ИСТОРИЯ НАТАЛЬИ. ЧАСТЬ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ГЛАГОЛЕВ, ЛАРИСА И ЮЛИАНА

Разговор будет непростым, это было ясно, как Божий день. Юлиана поняла это уже тогда, когда люди Глаголева "пригласили" её на беседу. Ну как, пригласили… Юлиана и её муж приехали домой с сельскохозяйственного рынка, где любили закупать продукты на неделю, и она увидела два черных джипа, припаркованных неподалеку от её жилища. Отойдя от дел она вела скромную жизнь, отложенных за время работы средств хватало на нормальную жизнь. За рубеж бежать было бессмысленно, найдут, Назар найдет, а здесь она под охраной Глаголева. Юлиана сошлась с симпатичным вдовцом, военным пенсионером и теперь жила тихой размеренной жизнью. После памятного разговора с Глаголевым ей позволили поселиться на земле Глагола, купить дом и жить жизнью обычной пенсионерки. И вот она снова понадобилась Глаголу. Юлиана узнала того мужчину, что стоял около одного из автомобилей. Это её куратор, вернее надзиратель, человек, у которого она на учете. Человек, который может отдавать ей приказы.

— Дорогой, мне нужно будет ненадолго отлучиться! Разбери пока сумки, почисти картошку, морковку и лук, я скоро буду, – она, совершенно не уверенная в том, что она скоро вернется, чмокнула мужа в щечку, вышла из машины, подождала, пока он, загруженный покупками, зайдёт в дом, после чего пошла навстречу надзирателю. Пошла, чувствуя растущую внутри неё тревогу. Зачем она понадобилась Глаголу? Она тогда ответила на все вопросы, что ей задали, ответила правдиво, ничего не утаивая. Ну, почти ничего… Что случилось?

— Чем обязана? – не здороваясь поинтересовалась она.

— Александр Петрович Глаголев хочет вас видеть. Сейчас.

— Хорошо, поедемте.

Она уселась на заднее сидение, её надзиратель сел спереди, рядом с водителем. Рядом с Юлианой сидел боевик, облачённый в черный комбинезон, защищенный бронежилетом и вооруженный СР-2МП «Вереск», на его бедре была кобура с пистолетом СР-1М "Вектор". Судя по всему во второй машине сидят такие же мальчики. Что первый ствол, что второй ствол серьезное оружие, под мощный патрон 9 × 21 мм.

Обе машины бронированы, причем это пятый класс защиты, что держит бронебойную винтовочную пулю из СВД. Глагол объявил кому-то войну? Или кто-то объявил войну Глаголу? Не хотелось бы ей попасть в эти жернова и стать "сопутствующим ущербом". Через некоторое время они въехали в подземную парковку задания, где располагались фирмы, подконтрольные Глаголеву и где была его штаб квартира, зашли в лифт, ведущий в его апартаменты и вот она в его кабинете. Кроме Глаголева там была его жена, Лариса. Кобра Лариса, как про себя называла её Юлиана, внешне милая, да что там, милая, очаровательная дама! Но только не для Хрусталевой. Юлиана знала, насколько это опасный человек. Змея. Королевская Кобра.

— Чай, кофе, есть печенье и шоколад. Можно заказать пирожные, – Глагол во всю изображал любезного хозяина.

— Нет, спасибо. Меня ждет муж, давайте перейдём сразу к делу.

— Ты всерьез рассчитываешь вернуться домой? – проворковала Лариса Глаголева и спина у Юлианы тут же покрылась мурашками. Неужели все? Её просто-напросто на лифте спустят вниз, в подземный паркинг, где тихо удавят, после чего избавятся от тела. Муж Коля конечно будет её искать, но никогда не найдет. А полиция её искать не будет, нет, дело по заявлению Николая они возбудят и на этом все закончится. Глаголев этому посодействует, снимет трубку, наберет нужный номер… А ведь у них были планы, поездка к морю, покупка мебели. Да, к Коле внучки должны через неделю приехать, эти девочки нравятся Юлиане, она их любит, как своих… Ведь кровных у неё нет…

СР-1М "Вектор"

— Лара, перестань пугать нашу гостью, – попросил Глаголев и широко улыбнулся Юлиане. – Не обращай внимание на мою супругу, это она шутит. Вот, попробуй чай, он очень ароматный…

— Ага, я шучу. А вот тебе ещё одна шутка. Твой бывший босс, оказывается, большой оригинал. Есть у него некое помещение, где он со своею женой устраивает игрища а-ля фильм Хостел. У меня два вопроса. Ты об этом знала? И если знала, почему нам не рассказала? Не вздумай врать, Юля. Иначе я самолично из твоей спины нарежу ремней. Ты поняла меня?!

