Я и детская фантазия Насти (часть первая)

Давненько не виделись с тобой, дорогой мой читатель. Да, почти весь прошлый год не брал перо в руки… всё больше другие предметы. Сначала командировка, потом больница. Не до рассказов было. Хотя рассказать было что. Но это не для нашего веселого сайта. И вот на днях произошла встреча, от которой вновь что-то шевельнулось… Да, что там! Не шевельнулось, а так рвануло – только держи. Но, по порядку.

Эту девочку с девятого этажа я приметил еще пару лет тому назад. Тогда мы часто оказывались в лифте: я на работу, она в школу с рюкзачком и сменкой. Дом высокий – 20 этажей, я живу на двенадцатом. Но всегда с каким-то трепетом я ждал остановки на девятом, чтобы увидеть ее.

Представьте себе ангелочка с рождественской открытки. Представили? Так вот именно с таким ангелом можно сравнить эту «то ли девочку, то ли виденье». Прибавьте к тому личику стройную не по-детски сформировавшуюся фигуру с хорошо обозначившейся грудью и неимоверно красивые стройные ножки. Ох, эти ножки! А весной или ранней осенью, когда она в короткой юбочке… Ну, вы понимаете.

Наверное, тогда она была в выпускном классе. Потому, что спустя год в лифт входила уже не девчонка, а стройная девушка с длинными прямыми волосами и легким, умело нанесенным, макияжем. Стройная фигура проступала даже через свободную одежду, складками и фалдами обозначавшую изгибы тела при движении. А ножки!

Надо сказать, что в тот период наши случайные встречи в лифте стали реже. Не совпадали мы по времени. Но одна встреча стала, как говорят, судьбоносной.

В ту субботу я вышел за чем-то в магазин. По привычке смотрел на мелькавшие цифры этажей: одиннадцатый, десятый и, о, это чудо! На девятом лифт остановился! Она была не одна, а с огромным меховым медведем, которого ей приходилось обнимать двумя руками. Как всегда девушка поздоровалась и улыбнулась, выразив улыбкой смущение от необычного груза.

— Здравствуйте. Какой у вас кавалер! – ответил я и как можно приветливее улыбнулся.

— Да, зовут его Миша!

Я впервые услышал ее голос и слова, обращенные мне. Это был волшебный завораживающий тембр. Глубокие альтовые тоны. Так говорят сказочные волшебницы. Это был голос не девочки, а женщины.

— Вы его на прогулку выводите? – не нашел ничего оригинальнее, но девушка снова улыбнулась и охотно поддержала разговор.

— Это подарок для подруги. Так что Мишу выгуливать теперь будет она.

— А как же вы повезете это чудо? Если хотите, то я могу вас подвезти – моя машина к вашим услугам.

— Спасибо, не понадобится. Мне только до первого подъезда дойти.

— Ах, вот как? Тогда я хотя бы открою вам двери.

— А вот за это спасибо.

Мы вышли и по пути к первому подъезду продолжили диалог.

— Ну, про Мишу мне теперь все ясно, а как вас зовут?

— Настя… Анастасия. Это как вам будет удобно.

— Очень рад, Настя. Меня зовут Владимир.

— А по отчеству?

— Николаевич я, но давайте по-соседски будем друг друга по имени, ладно?

— Хорошо, Владимир! Ну, вот и пришли. Спасибо за помощь.

Это был самый конец мая, теплый вечер, аромат сирени у подъезда, девушка с медведем в охапку и… эти ножки! Когда я отошел на шаг и девушка повернулась, чтобы высказать свою благодарность, медведь неуклюже повернулся и лапой поднял подол и без того короткого платья на столько, что предъявил ажурную полосу чулка на правом бедре. Настя смутилась и рукой попыталась одернуть платье, но упустила дверь и та снова закрылась.

— Какой нескромный у вас медведь, Настя!

— Косолапый хулиган.

Я снова распахнул перед девушкой входную дверь и тут…

— Владимир, а вы в какой квартире живете?

— В сто тридцатой… на двенадцатом, – вероятно, я выглядел чрезвычайно глупо от неожиданности, потому что Настя едва сдержала смех.

— Я вам в благодарность пироженку принесу. Хотите?

— Б-б-уду оч-ч-ень рад… – проговорил заикаясь.

— Только жену не забудьте предупредить, что это только благодарность… и ничего личного, – в голосе Насти зазвучали нотки кокетства и любопытства.

— Это пирожное мы разделим с тобой, – я уже пришел в себя от первого шока и почему-то непроизвольно перешел на «ты».

— Тогда принесу два. Я сладкоежка! – Настя многозначительно кокетливо улыбнулась и скрылась за дверью.

Сказать, что я был шокирован таким поведением юной особы? Нет! Поразило не столько откровенное кокетство, сколько стремительность перехода от первого слова к совершенно недвусмысленному предложению сблизиться.

Я не питал и не питаю иллюзий в отношении собственной персоны. Да, прожил немало лет и зим, повидал, познал разное. Работал трудно в разных странах и климатах, но, главное, к своим годам не износился и до сих пор могу нравиться женщинам. И что замечаю, в последнее время все чаще ловлю на себе взгляды юных и немного старше девушек. Не знаю, что их привлекает во мне? Не юноша – седина выдает. Не олигарх, что уже видно по тому, что передвигаюсь по городу без охраны и на не совсем новой «японке». Да, чисто и дорого одет, побрит и пострижен, без пивного пуза, спортивен… что еще? Вот и всё. Но кто их поймет этих девчонок?

Откровенно говоря, я принял слова Насти за типичное кокетство, свойственное молодым особам только встающим на путь взросления. Она же «крутая»! «С «папиком» с двенадцатого этажа флиртанула, а он даже дар речи потерял… подумал, что я точно к нему с пироженками приду», – рассуждал я за Настю, представляя, что примерно так она выступит перед своими подружками.

Так или иначе, но внутри меня что-то зудело, заставляя совершать не свойственные поступки для вечера субботы. Во-первых, я зачем-то побрился, хотя в выходные давал коже отдохнуть от лезвий. Во-вторых, сменил домашнюю одежду с футболки и треников на летние брюки и белую тенниску. Зачем то проинспектировал содержимое холодильника и бара и проверил в несессере наличие презервативов. Да, еще раз принял душ, хотя буквально два часа тому назад наслаждался теплыми струями после пробежки в парке. Смешно, но под душем я даже что-то мурчал себе под нос. А нос, как известно, для охотника верный помощник! Как говорят, нюх его не подвел!

Было около половины девятого, когда солнце скрылось за горизонтом, а на пороге дома взошла новая вечерняя звезда – Настя! К тому моменту я уже успокоился, просматривал новости и читал что-то в ноутбуке. Звонок прозвучал неожиданно. Просто я не привык, что звонят от двери. Обычно доставка и гости сигналят от входа в подъезд через домофон.

— Что? Не ждали, Владимир… а… Николаевич? – Настя протянула мне пластиковый контейнер.

— А, доставка пирожных! Конечно, ждал! Проходите, барышня.

Девушка ловко сняла туфельки и прошла в комнату.

— Что читаете? – Настя заглянула в экран ноутбука, выключенного мною по привычке. – Что, так и смотрите в обои?

— Любопытство – хорошая черта, но я должен узнать тебя поближе, прежде, чем открыть мои, так сказать, сокровенные файлы.

— Вот для этого есть пирожные и, надеюсь… – девушка на секунду задумалась и продолжила, -. .. чай, или что-нибудь еще?

— А что из «еще» предпочтет мой милый кондитер?

— О, «милый кондитер»! В такой роли я впервые, – Настя приняла игру. – Кондитер предпочтет то, что предложит «милый хозяин».

— Кофе с мятным или миндальным ликером? Вино или есть более крепкие напитки, но…

— . ..и более крепкие напитки, Владимир… Володя.

— Ого, как быстро малышка с плюшевым медведем стала взрослой! – тут я определенно понял, что язычок юной леди развязала изрядная порция спиртного.

