Игры в которые мы играли. Часть 1

Рассказ " GAMES WE PLAYED " англоязычного автора YOUBADBOY

Всем героям рассказа больше 18 лет.

Вступление

Это был очень странный год, но в то же время волнующий. Действительно, все изменилось по сравнению с прошлым годом. Я учусь на третьем курсе колледжа, и мне пришлось вернуться домой. Обстоятельства, которые привели к этому, включали в себя исчезновение моего соседа по комнате на одни выходные и оставление меня с арендной платой и всеми счетами. Я заменил его, но соседом по комнате, который не хотел иметь со мной ничего общего. Потом моя лучшая школьная подруга влюбилась в какого-то парня из Чикаго, они поженились и уехали. В итоге я стал встречаться с девушкой моего соседа по комнате, который исчез, и когда он вернулся, она вернулась к нему. Излишне говорить, что он перестал быть моим соседом по комнате или другом. Итак, примерно через месяц я потерял своего соседа по комнате, моего лучшего друга и мою девушку. Я уже упоминал, что в школе было очень напряженно, и у меня дерьмовая работа? Мне нужно было побыть в ‘безопасной’ обстановке. Мне нужно было скопить немного денег, и, как все хорошие двадцатилетние парни, я на некоторое время вернулся домой. Это также позволило мне уволиться с работы.

Мои родители вышли на пенсию и большую часть зимы, да и вообще большую часть времени, их нет дома. У них большой дом, который находится далеко от школы, но я могу доехать на автобусе или на машине, и это обходится намного дешевле, чем содержать квартиру. Потом есть еще моя сестра. Она на год младше меня, но на два года отстает от меня в школе и никогда не выходила из дома. Она всегда была одной из тех людей, которые были очень погружены в себя и очень чувствительны. Она просто очень осторожна в отношениях и с незнакомыми людьми. Она взяла годичный отпуск в школе, и в основном просто валялась дома, прежде чем поступить в тот же колледж, что и я. Это означало, что в дополнение к экономии на расходах на проживание мы, вероятно, сэкономили бы и на поездках на работу – возможно.

Я всегда ладил со своей сестрой, и на самом деле мы попадали в точно такое же положение вещей, которое однажды уже случалось с нами, но когда мне было около десяти, а ей – девять. Мои родители перевезли нас в очень маленький, изолированный городок, и мы обнаружили, что у нас нет ничего общего с детьми нашего возраста. Никто из нас никого не знал, да и не хотел знать по-настоящему, и поэтому у нас были только мы друг с другом. Это обстоятельство очень сблизило нас. Раньше мы играли во всевозможные игры: "Монополию", "Щекотку", "Прятки", "Домик", все это было весело, и навевало отличные воспоминания. Возможно, иногда мы переходили некоторые границы, но в том возрасте, в котором мы были, это всегда было вполне невинно, и в отсутствие наших родителей (даже тогда) мы восполняли недостаток привязанности в нашей жизни друг к другу. Держались за руки, смотрели телевизор, обняв друг друга, просто физически близки.

Моя сестра худенькая, очень белокурая, с большими голубыми глазами, которые могут заглянуть прямо в тебя. Очень красивая, но необычно выглядящая. Довольно тихая, если она тебя не знает, но очень разговорчивая, когда узнает. Наивная, невинная, но саркастичная. Маленькая грудь и тонкая талия, длинные ноги, но невысокого роста и очень красивая сзади. Такова была обстановка моего возвращения домой.

Когда я приехал, она помогла мне перенести вещи из моей машины и навести порядок. Она была очень рада моему возвращению домой. Было много вопросов, и ей было интересно, как долго я собираюсь здесь оставаться. Прошло не так много тем разговоров, как было проведено сравнение с десятилетней давностью. «Прямо как тогда, когда мы жили в том ужасном маленьком городке». Мы много предавались воспоминаниям, и именно эти воспоминания привели в движение события всего года. С любовью рассказывали о наших многочисленных играх, некоторые из которых я вообще не мог вспомнить.

Четверть-финальная игра

Первые несколько недель Лора даже готовила мне много вкусных обедов, и мы создали настоящую маленькую семью, в которую входили мама и папа, когда они были там. Мы делали домашние задания, было несколько дней, когда мы могли вместе ездить в школу, и нам нравилось смотреть фильмы по вечерам, как в старые добрые времена. В один из таких вечеров, прибравшись, мы включили DVD и сели на диван.

«Я говорила тебе, как сильно скучала по тебе в прошлом году», – она скользнула ко мне и просто обняла меня.

«Около сотни раз. Хотя у нас все получается, но это был действительно тяжелый год». Я прислонился к ней, обнял одной рукой и слегка погладил по волосам. Я совершенно забыл, как хорошо от нее пахло.

«У меня тоже», – сказала она. «Я почти потеряла из виду всех, с кем была близка.» Она посмотрела на меня. «Я ни с кем не была очень близка с тех пор, как поступила в колледж. Все старшеклассники разъехались».

