Групповуха с Мариной(Ну почти)

Максим.

Познакомились мы с Ольгой лишь с одной целью – потрахаться. Она надеялась лишь на вирт, но через пару дней общения согласилась на встречу, в ходе которой я уломал ее сначала на минет в каком-то темном закоулке, а потом и на секс в ее квартире.

"Дочка может в любой момент вернуться от подружки, " – отмазывалась женщина от предстоящего, пока я мацал ее в коридоре, неминуемо раздевая. Приводить ещё какие-то доводы против секса ей мешали мои поцелуи и собственное желание, поэтому она не сопротивлялась, когда я развернул ее жопкой к себе и слегка наклонил.

— Только быстрее, пожалуйста, – прошептала Ольга, задрала подол платья, выпятила попу, расставив ноги и уперев ладони в стену.

Быстро войти в ее влагалище было сложно, не трахали ее давненько. Члену приходилось "разрывать" слипшиеся стенки, под страдальческое "ай-ай-ай" партнёрши и сопротивление ручки, упёртой в мой живот. Потом долго просто стояли, пока она привыкала к члену в пизде, время от времени сжимая его спазмами влагалища. Потом сама начала осторожно двигаться, тихонько посапывая носом, будто боясь нарушить тишину лишними звуками. Громче дыхания было лишь хлюпанье ее дырки, плотно обхватившей мой член.

Наигравшись прилюдией, я легонько шлёпнул ее по жопе, толкнул посильнее тазом, желая разшевелить наше вялое совокупление. Ольга взвизгнула, слегка задрожала, но справилась с перевозбуждением, замерев. Вышел из нее наполовину и резко насадил ее на член, с громким шлепком тела о тело. Потом ещё раз, и ещё. Пока женщина не обмякла, вывернув таз для нормального траха.

Наш нормальный трах был грубым. Я как заведённый быстро хлестал тазом по жопе Ольги, ухватив женщину за талию, удерживал ее от попыток соскользнуть с члена, не забывая при этом время от времени шлёпнуть ее по ягодице, от чего на той уже горело ярко-красным большое пятно. Ольга шипела, сдерживала визг, иногда толкалась жопой на встречу моим движениям.

— Все, хватит, – зашептала она сбивчиво, когда я прижал ее к себе, ухватив за маленькие сиськи, и начал ласкать губами мочку ушка. Трах не остановился, просто член по яйца вошёл в голодную пизду Ольги, и она, плавно изгибая худое тело, сама елозила влагалищем по нему. Моя рука ласкала ее клитор, управляемая ладошкой женщины, и в целом такой секс мог длится бесконечно, но Ольга, наверное уже получив необходимую порцию траха, вывернулась из моей хватки, пристроилась на коленях под моим членом и быстрой дрочкой и минетом довела меня до оргазма.

О Марине.

Девушке стукнуло 18. Она постоянно пугала мать этим возрастом, угрожая уйти из дома при совершеннолетии, но по факту просто манипулировала Ольгой. У женщины никого не было кроме дочери, поэтому она послушно поддавалась на эти манипуляции, потакала ей, позабыв о собственных интересах и потребностях. Пока в ее жизни не появился Максим.

Марина конечно же приняла в штыки ухажёра Ольги. Сначала просто привитый заботой матери эгоизм терзал самолюбие девушки, но потом женщина реально отдалилась от дочери, запутавшись в сетях Амура. Беда была еще и в том, что избалованная с детства Марина на протяжении долгих лет проявляла свой дурной характер на матери и по-сути уже исчерпала "арсенал" козней и пакостей. Были уже и откровенные наряды, и яркий макияж, пирсинг, татуировки, пьяные вечеринки, исчезновения из дома на пару суток. Хоть она ещё не трахалась, но мать пугала своими якобы случившимися сексуальными похождениями, даже беременностью, лишь бы насолить не понятно за что родному человеку. Поэтому любые ее нападки в сторону Максима Ольга принимала снисходительно, а то и вовсе мягко пресекала дочь, заполучив за годы иммунитет к "яду" Марины.

