Хроники Пустошей: Переиздание. Часть 1: Судьбоносная встреча

БЕН

Выбравшись из ямы с мутантами, вдруг вспоминаю, что у меня сегодня годовщина. Прошло ровно три года с момента, как я обрёл свободу. А ещё в этот же самый день ровно три года назад на Землю рухнул гигантский астероид. Собственно, благодаря этому событию я и получил свободу. Так-то мне сидеть оставалось ещё пять лет, а то и больше. Досрочное освобождение за хорошее поведение мне не грозило, потому что вёл я себя плохо. Но обо всём по порядку.

Папаша мой, упокой Ктулху его грёбаную душу, был ещё тем куском дерьма. Жил на пособие, много квасил и лупил меня по любому пустяку. Когда я был мелкий, ему это сходило с рук. А когда подрос, и начал давать сдачи, папаша как-то резко сдулся. Стоило всего лишь обзавестись бейсбольной битой, и со всей силы заехать этому козлу по колену, как непобедимый кухонный боксёр лишился своего титула, и досрочно закончил свою карьеру. Квасить, правда, не перестал. Едва закончив школу, я свалил из родного дома. Опасался, что если останусь с этим козлом под одной крышей, то рано или поздно убью его или покалечу, и попаду в тюрьму. В тюрьму я в итоге попал, но совсем за другое.

Сняв жильё, и устроившись работать упаковщиком в супермаркет, я периодически наведывался в ближайший ночной клуб, где однажды подцепил сочненькую студенточку, отвёл её в мужской сортир, где и засадил по самые помидоры, под конец организовав ей белковую маску для лица. Едва я надел штаны, вдруг выяснилось, что студенточка на самом деле школьница, причём несовершеннолетняя. И эта сука начала угрожать, что сдаст меня копам, если я не отстегну ей кругленькую сумму. Таких денег у меня не была, а даже если бы и были, платить этой шлюшке я бы не стал. Послав эту дрянь куда подальше, я свалил. А уже на следующее утро ко мне нагрянули копы. Я тогда ещё был совсем наивным придурком. Вместо того чтобы всё отрицать, за каким-то хреном начал доказывать, что девка сама ко мне на член запрыгнула. Не знал я тогда, что для Фемиды в первую очередь важен возраст девчонки. А добровольно её нагнули или принудительно – дело десятое. Но всё это было будто в другой жизни и с кем-то другим, и сейчас не имело значения.

Вот уж не знаю, как полудурки из НАСА проглядели такой здоровенный булыжник. Подобно своему более древнему собрату, прикончившему динозавров, этот астероид чуть не проделал то же самое и с людишками. Не знай я наверняка, что всему виной один большой космический булыжник, то решил бы, что прогремела ядерная война. Миллионы, а, возможно, и миллиарды жизней резко оборвались. Города превратились в руины. А сумевшие пережить катастрофу начали дружно грызть друг другу глотки. Если раньше я мечтал о большом гараже с крутыми тачками, крупном особняке, гареме из супермоделей и бассейне с кокаином, то теперь мои запросы сильно снизились. Впрочем, как и у большинства выживших. Хорошо поспать, сытно пожрать, самому не быть сожранным или подстреленным – что ещё для счастья нужно? Разве что крепкое здоровье и большой запас удачи. Судя по тому, что из ямы с вурдалаками я выбрался целым и невредимым, мой запас везения не иссяк. Пока. Но всё ещё впереди. Так-то проблем со жратвой у меня пока не было. Но ждать, пока они начнутся, я не стал.

Поиски съестного привели меня к небольшому магазинчику. Будучи мародёром со стажем, не стремлюсь сразу заходить в непроверенное здание, а сначала внимательно осматриваюсь, и замечаю у входа старенький пикап и какого-то молокососа вооружённого автоматом. Интуиция подсказывает мне, что парень не просто так трётся у магазина, а стоит на стрёме. Это одновременно и хорошо и плохо. Плохо потому что внутри сейчас находятся его дружки, наверняка тоже вооружённые. А хорошо потому что здесь наверняка есть чем поживиться. Даже если в магазине пусто, стоит рискнуть хотя бы ради тачки и винтовки. Не возвращаться же с пустыми руками. Я и так уже просрал рюкзак со жратвой, когда провалился в нору вурдалаков. Повезло ещё, что жив остался, и заразу не подхватил. Похожие на зомби, но гораздо более прыткие, выносливые и сообразительные мутанты были ещё той занозой в заднице. Один укус такой твари и через час ты сам превращаешься в вурдалака, если не успеешь вколоть антидот. В светлое время суток мутанты не особо активны, и встречаются довольно редко, но в вечернее или ночное время риск столкнуться с ними сильно возрастает.

Дозорный из паренька получился хреновый. Сумев незаметно подкрасться к молокососу, не дырявлю ему башку из обреза, опасаясь, что выстрел услышат его дружки, а с размаху бью битой по затылку. Дозорный теряет сознание, и падает на землю. Наклонившись, проверяю пульс. Живой. Проверив карманы, ключей не нахожу. Закинув автомат в кузов пикапа, захожу в магазин. Продвигаюсь осторожно, держа обрез наготове.

Проходя мимо пустых стеллажей, натыкаюсь на приятелей дозорного. Их оказывается всего двое. Один из них стоял возле стены, и держал нож рядом с горлом худощавой рыжеволосой девчонки в зелёной майке и потёртых светло-синих джинсах. На вид ей было лет 16-17. Второй мордоворот тем временем увлечённо засаживал стоящей раком темноволосой бабе в серой рубашке и чёрных штанах. Женщина не сопротивлялась, и активно подмахивала насильнику, но что-то мне подсказывало, что удовольствие от происходящего она не получала, а просто пыталась задобрить этих козлов. Сделав несколько финальных рывков, довольный парень немного подержал внутри бабы свой прибор, а затем вытащил. Похлопав бабу по ягодицам, парень стянул со своего прибора резинку, и начал надевать штаны. Насильников я в своей жизни повидал немало, но таких щепетильных, заботящихся о своём здоровье – впервые. Явно ведь беспокоятся о себе, а не о том, что могут случайно обрюхатить жертву.

— Теперь можно опробовать и рыжую, – проговорил насильник довольным голосом.

— Что? – испуганно вскрикнула женщина, повернувшись лицом к насильнику.

— Что слышала, дура! – ответил тот, и отвесил ей звонкую пощёчину.

Рыжая девчонка тут же начала брыкаться. Отдавив ногу второму парню, девчонка вырвалась на свободу и бросилась на помощь своей подруге. Любитель пощёчин встретил её ударом ногой в живот. Девчонка скрючилась, и начала жадно хватать ртом воздух. Парень, которому рыжая отдавила ногу, повалил её на пол, и начал лупить девчонку ногами.

— Хватит! Пожалуйста, остановитесь! – закричала женщина.

Смотреть на происходящее было не слишком приятно, но вмешиваться я не собирался. Подобное происходит сплошь и рядом. Не они первым, не они и последние. Решив потихоньку свалить, делаю несколько шагов назад, и наступаю на пустую стеклянную бутылку, которая тут же с характерным звуком покатилась по полу

“Твою мать, кретин неуклюжий!” – мелькает в голове тревожная мысль.

Естественно, оба насильника услышали шум. Любитель пинаться тут же хватает с прилавка пистолет. Понимаю, что погеройствовать всё же придётся. Выскочив из-за стеллажей, вскидываю обрез, и дырявлю одному парню грудак, а второму – брюхо. Вздрогнувшая женщина бросает на меня испуганный взгляд, натягивает болтающиеся в районе колен трусы и штаны, затем подбегает к рыжей девчонке.

