Исповедь одинокой женщины (эроповесть) Часть 3

Часть 3

Выйдя из ванной от Серёжи, я ушла на кухню, чтобы убрать со стола посуду и не удержавшись налила себе полную рюмку водки, надёжно запрятанную от Гордея в дальнем углу рабочего стола. Горькое тепло растекалось у меня в груди. Не закусив выпитое зелье, чтобы не задержать ожидаемый эффект опьянения, я расслабленно присела на стул, соображая, правильно ли я сделала, предложив Сергею такой выход из положения для нас, от чего меня, в своё время, так настойчиво предостерегала моя несчастная мать… Ведь я наступаю на те же грабли, что и она, добровольно ввергая себя в зависимость от своего молодого любовника, к тому же сына… Но он меня искренно любит. Он не станет использовать моё нежное к нему материнское чувство, во вред своей матери. А Володя? Разве он не любил столь же искренне свою Стешу, проливая по ней теперь горестные слёзы, кляня себя, что не уберёг её от беды. Дураку было под сорок, а не мог понять, что для состарившейся матери его необузданная страсть к ней, была слишком губительна. Вовремя оставив свою эгоистичную похоть к матери, он, наверняка, продлил бы ей этим жизнь. Что же мне делать с Сергеем? Вряд ли я смогу донести до его разыгравшейся фантазии эту не сложную истину. Я взглянула на бутылку и решила не думать о плохом, коли начало уже положено и отступать некуда. Решительно наполнила очередную рюмку, оглянувшись на дверь в ванную, я выпила содержимое, зажав ладонью рот и, поискав глазами на столе чем закусить, взяла с тарелки тонкий ломтик сыра. Будь, что будет! После недавнего разговора с Сергеем, увидев его в ванной во всей мужской красе, я просто не смогу отказать себе в искушение, ощутить новое чувство к своему сыну. Что там говорить, живём на свете один раз, к чему себе отказывать в таком удовольствие, ещё раз почувствовать себя женщиной в объятиях молодого мужика. Я усмехнулась про себя. Совсем дура старая, бабе считай полвека, а мечтает черт знает о чём. И эта дрянь слюни распустила… укоризненно взглянув себе между ног, отметила я, заметив в промежности влажное пятно на своих трусах. Пожалуй, душ мне тоже необходим. Разлив остатки водки по рюмкам, придерживаясь за крышку кухонного стола, я ощутила лёгкое головокружение. С меня, кажется, довольно.

Называется расслабилась, сняла нервное напряжение. Голова работает, а в ногах жуткая тяжесть, хороша любовница. Эдак и на шпагат сядешь, до постели не доберёшься. Сергей не выходит, может, стоит поторопить, пока не отключилась после этой анестезии. Стучать в дверь или уже глупо? Я потянула за ручку двери в ванную комнату, обнаружив стоящего передо мной сына с полотенцем в руках, тщательно растирающего сырые волосы на голове. Собираясь спросить Серёжку, скоро ли его ждать такого чистого и красивого, я невольно проследила за раскачивающимся членом под животом парня. Эко его разматывает из стороны в сторону, этак ему и отвалиться не долго, усмехнувшись про себя, предположила старая идиотка, любуясь сокровищем уготованным ей судьбой. Сосредоточившись, я протянула вперёд руку и зафиксировала этот маятник, едва уместившийся в моей ладони. Сергей снял полотенце с головы, удивлённо взглянув на меня.

– Чего мамуль? Яйца на весь дом звенят? – улыбаясь спросил он, глядя на свою поддатую мать, – а ты, смотрю, меня не дождалась немного. Ну и правильно, с меня на сегодня будет. Только сейчас хмель из головы стала выходить.

Слушая Сергея, я продолжала рассматривать тяжёлый, громоздкий предмет в своей ладони. Верхняя плоть под моими пальцами свернулась толстым колечком, обнажив тёмную головку этой диковины. Отведя в сторону Серёжин ствол я увидела два внушительных шара, розового оттенка.

