Я и детская фантазия Насти – 4

Домой вернулся в приподнятом настроении. Несмотря на бессонную ночь спать не хотелось. Выпил еще кофе, позавтракал и сел за комп. Часть работы, которая была без грифа секретности, висела на экране и ждала своей очереди. Подготовка к командировке шла интенсивно и рабочего времени не хватало, чтобы справиться с объемом информации.

Было около одиннадцати часов, когда зазвонил телефон. Схватил трубку и не глядя нажал ответ. Это была Настя. Мысленно отругал себя за торопливость, но что сделано, то сделано.

— Володенька, как хорошо, что ты ответил. Я так по тебе соскучилась! Ты еще у друзей?

— Малыш, я тоже рад тебя слышать. Я сейчас работаю… небольшой аврал.

— Ой, я тебя отвлекаю? Прости, прости… Я просто хотела услышать твой голос.

— Хорошо, радость моя. Я позвоню тебе позже. Хорошо?

— Хорошо, я буду ждать. Целую тебя нежно-нежно, везде-везде…

После звонка на меня неожиданно навалился сон. Не стал сопротивляться желанию организма и проспал почти до пяти часов. Проснулся каким-то разбитым. Ноги и спина гудели как после разгрузки вагона. Надел трико и футболку и побежал в парк.

Я возвращался и уже входил во двор, когда перед подъездом затормозил Лексус, из которого вышла Ника. Встречаться не было желания. Ненадолго задержался, стоя за кустами, чтобы женщина вошла в подъезд. Помахал руками, размялся и уже хотел идти домой, как телефон пикнул эсэмэской. Ника писала: «Я уже дома. Хочешь, зайду к тебе?» Ответил, что я не дома. Понял, что и Насте с приходом матери уже было не до меня.

В понедельник, как всегда, дел навалилось. Хорошо, что смог поработать в выходной. Домой пришел только к восьми. Наскоро поел пельменей – вот же универсальная еда! Во все времена они спасали, если надо было быстро сообразить закуску. А в командировках, особенно за рубежом, специально садились когда с женой, когда с друзьями, лепили и морозили впрок. Быстро насытившись хотел было снова сесть за комп, но тут звонок от Насти.

— Привет! Что делаешь?

— Привет. Только с работы…

— Я забегу на минуту, ладно? Буквально на минутку.

— Заходи, конечно.

Объятия и поцелуи уже в прихожей довели нас до края. О, это юное создание! Член окаменел и как зверь крутил головой и принюхивался, ища добычу. Как все же рационально устроено человеческое тело. Я уже говорил о королевском расположении входа во влагалище у Насти. Так вот член нашел его без помощи рук и гимнастики, достаточно было только немного опустить резинку ее трусиков. Он просто раздвинул головкой наружные губы и тут же пробился в узкое горячее и влажное пространство. От прикосновения к клитору Настя вскрикнула и тут же плотнее насадилась на хуй. Не в силах сдерживаться я сходу взял быстрый темп, что, по всей видимости, было нужно и любовнице. Я придавил ее к стене и размашисто на полный ход фактически насиловал ее плоть. Ее стоны на грани крика без всякого сомнения были слышны в общем коридоре, но это нас мало смущало.

Настя быстро кончила, затрепетала всем телом и обмякла. Поддержал, взял на руки и отнес в спальню.

Что тут поделаешь… на минуточку! Конечно, минуточки не хватило. Через час только выдохнули. Настя лежала в расстегнутой блузке и собранной на талии юбке, так и не успев раздеться. Мои домашние брюки валялись на полу рядом с ажурными трусиками юной любовницы. В очередной раз ощутил, какая огромная разница в сексе с молодой и зрелой женщинами. Упругая плоть, гибкость тела и неутомимая энергия первой повергает меня в юношеский восторг, омолаживает, заряжает. У зрелых тоже свой шарм: их грудь и тело уже не поражают упругостью, не всякая может похвастать красотой и гибкостью, но с каким знанием предмета и вкусом они подходят к сексу!

— Ты вчера работал долго? – Настя первой начала говорить.

— Да, пришлось… готовлю материал сложный.

— О чем?

— Это совсем не то, о чем нам надо говорить.

— Поняла. Секретно.

— Умница. Лучше скажи, чем занималась ты и как сессия?

— Ты сам ответил – сессия. Этим все сказано. Готовилась… что еще.

— Настя, я все еще не могу осознать случившееся с нами. На уровне тела и инстинктов все понятно, а умом и совестью не могу принять. Прости.

— А ты и не пытайся. Зачем себя мучить? Володенька, я стараюсь не залезать в дебри размышлений. Попробовала себе объяснить мою эту страсть… не смогла. Давай слушать тело.

— Ты опять меня поражаешь. Ты рассуждаешь не по годам мудро. Удивляюсь, ты как будто больше меня прожила на этом свете.

— Не парься. Это ты у меня самый умный и красивый. Кстати, вчера мать о тебе расспрашивала. Только вошла домой, «здрасьте» не сказав, а кто он, а что он… все про тебя из меня выпытывать. Да так говорит, как будто догадывается, что у нас с тобой отношения.

— А ты что ей сказала?

— Ничего, кроме нашей с тобой версии про медведя.

— И правильно.

— Знаешь, мне показалось, что у нее к тебе не случайный интерес. Так себя ведут влюбленные женщины.

— Да ладно… С чего бы это? – сказал, а у самого голос дрогнул.

— Я просто женщина… Если ты понравился мне, то почему не можешь понравиться ей?

— Ладно, оставим это… Ты у меня сегодня останешься?

— Хотела бы… не могу. Мать дома. Сказала, что к подружке загляну. Подружка ты моя! – Настя рассмеялась.

— Настя, я должен тебе сказать, что, вероятно, скоро уеду.

— Как? Куда? Надолго?

— Неизвестно пока на сколько, но это будет не короткая командировка.

— А куда? Опять в Африку?

— Не могу сказать, прости.

— Это опасно?

— Не более чем в парке на американских горках.

— Врешь ты всё… Но мне уже грустно. А когда вылетаешь?

— Пока точной даты нет, – пытался уйти от ответа, хотя уже знал, что вылет будет в конце месяца.

— Надеюсь не завтра… – в голосе Насти был явный испуг.

— Нет, что ты.

— Слушай… мать в среду снова уедет на два или три дня… у меня как раз в среду последний экзамен. Давай отметим? И может тебе удастся взять отгул… могли бы съездить куда-нибудь вместе.

— Отлично! Это тебе напутствие на экзамен. Про «съездить» я подумаю. Правда, это сложно, но попробую.

— Пожалуйста, Володенька, – умоляла Настя.

Видно было, как расстроило ее мое сообщение, но что-то я расчувствовался. Не хотел сначала говорить ей о командировке. Думал сказать накануне, как будто это и для меня неожиданно случилось. Но тут щелкнуло что-то… Лежит она вот так рядом в расстегнутой блузке, в измятой юбочке такая утомленная и беззащитная и гладит мою грудь своей бархатной ладошкой. А смотрит так, что хочется признаться во всех грехах. Жалко мне ее стало. И тогда вспомнил Армалинского с его «жалеть бабу нужно, ебя, а не воздерживаясь».

Настя отдавалась как никогда раньше. С первым поцелуем она торопливо сбросила с себя всю одежду и, не занимаясь всей этой оральной ерундой, раскрыла мне свое горячее лоно. Стоны, позы, объятия, любовный шепот и эти громкие «да» и «еще»… В этом круговороте страсти мы потеряли счет времени.

Когда опомнились, было около полуночи.

— Блииин, мать уже меня искать начала, наверное.

Настя лихорадочно собирала с пола одежду, а я смотрел на это восхитительное тело и даже на расстоянии чувствовал его на кончиках пальцев. Совсем еще ребенок! Ее волнует, что мама будет беспокоиться… Что тут скажешь!? Знала бы она, чем занималась ее мать вчера. Ох, лучше пусть не знает.

Я наблюдал за Настей и невольно сравнивал только что произошедшее между нами с тем, что я испытал вчера в той обители разврата с матерью этого, по сути, ребенка и другими женщинами. Почему-то сравнение было не в пользу юной любовницы. Каким бы горячим не был секс с Настей, каким бы упругим и совершенным не было ее тело, «вкуснее» были те опытные шлюхи. Ничего не мог с собой поделать. Во мне говорила взрослая испорченность, с годами приобретенный цинизм и опыт – сын ошибок трудных (да простит меня классик за вольное цитирование).

Настя торопливо оделась. Проводив ее до двери поцеловал. Она ответила так же, как одевалась – торопливо и невкусно. Ладно… Зато ее румяное личико и глазки светились от удовлетворения. Открывая дверь, шлепнул ее по попке, от чего она довольно громко вскрикнула, вызвав эхо общего коридора. Вот еще, не хватало нам соседского любопытства!

— Дурачок, – ядовито прошептала Настя с улыбкой и скрылась за дверью лестницы.

Вторник прошел спокойно, если не считать, что мать и дочь засыпали меня эсэмэсками с признаниями в любви и пожеланиями вечером увидеться. Разницы в тексте практически не наблюдалось, как будто одна списывала у другой. Обе набивались ко мне в гости и обеим приходилось отказывать под одним и тем же предлогом – занят, буду дома поздно. Специально задержался на работе и весьма плодотворно провел время – программа командировки была готова и отправлена начальству по электронке. Домой не спешил. Решил поужинать в ресторане, где случайно встретил сотрудницу из нашего архива Леру, которая отмечала свой день рождения в компании подруг. От приглашения к их столу отказался, сославшись на нежелание разрушать девичник. После, сидя за столиком неподалеку, ловил на себе внимательные и кокетливые взгляды самой Леры и ее подруг. Им явно надоели бабские разговоры и не хватало мужского внимания.