— Ты цела? – взволнованно спросила она.

— Всё нормально, жить буду, – ответила девчонка сдавленным голосом.

Перезарядив обрез, приближаюсь к спасённой парочке.

— Спасибо, что вмешались, – благодарит меня женщина.

— Есть за что, – отвечаю я, прежде чем склониться над ближайшим покойником.

У того при себе оказался лишь пистолет без патронов, а также ключи от машины. У второго нахожу нож и пачку презервативов. Так себе уловчик. Рисковать жизнью ради такого явно не стоило.

— Есть что пожевать? – спрашиваю у бабы.

Та качает головой, и я на какое-то время залипаю на вывалившиеся из порванной рубашки сиськи. А там есть на что посмотреть. Сочненькая такая троечка. И вроде даже натуральная, а не силиконовый ширпотреб. Был бы я грудным младенцем, сутками бы от неё не отлипал. Заметив, куда устремлён мог взгляд, баба поспешила прикрыться.

— Меня зовут Синтия, – представилась она, и указала на рыжую. – А это Эмма.

— А меня редко когда и куда зовут. Обычно я прихожу без приглашения, – пытаюсь пошутить.

Судя по откровенно кислым физиономиям, девчонки мою попытку разрядить обстановку по достоинству не оценили. Ну и ладно. Не очень-то и хотелось.

— Бен, – всё же называю своё имя.

СИНТИЯ

Судя по длинным волосам и густой бороде, нашему спасителю не ведомо, что такое расчёска и ножницы. С другой стороны, смысл ему перед кем-то прихорошиваться? В нынешнее сложное время мужская красота и привлекательность не стоят ровным счётом ничего. Практически, как и женская. Озверевшим от вседозволенности и похоти мужикам для удовлетворения грязных потребностей сгодится любая самка, будь то древняя старуха или совсем ещё несозревший ребёнок. Не знаю, о чём думал тот, кто когда-то сказал, что плохих людей в этом мире гораздо меньше, чем хороших. Просто он не жил в такое ублюдочное время, как сейчас, когда совесть и мораль для большинства – ничего не значащие слова. Значат ли они что-то для нашего нового знакомого? Очень на это надеюсь. В конце концов, он нам помог, хотя мог бы этого не делать. Возможно, что-то человеческое в нём ещё осталось.

— С ними был ещё один, – указываю на двух покойников. – Он остался на улице.

— Он до сих пор там. Я его вырубил, – отвечает Бен, затем начинает осматривать стеллажи.

Перевожу взгляд на Эмму.

— Присмотри за улицей. Если увидишь кого-то – дай нам знать, – прошу я.

Дочь кивает, и выходит из магазина. Оставшись наедине с Беном, продумываю дальнейший разговор. Присматривать за улицей действительно надо. Мало ли, вдруг сюда нагрянет кто-то ещё. Но отослала я Эмму не только поэтому. Незачем ей слышать, о чём я буду говорить с нашим спасителем.

— Ты живёшь где-то неподалёку? – начинаю издалека.

— Возможно, – даёт Бен максимально уклончивый ответ.

— Как там с едой и безопасностью? – продолжаю допытываться.

Мужчина перестаёт осматривать полки, и поворачивается ко мне лицом.

— Хочешь напроситься ко мне в гости? – спрашивает он, подозрительно прищурившись.

— Не насовсем. Нам нужна передышка. Хотя бы на пару дней. И нормальная еда. А то мы уже почти сутки…

— Ой, вот только не надо разводить меня на слёзы и сопли. Решайте свои проблемы сами. Мне такой прицеп нахрен не нужен. А даже если бы был нужен, я может и прихватил бы тебя или твою дочурку, или кто она тебе там на самом деле. Зачем мне сразу две лишние глотки?

Выдаю самую обольстительную улыбку, на которую только способна.

— Рот можно использовать не только для еды. Как и другие части тела.

Бородач ухмыляется. Сразу видно, что намёк он понял.

— Продолжай, – требует он.

— Всё просто. Нам нужна безопасность и нормальная еда. Хотя бы на пару дней. Взамен можешь трахать меня сколько, когда и куда хочешь. Жаловаться не буду, но буду стараться сделать всё, чтобы ты остался доволен, – выкладываю все карты на стол.

— А как быть с твоей дочуркой? – уточняет Бен.

— Никак. В её сторону даже не смотри. Попытаешься пристроить своего угря у неё между ног – я тебя убью.

Мужчина снисходительно ухмыляется. Похоже, моя угроза его не напугала, а наоборот, повеселила. Не воспринимает он меня всерьёз. Зря. Ради дочери я готова на всё. Она – единственное, что у меня осталось.

— Договорились, – объявляет он своё решение.

Вздыхаю с облегчением. Выйдя на улицу, все вместе садимся в машину. Воспользовавшись найденными ключами, Бен заводит двигатель, слегка сдаёт назад, затем разворачивает пикап на девяносто градусов. Во время езды по бездорожью Эмма с задумчивым видом смотрит в окно. Интересно, о чём она сейчас думает? Будь мы одни, непременно её бы об этом спросила.

Минут через тридцать степь сменяет небольшой лесок. Бен ведёт машину молча, на протяжении всей дороги не сказав ни слова. Вскоре он подъезжает к двухэтажному деревянному дому, рядом с которым находится небольшой покосившийся сарай. Снаружи жилище нашего спасителя выглядит не так уж и плохо. Надеюсь, и внутри окажется не намного хуже.

— Ждите здесь, – бросает Бен, забирает ключи, и выходит из машины.

— Мне не нравится этот тип, – говорит Эмма, провожая взглядом идущего к дому мужчину.

— Почему?

— Сама пока не понимаю. Просто не нравится, и всё тут.

— Он помог нам, – зачем-то пытаюсь защищать Бена.

Эмма поворачивается ко мне лицом.

— О чём вы говорили, пока меня не было? – спрашивает дочь.

— Я попросила нас накормить и приютить на пару дней. Бен согласился.

— Ничего не потребовав взамен?

— Ну почему же ничего? Сказал, что какая-то помощь от нас ему потребуется. Какая именно, обещал уточнить попозже, – даю максимально расплывчатый ответ.

Эмма ещё больше хмурится. Она явно что-то подозревает, но вслух об этом пока не говорит. Вскоре возвращается Бен, принеся нам одну большую очищенную морковь и пару пакетиков чипсов. Это не совсем то, на что я рассчитывала, когда просила о нормальной еде, но от принесённого не отказываюсь. Разломав морковь на две части, съедаем сначала её, а затем и чипсы. Едва трапеза заканчивается, Бен ведёт нас в сарай, где показывает на ржавую ванну, в которой осталось немного воды, и плавает ведро с железной ручкой.

— Вот вам первый квест. У меня тут есть небольшой огород с помидорами и огурцами. Всё это надо периодически поливать. Так что эту ванну надо заполнить водой. Озеро тут совсем неподалёку. До него идти минуты три. – Мужчина достаёт ведро из ванны, и протягивает его Эмме. – Вопросы есть, рыжуха?

— У меня вообще-то имя есть, – ворчит дочь.

— Очень за тебя рад. Смотри в воду случайно не упади.

Эмма недовольно фыркает, берёт ведро, и выходит из сарая.

— А для меня, я так понимаю, будет другое задание? – спрашиваю я, оставшись с Беном наедине.

— Правильно понимаешь. Иди в дом. На втором этаже есть комната. Иди туда и жди меня. Я скоро подойду.