— Да.

— Что "да"?, – ледяным тоном спросила Лара

— Я знаю об увлечениях Назарова. Я знаю об этой комнате. Знаю, что он там делает. Но в этом я участия не принимала. Людей дня него не воровала. Есть там те, кто ему помогает.

— Почему ты нам об этом не рассказала?! Почему ты выложила все, о чем знаешь, но об этом утаила?

— Я… Я не придала тогда этому значения…

— Врешь, гадина! – рявкнула Лара. – Я тебе даю последний шанс. Если будешь и дальше врать, то Лом и его люди ждут тебя в приемной. Прокатишься с ними, познакомишься с "достопримечательностями". Вот только к мужу после этой экскурсии, ты уже не попадешь, не в той кондиции ты будешь, что бы тебя людям можно было показывать не вызывая вопросов. Калек мы не отпускаем.

— Не надо. Я все скажу. Он… Назаров сказал мне, что если я об этом открою рот, то он… Тогда он убьёт всех, кто мне близок. А потом и меня. Он позвонил мне, когда я уже была в бегах, когда обосновалась у вас. Откуда-то узнал мой новый номер и позвонил. Сказал, что так и быть, он отпускает меня, но с одним условием – молчать о его сексуальных забавах.

— И ты убоялась его… – иронично протянул Глагол.

— Да… Глагол… Я виновата. Я… У меня есть деньги. Я отдам их тебе. Полтора миллиона. Только не убивай.

— Полтора миллиона рублей? – иронично поинтересовалась Лара. – Недорого ты себя ценишь, подруга…

— Нет. Не рублей. Фунтов.

— Египетских? – иронично уточнил Глагол.

— Нет, настоящих, английских фунтов. Наличных. Деньги чистые, вернее отмытые, у тебя вопросов по ним не будет, – сообщила Юлиана, глядя Глаголу в глаза.

— Заманчивое предложение, но нет. Мне эти деньги не нужны, оставь их себе, Юля. Мне нужна от тебя услуга. Не сейчас, позже. Ты согласна на такую сделку? – спросил Глагол.

— Да, – кивнула Юлиана.

— Ты сейчас же вернешься к своему мужу и будешь жить прежней жизнью пенсионерки, выращивать розы на приусадебном участке, будешь писать картины и участвовать в конкурсах по приготовлению выпечки. Все как ты любишь. Но если ты попытаешься меня кинуть, сбежать или откажешься от сделки… Игрища Назарова, что он устраивает со своими игрушками, будут сущей ерундой в сравнении с тем, что с тобой сделают подручные Серёжи Ломтикова. Это понятно? Мы достигли взаимопонимания?

— Да, – кивнула головой Юлиана, ответив Глаголу.

— Свободна! – бросила ей Лара.

На негнущихся ногах Юлиана вышла из кабинета, в приемной, кроме секретарши, расположились Лом и двое боевиков. Они не обратили на неё никакого внимания. Она вышли из приемной, в коридоре её поджидал надзиратель и его охрана, она же её конвой. Все вместе они проделали обратную дорогу до лифта, потом подземный паркинг, относительно недолгая езда на автомобиле и вот она около своего дома. Юлиана проходит ко входу, своим ключом открывает дверь, проходит в дом, идет на кухню и видит как её муж, что-то напевая себе под нос, чистит картошку. Лук и морковка уже почищены, лежат в мисках. Осталось лишь порубить мясо на гуляш. На столе стоит початая бутылка пива, муж любит готовить, потягивая при этом пивко. Он вообще любит и умеет готовить, не то, что она… Юлиана иногда поругивает его, когда он дует пиво, беззлобно, так для порядка. Вот Коля закончил чистить очередную картофелину, взял бутылку, отхлебнул немного, поставил обратно, увидел жену, глянул на неё виновато и спросил:

— Уже вернулась, зайка?

Тут Юлиана не выдержала и разрыдалась…

ХХХ

Лара смотрела Юлиане, выходящей из кабинета, в след, дождалась момента, когда дверь закроется, после чего грязно выругалась. Глагол лишь хмыкнул. Лара ненавидела Юлиану и эта ненависть иногда носила иррациональный характер. Просто потому, что…

— И зачем нам она? – проворчала Лариса.