Я уже собирался рассчитываться, как к столику подошла Лера и томным чуть-чуть пьяным голосом пригласила продолжить вечер у нее.

— А что скажет муж? – шутливо подмигнув, спросил женщину.

— Он, как известно, любит груши, – в тон мне ответила Лера, – Я же в разводе. Ты не знал разве?

— Откуда? Я не интересуюсь сплетнями на работе.

— А я, вот, про тебя все знаю…

— Польщен. Но зачем тебе это?

— Не знаю… просто вспоминаю часто, как мы с тобой тогда на новогоднем корпоративе… точнее после него… зажгли. Ты классный! Ну, что? Едем ко мне? Ну, пожалуйста, сделай мне такой подарок. У меня же днюха, все таки…

Отказывать даме – не в моих правилах. Тем более что ту новогоднюю вечеринку и я хорошо помнил. Лера была молода и хороша собой. В свои немного за тридцать она была идеальным образцом здоровой опытной самки. Не стану отдельно описывать ее ноги, грудь, тонкий стан и прочие выпуклости. Простое определение – она вызывала желание обладать ею, как говорят, ебабельная. И я не мог отказать ей в просьбе провести у нее ночь. Тем более что домой не особо хотелось.

Мне показалось, что Лера не была с мужчиной очень давно. Страсть, с которой эта женщина отдавалась, не была вызвана спиртным. Нам даже не понадобилось традиционное в таких случаях чай-кофе и воспоминание о той первой встрече. Мы начали раздеваться еще в коридоре, минет и куни прошли под душем, а затем почти до рассвета мы дарили друг другу оргазмы, не давая спать соседям. Часа в четыре мы заснули, устав от ласки.

Утром Лера обняла меня, не желая отпускать.

— Я взяла отгул на сегодня. Может отпросишься?

— Может… надо позвонить. Только после обеда мне по-любому надо быть в конторе.

— Сейчас только восемь. У нас куча времени. Звони!

Шеф не возражал, узнав, что программу я уже скинул ему на комп. Но после обеда ждал для обсуждения и выхода на ковер к главному.

Часов до одиннадцати мы не вылезали из постели, даря друг другу себя. Лера была прекрасна и почти непрерывно оргазмировала, если так можно сказать. Странно, тогда, в нашу первую интимную встречу, она не была так страстна, как сейчас. Что значит, женщина созрела! Лера лежала, не в силах пошевелиться, когда я поднялся, чтобы принять душ.

— Володя, ты сделал мне самый лучший подарок за всю мою жизнь. Я так много никогда не кончала, как с тобой. Голова кружится… не могу встать.

— Оставайся, лежи. Я в душ и домой переодеться.

— Ага… еще увидимся…- то ли спросила, то ли констатировала Лера.

Когда включил телефон, посыпались эсэмэски от Насти и Ники, накопившиеся за ночь. Читать признания и разглядывать смайлики не было никакого желания и времени. Прочел только от Ники сообщение о ее командировке, а от Насти о моем обещании отпроситься на день с работы. В сложившихся обстоятельствах никакой речи об отгуле не могло быть. Пожелал Нике доброго пути, а Насте обещал «две ночи любви». В ответ получил от обеих по сердечку. Но, пролистывая сообщения от Ники, я пропустил одно важное, что очень скоро радикально повернуло развитие сюжета этой игры в «дочки-матери».

На работе главный утвердил план командировки и определили дату вылета 25 июня. Таким образом, у меня оставалась без малого неделя, чтобы собраться и окончательно разобраться с любовницами.

Вечером я предложил Насте поужинать в одном модном ресторане, но получил отказ. Тогда сделал заказ на доставку ужина домой. Но все эти изысканные блюда вызвали только короткий «вау», после чего Настя набросилась на меня в поцелуями и далее, далее, далее…

Секс марафон длился до полуночи, когда, наконец, мы устали и проголодались. Вот тут-то и пригодились заказанные яства. За столом Настя вела себя как ребенок. Она дурачилась, пыталась меня накормить из своей тарелки, подсаживалась ко мне на колени, смеясь над реакцией члена на прикосновения ее голой попки.

Насыщение едой немного притушило сексуальный азарт. Мы ненадолго смогли заснуть. Но, проснувшись среди ночи, Настя не удержалась от минета. Она максимально пыталась делать его незаметно и нежно, но разве такое возможно?! В итоге она стояла раком, со стонами принимая в себя восставшее естество. Предыдущая ночь с Лерой и вечерний марафон с Настей изрядно истощили запас семени и поэтому мой оргазм пребывал в «затяжном прыжке», тогда как Настя по-прежнему кончала как из пулемета, порой лишь сжавшись один раз, снова раскрывала передо мной своё лоно. Ночной этап продлился около часа, после чего мы заснули.

Утром мы были так разбиты, что даже не прикоснулись друг к другу, как положено, а обменялись «куниминетом» на хороший денек. Настя сказала, что после экзамена, который рассчитывала получить «автоматом», она приготовит праздничный ужин и «еще кое-что» и будет ждать меня у себя дома. Признаюсь, идея трахаться в их с Никой квартире не понравилась мне, но Настя сказала, что у нее для меня будет сюрприз, который лучше всего показать в привычной для нее обстановке. Ладно, пометим и эту территорию.

Явился с коробкой конфет и шампанским. Все-таки визит к даме! Настя встретила, смущенно глядя чуть в сторону, как будто в первый раз принимает у себя мужчину. Собственно говоря, так оно и было, но в ее взгляде и в облике в целом было что-то еще, пока мне не понятное. Этот особый румянец на щеках, не по возрасту яркий макияж, едва не дотянувший до черты порочности, свободная расстегнутая почти до низа груди блузка и эта супер мини юбка, открывавшая на всю длину ее стройные ноги, обтянутые тончайшим капроном чулок с ажурными манжетами. Наверно именно поэтому Настя назначила встречу у себя, не желая в таком виде случайно засветиться в лифте и тем более у моей двери.

— Ты меня с порога своим видом возбудила так, что сейчас брюки задымятся.

— Ничего, погашу! Давай, проходи.

Столик Настя красиво сервировала незамысловатыми закусками, вазой с фруктами и еще чем-то в чаше, накрытой фарфоровой крышкой. Аромат вкусной еды щекотал ноздри и на время остудил сексуальный пыл. После работы жутко хотелось есть.

— Так, чем, хозяйка, порадуешь?

— Садись здесь, – Настя указала на стул спинкой к окну, – так тебе будет лучше видно.

— Ого! Будет шоу?

— Будет, но сначала давай выпьем и закусим.

— Как прошел экзамен?

— Всё! Я свободна. Сдала сессию почти отлично.

— Почти?

— С одной «хор».

— Умница и красавица! Тогда первый тост за твои успехи.

Шампанское еще больше зарумянило щеки моей любовницы. Она заметно расслабилась и даже неловко уронила вилку на пол. Когда я наклонился, чтобы поднять ее, увидел, что трусиков на Насте нет. Она как будто специально уронила предмет, чтобы я увидел это. Ну и плутовка! Эта игра меня все больше увлекала. Что еще задумала юная шлюшка?

Под фарфоровой крышкой томилась в овощах удивительно вкусно приготовленная рыба. Я искренне хвалил мастерство хозяйки, чем еще более румянил ее щечки. Если бы не макияж и одежда, передо мной сидела сама невинность и скромность. И этот контраст призывал меня скорее овладеть этим существом. Насыщение и легкий хмель слегка охладили сексуальный пыл. Но Настя не дала мне остыть окончательно. Она на минуту скрылась за дверью и появилась в проёме вместе с первыми звуками музыки.

Это был хорошо поставленный и отрепетированный танец. Ритмичная мелодичная музыка сопровождалась эротичными вздохами невидимой женщины. Настя красиво извивалась всем телом. Ее движения выражали страсть, сексуальность и нестерпимое желание отдаться. От энергичных движений блузка полностью расстегнулась, предъявив глазам восхитительную налитую грудь. В кульминации танца Настя повернулась ко мне спиной и после нескольких изящных поворотов наклонилась, широко расставив ноги и подняв руками край юбки. В ее голой промежности блестела гранями кристалла анальная пробка. Финальный аккорд! Аплодисменты! Это было приглашение к действию.

Аплодируя подошел к юной танцовщице и звонко шлепнул ладонью по ягодицам. Она резко распрямилась от неожиданности и остроты ощущений.

— Ты что? Больно же, – с нотками лукавства произнесла Настя и повисла у меня на шее.

Поднял ее на руки.

— Куда идем?

— В спальню.

— Там же мать спит.

— Ну и что? Зато кровать широкая.

К матери, так к матери… тут же на язык напросилось «к ёбаной матери», что в той обстановке полностью соответствовало реалиям.

Едва коснувшись кровати, Настя буквально сорвала с себя блузку и юбку, откинув их куда-то далеко в сторону. Я успел только расстегнуть рубаху. Остальное доделала за меня Настя. С нетерпением расстегивая все эти ремни и молнии, она торопилась добраться до желанного. Овладев уже достаточно окрепшим членом, Настя впилась в него ртом, едва не подавившись от глубокого заглатывания.

— Не торопись, солнце моё… у нас вся ночь впереди.