– Мам, ты меня пугаешь. В первый раз голого мужика увидела?

– Такого мужика ещё не видела, созналась я, взвешивая в руке эту красоту. Тебе всё это при ходьбе не сильно мешает?

– С детства привык, мамуль. Тебе самой-то как? – освобождая из моей руки своё хозяйство, поинтересовался сынок, глядя на меня с живым любопытством.

– Загадочно хмыкнув, я в растяжку произнесла, дурашливо качнув головой:

– Чисто зрительно, довольно впечатлительно, милый. У дяди Володи такое и в половину не будет. Тут одних моих возможностей, может не хватить. Без Надьки не обойтись. Да и она такого чуда не встречала, поди. Как твоя жена от тебя раньше не сбежала? А чего у вас за это время дети не получались?

– Она без презерватива до себя не допускала. Всё откладывала на потом.

– А когда уходил от неё, вместе с паспортом парочку другую с собой не захватил? – С надеждой поинтересовалась я, с опаской поглядывая на скульптуру великих мастеров.

– Кто же знал, что у меня появится такая любовница к вечеру. Да и остерегаться нам уже не к чему.

– У меня хоть и климакс только подошёл, но рисковать не хотелось бы. Чем черт не шутит с нашей сестрой. Если обещаешь не своевольничать, я тебе приготовлю во что кончить.

Отодвинув от себя Серёжу, я присела на табуретку. Как тут же это мохнатое чудовище оказалось перед моим лицом. Я взяла край полотенца и стала тщательно сушить разбухающее на глазах моё творение. Словом, как только я выпустила из рук эту птицу женского счастья, как она взметнулась и шлёпнулась о живот Серёжки, наглядно демонстрируя свою готовность к ожидаемому нами сексуальному подвигу, обнажая под собой подобравшиеся тугие яйца. Глядя на всё это, я приняла решение переходить к водным процедурам, так как явно ощутила у себя под домашней туникой тёплый потёк своих соков, устремившийся к колену.

– Серёженька, ты пока перекури, мой хороший, а мамка сполоснётся скоренько. Я, глядя на эту красоту, потекла раньше времени. Ступай на кухню, мой родненький, я не долго и буду вся твоя, – кокетливо предложила я, стягивая через голову тонкую тунику, удерживающую мою большую грудь. Пожалуй, единственно достойную своими размерами Серёжкиного богатства.

– Ух ты, красотища какая! – воскликнул сын, разглядывая полные пузыри, упавшие на мой живот, – четвёрочка? – восхищённо хмыкнул Серёжа.

– До моего кормления этого ненасытного вампира, – ткнув пальцем в грудь Сергея, – была четвёрочка, а сейчас верная пятёрочка – со смешанным чувством гордости и смущения уточнила я.

– Отсосал значит? Интересно, что ничего не запомнил, а руки так и тянутся к этим сисям, видно, мышечная память не подводит. Хороша грудка для детского желудка! – захихикал сынок, звонко шлёпнув меня по заднице.

– Грудь у нашей Надьки, а у меня уже дойное вымя, милый. И не без твоей помощи сыночка! – шутливым тоном огрызнулась я, приложив в ответ Серёжку по руке на своей заднице.

Давай, помогу залезть в ванну и покурю, не могу такую красоту оставить без присмотра. Спинку дашь помыть, мамуль?

– Да чего на меня глазеть, поди, всё детство через оконце сюда подсматривал за матерью.

– Много через него увидишь, да и боялся, что попадусь. Ты ведь строгая была. Я всё больше перед сном его тешил, – переводя глаза с меня на свою дубину, прилипшую к животу, сознался Серёга.

– Видать частенько тешил, вон ведь какую оглоблю натешил, на мою погибель. Знала бы вовремя, прекратила бы эти глупые занятия, – с запоздалым раскаянием призналась я.

– И что, сама давала бы? – заинтересовано предположил сынок.