— Я где-то встречал такое изречение – в разведке нет отбросов, в разведке есть кадры. А она далеко не отбросы.

— Хочешь использовать её? В разведке?

— Нет.

— А где?

— А вот не скажу, – и Глагол подмигнул жене.

— Ах вот как, – Лара улыбнулась, грациозно поднялась из кресла, подошла к мужу, опустилась перед ним на колени и запустила свои шаловливые ручки ему в штаны, освободила из брюк мужний член и тут же вобрала крупную головку в рот.

— Лара… Ох… Что ты делаешь со мною… – стонал Александр, чувствуя на члене упругое кольцо губ, шаловливый язычок и горячую влагу её рта и изнемогая от ощущений.

Лара то ускорялась, то замедляла движения головы, то вытаскивала член изо рта, ласкала головку язычком при этом надрачивая член ручкой, то опять погружала её в рот. Одновременно с этим она ласкала его яйца, гладила их, скребла ноготками. Так она трижды доводила мужа до пика наслаждения, прерывала ласки, не давая кончать и спрашивала:

— Ну как, скажешь? Что тебе нужно от этой драной кошки? Говори, Санечка, а не то…

И не получив нужный ответ, Лариса продолжала свои ласки. В конце концов Глаголев взмолился:

— Скажу, Лара, я все тебе скажу, только не останавливайся!!!

Лариса удвоила усилия и очень скоро изнемогший под натиском её губ и языка Глаголев сдался и кончил. Лара проглотила все, что смогла "выдоить" из мужа, после чего встала с колен, проследовала к бару и налила себе виски…

— Слушаю тебя, мой любимый муж… – промурлыкала она, глядя на него влюбленными глазами.

ХХХ

— То есть Назар знал, что Юлька у нас, и при этом не особо нервничал по этому поводу. Не опасался, что та информация о нем, которую она нам даст, ему сильно повредит. Кроме информации о его развлечениях… – задумчиво проговорила Лара.

— Ага.

— И ты сделал вывод…

— Ага…

— Это надо обдумать. Серьезно обдумать. Надо активизировать агентуру, что внедрена к Назарову. Нужна информация. И если ты прав мой муж…

ЯРОСЛАВ

Он раз за разом просматривал запись того боя, смотрел на то как девушка перетекала как ртуть из одной позиции в другую, как наносила удары, как использовала тот фактор, что эти вахлаки топчутся вокруг неё, мешая друг другу. Красиво она танцует, завораживающе. Её учитель был большой молодец. Кстати, об учителях. После того, как она назвала свои данные, настоящие данные пошел сбор информации о ней. О её родителях, об учебе и прочем информацию удалось собрать довольно быстро. А вот на пресловутом Деде все застопорилось. Кто он, что он было неизвестно. Все поиски упирались в военное министерство. У Глаголева там были связи, но они ничего толкового ему сообщить не смогли. Кто-то прямо заявил, что не желает потом общаться с сотрудниками Департамент военной контрразведки Первой службы ФСБ. Все это говорило о том, что её покойный дедушка не был обычным армейским полковником…

Ярослав выключил запись и вновь занялся изучением содержимых папок. Это были результаты тестирования Наташи. И результаты тестов были впечатляющими, девчонка была аналитиком уровня Бог. И прогнозист она уровня Бог. Она без труда щелкала такие задачи, которые ему самому были не под силу. Давала прогнозы, с точностью девяносто девять процентов. Ярослав самовольно, никого не спросясь, провел это тестирование и теперь собирался доложить об этом отцу. Этой девочке место в аналитическом отделе, а не в силовой группе. Использовать её в качестве боевика это всё равно, что микроскопом забивать гвозди. Она аналитик, она прогнозист, а не боевик.

В один из вечеров он приехал к ней домой, прошел проверку охраны, поднялся в квартиру Воислава, и попросил её о беседе. Разговаривали они на кухне, она сидела на табуретке, одетая в пижаму с розовыми носорогами, молча смотрела на него своими кошачьими глазами, пальчиками разминая ступню. Ярослав вернул ей тычковый нож, явару, начал светский разговор и… В один момент он всё понял. Она его видит. Видит его настоящего. Маска, что он надел, его не скрывает. И какую бы личину он не надел, Наташа видит, кто перед ней. Нет, даже не так. Она не видит, нет. Она чувствует. Какая интересная девочка. Котов молодец, Котов смог разглядеть этот алмаз в груде навоза.