Сразу понимаю, какое задание Бен подготовил для меня. Глупых вопросов не задаю, а просто киваю и иду к дому. Подозреваю, что вода Бену не так уж сильно и нужна, а Эмму он специально отослал, чтобы она под ногами не мешалась. Поднявшись по скрипучей лестнице на второй этаж, захожу в комнату, и сажусь на кровать. Бен приходит спустя несколько минут. Поплотнее прикрыв дверь, мужчина подходит ко мне и оголяет своё хозяйство, спустив штаны до колен.

— Соси, – требует Бен.

Марк Хорнер. Отец Эммы. Моя первая и единственная любовь. Единственный человек, которому я делала минет, и делала с удовольствием. Но так было до катастрофы. После того, как старый мир рухнул, членов во мне побывало столько, причём не только во рту, что я уже сбилась со счёту. Те ублюдки в магазине были далеко не первым, а Бен явно не будет последним. Член у него не сказать чтобы большой, но и не маленький. Средний. Как по длине, так и по толщине. Небольшим, но приятным сюрпризом становится отсутствие неприятного запаха. Похоже, перед тем как прийти ко мне, Бен удосужился всполоснуть своё хозяйство. По сегодняшним меркам это почти что джентльменский поступок.

Начинаю с того, что слегка натягиваю кожицу на члене, касаюсь языком головки, и начинаю ласкать её медленными круговыми движениями. Дыхание Бена учащается, а его руки ложатся на мои плечи. Прекратив лизать головку, перехожу непосредственно к минету. Пошире открыв рот, заглатываю половину члена, в быстром темпе вожу голову вперёд-назад, стараясь лишний раз не касаться члена языком.

— Помедленнее. И поглубже, – требует Бен.

Тут же замедляюсь, и продолжаю сосать более плавно, без особого труда заглатываю член целиком. Не вижу выражение лица Бена, но по участившемуся дыханию мужчины понимаю, что нашему спасителю нравится, что я делаю. Член стремительно растёт и набирает силу. Подозреваю, что дело тут не столько во мне и моём умение доставлять удовольствие, а в том, что у Бена давненько не было секса. Вытащив член изо рта, неторопливо вожу по нему ладонью, затем переключаюсь на яйца. Только я провожу языком по одному кожаному шару сначала вверх, затем вниз, мужчина восклицает:

— Всё, тормозни! Оголяй низ и ложись на спину!

Выпустив член из рук, делаю так, как говорит Бен. Натянув на своего дружка презерватив, мужчина касается моей промежности. Там конечно же оказывается сухо. Удовольствие от минета я получала только с Марком. Теперь же секс превратился для меня в рутину и унылую повинность. Попытайся Бен меня возбудить, вряд ли ему бы это удалось. Но он и не пытается, а пошире разводит мои ноги в разные стороны, затем резко и на всю длину заталкивает в меня свой член. Разгоняется Бен быстро, словно неопытный юнец. Точно давно не было секса.

Пока очередной малознакомый мужик трахает меня, молча лежу на спине и смотрю в потолок, изредка моргая. В какой-то момент толчки становятся более резкими, а на мою грудь ложится правая рука. И вновь вспоминаю Марка. Он любил мою грудь ласкать, особенно в период беременности, когда она была очень чувствительная. Всего одно нежное касание сразу находило во мне отклик. Бен же мою грудь просто грубо тискает прямо через рубашку, в то время как его вторая рука сжимает и разжимает мою левую ягодицу. Чувствую, что разрядка не за горами, и оказываюсь права. Постанывая через стиснутые зубы, Бен загоняет в меня свой член так глубоко, как только можно, и кончает. Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, мужчина вытаскивает из меня своего дружка и снимает презерватив, наполовину заполненный густым семенем.

— Держи вкусняшку, – говорит он, кладя контрацептив мне на живот.

— Хочешь, чтобы я всё это проглотила? – спрашиваю безразличным тоном.

— Да мне как-то пофигу. Я как-то в интернете вычитал, что это полезно для… Не помню для чего конкретно. В общем, для чего-то там полезно. Хрен его знает, так ли это, или это всё выдумали какие-то дрочеры, решившие прикольнуться. Так что сама реши, что делать с моим подарочком.

Особо долго над этим голову не ломаю. Увидев в углу корзину для мусора, бросаю презерватив туда.

— Я, конечно, понимаю, что секс с каким-то левым мужиком ты в гробу видала. Но в следующий раз будь хотя бы чуточку поактивнее. А то такое ощущение, будто куклу резиновую трахнул, – говорит Бен, надевая штаны.

— Буду. Ты мне лучше вот что скажи: поблизости есть какие-нибудь населённые пункты?

— Есть. Небольшой городок под названием Клоака. Пешком до него минут сорок идти. С какой стороны не посмотри, самая настоящая помойка, обнесённая стеной из мусора. Если подумываешь о том, чтобы туда податься, то лучше выкинь эту мысль из головы.

— Почему?

— Потому что тебе и твоей дочурке там не понравится. Мужиков в Клоаке полно, а вот баб маловато. Так что драть вас там будут жёстко и часто.

Обдумывая услышанное, допускаю, что Бен сгустил краски, и Клоака – не такое уж плохое место. Но и проверять, так ли это на самом деле, желанием не горю.

— Неплохой у тебя домишко. Уютный, – меняю тему.

— Это не мой дом. Я набрёл на него, пока искал жратву и оружие, и занял.

— Не боишься, что хозяева вернуться, и вышвырнут тебя отсюда, или даже прикончат?

— Не боюсь. Хотели бы – вернулись. А раз не вернулись, значит, не хотят, либо уже сдохли.

— Я помню, что изначально речь шла всего о двух днях. Но может, есть какая-то возможность продлить этот срок?

Бен довольно ухмыляется.

— Может и есть. Это уже целиком и полностью зависит от тебя.

ЭММА

Таскание воды оказалось не такой простой задачей, как я подумала вначале. Железная ручка беспощадно натирала ладонь, оставляя на коже красный след. Да и место для набора воды я выбрала не самое удачное. Во время одной из ходок случайно теряю равновесие, и падаю прямо задницей в грязь. Ругая себя за неуклюжесть, отмываю штаны. Поглядывая за домом, замечая, как в какой-то момент Бен выходит на улицу, садится в машину и куда-то уезжает. Не знаю почему, но этот косматый бородач мне сразу не понравился. И вроде ничего плохого он нам пока не сделал, но доверия этот тип у меня не вызывал. Было в нём что-то отталкивающее. Хотя как знать. Вдруг я ошибаюсь, и сужу предвзято.

После шестой ходки воды ванна оказывается заполнена процентов на 70. Решив, что этого достаточно, отбрасываю ведро в сторону, и иду в дом. Рядом с входом сталкиваюсь с вышедшей на улицу мамой.

— Ты как, сильно устала? – интересуется она.

— Нормально. На ногах пока держусь. Не знаешь, куда направился наш новый друг?

— Нет. Он передо мной не отчитывается. Наверное, поехал в Клоаку.

— Куда?

— Если Бен не соврал, есть тут неподалёку один городок. Возможно, туда он и направился. Не спрашивай, зачем. Я не знаю.

— Так может, пока его нет, соберём припасы и оружие, и свалим отсюда? – предлагаю я.

Мама хмурится, и, судя по выражению лица, какое-то время обдумывает моё предложение, но в итоге качает головой.

— Почему? – спрашиваю я.

— Ещё не время. Сначала отдохнём, и наберёмся сил.

— А ты уверена, что это хорошее место для набирания сил? Не лучше ли добраться до этой самой Клоаки, и набираться сил уже там? По-любому там безопаснее, чем здесь.

