ИСТОРИЯ АНАСТАСИИ. ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

ВСТРЕЧА

Встреча Ярослава, Ларисы Глаголевой и Сергея Ломтикова произошла в небольшой пиццерии, к которой Ярослав подъехал на своей старенькой Гранте. Он сразу заприметил припаркованные около заведения бронированные Ford Excursion охраны и Mercedes-Benz S-класс, на котором ездила сестра. Оба автомобиля были черного цвета, форд был машиной далеко не новой, но находился в превосходном состоянии. У Глаголева был свой специальный гараж, в котором проводили ремонт и профилактику автомобилей, чужим сервисам он не доверял. Ярослав припарковал машину, запер её и направился к входу в пиццерию. На входе была охрана, но его пропустили беспрепятственно, видимо знали в лицо. Ярослав вошел в прохладное помещение, посетителей кроме Ларисы и Сергея Ломтикова не было, они сидели за столиком в углу и уплетали пиццу. Мало кто знал, но пицца была слабость Лома и Лары. Увидев Ярослава Ломтиков замахал ему рукой. Ярослав подошел к столику и сел на свободный стульчик, Лариса прильнула к нему и поцеловала в щечку, а Лом пожал руку и хлопнул по плечу.

— Привет Яр!

— Привет Серега!

— Здравствуй братик!

— Здравствуй сестра.

— Ну, рассказывай!

И он рассказал. Рассказал о том, как он встретил Настю, как защитил её от хулиганов, как она переехала к нему, как они живут вместе. Рассказал о приглашении на день рождения отца девушки. Лариса слушала молча, что-то прикидывая в уме, Ломтиков несколько раз задавал наводящие вопросы.

— Всех троих наглухо, значит? – с нотками удовлетворения в голосе спросил Лом.

— Ага.

— Ты рассказал ей о своей жене? Вернее так – что ты ей рассказал о своей жене? – немного помолчав, спросила Лариса.

— Что она погибла в автокатастрофе. Вместе с ещё не рожденным ребенком, – голос Ярослава был ровен и спокоен, но Лара чувствовала, что ему всё ещё больно.

— Не захотел, значит, правду ей сказать…

— Не захотел? Не смог, так правильнее будет. Незачем ей это знать, – покачал он головой.

— Ладно, смотри сам. Ты мальчик взрослый. Слава, я рада, что у тебя серьезные отношения. Может быть, что-то из этого получится. Вот, держи. Это подарок твоему будущему тестю, – и она протянула ему коробку.

— И что это?

— Трубка. Он их коллекционирует.

— Коллекционирует? Мобильные телефоны?! – Ярослав был удивлен.

— Да нет же. Он коллекционирует курительные трубки. У него довольно большая коллекция, он даже её пару раз выставлял. Вот я и прикупила одну курительную трубочку. Ему должно понравиться. Там сама трубка, документы о приобретении, сертификат. Дорогая штука.

— И сколько?

— Не спрашивай. Не дороже денег.

— Ясно. Леха сильно огорчился, что я не смог на его свадьбе быть?

— Не особо, – вздохнула Лариса.

— Я приеду Лара. Одно дело до конца доведу и приеду, – пообещал Ярослав.

— С Настей приедешь?

Ярослав не ответил. Лариса еще некоторое время молча рассматривала его, затем встала из-за стола.

— Я в дамскую комнату, – и ушла. Оставшись вдвоем, мужчины некоторое время молчали.

— Как дела, Сергей? Я слышал, ты женился? Кто она?

— Она? Чудесная девушка. Заведующий частным детским садом, ты бы видел, как её любят дети. В недалеком прошлом – стриптизерша и проститутка. Работала у твоего брата в «Нирване» некоторое время.

— Откровенно.

— Ей нечего скрывать, Слава. Поверь мне, слава, она чистый и светлый человечек. Это моя женщина, это моя жена. И мне все равно, что обо всем этом думают окружающие. Что до её прошлого, то так сложились обстоятельства. Она выживала, как могла, тащила на себе больную мать. Ни родни, ни помощи, ничего. И если человек согласен, фигурально выражаясь, ради родного человека идти по горло в дерьме – это дорогого стоит.