САЛОВ

Он не знал, сколько времени торчит в этой камере, может только предполагать. Если считать по кормежке, то пошли четвертые сутки. Здесь постоянно горит свет, поэтому для сна приходится накрываться одеялом с головой. Кормили однообразно, без изысков. Баланда она и есть баланда. Едва сладкий, жиденький чай, суп, жиринки посчитать можно. Пеклеванный хлеб. Поначалу Салов несколько раз пытался начать разговор с надзирателями, что приносили еду, забирали пустую посуду, но тщетно. Уже потом Салов понял, что они глухонемые. От вынужденного безделья ему в голову лезли всякие мысли, он время от времени пытался получить ответ на вопрос – где он споткнулся и все больше склонялся к том, что ему изначально не стоило ему лезть на землю Глаголева…

В тот роковой день все шло как всегда, обычная рутина, он сидел у себя в кабинете и работал с документацией. Время шло к обеду, еще сорок минут и он поедет домой на обед, жена обещала сегодня сварить борщ, настоящий, украинский борщ, она умеет его готовить. Он уже предвкушал предстоящее наслаждение от вкусной еды, когда дверь кабинета распахнулась и в его кабинет, как черти к монаху в келью, ввалились трое в черной одежде, в балаклавах, вооруженные автоматическим оружием.

— Руки на стол, не двигаться! – скомандовал один из них и Салов послушно исполнил приказ.

Его, как редиску из грядки, выдернули из-за стола, пару раз в профилактических целях саданули по печени, обыскали, освободив от содержимого карманов, и уложили на пол, сковав руки за спиной. Раздался цокот каблучков, и изящные женские ножки в красивых туфельках остановились около его лица.

— Здравствуйте Игорь Викторович!

— Добрый день, – прокряхтел он.

Женщина прошла к дивану, уселась на него, открыла сумочку, достала оттуда карамельку, похрустела оберткой и забросила конфетку в рот.

— Поставьте его на ноги, а то так мне не удобно с ним беседовать, – скомандовала она.

Сильные руки оторвали Салова от пола и поставили его на ноги. Теперь он смог видеть, что за баба его посетила. Он узнал это женщину и внутренне содрогнулся. Глаголевская Сука, собственной персоной. Твою же мать!!! Как?! Откуда?! Зачем?! Неужели все открылось?!

— Совершенно верно, все открылось, – мило улыбаясь, заявила она ему. – У вас, милейший Игорь Викторович на лбу написаны все ваши мысли, сомнения и метания. Уточню – почти всё открылось. Собственно поэтому я здесь – что бы до конца прояснить картину. Надеюсь, вы не будете запираться, юлить, говорить полуправду, врать и тогда мне не придется отдавать вас Ломтикову, дабы получить нужную мне информацию. Скажу сразу – в средствах Сергей стесняться не будет, и вы все равно расскажете мне все. Вот только широкой общественности мы вас потом предъявить не сможем, дабы не шокировать публику вашим видом. Калек мы не отпускаем. Потом от вашего тела люди Ломтикова избавятся, я закончу здесь все дела и уеду. А вот ваши родные останутся здесь. Через некоторое время ваши заказчики встревожатся по поводу вашего исчезновения и с вопросами придут к вашей жене. Сами понимаете, что от неё останется после этих расспросов. От неё и от вашей дочери.

— Я… Я не знаю, чем могу вам помочь, – с трудом проговорил Салов.

— Лукавите вы, ох лукавите, дражайший Игорь Викторович. Давайте поступим так. Я вам распишу всю картину относительно вашей деятельности вообще и в отношении некой Натальи Снегиревой в частности, затем вы хорошенько подумаете и решите, что вы будете дальше делать. Будете ли строить из себя подпольщика на допросе в Geheime Staatspolizei или же проявите благоразумие и начнете говорить. Согласны?

— Да…

— Отлично. Итак, мой муж Александр Петрович Глаголев моими устами выражает вам свое неудовольствие. Ему известно, что вы являетесь хозяином некой организации, которая похищает молодых людей и продает их состоятельным людям для сексуальных утех и извращений. Ему известно, что вы длительное время орудовали на его земле. Орудовали без его ведома и согласия. Ему известно, что Снегирева смогла вырваться из той ловушки, что ей устроили ваши людоловы. Смогла вырваться и удрать. Ему известно, что вы смогли выследить её и отправили на захват Натальи своих людей. Дважды отправили. В первый раз она перебила всю группу. Во второй раз захват опять прошел неудачно, большая часть вашей команды была ликвидирована, причем четверых положила сама Снегирева. Очень, очень способная и перспективная девочка. Старший группы Боря оказался среди выживших, на допросе он «пел», заливаясь соловьем и «вложил» вас по полной. Это ясно?