— Хорошее место Клоакой не назовут. Да и население может оказаться не слишком приветливым и гостеприимным. А от Бена хотя бы понятно, чего ожидать. К тому же он один, а нас двое. Если что-то пойдёт не так, мы сможем дать ему отпор.

Спорить не тороплюсь. Вроде бы мама говорит вполне разумные вещи, но есть стойкое ощущение, что она что-то недоговаривает. Вопреки её словам, всё же обыскиваю дом, и нахожу несколько пушек без патронов. Похоже, боеприпасов к ним либо нет, либо наш косматый приятель предусмотрительно их припрятал. Съестного в доме тоже не слишком много. Чем поживиться есть, но надолго этого не хватит.

Вернулся Бен часа через полтора, причём не на машине, а на своих двоих. Вернулся не с пустыми руками, а со снайперской винтовкой за плечами и сумкой с едой. Когда приходит время ужина, он угощает нас мясом. Судя по вкусу – собачьим. В более сытные времена я бы побрезговала есть собачатину. Сейчас же это воспринимается почти как деликатес. Кровать в доме всего одна – в комнате на втором этаже. И уступать нам её Бен не собирается. Нам бородач выносит два пожелтевших матраса, и стелет их рядом с лестницей. Перед тем как прилечь, спрашиваю у мамы, как долго мы здесь пробудем. Получив ответ, что всего пару дней, поворачиваюсь лицом к стенке, и закрываю глаза.

Походная жизнь приучила спать в различных условиях, даже не слишком комфортных. Но конкретно сейчас заснуть не получается. И дело совсем не в удобствах, а в неконтролируемом потоке беспокойных мыслей. Проходит около часа, и мне практически удаётся заснуть, как вдруг слышу, что мама поднялась.

— Эмма, ты спишь? – спрашивает она почти шёпотом.

Молчу. Не получив ответа, мама идёт к лестнице и поднимается наверх. Задаюсь вопросом, что она там забыла. Ответ на него нахожу быстро. И он мне очень не нравится. Даже после всего того дерьма, что с нами случилось за последнее время, моя мама не утратила привлекательности. Бен не мог этого не заметить, если только не интересуется другими мужиками. На бескорыстного альтруиста этот тип совсем не похож. Такой человек не станет переводить немногочисленные припасы на кого попало, да ещё и пускать к себе в дом.

Выждав какое-то время, поднимаюсь с матраса. Тихо поднявшись наверх, подхожу к двери, из-за которой слышны характерные звуки. Что происходит в комнате, и так уже понятно, но я зачем-то открываю дверь, и вижу сидящего на кровати Бена со спущенными штанами. Перед ним на коленях стоит моя голая мать. Пристроив член Бена между грудей, и сжав их ладонями, мама отсасывает этому ублюдку. Бородач что-то довольно бормочет, пока не замечает меня.

— Что, рыжуха, не спится? – спрашивает он.

Мама резко останавливается, и переводит взгляд на меня.

— Не стой в дверях. Либо присоединяйся, либо вали, – предлагает бородач нахальным тоном.

Сжимаю в кулаки трясущиеся руки. Переступив порог, хочу подскочить к этому уроду, и заехать ему по яйцам, но мама меня останавливает.

— Уходи отсюда! – требует она.

Резко замираю.

— Слушай свою мамочку. Она тебе плохого не посоветует, – говорит Бен, берёт маму за подбородок, и поворачивает лицом к своему отростку. – А ты не отвлекайся.

И мама вновь покорно принимается сосать. На смену ярости приходит опустошённость. Не в силах наблюдать за этим, выхожу из комнаты, сильно хлопнув дверью. Спустившись по лестнице вниз, сажусь на ступеньки и сижу, глядя перед собой. Проходит минут тридцать, и вниз спускается одетая мама. Стыдливо опускаю взгляд в пол, чтобы не смотреть ей в глаза.

— Так было надо, – говорит она в своё оправдание.

Не считаю нужным что-то говорить в ответ. Даже там, в магазине, она предложила этим уродам себя, лишь бы они не трогали меня. О чём она договорилась с этим бородатым уродом, даже думать не хочется.

— Презираешь меня? – спрашивает мама напрямик.

— Презираю. Но не тебя, – отвечаю честно, продолжая смотреть в пол.

Тяжело вздохнув, мама отходит к своему матрасу, ложится, и поворачивается ко мне спиной. Минуту спустя подхожу к ней, наклоняюсь, и глажу по плечу, затем бреду к своему матрасу.

БЕН

Утром собираемся за одним столом, и завтракаем, словно она большая дружная семейка. Пока жуём крекеры из сухого пайка, запивая их чаем, похожим по виду и вкусу на тёплую мочу, рыжуха то и дело бросает на меня злые взгляды. Будь у неё под рукой какие-нибудь острые предметы, наверняка пустила бы их в ход. А вот мамашка её сегодня какая-то рассеянная, будто с похмелья, и ест будто через силу. С чего бы это? Весь алкоголь, что был, я уже давно в себя влил. Да и не попахивает от неё совсем. Хочу было спросить, всё ли с ней в порядке, но писк рации не даёт мне этого сделать.

Встав из-за стола, быстро выхожу на улицу, чтобы девчонки не слышали, о чём пойдёт разговор. В Клоаке я подружился с одним парнем по имени Джефф. Едва ли это можно назвать крепкой дружбой, но во время нашей последней встречи мы распили на двоих бутылку текилы. Понятия не имею, где он её раздобыл, но буду рад повторить. Отойдя от дома практически к самому сараю, отвечаю на вызов.

— Чего тебе? – спрашиваю я, поднеся рацию ко рту.

— Есть одна интересная тема. Опасная, но интересная.

— Излагай.

— К востоку от нашей помойки разбила лагерь какая-то банда. Их спалил один наш разведчик, вернувшийся с вылазки. Гаррет не знает, что у этих ребят на уме, но решил не рисковать, созвонился с военными, и договорился, чтобы вояки отсыпали звездюлей незваным гостям, – рассказывает Джефф.

— И нахрена мне эта информация?

— А ты башку вруби. В лагере этих засранцев наверняка есть чем поживиться. Всё, что там есть ценное, утащат армейцы. Но ты можешь их опередить. Так понятнее?

— Прикалываешься? Я тебе что, терминатор, чтобы в одиночку завалить целую вооружённую банды?

— Терминатор из тебя как домашние питомцы из опарышей. Но я не предлагаю тебе валить этих ребят. Можешь попробовать незаметно проникнуть в их лагерь, и умыкнуть всё, что плохо лежит. Наверняка там есть чем поживиться.

— А военные?

— Да они только-только выехали, и в лучшем случае будут на месте после полудня. Так что времени в запасе у тебя прилично.

Даже не знаю, что на это ответить. С одной стороны, боязно. Если попадусь, меня на британский флаг порвут. С другой стороны, риск вполне оправдан. В последнее время вылазки за жратвой стали слишком продолжительными, но не особо результативными. Из домов, магазинов, заправок и прочих сооружений уже давно всё растащили. Найдя как-то банку с бобами не первой свежести, я радовался как ребёнок, хотя потратил на поиски почти полдня. С каждым днём в мире остаётся всё меньше и меньше бесхозного добра. Если так всё пойдёт и дальше, то люди начнут массово грызть друг другу глотки за пару ботинок или кусок хлеба. Возможно, уже начали, а меня просто забыли поставить в известность.

Отбросив последние сомнения, всё же решаю рискнуть. Более подробно расспросив Джеффа о местонахождении лагеря чужаков, и очень надеюсь, что пока буду собираться в дорогу, эти ребята никуда не уйдут. Только я заканчиваю общаться с приятелем, как прибегает взволнованная рыжуха.