— Не удивляйся, дядя Вова, акселерация!- Настя на несколько секунд задумалась, как будто решая для себя что-то важное, а потом неожиданно для меня призналась, – А вообще-то я уже давно с тобой… как бы это сказать… знакома… класса с пятого, наверно. Тогда я выбрала тебя из всех пассажиров нашего лифта. Ты всегда такой подтянутый, красивый… наверно я хотела такого отца, как ты… или мужа.

— А не рано ли было о муже думать?

— Девочки рано созревают… а мужчина в годах всегда располагает к себе, вызывает доверие… как отец, в общем.

— А что, твой отец не…

— Я не помню моего отца. Он бросил маму, когда она была беременна, – Настя прервала меня на полуслове.

— Прости.

Во время этого диалога я раскрыл контейнер с пирожными, расставил рюмки, бокалы и насколько бутылок из бара.

— Пойдем на кухню, я буду варить самый вкусный кофе из Эфиопии, а ты будешь мне рассказывать о себе, раз уж начала.

На кухне Настя устроилась в мягком кресле, в котором я по утрам любил расслабиться с чашечкой кофе. Она села, поджав под себя одну ногу так, как это делают дети – не обращая внимания на задравшийся подол короткой юбки. О, эти ножки! Она даже не обратила внимания на мой пристальный взгляд в ту область, где заканчивался ажурный край чулочной резинки, открывая часть голой плоти и краешек ткани белых трусиков. Настя продолжила:

— Тогда, я маленькая еще, фантазировала, что ты мой дядя или дальний родственник, который живет со мной как опекун, что ли. Ну, ухаживаешь за мной, помогаешь делать уроки, покупаешь всё. А особенно приятно было думать, как ты моешь меня в ванной, вытираешь мягким полотенцем и на руках несешь в кровать. А там гладишь волосы, плечи, спину… ну и дальше…

— А что дальше?

— Дальше я все делала сама.

— А мама где была при этом?

— Мама вообще не присутствовала в этих моих фантазиях. Там был только ты. Правда только в те дни, когда я видела тебя в лифте.

— А в остальные дни?

— Ну, был там еще один дядя, но он мне нравился меньше. Кстати, он куда-то исчез из нашего дома. А еще я дико ревновала, когда ты оказывался в лифте с какой-то девицей и вы о чем-то весело говорили.

— Наверное, это была соседка Оля. Она несколько лет снимала соседнюю квартиру.

— Не знаю, но она меня круто злила и тогда в моих фантазиях я не давала тебе меня ласкать, а уходила к тому другому дядьке. Вот такая была моя любовь и половая жизнь, о которой ты даже не догадывался. Ну, что? Кофе готов? Пойдем в комнату и ты мне про себя расскажешь.

В комнате Настя так же смело уселась на диван, демонстрируя ажур чулочной резинки и стройные ножки. Но не более. Однако ее рассказ и вся атмосфера происходящего нешуточно возбудили меня. Честно говоря, я был шокирован этой волной откровений и вольного поведения молодой особы.

Я устроился напротив нее на стуле. Сидел, смущаясь и не зная, что говорить в ответ на такие признания. Ведь я и сам не раз невольно фантазировал об этой школьнице ангельского вида. Но мои фантазии прекращались ровно тогда, когда закрывались двери лифта. А девочка тащила их за собой под одеяло!

— Знаешь, а ведь и я обратил на тебя внимание. Правда, не так давно, как ты, но последние два года точно.

— Вот как! Расскажи.

— Что выпьешь? Только давай договоримся, чтобы мама не ругала.

— Забей, дядя Вова! Мать в командировке с шефом, – Настя засмеялась, – У них рабочие отношения. Налей ликера миндального. Говоришь, что с кофе хорошо пойдет?

— Неплохо. Но я в Турции привык с водой и глотком мятного.

— А почему Турция?

— Ну, это по работе. Я там какое-то время жил и работал.

— Вот почему ты часто пропадал… а я грустила, думала, что ты вообще переехал. А потом снова радовалась, когда ты появлялся в лифте. Такой загорелый даже зимой. – Настя слегка картинно подняв глаза, на секунду погрузилась в воспоминания. Алкоголь, по всей вероятности начинал действовать активнее.

— Настя, а ты где-то учишься сейчас или работаешь? – решил вернуть ее из воспоминаний и может быть таким образом немного отрезвить.

— Да в университете на психфаке.

— Ух ты! Интересно?

— Да, как сказать… не всегда. Пока общие предметы, а со второго курса пойдет специальность.

— А у тебя какая будет?

— Не знаю еще. Подружки все как одна на психологию развития личности и личностный рост зациклены. Типа там бабки рубят. А я, наверно, на социальную и может судебную пойду. Личностную все равно изучаем в обязательной программе.

— Слушай, у тебя серьезный подход. Мне понравилось.

— А что еще тебе понравилось? – Настя кокетливо прищурила глазки.

— Да, вечер признаний в разгаре! Ты мне тоже понравилась, как сказал, года два тому назад.

— Ага, когда эта твоя Оля пропала, да? – в ее тоне звучал сарказм нетрезвой обиженной женщины.

— Нет. Просто ты повзрослела и по-женски оформилась. На тебя все мужики в лифте таращились… и до сих пор так. Ты разве не видишь?

— Вижу, – Настя кокетливо улыбнулась, – и мне это нравится!

Вдруг сейчас поймал себя на том, что говорю не с девочкой-ангелом из лифта, а с взрослой, умудренной жизненным опытом женщиной. Все эти признания, как лавина обрушившиеся на меня сегодня, оказывается, были выстраданы ею на протяжении лет! Что это было? Ее детская влюбленность пережила годы и не алкоголь, а сегодняшняя встреча в лифте с первыми словами, которыми мы обменялись, стала триггером, спустившим эту лавину признаний.

— Настя, а разве сейчас у тебя нет парня? Ты такая красивая.

— Не удивляйся, нет… Конечно подкатывают многие в универе и так… вот спросишь, почему я со дня рождения сбежала так рано… да потому, что мне там скучно. Девки одноклассницы, мы и так почти каждый день сталкиваемся с ними. А из парней только двое пришли. Оба подкатывали ко мне. Но что они могут мне дать? Нет, не в материальном плане, ты не подумай. Мамаша в своей хитрой конторе нормально зарабатывает. Вот, ты, например, знаешь, почему мне с тобой хочется… сблизиться, что ли?

— Скажи. Мне в самом деле интересно.

— Потому что у тебя большой жизненный опыт, твоя личная история, которую я хочу узнать. А еще у тебя были другие женщины, с которыми ты узнал все… как бы это сказать… премудрости интимной жизни. Во, как придумала! Да! Это тоже опыт, к которому я немного ревную, но, скажу честно, хочу, чтобы ты им со мной поделился. Я вижу, что ты понял, почему я так с тобой откровенна. И еще спасибо, что ты со мной заговорил сегодня. Сама бы я не решилась.

— Медведь нам помог!

— Ага, точно, – Настя засмеялась, поднялась с дивана, обняла меня сзади и чмокнула в макушку.

Не вставая со стула, завел назад руки и обхватил ее ножки. Настя вздрогнула и сильнее обняла мою голову и прижалась к спинке стула так, что ее грудь коснулась затылка. Почувствовал шлейф ее духов и еще чего-то женского, исходившего от груди. Насколько мог поднял ладони вверх по стройным ножкам, остановив движение на голой плоти между чулками и ягодицами.

— Нееет, Володя, не сейчас… сегодня хватит откровений, – девушка шагнула назад, освободившись от моих ладоней. – Не обижайся, я приду еще. Ты мне о себе расскажешь. А сейчас отпусти меня.

Можете себе представить, в каком состоянии я был после такого?! То, что я изначально не мог себе даже предположить секс с этой девочкой, не означало, что после ее откровений моё естество не приняло боевую стойку. Очень даже приняло и уже пустило слюну. Но также я понял, что даже легкое принуждение сейчас может навсегда оборвать эту связь. А девочку я уже вожделел по-взрослому.