— Да…

— Продолжим. На вашу беду Снегирева закрутила роман с неким Воиславом Шешелем, о чем наш общий знакомый Боренька вам докладывал. Вот только Боренька ошибся в оценке, Воислав оказался не «лохом залетным» с Балкан. Это племянник Глаголева. Единственный сын его младшей сестры. Любимой младшей сестры. А этот самый банк – контора Глаголева. И получается дражайший Игорь Викторович ваши люди, по вашему приказу влезли в дела Глаголева, по вашему приказу пытались похитить считай невесту племянника Глаголева. Господь Бог уберёг вас, при попытке захвата ни Наталья, ни Воислав не пострадали. Иначе наш разговор проходил бы по другому сценарию. Никогда не видели, как у человека со спины снимают кожу? Я видела, это при неприятнейшее зрелище, сообщу я вам… Об ощущениях того, с кого снимают кожу, можно лишь догадываться. Как вам сложившаяся картина мира? Не стесняйтесь, можете выругаться, облегчить душу. Учтите, мой муж, образно выражаясь, дал мне  "право меча и веревки, огня и воды".  В старину это право давало законную возможность лишить голов, перевешать и перетопить все население провинции, от самого благородного до последнего бродяги, а провинцию выжечь дотла. В средствах я не стеснена.  

Это была катастрофа. Окончательная и бесповоротная катастрофа, Салов отчетливо это осознавал. То, что его в любом случае уберут, он понимал, Глагол убивает за меньшее. Но, торговля все равно будет, он будет торговаться о судьбе жены и дочери. Он просто обязан их вытащить, иначе все просто теряет смысл.

— Я все скажу…

— Ну-ну, смелее.

— Только с одним условием.

— Вы не в том положении Салов, чтобы выдвигать мне какие либо условия.

— И все же. Жена и дочь. Они не должны пострадать… Спрячьте их.

— Я подумаю. Очень много зависит от ценности того, что вы сообщите, от вашей готовности сотрудничать, – немного подумав, ответила Лариса.

— Спрашивайте. Я расскажу вам все, что знаю.

— Первое – мне нужен полный список вашей клиентуры. Второе – список похищенных с указанием тех лиц, кому вы их продали. Третье – список тех, кто здесь работает на вас, – ответила Лара, включая видеокамеру.

По приказу Глаголевой охрана вышла, Лара включила генератор помех, и Салов заговорил, он, ничего не утаивая, с легкой душой сдал всех. И клиентуру, и тех, кто работал на него. Рассказал о тех, кого похищали по его приказу. После того, как он закончил говорить, Лариса некоторое время молчала, задумчиво разглядывала его.

— Отчаянный ты мужик, Салов. Влезть в такие игрища с такими людьми…

— Они меня бы не тронули, я им нужен.

— Я в этом не уверена. Да, на каком-то этапе ты им нужен, но, диалектика штука неумолимая, рано или поздно количество перерастает в качество и они бы тебя убрали. Слишком много ты знаешь о них… Поедешь со мной, Салов. Будем тебя прятать. Тебя и твою семью.

ГЛАГОЛЕВ, НАЗАРОВ И НАТАЛЬЯ

Глаголев читал доклад Ларисы. Почитывал, делал перерыв, обдумывал прочитанное им, потом продолжал читать, потом опять делал перерыв и вновь продолжал читать. Закончив с бумагами Ларисы, он перешел к докладу Котова. Спустя час Александр закончил изучение добытой его службами информации. С выводами аналитиков Лары и Кирилла он был полностью согласен. Назаров решился. Он явно не один, с ним еще две семьи, кто конкретно, пока установить не удалось, известно лишь то, что Назаров «идет паровозом». Прошел месяц с того момента, как Лара закончила расследование деятельности Салова и вернулась с добычей домой. Глаголев ждал ответной реакции на свои действия, но пока всё было тихо. А сегодня утром аналитики его жены и Котова предоставили ему свои доклады. Причем, через оба доклада красной нитью проходил тезис о том, что Назар начал подготовку задолго до того, как Глаголев узнал обо всей этой неприглядной истории с похищениями и торговлей людьми. Что же, ему лишь осталось дождаться предъявления ультиматума. И готовиться к противостоянию.