Мы начали смотреть фильм. Спустя совсем немного времени она сказала: «Ты помнишь, как мы смотрели телевизор, и я прятала где-нибудь четвертак у себя, а ты пытался его найти?».

«Нет, я этого не помню, о, подожди, да. Большую часть времени мы никогда не могли его найти».

«Это потому, что он выскальзывал, пока мы искали». Она сунула руку в карман, вытащила четвертак: «Ну, вот четвертак».

Мои воспоминания об этой игре были совершенно невинными, но на этот раз, спустя десять лет, в уравнении каким-то образом произошли изменения. Я почувствовал, как у меня слегка пересохло во рту, а сердце учащенно забилось. «Пока мы смотрим фильм», – добавила она. «Это будет весело. Совсем как раньше.»

«Да, э-э, все как раньше». Я поставил фильм на паузу.

Она вышла в другую комнату всего на минутку и тут же вернулась. На ней был простой маленький топ без пуговиц, кремовый v-образный вырез и джинсы. Носки без обуви. Наверное, лифчик. Она снова легла на диван, положив ноги мне на колени, снова включила фильм и сказала: «Хорошо. Твоя очередь первая».

Я рассеянно и нежно потер ее ступни о носки, внимательно проверяя, нет ли четвертака. Затем потер обе стороны ее ног, медленно, методично, каждый дюйм. Я вспомнил, как трудно было найти этот четвертак, особенно в джинсах. Ничего. Я перевернулся на другой бок. Она лежала на животе. Я гладил и прижимал ее спину и обе руки вверх – на ней определенно был лифчик.

«Тебе придется перевернуться».

Она подчинилась. Я снова проверил ее руки, и она просто посмотрела на меня снизу-вверх и сказала: «Нет».

Я провел рукой по ее животу. Это могло показаться странным, но мне определенно нравилась старая игра. Был ли я возбужден? Немного. Я слегка провел руками по ее бокам и под мышками, полностью избегая ее грудей. И там, у нее под мышкой, под лифчиком, был четвертак.

«Ага».

Она хлопнула в ладоши и рассмеялась. «Моя очередь!»

Я задумался о том, куда положить четвертак, и в основном выбрал место, которое находилось прямо у моего пупка. Я даже нашел маленький кусочек скотча и приклеил его прямо туда. Я лег на диван, и она положила на меня свои руки и прикоснулась ко мне практически так же, как это делал я. Это было действительно очень приятно. Я уже очень давно ни с кем не чувствовал себя таким близким. Я сказал: «У меня такое чувство, что мы просто пара прихорашивающихся обезьянок».

Она рассмеялась: «Что ж, сегодня вечером мы будем вместе». Она добралась до моего живота, и вот оно что! «Нашла», и она снова рассмеялась. Боже, как я люблю ее смех.

Пока шел фильм, мы проделали это еще несколько раз, спрятав четвертак в таких же ‘безопасных’ местах. Однажды я положил его на подошву своей ноги, и она долго искала, но нашла его. Однако к этому времени у нас обоих горели лица. И мы могли ясно видеть, что у меня была эрекция через джинсы. Прикосновения, растирания, поглаживания определенно оказывали на нас воздействие. Настала ее очередь, и она отсутствовала еще немного. Она вернулась и сказала: «На этот раз ты его не найдешь».

Она легла на диван. Я откинул ее светлые волосы назад и тщательно проверил там (на самом деле это был тайник, который я помнил с тех пор, когда она была маленькой, и я никогда не мог его найти). Не там. Я внимательно осмотрел ее ступни, руки, ноги, долго осматривал ноги. На этот раз я даже встал на колени и долго поглаживал ее по бедру и ягодице. Я проверил ее карманы.

«На всякий случай», – сказал я.

«Нет».

«Повернись», – она перевернулась с легкой улыбкой на лице, повернула голову и просто внимательно смотрела фильм. Ее щеки были красными. Я очень медленно погладил ее живот ладонью и просунул руку ей под топ, чтобы проверить лифчик. Я очень медленно и тщательно осмотрел все ее бока. Она продолжала лежать, повернув голову, и не смотрела на меня, как в другие разы. Затем я так мягко, едва касаясь, положил руку на ее правую грудь, глядя ей в лицо, и помассировал от края к краю, поверх ее рубашки и лифчика. Чудесные и мягкие ощущения. Мое сердце бешено колотилось. Она не пошевелилась. Я проверил ее другую грудь и теперь осторожно массировал круговыми движениями. По-прежнему ничего. Я опустил руку к верхней части ее бедер, обхватив живот и ягодицы, надавливая и массируя ее через джинсы. Медленно. Методично. Это было не так, как раньше. У меня пересохло во рту. Я позволяю своим пальцам пробежаться по верхней части внутренней поверхности ее бедер. Мои пальцы плотно прижимались прямо к складке ее промежности, а затем поднимались вверх по центру ее бедра вдоль тазовой кости. Ей было так жарко, и я видел, как у нее перехватило дыхание.