И вот ей 18, но страшно исполнить свою давнюю угрозу, ведь совсем не повзрослев, она боялась даже того, что мать не станет ее останавливать, а вне заботы Ольги она себя не представляла. Куда реальнее казалось разлучить ее с этим Максимом, чем-то очаровавшим ее мать. Как? Дебильные сериальчики подсказали девушке план.

О Максиме.

Банька подправила состояние Максима. Жар и пар на время выдавили из него вместо с потом переживания о новой любовнице. Эти отношения его уже начинали тяготеть, но резко порвать с Ольгой он не мог. Было жалко сорокалетнюю бабу, жизнь положившую на алтарь воспитания единственной дочери. В парне женщина нашла для себя отдушину в своем ветхом, застоявшимся мирке. Без развлечений, без любви, без секса, но лишь с односторонней заботой о дочери. С другой стороны, изначально они оба условились на ни что не обязывающий перепихон, нести за что-то ещё ответственность Максим не должен был. Но Ольга, как наивная девчушка, вцепилась в их отношения, обложила их помимо секса сначала перекусами в кафешках да прогулками, потом подарками, романтическими поездками на два-три дня в красивые места, где давала Максиму иметь себя в любые отверстия в любом порядке, как он захочет.

Друзья-приятели в свойственной им манере поддерживали парня смехуечками по типу "когда женитьба", "позовешь на свадьбу", "как наследство потратишь", "не треснула ещё твоя доска". Максим, делая беззаботный вид, подыгрывал друзьям, убеждая себя и их в несерьезности отношений. Хватало этой поддержки ненадолго.

Последней каплей было его знакомство с Мариной, случившееся по инициативе Ольги, довольно-таки авторитарной инициативе, хоть и стоящей женщине раздолбанной жопы. Но именно это знакомство и отрезвило парня.

Максим.

Маринка, как я заочно назвал дочь Ольги, была внешне интересной девушкой. Невысокая, чуть полненькая фигуристая куколка, с присущими для куколок большими голубыми глазами, пухлыми щёчками, маленьким носиком, чувственными всегда приоткрытыми губками. Видно было, что ее изнеженное тело не любит физические нагрузки, от чего уже в 18 лет сиськи, жопка, бедра и животик приобрели объемные округлости, пусть и за счёт лишнего веса. Остальные черты во внешности Маринки вызывали некоторое отвращение, хотя гармонировали с этой сучкой, были излишни в присутствии Ольги. Количество косметики на молодом лице делали девушку похожей на доступную шалаву, обтягивающая майка условно скрывала грудь, но была по-сути "нарисована" тканью на теле Маринки, даже большие блямбы ареолов проступали через белую ткань, не говоря уже о бугорках сосков. Дырявые лосины – та же история, было понятно, что на ней сейчас слипы.

Ольгу смущал вид дочери, но она молчала, избегая по возможности внимания к Марине. Поддерживала разговоры ни о чем, подносила приготовленные явства, оставляя меня на время наедине с дочерью.

Марина меня фелигранно игнорировала, то копая ложечкой дисерт, то шустро тыкая пальчиками по дисплею смартфона, то подправляя сиськи в неудобной майке. Иногда наши взгляды встречались: мой дружелюбный и ее ненавистный изподлобья. Негатив к себе я всегда воспринимаю весело, защитная реакция организма. Поэтому решил немного помстить Маринке, привнося большего участия в нашу посиделку.

— Чудесный тортик, – похвалил я угощение Ольги.

— Спасибо, – мило засмущалась она, – не слишком сладкий?

— Не слаще тебя, – подмигнул я.

Ольга покраснела, улыбнулась, искося поглядела на дочь. Та демонстративно пропустила мимо ушей мой флирт. Я привстал, перевалился через столик, поцеловал Ольгу в губы. Она, конечно, смутилась, но главное, что Маринка возмущённо цокнула, отвернулась от нашего поцелуя. Я остался доволен, сел на место.