Для себя тут же решил не подавать вида, что расстроен ее отказом. Напротив, нацепив на себя гримасу безразличия, максимально холодно, будто и не помышлял о большем, сказал:

— Ну, что ты… какие обиды? Иди, конечно…

— Ты точно не обиделся?

— Думаешь, что если я не воспользовался твоим телом сегодня, у меня возникнет комплекс ущербности старика? Знаешь, в жизни у меня было много более серьезных поводов для расстройства. Спасибо тебе за откровение. Меня это искренне и глубоко тронуло. А теперь иди домой и забудь. Как в сказках говорят, утро вечера мудренее.

— Прости…

* * *

— Алё, Марина, ты занята сейчас? – не теряя времени набрал номер моей давней знакомой – безотказной «давалки».

— О, Владимир Николаевич! Привет, свет мой! Что? Соскучился или обломилось?

— Второе…

— Ко мне или у тебя?

— Буду через пятнадцать минут.

— Э, тогда сегодня без анала… не успею нормально подготовиться.

— Уговорила. Всё, еду.

После ликера пришлось вызвать такси. Пока ждал и ехал не мог успокоиться от пережитого с Настей. Не так взволновал меня ее отказ, как предвкушение продолжения зародившейся связи. Это молодое тело манило к себе. Хотелось видеть, как эти ножки сначала откроют моим глазам влажную промежность, а потом сомкнутся у меня за спиной, как это ангельское личико исказится гримасой страсти в момент оргазма. Напряжение не спадало до самой двери любовницы.

— Ого, Володя, это кто же так тебя возбудил? – Марина широко раскрытыми глазами смотрела на топорщащийся гульфик. Надо сказать, что это был ее профессиональный взгляд.

Эта сравнительно молодая еще женщина с юных лет зарабатывала на жизнь проституцией в одной из южных стран, куда ее вывезли якобы для работы аниматором в отеле. В одной из командировок я с нею там и познакомился. Тогда ей было всего двадцать два и к тому моменту она уже три года обслуживала ВИП гостей. В ту поездку я был в составе международной делегации и ее «работодатели» не обратили внимание, что вызов пришел от гражданина России, или им дали не точные данные со стойки регистрации. Не знаю. Марину они всячески оберегали от контактов с россиянами. Поэтому, когда она узнала, что я из Москвы, расплакалась и попросила помощи.

В силу того, что наша делегация среди прочего приехала заниматься вопросами беженцев, мы плотно контактировали с властями, в том числе и с органами безопасности. Полковник полиции Яшар, с которым мы сдружились за распитием русской водки, обещал решить вопрос немедленно, что и выполнил буквально через день, передав мне Марину, что называется, из рук в руки. Вопрос осложнялся тем, что похитители то ли потеряли, то ли уничтожили ее паспорт. Но в консульстве ей быстро выдали справку, по которой она и вернулась в Россию в моем сопровождении.

По правде говоря, возвращаться на родину, в прямом смысле, ей не хотелось, ну, совсем. Понятно почему. Какое-то время, пока шло оформление нового паспорта, она жила у меня. Это было время сладкой неги. Она изливала на меня свое чувство благодарности в таком объеме, что я стал худеть и опаздывать на работу.

Когда Марина получила новый паспорт, я устроил ее на работу секретарем в одну строительную компанию, где пригодилось вполне приличное знание иностранного языка, полученное ею в период плена. За пять лет, пока длился контракт фирмы, Марина сделала головокружительную карьеру, благодаря своему «жизненному опыту». К моменту закрытия проекта у нее уже была своя квартира и московская прописка. Вот в этой квартире я и обнимал хрупкую женщину в прозрачном пеньюаре, не отвлекаясь на ответы на ее вопросы. Все и так было ясно.

— С таким напором ты меня порвешь… Володя, нежнее… – Марина уперлась ладонями мне в грудь.

— Прости, сладкая…

— Омммм… вот так… спокойнее… Кто она такая, что так тебя вздрючила?

— Никто… малолетка…

— О, дедушка внучку захотел? Ой! Осторожней… суёшь, как кочергу в печку.

— А ты не ёрничай… Давай рачком…

— Ты помнишь, что в жопу сегодня не дам.

— Помню, поворачивайся… Ух… Ты всегда такая узкая… Ты чем-то мажешь там, или зашиваешь по утрам?

— Ну и пошутил, дурачок… просто ты сегодня первый… и последний, надеюсь.

— Выходной себе устроила?

— Но тебе-то я и в выходной не откажу… ты же знаешь… Ты у меня эксклюзив!

— А ты мне палочка-выручалочка.

— Твоей палочки выручалочка, – Марина засмеялась, от чего влагалище непроизвольно стало выталкивать член.

— Хорош смеяться, а то сейчас нарушу обещание.

— Если не торопишься, то смогу подготовиться и вторым заходом дам в попку. Хочешь?

— В следующий раз… Сегодня бы хоть раз кончить… стоит как каменный и ничего не чувствует… вот, бля, мучение…

— Ох! Да не тыкай так… больно же… дед-насильник!

— Прости, малинка моя, мне просто надо кончить.

— Вот так… нежнее… о, вот так… да, мой хороший… да, неутомимый мой…

Марина стала сдавливать влагалищем снующий в нем член. Это был излюбленный прием, когда акт затягивался. Женщина умела доставить удовольствие и знала мои привычки. По ее словам, этот навык очень помогал с восточными мужчинами, крайне нетерпеливыми при первом сексе и часто грубыми. Поработав влагалищем, женщине удавалось в считанные минуты разрядить клиента, а второй акт, если он и происходил, то был уже медленным и нежным.

Раньше, когда мы жили вместе, отдыхая после хорошего секса, она делилась своими историями из той жизни секс рабыни. Надо сказать, что и в той жизни были свои светлые пятна. Рабство рабством, но ей удалось скопить только «чаевых» около семи тысяч долларов, утаив их от «работодателей». Кроме того, отказа в новых нарядах и белье у нее не было. Даже недорогие украшения ей покупали. Так что на свободу Марина вышла с хорошим багажом.

— Ох, Мариночка, ты волшебница! Как ты это классно делаешь, всегда поражаюсь, – я едва отдышался после мощного оргазма.

— Я тебя сегодня не узнаю. Как бык разъяренный набросился. Нет, ты все же расскажи, кто это тебя так вздрючил?

— Будешь смеяться над старым козлом… Ладно… Нимфетка одна. По соседству живет. Сама, главное, пришла ко мне, юбку задрала, разговорчики про то, как ей дядьки в возрасте нравятся… а потом «не сегодня»…

— А ты, как джентльмен, принуждать не стал. Да?

— Ты же меня знаешь. Я только по любви!

— Ну, как ты меня сейчас отодрал, «по любви» не назовешь.

— Прости… Сам не думал, что так могу возбудиться.

— Ладно тебе скромничать. Тот еще жеребец. Кстати, напомни, а тебе сколько лет?

— Через пост на погост. Тебе-то зачем?

— Так, для статистики.

— Вот когда будет юбилей, приглашу.

— А ты главную истину не забыл?

— Ты о чем?

— Не еби, где живешь…

— Что поделать? Привык к домашнему комфорту. Обленился… Да и куда от соседки денешься?

— Ладно, ленивец ты мой…Ну что? Отдохнул? Второй раунд?

— Сейчас, воды попью.

— И мне принеси.

Я остался у Марины на ночь.

Прошли выходные, а в понедельник я улетел в очередную командировку. Две недели «загорал» в одной очень южной стране, а когда вернулся, в притворе двери нашел записку от Насти: «Володя, прости! Пожалуйста, позвони мне +7 903…..»