– Зачем себя в грех вводить, да мальцу глупостями голову забивать. С Надькой договорилась бы. Ей, безотказной, всё равно под кем ноги раздвигать, не уж-то племяннику отказала бы? Я ведь с нашей Надькой всегда Володей делилась. Ты мне скажи, – регулируя напор воды в душевой лейке, спросила я Сергея.

– Зачем ты себе эту стрижку сделал, такое только геи могут придумать.

– Да нет, мам, из соображений гигиены. Да и Снежане нравилось яйца лизать. Я их тоже, если заметила, под ноль.

– Дать бы тебе по этим самым яйцам, дураку. Бабские причуды исполнять! Скажи ещё, что там ей языком вылизывал…

На скупое молчание сына я только плюнула с досады.

– Представить себе не могу, чтобы мужик в промежности у бабы языком возился! Что за радость для него?

– Радость для неё и ему не во вред, – парировал Серёжка, играясь с моим соском на полной груди, то запуская его в рот, то слегка покусывая зубами.

Отрывать мужчину от долгожданной груди своей партнёрши, бессмысленно. Брызнув водой из лейки ему в лицо, я непримиримо потребовала оставить меня в покое если он хочет получить полноценный секс от своей любовницы.

– Мне скучно ждать, когда ты будешь готова, – обижено пожаловался сын, натирая намыленной мочалкой мне спину.

– Хочешь фокус покажу, заодно и повеселишься? – Не поворачиваясь к нему спросила я Серёжку.

– Хочу, – подтвердил мой вопрос сын, с недоумением взирая на свою мать.

Я подобрала грудь к своим губам и ухватила ртом сразу оба моих соска. Удерживая, зажатые в зубах твёрдые фасолины сосков, я повернулась к Сергею, скорчив при этом серьёзную мину на лице. От неожиданности Серёжка прыснул и по детски расхохотался над разыгранным перед ним представлением.

– Повеселился? – Выпуская изо рта свои соски, спросила я, при этом мои груди со звонким шлепком упали на мой живот.

– Вытри мне спину и давай выбираться отсюда. Накурил как, задохнуться можно.

Серёжа аккуратно вытер меня со всех сторон и, помогая вылезти из ванны, вдруг подхватив свою добычу на руки, вынес меня из ванной.

Превосходный романтик у меня сын! – с восторгом и гордостью за него подумала я, благополучно опустившись на свою кровать и прикрыв на минуту глаза, стараясь не разглядывать угрожающе оттопыренный ствол своего Серёженьки.

– Милый, задёрни шторы на окне и потуши верхний свет. Нас могут увидеть из соседних окон, попросила я Сергея.

– Ну свет торшера вряд ли привлечёт их внимание, – предположил сын, включив лампу под колпаком старого напольного светильника.

Предрекая некоторые особенности нашего неизбежного соития, я намеренно извлекла из прикроватной тумбочки тюбик, наполовину заполненный душистым вазелином.

– Думаю, это не будет для меня лишним, мой мальчик. Не хмурься, родненький. Не хватает, чтоб наш первый секс был омрачён ссадинами и раздражениями во влагалище твоей глупой матери.

– А почему глупой? – Отвинчивая крышечку с тюбика, удивился мой мальчик.

– Потому малыш, что ни одна нормальная баба в моём возрасте, не позволит засунуть себе между ног такое бревно, как у тебя сыночек! Так что дави вазелинчик на пальчик и смазывай свой наганчик. Надеюсь, Вы не скорострел, мужчина?

– Нет нормальный, женщина. Ноги шире, мы в своей квартире, в смысле дома и нам никто не помешает, – пройдясь вазелином по напряжённому, торчащему вверх стволу, заверил Сергей.

– Одна просьба, милый, не спешить. Сделай всё аккуратно и с любовью к своей матери. Так чтобы мне хотелось и в дальнейшем это продолжать, а не жалеть о нашей затее. Заранее предупреждаю, даже не думай к моей звёздочке примериваться! Иначе не ты, а я буду материться и очень громко. Всех соседей соберу! Думаю, что они нас не поймут и вместо неотложки вызовут психушку.