Затем я просто положил ладонь на ее плоский живот и просунул ее в джинсы, под трусики. Я почувствовал начало мягких волосков на ее маленьком холмике. Мне показалось, что они кажутся светлыми. Я продолжал соскальзывать вниз в жару и, влагу. Волос там было совсем не так много, шелестящих и мягких. Я видел, как она слегка раздвинула ноги и просто не отрывала глаз от телевизора. И там, прямо в верхней части ее киски, там, где разделяются половые губы, (и которые я не мог видеть, потому что она была полностью одета) был четвертак, удерживаемый ее бедрами и давлением трусиков. Она ничего не сказала.

«Я нашел его!» Действительно, почти смущенный этим сейчас, после моих целеустремленных “поисков”, я поднес его к ее глазам, к ее пылающим щекам и сказал пересохшим ртом: «Я действительно нашел его».

Она кивнула.

Настольные игры

Мы никогда не говорили о том, что на самом деле мы делали с нашей маленькой игрой в четвертак, но иногда это занимало наши вечера, и даже включало в себя то, что она время от времени обхватывала рукой мой эрегированный пенис, чтобы "найти его". Однажды вечером я занимался, и Лора пришла в мою комнату. Она понаблюдала за мной некоторое время и спросила, как долго я пробуду. Ей было скучно. Я всегда мог распознать ее маневры. Я действительно хорошо ее знал.

«Ты помнишь, как мы раньше играли в настольные игры?»

Я оглянулся на нее, лежащую на кровати: «Все время, любого рода. Они все еще здесь?»

«Где-то я так думаю. Мама никогда ничего не выбрасывает.»

Она начинала меня заинтересовывать. Была суббота, я занимался что-то около трех часов. Это был прекрасный солнечный день. «Да, давай найдем одну и установим ее в солнечной комнате».

Мы действительно нашли игры и выбрали самую подходящую. Та, в которую мы играли целыми днями. Монополия! Карточки вытащены, деньги обменяны. Строящиеся дома и отели. На этот раз у нее был променад, которым я всегда хотел владеть. И она выигрывала. Но потом я получил целую сторону доски, и ситуация изменилась. Дошло до того, что она остановилась в моем отеле в Нью-Йорке, и у нее не было денег. Ей пришлось бы обналичить некоторые отели, заложить кое-какую недвижимость. Она не была счастлива.

«Ладно, что ж, тебе нужно обналичить свой отель на набережной».

«Как насчет того, чтобы я щедро заплатила тебе?»

О да. Мой отец занимался продажами, и иногда он получал "платежи натурой’. Моя сестра всегда называла такие платежи "натурой", она также иногда называла это "барменом" для бартера.

«Ты имеешь в виду бармена», – рассмеялся я.

«Точно», – сказала она. «Я могла бы помыть посуду на этой неделе» (что стало моей обязанностью с тех пор, как она готовила).

«Хорошо, я приму твой любезный платеж». И мы продолжали играть.

Но у меня определенно было преимущество, и вскоре она оказалась в том же положении. И снова предлагала любезную оплату. Я сказал: «Нет, так игра может продолжаться вечно».

«Мы всегда делали это раньше, давай, как и раньше». Она сделала паузу. «Я сделаю практически все, что угодно.» Затем: «Пожалуйста».

Что-то в этом роде, что угодно. Она смотрела на меня своими прекрасными голубыми глазами, и мои мысли сразу же вернулись к тому, что не давало мне покоя уже несколько недель – на самом деле из-за четверть-финальной игры. Хотя теперь мы касались друг друга практически везде во время игры, я на самом деле никогда не видел свою белокурую голубоглазую сестру. Мы всегда оставались полностью одетыми. И мне стало по-настоящему любопытно, как выглядит ее тело, и главным образом эта нежная белокурая киска. Я практически мог представить это одним лишь прикосновением, но только в своем воображении. Я должен был попытаться.

«Твоя любезная плата в том, – я сделал паузу, – что я действительно хотел бы просто увидеть тебя без штанов».

Ее глаза на мгновение расширились, а затем наступила пауза. Интересно. Не немедленное "нет".

«Ты имеешь в виду, в моем нижнем белье?»

«Вообще-то, э-э, нижнего белья тоже нет». Я смущенно улыбнулся. «Это любезный платеж, или ты можешь обналичить его в отелях».

Тишина. Сейчас она обдумывала это. «Я пойду возьму свой халат и просто распахну его, чтобы ты мог видеть».

Теперь меня буквально немного трясло. «Хорошо». – Это было все, что я смог выдавить из себя.