Еще несколько дней после возвращения я не звонил ей: отчеты и рабочие моменты занимали много времени и домой я возвращался очень поздно. Говорить с кем-либо не было желания, тем более встречаться. И вот, в пятницу вечером, когда я только вернулся с работы и принимал душ, раздался звонок. Накинув на себя банный халат, вышел к двери. У порога стояла Настя. Как всегда стройна, прекрасна и желанна. Ничего не могу с собой поделать, так гипнотически она на меня действует.

— Володя, прости, может я не вовремя? Я просто увидела, что моей записки нет, вот и решила, что ты дома, а… Можно я войду, а то соседи…

— Да, заходи. Пройди в комнату, я сейчас…

Домашняя одежда осталась в шкафу, а одеваться в рабочий костюм, который висел на крючке в ванной, не хотел. Причесался, и как был в халате, вышел в комнату.

— Извини, что в таком виде. Только что пришел.

— Ну, что ты… нормально. Ты куда-то уезжал?

— Да. Был в командировке.

— Далеко?

— Не важно… – решил не расслаблять девушку многословием и отвечал сухо.

— Володенька, понимаешь, я тогда не могла так сразу… – Настя подыскивала слова, чтобы определить то, чего она не могла, -. ..сразу и всё…

— Если ты это понимала, то не надо было давать повод мне думать, что ты готова на секс со мной. Я не делаю из твоего отказа трагедии – приходилось испытывать и худшее, правда, не из-за отказа смазливой девчонки. Но вести себя так не надо. Ты это просто запомни. И если у тебя всё, то дай мне возможность поужинать и отдохнуть после работы.

— Я поняла… Да, конечно… я пойду, – Настя ссутулилась и направилась в сторону двери, прерывисто вздыхая, как будто собиралась разрыдаться.

Отпускать ее мне совсем не хотелось. Это я для пацанского форса «насупил брови». Ничего… Сама же просила научить ее, как она тогда сказала, «премудростям интимной жизни». Это, конечно, был еще не интим, но прелюдия.

— Настя, – окликнул ее почти у самой двери, – а ты пробовала египетское королевское манго?

Девушка обернулась и я заметил набухшие от слез веки.

— Не пробовала… – ее голос дрожал.

— Тогда проходи на кухню, я сейчас переоденусь и мы вместе поужинаем. Ты не против?

— Не против… я… – она еще что-то хотела сказать, но спазм рыдания не позволил ей продолжить.

— Не надо плакать, Настенька, – я обнял девушку.

— Про-сти ме-ня, – прерываясь от рыданий проговорила девушка.

Она плотно прижалась ко мне. Вздрагивания хрупкого тела, аромат волос и ее ладони, скользившие по моей спине, прижимая все крепче и крепче, оказали вполне предсказуемое воздействие. Член налился соком вожделения и норовил раздвинуть полы халата в поисках заветной цели. Я еще плотнее прижал его к настиному животу. Она как будто ждала этого и плотнее прижалась всем телом, перестала всхлипывать и подняла лицо, ища глазами понимающий взгляд, а губами поцелуй своей детской мечты.

Именно в такие моменты надо точно угадать, каким должен быть этот поцелуй! Но, чёрт подери, сколько раз в юности подружки фыркали и рукавом отирали губы, если поцелуй оказывался влажным, отталкивали, если слишком сильно, по их мнению, я засасывал губы, кривились в улыбке от легкого прикосновения, или до белизны сжимали губы, не пуская язык к себе в рот. Со взрослыми все иначе… Нацелованы!

К студенческим годам тактика обольщения была отработана до тонкости. Чтобы не гадать о стилях поцелуя, надо дать самой партнерше свободу выбора. И это будет именно то, о чем она мечтает.

Пристально глядя в глаза девушки поднял ее на руки и понес в спальню. Она крепче обняла мою шею и сама стала покрывать быстрыми влажными поцелуями мою щеку, пытаясь дотянуться до губ. Подожди, девочка, еще немного… Уложил на кровать и рукой под юбку. Настя дернулась, но тут же резко притянула к себе мою голову и влажными губами впилась в мой рот. Вот он – момент истины! Именно такой поцелуй был ей нужен. Влажный, одурманивающий, уносящий прочь в облака страсти.

Перенял эстафету и теперь уже мои губы влажно и нежно сминают лепестки девичьих губ, ласкают шею, что-то нежно шепчут на ушко и снова обнимают рот, раскрывая его настойчивым языком. Руки тем временем уже освободили девушку от блузки и юбки и каждое прикосновение пальцев к свободной от ткани плоти заставляет ее тело вздрагивать.

Когда девушка почувствовала, как легко поддалась моим пальцам застежка ее бюстгальтера, она импульсивно плотнее прижалась ко мне, как бы придерживая эту защиту. Но не обороняться желало ее тело, а наоборот – скорее сдаться во всей своей наготе покорителю. Торопливо, но очень ловко Настя сама стянула с себя колготки и трусики, отбросила комок капрона в сторону и замерла подо мной в трепетном ожидании.

Я оторвался от объятий, приподнялся на коленях и взглянул на вожделенное тело моей юной любовницы. Оно совершенно! Скажете, что для «старого козла» любое молодое тело покажется идеальным? Нет! Именно потому, что «старый» повидал немало на своем веку и может отличить красоту от совершенства. В Насте не было ни малейшего изъяна. Соблазнительно красивые черты лица, глаза с поволокой страсти, волнистые русые волосы, разметавшиеся по покрывалу, мраморная кожа без единой родинки, не по-девичьи полная грудь с яркими навершиями возбужденных сосков, вздымающийся от спазмов желания живот с изящными изгибами талии по бокам, округлость бедер, девственно гладкий лобок и плотно сжатые стройные ноги. О, эти ноги!

Когда я приподнялся, Настя испуганно раскрыла глаза и непроизвольно прикрыла руками грудь. Мой халат уже давно был отброшен в сторону. Взгляд Насти скользнул вниз и глаза округлились. Член прижался к животу и нетерпеливо подергивался, ударяя головкой под пупком. В глазах юной любовницы читался восторг и страх одновременно. Губы шевелились, как будто она хотела что-то сказать. Но она молчала. Затягивать дольше это любование друг другом было нельзя. Но и резкий натиск сейчас был неуместен.

Ладони скользнули по бедрам и от колен плавно пошли вверх по внутренней стороне, разводя ноги в стороны. Я чувствовал легкое сопротивление, но это было послушное сопротивление неизбежному. Щеки юной любовницы покрыл румянец, грудь вздымалась от участившегося дыхания, пальцы сминали ткань покрывала. Коленом раздвинул лодыжки и заметил как ослабло даже то малое сопротивление стройных, сводивших меня с ума своей красотой, ног. Теперь они были слегка разведены в стороны, но еще недостаточно, чтобы открыть моим глазам вожделенное лоно.

Продвинулся чуть вперед и поднял к губам стопу ее ножки. Настя не ожидала моих поцелуев или стеснялась не совсем чистой кожи и слегка дернулась, но я удержал ее ножку и поцеловал. Провел языком от пальчиков вверх по подъему. Осторожно, стараясь не щекотать, еще несколько раз поцеловал стопу сверху и последовательно каждый пальчик. Это был рискованный прием. Если бы партнерше стало щекотно, то любые ласковые поглаживания потом заставляли бы ее сжиматься в ожидании повторения щекотки. Но если умело приласкать ножку, степень интимности возрастает до небывалого уровня.

Настя вздрогнула, когда мой язык коснулся большого пальчика ее ноги и ласково прошелся между всеми пальцами. Ее дыхание участилось. Значит, ей нравится эта ласка.

Когда девушка открывала глаза, взгляд ее непременно останавливался на одном и том же месте – там, где моя восставшая плоть стучала головкой под пупком. На долю секунды глаза округлялись то ли от испуга, то ли от восторга и снова покрывались поволокой истомы вожделения.

Поцелуями продолжил ласку стройных ножек, продвигаясь к самым нежным и чувствительным зонам. Ноги, послушные моим рукам, разошлись, открыв глазам поросшие нежным пухом и плотно сомкнутые, как половинки крупного персика, наружные губы. Давно я не видел подобного!