Ольга легонько ткнула меня ножкой под столом, я показал ей язык.

— Отличная погода для прогулки, кстати, – намекнул я Маринке о желании остаться с ее матерью наедине, – не хочешь прогуляться, Маринка?

Так, чтобы сильнее подколоть девушку сделал я прямое предложение. Ольга выпучила глаза, отрицательно замотала головой, будто ее какая-то страшная тайна вот-вот вскроется. Маринка принялась испепелять меня взглядом, энергии у нее хватило секунд на 10, после чего она уткнулась всмартфон.

— Можно убирать? – чтобы разрядить обстановку, поинтересовалась Ольга, сгребая у меня тарелку с чашкой.

Я улыбнулся ей, уставился в вырез ее кофточки, где виднелись ее сисечки. Это заметила Маринка, и хорошо, что заметила. Краем глаза я увидел, как она сравнивает свои сиськи с грудью матери. У нее были больше на пару размеров, это очевидно, но на ее буфера я специально не обращал внимания все время. Эти мысли заставили мой член набухать, что не осталось без внимания девушки. Правда, она восприняла это как реакцию на ее мать. Фыркнула и ушла из-за стола.

Люблю играть с девушками. Эта молодая сучка напомнила каково это. С Ольгой мы не играли, просто трахались и проводили вместе время. Что бы она сделала, если бы я глазел на ее дочь? Наверное, промолчала бы, а во время секса, трахалась как самая ненасытная блядь, пытаясь придержать меня рядом с собой ещё какое-то время. И зачем нам это?

О Маринке.

Девушка заскочила в свою комнату, зло хлопнув дверь.

— Урод! Ненавижу, – зло шипела она, пиная плюшевого медведя.

Ей было противно смотреть, как этот хмырь заигрывает с ее матерью, а та, как какая-то сука, ластится к нему, ещё и рожу делает такую застенчивую. Фу, гадость! На нее даже не смотрит!

Девушка схватила телефон, он пискнул о заканчивающемся заряде батареи.

— Урод! – взвизгнула девушка, бросила аппарат о кровать. Зарядка была на кухне.

Девушка успокоила себя, подправила сиськи в тесной майке. Можно было переодеться во что-нибудь более удобное, но сначала она решила добыть зарядку.

Выйдя из комнаты, Марина услышала шушуканье с тихими смешочками, плохо слышимые через звук журчащей из крана воды. Она выглянула из-за колоны общего с кухней зала и увидела, как урод прижимается к ее матери сзади, целует ее уши и щеки, лезет лапами под кофту. А мать, как шлюха, хихикает, толкает его своей жопой, совсем не вырывается. Девушка собралась выскочить, чтобы разрушить творившуюся идиллию, но вместо этого была вынуждена прятаться, чтобы развернувшаяся лицом к Максиму мать не заметила ее.

Когда Маринка вновь продолжила свои шпионские игры, открывшаяся картинка ошарашила ее.

— Охуеть! – шепотом взвизгнула она от увиденного.

Ее мать сидела на столешнице, раскинув ноги. Из-под задранной юбки виднелась ее гладкая промежность, которую жадно вилизывал Максим, иногда вгонял в пизду два-три пальца и трахал ее, иногда дрочил пальцами анал суки. Взамен на это она гладила его по голове, извивалась, шептала что-то на ухо, подкидывала тазом навстречу ласкам ебаря. Маринка возбудилась не на шутку. Одно дела залипать за порнухой, теребя клитор или переписываться на пошлые темы с непонятно кем, и совсем другое, видеть секс в десятке метров от себя. Ещё и секс матери!

Девушка почувствовала, как промокли ее леггинсы, пришлось возвращаться в свою комнату. Заперев дверь, она быстро переоделась в спортивные широкие штаны, толстовку, не забыла поменять и белье. Производя как можно больше шума, вышла на кухню, но никакой непристойности не увидела, только мать была слегка растрепана и урод, стоявший рядом, хитро улыбался, держал руки в карманах ближе к ширинке.