— Маме плохо! – выпаливает она.

— А кому сейчас хорошо? – ворчу в ответ.

— У неё сильные боли в правом боку. И температура поднялась.

— И?

— Что, и? Надо что-то с этим сделать!

— Ну так сделай. Я тебе что, доктор? Запихнуть ей поглубже свой градусник я могу, но что-то мне подсказывает, что лучше ей от этого не станет.

— Но у тебя же должны быть какие-то лекарства!

А вот тут ты угадала, рыжуха. Полезными таблетками на все случаи жизни я запастись успел. Но за три года мне они пригодились всего пару раз. Здоровье у меня оказалось хорошее. Наверняка было бы ещё лучше, откажись я от алкоголя сомнительного качества. Но и того, что есть, мне вполне хватает. Уходя в Клоаку, я надёжно припрятал не только патроны, но и медикаменты, а также немногочисленные остатки припасов. Оставь я это всё на видном месте, мамаши и дочурки уже бы и след простыл.

— Ну допустим, обезболивающее и жаропонижающее у меня есть. Что я получу, если поделюсь ими с твоей мамашей? – плавно подхожу к торгу.

Эмма недобро щурится, а я продолжаю.

— У нас был договор, но касался он только кормёжки и проживания. Лечение – это уже отдельный пункт.

— И чего же ты хочешь взамен?

— Не так уж и много. Всего лишь поход на пикник и пару отсосов.

— Ты совсем охренел? Какие отсосы? Какой пикник? – повышает голос девчонка.

— С отсосами, я думаю, всё и так понятно. Твоя мать очень не хотела, чтобы я тебя трахал. Да я, в общем-то, и не собирался. Но от хорошенького минетика не откажусь.

— Да пошёл ты, урод! – огрызается рыжуха.

Пожимаю плечами.

— Как хочешь. Дело твоё. Я без отсоса как-нибудь проживу. Проживёшь ли ты без своей мамочки?

После таких слов девчонка пытается прикончить меня взглядом, но у меня иммунитет к злым гляделкам. Да, я ещё та скотина. Но только поэтому я всё ещё жив.

— Хорошо. Я сделаю это, – буквально выдавливает из себя Эмма.

— Что сделаешь? Говори конкретно.

— Я тебе отсосу, козлина!

Улыбаюсь в ответ, и хлопаю девчонку по плечу, но она тут же скидывает мою руку.

— Сначала помоги маме, – ставит она условие.

— Договорились.

Вместе с девчонкой иду в дом, и вижу Синтию, лежащую на матрасе. Схватившись за бок, мамочка Эммы тихо постанывает, и совсем не от наслаждения. Наклонившись, касаюсь её лба, и обнаруживаю, что тот совсем горячий. Хрен её знает, в чём дело. Может с почками проблемы, а может что-то другое. Как резанная она не вопит, а значит, всё не так уж плохо. Помогаю Синтии подняться, закидываю её руку себе на плечо, отвожу на второй этаж и укладываю на единственную кровать. Эмма идёт за нами. Покопавшись в наволочке, достаю припрятанные лекарства. Первым делом даю Синтии две жёлтые таблетки. Выждав пару минут, интересуюсь у мамаши, стало ли ей хоть немного легче. Синтия вяло кивает в ответ. Накрыв женщину одеялом, выхожу из комнаты, и иду вниз. Эмма догоняет меня на лестнице.

— И это всё? – спрашивает она.

— Пока, да. Закидываться кучей разных таблеток сразу – так себе идея. Пусть сначала болеутоляющее усвоиться, а чуть позже я дам ей жаропонижающее.

— Насколько позже?

— А вот как отсосёшь – так сразу и дам.

Рыжуха резко останавливается.

— Что, прямо здесь? – растерянно спрашивает она.

— Если кайфуешь от запаха немытого члена, то можно и здесь. А если не кайфуешь, то лучше в сарае. Не зря же ты воду из озера натаскала.

Девчонка какое-то время молчит, видимо надеясь, что я по каким-то неведомым причинам дам заднюю, но когда понимает, что этого не произойдёт, выбирает второй вариант. Придя в сарае, вооружаюсь небольшим обмылком, снимаю штаны и ополаскиваю своё хозяйство. Не став надевать штаны, поворачиваюсь лицом к стоящей позади Эмме. Девчонка морщится и нервно прикусывает нижнюю губу. Отчётливо видно, что отсасывать мне она желанием не горит. Но меня это не сильно волнует. Уговор есть уговор.

— Подойди, – требую я.

Рыжуха нехотя приближается и опускается перед мной на колени. Глядя на Эмму, замечаю, что она дрожит. Неужели тоже заболела? Хочу коснуться лба девчонки, но рыжуха хватает мою руку и грубо отталкивает.

— Не смей меня трогать, старый урод! – процедила Эмма сквозь зубы.

Чего? Это я-то старый? Хотя да, очень даже может быть. С такой гривой и бородой я прямо-таки вылитый Гэндальф. Надо будет приказать рыжухе подстричь меня, но как-нибудь потом, когда точно буду уверен, что она не всадит ножницы мне в горло.

— Не отвлекайся, – бормочу с ухмылкой, постукивая пятернёй по паху.

Скривившись, Эмма касается своей маленькой ручонкой моего хозяйства, и начинает медленно и нерешительно водить ладошкой по члену, будто боясь обжечься. Когда же я требую перейти к более решительным действиям, рыжая приближает лицо к моему члену, закрывает глаза, затем берёт головку в рот. Вместо того чтобы задействовать язычок, и попробовать моего дружка на вкус, девчонка прижимает язык к нижней челюсти, стараясь не касаться им ствола. Водит головой она медленно, словно неживая, и даже не пытается продвинуться дальше головки. Такого халтурного минета мне ещё никогда не делали.

— Всё хватит! Прекрати! – останавливаю сосунью, выдернув ствол у неё изо рта.

— Что-то не так? – спрашивает она.

Заметив в её взгляде удивление, задаюсь вопросом, реально ли она не понимает, в чём дело, или просто под дурочку косит. С ходу не понятно.

— Всё не так! Беззубый вурдалак и то лучше бы справился! – озвучиваю обоснованную критику.

— Вот ему тогда свой огрызок в рот и засунь, козлина! – буквально шипит девчонку.

Хочу было напомнить, что лекарства нужны не вурдалаку, а ей, как вдруг понимаю, в чём дело.

— Ты что, никогда никому не отсасывала? – озвучиваю свою догадку.

Эмма ничего не говорит, но по злому взгляду, за которым прячется плохо скрываемое смущение, понимаю, что попал прямо в точку. Вот значит как. Интересно. Лишать кого-либо оральной девственности мне ещё не приходилось, зато сам когда-то чуть её не лишился. Только я сошёл с тюремного автобуса, как ко мне подкатил один чернозадый бугай, и с ходу дал понять, что очень хочет сделать меня своей сосалкой. Моим мнением на этот счёт он даже не поинтересовался. Возможно, он бы в этом деле преуспел, а я лишился бы зубов. К счастью, на обеде кто-то продырявил этой обезьяне печень заточкой. Со временем нашлись и другие уроды, решившие покусится не только на мой рот, а ещё на задницу, но к тому моменту я уже неплохо освоился, и сумел дать козлам отпор. Хреновое тогда было время, опасное. Приходилось постоянно быть начеку. Не сказать чтобы сейчас жизнь была хорошей и спокойной, но, по крайней мере, оприходовать меня больше никто не пытается. Только ограбить или прикончить.

— Ладно, тогда начнём сначала. Поработай немного языком, – советую я.