Не буду ханжой, превознося девственниц. Мне нравится и вид пизды «со стажем». Эти вуали малых губ, как лепестки розы или ирисов. Как нежно они скрывают розовую влажную глубину заветной норки. А как приятны они для игры пальцами и языком! Как трепетно охватывают по окружности снующий во влагалище хуй!

В коллекции «портретов» женских гениталий известного пушкиниста и одного из уважаемых мною писателей Михаила Армалинского так много образов этого «цветка» – глаза разбегаются. Кстати, даже главная страница его сайта украшена стилизацией американского флага, где вместо полос длиннющие члены, а вместо звезд пятьдесят разнообразных пизд. Попробуйте не согласиться с таким его определением: «Если относиться к пизде с открытой любовью, то и само слово «пизда» очистится от приписываемой ему грязи и засверкает чудом». У Армалинского много еще чего интересного про «это» и не только. Но на этом закончу лирическое отступление от эротического повествования. Вернемся в спальню.

Когда пальцы коснулись этих персиковых долек и легко надавили, половинки разошлись, открыв взору влажные от интимной росы лепестки малых губ. И этот сумасшедший аромат! Это был не тот, привычный мне кисловатый запах «рабочего женского органа». Это был аромат младенца, которого только что распеленали, что-то из пота и молока. А если добавить сюда еще аромат парфюма или крема для кожи, то получится именно то, что я ощутил в тот момент, приблизившись лицом к гениталиям моей любовницы.

Мои пальцы легким нажимом еще шире развели в стороны половинки персика наружных губ. Настя глубоко дышала в предвкушении ласки и нетерпеливо приподнимала бедра, сильнее прижимая нежную плоть к моим пальцам. Я чувствовал ее напряжение и желание немедленно совокупиться. Но не торопился и стал свидетелем крайне редкого оргазма. Я еще не успел коснуться поцелуем трепетных лепестков малых губ, как Настя со стоном прогнулась в спине, потом еще и еще… Она кончила, едва ощутив мое дыхание. Ее тело конвульсивно дернулось еще несколько раз и со стоном обмякло.

Настя лежала неподвижно, восстанавливая дыхание. Я вновь любовался совершенством девичьего тела. Особенно красивы в тот момент были груди, вздрагивающие от дыхания и манящие вишенками сосков. К ним я прильнул губами. Девушка вздрогнула – настолько острым оказалось для нее ощущение поцелуев. Остаточные волны оргазма еще продолжали сжимать ей живот. Это я почувствовал, прижавшись грудью. Но повышенная чувствительность не стала препятствием для продолжения ласк. Напротив, целуя соски, ощутил, как ладони девушки легли мне на затылок и сильнее прижали голову к груди, призывая к более решительным действиям. Того же требовал и член, тёршийся о колени моей любовницы. Так хотелось немедленно ввести его во влажное лоно, но я хотел еще немного поиграть с девчонкой, явно не искушенной в любовных ласках.

Постепенно переместил поцелуи от груди к животу. Покружив языком вокруг пупка, погрузил кончик в углубление и слегка нажал несколько раз. Это движение вызвало реакцию Насти. Она прогнулась в спине, усиливая давление языка, и проделала это несколько раз, сопровождая все глубокими вздохами. Заменил язык пальцем, а поцелуями спустился к лобку. Настя доверительно и как-то нетерпеливо расставила шире ноги, открывая передо мной пизду. Крылья малых губ разошлись и стало видно вход во влагалище, блестевший от обильных выделений.

Да, это была уже не целка. Дырочка располагалась на самом верху щели – «королёк». Не помню, попадали мне раньше такие?! Отверстие было достаточно открыто для проникновения пальца, но не более. Интересно, Настя кроме пальчиков использовала что-то еще для удовлетворения? Ладно, потом спрошу. Бледно розовая мякоть влагалища манила, но внимание больше привлекал высунувшийся из-под капюшончика клитор. Это была крупная горошина возбужденно красного цвета. Это он так бурно отреагировал на нажим пальцев и мое дыхание. Теперь же он снова ждал ласки, выглядывая из-под укрытия у самого входа. При таком расположении устья влагалища и клитора член имел все шансы на успех в достижении как вагинального, так и клиторального оргазма в миссионерской позе. А вот сзади все будет сложнее, подумал тогда.

Большими пальцами натянул кожу и поднял повыше капюшон. Настя нетерпеливо заёрзала на кровати и издала протяжный стон. Языком легко коснулся малых губ и провел снизу вверх, лишь прикоснувшись к клитору. Любовница вздрогнула и показалось, что прошептала что-то похожее на «ну, давай…». Признаться, я уже вошел во вкус и твердо намеревался подольше помучить мою юную партнершу. Поэтому не поддался на её призыв и продолжил нежно лизать крылышки губ, едва касаясь клитора.

Настя уже выла от нетерпения и нарастающего напряжения плоти. Тогда я сильно прижал язык к влажной щели и повел вверх. Язык на долю секунды утонул во влагалище, совершил несколько движений внутрь и наружу, а затем с характерным чмоканием от обилия слюны и смазки, взлетел на клитор. Настю аж подбросило на кровати, когда язык ударил по «горошинке», которую сразу накрыли мои губы. Я только два или три раза успел качнуть языком клитор, как Настю затрясло. Она ладонями оттолкнула мою голову, протяжно простонала и повернулась на живот, скрестив ноги.

Судороги и стоны продолжались еще несколько минут, во время которых я разглядывал тело девушки сзади. Любовался округлостями ягодиц, талией и ровной спиной с четко обозначившимися позвонками и лопатками. Сразу представил, как будет приятно овладевать ею сзади. Погладил все что видел, успокаивая посторгазменное напряжение.

— Всё… хватит пока… – шептала Настя, не поворачивая головы, – Еще один оргазм я не вынесу. ..

— Ты хочешь все оставить так?

— Нет… ты не понял. Мне надо передохнуть немного. Просто подожди чуть-чуть.

— Конечно, радость моя. Но мы должны закончить начатое.

— Да, обязательно… Мне так хорошо еще ни разу не было. Ты опытный любовник.

— А сколько у тебя было мальчиков? Или мужчин?

— Не поверишь, ни одного, – Настя повернулась и открыла глаза.

— Поверить сложно… да… просто я видел твою дырочку. Ты уже не девочка.

— Ты же не проверял еще, а говоришь…

— Хочешь сказать, что я у тебя первый мужчина? Ой, не так… я буду твой первый мужчина?

— Именно это я и говорю. Я же рассказывала тебе, что рано начала любить себя пальчиком. Вот и до сих пор не могу отказать себе в этой привычке. Правда, один раз попробовала с силиконовым «дружком» – в тумбочке у матери нашла. Но не смогла… больно было…

— Насть, а как же теперь? У меня крупноват для первого раза…

— А ты с любовью и лаской. А я уж потерплю. Все же моя мечта осуществляется. Знаешь, а принеси воды. Очень во рту пересохло.

— Да, конечно. Только вот про мечту… ты это серьезно?

— Серьезней некуда.

Я принес воды. Настя сделала несколько жадных глотков и продолжила.

— Понимаешь, можешь назвать это детской блажью, но я с тех самых пор мечтаю, чтобы первым у меня был ты… Нууу, не совсем так… чтобы это был взрослый мужчина как ты. Вот так будет точнее. А тут само собой получается с тобой. Это же счастье. Мне ни капельки не стыдно говорить об этом и лежать вот так голой рядом. И только не начинай, что разница в возрасте и вся эта ерунда… Я к тебе в жены не набиваюсь. И, кстати, мне все равно, захочешь ли ты продолжать все это или завтра же «гуд бай» мне скажешь. Честно! То, что происходит здесь и сейчас для меня главное. Это было моей мечтой и она уже почти осуществилась. Ты же меня еще трахнешь? Да? Дай еще воды, пожалуйста.