"Сморчка своего прячешь", – догадалась Марина, мимоходом бросив взгляд на ширинку парня. Взяла зарядку, случайно задев его широким бедром, и снова удалилась.

Так девушка и просидела в своей комнате до вечера, не проводив даже ненавистного гостя. Поунижала каких-то виртуальных дрочеров, пытавшихся выклянчить у нее интимные фотки, посмотрела порнушку, представляя вместо актеров мать и ее ебаря, наминая при этом свою маленькую пилотку. "Веселье" прервал стук матери.

— Марина, можно с тобой поговорить? – через дверь попросила Ольга.

Девушка молчала, наслаждалась своей местью матери. Игнорирование дочерью было самым тяжёлым наказанием для одинокой женщины. Она стояла, словно верная собака, дожидавшаяся хозяина, тихо проталкивая комок обиды в горло.

"Вот и стой там, шлюха! – усмехалась про себя Маринка, – когда наебешься со своим уродом, тогда и поговорим."

Настроение девушки поднялось, опять под нее подстраиваются, ещё чуть-чуть и мать начнет оправдываться, лимизить, а пока пускай постоит, помучается. Такое в ее жизни случалось часто, правда со временем людей, готовых подобное терпеть становилось все меньше, пока не осталась одна мать. Но признать собственную вину в своем одиночестве Марина не могла, проще было злиться и винить во всем мать.

— Мариночка, – как-то жалобно снова обозначила свое присутствие Ольга, вероятно готовившая оправдания, – мы с Максимом собрались в кино, пошли с нами.

Минуту спустя Марина открыла матери дверь, уставилась на нее снизу вверх злобной мордашкой. Было бы замечательно, если бы ее лицо было заплаканым, но омерзительный характер сыграл с ней злую шутку, слезы "не подвезли во время".

— Валите! – зло гаркнула она в лицо матери, захлопнув дверь перед ее носом.

О Максиме.

Парень заехал за Ольгой, как условились. Ее отказ от поездки в кино не вызвал в нем удивления, ведь с "причиной" он сегодня познакомился, поэтому воспринял неприятную новость с терпением. В любом случае отказ он не принял, имея свои резоны в этой встрече с женщиной. Лучшего повода порвать с ней было сложно представить. Мол, дочка против его персоны, он не может лезть в их семью, бла-бла-бла. Отпусти и забудь. Но сначала нужно ее вытащить из этого змеинного гойна, в нем Ольга была не просто не интересной женщиной, а даже противной, забитой, запуганной прислугой избалованной дочери. На людях она преображалась, будто расцветала, становилась веселой, немного дерзкой, красивой и привлекала внимание парней. С такой Ольгой ему было проще провернуть такое малоприятное действо, как расставание.

Максим однозначно замутил бы с ней, если бы потерял память, к примеру, но сейчас она уже приелась, играть страсть было все сложнее, поэтому парень был готов пойти на все, лишь бы сегодня эта женщина пошла с ним.

— . ..Ты ей только хуже делаешь, потакая ее капризам, – резал по живому Максим, разбирая оборону Ольги по кирпичикам, – собирайся и пошли в кино. Пускай сидит одна и думает над своим поведением, никто ничего плохого ей не сделал. Я жду тебя в машине.

Максим покинул дом Ольги, сел в машину. Его немного мучила совесть, ведь он поставил несчастной женщине ультиматум, любой ее выбор приведет к их расставанию. Время любезностей подходило к концу, когда он уже был готов уехать, Ольга вышла, приняв его предложение.

— Что ж. Значит попозже разбежится, – раздражённо дёргая ручник, прошипел парень. Вышел, мило улыбаясь, навстречу пассии, галантно распахнул перед ней дверь авто.

Марина.

Я демонстративно уставилась окно, чтобы мать увидела меня, когда будет садиться в колымагу урода. Но она даже не взглянула на меня, променяла дочь ради своей грязной пизды. Но обиды от меня, мамаша, не дождешься, я осознала свою вину в произошедшем, сделала соответствующие выводы, но не раскаялась, не надейся! Вместе вам не быть.