Она встала и ушла. Ее не было, должно быть, минут пятнадцать. Когда она вернулась, то стояла в своем халате. Я увидел, что она была босиком и больше не носила джинсы. Только ее халат. Солнечная комната была такой светлой и ясной, солнце светило прямо на нее. «Извини, я не могла найти свой халат».

Я рассмеялся.

Она встала прямо передо мной, а потом как бы затаила дыхание, закрыла глаза и медленно распахнула свой халат. Она не сняла топ (верная своему слову), но была без штанов и трусиков. У нее была такая маленькая мягкая талия и плавно расширяющиеся бедра. Солнце отбрасывало эти чудесные тени на ее кожу. И мягкие волосы, светлые пряди, которых почти нет, и небольшой пучок внизу. Я довольно долго смотрел на нее. Она открыла глаза и смотрела на меня, но тем же взглядом, что и в четверть-финальной игре.

«И сзали»”, – сказал я, глядя ей прямо в глаза. Я не мог поверить, что сказал это.

Она посмотрела на меня так, словно тоже не могла в это поверить: «Ты заключаешь жесткую сделку, сэр. Лучше бы Нью-Йорк того стоил».

«О, это так. Замечательно.» Я согласился с ней.

Она повернулась и задрала подол своего халата до талии. Ее попка определенно была ее самым красивым атрибутом. Мне всегда нравилось смотреть на нее сзади. Она оглянулась на меня: «Достаточно?»

«Да».

Она опустила подол, застегнула халат и снова села. «Ты думаешь, я красивая?» спросила она.

«Я думаю, что ты, да, эффектна», – сказал я и продолжил: «Действительно… И твои манжеты подходят к твоему воротничку, это точно».

Она ударила меня раскрытой ладонью, и мы рассмеялись. Мы доиграли оставшуюся часть игры с ней в ее халате, с очень веселой улыбкой на лице. Я не сводил с нее глаз и не особо следил за фирменным рисунком ткани, в который она теперь была одета. Я мог бы сказать, что она чувствовала себя красивой, желанной и гордилась своим влиянием на мужчин – в данном случае на меня. Она действительно была довольна собой. Это делало ее еще более привлекательной. Я думаю, это была моя ‘награда’. В течение оставшейся части игры я много раз любовался ее длинными ногами и обнаженным животом, низко просвечивающим сквозь халат. С этого момента не было никаких платежей натурой, только обналичивание отелей, домов, закладная на имущество – а потом она проиграла.

Изготовление кукол и наряжание (скульптура)

Утром я уже собирался уходить, когда в мою комнату вбежала Лора. Она была в очень хорошем настроении.

«У меня есть для нас игра на этот вечер!»

«Что это?»

«Сюрприз! Одна из моих любимых.»

Со времен "Монополии" мы как бы немного отступили. Больше похоже на вечерние занятия, ужины, прогулки с друзьями по отдельности или вечера за просмотром телевизора, хотя мы по-прежнему обнимали друг друга и как бы прижимались друг к другу на большом диване, небрежно комментируя происходящее на экране. С другой стороны, мы становились более естественными друг с другом. Действительно более близкими, чем когда-либо. Теперь я мог смотреть на нее, видеть ее поясницу – и знать, каково это было в моей руке. И вечер, проведенный на диване, вдыхая ее запах, был для меня сейчас самой расслабляющей вещью в мире. Тем не менее, прошли недели с тех пор, как мы в последний раз играли в какие-либо наши игры. Так что же это могло быть?

У меня был самый обычный день в школе, и я практически забыл об утреннем разговоре. Однако по дороге домой это вернулось ко мне. Я уже поел, так как у меня были поздние занятия, и вернулся домой около семи.

«Я думала, ты придешь домой раньше», – сказала она, затаскивая меня в дом.

«Ты знаешь мое расписание, сегодня урок химии, который длится три часа».

«Хорошо, но подойди сюда».

Я сел.

«Ты помнишь, какая была моя любимая игра?»

Я моргнул. «Ммм, о боже. принарядиться. О нет, только не наряжаться».

«Пожалуйста», – теперь она каталась по полу. «И», – добавила она. «Изготовление кукол, как у Пинноккио».

Что я запомнил, так это то, что моя младшая сестра делала со мной все, что хотела, подбирала мне одежду, наряжала меня. Ей это нравилось. Я никогда ей не говорил, но мне это казалось довольно глупым.

«Давай сюда, сюда», – и она схватила меня за руку. «Ты разбит на куски».

«Да, я действительно так себя чувствую». Теперь мы были в ее комнате.

«Нет, кукла, ты весь из кусочков, и я должна собрать тебя воедино, а потом одеть….хорошо?»

«Просто дай мне минутку и дай мне привести себя в порядок».

Она смягчилась, и я пошел в свою комнату. Я думал об этом. Одеть меня. Мне двадцать. Ладно, посмотрим, в чем дело.

Я не торопился. Я принял душ. Когда я вернулся в ее комнату, она читала, но в то же время расхаживала взад-вперед. Она покраснела.

