Исправление оценки

Рассказ " Amending Marks " англоязычного автора Ashson

Всем героям рассказа больше 18 лет.

Учебный год подходил к концу. Все экзамены были сданы и отмечены. Теперь оставалось только распечатать отчеты и избавиться от студентов.

Как руководитель ИТ-отдела, я всегда был осведомлен о возможности обмана и попытках улучшить оценки. Вот почему я сохранил копию результатов экзамена в автономном режиме. Каждое утро я проверял, чтобы убедиться, что ничего не изменилось. Если бы что-то произошло, я бы обрушился на соответствующего человека, как тонна кирпичей.

В девяноста девяти случаях из ста проблем бы не возникло. Сегодня это было в сотый раз. Казалось, кому-то удалось взломать систему и улучшить их оценки. Я проверил, кто это был и какие отметки они сменили. Как только я увидел, что произошло, передо мной возникла настоящая головоломка.

Сьюзен была отличной ученицей во всех отношениях. Она также была лучшей в этом классе. Я был очень разочарован в ней, когда она плохо сдала практический экзамен, получив только тройку. Она была намного лучше этого. Ее понимание теории было на высшем уровне, и все ее задания были превосходными. Она все еще собиралась сдать предмет очень легко, но с оценкой, которая не отражала ее истинный потенциал.

Я понятия не имел, почему она сдала такой плохой (для нее) практический экзамен. Может быть, она была больна или что-то в этом роде, но я мог говорить только о том, что она сдала. Если бы ей грозила неудача, я бы заставил ее пройти тест у врача, чтобы убедиться, что она здорова, но она все равно собиралась пройти, так что я оставил это без внимания.

Теперь ее оценка за практический экзамен подскочила с "С" до "А". Это была единственная отметка, которую она изменила. Казалось, у меня было три варианта. Наказать ее за попытку подкрутить систему. Сбросить отметку на "С" и поговорить с ней очень твердо. Оставить пятерку в силе, потому что, если она смогла изменить оценку вопреки нашей службы безопасности, значит, она продемонстрировала практический опыт, достойный пятерки.

Я пригласил Сьюзен навестить меня после последнего звонка. Выражение ее лица сказало мне, что она догадалась почему. В конце концов она дотащилась до моего кабинета, пока все остальные уходили так быстро, как только могли. Я заставил ее ждать, когда мне будет удобно.

В конце концов я вызвал ее к себе в кабинет.

— Сьюзен, не могла бы ты, пожалуйста, рассказать мне, почему ты так плохо сдала практический экзамен по ИТ? Мы оба знаем, что тебе следовало освежевать этот экзамен живьем и вернуться домой с его шкурой. Вместо этого ты зарезала бедняжку тупым предметом. Ты сдала, но на тройку?

— Это была не моя вина, – сказала она, и голос ее звучал так, словно она чуть не плакала. – У меня начинался грипп. Я сказал миссис Оуэнс, что заболела и не смогу нормально сдать экзамен, но ее это не заинтересовало. Я хотела пойти домой или в центр первой помощи, но она мне не позволила. Мне нужно было сидеть и сдавать экзамен, и я едва могла держать ручку. Я чувствовала себя так отвратительно. Мне повезло, что это был мой последний экзамен, потому что следующие три дня я пролежала больной в постели.

У меня уже были ее записи на экране, и они показывали, что она отсутствовала в течение трех дней сразу после экзамена. Я сделал пометку поговорить с миссис Оуэнс. Если учащиеся просят разрешения обратиться в центр первой медицинской помощи, им должно быть разрешено это сделать. Мне нужно было бы проверить записи о посещаемости и посмотреть, скольких людей она заразила. Это могло бы стать полезным оружием против миссис Оуэнс, которая временами могла быть настоящей стервой.

— ХОРОШО. А теперь не могла бы ты объяснить мне, почему твоя буква "С" чудесным образом превратилась в букву "А"?

— Я взломала систему, – пробормотала она, не глядя на меня.

— Ты взломала систему, – сказал я категорично. – Ты лично взломала ее или попросила кого-то другого сделать это за тебя?

— Я сделала это сама, – сказала она раздраженно. – Мне бы не понадобилась помощь в таких вещах. У меня это хорошо получается, и ты это знаешь. Я заслужила пятерку. Если бы миссис Оуэнс не была такой противной, я смогла бы сдать экзамен на следующей неделе и сдала бы его на отлично. Просто было несправедливо, что я должна была страдать из-за того, что миссис Оуэнс была, гм, слишком строгой.

Я был уверен, что она собиралась употребить более описательное слово, чуть более точное, чем "строгая", но я пропустил это мимо ушей.

— Теперь вопрос в том, что мне с этим делать? – Я одарил ее мерзкой улыбкой.