Урод твой довольно молодой, соблазнить его, наверное, не составит труда. К тому же раз он позарился на такую стремную старуху, меня он захочет отыметь однозначно. У меня и сиськи больше, и попа круче. Даже трахаться не придется, лишь бы курица нас голыми застукала.

Позову этого придурка на дачу, чтобы помириться, типа, разведу его на интим и покажу матери, как он пристает ко мне.

Максим.

План рушился, точнее расжижался в слезах. Ольга уткнулась в мою грудь и тихонько плакала, полностью игнорируя фильм. Я гладил ее по волосам, осознавая, что превращаюсь в тряпку, то бишь, в носовой платок. Никакого разрыва отношений не будет. Сегодня, по крайней мере.

Звякнуло уведомление. Несложно было догадаться, от кого пришло сообщение.

"Мать оставила телифон. Пускай не теряет. Я была не права. Давайте соберёмся вместе на даче, и всё обсудим. Тока матери ниче не говори, я ей сама скажу. Хочу сюрприз сделать. Целую)"

Я ухмыльнулся подкату Маринки, доверия ее инициатива не вызывала, но тем интереснее представлялась эта авантюра. Даже сожаление о неразорванных отношениях куда-то пропало.

Я быстро накатал ответ девушке, в целом согласился с ее предложением, с небольшими поправками.

Заключение.

Ехали молча. Пару раз Маринка поинтересовалась, знает ли Ольга адрес моей дачи, оба раза получила утвердительный ответ. Теперь притихла. Она была похожа на мать, но лишь в том, что разительно менялась, покинув дом. Сидела тихо, потупив глазки, лишь изредка кидала на меня растерянные взгляды. Помогать ей расслабиться я не собирался. Обойдется.

Ничего не изменилось, когда я проводил ее в дачу. Она словно кулема прижалась спиной к косяку входной двери и стояла, пока я раздевался и раскладывал поклажу по местам.

— Чего стоишь там? Располагайся, – пригласил я девушку, разводя огонь в камине, – будь как дома, путник.

Маринка скромно села на краешек дивана, тихая-тихая, как мышка. Я еле сдерживал смех. Вот тебе и стерва! Ну, Оля, пиздец, ты поломала жизнь и себе и девчонке. Дуреха.

С огнем в камине стало намного уютнее, ну мне-то точно. Я пообжигал немного руки о веселое пламя, после чего подсел к девушке, вальяжно развалившься, по-хозяйски раскинул руки на спинке дивана. Формально Маринка находилась в моих объятиях, пусть и безконтактных. Без слез на нее было не взглянуть. Бедняжка вся съежилась, сгорбилась, будто окоченела. Это абсолютно не коррелировалось с ее вульгарным нарядом и броским макияжем.

— Иди, умойся, – приказал я, изучив ее образ.

Девушка безропотно послушалась, так же безропотно села на свое место по моей же команде.

— Так тебе гораздо лучше, – оценил я ее новый образ, это была объективная оценка, – у тебя сиськи скоро выпадут.

Маринка покраснела, прикрылась ручками на сколько смогла. Я приблизился к ней вплотную, обнял за талию, от чего она затрепетала, попыталась отстраниться, но я ей не позволил. Убрал ее ручки с грудей. Сиськи у нее были шикарные, конечно. Прям шары и шары, мягкие, но упругие, высоко вздымающиеся от взволнованного дыхания молодой сучки.

— Ты для меня так оделась? – поинтересовался я, разглядывая красотку и поправляя ее волосы, – зачем ты это все устроила?

— Я хотела вас разлучить, – промямлила девушка, никак не сопротивляясь руке моей, поглаживающей ее сиську.

— Как это?

— Не знаю.

— Давай за враньё ты будешь снимать что-то из одежды, – предложил я, потискивая сиси Марины, – снимай этот топик.

— Я правда…

— За неправду – одна тряпка, – подмигнул я. Потянул вверх маленький топик. Девушка, путаясь в руках и лямках, позволила снять его. Осталась топлес.