— Ты сделал из меня маньячку какую-то. Как тебя увижу, так не могу сдерживать себя. А ты оценил мою попку?

— Ты же моя затейница! Но все равно надо очень аккуратно в первый раз.

— Это уже от тебя зависит – сделать мне больно или приручить попку. Ой, точнее, не приручить, а придрючить, – смеясь сказала Настя.

— Повернись. Сегодня мне хочется вылизать тебя до оргазма.

— Я это люблю… в твоем исполнении, – Настя плюхнулась на спину и широко развела ножки, захватив их руками за щиколотки.

Вид юной любовницы возбуждал нешуточно – хотелось сразу войти в это розовое увлажненное лоно. Но, раз обещал куни, то надо исполнить.

За свою сознательную половую жизнь расцеловал не одни нижние губы. Начав в юности с небритых и отдающих мочой девчачьих писюлек («Молодушка молода, а на пиздюшке борода», – говорил мой дед, а что поделаешь, если не было тогда моды брить пизды и лосьонами разными их умащивать) дошел до ухоженных пизд барышень в возрасте (теперь-то им все доступно, а бритва – лучший омолаживающий инструмент). За это время приобрел определенный опыт владения языком и клитором. Тоже себе наука. А вы как думали? Оной вдоль, а другой поперек нравится. Была одна, так у той и клитора не было вовсе (конечно, он был где-то), зато любила, чтобы язык шарил в щели, а носом бы я упирался в самый низ лобковой кости. Так ее это разбирало, что сочилась, хоть в ладони собирай. А какие клиторы я только не обсасывал: и бусинки, и фасолинки и такие корнишончики, что ими можно было баб ебать, что, собственно, и делала та особа активного лесбийского типа.

Вот и применил я весь накопленный опыт на Насте. Если раньше она от нетерпения пару раз уже кончала на языке, то на этот раз я решил довести ее до многократного оргазма или такого, чтобы в обморок.

Сознание она потеряла после второго оргазма, когда, упражняясь языком с клитором, я пальцами играл в вагине, а другой рукой круговыми движениями шевелил анальной пробкой. О, как она стонала! Когда она снова дошла до кульминации, то забилась крупной дрожью, как бывает у эпилептиков, а потом резко обмякла и больше не подавала признаков жизни. Я провел языком по цветку страсти, исторгавшем свой нектар на розовый кристалл. Немного пошевелил им – никакой реакции. Лег рядом и прислушался к дыханию женщины. Ничего, скоро придет в себя.

Какая же она красивая в своей наготе! Щеки порозовели еще больше, ротик слегка приоткрыт, волосы разметались и несколько прядей прилипли к вспотевшим лбу и щекам. На коже груди выступили розовые пятна, а по легкому дрожанию алых сосцов было заметно дыхание доведенной до обморока любовницы. Оставил ее в покое, а сам поднялся и ушел на кухню попить воды.

— Принеси попить… – услышал ее голос из спальни.

— Воды или шампанского?

— Всё неси… я умираю…

— Потерпи, реанимация уже едет.

Подхватив кое-как бутылку, кувшин и бокалы вошел в спальню.

— Что ты со мной сделал?! Я уже ничего не хо… – Настя оборвалась на полуслове и продолжила, -. ..не могу.

— А как же дебют попки?

— Замолчи. Тоже мне, режиссер нашелся…

— Тебе понравилось такое куни?

— Ты же сам видишь… до потери сознания… блииин, голова начала болеть даже…

— Давай по шампанскому и отдохни.

— Давай!

Прохладный напиток немного оживил женщину. Она забралась повыше к изголовью и села, опираясь спиной на подушку.

— Когда ты уезжаешь? – с оттенком грусти спросила Настя.

— Скоро.

— Но когда? Ты что? Не знаешь дату?

Отвечать прямо не хотелось, да и в конторе не было принято сообщать такие факты кому бы то ни было, кроме близких родственников.

— Не знаю. Обычно говорят буквально накануне.

— Понятно… я скучать буду и ждать тебя, – Настя с грустью глубоко вздохнула.

— Не надо меня ждать. Это будет долгая командировка. Может на несколько месяцев, а может и год.

— Умммм…- как ребенок капризно потянула женщина.

— Так что ждать не надо. Учись, веселись, познакомься с хорошим парнем.

— Такого как ты мне не найти.

— Не надо идеализировать. Да, будет по-другому, но будет тоже хорошо.

— Так хорошо, как с тобой, мне уже ни с кем не будет. Ты мой первый, а это навсегда.

— Всё! Хватит о грустном… Давай еще выпьем за хороший секс! Как говорят, что бы хотелось и моглось. Знаешь, как мы в студенческие годы переиначили знаменитое изречение древних философов «Dum spiro spero»? Ты же знаешь его перевод?

— Нет, не знаю.

— Пока дышу, я живу. А мы хулиганили и говорили так: «Пока ебу – живу»!

— Даже не верится, что ты был таким хулиганом, как рассказываешь.

— Ого, еще каким!

— А расскажи, как ты еще хулиганил.

— Это надолго, а мне не терпится извлечь тот кристаллик из милой попки.

— Ой, да… я так привыкла к ней, что даже забыла, – Настя рассмеялась, – Я порочная, да?

— Порочных пороть надо.

— Ага. А ты не сопоставлял «порок», «пороть» и «порно», как однокоренные? Это мне однажды в голову пришло. Знаю, что это не так, но забавно, да?

— Забавно. Так что? За секс и наши сладкие пороки!

— Круто сформулировал!

Настя оживилась. Мы выпили и снова предались ласкам. Ее тело манило так, что минет даже не понадобился – член «дымился» от желания. Снова несколько раз прошелся языком по нежной щёлке, заставив женщину вздрогнуть, а затем плавно потянул на себя анальный пробник. От новых ощущений Настя тихо стонала. Попка издала характерный чмок и затянулась, как будто подмигнула мне. Ах ты, кокетка! Ну, держись!

— Настя, встань на четвереньки, так будет удобнее. Если будет больно, попробуем в другой позе.

— Ты сделаешь как надо, я уверена… но все равно немного боюсь…

— Это нормально, – я пытался отвлечь ее разговором, параллельно играя пальцами в освободившемся анусе.

Внутри было тесно и влажно. Сплюнув на пальцы смазал головку и приставил ко входу. Нажал и не встретил сильного сопротивления! Это было удивительно – головка легко прошла внутрь, не вызвав болевой реакции женщины. Еще несколько сантиметров член проделал легко, а вот дальше проход сузился. Я нажал и Настя засучила ножками, пытаясь соскочить. Пришлось удержать ее за бедра.

— Ой, ой… больно…

— Больно… но терпимо?

— Даааа…- с придыханием ответила Настя, – и даже приятно как-то…

— Вот и хорошо… сейчас немного назад, потом опять вперед и снова назад…

— Даааа, – протяжно с удовольствием выдохнула Настя.

С каждым последующим движением стал понемногу проталкивать член поглубже, и скоро, под возрастающие стоны партнерши, загонял его во весь рост.

Сомневался, что Настя испытает оргазм от анала. Тем более с первого раза. И когда ее стоны немного утихли исхитрился дотянуться до клитора. В такой позе размашисто работать хуем было невозможно, зато даже слабое шевеление в анусе в сочетании со стимуляцией клитора дало нужный эффект. Настя снова застонала, а потом заблажила в голос и кончила, в судорогах распластавшись подо мной. Хорошее начало!

Но мне почему-то захотелось кончить ей в горячую и тугую попу. Поэтому, переждав в ласках некоторое время, возобновил движения в кишке новоиспеченной анальщицы. На удивление, Настя восприняла это с энтузиазмом. Подмахивая попкой, она глубоко и страстно дышала, а потом застонала. Движения ягодиц говорили о том, что женщина ищет точки соприкосновения, доставляющие ей особое удовольствие. А мне доставляло удовольствие смотреть на эту гибкую спину, тонкую талию и безумно прекрасное «сердечко» упругих белых ягодиц моей любовницы. Непроизвольно в азарте сношения шлепнул ладонью по этой белой плоти, потом еще и еще… Настя сначала дернулась, а потом довольными вскриками встречала эти шлепки. Ей нравилось все, что происходит. Это было для нее необычно и заводило.

— Девочка моя, ты сама поласкай себе клитор, а то я уже хочу кончить в тебя.

— Кончай… не думай про меня… я и так… уже… обкончалась…

Мой «выстрел» грянут тут же. Меня даже тряхнуло спазмом вдоль всего позвоночника, настолько ярким было семяизвержение в этом узком канале юной любовницы. Трясло и ее. Не знаю, был ли это одновременный оргазм или просто тело Насти содрогалось по инерции, но в тот момент мы изрядно раскачали кровать.

— Ууухх… – выдохнула женщина, когда дрожь улеглась и она легла на спину.

— Как ты себя чувствуешь после «сюрприза»?

— Сюрприз явно удался! Я, честно, не ожидала такого и даже боялась…

— Боялась боли?

— Ну, да… и вообще… как ты к этому отнесешься… тоже побаивалась.

— Я старый циник и ко всему отношусь потребительски, прости…

— То есть, ты меня «потребил» таким образом? – Настя усмехнулась.

— Употребил – так будет точнее, – в тон ей с усмешкой ответил.

— А еще как ты меня хочешь употребить? – с детским азартом спросила она.

— Итак, сегодня мы прошли только две дисциплины, – начал я менторским тоном, – «языковедение» и «анализ». Таким образом, осталось пройти «проПиси» и на сегодня можно закончить.