— Много не пей – булькать будет, когда я тебя… ну, ты поняла, – произнес с улыбкой.

— А пусть… ты только в меня не налей…

— Так у меня есть презики.

— Нет, не надо. Первый раз хочу по живому, по нормальному… и еще это… хочу как в кино, чтобы ты на лицо мне кончил. Ладно?

— Как хочешь. Может пойдем съедим манго по кусочку, немного отвлечемся?

— Давай. Я еще в туалет…

Открыл окно в спальне уже пропахшей сексом. Накинул халат. На кухне достал из холодильника нарезанное ромбиками манго. На деревянную доску выложил кусочки козьего сыра и орехи. Наполнил бокалы полусладким эфиопским вином, напоминающим Сангрию. Все это я привез из командировки.

Настя вошла, обернув тело полотенцем. Вновь с восторгом глядел на нее и не верил, что это юное создание сейчас здесь со мной в своей наготе и откровенности. Нет, я не переоценивал свои достоинства. Знал, что могу еще нравиться женщинам. Но чтобы вот так, вдруг, оказаться избранным еще недавней школьницей. В голове не укладывалось. Но с годами приобретенный цинизм говорил: «Пользуйся, дурак! Может это последняя целка в твоей жизни».

— Ого, какие деликатесы!

— Это всё из Африки.

— Ты это из командировки привез? А что за вино?

— Вино и сыр из Эфиопии, а манго из Египта. Вино сладенькое… как ты.

Настя смутилась немного, но быстро вернулась в прежнее настроение.

— Ухты! А чем ты занимаешься, если не секрет?

— Вообще-то большой – большой секрет. Но тебе скажу! Раньше по линии ЮНЕСКО разные образовательные программы предлагали, а теперь свои возим. Вполне мирная миссия.

— Ого, так ты, наверное, язык иностранный знаешь?

— Да, английский и турецкий.

— Владимир Николаевич, да вы профессор!

— Почти. На половину «проф», на другую половину «сор». Ты манго бери и давай выпьем за начало.

— Хорошо сказал, «за начало»!

Мы выпили вина.

— Вкусное вино. Вкус каких-то фруктов и пряностей. Во, на холодный глинтвейн похоже. Мы с мамой на Новый год варили глинтвейн.

— Да, похоже. Слушай, а что твоя мама замуж больше не хочет?

— А ты ее возьмешь? – Настя засмеялась.

— При чем тут я?

— При том… Знаешь у меня в детстве и такая фантазия была, что ты с мамой поженился и вот мы вместе живем, а ты вечером приходишь мне спокойной ночи сказать и письке пальцем приятно делаешь. А потом идешь к маме и ей приятно делаешь. Но потом стала ревновать и ты только мне приятно делал. Скажешь дурочка? Ну, вот такая моя любовь.

— Не скажу. Знаю я эти детские фантазии. Сам тоже в детстве придумывал себе приключения такого типа.

— Расскажи, что ты там себе фантазировал? Правда, интересно.

Но рассказать не дал звонок моего турецкого коллеги. Пришлось извиниться перед Настей и поговорить. Девочка ничего не понимала, но внимательно смотрела на меня и удивленно слушала.

— Это ты по-турецки говорил?

— Да, коллега из Стамбула.

— Круто! А я еще нигде за границей не была. Один мамин хахаль как-то раз приглашал вместе в Турцию слетать, но у них с мамой что-то разладилось прямо накануне отъезда и мы остались дома. А потом у нее отпуска на лето не получалось, а мне осенью учиться, а потом поступать… так и не получилось. Ладно, давай еще выпьем – за продолжение!

— Прекрасный тост!

Вино, хоть и легкое, но подействовало на девушку – ее щеки раскраснелись, на груди выступила испарина. Чтобы стереть капельки влаги она потянула за край полотенца, в который была замотана, и оно упало на колени, открыв моим глазам прелесть юной груди.

— Жарко стало…

— В спальне прохладнее… я там открыл окно.

Я поднял Настю на руки, а она крепко обняла меня и поцеловала.

Она не разжала объятий даже тогда, когда я опустил ее на кровать. Она прижималась все плотнее по мере того, как наши бедра и ноги исполняли танец соединения тел. Танец, движения которого предопределены природой. Жутко мешал халат, полы которого то и дело подворачивались, перекрывая зоны доступа. Движением плеч дал понять Насте, что хочу освободиться от ненужной одежды. Она на секунду ослабила хватку, но потом с еще большим рвением обняла обнаженное тело.

Как мудра природа, создавшая гармонию половых органов мужчины и женщины и давшая им радость наслаждения актом совокупления. Как в хорошо отлаженном механизме поршень точно занял место у входа в отверстие, соединяя истекающую из нас обоих влагу. Оба органа были горячи и готовы к соединению.

Мы оба чувствовали интимное соприкосновение, от чего кружилась голова и бедра начинали непроизвольно двигаться навстречу друг другу. Головка уже раздвинула малые губы и твердо заняла позицию у входа во влагалище. Настя замерла в ожидании. Чтобы отвлечь девушку сжал в ладони грудь и начал страстно целовать, параллельно усиливая нажим членом. Вот головка раздвинула устье влагалища. Настя вырвала свои губы из поцелуя и глубоко вдохнула. С затаённым дыханием и застрявшим в горле стоном она ощущала, как член раздвигает нежные стенки влагалища, пробивая дорогу в самую глубину.

Это был трудный путь и для члена. Я проходил его, периодически на секунды останавливаясь, следя за тем, как широко округляются глаза моей любовницы. По ним было видно, что это происходило с нею впервые. В глазах читались боль и восторг. Я перестал сомневаться в ее уверении, что кроме пальчика в ее пизде не побывал никто. Она стоически перенесла первое погружение и перевела дух лишь когда член начал движение назад. Но как только головка вынырнула из влажных глубин, женщина (теперь она была в полном смысле женщиной!) стремительно опустила ладони на мои ягодицы и притянула к себе. Я как можно более плавно продвинул член и так же плавно вывел. Снова ладони надавливают мне на ягодицы, и снова я погружаюсь в интимные глубины моей прекрасной любовницы.

Член напряжен до предела в желании ускорить темп и приблизить вожделенный отложенный финал. Но я отдал инициативу партнерше, следуя движениям ее бедер и ладоней, все так же лежащих на моих ягодицах. И вот я чувствую ее нетерпение и желание ускориться. К движениям рук и бедер прибавляется стон, прерываемый только тогда, когда головка члена упирается в матку. Настя в этот момент снова широко открывает глаза, а я чувствую преграду на пути возбужденного органа.

На протяжении всего акта мы не произнесли ни слова, хотя несколько раз я хотел спросить, не больно ли моей юной любовнице. А она, в свою очередь, молчала, даже когда хотела кричать от боли. Благодарен ей за это. Все происходило нежно и красиво и не требовало словесного сотрясения воздуха.

Темп ускорился. Из промежности из-за накопившейся там влаги раздавались хлюпающие звуки. Мельком взглянул туда и еще раз убедился, что только сейчас Настя отдала мне свою девственность. По члену тянулась кровавая полоса и несколько капель упали на покрывало. Но это уже не смутило меня. С еще большим желанием я продолжил овладевать юным телом, синхронно отзывавшимся на мои движения.

Я чувствовал, что женщина приближается к очередному оргазму – таким учащенным стало ее стонущее дыхание. Ее голова металась из стороны в сторону, она прикусывала губы, а ладони мяли ткань покрывала. И я был близок к финалу, но прежде хотел увидеть ее конвульсии, дрожащие икры ног, спазмирующий живот и колыхание колоколов ее груди.