Вновь закрыв глаза, Эмма касается кончиком языка головки члена.

— Не только головку. Попробуй ствол целиком, – вновь подсказываю.

Девчонка делает, как я говорю, и дело наконец-то сдвигается с мёртвой точки. До мамаши Эмме, конечно, далеко. Та своим языком и дыньками творила чудеса. Поводив языком по моему члену, и не оставив на нём сухого места, девчонка, опять же, лишь после моей подсказки, вновь берёт ствол в рот, и принимается сосать. На этот раз она продвигается намного дальше головки, дойдя до середины. В какой-то момент кладу руки ей на плечи, и начинаю потрахивать в рот. Делаю это медленно и плавно, чтобы девчонку с непривычки не стошнило. Загонять член дальше середины даже не пытаюсь. Вдоволь попользовавшись ртом девчонки, отстраняюсь.

— Поработай ручонкой, – даю последнее указание.

С этой задачей Эмма справляется намного лучше, и без каких либо советов. Взяв член в руку, девчонка очень быстро водит по нему ладонью. Будь мой ствол деревянным, от такого яростного трения мог бы и воспламенится! Когда же мой дружок запульсировал, Эмма тут же выпустила его из рук, и едва успела уклониться. Длинная белая струя пролетела прямо над её плечом, едва не попав на майку. Когда поток иссяк, подхожу к ванне, и принимаюсь очищать своего дружка от выделений. Эмма же принимается яростно тереть губы и рот, всем своим видом показывая, насколько ей было противно. Ути-пути, какие мы нежные и впечатлительные! Добро пожаловать во взрослую жизнь.

— С первым отсосом мы разобрались. На очереди пикник, – озвучиваю дальнейшие планы, надевая штаны.

— Какой ещё пикник? – ворчит Эмма, перестав вытирать рот.

— Да надо в одно место сгонять. Так-то я мог бы и в одиночку это сделать, но лишняя пару рук мне не помешает. Даже если они совсем хилые, тяжелее члена ничего не державшие.

Девчонка состроила недовольную гримасу, и показала мне средние пальцы на обеих руках. Придя в дом, даю Синтии жаропонижающее, говорю, что собираюсь немного прогуляться с её дочуркой, и советую немного поспать. Из шкафа достаю рюкзак и флягу с питьевой водой. Помимо ножа, биты и пистолета, вооружаюсь снайперской винтовкой. Когда приобретал её, то смотрел наперёд. Не ожидал, что она пригодится мне уже так скоро. Перед тем как уйти, оставляю Синтии револьвер с шестью патронами. Мало ли кто заглянет в гости, пока меня с рыжей здесь не будет. Желая проверить, всё ли нормально с её мамочкой, в комнату заглядывает Эмма. Полминуты девчонки о чём-то шепчутся, и под конец рыжая целует свою мамашу в лоб. После этого мы покидаем дом, и выдвигаемся в путь.

Прогулка оказывается довольно изнурительной даже по моим меркам. Всему виной чёртовая жара. Пока мы были в лесу, это не сильно мешало, но стоило выйти на открытую местность, появилось ощущение, будто мы угодили прямиком в печь. Спустя двадцать минут быстрой ходьбы под палящим солнцем замечаю, что Эмма сильно отстала. Начинаю жалеть, что решил взять её с собой. Не хватало ещё, чтобы она словила солнечный удар. Придётся тогда либо бросить её, либо тащить на своём горбу. Меня одинаково не устраивают оба варианта. Заприметив небольшое деревце, решаю сделать короткий привал. Присев на землю, достаю флягу, делаю пару глотков, затем передаю Эмме. Девчонка жадно вливает в себя воду, пока я не вырываю флягу из её рук.

— Хватит! Нам это на всю дорогу, – недовольно ворчу, закручивая крышку.

— И как долго нам ещё идти? – уточняет девчонка.

— Почти столько же.

Рыжуха закатывает глаза и жалобно стонет.

— Было бы проще и быстрее, если бы ты не обменял машину на припасы, – начинает ворчать она.

— Во-первых, твоим мнением на этот счёт я не интересовался. Во-вторых, не было бы. Там бензина оставалось меньше, чем воды в этой фляге. А без горючего это просто гроб на колёсах.

Девчонке на это нечем возразить. Покопавшись в рюкзаке, нахожу старенькое полотенце с кучей дырок, лью на него немного воды, затем протягиваю Эмме.

— Это ещё зачем? – спрашивает девчонка, беря мокрое полотенце в руки.

— На башку накинуть вместо платка. Чтобы удар солнечный не свалил.

— А тебя он не свалит?

— Надеюсь, что нет.

Хмыкнув, девчонка кладёт полотенце на голову, сделав из него подобие косынки. Отдохнув ещё полминуты, заканчиваем привал и идём дальше.

В какой-то момент солнце скрывается за облаками, и идти становится значительно легче. Добравшись до высокого холма, жестом даю рыжей понять, чтобы она пока осталась здесь, а сам взбираюсь наверх. Оказавшись на вершине, замечаю вдалеке небольшой палаточный городок, достаю из-за спины снайперскую винтовку, опускаюсь на одно колено и начинаю осматриваться. В ходе внимательного осмотра насчитываю ровно одиннадцать рыл. Многовато. С другой стороны, если они собираются напасть на Клоаку, было бы странно пытаться провернуть такое вдвоём или втроём.

— Эй, рыжуха! Чеши сюда! – говорю Эмме.

Девчонка немного неуклюже взбирается на вершину, а когда замечает палатки, сразу же пригибается.

— Я сейчас спущусь вниз, и немного осмотрюсь в этом палаточном городке. Прикрой меня, – говорю я, протягивая своей спутнице винтовку.

Эмма удивлённо пучит глаза.

— Ты шутишь? – спросила она недоверчивым тоном, не торопясь брать винтовку.

— Неа, не шучу. Проследи, чтобы мне никто не помешал. А если вдруг помешает – стреляй в башку. Естественно, не мне.

— Но я никогда ни в кого не стреляла!

— И что с того? До сегодняшнего утра ты и член никому не сосала. И ничего страшного – справилась. Пусть и на хилую троечку, но всё же справилась. Просто не забывай, что твоей мамочке вдруг снова может стать хреново, а все необходимые лекарства сейчас у меня, – говорю я, постукивая ладонью по карману жилетки.

И снова рыжая смотрит на меня волком. Да и насрать. Ключевую мысль я до неё донёс. Вложив в руки Эммы винтовку, коротко объясняю, как ей пользоваться, забираю у девчонки рюкзак и спускаюсь вниз. Оставив следы на земле, надеюсь, что их не заметят, и бросаюсь к ближайшей палатке. Подобравшись к ней, слышу, что внутри кто-то с кем-то переговаривается. Заметив, что в мою сторону следуют два бугая с автоматами, спешу спрятаться за соседней палаткой. С помощью ножа проделываю дыру в стенке, через которую и проникаю внутрь. Торопливо осмотревшись, обнаруживаю, что набрёл прямиком на бандитский арсенал. Чего здесь только нет: пистолеты, пулемёты, взрывчатка, ружья, гранаты и две базуки. И всё бы ничего, да только я всего лишь человек, а не грузовик. Утащить всё это добро на своём горбу я не смогу, а вот сделать так, чтобы оружие никому не досталось, это запросто. Перед тем как установить бомбу, начинаю заполнять рюкзак оружием, как вдруг тишину нарушают автоматные очереди. Несколько пуль попадают в палатку, вынуждая меня рухнуть на землю и ползти к дырявой стене. Выбравшись на улицу, обнаруживаю, что несостоявшихся захватчиков Клоаки атаковала военные. Вопреки обещаниям Джеффа, армейцы добрались сюда намного быстрее.