— Так не пойдет, а как же решение задач от «шестьдесят девятой» до «девяносто шестой»? – приняв мой шутливый тон, парировала Настя.

— О, да! У нас обширная программа. Надо подготовиться, подкрепиться и подмы… освежиться. Да?

— Обязательно! Вперед, профессор!

Надо ли говорить, что решение шестьдесят девятой задачи началось прямо в душе? Правда, только с одного конца. Но, минуя всякие «подкрепиться», тут же перешло в более комфортные условия «маминой койки». За несколько недель нашего с Настей интимного «союза» ее оральные навыки изрядно совершенствовались. Подумал, что такими темпами она скоро превзойдет свою мать и, возможно, не только в этом! Как говорит народная мудрость: «Не буди лихо, пока оно тихо»! Не вовремя я подумал о матери…

Мы с Настей уже перешли от решения задач к «прописям» и достигли самой кульминации, сопровождавшейся стонами и громким дыханием страсти, как услышали:

— Вы охренели?! Настя! Что тут у вас происходит?

Блин, как будто не понятно, что здесь происходит! Но по виду неожиданно возникшей в дверях Ники было понятно, что она искренне ошарашена увиденным. Настя так быстро выскользнула из-под меня, что я остался стоять на коленях памятником удивленного мужика с членом наперевес. Прикрываться даже не было смысла – чего такого у меня не видела Ника? Но и возразить было нечего.

Настя закуталась в простыню и уселась на уголок в изголовье кровати, охватив колени руками. Она была в шоке. Это точно. Под продолжающиеся возмущенные восклицания матери я спокойно спустился с кровати и пошел искать одежду. Проходя мимо Ники, тихо, чтобы не услышала Настя, но достаточно внятно сказал:

— Когда закончишь, зайди ко мне.

— Что? – Ника осеклась, не поняв смысл моей фразы, – Что ты… что значит «закончишь»? – Женщина вникла и продолжила, переведя стрелы гнева уже на меня, – Ты, старый…(вероятно на языке крутился «козел») развратный тип…

Ника выкрутилась и продолжила осыпать нас с Настей бранью и нелестными эпитетами, хотя уже в ее тоне прослеживались нотки наигранности. Настя вряд ли заметила это, но мой, отточенный опытом слух, четко уловил этот момент.

Что может быть хуже прерванного полового акта? Да, конечно есть вещи и страшнее, но едва натянул на себя штаны, как почувствовал боль в мошонке.

Оделся и вернулся в спальню, где Ника продолжала разнос своей «падшей дочери», потерявшей всякий стыд и приличия, дошедшей до уровня женщины с низкой… Ну, вы же помните это определение. Настя так и сидела, вжимаясь в спинку кровати, не в состоянии что-либо возразить матери. Да и что тут скажешь?

Пришлось заступиться за «милое дитя».

— Вероника (чуть было не сказал Маврикиевна)… Простите, не знаю вас по батюшке…

— Вам, Владимир… не знаю и не хочу знать, как вас по батюшке, зато хочу послать по матушке! Так вот, вам вообще бы молчать! Это же надо?! Сколько вам лет и сколько ей? Вы в своем уме? Или на свеженькое мясо потянуло? Выметайтесь отсюда! Мы сами разберемся.

С трудом удалось вклиниться в непрерывный поток сознания с виду разъяренной женщины. Почему «с виду»? Потому, что поворачивая голову в мою сторону она, как будто улыбалась. Даже если это мне просто показалось в тот момент, в ее грозных выражениях не было злости. По крайней мере, мне слышалась наигранность и театральность.

— Так вот, Вероника, все, что вы увидели сейчас, происходило без какого-либо принуждения или интриги «старого козла», как только что вы хотели меня назвать.

— Вы сами это сказали. Вот это правда…

— Послушайте, Настя уже достаточно взрослая девушка и сама отвечает за свои поступки…

— Девушка? – Ника наигранно захохотала, – вашими стараниями уже не девушка…

— Я призываю вас к разумному диалогу двух взрослых женщин. И оставьте уже эти причитания и оскорбления. Настя, приходи уже в себя. Не дрожи там в углу. Оденься и объяснись с матерью. Я вам сейчас только помешаю… Ничего страшного или предосудительного не произошло. Маме надо бы было тихо посидеть на кухне и дождаться, когда мы завершим наши занятия.

— Вы мне еще рассказывать будете, что мне делать? Нахал и наглец.

— Вот, не вижу я разницы между «нахалом» и «наглецом». Но принял это как комплимент.

Я получал удовольствие наблюдать Нику в образе целомудренной матери после того, что она вытворяла в клубе. Улыбнулся ей в лицо, выходя из комнаты. И она автоматически подмигнула мне! Уже закрывая дверь, услышал тихий голос Насти. Ступор прошел, она заговорила!

Дома сразу накатил полстакана виски. Струями воды смыл легкий негативчик сложившейся ситуации и остудил пыл остановленного на скаку коня. Вот уж точно по поговорке про русских женщин: в (горящую от секса) избу вошла и моего «коня» на скаку остановила. Жалел, что Настю не получилось доебать. Прям чуть-чуть оставалось… Девка – огонь. Будет, что вспоминать в командировке. Сначала хотел позвонить Марине, чтобы снять напряжение. Но потом подумал, что она может быть занята. Да и Нику надо было дождаться. Хотя полной уверенности в том, что она придет после разговора с дочерью, не было.

Настя… Как она сейчас там? Все так же молчит или мямлит себе под нос оправдания? Все-таки ребенок она еще. Мамку испугалась! Вроде, совсем взрослая, судя по рассуждениям. Даже в сексе, хоть и новичок, но какой! А перед матерью рта раскрыть не смеет. Вот что значит хорошее воспитание!

Однако, глядя на эту мать, не подумаешь, что она способна дать достойное воспитание и привить целомудрие, которое Настя фактически сохранила до встречи со мной. Удивляюсь я способности некоторых женщин, ведя самим распутный образ жизни, воспитывать чистых морально дочерей. Чаще замечал абсолютно противоположные явления, где в чопорных, кичащихся своим аристократизмом и моральными ценностями семьях вырастают бляди.

Подумал вдруг, а что бы стоило Нике спокойно раздеться в коридоре и просто присоединиться к нам с Настей в койке?! Легко и просто! Все бы стало на свои места без этих упреков и оскорблений. Но, в то же время понял, что случись это, вся наша история превратилась бы в низкопробный пошлый фарс. Даже представить себе не мог мать и дочь распластанными подо мной на одной кровати. Все-таки, Настя с ее юной влюбленностью и жаром первооткрывательницы своей сексуальности не могла бы принять такое развитие отношений. И Вероника, несмотря на распущенность и цинизм, не смогла бы позволить себе такое в отношении дочери.

Вот так рассуждал, сидя в кресле и потягивая вискарь. Сон не приходил. Включил телевизор. Шел какой-то сериал из разряда «хрень после полуночи». Перешел на музыкальный канал – там хоть иногда симпатичные девчонки в трусах под «умца-умца» крутят жопками для своих папиков.

Собственно говоря, мне бы думать о командировке. Там все было сложно. Сложно и опасно. А я думаю об этих женщинах, просто подаривших мне несколько мгновений счастья. Сколько таких было у меня в жизни… Натуру не изменишь. Люблю я их. Всех люблю – и молодых и старых, красивых и не очень… Они – источник и суть нашей жизни. И только поэтому достойны любви. Ну, а уж как их любить, зависит от ситуации. Кому-то цветы и ручку поцеловать, а кому-то дарить радость удовлетворения похоти, любить ебя, так сказать.

Виски и мягкое кресло все-таки сделали свое дело, я задремал. На сколько я попал в плен Морфею заметить не успел – проснулся от звонка. Короткий сон придал бодрости и к двери я направился чуть ли не спортивной пружинистой походкой. (А может предчувствие визита дамы придало мне похотливой бодрости?)

Это была Ника. Я предполагал, что она все же придет после разборок с Настей. Во-первых, чтобы притворно обрушиться на меня с обвинениями. Во-вторых, чтобы рассказать, чем закончился их диалог с дочерью. И, в-третьих, чтобы получить свою долю сатисфакции. А как без этого? Все войны заканчиваются примирением.

— Ну, ты и гад, Володя, – с порога начала Ника.- Нет, «мы только в лифте познакомились… с медведем…» – комично искажая голос, продолжала она. – Ты, наглый старик, лишил девственности мою дочь-малолетку. Ты хоть знаешь, сколько ей лет?

Я с умилением смотрел на женщину, реагируя только гримасами и кивком головы. Ей надо было выпустить пар. Это был первый акт Марлезонской мыльной оперы. Мешать представлению не было смысла. Я жестом предложил пройти в комнату и выпить. Ника, продолжая псевдо гневный монолог, соглашалась на все кивками головы. Ее запала хватило минут на десять, не более, после чего мы освежили содержимое бокалов.

— Скажи, а ты мою эсэмэску читал? – Ника вопросительно посмотрела на меня.

— Какую? Нет… Я вообще еще не смотрел в телефон.

— А надо бы было посмотреть. Я же написала тебе еще позавчера, что попробую приехать пораньше, и сразу зайду к тебе, чтобы Настя ничего не подумала. А ты, ёбарь-перехватчик, трахал в это время мою собственную дочь!

— Ладно, что случилось, то случилось. Теперь лучше расскажи, что сказала Настя и о чем вы там договорились.