— Нда, жесть…

— Да еще один урод её изнасиловал, избил.

— Не завидую этому уроду, – Ярослав усмехнулся и отпил кофе. Лом ответил ему своим фирменным, волчьим оскалом.

— Правильно делаешь. Завидовать тут нечему.

— Он хоть живой остался?

— Живой. Четвертак на зоне тянет. Сару по приезду его в петушиный закуток определили. Парень он молодой, смазливый, пользуется успехом у братвы, – хмыкнул Лом.

— Сурово.

— Сурово? Он легко отделался. Не попроси моя жена за него, он бы с колом в жопе жизнь закончил.

— Узнаю Серегу Ломтикова. Как тебе живется с ней? Проблемы были?

— Были. Но мы всё преодолели.

ХХХ

Лом не преувеличивал. Проблемы у них были. Охренительные были проблемы. Он поначалу их не замечал, внешне все было чудесно и замечательно. Алина не создавала неудобств, была ласкова, внимательна, улыбчива, всегда в хорошем настроении, во всем соглашалась с ним, у них был великолепный секс, причем она не притворялась, он и в самом деле смог «разбудить» её. Но мелкие «звоночки» были. Однажды Лом поймал себя на мысли, что всё идет слишком гладко. «Если все идет по плану, значит, вы чего-то не замечаете» – писал старик Мерфи и Лом в этом был с ним совершенно согласен. Не может быть такого, чтобы у пары не было бытовых конфликтов. Просто не может быть и все тут. Например, иногда девушка просто обязана отказывать своему парню в сексе. Хотя бы потому, что не хочется, голова болит, просто нет настроения, у него были отношения, он с этим сталкивался. Однако Алина была готова всегда. Постоянно. Что бы ни было. Была безотказна, как автомат Калашникова. Если у неё были месячные, то она была готова удовлетворить его любыми другими способами – не выказывая своего неудовольствия. Еще, она тщательно маскировала свою зажатость, он это заметил.

Однажды он совершенно случайно обнаружил в шкафу своей жены «тревожный чемоданчик», то есть набор вещей, заблаговременно подготовленный для использования в случае экстренной ситуации, упакованный в небольшой рюкзак. У него и самого был такой, но это у него и содержимое его было другое, посерьёзнее. А тут это был ЕЁ набор вещей для экстренной ситуации. Бутылочка воды, металлическая кружка, швейцарский нож, фонарик, несколько шоколадных батончиков, смена белья, кое какие лекарства, что-то из косметики, средства женской гигиены, немного наличных, запасной телефон с симкой и зарядное устройство к нему, паспорт, СНИЛС, трудовая книжка, диплом… Зачем ей это? Она собирается бежать? Куда?! От кого?! Почему?! Он ничего не сказал ей о находке и решил понаблюдать далее. Это всё были звоночки. А потом для него проревел корабельный ревун.

Они занимались любовью, она стояла на четвереньках, и Лом брал её сзади. Он был пьян и не заметил, что в один из моментов он вышел из её влагалища и вошел в её попку. Неподготовленную попку. Она ойкнула, прикусила кулачок и начала стонать в такт его движениям. А когда Сергей кончил, она вскочила с кровати и побежала в туалет. Сергей пошел в ванную, залез под душ и увидел кровь на члене. Месячные? Не должны. Что случилось-то? Он быстро принял душ и подошёл к двери туалета. Аля была все еще там. Он спросил, все ли у неё в порядке, девушка глухо ответила, что все в норме. Он завалился спать, утром обнаружил записку Али о том, что она отправилась в клинику Михаила Колесникова, к врачу по своим женским делам. Ломтиков вечером созвонился с клиникой и узнал, что она была у проктолога с жалобой. Тот не нашел ничего серьезного, небольшие травмы прямой кишки.