Падение астроида вернуло нас в средневековье. Гаррет и ему подобные стали кем-то вроде герцогов или графов, в то время как военные возомнили себя доблестными рыцарями. Если раньше они несли мир и демократию в страны третьего мира, то теперь пытались всячески осчастливить своих соотечественников. Хотят ли спасаемые, чтобы бравые ребята в форме их спасали, армейцев не особо волновало как тогда, так и сейчас.

По палаточному лагерю военные ведут огонь из автоматов и закреплённых на транспорте стационарных пулемётов. Иногда прилетают гранаты из подствольников. Бандиты пытаются отвечать им тем же, вместо того, чтобы разбежаться в разные стороны. Не понимают, кретины, что этот бой им не выиграть. И вместо того чтобы под шумок свалить отсюда, пока не стало ещё жарче, принимаюсь обыскивать другие палатки. В одной из них нахожу кучу сухих пайков с армейскими этикетками. По всей видимости, вконец обнаглевшие головорезы умыкнули их прямиком из какого-нибудь армейского склада или тайника. Набрав побольше упаковок, выскакиваю на улицу, с разбегу налетев на чумазого пузатого мужика с дробовиком. Пытаюсь вырвать оружие из его рук, но тут же получаю ногой в живот. Схватившись за пузо, уже готовлюсь к тому, что моя башка превратится в лопнувший арбуз. Толстяк направляет на меня оружие, но выстрелить не успевает. Прилетевшая со стороны холма пуля прошибает ему правое плечо. Вскрикнувший мужик роняет оружие и хватается за руку. Следующая пуля прилетает ему в левую ногу, от чего толстяк теряет равновесие, и падает. Выхватив ружьё из его рук, со всей силу бью прикладом по перекошенной от боли физиономии. Достав из рюкзака пару дымовух, мчусь к холму, на вершине которого засела Эмма.

Одну дымовуху не глядя кидаю за спину, а вторую закидываю на холм, крикнув лежащей на земле девчонке, чтобы она немедленно оттуда сваливала. Пока взбираюсь на холм, над башкой то и дело свистят пули, но каким-то магическим образом ни одна из них не дырявит мою тушку, а уже на вершине подстрелить меня мешает плотная дымовая завеса. Пропав из поля зрения стрелков, запоздало вспоминаю про оставленный в палатке с оружием подарочек. Достав детонатор, устраиваю подрыв. Не говоря друг друга ни слова, бежим без оглядки, стараясь убраться как можно дальше от места разборки. Вскоре шум стихает, и становится тихо. Додавили этих крыс армейцы довольно быстро. Надеюсь, в погоню за нами они не бросятся.

ЭММА

Добравшись до матраса, падаю на него как подкошенная. В животе урчит от голода, но подняться с матраса совсем нет сил. Слишком уж меня вымотал этот “пикник”. Вскоре приходит Бен, и приносит мне сухой паёк.

— Держи, заслужила. Как отдохнёшь, сгоняй к озеру и ополоснись, а то от тебя потом за километр воняет, – говорит бородач.

— От тебя тоже пахнет не мятными конфетками, – ворчу в ответ, принимая сидячее положение.

— Я знаю. Когда стемнеет, приходи в сарай.

— Зачем?

Бен гаденько ухмыляется.

— Сама-то как думаешь? Будем закреплять пройденный материал.

Глядя на довольную ухмыляющуюся рожу, с трудом сдерживаюсь, чтобы не швырнуть в неё ботинком. Не нуждайся мама в помощи, чёрта с два я стала бы отсасывать этому козлу. И он это наверняка понимает. Не может не понимать. Бен хоть и козёл, но не идиот. Только он уходит на улицу, распаковываю оставленный сухой паёк. Разделавшись с его содержимым, хочу проведать маму, но она сама спускается вниз и начинает расспрашивать о вылазке. Коротко пересказываю события последних часов. Когда мама интересуется, не приставал ли Бен ко мне, не моргнув глазом вру, что никаких поползновений в мою сторону бородач не совершал. Убедившись, что хозяина дома нет рядом, мама протягивает мне серебристый револьвер.

— Откуда у тебя оружие? – удивляюсь я, не торопясь брать пушку.

— Бен дал перед тем, как вы ушли. На тот случай, если в дом заглянут посторонние. А когда вернулся, забрать забыл. Возьми его, но на виду не держи.

— Зачем?

— На тот случай, если Бен всё же позволит себе что-то лишнее. Не доверяю я ему.

Правильно делаешь, что не доверяешь. Лишнего этот козёл себе уже позволил, но знать об этом тебе необязательно. Забрав пистолет, прячу его за поясом, после чего расспрашиваю маму о её самочувствие. Температура у неё прошла, а вот в боку по-прежнему покалывало, хотя после возвращения Бен и дал маме ещё одну таблетку обезболивающего. Что бы это ни было, надеюсь, со временем всё само пройдёт.

Когда наступает вечер, плетусь к водоёму. Не потому что Бен мне так приказал, а потому что сама хочу смыть с себя грязь и пот. По-хорошему, не помешало бы и майку постирать, но другой одежды у меня нет. Вдоволь поплескавшись, возвращаться не тороплюсь. Стоя у озера, начинаю кидать камни в воду. В сарай я загляну, но не для того, чтобы отсосать этому козлу, а чтобы поставить его на место. С револьвером сделать это будет гораздо проще. Задаюсь вопросом, хватит ли у меня смелости выстрелить в Бена, если он попытается меня разоружить, как вдруг слышу неподалёку какой-то шорох. Вздрогнув, резко оборачиваюсь.

— Мама? Бен? – спрашиваю на всякий случай.

Никто не отвечает. Внимательно осматриваясь, замечаю, как из-за дерева выползает, затем неуклюже поднимается на ноги какой-то человек в изодранной одежде. Едва незваный гость переводит взгляд на меня, и скалится, словно голодный пёс, понимаю, что наткнулась на вурдалака. А уже в следующую секунду тварь срывается с места и бросается на меня. Вскинув оружие, начинаю стрелять, и попадаю в мутанта лишь с третьей попытки, проделав дыру в его голове. Подстреленный вурдалак замертво падает на землю в трёх метрах от меня. Но порадоваться первому убитому мною мутанту не успеваю – на звуки от выстрела подтягивается ещё несколько тварей.

Сглотнув подкативший к горлу комок, резко срываюсь с места и мчусь обратно к дому. Вурдалаки бросаются за мной в погоню. Поглядывая назад, замечаю, как дистанция между мной и кровожадными тварями стремительно сокращается, и начинаю вести по преследователям огонь, однако барабан быстро пустеет. Понимая, что добраться до дома вовремя мне всё равно не удастся, замечаю справа высокое дерево. Добежав до него, я подпрыгиваю вверх, хватаюсь двумя руками за толстую ветку, и подтягиваюсь, словно на перекладине. Хочу уже было вздохнуть с облегчением, как вдруг одна из преследовавших меня тварей подпрыгивает, и хватает меня за ноги. Кое-как высвободив правую ногу, принимаюсь дубасить вурдалака по морде, однако получивший по физиономии монстр не обращает на это внимание, и впивается зубами в мою левую ногу. Кричу от боли, и принимаюсь бить мутанта ещё яростнее, однако вурдалак оставляет меня в покое лишь после того, как в него прилетела автоматная очередь. Забравшись на ветку, замечаю вооружённых маму и Бена, спешащих мне на помощь. Пока мама вела по мутантам огонь из автомата, Бен подбежал к дереву и вышиб раненному монстру мозги из обреза.