Подвел ладони под ее ягодицы и слегка приподнял бедра. Лобок ударился в промежность, разбрызгивая соки, и член погрузился полностью, еще раз прервав дыхание Насти. Еще несколько таких ударов и женщина «поплыла», протяжно стоная. И когда я почувствовал своё приближение, пальцем надавил на клитор. Этого хватило, чтобы Настя громко охнула и ее затрясло. Не смотря на то, что она инстинктивно пыталась вытолкнуть меня из себя, я некоторое время еще оставался внутри, шевеля членом из стороны в сторону и наслаждаясь видом кончающей любовницы.

Еще несколько секунд и я стремительно выдернул член и перебрался ближе к лицу Насти. Я едва успел стать на колени, как семя начало бурно изливаться на это ангельское личико, украшая щеки, губы и лоб живительной влагой.

Я прилег рядом, подперев голову ладонью. Снова наслаждался красотой юного тела, только что отдавшего свою девственность мужчине. Настя лежала неподвижно и только редкие спазмы заставляли сжиматься мышцы ее живота. Вот она пошевелила рукой и пальцами нащупала сперму на своем лице. Легонько прикоснулась, собрала каплю на палец и приложила к языку. Как бы смакуя, недолго подержала на кончике языка и затем проглотила. Открыла глаза. Лукаво посмотрела на меня и сказала:

— Пресноватая… я думала, что у нее другой вкус. Спасибо тебе!

— Не благодари. Это я тебя должен благодарить за такой подарок.

— Ты осуществил мою мечту! Я люблю тебя!

— Настенька, это уже слишком…- она не дала мне закончить.

— Молчи и дай мне выговориться. Я чувствую себя так… как говорю. Я сейчас летаю, порхаю, как бабочка, мне безумно хорошо и я люблю. Поэтому не мешай мне, а слушай и даже можешь целовать, если хочешь. Только молчи…

Так мы пролежали еще долго. Настя болтала без умолку. Пальцами как мог стер сперму с ее лица и целовал губы, грудь и живот. Но когда опускался ниже, она инстинктивно накрывала ладонями лобок. Потом она обняла меня крепко-крепко, поцеловала в губы, встала и почему-то на цыпочках, побежала в ванную.

Я тоже поднялся и осмотрел место совокупления, еще хранившее тепло тел и влагу соития. Пятнышко окрашенной кровью влаги ярко выделялось на бежевом фоне. Скомкал покрывало и бросил на пол. Расправил одеяло. Подумал, может Настя захочет продолжения. Сам бы я с удовольствием не выпускал из рук добычу. Сомнения возникали только потому, что где-то там внутри юного тела была нарушена девственная ткань. Да, по сравнению с тонким пальчиком диаметр головки по меньшей мере пятикратно был больше. Но сколько терпения и любви продемонстрировала девушка в своем стремлении обрести женственность! Это поражало меня и пронизывало особым теплым чувством к ней.

Настя долго плескалась под струями воды. Я потерял терпение и вошел в ванную. Она не слышала, как открылась дверь и продолжала омовение, что-то тихо напевая.

— Настя, это я, – оповестил о своем приходе.

— Да, я сейчас… Знаешь, жутко хочется есть. У тебя кроме манго есть что-нибудь? У меня дома шаром покати. Мамаша на работе, а я весь день на учебе.

— Найду. Есть замороженная пицца. За двадцать минут будет готова.

— О, круто!

— Пусти меня. Я тоже хочу обмыться.

— Залезай… немытый Вова. А ты понял, что ты у меня первый мужчина?

— Да, видел последствия.

— Вот, а ты не поверил мне…

— Мне до сих пор удивительно, что ты еще целочка была. Сейчас девчонки уже в пятнадцать лет считают, что поздно с девственностью расстались. А ты!

— Знаешь, не то чтобы я для тебя или для будущего мужа все это берегла… Нет. Несколько раз были такие ситуации… ну, там, в компании со знакомыми, что прям хотелось отдаться. Но парни были какие-то малохольные или грубые. Одни начинали вроде целовать и там все такое… а потом, хоп, и сдувались. Говорили, что я такая красивая, что у них не стоит. А грубым я сама отказывала. Не люблю насилие. Тем более что я же не против. Так зачем меня ломать и делать больно? Вот… уходила из компаний и дома пальчиком тёрла свою шишечку, представляя, что это ты или другой дядя ласкает меня.

— Ты уникальная девчонка.

— Женщина… теперь я женщина, – Настя обняла меня и мы слились в поцелуе.

Надо ли говорить, что от этих объятий член снова уперся в лобок подруги. Она слегка приподнялась на кончиках пальцев, развела в стороны бедра и поймала член своей промежностью. Я почувствовал горячую плоть, сомкнувшуюся вокруг головки. Настя медленно опустилась на ступни и головка члена погрузилась во влагалище. О, как это сладко! Приподнялся на пальцах и протолкнул член глубже. Настя дернулась от короткой боли, но тут же приподнялась и опустилась, плотнее насаживаясь на хуй.

— Оффф… как хорошо и глубоко…- женщина буквально повисла на моих плечах, – я так мечтала об этом… ты прекрасный любовник… только… только немного больно в одном месте… давай лучше я тебе пососу.

— Неожиданно. А ты где этому научилась?

— Вот опять не поверишь. На морковке.

— Говорят, что учатся на чупа-чупсах, а ты на морковке! – я рассмеялся.

— Да, я обрезала ее ножичком, чтобы была похожа на член… ну, там головка и все такое. Причем с толстого конца, где ботва. А училась по газете «Спид-Инфо». Помнишь такую? У мамы в кладовке целая подшивка старых газет была. Вот я так эту науку постигала. Ну, ты хочешь проверить или как?

— Конечно, хочу. Разве не видишь? – член возвышался, раскачивая головкой.

— Да, вижу… Только пойдем в комнату, а то тут тесно.

Что сказать? Минет для начинающей женщины был неплох. Надо отдать должное морковке и «Спид-Инфо», язычком крутить у Насти получалось хорошо. А вот зубки прятать она еще не умела. Но для начинающей все было на высоком уровне. Когда я приблизился к финишу, то предупредил Настю. Она сначала торопливо отстранилась, зажав член в ладошке, а потом, как бы спохватившись, снова погрузила его в рот и приняла в себя всю сперму. Она подняла на меня глаза, как бы спрашивая, что делать дальше. Но мой расслабленный вид не сказал ей ничего определенного и она проглотила всё содержимое, не поперхнувшись и не скривившись. За это она получила от меня заслуженный поцелуй с привкусом собственного семени.

— Тебе понравилось, как я тебе сделала?

— Чудесно! Ты хорошая ученица. Было очень приятно смотреть на тебя. Ты очень красивая. А в такие моменты становишься еще красивее… просто интимность момента добавляет что-то неуловимо прекрасное.

— Ты меня смущаешь… но сегодня так много всего впервые, что голова кружится.

— Это, наверно, от голода. Или ты уже перекусила? – я рассмеялся.

— Дурачок ты, дядя Вова! Иди, пеки пиццу.

Мы поужинали. Выпили еще вина. Несмотря на поздний час спать не хотелось. Мы болтали о разном, вспоминали что-то. Из одежды на нас были только банные полотенца, давно развязавшиеся и лежавшие на бедрах. Любовался Настей, особенно ее грудью, мраморными колоколами, увенчанными крупными алыми сосками. Юная плоть, не отягощенная годами и материнским молоком, смотрела прямо на меня, не провисая ни на миллиметр. Это возбуждало, но я понимал, что небольшой разрыв во влагалище может причинять женщине неприятную боль, поэтому не проявлял настойчивости.

Когда разговор снова коснулся моих командировок, Настя спросила, нет ли у меня фотографий из тех экзотических стран, где я побывал. В телефоне оставалось несколько эфиопских снимков.

— Вот это на кофейной плантации. Это в горах, где зерна получают особый аромат и вкус за счет особой земли и радиации.

— Радиации?!

— Ну, да, солнечной… Горный кофе вкуснее равнинного.

— Это в порту, а это в городе…

— А это что за принцесса такая?

На фото была красивая эфиопка в по-африкански нарядном платье с несметным количеством бус и бижутерии. Черты ее лица были по-европейски красивыми и только цвет кожи был темнее смуглого.