Ломтиков был в полном охренении, он понял, что промахнулся, что вошел не туда, что сделал ей больно, но она ничего ему не сказала, не оттолкнула его, терпела до последнего, пока он не кончил. Почему она не остановила его? Не сказала, что её больно? Какого хрена тут происходит? Лом боялся расспросить Алину о происходящем напрямую и обратился за советом к Ларисе Глаголевой, а та направила Ломтикова к специалисту. Лом поворчал, но к мозгоправу всё же пошел. Сергей рассказал врачу почти все, умолчав лишь об уголовщине, рассказал о том, как тяжело пришлось Алине, о её работе стриптизершей, проституткой, об изнасиловании, о смерти её матери, о странностях её поведения. Врач заявил, что ему необходимо побеседовать с девушкой. Сложнее было завлечь к врачу Алину, но Лом был настойчив и Алина начала посещать специалиста. Через некоторое время врач пригласил Ломтикова и…

— Она психически нормальная, как я и вы, – начал врач.

— Вот как.

— Да. Но проблемы есть. Что я установил: в наличии *состояние обученной беспомощности, **расстройства когнитивных функций, ***деформированное самовосприятие и заниженная самооценка, **** нарушение границ «Эго». У неё масса неврозов. То, что вы назвали зажатостью, это не что иное, как состояние обученной беспомощности. Она, как собака, которую били током, держа в клетке. В итоге попытка выбраться сменилась просто смирением с ситуацией, и даже, когда открыли клетку, собака так и оставалась на месте, несмотря на испытываемую боль.

*(негативный опыт семейных и других межличностных взаимоотношений, формирующий устойчивый «комплекс неудачника»; ощущение беспомощности и безнадежности; неспособность предвидеть возможные последствия своих действий и эффективно реагировать на оскорбления, высокая чувствительность к потенциальному насилию).

**(непонимание или рационализация как собственного, так и чужого поведения, а также окружающей ситуации: женщины-жертвы не понимают грозящей им опасности, а свой опыт битья воспринимают как доказательство мужества; возможные срывы вследствие нервно-психической напряженности осознаются как проявление неделикатности; собственные агрессивные поступки неосознанно мотивированы чувством страха как доказательство своей доминантности; чрезмерные размышления над проблемной ситуацией как осторожность);

***(вследствие переноса отношений партнера-оскорбителя на себя: оценка себя как недружелюбной и не способной к сочувствию, ощущение неспособности наладить нормальные отношения, принятие чужих оценок как своих собственных характеристик);

****(принятие суждений партнера-оскорбителя, ассимиляция его мыслей к собственному Я-образу, то есть женщина постепенно принимает все обвинения обидчика, чем усиливает потерю самоуверенности).

— И что делать?

— Работать. Это все излечимо, хотя с ней будет сложно.

— Почему?

— Она сопротивляется. Плохо идет на контакт. Вот, послушайте запись…

«… – Мы здесь с вами именно для этого: разобраться во всех сложностях, сделать их проще и понятней, – слышен голос врача.

− Как вы сможете сделать проще и понятней групповое изнасилование или путь домой из заснеженного леса по зимней дороге практически без одежды? Или когда тебе во влагалище пытаются вбить бутылку из-под водки? – слышен раздраженный голос Алины.

− Мы можем об этом поговорить и. ..

− Разве разговор изменит прошлое? – перебивает она на полуслове.

− Не изменит, но вам станет легче. Я смогу подсказать, как научиться с этим жить, как отпустить произошедшее, перестать за него цепляться

− Вы научите? Научить может лишь тот, кто имел подобный опыт, а не тот, кто всего лишь прочитал пару умных книжек»…

«… -Алина, порой очень тяжело отпустить своё прошлое, но это необходимо сделать. И первое, что необходимо для этого сделать − это простить. Прощение − фундаментальная часть освобождения. Простите себя, простите тех людей, что встречались вам на пути, простите им поступки, которые они совершали по отношению к вам. Когда вы это сделаете, вы разрушите то связывающее вас звено, что не дает вам сделать шаг вперед.