«Хорошо», – сказал я и сел на кровать.

«Ммм, сначала ты должен снять свою одежду».

«Что?»

«Ты разбит на куски, и я должна собрать тебя воедино».

Теперь я вспомнил, что был раздет до нижнего белья, когда все это началось.

«Я отвернусь».

Итак, я снял свою рубашку, носки, брюки, футболку, лег на кровать и сказал: «Ну вот, готово».

Она посмотрела на меня без улыбки, серьезным взглядом. «Я думаю, это не нормально».

«Что?» Сказал я.

«Ну, я так и думала, что ты будешь, знаешь, я сказала, сними свою одежду».

«Голый?!»

«Ну, ты же видел меня… верно?». Она снова покраснела. У нее был отличный план.

Я рассмеялся. «Так вот в чем дело».

«Нет. Нет, все просто прекрасно.»

На мне были боксеры, я почувствовал начало эрекции. Я посмотрел прямо на нее, встал и спустил их до лодыжек. Отшвырнул их через всю комнату. И откинулся на кровать, закинув руки за голову. «Та-дам».

Она сложила руки вместе. Но теперь моя эрекция была почти болезненной. Я не мог поверить в свое положение прямо сейчас, в то же время стараясь быть абсолютно беспечным. Глаза Лоры были большими, как блюдца, когда она подошла к кровати. Она сказала: «Хорошо, тогда мне нужно собрать тебя воедино».

Она даже собрала небольшой самодельный набор инструментов. «Черт возьми, ты работала над этим».

Она села на кровать и положила руку мне на живот. Очень естественно. Теперь я был удивлен естественностью ее прикосновений. На мгновение она взглянула вниз на моего маленького мальчика, который теперь уже не был таким маленьким. Она сказала: «Помнишь, как иногда я заходила в ванную, когда ты принимал ванну, когда мы были маленькими, и просила потрогать твою писечку, и ты мне позволял. Раньше я старалась делать это очень быстро, чтобы я могла прикоснуться к твоему пенису, когда он еще был мягким, до того, как он начал, гм, становиться твердым.»

«Я помню, ты раньше говорила мне, что любишь, когда все мягкое», – сказал я.

«Да, я начинаю думать, что теперь мне это нравится больше, когда жестко».

Я правильно расслышал?!

Во всяком случае, тогда она ко мне не прикоснулась, а села на кровать и взяла меня за руки. Каждый палец нужно было прикрепить, а руку – к запястью. Я хорошо это помнил. Она достала маленькие инструменты: отвертки, линейку, пилочки для ногтей, пластмассовые игрушечные приспособления. Она провела ладонями по моим пальцам. Построила мою руку, запястье, а затем локоть. Просунула руку в мою грудную впадину и повернула ее кругом. Затем мои пальцы ног, ступни, лодыжки, колени, наколенники. Ей это нравилось, она тяжело дышала, и вся горела. Когда она садилась в центре меня, я протягивал руку и нежно поглаживал ее спину, бедра, все, что было прямо там. Сначала она останавливала меня: «Ты куколка», – говорила она, ругая меня. Но через некоторое время она вообще ничего не сказала, и тогда я даже просунул руку ей под топ, чтобы почувствовать ее кожу. Без лифчика.

Когда нужно было прикрепить ножки, она сказала, что ей нужно "подготовить отверстие’. Я рассмеялся: «Теперь действительно». И она посмотрела на меня очень серьезно: «Да». Она взяла свои руки и обхватила ими мое бедро, вытянув каждую ногу в разные стороны, а одну обхватила у моей промежности, когда я раздвинул ноги. Взад-вперед, взад-вперед, затем вверх-вниз. О, Боже, как же это было приятно, и от этого моему члену захотелось, чтобы к нему прикоснулись самым ужасным образом. Я чувствовал, как она гладит мои яйца, но это было все. О Боже, это было приятно, и она могла сказать, какой эффект это произвело на меня, вероятно, именно поэтому она делала это так долго. У меня на живот капал преякулят, что она определенно заметила. В какой-то момент она улыбнулась мне, взяла свой палец и провела им по лужице прямо над головкой моего члена. Затем возвратилась к работе.

Она взяла каждую ногу и сделала движение, как будто вставляла их в гнезда. Затем она взяла мои ноги и пару раз подтянула их к груди. О, все это было так удивительно. Теперь я делал все, что она хотела. Она бросила мне полотенце.

«Я думаю, тебе лучше положить это на кровать. Мне нужно, чтобы ты сейчас же перевернулся.» Она посмотрела на меня и улыбнулась: «Веселишься?»

«Ты даже не представляешь, как», – сказал я.

«Хорошо, это всегда было МОИМ любимым».

Я перевернулась на свое маленькое полотенце.