– Да не нужны нам соседи, зачем? Обойдёмся без посторонней публики. Ты мне сразу скажи, чего мне не следует делать с тобой. Хотя Дядя Володя что-то себе позволял, наверное?

– Только то, что ему разрешала. Да чего он по тем временам, в своей глуши, мог знать, в отличие от вас, нынешних!

–Что? Даже минет не пробовали? О всём прочем даже не спрашиваю, – озадачился Сергей.

– Ага, сейчас! Совать в рот всякую дрянь, чёрте откуда… – возмутилась я, сморщив брезгливую гримасу на своём лице.

– Мужики же делают женщинам куни и ничего, многим нравится…

– Бабушка Стеша тебя не слышит, она тебе бы показала возжами вдоль спины куни, муни! Ишь чего выдумал, лезть туда, куда самой бабе заглянуть толком нельзя. Жопники, а не мужики.

– Жопники, это немного другое, хотя и рядом, – просветил меня сын. – Что, тоже нет?

Я с возмущением стукнула Серёжку по спине. И выставила ему под нос фигу на правой руке.

– И чем же он тебя развлекал в постели ночи напролёт? Разнообразием не баловал, надо понимать?…

– Какое разнообразие?! Часами молотил, пока круги в глазах не поплывут. Однообразно и мучительно долго. Порой, вся простынь хоть выжимай от пота.

– Ну это всё ещё можно поправить если не будешь мне фиги под нос совать. Всему можно при желание научиться, – посулил мне Сергей.

И щёлкнув себя прижатым к животу членом, Серёжа обнял меня за плечи и повалил на разостланную постель. Некий подсознательный страх в голове заставил меня рефлекторно сомкнуть колени. Трудно расслабиться при мысли, что незнакомый мужчина наваливается на тебя и чужие губы касаются твоих жёстких сосков, приводя твою плоть в трепет от новизны забытых ощущений в глубине неподвластного тебе сознания. Что-то нашёптывает твоему разуму, что это твой Сережа, что ты должна безропотно принять его всей душой и телом. Однако, ты не в силах преодолеть своё внутреннее сопротивление, готовое до последнего дыхания противиться грубому мужскому насилию, пусть даже своего сына. Подумать только, сколько матерей прошли через эту нравственную преграду в своей жизни, отдавая себя своим повзрослевшим сыновьям. И до последнего момента, прощая им невольное насилие над своей матерью, инстинктивно отстаивающей свою женскую честь, порой в грубых и требовательных объятиях распалённого мужчины. Сильные руки Сергея с возрастающим возбуждением раздвинули мои колени, пропустившие к моему естеству мощное тело сына.

– Нет, милый, не спеши, – прошептала я на ухо сына, желая перебороть в себе нравственный запрет на то, что уже позволила и, шаг за шагом, уступая ему себя, всё более возбуждаясь от своего сопротивления. Но предательские валики наружных губ, не выдержав грубого насилия, расступились под неумолимым давлением мужской плоти, стремящейся в глубину моего тесного прохода, враз обхватившего этот разгорячённый орган моего нового любовника. Подчиняясь его стремлению, разорвать своим массивным орудием мои внутренности, я как можно шире развела колени, взвизгнув, толи от страха, толи от мучительной боли.