— Что Настя? Настя втюрилась в тебя как… не знаю кто. И это главная беда! Она же девочка с неустойчивой психикой, а ты старый развратник… – Нику опять понесло.

— Так, успокойся. Да, я развратник… не больше и не меньше всех твоих знакомых.

— Не надо… сама все знаю. Спасибо, что про нас и про клуб ничего не рассказал ей.

— Ты за кого меня держишь? Ника, тут нужна объективность. Насте, по ее признанию, нравятся взрослые мужчины. Такое часто бывает. Не моя вина, что она, реально в лифте, выбрала меня в качестве объекта своих эротических фантазий. В пубертатном периоде и не такое бывает.

— Но ты! Ты не должен был ей в этом содействовать… блин, потворствовать. А ты, ловелас, на свежее мясо накинулся. Гад ты, Вова.

— За себя скажу, что тогда подумал, что лучше я буду тем совратителем, чем какой-нибудь маргинал или садист, не приведи…

— А ты не много о себе возомнил? – с доброй иронией произнесла Ника.

— Ну, что есть, то есть.

— Да ты, говнюк, еще выпендриваешься! – в голосе Ники все больше слышались нотки кокетства. – Ты лучше скажи, как дальше жить будем?

— Ника. Теперь серьезно. Настя знает, что очень скоро я уезжаю в долгую командировку.

— Э, а мне ты ничего не сказал.

— А когда бы я это мог сделать? Вот, сейчас и слушай.

— Блииин, а у меня были на тебя планы, – огорченно задумчиво произнесла женщина.

— Здрассьте! Планы отложи или, лучше всего, забудь. Так будет лучше. Так вот, Настя готова к этому и, как мне показалось, трезво оценивает ситуацию. Она, по-моему, с самого начала знает, что не я ее будущее.

— А ты понимаешь, что ей не будет хватать не тебя, а твоего хуя? Я-то уже знаю твои размеры и способности. А она где найдет тебе замену в этом?

— Ничего страшного – через какое-то время воздержания ей и мизинчик покажется монстром.

— Ну, это да… А когда ты уезжаешь?

— Не знаю, но все может случиться буквально завтра. Нас обычно уведомляют за день до вылета.

— Тогда не будем терять время… да? Володенька… я реально по тебе скучала…

Ника поставила бокал на столик, опустилась передо мной на колени и ласковой кошечкой замурлыкала, стягивая с меня домашние треники. Третий акт Марлезона – половой!

После перенесенного стресса Ника отдавалась особенно страстно. Или мне так казалось. Ведь и я был в стрессе. Но тот энтузиазм, с которым Ника взялась обсасывать член, даже немного испугал меня. Она рычала, стонала и глубоко заглатывала орган, часто забывая про острые зубки. Было чего бояться. Поэтому быстро отнял у нее «сладкую палочку», встал, сбросив остатки одежды, поднял женщину на руки и унес в спальню. Соблюдая темп начатой сексуальной игры, бросил ее на ложе, намеренно грубовато, но аккуратно стащил с нее одежду, сопровождая все эти действия крепкими поцелуями и шлепками по щекам и ягодицам.

Стоны Ники достигли верхних пределов громкости еще до начала акта. Я только раздвинул головкой малые губы, как Ника задрожала. Это был пусть маленький, но уже оргазм. Содрогаясь от нетерпения, она старалась скорее насадить себя на член, двигала бедрами в поисках вожделенной крепкой мышцы. Я недолго поиграл, приближая и отдаляя свой инструмент, чем вызвал ее гневное рычание.

— Сукааа… давай, давай же… выеби меня скорее… бляааать…

На этом последнем слове я и вогнал чёрта в преисподнюю. И тут началось!

Собственно говоря, началось все то же, что всегда происходит между мужчиной и женщиной, одержимых страстью. Но на этот раз я не узнавал моей клубной партнерши. Ника отдавалась не механически, как это происходило тогда в клубе. Она вдруг стала чувственнее. Стало больше объятий, поцелуев, любования и нежности. Я овладевал не шлюхой, а любящей женщиной. Это было так явно и радовало меня безмерно.

Не знаю, что так подействовало на женщину, стресс от увиденного в ее спальне или новость о моей командировке и предстоящей разлуке, но Ника отдавалась «как в последний раз». Позы сменялись по ее инициативе. Казалось, что она хочет перепробовать всё, насытиться сексом самой и выбрать из меня всю сексуальную энергию. Реально она становилась похотливым вампиром. Но это не пугало, а, напротив, придавало мне сил и желания.

— Я не хочу, чтобы эта ночь кончалась, – в очередной раз меняя позицию, охрипшим от стонов голосом произнесла Ника. – Хочу вот так с тобой кончать и кончать.

Надо сказать, что только по моим подсчетам, к моменту этого диалога она испытала уже четыре глубоких оргазма, а сколько было промежуточных, я даже не заметил. Казалось, что ее тело непрерывно содрогалось от сладких токов. Удивлялся себе – после секса с Настей и незавершенного акта я должен был бы кончить уже давно, но организм не подавал даже малейшего намека на приближение оргазма, а напротив, только укреплял мой «первичный половой признак». У меня уже подламывало поясницу от более чем часовых упражнений «на гибкость», а оргазм все не наступал. Стресс и изрядная доза виски делали свое дело.

Но если я все еще пребывал в ожидании оргазма, моя партнерша купалась в них, содрогаясь всем телом с интервалом в пять-десять минут.

— Ну, сколько можно! – буквально взревел я, когда Ника забилась в очередном припадке страсти.

— Я не могу больше… и все равно хочу еще и еще… прости, ты устал, наверное? – с трудом переводя дыхание, проговорила женщина.

— Хочу кончить, блядь! – грубо выругался и, не контролируя себя, ударил ладонью по алой от возбуждения щеке Ники.

— Да, еще! Прошу тебя еще! Ударь меня! Я грязная шлюха! Бей меня… умоляаааюююю…

Никогда не позволял себе такого разнузданного поведения. Я ударил ее еще и еще, и еще… Сжимал до боли грудь и соски. Бил по ним ладонью. Слышал вскрики и стоны рабски покорной женщины, и они казались мне дьявольской музыкой этого сюжета в стиле hardcore.

Животный инстинкт торжествовал. Поставил Нику на четвереньки, продолжая стегать ладонями ее ягодицы, и вошел так грубо и сильно, что она вскрикнула и распласталась подо мной. Руками приподнял ее бедра и снова вогнал член одним движением до самого конца. Снова вскрик и падение на живот. Но ни слова о боли! Опять приподнимаю обмякшее тело и ввожу член уже аккуратно, вращая им внутри горячего, чавкающего от обилия слизи влагалища.

— Кончай… пожа…ста… конча…йиии…- Ника произносила это, прерываясь от толчков, сквозь стон и слезы.

Да, она плакала. Это были не рыдания от боли и горя, а слезы счастья. Я убедился в этом, когда она повернула ко мне голову. На ее лице гуляла неконтролируемая улыбка, а по щекам текли слезы, размывая грим и делая женщину еще более похожей на покорную жертву.

Я дико возбудился! Впервые с такой злостью доминировал над женщиной. Ладони хлестали по алеющим даже в полумраке ягодицам. Мошонка синхронно с бедрами звонко била по мокрой промежности. Дикий протяжный стон Ники и мой рев слились воедино, нарастая по мере приближения оргазма.

Просто взрывом назвать это было бы ошибкой. Восход сверхновой, черная дыра, рождение вселенной! Наверно только с этим сравнимо было то, что произошло на исходе второго часа непрерывного секса с Никой. Этот космический взрыв случился у нас одновременно. Я на долю секунды замер, парализованный первым залпом, а потом затрясся в оргазме, рухнув на спину Ники. Спазмы подбрасывали ее тело и я скользил по мокрой от любовного пота спине, скатываясь на сторону. Сладкие конвульсии били нас, парализуя мышцы и мозг, унося в тот самый космос плотской радости.

Показалось, что я заснул сразу, как только успокоилась дрожь. После оргазма я уже ничего не помнил. А проснулся от противной трели телефонного будильника. Ника уже ушла, оставив на подушке аромат парфюма, а на простыне влагу пота и вытекшей спермы. Чувствовал себя неважно. Никакая спортивная тренировка, оказывается, не развивает мышцы, задействованные при сексе. Что-то тянуло в бедрах и пояснице, и голова была, как в той студенческой песне, «как бидон, в котором варили чертям самогон».

Стащил с кровати мокрое белье и оставил без покрывала. Пусть проветривается. Интересно, как там Настя? Почему-то подумал о ней первой. Да, мамаша ее – та еще штучка. В и без того тяжелую голову опять влезла порочная мысль – сделать предложение Нике и жить с мамашей и дочкой! Воображение тут же нарисовало соответствующие картины ночных оргий… «Загляни в паспорт!» – сказал сам себе. Нет, не подумайте, что старый развратник настолько циничен и недальновиден. Но, Настя! Эта девочка стала для меня бесценным подарком на закате моей активной половой жизни. «Пора уже успокоиться, старый козел», – говорил я сам себе, но картина, возникшая в воображении, неумолимо поднимала неугомонный член.

Струи воды освежили и вернули в действительность. Сварил кофе и наскоро позавтракал тем, что нашел в холодильнике. Сегодня надо уже собирать вещи – вылет через два дня. А сейчас на работу.

В конце рабочего дня вызывал шеф.

— Зайди в архив. Там для тебя подготовили документы, которые ты сегодня обязательно должен просмотреть и запомнить. Сам понимаешь, записывать или копировать ничего нельзя.