Она поработала над моей головой, надела ее. Затем массировал мне спину целую вечность, я понятия не имею, какой кукольной цели служило это замечательное растирание спины, помимо "установки" моих лопаток, но я просто лежал и впитывал все это. Я так расслабился, что фактически почти заснул, когда она начала работать над моей задницей. Она делала пальцами осторожные пилящие движения в сочетании со своего рода баночным и формовочным массажем. Я мог только представить, как она заставляет мою задницу трещать! Ух ты! Вниз и глубже этими тонкими пальцами, продвигаясь по поверхности к анусу, а затем сверху взад и вперед, слегка скользя по моему отверстию, заставляя меня непроизвольно приподнимать свою задницу в воздух. О, боже мой.

«Ты чертовски хороший мастер по изготовлению кукол, дорогая». Вздохнул я.

«Чтобы добиться качества, требуется время», – тихо сказала она в ответ.

Ее мысли были заняты другими вещами. Она взяла один палец и надавила прямо на поверхность моего ануса. Она надавила снова, когда я приподнял бедра. Она опустила палец вниз, к первой маленькой костяшке. Я чувствовал ее ноготь. Я больше не мог этого выносить. Я действительно был на грани того, чтобы кончить. Я едва мог дышать. Она снова подняла палец и повернула меня лицом к себе. Я подчинился.

«Остается только одно», – сказала она. «Я думаю, что собираюсь сделать себе куклу-мальчика». Она сказала это так серьезно.

«Действительно…»- сказал я в ответ.

Мы оба рассмеялись. Я лежал голый на ее кровати больше часа. Это не было похоже ни на одну прелюдию, которую я когда-либо испытывал раньше. Она взяла свой палец и коснулась только кончика моего члена, а затем потерла преякулят по всей головке. Я просто сказал: «О, просто надави на конец, сделай это только один раз».

Думаю, я сказал это с такой настойчивостью, что она подчинилась. О, это было то, в чем я нуждался уже довольно давно. «О, еще раз», – это было так приятно.

Она вернулась к тому, чтобы водить пальцем по кончику. «Я должна была тебя увидеть, так что теперь мы квиты», – сказала она, но больше про себя.

Она обхватила рукой мой член, он был таким влажным, что она могла двигать им вверх и вниз. Она взяла другую руку, положила ее мне между ног и сжала мои яйца. Она посмотрела на меня, и на моего маленького (не такого уж маленького) парня. Я поочередно закрывал глаза, приподнимал бедра и снова смотрел на нее.

Теперь она сидела прямо рядом со мной, вроде как на коленях, и поэтому мне удалось просунуть руку ей под попку, и, несмотря на то, что она была в джинсах, я умудрился просунуть руки ей между ног и растирал ее от макушки киски обратно к заднице, в том же ритме, в котором она терла меня, и который, я мог сказать, ей нравился. Несколько раз я слышал непроизвольный стон, и я знаю, что тоже издавал его. Небо. Небо. Я хотел, чтобы это продолжалось бесконечно.

Она все еще медленно водила рукой по моему члену вверх и вниз. «Если я собираюсь собрать тебя и приодеть сейчас, я полагаю, что тебе понадобится некоторая разрядка. Я могу сказать, что эту куклу-мальчика нужно немного опустошить.» И она крепче сжала меня (как и я крепче сжал ее). И она начала что-то вроде скручивания запястья, проведя пальцами по верхней части моего члена и направив его прямо мне в грудь.

«Я собираюсь кончить», – прошептал я.

«Я знаю, ты плохой маленький мальчик», – улыбнулась она.

«Я?» Запротестовал я. Но потом я почувствовал, что кончаю, приподнимая бедра в воздух, поворачивая голову взад-вперед: «О боже, о боже», – и я кончил.

Струйки спермы растеклись по моей груди. Снова и снова я полностью исчезал – израсходованный. Она наблюдала за моим лицом, за желанием на моих губах и в моих глазах. Затем я просто неподвижно откинулся на спину с закрытыми глазами. Я сунул руку под себя, схватил полотенце и начал вытираться. «Боже мой, спасибо», – сказал я.

«Это было мило», – она встала, сияя. Буквально сияя. По тому, как я потирал ее между ног, и по тому, какой горячей и влажной она, должно быть, была, я в принципе понял, что она нуждалась в разрядке так же сильно, как и я. Но я был измотан, все еще ‘выздоравливая’.

«Теперь я могу тебя одеть».

Она достала свежую пару нижнего белья, боксеры. Она скользнула ими вверх по моим ногам, я приподнял бедро и провел им по своему, теперь уже мягкому, члену. Тогда она поступила удивительно мило. Взяла свою ладонь, обхватила ею мой пенис и легонько похлопала по нему. Учитывая то, что мы только что сделали, я все еще был очень удивлен. Она достала какие-то брюки и натянула их так же, как боксеры. Она взяла футболку, подняла меня в вертикальное положение, встала позади меня и надела футболку – легонько поцеловала меня в шею, а затем расстегнула рубашку, застегнула их, а затем "заправила" мне в брюки. Так интимно, так медленно. Ее руки были полностью осознанны. Теперь ей было абсолютно комфортно с моим телом, моим животом, моей тазовой костью. Я даже осознал, что моя собственная рука обхватила ее бедро, даже не осознавая, что я это сделал.