— Похожа на принцессу?

— Королевна! – Настя попыталась скопировать тон мачехи из фильма «Морозко» и рассмеялась.

— Это проститутка… Элитная. При отеле служит.

— Ухты! Ты с ней спал?

— Настя, у меня нет привычки даже в мужской компании рассказывать о своих интимных делах. Я промолчу, ладно?

— Ты хитрый… Ну, расскажи! Черненькие, они же горячие, да?

— Настя, никого никогда ни с кем не сравнивай. Ты сегодня такую страсть проявила, что африканские, как говорят, курят в сторонке.

— Правда? Ты не шутишь?

— Серьезен, как никогда. Знаешь, для начала сексуальных отношений ты весьма развита и даже опытна. Я бы так сказал. Не решаюсь даже представить себе, каких высот ты сможешь достичь в этом…

— Слушай, а это видео у тебя? Можно включить?

— Можно. Это в ночном клубе при отеле. Небольшое шоу…

— Ого! Эротическое?

На экране действительно шло шоу эротического театра «Мулен Нуар», название которого было явно навеяно знаменитым «Мулен Руж», но с поправочкой на черную Африку. Надо отметить, что хореография, а, главное, танцовщицы были прекрасны в своей наготе и движениях. Настя смотрела не отрываясь, а когда сюжет закончился, вскочила с места, схватила меня за руку и потащила в спальню, прихватив со стола свой телефон.

— Так, садись и смотри, – она толкнула меня на кровать, а сама начала что-то искать в телефоне, лихорадочно нажимая пальчиками.

Я сидел, ожидая какого-то представления. И не ошибся. Перед тем, как начать, Настя появилась в проеме двери, замотанная в полотенце. Зазвучала ритмичная музыка. Девушка вышла на середину небольшой площадки между дверью и кроватью и начала танец. Честно скажу, я не ожидал такого талантливого танцевального экспромта. По всему было видно, что Настя занималась хореографией на хорошем профессиональном уровне. Движения были отточенными и часто не повторялись. Это был некий фьюжн, смесь хореографии и гимнастики с ярким психологическим подтекстом. Этот подтекст носил эротический характер.

В кульминации музыкального сопровождения, Настя сбросила покров и продолжила танец обнаженной, показывая не только телесную наготу, но полную внутреннюю раскрепощенность и слияние с атмосферой зала и единственного зрителя. Я чувствовал себя Микки Рурком из «9½ недель» в том эпизоде, где Ким Бессингер танцует под «You can leave your hat on» Джо Коккера. Только Настя не оставила на себе ничего.

На последних аккордах она подошла вплотную к кровати и с последним звуком опустилась на колени прямо передо мной. Я был поражен ее талантливым танцем и начал аплодировать, восклицая что-то хвалебное. Но не мои аплодисменты были в тот момент нужны Насте. Она прыжком взобралась на кровать, толкнула меня в грудь и оседлала. Ее рука безошибочно нащупала член и направила в себя. По гримасе на ее милом лице я понял, что было больно, но она не проронила ни звука, а стон ее раздался только после того, как она несколько раз приподняла и опустила бедра.

— Ой, как хорошо… ох… милый… да… да… да… еще… – без умолку повторяла Настя, совершая движения неистовой наездницы.

Вероятно, от таких интенсивных движений ее боль притупилась и женщина испытывала удовольствие от совокупления в ритме бешеной скачки. Я, как мог, помогал женщине, слегка приподнимая бедра в момент ее «подъема и посадки». Внизу все хлюпало и сочилось влагой вожделения. В какой-то момент Настя перестала скакать, а плотнее прижалась лобком к моей лобковой кости и движениями вперед и назад стала натирать клитор.

Надо сказать, что впечатления этого вечера даже для меня были настолько яркими, что очень быстро подвели меня к краю оргазма. Но прежде, как всегда, я хотел видеть апофеоз забавы Эроса у моей любовницы. Накрыв ладонью лобок, прикасаюсь большим пальцем к клитору и слышу уже не стон, а крик доминантной самки. Она прогнулась в спине, затем резко склонилась, чуть не ударив меня головой, а затем попросту рухнула на меня, дрожа всем телом. Она вдруг стала тяжелой. Так бывает при расслаблении. Ноги, однако, сжались, и это мешало мне вытащить изливающий семя член из влагалища. Кое-как повернулся на бок и только тогда мы разъединились. Несколько капель все же излились внутри.

Настя вздрагивала всем телом и, как мне показалось, что-то пыталась сказать. Но распознать, что это было – слова или стоны, было невозможно. Она лежала, уткнувшись лицом в подушку. Женщина была прекрасна в своей беспомощности. Мне доставляло удовольствие видеть результат своей работы – сексуально удовлетворенную женщину, подарившую мне свою девственность. Не то, чтобы меня распирало самодовольство, просто чувствовал, что сделал все так, как надо, и теперь «девочка» еще не раз порадует меня своим телом. А этого я снова хотел уже сейчас. Буквально минута любования молодым телом и кровь снова прилила к пещеристым тканям члена, подняв его.

Аккуратно приподнял ее попку и расставил ножки. Настя приоткрыла глаза, взглянула на меня через плечо затуманенным невидящим взглядом и снова уронила голову на подушку. В такой позе, когда голова и грудь женщины лежали на кровати, ее промежность лучше открывала доступ к заветной дырочке «королька». Все равно мне пришлось поглубже присесть, чтобы войти во влагалище. Настя протяжно простонала, но даже не дрогнула. Вероятно, она просто привыкла к боли и та уже не тревожила. Напротив, женщина сделала попой движение навстречу и в крайней точке, когда мой лобок плотно прижался к промежности, сладко простонала. Я чувствовал, как головка упирается в матку. Внутри было влажно. Наверное, я упустил слишком много семени. Но, будь, что будет!

Этот акт длился долго. Но когда я спросил Настю, не хочет ли она сменить позицию, она замотала головой и только еще сильнее стала насаживаться на одуревший от удовольствия член. Было понятно, что эта поза нравится женщине, хотя для меня это был не самый удобный вариант. Неудобство, однако, компенсировалось созерцанием красивого тела. Но сказывалась усталость. Настя пыталась приподняться на локти, но тут же падала со стоном. И мне приходилось действовать не в самой удобной позе, от чего перегружалась поясница. Тогда я снова прибег к стимуляции клитора, дотянувшись пальцами до чувствительной кнопочки. Это возымело успех. Настя продержалась не больше минуты и со стоном упала на бок, поджав к животу колени. Ступни ног вытанцовывали джигу сладкого оргазма. Я кончил ей на ягодицы, разрядив себя вручную.

— Мне надо домой…- Настя первой подала голос.

— Если хочешь, оставайся.

— Мне надо… мать не поймет…уже, наверное, обзвонилась.

— Скажи, что у подруги заночуешь. Я не хочу тебя отпускать.

— Я сама не хочу уходить, но и остаться не смогу. Просто… просто я уже не смогу тебе что-то дать, хоть и хочу еще… у меня просто уже сил нет. Очень разболелась голова и там внутри стало больно. Надо лечить.

Настя шевелила руками и ногами, как будто пыталась собрать себя в единое целое. Но руки подламывались, роняя тело на кровать, и ноги не слушались.

— Понимаю… Давай я тебе помогу встать.

— Да, Володенька…- Настя обхватила мою шею и тихо прошептала, – Спасибо тебе… Я люблю тебя…

— Хорошо, моя сладкая.

Я на руках отнес Настю в ванную и осторожно поставил на ноги, опасаясь, что силы еще не вернулись к ней. Так и было. Едва она попыталась распрямиться, как ноги предательски дрогнули. Удержал ее тело и усадил, направив на плечи теплые струи душа. Убедившись, что силы и сознание постепенно возвращаются к юной любовнице, вышел из ванной, чтобы приготовить кофе.

(следует)