Я видела, как ты смотришь на меня. Часть 2

— Куриные крылышки? – спросила я ее, передавая тарелки с едой.

Она подняла глаза и покачала головой.

— Нет, спасибо. Я никогда не любила крылышки и не понимала восхищения других относительно крылышек, – тут она сделала паузу, а затем продолжила почти про себя, – лично я предпочитаю грудь и готова лакомиться грудью каждый день.

Я кивнула ей и передала блюдо дальше. И тут до меня дошел двойной смысл того, что она только что сказала, даже не осознавая этого. Я достала свой телефон и напечатала смс: "Так ты любишь грудь?" С моей стороны это было несколько похоже на легкое издевательство, но я решила не упускать эту возможность и послала ей сообщение уверенная в том, что я об этом потом пожалею. Нужно сказать, что мгновенный обмен смсками нашим секретным средством связи в моменты присутствия других гостей, чтобы можно было над ними подтрунивать тут же, но как бы за их спиной. Поэтому мы на вечеринках переписывались смсками, когда случалось что-то смешное, глупое или странное.

Потягивая коктейль из соломинки, она почувствовала, как завибрировал ее телефон, и посмотрела на экран. Я уставилась на нее, с тревогой ожидая ее реакции – когда она была рядом, я вообще начинала волноваться по малейшему поводу. Прочитав мое сообщение, она поперхнулась и, взглянув на меня на секунду, а затем быстро закрыла экран своего телефона, после чего снова закашлялась.

— Милая, с тобой все в порядке? – спросил Стивен, и мы все уставились на нее, когда она успокоилась и ее кашель стал походить на странный смех.

— До меня дошла <кашель> вся двусмысленная глупость того, <снова кашель>, что я только что сказала про свою любовь к груди <кашель, переходящий в хихикание>, – выдавила она.

— Может, ты захочешь увеличить себе грудь, Стивен? – тут же добавила я под общий хохот.

— Тогда, Стивен, тебе лучше поторопиться, а то твоя жена начнет приставать к моей! – эхом отозвался мой Марк.

За этим последовало с дюжину шуточек, которые пошли еще дальше вниз по скользскому склону двусмысленности. Пока все смеялись, наши глаза встречались несколько раз, и в конце концов я улыбнулась ей, надеясь, что она простит мою, возможно, дискомфортную для нее шуточку. Лишь когда она в ответ изогнула губы в полуулыбке, я почувствовала облегчение. Вскоре мой телефон завибрировал.

— Ты все-таки редкостная дурашка! – написала она.

— Извини, это у меня получилось автоматически, – ответила я, вставляя подмигивающий смайлик.

Возможно, я еще пожалею о своей шутке, но, по крайней мере, теперь мы были квиты.

После обеда настала очередь мужчин убираться, и мы отошли от стола. Она подошла к нашему дивану-качалке и уселась, чтобы начать наскачиваться. В ней ощущулась такая завораживающая простота и нежная невинность, что я даже не заметила, как подошла к ней. Остальные гостьи присоединились к нам и бросились в шезлонги. Я смотрела то на гостей, то снова на нее в туманном споре между следованием своим инстинктам и указанию здравого смысла.

— Покачайся со мной, – мелодично сказала она спокойным шепотом, постукивая по сидению качалки рядом с собой.

Это было больше, чем то, что я могла выдержать. Я плюхнулась так близко к ней, как только могла, не касаясь ее. Она начала напевать какую-то мелодию, а я получила идеальное алиби, чтобы прижаться к ней и положить голову ей на плечо. Мы продолжали медленно и почти беспечно расакчиваться, и ее шебетание лишь подчеркивало тишину вокруг нас. Мы слышали отдаленные звуки разговоров мужчин на кухне и собачий лай по соседству, но все это казалось мне совсем нереальным, когда моя щека ласкала ее плечо, а ее голова склонилась на мою. Я сбросила сандалии и позволил пальцам ног скользить по траве, пока мы раскачивались взад и вперед, затем на мгновение я почувствовал ее ногу рядом со своей. Я не отодвинулась, ожидая ее реакции. Она сохранила наше прикосновение. И мы продолжали раскачиваться, едва касаясь друг друга ногами, вплетая головы в плечи, под ее гудение и отдаленный собачий лай. Мы были на открытом месте с двумя другими женщинами всего нескольких футах от нас – но все равно это был самый интимный момент в моей жизни. Я наслаждалась этой близостью и маленькими мурашками, которые появлялись у меня каждый раз, когда мои пальцы касались ее ног, запахом ее жасминовых духов и ощущением ее кожи на моей щеке. Это было просто, легко и эротично в своей первозданной простоте.