«Вот так, мой мальчик-куколка. А теперь поцелуй, чтобы оживить моего кукольного мальчика.»

Она усадила меня на кровать, медленно наклонилась и нежно поцеловала в губы. Снова посмотрела на меня, а затем слегка прикусила мою нижнюю губу. Я коснулся ее языка своим, наклонился и тоже поцеловал ее, найдя ее руку своей. Мы играли пальцами друг друга. Я протянул руку и просто положил ее на грудь, почувствовав ее маленький твердый сосок.

«Хорошая игра», сказала я. «Намного лучше, чем я ее помню».

Она рассмеялась. «Я думала, тебе понравится. И есть твоя версия этой игры – помнишь».

«О, боже мой, точно – скульптура!»

Я могу себе представить, что каждый из нас делал, когда ложился спать в тот вечер.

Прошло несколько дней после игры в куклы. Каждый раз, когда я думал о том вечере, у меня вставал член. Я должен сказать, что это был, вероятно, мой самый эротический опыт за всю историю, и я просто не мог выбросить это из головы. Наши вечера дома, наши ужины, поездки на работу – все продолжалось так, как было. Наши разговоры были естественными и близкими, но ни в коем случае не сексуальными. Игры были своими собственными маленькими герметично запечатанными моментами или фрагментами во времени. Единственным исключением из этого правила теперь были простые и естественные штрихи, которые были добавлены в нашу повседневную жизнь. Когда я утром заходил на кухню, а она стояла у стойки и резала апельсин, я подходил к ней сзади, клал руки ей на талию, говорил "доброе утро" и чувствовал, как она прижимается ко мне спиной, когда она отвечала "доброе утро". Когда я передавал ей рюкзак, я проводил рукой по ее запястью. Когда она садилась рядом со мной на диван, она клала руку мне на бедро или трогала мои волосы за ухом, когда говорила что-то важное.

Зима проходила, и с приходом весны дни становились длиннее. Некоторые утра теперь были по-настоящему теплыми. И это также означало, что Лора начала носить весеннюю одежду. Я даже помог ей достать весеннюю одежду из подвала и разложить ее на кровати. Меня взволновала мысль о том, что она собирается начать носить эти вещи. Но я ничего не сказал. Ее уверенность в себе определенно была высока по отношению ко мне. Теперь она знала, как действует на меня, и я знаю, что ей это нравилось. Черт возьми, я наслаждался тем эффектом, который, как я знал, производил на нее. Таким образом, игры в их герметично закрытых маленьких моментах были отделены от нашей обычной повседневной жизни, и это, казалось, работало. Однако однажды вечером я немного протестировал границы игровой линии.

На самом деле этим вечером она лежала на полу перед телевизором, а солнце только садилось, так что свет еще не был включен. По мере того как солнце садилось, яркость в комнате продолжала тускнеть, а свечение телевизора усиливалось. На ней был красное полупальто и довольно свободные шорты цвета хаки, без обуви и носков. Я сидел на полу, прислонившись спиной к дивану, а ее ступни лежали вдоль моих ног справа от меня. Я положил руку ей на икру, и она как бы покачивала ногой взад-вперед, положив голову на руки, приподнятые на локтях. В этот вечер мои мысли были сосредоточены на ее теле, на наших играх и, в основном, на моем маленьком возбужденном "я".

Я начал растирать ее икры, но она никак не отреагировала. Здесь нет никакой игры, только мы двое, вместе. Никто не предлагал. Я позволил своей руке скользнуть вверх по ее бедру, и она просто сказала: «Не мог бы ты потереть мне ступни?»

«Конечно», – сказал я.

И снова опустился на ноги. Поэтому я довольно долго растирал ее ступни и надавил большим пальцем на центр, который, как я знал, ей нравился. Я мог видеть ее поясницу, я мог чуть-чуть приподнять ее свободные шорты, хотя все меньше и меньше по мере того, как солнце продолжало садиться. Через некоторое время я позволил своей руке снова скользнуть по ее икрам, потом по бедрам. Она ничего не сказала. Должен сказать, что сейчас я нервничал больше, чем когда-либо прежде. У меня даже слегка задрожала рука.