— Так рабочее время уже…

— Там будет человек с тобой до конца, пока ты не закончишь работать.

— А завтра нельзя?

— А завтра ты улетаешь! Надеюсь, на сборы тебе не понадобится много времени.

— Понятно… как всегда. Начальство торопит?

— Ладно, не бубни. Ты же знаешь, как у нас… Да, машина за тобой к восьми тридцати подъедет.

В архиве, как вы думаете, кто меня ждал? Правильно. Лера!

— Здравствуйте, Владимир Николаевич! – начала официально, но с ухмылкой на лице («штабная» культура и камеры вокруг). – Вот ваши документы. Я буду у себя, если понадоблюсь, то нажмите кнопку или сами подходите. Ну, вы и без меня все знаете. И если чайку попить…

— Спасибо, Валерия. Судя, по толщине папки, придется вам со мной в ночное пойти… – подмигнул «ответственному работнику».

— Ничего. У меня и так ночная смена.

Надо сказать, что контора моя имеет международный статус, а, как известно, на земном шаре 24 часовых пояса. Поэтому связь с «регионами», так сказать, у нас круглосуточная и архив иногда требуется сотрудникам, работающим в ночную смену. Зачастую всю информацию оставляют до утра, но если ситуация требует срочности, то в архиве всегда дежурит сотрудник. Мне реально повезло, что дежурила Лера. Не только потому, что она – женщина, приятная во всех отношениях, а потому… Хотя и первого достаточно. Конечно, даже думать о том, что под прицелами камер, понатыканных здесь у каждого стеллажа, можно каким-то образом совокупиться, не приходится. Но даже выпить с Лерой чашечку чая и поболтать в ее каморке, куда приятнее, чем с каким-нибудь «дядей Васей».

Поработав примерно полтора часа, устал. Все эти последние указания приходили всегда перед самой отправкой, потому что собирались из разных ведомств и имели краткосрочный оперативный характер. Короче, «явки, пароли, шифры». Шучу, но похоже на то. Полезного в этих документах было много.

Оторвался от чтения, когда читальный кабинет опустел. Рабочий день закончился. Решил заглянуть к Лере.

— Что ты про чай говорила? – подойдя к стеклянной перегородке, за которой сидела Лера, поинтересовался я.

— Заходи. Я уже все расставила. Сейчас чайник включу.

— Не помешаю? Точно?

— Ты что? Заходи, – говоря это Лера что-то быстро писала на клочке бумаги.

Как только я вошел в каморку, женщина вложила мне в руку эту записку и, многозначительно кивнув в сторону клочка бумаги, отошла к столику в углу, на котором стоял электрочайник и корзинка с сушками и какой-то снедью. Развернул сложенный вдвое листок и прочел: «Тебя куда-то отправляют? Как понимаю, уже завтра. Когда закончишь с делами вызови меня звонком, скажи, что тебе нужен номер досье 34/639/02. У того стеллажа камера сегодня сломалась. Починят только завтра. Я тебя там «провожу». Посмотрел на девушку с улыбкой. В ответ получил лукавый воздушный поцелуй.

Так, болтая о пустяках, мы выпили по чашке чая, и я вернулся в читалку. Еще часа полтора безотрывно штудировал папку, выбирая из многочисленных документов полезную для себя информацию. Посмотрел на часы – половина десятого. Успеваю. Чемодан практически собран. Так что торопиться не надо. Жаль, что Лера сегодня на дежурстве, а то бы… Но хотелось узнать, как там разрешилась ситуация у Насти с Никой. В архиве телефоны прочие дивайсы глушат. Ничего, позвоню позже… но кому из них? Это вопрос засел в голове.

Нажал кнопку вызова дежурного.

— Владимир Николаевич, вызывали? – наигранно серьезно произнесла Лера.

— Да, Валерия, помогите, пожалуйста. Мне бы нужно заглянуть в досье 34/639/02. Это возможно?

— Вам весь ящик или что-то конкретное из него нужно?

— А пройдемте вместе, и я прямо там посмотрю.

— Хорошо, только я должна буду при этом присутствовать.

— Буду только признателен вам за сопровождение.

— Тогда идемте.

Мы оба едва сдерживали смех, произнося этот диалог.

Стеллаж располагался посредине хранилища. В узком проходе было тесновато, но для того, что задумала Лера, вполне достаточно места. Она сразу обвила рукой мою шею и прижалась губами к щеке, целуя и шепча мне на ухо.

— Володечка, береги себя только… Я знаю, тебе не в первый раз, но всё же… Я так по тебе скучала эти дни… Мне, правда, ни с кем еще не было так хорошо, как с тобой… Пойми, я не навязываюсь… я все трезво оцениваю… но ты самый классный любовник!

После этой тирады она опустилась на корточки передо мной, ловко расстегнула ремень и завладела горячими губами начавший наливаться соками член.

— Ох… какой же… он… у тебя… мощный… – успевала проговорить любовница в интервалах между приемом внутрь восставшей плоти. – Ты классный! Ох… уммм…

— Лер, а ты уверена, что здесь камера не работает?

— Не… а мне… все равно… такого… случая я не пропущу, – она на секунду прекратила сосать и подняла на меня глаза, – Я что-то боюсь за тебя. С чего бы это?

— Да, с чего бы? Обычная командировка. Ни чуть не опаснее других.

— Не знаю. Тревожно что-то, – Лера неотрывно смотрела на меня, подрачивая член. – Володя, трахни меня.

— Презика нет. Ничего?

— Можешь в меня кончить. Не беспокойся… все норм.

Лера расстегнула юбку и приспустила до колен колготки вместе с трусиками, встала в позу, опираясь руками на стеллаж. Я тоже опустил на бедра брюки и трусы. Края рубахи мешали, то и дело вставая на пути члена. Пришлось завязать их на животе.

Необычная обстановка и опасность быть застигнутыми добавляли авантюрного запала. Член окаменел и жестоко буравил влагалище. Но, по приглушенным стонам партнерши, было заметно, что больно не было, а вот удовольствие она получала полной мерой. Да, хотелось бы провести с ней этот вечер в другой обстановке, но обстоятельства были выше моего желания.

— Ой, Володечка… я кончаю… подержи меня, а то ноги… аййй… аааааа…

Подхватил ее под животом и плотно прижал к себе, пытаясь усмирить дрожь тела. Член при этом и не подумал выпасть из такого гостеприимного лона и продолжал пульсировать от нетерпения продолжить совокупление. Сделал шаг вперед, прислонил Леру к стеллажу и возобновил движение уже в позе стоя. Лера крепко ухватилась за полку, а когда дрожь улеглась, отклячила попку и опять, приглушая стоны, стала страстно подыгрывать ею. Сдерживать себя я не хотел и уже через несколько минут стал изливаться в женское чрево. Лера в тот же момент дернулась всем телом, как будто тоже кончила, или просто ощутила внутри эякуляцию. Я так и не понял, но мне уже было все равно – фонтан эмоций владел мной.

Лера дождалась, когда «фонтан» успокоился, быстро повернулась ко мне лицом и присела на корточки, захватив ротиком скользкий член. Еще несколько минут волшебной ласки и снова этот взгляд влюбленной женщины!

— Ох, супер! – Лера счастливо улыбалась. – Ты… то, что надо!

— Это ты «то, что надо»! Устроила мне прощание славянки!

— Ха, круто! Прощание славянки! Прям в точку. Солдат всегда «Славянкой» провожают…- и с грустью добавила, – Береги себя, ладно?!

— Конечно, буду. Даже только ради того, чтобы снова с тобой встретиться.

— Ого! Мне это нравится. Ладно. Одеваемся и пошли…

На выходе сдал Лере документы в обмен на улыбку полную любви и телефон, сданный на хранение при входе. Пять вечерних звонков и семь сообщений от Ники и ни одного от Насти. Всё как обычно – «ты где?», «когда будешь дома?», «ну, ответь же!» и прочих наборов букв, которые я, не читая, видел еще днем. Но было одно вечернее: «Позвони, когда будешь дома. Настя уехала». Было уже одиннадцать, когда я открыл свою дверь. Звонок от Ники раздался тут же. Наверное, она увидела как я парковался во дворе.

— Почему не звонишь? Ты читал мои эсэмэски? Настя уехала…- Ника тараторила, пытаясь сразу и обвинить меня в невнимании и сообщить важное.

— Так, успокойся и заходи ко мне минут через двадцать. Дай мне хотя бы принять душ…

— Ну, душ не помешает, – уже кокетливо продолжила женщина.- Хорошо, зайду…

Если честно, у меня не было намерения сегодня встречаться с Никой и даже Настей. Хотя, не скрою, было интересно узнать, как развивались отношения после вчерашнего разговора. Ладно, сейчас все узнаю, подумал я, настраивая душ.

Звонок в дверь раздался, когда я только наступил на банный коврик, весь в каплях воды. Наскоро махнул полотенцем по мокрым волосам и завернулся в него ниже пояса.

— О, я так и думала, что встретишь меня в таком виде… соблазнитель!

— Поверь, не думал даже…

— Неужели? Не по-ве-рю, – кокетливо с ударением растягивая слова, проговорила Ника.

— Рассказывай, куда уехала Настя? Что вообще произошло у вас вчера?

— Ну, что произошло вчера до нашей встречи с тобой – одно. А вот то, что было потом – совсем другое.

— Не тяни уже… одно, другое… иди в комнату и рассказывай. Да, выпить хочешь?

