она положила руку на его липкую грудь.

— Ммммм, старший брат, – сказала она.

Аарон приподнялся с пола на локте. Пот и соус стекали с его тела, когда он сидел рядом со своей сестрой на кухонном полу. Его взгляд скользнул по ее обнаженной коже. Эмма тоже вспотела. Она посмотрела на него. Аарон узнал этот взгляд. Это было выражение его лица на фотографии в гостиной.

— Аарон, я должна тебе кое-что сказать, – сказала Эмма.

— Что это? – спросил он.

— Я… э-э… я никогда по-настоящему не чувствовала опухоль, – сказала Эмма, глядя в пол. – Я просто дурачила тебя.

— Да? – Аарон бросил ей вызов. Его глаза уставились ей в лоб, когда она отвела от него взгляд.

Аарон положил руку на подбородок Эммы и приподнял его, чтобы она посмотрела на него.

— Тебе не удалось меня одурачить, – сказал он. – Я знал.

Рот Эммы открылся от удивления.

— Может, я и дурак, сестренка, – сказал Аарон, обнимая ее с удвоенной страстью. – Но я не идиот.

Эмма усмехнулась, и ее брови изогнулись дугой.

— Разве я этого не знаю, мой большой умный брат, – сказала она, сжимая его руку между ног. – Похоже, ты меня одурачил.

Они снова поцеловались, и их языки соприкоснулись. Аарон почувствовал, как сиськи его сестры прижались к его груди, и подумал про себя, что ничто, возможно, не может быть приятнее этого.

Они лежали вместе на полу еще несколько минут, а затем Аарон отстранился. Он начал вставать, но Эмма схватила его за руку и потянула обратно на пол.

— Куда, по-твоему, ты направляешься? – потребовала она.

— Я грязный, – сказал Аарон, оглядывая свое тело, покрытое блестящей пленкой из соуса, масла, сливок и девичьих соков. – Я подумал, что надо бы прибраться.

— Ты никуда не уйдешь, старший брат, – сказала Эмма. – Пришло время для десерта.

Конец.

P.S. Дорогой читатель! Понравилось? Если да – пожалуйста, перечислите 10 рублей на карту № 2202200858517376. Вас это сильно по карману не ударит, а для меня это единственный источник дохода. Заранее благодарен. Ваш ЛюбительКлубнички.