Теперь я поглаживал внутреннюю сторону ее бедер, а она вообще не двигалась. Однако ее ноги были как бы сдвинуты вместе, и в отсутствии каких-либо движений с ее стороны, конечно, не было никакого приглашения. Неизведанная территория. Я думал о нашей четверть-финальной игре, о том, как она мастурбировала мне в своей комнате. О поцелуе. И убеждал себя, что это ничто по сравнению с теми вещами. Я немного подвинулся вперед и позволил своим рукам пробраться вверх под штанины ее шорт, а затем вверх по поверхности ее ягодиц. Я скользнул руками, насколько мог, между ее ног поверх трусиков. Однако она по-прежнему не двигалась и вообще не реагировала. Поэтому я снова отступил. Даже совсем остановился в какой-то момент.

В комнате к этому времени уже было темно, если не считать мерцания телевизора. Ни один из нас не сделал ни малейшего движения, чтобы включить свет, что мы обычно делали. Примерно через пять минут она снова начала трясти ногой и раз или два позволила ей легонько пнуть меня. Хорошо. Что это? Я прокручивал каждую мелочь в своем затуманенном мозгу, мое сердце снова бешено колотилось. Теперь у меня была приятная небольшая эрекция. В любом случае, сегодня вечером все это того стоило. Какого черта. Я снова подался вперед и еще раз просунул руку в штанину ее шорт, но также и под трусики, сначала на ее попку, а затем надавил пальцами вниз, в ее киску. Она была такой мокрой, и это был первый раз, когда я почувствовал ее влажность! Я позволил своим пальцам скользнуть вверх, а затем снова вниз, буквально почувствовал, как ее половые губки набухают, а затем раскрываются посередине. Я раскалывал ее на части. Боже, какая же она была мокрая. Но она снова не пошевелилась. Она как бы немного повернула голову, а я просто продолжал в том же духе. В конце концов, меня никто не останавливал, и я намеревался продолжать, если мне не прикажут иначе. Таков был план. И так продолжалось до сих пор.

Я чуть не подпрыгнул, когда она сказала: «Эй… что ты там делаешь сзади?» Дружелюбно, и ни к чему не обязывающе.

«Эм, ничего, просто немного поиграл».

Она немного отодвинулась, достаточно, чтобы я остановился и убрал руку. Она немного приподняла бедра и просто протянула правую руку вниз, расстегнула пуговицу на своих шортах, а затем расстегнула молнию. Я мог это слышать. Она также в то же время немного раздвинула свои ноги. Результат этого перемещения, хотя ничего и не было сказано, выглядел как довольно убедительное приглашение. Поэтому я скользнул рукой обратно в ее шорты. Обратно под трусики, и в ее невероятно влажную киску. Я нашел ее клитор и нарисовал маленькие мягкие круги. Я почувствовал, как двигаются ее бедра. Я перестал двигать пальцем и почувствовал, как ее бедра продолжают самостоятельно чертить круги. Я оставил свой палец там, где он был, и позволил ее движениям направлять меня. Ух ты! Я, вероятно, был таким же мокрым, как и она, и, вероятно, мог бы кончить только от одного прикосновения. Лора больше не смотрела телевизор, ее голова была втянута в плечи, но она все еще держалась за локти. Она действительно пару раз сказала: «Это приятное чувство». И потом: «О… ты плохой мальчик».

Я немного осмелел и переместил свои пальцы вверх от ее клитора и нашел ее влагалище. Я взял свой указательный палец и просто просунул его внутрь. Она была такой тугой и такой влажной. Я не мог поверить, как хорошо она себя чувствовала. Я услышал, как она ахнула, когда я прижался к ней, и она непроизвольно толкнула мою руку. Она позволила мне погладить себя, и большим пальцем я погладил ее половые губки и клитор. Я действительно мог сказать, насколько она возбудилась. Извивающаяся и стонущая под моей рукой. Снова рай. Но, видимо, слишком возбужденный.

Внезапно она подалась вперед, опираясь на локти, и буквально отползла от меня, говоря: «О боже… теперь все, о, хорошо».

Я сидел со своими липкими пальцами и очевидным возбуждением. Я был несколько смущен, и знал, что она почти готова кончить. Затем она начала брать себя в руки, приглаживая назад волосы, застегивая молнию на шортах, застегиваясь обратно. Затем она снова села, в то время как я отодвинулся к дивану, и она снова придвинулась ко мне. Ее дыхание было прерывистым, «Ууууу», – сказала она, и ее бедра все еще извивались. Она стрельнула в меня глазами, улыбнулась легкой кривой улыбкой (которую я любил). Может быть, она уже пришла? Я не был уверен.

Мы посидели еще немного, потом она взяла мою руку в обе свои и сказала: «Увидимся, мне нужно кое, о чем позаботиться», – и положила мою руку себе на живот чуть выше промежности.

«Я могу тебе чем-нибудь помочь?» Спросил я.

«Э-э, нет, я думаю, ты сделал достаточно», а потом она обхватила рукой мой член через брюки, сжала, встала и ушла. О боже, зачем ей нужно было идти и делать это?

Продолжение следует……

P.S. Дорогие читатели! Вы можете поблагодарить за мои старания, перечислив любую сумму на карту № 2202200858517376