Госпожа нищенка и её раб дворянин

Ночь была темная и сырая, улицы скользкие от дождя. Молодой дворянин в плаще и капюшоне бесшумно двигался по запретным улицам города. У него был секрет, склонность, которую он скрывал от мира. Ему нравилось подчиняться женщинам, отдаваться их желаниям и прихотям.

По пути он заметил в дверном проеме фигуру нищенки в изорванной и грязной одежде.

Он заметил ее вдалеке: нищую женщину, спрятавшуюся в темном углу, ее одежда была изорвана, а на лице были испещрены морщины страданий. Страх и усталость светились в ее глазах, когда она оглядывалась вокруг, надеясь избежать нежелательного внимания, которое сопровождало ее работу.

Она ждала клиентов, но во времена, когда жил дворянин, женщина за тридцать считалась старой. Мужчины выбирали более молодых, которые работали на этой улице. Также её не презентабельный вид из-за изношенной одежды отпугивал клиентов.

Когда он приблизился, она подняла глаза, на ее лице отразился страх. Он видел синяки и порезы, свидетельства тяжелой жизни. Он почувствовал волнение в своём сердце, но не из-за насилия, которое она пережила, а из-за силы, которая позволила ей выжить. Он полез в сумочку, вытащил несколько монет и бросил их ей на колени.

— За твою беду, — сказал он тихо, его голос был нежным и обнадеживающим. Она посмотрела на него с удивлением, не привыкшая к такой доброте со стороны мужчин, которые обычно к ней приближались. Он повернулся, чтобы уйти, но затем заколебался. Он снова посмотрел на нее, его взгляд был обращен на изгиб ее ягодиц, обнаженных под рваной юбкой.

«Мне не нужна твоя благотворительность», — выплюнула она хриплым голосом. Женщина фыркнула, ее смех был окрашен горечью. «Я старая и изношенная, мальчик. Здесь можно найти девушек помоложе и покрасивее, потрать деньги на них».

Дворянин стал на колени и протянул руку, его пальцы нежно коснулись грубой ткани ее юбки. Он поцеловал её. Он чувствовал, как напряглись ее мышцы под его прикосновением, но не стал давить, а позволил ей привыкнуть к его присутствию.

«Я не предлагаю благотворительность», — ответил юноша мягким голосом. «Я предлагаю что-то… другое. Я хочу доставить тебе удовольствие любым способом, который ты считаешь нужным». Женщина подозрительно взглянула на него, но что-то в его тоне, должно быть, убедило ее, потому что в конце концов она кивнула в знак согласия. Не говоря ни слова, он на коленях поднимал ее юбку еще выше, его сердце колотилось, и он готов был начал лизать ее испачканные грязью ягодицы.

Женщина сначала напряглась, готовая драться или бежать, но он не тронул ее. Вместо этого он начал лизать ее, его язык чертил узоры на ее коже. Она молчала, не зная, что делать. Она никогда раньше не испытывала подобного. Его язык был теплым и влажным, и это было… приятно. Она расслабилась, позволяя ему продолжить. Закончив, он встал, поправил одежду и протянул ей еще несколько монет. «До завтра», — сказал он и ушел.

На следующий день он вернулся. Она была там, ждала его. Он ничего не говорил, не спрашивал ее имени. Вместо этого он задрал ей юбку и снова начал лизать её жопу. На этот раз она застонала, ее тело ответило на его прикосновения. Он лизал ее дольше, его язык исследовал каждый дюйм ее кожи. Закончив, он отдал ей деньги и ушел. Это стало их рутиной. Каждый день он приходил, облизывал ее и уходил.

Он вернулся, и еще через день, и еще через день. Каждый раз женщина позволяла ему доставить ей удовольствие, а дворянин ни разу не просил ничего взамен.

Она начала с нетерпением ждать его визитов, ее тело жаждало его прикосновений. Она стала больше приводить себя в порядок, чтобы привести себя в презентабельный вид в его глазах. На деньги, которые он ей дал, она купила новую одежду, чтобы выглядеть более респектабельно.

Однажды он удивил ее. Вылизав ее попку, он начал лизать ее киску. Она ахнула, ее тело задрожало от удовольствия. Он лизал ее дольше, его язык погружался в ее складки, пробуя на вкус ее сущность. Она застонала, ее руки схватили его за голову, притягивая ближе.

Она перестала продавать свое тело другим мужчинам и вместо этого каждую ночь ждала, пока юноша дворянских кровей придет к ней.

Он стал ее единственным клиентом, единственным источником дохода. Она отвергла всех других мужчин, ожидающих её, после того как она похорошела. Его язык был всем, что ей было нужно, всем, чего она хотела.

«Моя попа — твоя», — говорила она ему голосом, полным желания. «Никто другой не может прикоснуться к ней, никто другой не может её попробовать».

Молодой дворянин наслаждался ее словами и властью, которую она имела над ним. Ему нравилось ощущение ее рук на своей голове, ведущих его туда, куда она хотела, чтобы к ней прикоснулись. Ему нравилось, как она стонала и задыхалась, когда он лизал и сосал ее, как ее тело тряслось от удовольствия.

Лизать и сосать ее киску, его язык исследовал каждый ее дюйм. Это был его долг. Стоны женщины становились все громче и неистовее, ее тело дрожало от удовольствия.

— Да, да, именно так, — выдохнула она, держась руками за стены, пока юноша лизал и посасывал ее сзади. Когда она, наконец, кончила, это было с криком чистого удовольствия, ее тело тряслось и содрогалось, когда волна за волной нахлынула на нее.

Юноша снова опустился на колени, его сердце колотилось от волнения и благоговения. С этой ночи их встречи стали еще более интенсивными, более страстными. Женщина требовала, чтобы мальчик лизал и сосал ее киску, и он охотно подчинялся, его собственное тело дрожало от желания, пока он доставлял ей удовольствие.

«Ты мой», — говорила она ему хриплым от желания голосом. «Мой маленький раб, моя игрушка».

Он знал, что никогда не сможет получить ее, не так, как ему хотелось. Она была нищенкой, шлюхой, а он был дворянином, богатым и влиятельным человеком. Но в темноте ночи, когда он стоял на коленях позади нее, лизал и сосал ее задницу и киску, он мог притворяться, что он принадлежит ей. Она выше его. Он её собственность.

Он готов притворяться всю свою жизнь.