– А.а.а.а.х! – взавыла я, распахнув в ужасе глаза, – Н е е е т! Нет! – забила кулаками в грудь Сергея. Он оторвался от моего плеча и удивлённо уставился на меня, прекратив давление члена в растянувшийся вход моего влагалища. Восстановив дыхание, я утвердительно кивнула ему головой, умоляя Серёжу осторожно продолжать и не спешить. Он согласно закивал головой и дальше всё пошло с допустимой частотой толчков в меня его орудием. Мои пятки скользили по простыне, стараясь удерживать согнутые колени ног. Каждое погружение в глубину моего влагалища, вырывали мой мучительный возглас из пересохшего горла, рассыпающийся в мелком подрагивание горловых спазм, переходящий в протяжный стон. Ни с одним мужчиной мне не довелось до сих пор испытать такую сладкую томящуюся боль в своем теле, разрываемым огромным членом моего любовника. Лишь ощутив резкий шлепок сыновних яиц в свою промежность, я поняла, что его боец успешно достиг своего предела и проследив за расслабленным выражением на моём лице, Сергей начал поступательно вколачивать в отвоёванное им пространство свой неудержимый инструмент. Зародившаяся истома глубоко разливалась во мне, всё ощутимей согревая меня жарким теплом, отдаваемого моим молодым любовником. Нарастающий оргазм захватил меня полностью и я, обхватив руками влажный корпус своего мужчины, захлебнулась в судорожном вскрике, после которого уже не могла отчётливо помнить всех подробностей нашего соития, приведшего к обоюдному томительному оргазму. Итогом нашего совокупления явилось чрезмерное количество низвергнутой мужской спермы на моём теле. Мощные выстрелы семенной жидкости на всех участках моего, безвольно распластанного тела, растекались, образуя лужицы в углублениях моей фигуры. Белая, как сметана жидкость украшала меня повсюду, куда смогла угодить. От волос на голове, на лице, капая с подбородка на ключицы и шею. Стекая с объёмных шаров моей груди и скапливаясь в ямке пупка. Я сдавливала рукой его мошонку, помогая Сереже до конца освободиться от накопившейся спермы в его громоздких яйцах, беззвучно твердя непослушными губами:

– Каким же, бля, конём ты уродился, сынок! Чуть не утопил в сперме свою дойную Зорьку. Да у меня столько зараз молока с моего вымени, в лучшие годы, не набиралось, пока тебя выкармливала.

* * *

Утро следующего дня разбудило меня ярким лучом огненного диска, выплывающего из-за крыш домов. Когда тонкий лучик солнца скользнул по сомкнутым глазам на моём лице, я недовольно поморщилась и уже хотела отвернуться, как в моё сознание закралась робкая мысль. Почему в ушах не прозвенел лязг трамвайного катафалка, будившего меня каждодневно под окнами нашего дома. Не прозвучал трамвайный скрежет стальных колёс по рельсам, проложенным рядом с нашим старым домом, в котором я живу уже столько лет. Кстати, а который час?

Я с трудом повернула голову и моё затекшее за ночь тело, отозвалось муками неподвижного положения на матрасе моей полуторки. Медленно проведя по себе заспанным взглядом, я, к своему удивлению, увидела свою голую задницу с разведёнными полненькими ножками. По какому собственно поводу сей стриптиз? И тут в меня влилась пригоршня живого воспоминания, с множеством обрывков усталой памяти. Это были воспоминания минувшей ночи. Я провела её со своим сыном и у нас был необузданный жгучий секс. И он, мой Сережа, трахал свою зрелую мать впервые за столько лет нашего совместного проживания, за которое я его вырастила с надеждой, что он станет моей гордостью и опорой на склоне лет… Какой стыд!.. Как теперь мне смотреть в глаза моему мальчику? Вот к чему приводит одинокая жизнь немолодой женщины. Сама себя опозорила в глазах собственного сына. «Удавить Матрёну мало!» Но тут дверь плавно открылась и в дверях появился мой Серёжа с подносом в руках.

– Давно проснулась мамуля? Я вот приготовил тебе завтрак.

– Дожила старуха мать, впервые мне в постель завтрак подаёт мой сыночка! – С иронией произнесла я, заглядывая на поднос в руках Серёжки.

– Это не для старухи, а для лучшей моей мамочки и классной женщины, подарившей мне такую великолепную ночь! – уточнил Сергей, устанавливая поднос на тумбочке у кровати.

– Чем тут кормят сексуальных рабынь, мой господин? О! Яишенка, кофе, бутерброды с сыром. Вполне аристократический завтрак для такой падшей женщины, как твоя развратная мать…

Лёгкий шлепок по моей голой заднице, привёл меня в чувство и я, чмокнув Серёжку в шею, принялась за завтрак.