— Полагаю, сейчас ты меня просветишь, – пробормотала она.

— Я думал об этом, – признался я, – но решил, что это было бы совершенно несправедливо. У тебя действительно блестяще это получается. По правилам, по крайней мере, я должен изменить оценку обратно на C. Я решил оставить это как пятерку.

— Что? Почему?”

— Ты продемонстрировала практические навыки, достойные пятерки, когда тебе удалось взломать систему, – сухо сказал я. – Имей в виду, если бы ты сменила любую другую отметку, я бы обрушился на тебя, как тонна кирпичей, но ты этого не сделала. Даже те предметы, по которым ты действительно была только средней, ни в малейшей степени не улучшились, что свидетельствует об определенной добросовестности. Ты скорректировала оценку только в том случае, если почувствовала себя обманутой.

— Ой. Я, э-э, не знаю, что сказать.

— Извинения были бы не лишними. И принятие соответствующего наказания.

Сьюзен покраснела и пробормотала извинения. Она мгновение колебалась, а затем спросила: – Наказание?

— Ну, на самом деле я не могу позволить тебе остаться безнаказанной, тем более что у тебя улучшенная оценка. Безусловно, необходимо какое-то наказание. Это просто пример того, каким должно быть наказание.

Я придал своему лицу немного сердитое выражение, чтобы дать ей понять, что я недоволен.

— Проблема со штрафом заключалась в том, что я действительно не мог применить какое-либо стандартное наказание, поскольку кто-то захотел бы знать почему. Если бы они узнали, некоторые приверженцы потребовали бы, чтобы ты провалила экзамен по этому предмету. Пара может даже настоять на том, чтобы ты провалилась на весь год. Это означало, что мне пришлось бы придумать наказание, которое мы могли бы сохранить в тайне.

— В какой-то момент я пожалел, что ты уже не ребенок, чтобы я мог просто перекинуть тебя через колено и шлепнуть. Тогда я подумал, а почему бы и нет? Тебе восемнадцать, и ты в состоянии решать сама. Я просто заставлю тебя смириться с поркой за идиотизм, выходящий за рамки нормы для подростка.

Я заткнулся и стал ждать. Сьюзен сидела и ждала, когда я продолжу. Когда она поняла, что мне больше нечего сказать, она наконец заговорила.

— Ты хочешь отшлепать меня? – спросила она, шокированная.

— Не особенно. Я открыт для предложений, если у тебя есть альтернатива, которую ты можешь предложить.

Я видел, как она напряженно размышляет и приходит в замешательство.

— Т-ты имеешь в виду на моей заднице?

— Вот где обычно происходит порка.

— Оу.

Она посидела и подумала еще немного, по-прежнему ничего не понимая.

— А, когда же состоится эта порка?

— Сейчас самое подходящее время, как и любое другое. Покончив с этим, я могу считать все дело закрытым.

— Ой.

Хорошо, что я терпеливый человек, так как мне пришлось подождать еще немного.

— Думаю, я смогу выдержать порку, – пробормотала она. – Эм, насколько сильной будет порка?

— Хороший вопрос. Как можно измерить количество шлепков? Давай просто скажем, что порки будет достаточно, чтобы показать мое крайнее неудовольствие тобой за то, что ты поставила меня в такое положение.

Она колебалась. Не принимая, но и не отказываясь. Я встал и обошел стол, устраиваясь на свободном стуле для посетителей.

— С таким же успехом можно было бы покончить с этим, – бодро сказал я. – Похоже, ни у кого из нас нет альтернативы. – Я похлопал себя по коленям. – Пойдем со мной. Наклонись, и мы начнем действовать.

Сьюзен нервно сглотнула и придвинулась ко мне поближе. Я помог усадить ее к себе на колени. Она тихонько пискнула, когда я приподнял ее платье, и гораздо громче, когда я спустил с нее трусики.

— Послушай. Я не говорила, что ты можешь это сделать, – запротестовала она.

— А теперь будь благоразумна, Сьюзен. Хорошая порка всегда бывает по голой заднице. Ты должна это знать.

Знала она об этом или нет, на самом деле не имело значения. Вот какой должна была быть ее жизнь. К тому же у нее была очень симпатичная маленькая попка. Пухло-округлая и белая. То, как она склонилась над своим холмиком, тоже было открыто, но я был чертовски уверен, что она этого не знала. Я на мгновение нежно положил руку ей на попку.

— Обычно я бы посоветовал отшлепать тебя один раз за год, но ты немного старовата для этого. Давай просто скажем "десять", и будем считать, что дело сделано.