Я гадала, слышит ли она, как громко бьется мое сердце, несмотря на внешне спокойный ритм нашего качания. Мне пришлось бороться с желанием моей руки продвинуться к ее бедру и желанием моих губ целовать ее гладкое плечо. Я гадала, сколько же внутренних усилий потребуется мне, чтобы повернуться и сесть к ней на колени, сравнивая с тем, сколько еще усилий мне придется приложить, чтобы не делать этого. Мне было интересно, сражалась ли она сейчас с теми же самымми демонами, или мы могли бы выиграть эту битву только, если бы объединили свои отказы от соблазна. Я гадала, насколько невинно мы смотрим в глаза остальным, насколько они были бы возмущены, если бы только знали, что сейчас происходит в моей голове. А еще я пыталась угадать, были бы Марк и Стивен приятно возбуждены таким поворотом событий или перед ними встанет стена неприятия. В конце концов я перестала удивляться и позволила себе просто отпустить свои чувства, свой рассудок и свой контроль.

— Мне это нравится, – прошептала я почти неслышно, растворяясь в ее ленивом мурлыканье и почти засыпая.

Я очнулась через десять минут от звука возвращающихся мужчин. Они всегда ждали бурного одобрения, когда заканчивали свою работу после вечеринки, – поэтому я неохотно подняла голову с ее плеча и замедленно поаплодировала им. Марк почти подбежал ко мне и наклонился для поцелуя. Я представила себе, что это ее губы держат мои, что это ее язык у меня во рту. И тут же почувствовал, как ее нога более требовательно коснулась моей. Марк уже собирался вырваться из моих объятий, но я прикусила ему язык и удержала на месте, не желая терять ощущение момента. Ее рука скользнула между его бедром и моим там, где никто со стороны не мог видеть, как ее ногти впиваются в мои брюки. Я целовала своего мужа, а она заставляла меня чувствовать, что я ему изменяю. Все мое тело принадлежало ей, я дрожала от ее ногтей на моем бедре. Было невыносимо дразняще сознавать, что она разделяет те же искушения, что и я, но это было самое близкое, что у нас когда-либо было.

Ощущение становилось все более ошеломляющим и у меня вырвался вздох. Марк воспользовался этим небольшим отвлечением, чтобы встать в полный рост. Он, вероятно, думал, что если мы продолжим наш поцелуй еще немного, то это уже будет выглядеть как шоу для взрослых для всех присутствующих. Марк вопросительно посмотрел на меня, недоумевая, откуда взялся этот страстный поцелуй, но я невинно улыбнулась – и он отступил. И точно так же исчезли ее ногти и прикосновение ее ноги. Я заподозрила, что мое нервничание становится заметным со стороны, и объявила, что хочу налить нам по стаканчику чаю со льдом и фруктами. На самом деле мне просто нужно было сейчас встать с качелей и оказаться подальше от нее, чтобы не выдать себя всем.

Идя на кухню, я посмотрела на свой телефон и увидела, что у меня есть уведомление о сообщении.

— Мне это тоже нравится, – написала она примерно 13 минут назад.

Я улыбнулась, а потом нахмурилась. Неужели я потеряла контроль над ситуацией? Я должна была быть единственной, кто управлял этим кораблем, но она сумела развернуть мое почти невинное замечание в групповую шутку. И она откровенно касалась меня, когда я целовала своего мужа… Мой разум требовал вернуть контроль, а я слишком мало знала, как остановить ее. О, кого я обманываю? Я даже уже не верила, что хочу остановить ее. Легкая победа вовсе не казалась мне соблазнительной, потому что ее ответный флирт был невероятно захватывающим…