– И чем я заслужила такой сервис, милый, – поинтересовалась я у своего галантного любовника, ощутив при этом у себя между ног, пальцы своего сына, упорно продвигающиеся в полость моей похотливой вагины,

– Сына, за ночь не наигрался? Дай мне доесть этот шикарный завтрак – и в тот же момент в мой, жующий рот попал указательный палец Сережи.

– Сергей! Ну что за шутки, совать в рот человеку грязные пальцы, мало ли где они у тебя были? – возмутилась я, отмахиваясь от глупой шутки своего сына.

– В нормальном месте мамуль, ты что не поняла? – захихикал Серёжка, обнюхивая свой палец.

– Тьфу! Брезгливо сплюнула я – и с этим придурком я провела всю ночь, прости Господи! Успокоившись, я спросила Сергея:

– А чего это ты обещал мне материться, а я слова матерного от тебя за всю ночь не слышала, сынок?

– Язык, мамуль, не повернулся, не хотел тебя обидеть, – застенчиво, ответил мой сын, поглаживая меня по бедру.

– Я ведь тебе это позволила, – польщено произнесла я, вставая с кровати и беря в руки поднос. – Мне в туалет, и хотелось бы умыться, – не одевая на себя своей туники, я демонстративно повиливая обнажёнными бёдрами прошествовала мимо Сергея к двери. И тут же получила по заднице крепкий шлепок Сережкиной ладонью, но боясь выронить из рук поднос с посудой, только строго цыкнула на сына и ушла на кухню. Сидя на унитазе, я размышляла о своей судьбе, вспоминая мать, брата Володьку. В ванную вошёл Сергей с двумя зажжёнными сигаретами. Одну из них он сунул мне в губы и сел на край вангны.

– Он что у тебя, как Ванька-встанька? – усмехнулась я, глядя на стоящий член своего сына.

– Обычный утренний стояк, мамуль, сейчас ты умоешься и мы его усмирим, а то до вечера будет дураком торчать, – заверил меня Сережа.

– Давай, мой хороший я тебе его помою по человечески, – предложила я сыну, подтолкнув его к раковине, – ну и длиннющий он у тебя, только в цирке показывать за деньги, бесстыдника.

Я вымыла мылом член Сережи и присев перед ним на табурет, сняла полотенце со змеевика. Аккуратно промокнув им Сережкино богатство, я невольно залюбовалась, лежащим в моей руке сокровищем. Проведя по малиновой головке члена указательным пальцем, я заметила, как член моего сыночка слегка шелохнулся у меня руке.

И поспешив успокоить это чудо, я чмокнула его губами, словно головку новорожденного ребёнка. Подняв глаза на сына, я увидела тихое блаженство на его лице и улыбку, мелькнувшую на тонких губах. В благодарность за это, я прошлась языком по всему члену моего мальчика, от яиц до самого окончания возбуждённого ствола. Ободрённая тихим постаныванием Сережи я, на сколько смогла, ввела головку в широко открытый рот. Тихий стон блаженства слетел с губ Сергея.

– Прости, Сережа, я никогда не делала минет своим мужчинам до тебя. Тебе первому, но ты видишь, что у меня это не получилось, он слишком большой для меня. Одна головка, едва вошла.

– Всё было замечательно, родная. Мы ещё не раз это сделаем и у тебя получится. Хочешь принять душ, а затем мы продолжим? Сегодня суббота, торопиться некуда.

– Но только не долго. Тебе предстоит разобраться с женой и договориться с ней о разводе, если не передумал.

– О чём ты говоришь? Тем более после нашей ночи… У меня даже в мыслях ни сожаления, ни сомнений, родная.

Он поднял меня и поцеловал в губы долгим и нежным поцелуем. Я ответила ему тем же поцелуем признательности и помяв в ладонях его ягодицы, выпроводила из ванной, чтобы привести себя в порядок для своего любовника. Ох Серёжка! Что же мы натворили с тобой, родненький, думала я, смывая с себя остатки засохшей за ночь спермы своего сына.