На самом деле она не согласилась, но опять же, на данном этапе я не спрашивал разрешения. Моя рука ловко опустилась на одну ягодицу. Все ее тело слегка дернулось, но это была единственная реакция. Довольный тем, что все идет по плану, я продолжил шлепать, равномерно покрывая обе ягодицы, придавая им приятный румянец.

На счет "десять" обе ягодицы слегка порозовели. Ее ноги раздвинулись еще шире, а на ее киске появился легкий румянец. Я мог бы поклясться, что она слегка припухла. Спешу вас заверить, что это не моя прямая вина. Я всего лишь отвесил положенную порку, и моя рука не скользнула туда, куда ей не следовало попадать.

Я позволил своей руке нежно провести по ее ягодицам, кончиками пальцев едва касаясь их. Если бы в тот момент ее попка не была довольно чувствительной, она, возможно, и не заметила бы этого. Но это было так, и она это сделала. Я мог видеть, как слабый румянец на ее киске стал немного глубже. Моя рука медленно двинулась в том направлении.

— Ах, это десять, – сказала Сьюзен немного напряженным голосом.

— Действительно, это так, и мы можем считать этот вопрос решенным. Даже не думай больше делать что-либо подобное.

— Я не буду, – быстро сказала она. – Теперь я могу встать?

Мои едва заметные прикосновения кончиками пальцев теперь слегка касались ее припухших губок. По тому, как они еще немного сжались, она почувствовала это прикосновение, каким бы нежным оно ни было.

— Конечно, ты можешь, – сказал я ей. – Просто я бы предпочел, чтобы ты оставалась такой еще немного.

Мои пальцы скользнули по обе стороны от ее киски, опуская ладонь вниз, чтобы ее губки поцеловали меня.

— Почему? – спросила она. – Что ты делаешь? Тебе не следовало прикасаться ко мне там. Это сексуальное домогательство, вот что это такое.

— Нет, я так не думаю, – сказал я, искренне обдумывая это утверждение. – Прямо сейчас это всего лишь небольшая дружеская ласка. Если ты скажешь мне остановиться, а я этого не сделаю, тогда это станет домогательством.

На этом этапе я довольно сильно массировал ее киску, и она двигалась под моими прикосновениями. Я не знаю, осознавала ли она это, но она, несомненно, подталкивала свою киску к моей руке, ища более твердого прикосновения.

— Ты все еще прикасаешься ко мне, – выдохнула она. – Почему ты все еще прикасаешься ко мне?"

— Потому что ты не говорила мне этого не делать, и я пытаюсь соблазнить тебя. Каково это, когда я делаю это?

— Я ведь говорила тебе не делать этого, не так ли?

— Не так, чтобы я заметил. Ах, ты так и не сказала, каково это. Озорно и мило? Совершенно порочно? Вызывает ли у тебя возбуждение то, что учитель пытается тебя соблазнить? Я не буду говорить, что пытаюсь залезть к тебе в штаны, потому что ты их не носишь.

— Ты же на самом деле не собираешься пытаться соблазнить меня, не так ли? Ты просто шутишь.

— Тебе кажется, что я шучу? – спросил я, просовывая пару пальцев между ее губ и поглаживая ее изнутри. – Ты все еще не сказала, каково это.

— И я не собираюсь этого делать. Ты собираешься остановиться или нет?

— Все еще жду, когда мне прикажут, – бодро сказал я. – Если ты мне скажешь, тогда я остановлюсь. Не очень радостно, но я остановлюсь.

Она задышала тяжелее, и я продолжил растирать ее. Она была горячей и влажной, и я уже знал, каково ей от моих прикосновений. Восхитительно порочно. Она собиралась сказать мне остановиться, но только не сейчас.

Я услышал, как она тихонько застонала, когда мои пальцы приблизились слишком близко к клитору.

— Ах, хватит. Остановка. Пожалуйста, прекрати.

Затем она вскрикнула, так как мир, должно быть, закружился вокруг нее, когда я не только остановился, но и поставил ее на ноги лицом к себе. Она посмотрела на меня, тяжело дыша и выглядя немного встревоженной. Я протянул руку, приподнял подол ее платья и заправил его за пояс, оставив ее красиво обнаженной.

— Зачем ты это сделал? – спросила она, не делая никаких попыток прикрыться.

— Потому что я собираюсь спустить штаны, и ты сядешь на меня, – объяснил я. – Все будет намного проще, если мы оба сможем видеть, что делаем.

— Ты не можешь этого сделать, – сказала она, даже наблюдая, как я расстегиваю ремень.

— Ты действительно не можешь, – продолжила она, когда я стянул с себя брюки и бриджи, выставив лакомства на всеобщее обозрение.

— Ты же не можешь всерьез ожидать, что я сяду на член, – запротестовала она, уставившись на мою эрекцию.