– Простить их? Простить, значит понять их. Я не могу их понять, понять то, что, что они со мной делали»…

«Групповое изнасилование. Полуголой зимой по лесу. Бутылку из под водки… Простить… Убью уродов… В лоскуты распущу…». Лом был в ярости. Врач видит это и пытается сгладить углы, погасить пожар.

— Сергей, мы вытянем её.

— Мы?

— И вы в том числе. От вас нужно больше терпения, ласки, внимание. Кроме неврозов есть еще одна проблема. У неё нет опыта взаимодействия с мужчинами. Нормального опыта. С нормальными мужчинами. Она условно всех делит на «клиентов» и «сожителей». Но, по сути, это одно и тоже, понимаете? И «клиентам», и «сожителям» от неё было нужно только одно – её тело. Причем, ни те, ни другие не давали ей взамен любви, ласки, тепла, удовольствия в постели. Ей же от «клиентов» нужны были лишь деньги, а от «сожителей»… От сожителей ей была нужна видимость отношений. Она молодая, красивая девушка и ей, как и любой представительнице прекрасной половины человечества, хочется быть любимой. Пусть не по-настоящему, пусть это лишь видимость чувств, симулякр, то есть изображение отношений, но хоть так. А с вами – все по настоящему, она это прекрасно осознает. И она не знает как с вами себя вести, понимаете? Поэтому она тогда терпела грубый анальный секс, лишь бы вы не оттолкнули, не выгнали её. Ей и в голову не приходила мысль, что она может обыкновенной просьбой остановить вас и это будет нормально, вы не обозлитесь на неё, не ударите, не прогоните, как это обычно у неё происходило.

— А эта её подготовка к побегу, этот чертов рюкзак? – хмуро спросил Сергей, чувствуя себя насильником и уродом.

— Это не подготовка к побегу. Это готовность к бегству. Она все же допускает, что вы можете оказаться «сожителем», можете проявить к ней агрессию, сделать ей больно. Она готова бежать.

— Говорите, что надо делать, док? Я выполню все ваши указания…

В тот вечер, после возвращения из больницы, Лом прошел в спальню. Светил ночник. Он тихонько присел на пол рядом с кроватью. Алина спала. Он рассматривал её лицо, следы слез на нем. Она плакала. Его девочка плакала. Он был ослом, самоуверенным ослом, он решил, что предложение замужества решит все проблемы. Хорошо, хоть хватило ума послушаться Глаголеву и обратиться к специалисту. Они справятся. Он сделает для этого всё и даже больше.

Он так и уснул, сидя на полу, прислонившись к кровати. Утром, проснувшись, Алина увидела перед своим лицом его макушку. Увидела и поцеловала.

Через месяц Сергей не обнаружил её «тревожного чемоданчика». Она его разобрала.

ХХХ

— Ты бы и вправду приехал бы. Сестра скучает. Братаны – тоже. Надо чаще встречаться. Приезжай. На рыбалку выберемся, ты же любитель, я знаю, – уговаривал Сергей.

— Серж, я обязательно приеду, – Ярослав поднялся со стульчика.

— Будем ждать.

В этот момент подошла Лариса, обняла брата, заглянула ему в глаза.

— Слава, оставь прошлое в прошлом. Эта девочка – твой шанс. Будь с ней. Да, там непростая семейка, скорее всего на этом юбилее тебе попытаются устроить какую либо обструкцию. Будут относиться к тебе, как деревенскому дурачку, проникшему в дворянское собрание. Будь осторожен, не наломай дров.

— Стоит опасаться бретеров? – ухмыльнулся он.

— Можно сказать и так. Могут попытаться спровоцировать на драку. Сдерживай себя, я прошу.

— Это им нужно опасаться, не ему, – заметил Сергей.

— Верно, – кивнула Лариса, – поэтому я его прошу.

Они разошлись. Ярослав еще некоторое время сидел в пиццерии, затем собрался и поехал домой. Его ждала его женщина.

Продолжение следует.