Вернувшись в нашу спальню, я застала Сергея лежащим на кровати в ожидание своей похотливой матери. Ещё под душем я приняла решение не пресыщаться своим новым чувством в наших отношениях с сыном. Но взглянув на его вздыбленный член, я поняла, что отложить его разрядку перед визитом Сережи к своей супруге не безопасно. Уж ей-то известно, чем можно удержать мужа, принявшего столь категоричное решение, как развод. Во всяком случае, рисковать этим не стоит, Снежана, не та женщина ради которой стоило бы жертвовать благополучием сына и своим женским счастьем. Я прерывисто вздохнула и легла рядом с Сергеем, решив не дожидаться своего оргазма, а помочь ему сделать всё, по возможности, скорее и приятно для него.

– Серёня, тебе хочется попробовать меня сзади? – Но усмотрев в его взгляде робкую настороженность, тут же пресекла в нём едва зародившуюся надежду опробовать мою задницу, – даже не думай! Я не о том, что ты посмел подумать! Хоть во мне всё растёрто, но учитывая твоё утреннее возбуждение, это последнее, что я тебе могу позволить со мной на сегодня. Постарайся долго не мучить свою мать.

Он согласно кивнул и помог мне стать перед ним на четвереньки, без напоминаний взяв в руки тюбик с вазелином. Видать то, что он увидел перед собой в моей промежности, стоило такой предосторожности с его стороны. Ощутив давление в мою вагину, я постаралась расслабиться и с небольшим усилием ему удалось пропихнуть своё орудие в глубину моего воспалённого влагалища. Стараясь не заводиться от снующего члена по ребристым стенкам влагалища, я сдерживала его толчки в свою промежность, вскрикивая каждый раз при ударе в неё Сережиного лобка. Временами его руки перехватывали мою грудь, придавливая пальцами затвердевшие соски. И вновь возвращались на бёдра, стискивая их по бокам. Томительный финал не заставил себя долго ждать и что греха таить, я вместе с Сергеем всё же, вопреки моим намерениям, не смогла удержаться и одновременно с сыном завершила сладкую муку, вытянувшись на постели. Вся спина у меня была залита потёками Сережиной спермы и даже на коротко стриженных волосах, не доходящих до плеч блестели капли горячей влаги из Сережкиного орудия..

– Серёжа, ступай скорее в ванную и собирайся к своей супруге. Надеюсь, она тебя в постель не уложит с целью примирения. Впрочем, всё зависит от тебя.

Когда за Сергеем закрылась входная дверь, я с трудом отправилась под душ. Оглядев себя в зеркале и заметив на груди пятно засоса, а на бёдрах тёмные следы от пальцев, я с раздражением посулила своему пылкому любовнику строгое наказание на сегодняшний вечер. Не получит меня этот паразит, решила я для себя. Пусть научится бережному отношению к матери. Тщательно обмыв своё тело, я оделась в свою любимую тунику и решила прибраться в спальне. Сменив на постели бельё, я ушла на кухню, чтобы заняться приготовлением ужина на вечер. У меня за спиной прозвенел мобильник, не взглянув на экран я ответила. В трубке неожиданно раздался голос Гордея:

– Алло, – ответила я ему беззаботным голосом, брезгливо передёрнув при этом плечами. Чёрт меня дёрнул ему ответить!…

– Шур… Прости меня, дай мне все тебе объяснить, произошла нелепость, поверь мне, – гнусавым голосом промямлил бывший сожитель.

– Снежане своей все объясни, козел, – доброжелательным голосом посоветовала я ему.

И мысленно послав ГаВНо на большой, загнутый, как у Серёжки член, хохотнув в трубку, навсегда удалила его номер из телефонной книжки…

Швырнув мобильник на кухонный стол, я достала с полки свои сигареты и с облегчением закурила, словно сбросила с плеч тяжкое ярмо. В тот же самый момент телефон вновь подал признаки жизни, на мониторе возникло имя моей лучшей подруги – «Ирина»

продолжение следует