— Слева! – кричу я, заметив ещё одного монстра, подбирающегося к Бену.

К счастью, у бородача оказалась отличная реакция. Вурдалак попытался наброситься на Бена, и повалить бородача на землю, но был подстрелен прямо в воздухе. Не прошло и минуты, как все мутанты были мертвы. Спустившись с дерева, неуклюжей походкой ковыляю к маме.

— Меня укусили, – говорю безжизненным голосом.

Мама вздрагивает, роняет оружие, и переводит взгляд на Бена.

— Пожалуйста, скажи, что у тебя есть антидот! – просит она.

Бен в ответ лишь качает головой. Воспринимаю этот жест как контрольный выстрел в голову. Жить мне осталось ровно час, после чего я превращусь в мутанта, и сама начнут бросаться на людей. Понимание, что я уже стою одной ногой в могиле, вызывает дрожь. Почему это произошло именно со мной, а не с кем-то другим? Я не хочу умирать. Не хочу!

— В сарае есть топор, а в доме жгут. Тащи их сюда, – приказывает Бен маме.

— Зачем? – спрашиваю я.

— А что, у тебя вариантов много?

Поняв, что Бен собирается отрубить мне ногу, вздрагиваю, и начинаю трясти головой. Смерти я боюсь до дрожи в коленях, но и превращаться в калеку на всю оставшуюся жизнь, какой бы долгой или короткой она ни была, тоже не хочу.

— Да погоди ты. Может как-то можно обойтись без этого, – начинает спорить с Беном мама.

— Нельзя. Я же сказал, что антидота у меня есть.

— А в Клоаке он есть?

— Скорее всего. Но до этой дыры минут сорок пять пути только в одну сторону. Я не успею вернуться.

— Тогда возьми меня с собой! – встреваю в обсуждение.

Мама и Бен тут же переводят взгляд на меня.

— Бежать можешь? – уточняет бородач.

— Могу, – отвечаю я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно.

Вариант идти за антидотом чёрт знает куда, да ещё и в темноте, мне не слишком нравится, но альтернатива этому ампутация или превращение в вурдалака. Забрав у мамы автомат, Бен приказывает ей вернуться домой, закрыть все дверь и внимательно следить за улицей со второго этажа. Мне же он приказывает следовать за ним и не отставать. Напоследок хочу обнять маму и пообещать, что со мной всё будет в порядке, но не решаюсь. Потому что ни в чём не уверена, и не хочу заранее её обнадёживать. В итоге мама идёт в одну сторону, а я с Беном в другую. Обходя озеро, сразу срываемся с места. Пока бежим по лесу, опасаюсь, что можем наткнуться на очередную группу мутантов. Вурдалаки нас если не убьют, то сильно задержат. А промедление для меня подобно смерти. К счастью, никто на нас не нападает.

Едва выбираемся из леса, Бен выхватывает рацию и с кем-то связывается. Плохо слышу, о чём он говорит. Надеюсь, что договаривается об антидоте. Хоть Бен и бежит быстро, стараюсь от него не отставать, но в какой-то момент нога начинает неметь. Подозреваю, что это всё из-за яда. С каждой минутой онемение усиливается. В конце концов не выдерживаю, и падаю в траву. Убежавший вперёд метров на тридцать Бен это не сразу замечает. А когда всё же замечает, резко останавливается.

— В могиле ещё належишься! Живо поднимайся! – кричит бородач, закончив болтать по рацию.

— Не могу. Нога совсем онемела, – отвечаю я, чувствуя себя жалкой и беспомощной.

— Дура! Надо было тебе сразу отрубить ногу, а лучше голову! – сердито ворчит Бен, затем бежит обратно.

Поравнявшись, бородач помогает мне подняться, затем наклоняется.

— Залезай, пока я не передумал! – раздражённо приказывает он.

Упрашивать дважды меня не пришлось. Забравшись Бену на спину, крепко хватаюсь ему за плечи.

— Предупреди заранее, если захочешь блевануть или вцепится зубами мне в шею, – говорит он перед тем как продолжить путь.

Даже такая ноша за спиной не слишком его тормозит. Для старика Бен на удивление бодрый и выносливый. Впервые задаюсь вопросом, сколько же ему лет на самом деле. Но вскоре мысли начинает путаться. Отнимается и вторая нога, и меня начинает колотить озноб. Вены на руках вздуваются, став похожими на змейки. Кажется, что ещё совсем чуть-чуть, и для меня всё закончится.

— Ещё далеко? – спрашиваю исключительно для того чтобы прервать затянувшуюся паузу, и заставить свой затухающий мозг работать.

— Нет. Видишь тот холм впереди?

— Да, – отвечаю я, хотя на самом деле уже мало что могу рассмотреть.

— После него останется пройти метров пятьсот, и мы на месте.

Услышанное немного вдохновляет.

— Пожалуйста, скажи, что я не превращусь в одну из этих тварей, – прошу жалобно.

— Конечно, не превратишься. У тебя же иммунитет от этой заразы. Это простые люди от укусов вурдалаков превращаются в вурдалаков. А ты превратишься в Бэтмена. Будет размахивать плащом, швыряться бумерангами, кататься на крутой чёрной тачки и с пафосным видом стоять на какой-нибудь крыше.

— Вообще не смешно.

— Говори за себя.

Кое-как выдавливаю из себя улыбку. В какой-то момент мне начинает казаться, что если Бен меня отпустит, то после падения на землю я разобьюсь на множество кусков. Когда говорю об этом вслух, бородач посмеялся.

— Да брось ты, рыжуха. Ты же не фарворовая. Это всё из-за укуса. Чувствуешь слабость, кости будто становятся хрупкими. Через какое-то время могут начаться галлюцинации.

— Откуда ты знаешь?

— Просто знаю, и всё. Так что терпи, и думай о чём-нибудь приятном.

Проблема в том, что думать о чём-либо я теперь уже не в силах. Кажется, будто меня окутал густой туман, выбраться из которого невозможно. Уши закладывает, а веки стремительно тяжелеют. В конце концов, силы меня покидают, и я проваливаюсь в пустоту.

Прихожу в себя вскоре после того, как в мою шею вонзается что-то острое. Резко открыв глаза, вижу перед собой Бена и какого-то низкорослого лысого мужика со шприцом в руке. Повернув голову в сторону, замечаю метрах в пятидесяти слева высокую стену из мусора, а за ней – поселение. Видимо, это и есть Клоака. Мужчина со шприцом начинает задавать мне какие-то вопросы, а когда замечает, что я дрожу, даёт мне серый свитер, которым оказывается мне великоват. Зато надев его, чувствую, что начинаю согреваться. Закончив опрос, мужчина говорит Бену, что моей жизни ничего не угрожает, но на всякий случай предлагает провести эту ночь в лазарете. Не видя в этом предложение никакого подвоха, хочу ответить согласием, но Бен меня опережает, сказав, что нам надо немедленно возвращаться. Не понимаю, почему он так решил, но оспаривать его решение не спешу. После того как Бен наспех перебинтовывает мою ногу в месте укуса, мы прощаемся с доктором, или кто он там, и расходимся в разные стороны.

— Почему ты не захотел остаться здесь на ночь? – спрашиваю я уже после того, как поселение остаётся далеко позади.

— По той же причине, почему не захотел тащить тебя в сам город. Тебя бы увидели охранники.

— И что в этом плохого? – не понимаю я.

— А то, что в городе думают, что я живу один. Пусть думают так и дальше.

Всё равно пока не понимаю, в чём тут проблема, но с расспросами больше не лезу, и вплоть до самого дома идём молча, больше не сказав друг другу ни слова.