— Ну и как?

— Хотела, чтобы мать увидела нас вместе голыми, – раскрыла свои планы Маринка, прикрывая ладошками часть сисек.

— Давай разденемся, Ольга скоро придет, – я начал раздеваться, девушка – офигевать, – трусы тоже снимать?

Я замер с приспущенными трусами, засветив Маринке волосатый лобок и толстое основание члена. Девушка отвернулась от увиденного. Сжалась в комочек, подогнув под себя ножки, мало заботясь о том, что из-под короткой юбочки видны ее трусики и массивные ягодицы. Я пристроился к ней сзади, положил ладонь на ее жопу, от чего девушка дернулась, натянула максимум ткани на ягодицу, плотно прижала ее к телу, защитив тем самым свою задницу от меня. Защита эта была, прямо скажем, никакая, но торопиться мне было незачем, решил пока оставить ее в покое. Вместо жопки ухватил сиськи девушки, едва поместившиеся в моих лапищах, сильно сдавил их в ладонях и сдвинул вместе, отчего Маринка аж взвизгнула, вцепилась ноготками в мои руки, попыталась оторвать их от себя. Ничего у нее не получилось, я просто притянул ее к себе, прижал, ощущая животом и грудью ее бархатистую, но покрытую муражками кожу. Принялся наминать буфера, раздавливать их пальцами и о грудную клетку, максимально раздвигать в сторону. Девушка сопела, хлюпала соплями, но молчала.

— Ты такая горячая сучка, – издевался я над ней, нашептывая на ушко грязные слова, пока ласкал ее грудь, – хочешь мой хуй?

Маринка отрицательно мотнула головой, но застонала, начала задыхаться от ласк моих губ, посасывающих мочку ее ушка. Прогнулась, инстинктивно выдвинув навстречу попку. Пользуясь моментом положил ее спинкой на себя, раскинув ножки по обе стороны от своего полуголого лобка. Внимания на это она как-будто и не обратила, поглащенная кайфом интимной близости. Просто развалилась на мне, распластав руки-ноги и закинув назад голову. Я не смог сдержаться и вставил в ее раскрывшийся ротик палец. Наверное, слишком глубоко, аж достал шершавый корень языка. Девушка выпучила блестящие от слез глазки, отдернулась от этой эмитации минета, заелозилась, в попытке слезть с меня.

— Не надо, не надо! – замямлила она, активно стряхивая с себя мои ладони, которые то давили ее сиськи, то гладили животик, то оттягивали в сторону полосатые трусики, а то и вовсе легонько щипали мокрую пизденку сучки. Эта эротическая борьба наконец привела к тому, что мой член выскочил из трусов и твердым колом прижался к лобку девушки.

— О да, сучка. Сейчас твоя пизда затрещит, – добивал я самообладание Маринки, застывшей при виде большого хуя, торчащего рядом с ее лобком, – смотри, он продавит твое влагалище до самых сисек.

Противно мыча прямо ей в ухо я задвигал тазом, легко поднимая при этом тело девушки, эмитируя нашу еблю, снова принялся мацать ее, порвал на ней трусики, лишив киску единственной защиты.

— Мамочка! – заплакала Маринка, закрыв личико ладошками, – не надо, пожалуйста.

Пизденка у нее была, конечно, аппетитная. Девственная, с пухлыми наружными губами, полностью скрывающими половые губки. Но опробовать дырку девчушки помешал скрип двери.

— Мама! – завизжала девушка, выскальзывая из моих объятий. Перевалилась через меня, готовая бежать навстречу спасению, но замерла на четвереньках, выставив голую жопу почти мне в лицо. Ради хохмы я даже ткнул пальцем в плотное розовое очко, сильно продавив, отчего Маринка взвизгнула.

— Здарова, Макс, – пробасил стоящий на пороге обросший здоровяк, без приглашения снимающий верхнюю одежду, – не помешал?

Бородатый громила без приглашения сел на диван, прижав почти голую Маринку ко мне.