— Ага, покрепче чего-нибудь.

— Виски или водку?

— Водочки бы холодненькой стопарик… с огурчиком соленым.

— Водку, так водку, а вот закуски нет. Только оливки могу открыть. Будешь?

— Давай.

Мы расположились в креслах. По первой накатили сразу и с удовольствием. Оливки, честно говоря, вполне себе закуска!

— Ну, слушай. Вчера, когда я вернулась домой…

— Кстати, а когда ты вернулась? Я прямо сразу после… ну ты видела… отрубился.

— Я сразу ушла… нет, душ я у тебя приняла, конечно. Было что-то около пол второго. Не помню точно. Настя уже спала или притворялась, что спит, я так и не поняла. Она лежала в своей комнате, отвернувшись к стене. Тормошить я ее не стала, конечно. А утром она проснулась раньше меня, написала записку, что уезжает на все каникулы к сестре…

— Какой сестре?

— К моей сестре, Настиной тётке, тоже, кстати, Анастасии, под Тверь. Ну, я звонить ей, а она эсэмэской мне только ответила, что уже в поезде и чтобы я не волновалась. Вот и все. А почему она так решила ни слова.

— А сестре ты звонила?

— Да, уже днем. Там все нормально. Настю встретили и уже на речку пошли. Нормально да? Мать тут переживает, а они на речку. Ну, вот так все было. Но я все равно не понимаю, почему она так поступила. Ведь вчера мы очень хорошо поговорили и, как я поняла, расстались как подруги.

— Что сказать… слава богу, что все живы-здоровы. Насте тоже надо оправиться после этого случая. Она же еще девочка…

— Ага! Девочка…Это он мне говорит?! Ёбарь-перехватчик! – кокетство так и сквозило в ее тоне, с которым она произносила эти слова.

Становилось понятно, что вся эта суета вокруг Насти, была для Ники только поводом, чтобы сейчас оказаться со мной. Сомнений в том, куда все это приведет, у меня не было. И тут же «прилетело»:

— Ты как? Не устал на работе? Остались силы на женский каприз?

— Красиво формулируешь! Как тут откажешь? Что, еще по одной и в койку, как говорится?

— По одной, а после еще по одной… Честно, весь день только и мечтала, что вечером тебя увижу. Смеялась, когда вдруг подумала, что ты своим членом мне мозг выебал. – Ника подошла ко мне, опустилась на колени, распахнула полотенце и, обращаясь к поднявшему голову органу, продолжила, – Ну, вот что в тебе такого особенного, что бабы от тебя с ума сходят? Дочку совратил и мамашу тоже, вот, на колени поставил!

Говоря это Ника расстегивала блузку, под которой в легком ажуре кружев покоилась красивая грудь, возвышавшаяся остриями возбужденных сосков. Вслед за блузкой улетели в сторону и эти кружева. Ее пальчики ловко распустили молнию на юбке и она упала под колени женщины, открыв всю прелесть округлых бедер и тонкой талии. Ниточки стрингов не мешали восприятию наготы женщины.

Вот уже второй ротик обнимает сегодня губами мой член. Даже не хочу сравнивать, чей минет лучше. Для меня оральные ласки обоих полов имеют какое-то сакральное значение. Это близость, которая превосходит половое соитие по степени доверия людей друг другу. Считаю, если жена не делает тебе минет – разводись. И в этом деле нет оправдания особой брезгливостью, и уж тем более, «благородным воспитанием». Когда тобой владеет страсть к любимому человек, то хочется слиться с ним воедино всей плотью без остатка, пить его тело, губами исследовать каждую клеточку тела. Тем более хочется ласкать и вбирать в себя то, что сокрыто от всех и открывается только тебе. Ух, прямо панегирик минету получился!

Волшебно обласкав рабочий орган, Ника посмотрела на меня с ухмылкой.

— Ты уже сегодня кого-то прилюбил? А, проказник?

— ?

— Да, да… мыться тщательней надо. Там за кожицей чужая женщина осталась.

Я невольно заёрзал в кресле и даже набрал в легкие воздух, чтобы соврать что-то. Но Ника снова заговорила.

— Не парься. Меня это даже возбудило…

— Пойдем в спальню. Я проверю, не побывал ли в тебе сегодня другой мужичок.

— Ой, ой… проверяльщик. Пойдем… только я хочу сразу… я мокрая, наверно, с обеда…

Ника ловко одним пальцем стянула с себя стринги, грациозно «вышла» из тонких ниточек и потянула меня за руку в сторону спальни. Хороша! Любовался ею. Почему-то перед глазами возникла картинка нашей неожиданной встречи и развратного секса в клубе. Тут же возник и образ ее щетинистого мушкетера.

— Ника, а твой Арамис тебя каждый день имеет, или только в командировках?

— Что, ревнуешь? По разному…

— Да, я не претендую на единоличное владение, но всё…

— Вот именно, всё! На этом и замолкни, а то сейчас уйду…

— Прости…

Подхватил ее и бросил на кровать.

— Всё, шлюшка! Всё, так всё! Всё моё! – я притворно рычал, раздвигая в стороны стройные ножки, а она картинно по-кошачьи царапала воздух.

Член влетел в щель как пешня в прорубь – скользко и с концами. Только мошонка шлепнула по ягодицам. От такого удара Ника дернулась, но не издала ни звука, потому что легкие ей парализовал спазм. Она еще несколько секунд не могла вздохнуть. Первый глоток воздуха вырвался хриплым стоном.

— Бляааа… осторожней, Вова… – прохрипела она, но замутненный похотью взгляд говорил об обратном – «продолжай в том же духе».

И я продолжил. Лобок бил в промежность с такой силой, что соки брызгами разлетались, орошая бедра, животы и покрывало под нами. Опять вспомнил, как в клубе ее сношали во все дыры Коля и Саша. «С какой же блядью я ебусь?! И с каким удовольствием?!» – промелькнули мысли, придав члену дополнительной упругости и силы. Помня, что при первом сексе Ника не позволяла проникать в нее глубоко, удивился изменениям – она энергично работала бедрами навстречу члену, бившему головкой во что-то мягкое внутри, и это, как видно, доставляло ей удовольствие.

— Тебе не больно? – спросил, переводя дыхание.

— Нет… это кайф… не думала… ты супер… еби, еби так…- прерывисто дыша смогла проговорить Ника, и тут же, – оййй, я всё… милый… да, да… дааааа…

Я перестал двигаться, давая женщине погасить высокую чувствительность кончающей пизды. Однако, содрогаясь в оргазмических конвульсиях, ее тело непроизвольно продолжало насаживаться на член, хаотически приподнимая и опуская бедра. Как она прекрасна в этом состоянии. Нависая над ней, любовался вершиной страсти. Действительно, в эти секунды человек перестает принадлежать себе. Он в эйфории, нирване, параллельном мире… где угодно, только не на влажном от любовной влаги ложе.

Эту картину возьму с собой в памяти – утомленная оргазмом распластанная на кровати Ника. Она прекрасна! Налюбовавшись, прилег сбоку, лаская руками округлости бедер и груди. Она, казалось, не дышала даже. Но вдруг ее шепот:

— Я так ни с кем еще не кончала… поверь, это правда…

— Мне тоже чертовски хорошо с тобой… милая Ника…- эти последние слова вырвались непроизвольно.

Женщина вдруг ожила, обвив мою шею руками.

— Поцелуй меня, – она потянулась ко мне губами, – Мне это сейчас очень нужно. Поцелуй…

Ласки продолжались долго. Казалось, двое влюбленных хотят впитать, втереть в себя всего партнера, соприкасаясь губами, руками, телами. И проникновение стало апофеозом акта соприкосновений. Наши губы еще не разомкнулись и тела, как сложенные вместе две звезды, продолжали ритуал слияния, а горячее естество вагины уже впустило в себя орган для наслаждения.

На этот раз мы долго радовали друг друга собой. Мошонка, опустошенная Лерой, не спешила выплеснуть остатки драгоценного семени. Ника, испытавшая глубокий оргазм, тоже получила разрядку и теперь наслаждалась разнообразием поз и темпа. В интервалах смены позиций она набрасывалась на член своим коралловым ротиком, призывно разводила в стороны ножки, завлекая мой язык в свое лоно. Счет времени был потерян.

В очередной раз, придя в себя после оргазма, я обратил внимание, что восход уже окрасил оранжевым светом потолок и стену. Усталость и сон валили с ног, но подчиниться этой слабости я не мог. С трудом разбудив Нику, как можно доходчивее постарался объяснить ей ситуацию.

— Ника, милая моя, сейчас, пожалуйста выслушай меня и сделай, как я скажу… ладно?

— Да… Володечка… что случилось? Я что… спала?

— Ника, я сегодня улетаю. Скоро за мной приедет машина. Надо собраться и у меня к тебе просьба – забери с собой все, что осталось в холодильнике, а это постельное белье возьми в стирку, пожалуйста.

— А когда ты вернешься? – тихим сонным голосом спросила она.

— Не знаю… Не скоро, наверное.

— А как же я?

Вот, даже не сомневался, что именно этот вопрос прозвучит из ее уст. Женщины! Насколько же вы предсказуемы! Но тем вы и дороги нам.

— Живи и не думай обо мне. Не теряй времени в своей зрелой молодости, – сам удивился, как сформулировал!

— Как ты сказал? Зрелой молодости? – Ника смеялась, – Первый раз такое слышу… Приятно, честно…

— Вот, хорошо… Давай, иди в душ, а я здесь все приведу в порядок.