Мои руки обхватили ее, обхватывая за ягодицы и притягивая ближе. Я не пытался принуждать ее, просто притянул ближе, пока она не оказалась оседлавшей меня, очень хорошо осознавая мою эрекцию, поскольку она вздымалась у нее между ног, и она могла чувствовать ее.

— Я не обязана, – пробормотала она, в то время как я смиренно согласился.

Я был почти уверен, что мой член теперь слегка касался ее киски, и сокращение расстояния не было вызвано моим движением.

— Если я не захочу, я не буду, – сказала она, свирепо глядя на меня. Я смиренно согласился, что это ее право.

Теперь я чувствовал более твердый контакт и немного изменил свое положение. Это всегда работает лучше, если ты правильно выстраиваешься в линию. Теперь я мог чувствовать мягкую влажность ее внутренних губ, прижимающихся ко мне. Она медленно успокоилась, и взгляд ее глаз подбивал меня сказать что-нибудь. Я не дурак. Мой рот был надежно заклеен степлером.

Теперь она слегка задыхалась, когда опустилась на меня. Мой член отчаянно пытался встать на дыбы и атаковать, но оставался под моим твердым контролем. Ее глаза, казалось, открывались все шире по мере того, как она насаживалась на меня, и в конце, когда она прочно уселась, у нее вырвался легкий вздох.

Я не пытался пошевелиться. Я позволял ей сидеть, приспосабливаясь к моему присутствию внутри нее. Вместо этого я начал расстегивать ее блузку. Она опустила глаза и смотрела, как я расстегиваю ее пуговицы одну за другой, и слегка вздрогнула, когда я распахнул блузку, обнажив обычный школьный бюстгальтер.

— Я уверен, что в тюрьме есть надзирательница, которую нанимают для разработки дизайна бюстгальтеров для школьной формы, – проворчал я, снимая неприглядную вещь с ее груди.

Теперь, когда ее груди были выставлены на всеобщее обозрение, мои руки сомкнулись на них, и в то же время я слегка надавил на нее снизу-вверх, проталкивая свой член чуть глубже. Однако этого было достаточно, чтобы заставить ее двигаться дальше. Она подалась мне навстречу, а затем расслабилась, позволяя мне немного отстраниться, давая мне больше места для вхождения.

Это не заняло много времени, и Сьюзен радостно подпрыгивала у меня на коленях, скользя вверх и вниз по моему члену с возрастающим энтузиазмом. Я вносил свою лепту, сильно толкаясь, стараясь погружаться как можно глубже с каждым ударом. Я также играл с ее грудями, находя их приятно отзывчивыми и очень чувствительными.

Она издавала тихие вскрики, подпрыгивая. Ее возбуждение бурлило вовсю. Я просто отпустил ее и попытался остаться в ней. Я не думал, что мне придется делать что-то изощренное, чтобы довести ее до оргазма, просто потерпеть, пока она сделает всю работу.

Проблема, которую я обнаружил, не решалась. Мой член практически дергался в своем стремлении сойти с ума, и я заставлял его позволить Сьюзен быть кардиостимулятором. Возможно, это была ошибка с моей стороны, но не та, которую я мог бы легко исправить. Она подпрыгивала и пузырилась, а я потел и ждал.

Когда она прижала руку ко рту, я догадался, что ей пора. Теперь я немного прибавил в толчках, и она кончила на меня с приглушенным криком, трясясь и доя мой бедный член изо всех сил. Хорошо, что я кончил одновременно с ней, иначе она могла бы нанести мне травму.

Я даже не мог высвободиться и подтянуть брюки. Она просто полностью расслабилась рядом со мной. Было бы невежливо поднять ее и отбросить в сторону. Через некоторое время она глубоко вздохнула и снова уставилась на меня. Что я сделал?

— Тебе не следовало этого делать, – сказала она мне.

Мне пришло в голову, что указывать на то, что она села на меня верхом и скакала, не принесло бы никакой пользы, поэтому я этого не сделал.

— Ну, я бы извинился, но мне совсем не жаль, – сказал я ей. – Я думал, ты просто великолепна.

Она издала то, что я бы назвал фырканьем, но, вероятно, сочла это подобающим леди хмыканьем. Наконец она слезла с моих колен и огляделась в поисках своих трусиков, обнаружив, что они запутались вокруг одной лодыжки. Она поспешно привела в порядок свою одежду, и я сделал то же самое.

Она удалилась с несколько самодовольным видом. Ей удалось сменить свою оценку, и это сошло ей с рук. Я подозревал, что на самом деле она не считала порку наказанием.

Конец.

P.S. Дорогие читатели! Вы можете поблагодарить за мои старания, перечислив любую сумму на карту № 2202200858517376