— У нас тут голая вечеринка так-то, – вместо ответа уточнил я правила дрескота. Мужик качнул подбородком, выкатив нижнюю губу, демонстрируя тем самым свое согласие, сбросил с себя одежду. Завалился на место, придавив могучей ручищей совсем затихшую Марину.

— Николай, – протянул гость лапу для знакомства. Девушка на автомате потрогала руку мужика, тем самым закрывая официальную часть знакомства.

Колян оценивающе осмотрел голую тихоню. Судя по торчащей шняге мужика, внешность Маринки была удостоена высшей оценки. Он даже передёрнул стояк размером с предплечье дрожащей от избытка адреналина девушки, типа "плюсик" добавил.

— Ну дак чё, может приступим? – добавил гость романтики в сложившуюся обстановку. Покряхтывая, развернул свою здоровенную тушу на полоборота к Маринке, сгреб ее за жопу и талию, посадил к себе на живот, – ух какая ты ляля! Сопля ещё совсем, а вон какие титьки уже наростила! Чего такая зажатая? Давай хоть подрочи пока что-ли.

— Я домой хочу, – заныла девчушка, попыталась сползти с Коляна, но тот удержал ее за сиськи, сильно сдавил их, Маринка аж зашипела от боль, – Максим…

— Что? – как можно более равнодушно отозвался я, демонстративно не отвлекаясь от натягивания гондона на член.

— Я не смогу, – запричитала сучка, захлебываясь слезами, когда Колян прижал ее к себе, а я пристроился к ней сзади и принялся водить хуем по ее девственным дырочкам.

Девушка попыталась прикрыть их ладошкой, но Колян перехватил ее ручку и положил на свой член.

— Дрочи, – приказал он. Маринка суетливо сползла с мужика, неуклюже отталкивая своей жопой мой член, склонилась над ним, обхватила хуище обоими ручками и принялась неумело дрочить.

Долго пыхтела, борясь с массивным агрегатом, ничего не добилась, только устала.

— Мне давай, – оттащил я ее от хера Коляна, вложил в маленькую ручку свой член, в другую – яйца, – смотрела же порнуху. Давай как там.

Маринка быстро задергала мой хуй, замассировала яйца, надеясь наверное быстрее довести меня до оргазма. Но быстро получилось лишь потратить последние силы, может поэтому моя залупа без протестов с ее стороны поелозила по ее губам, прежде, чем Колян снова утянул девушку к себе между ног, где она продолжила дрочить, стоя на корточках подле здоровяка.

— Ольга такая же? – поинтересовался Колян, сжав милое личико за щёчки, от чего губы девушки вытянулись "уточкой". Повертел ее головой из стороны в сторону, как красивый экспонат, погладил губки большим пальцем, потом вложил его в рот.

— Мамка у нее огонь! – похвастался я своей любовницей, – безотказная. Любит потрахаться. Дочка в нее пошла. Да, Маринка?

Подхватил девчушку за подмышки, под ее звонкий визг поднял над собой, закружил, пал рядом с гостем на диван, сучку разложил поперек наших ног. Как раз чтобы ее лицо оказалось у моего члена, а лобок на стояке Коляна.

— Я ни с кем не трахалась, – заверещала девушка, отворачивая лицо от моих попыток подружить ее губы со своим членом, – Максим, отпустите меня. Аааа!

Колян протолкнул лапу ей между ног, принялся водить большим пальцем по ее щели, слегка погружая его в мокрую пизденку, ещё чуть-чуть и сломал бы целку бедняжке.

Я нахмурил брови, отрицательно качнул головой. Друг успокоил меня жестом, мол все под контролем, принялся дрочить клитор девчонки, от чего та завизжала, задергала-завиляла жопой, ещё чуть-чуть и кончила бы, но Колян не обманул, и вправду контролировал ситуацию: ласкал молодую киску без дефлорация, на грани оргазма, от чего Маринка хрипела, брыкалась, мямлила что-то набитым моим членом ртом, осарычившишь на меня перепуганными глазищами. Хапнула она его совсем неожиданно для себя, пока кричала от дрочки, широко раззявив пасть. Сосать, конечно, не сосала, просто держала хуй во рту, иногда сама натыкалась на него глоткой, елозя между нами.