Прощались нежно и с любовью. Нет, правда, я всем своим существом ощущал это. Ника повисла на мне и не могла оторвать поцелуя. Мы стояли в прихожей и целовались. Правду говорят – долгие проводы, ну и так далее… Ника плакала и не стеснялась этого. У самого тоже в груди клокотало. В итоге достаточно резко оторвал от себя женщину, распахнул дверь и почти силой вывел ее на площадку.

— Прости и прощай!

Дверь щелкнула замком.

В полете спал все пять часов до Стамбула, потом пересадка и еще четыре часа до места назначения тоже спал. Хорошо, что в бизнес классе не так шумно и соседи не беспокоят. Этот перелет запомнился мне именно этим сном, что было для меня неестественно – я обычно не сплю в пути. Но в тот раз это был не просто сон, а провал в небытие. Хотя, какое там небытие? Наоборот, снились фрагментами почти все персонажи последних недель в Москве. Борька, трахающий Соню почему-то у меня в офисе. Клуб, заставленный стеллажами с папками, и снующие между рядами голые люди. Арамис в обнимку с Томкой и Никой, предлагающий мне обеих. А мы с Настей стоим рядом в каких-то карнавальных костюмах и с удивлением разглядываем всё это.

Я специально запомнил тот сон, потому что обычно их не вижу, а если и вижу, то не запоминаю. Так и было потом до того самого дня, когда явь вдруг стала жутким сном и отбросила меня на полгода на больничные койки. Вот поэтому, мой дорогой читатель, я так долго не появлялся на этих страницах. Сил хватало только на то, чтобы читать и писать короткие комментарии и отзывы. Простите, если не оправдал ожиданий. Я исправлюсь.

Сейчас я уже дома. Правда, еще некоторое время буду находиться под наблюдением врачей, работаю удаленно. Раз в неделю ко мне с материалами приезжает Лера… иногда без материалов после работы. Ничего между нами серьезного нет, но она скрашивает мое существование и неплохо готовит, кстати.

Сразу после возвращения я позвонил Насте, но ответа не получил. Тогда набрал Нике. Дозвониться удалось не сразу. Она перезвонила сама только на следующий день рано утром. Ровным голосом по-деловому сообщила, что она в длительной командировке в Индии.

— Ты со своим шефом?

— Да, он возглавил здесь наше представительство.

— Ну, привет мушкетеру… А где Настя?

— Она замужем. Зимой сыграли свадьбу.

— А кто он?

— Студент.

— Я звонил ей, но она не ответила.

— Не звони больше. Они живут у него в квартире. Там им лучше.

— Ты надолго в командировке? В отпуск приедешь или там проведешь?

— А что? Соскучился? – в тоне проскользнули нотки кокетства, – Пока не знаю. Знаешь, я лучше тебе потом перезвоню. Сейчас неудобно. Я в офисе.

— Звони!

Прошло почти два месяца, как я вернулся. Несмотря на просьбу Ники я еще несколько раз набирал Настин телефон, но всякий раз безрезультатно.

Как обычно по утрам, я спускался на лифте для пробежки в парке. В тот день что-то все время мешало мне выйти из дома – то шнурок кроссовка затянулся в петлю, то замок на связке ключей раскрылся и пришлось собирать их с пола, уже закрывая дверь заметил, что в коридоре оставил включенным свет. Это было неслучайно. Судьба или кто-то неведомый нам ведет нас к желаемому. Лифт остановился на девятом! Сердце остановилось вместе с кабиной…

— О! – Настя замерла в нерешительности – входить или остаться на площадке.

— Здравствуй, Настя! Что же ты… входи!

Она еще долю секунды как будто колебалась, но потом решительно шагнула внутрь.

— Привет. Ты уже вернулся? – она взяла себя в руки и говорила уверенно.

— Да, сравнительно недавно. Я же тебе звонил.

— Я знаю. А я замуж вышла. Тебе же мама сказала?

— Я знаю. Ты счастлива?

— Дурацкий вопрос…

— Почему?

— Потому! Ничего глупее не мог спросить? И что мне тебе ответить? Правду или то, что ты хочешь услышать?

— Прости. Оставь это… Давай выйдем и на улице поговорим.

— Раз уже так вышло, то давай не на улице, а пройдем в кафе в парке. Ты же туда шел?

— Да, конечно.

Мы прошли, говоря о пустяках дежурными фразами – как учеба, как работа, как здоровье, какие планы на лето… В кафе Настя стала серьезной и сразу обрушила на меня поток откровений, относившихся к пережитому ею в тот последний день нашей встречи.

— Чтобы ты понял, почему все так получилось, в ту ночь я все узнала про вас с мамой. Когда она ушла к тебе, якобы для разговора, и долго не возвращалась, я поднялась и из-за двери услышала ее стоны. Мне все стало понятно. Утром я уехала к тете Насте.

— Прости… наверно я или она должны были бы тебе рассказать о наших отношениях. По сути, отношений даже не было, только несколько случайных встреч…

— Не оправдывайся, – перебила меня Настя, – Да, мне было больно, но я все трезво понимала и, ты знаешь, даже где-то была рада, что так все решилось.

— И все же, скажи, как ты встретила своего мужчину и почему так сразу вышла замуж? Кстати, как его зовут? Если считаешь нужным рассказать…

— Артем его зовут… А так сразу потому, что он был первый после тебя, с кем у меня случился секс. Да, я тогда просто места себе не находила от обиды и, как ни странно, от желания мужской ласки. Короче, как говорят в деревне у тёти Насти, пизда чесалась. Прости за сленг.

— Ничего… понятно…

— Ну, понять умом одно, а принять это не каждому дано. Честно говоря, после тебя было трудно привыкнуть к другому мужчине. Но как-то получилось. Сейчас все нормально.

— Ребеночка еще не планируете?

— Нет, – в ее голосе был слышен металл.

— А что так?

— Не знаю, но пока даже не думаю об этом. Спираль до сих пор работает. Прости за откровенность. Давай уже оставим меня. Как ты?

— Ну, как… – оттягивал, раздумывая, говорить все как есть или нет, – Короче, блин, прости за тавтологию, короткой была командировка. Не успел там освоиться, как попал под раздачу, как говорится. Оказался не в том месте и не в то время. Был взрыв… ну, а последствия уже в больничных условиях. Так бывает. Издержки «гуманитарной» миссии.

— Володя, прости, я не знала. Храни тебя бог!

— И не могла знать. Про это в новостях не говорят.

— А почему сразу не позвонил?

— Почти месяц меня только зашивали. Телефон вообще не давали, да и связь там, как в пещере. Потом переводили из одного госпиталя в другой, из одной страны в другую, пока в Москву не перевезли. А как привезли, так началась суета по работе. Да и не в том я был состоянии, чтобы…

Тут осекся, чтобы не обидеть Настю словами, что не до женщин мне было совсем. Шесть дырок в животе и одна в паху не очень способствовали либидо. Хвала Творцу, что раны и спайки не отрезали кровоснабжение органа, а то бы…

— Володя, прости меня, что не отвечала на твои звонки… прости, прости…- Настя встала со стула, подошла и обняла мою голову, прижав к животу.

Мои руки обняли стройные ноги чуть ниже ягодиц. Настя прижалась, что-то бормоча. Но я не слышал, уткнувшись лицом в складки юбки. То ли жалость к самому себе, то ли нежность Насти пробили меня, но комок подступил к горлу, едва не вызвав слезы.

— Ты слышишь, что я говорю? – Настя склонилась к моему уху.

— Прости, – сквозь спазм прохрипел я.

— Я хочу тебя, Володенька… идем… пожалуйста… это будет наш последний раз. Но пусть это произойдет. Это своего рода гештальт, который надо закрыть. Ты меня понимаешь?

— Настя, только не надо жалости. Я рассказал тебе об этом только потому, чтобы внести ясность, а не разжалобить тебя. Понимаю, что в отношении тебя допустил непозволительное свинство и цинизм.

— Нет, ни сколечко, не думай… не из жалости… я все время до сих пор думаю о тебе и… хочу все вернуть как было… только не подумай обо мне, как об извращенке какой-то, но я опять представляла, как тогда в детстве, что мы втроем – ты, я и мама живем вместе и… ну, ты понимаешь, все остальное тоже вместе.

— Девочка моя. Ты не одинока в своих фантазиях.

— Что? И ты тоже такое представлял?

— Да. И не раз…

— Ох, какие же мы все-таки испорченные, – Настя улыбалась.

— Настя, – начал я, перейдя на серьезный тон, – хочу, чтобы ты трезво оценила нынешнюю ситуацию, в связи с моим состоянием. Надо принять, что семь дырок ниже пояса не сделали меня здоровее… ты же понимаешь, как было, уже не будет. Вот в этом точно не надо фантазировать. Не знаю, что будет после реабилитации, а пока, не сердись, не хочу тебя разочаровывать.

Настя слушала меня с серьезным выражением и понимающе качала красивой головкой. Ох, как же мне хотелось обнять ее сейчас и не выпускать, сорвать одежду и овладеть ее телом, всей ею. Но жесткий корсет под майкой возвращал меня в действительность. Нет, я не стал импотентом. Спасибо Лере, она регулярно тренировала «рабочую мышцу» нежными пальчиками и губами и уже неделю гарцевала на мне в плавном ритме. Но предстать перед Настей в таком состоянии я просто не имел права. Может позже, когда реабилитация завершится и можно будет не носить корсет… Посмотрим.