Еблей наше времяпрепровождение было сложно назвать, но для аутентичности момента, мы с другом подхалимствовали нашей "поебушке", подбадривая ее грязными эпитетами и планами на ее счёт в обозримом будущем. Она была сломлена, просто пыхтела и стонала от наших ласк, мало что понимая и уже не сопротивляясь. Можно было брать и ебать.

Зазвонил телефон, мы замерли втроём. Я ответил, не вынимая член изо рта Марины.

— Понял, – выслушав абонента ответил я, – палево!

По команде мы с Коляном вскочили, оставили растерянную и голую девушку валяться на диване. Хихикая, как придурошные, начали суетливо одеваться.

— Чё, где она там? – Колян из хмурого увальня преобразился в весельчака, смешно трамбовал в джинсы полулежачую шнягу, – может зря торопимся, можно ещё помацать "молодое мясцо". Он подмигнул ошарашенной девушке, залез в свитер и метнулся в угол, приспособленный под кухню.

— Чё лежишь-то, Маринка? – смеясь, привел я в чувство девчушку, – одевайся быстрее, мать скоро приедет.

Бросил ей ее блядские шмотки. Дооделся сам, захлопотал над сервировкой стола. Марина, ещё находясь в шоковом состоянии, принялась спешно натягивать вещи, благо они были минималистичными, справилась она быстро. Сноровку Коляна ей правда все равно не удалось превзойти. Он уже успел испачкать себя мукой, достать заранее приготовленную эмитацию стряпнины, даже закинуть партию пирожков на раскалённую сковороду.

Ну и я был молодцом, частично накрыл стол, когда раздался стук в дверь.

— Входите, – наигранно официально ответил я.

Вошла Ольга. Красивая, немного уставшая, немного напряжённая от неизвестности, но улыбалась. Я улыбнулся в ответ, сделал движение навстречу, но меня опередила Марина.

Она с визгом, сверкая голой задницей под миниюбкой, кинулась на шею матери, принялась рыдать.

— Мама! Мамочка! Они изнасиловали меня, – запричитала девушка, вцепившись в растерянную женщину, – они меня изнасиловали, мама.

Ольга смотрела на меня испуганно, гладила дочку по голове, нежно прижимая к себе. Слезы были не поддельные, мать это однозначно чувствовала, но медлила с реакцией.

— Я пироги пеку, – оправдался перепачканный мукой Колян, растерянно стоящий у плиты со сковородкой в одной лапище и лопаткой в другой.

Ольга перевела внимание с повара на меня. Я сделал непонимающую мину, пожал плечами, демонстрируя стопку тарелок, которую держал в руках в качестве доказательства своей невиновности. Женщина отстранила от себя дочь, холодно посмотрела на заплаканное лицо.

— Мама, этот ублюдок заставил меня сосать…

Звонкая пощечина помешала Марине закончить фразу. Девчушка схватилась за щеку, испуганно уставилась на мать, попятившись от нее.

— Пошла в машину, – тихо, но твердо скомандовала Ольга дочери. Та безропотно выбежала из дома. Женщина печально посмотрела на меня и пошла следом.

— Ольга, – позвал я ее, когда она почти вышла, – между нами все кончено. Женщина ушла, тихо закрыв за собой дверь.

— Я пироги пеку, – передразнил сам себя Колян, имитируя повадки слабоумного. Усмехнулся своей пантомиме, продолжая готовку.

— Отделался, – облегчённо выдохнул я, рухнул на диван, – ни чё такая, да?

— Дочка-то? Охуенная сосочка! – оценил друг Марину, – надо было распечать ее всё-таки. Стоило ли весь это план городить только ради пощупать?

— Ольгу жалко. Хотел помочь напоследок.

— Святой ты человек!

— Пошел ты. Прибери себя, скоро бабы приедут.