НЕДЕЛЮ СПУСТЯ

— Александр Петрович, к вам Альберт Михайлович Назаров! – доложила секретарь.

— Пусть войдет! – Глагол отложил перьевую ручку Паркер в сторону и спрятал документы в папку. Назаров запросил встречу пять дней назад и Глагол на встречу согласился.

Назаров вошел в кабинет, не здороваясь, прошел к креслу и без приглашения уселся в него, нагло глядя Глаголу в глаза. Глаголев с равнодушием на лице смотрел на Назара. Тот нагло ухмыльнулся, достал сигареты, закурил, сбрасывая пепел на паркет. Глагол никак не отреагировал на все эти провокации, продолжая рассматривать Назара. Так они молчали несколько минут, потом Назар заговорил:

— Триста миллиардов долларов, – сказал он, пуская струю дыма в потолок.

— Где вода, где имение, – ответил Глаголев.

— Какое имение? Причем тут вода? – вытаращил глаза Назаров.

— Классиков советской фантастики читать надо. Какие триста миллиардов долларов? – ответил вопросом на вопрос Глаголев.

— Хм. Триста миллиардов долларов, – мировой объем рынка торговли людьми, – сообщил Назаров.

— Я теряю своё драгоценное время, Альберт. Скажи мне сразу, какого рожна тебе от меня надо и уходи. У меня много дел.

— Глагол, ты ископаемое. Динозавр. Игуанодон. Ты…

— Я знаю, кто я такой. Переходи к делу, Назар. Иначе я выставлю тебя вон.

— Хорошо, – Назаров затушил окурок об кожаную обивку кресла, бросил окурок на пол, щелкнул зажигалкой Zippo, завоняв все запахом бензина, и закурил новую сигарету.

— Я слушаю, – Глаголев был холоден и собран.

— Я… Мы хотим стать частью рынка. Частью этого рынка. Зарабатывать на продаже людей большие деньги.

— Вольному воля, дуракам рай. Мне-то ты это всё зачем рассказываешь? Хочешь взять меня в долю? Так меня подобные дела не интересуют.

— Ты мешаешь нам, Глаголев. Мешаешь. Носишься со своими замшелыми понятиями, как дурень с писаной торбой…

— И?

— Ты крепко сидишь на транзите. Мы решили, что ты доложен отойти в сторону и передать все порты под наш контроль. Через них мы будем вывозить живой товар. Ты должен разрешить нам отлов людей на твоей земле. Мы расставим своих людей по всем детским домам, по школам, детским садам институтам. Будем брать заказы на конкретных людей. Будем вести оптовую торговлю. Уже есть договоренности с зарубежными партнерами. Мы будем деньги грести лопатой.

— Мы?

— Мы. Еще две семьи хотят вложиться в этот бизнес.

— Это всё?

— Нет. Эту девчонку, это я о Снегиревой, ты отдашь мне. Думай, Глагол, думай. У тебя есть неделя на раздумье.

— Что будет, если я откажусь?

— Будет война. И ты её проиграешь.

— Хорошо, я подумаю над твоим предложением, Назар. Где выход, ты знаешь. Не смею вас задерживать, господин Назаров.

Назаров встал, бросил дымящийся окурок прямо перед Глаголевым на стол, сплюнул на пол и вышел вон. Глагол, играя желваками, взял трубку и набрал номер.

— Он идет.

ХХХ

Назару было легко на сердце. Как он и предсказывал, Глагол «всё». Тигр оказался бумажным. Да, когда-то это была величина, был крутой мужик, не боящийся крови, резкий и жестокий. А теперь? Жалкая пародия на прежнего Глагола. Баба в штанах. Он явно сдрейфил, и примет все условия Назара.

Вопрос о торговле двуногим скотом он «крутил» давно. Искал подходы, налаживал связи. Проект был готов на девяносто процентов, еще немного и деньги должны потечь рекой. Он даже пилотный проект запустил, дабы немного обкатать задумку. Все готово. Вот только на пути проекта встал Глаголев, и с этим что-то надо было делать. И Назар предложил решить вопрос радикально – нет Глагола, нет проблемы. После того, как он озвучил это предложение, их осталось трое. Четвертый отказался.

— Я пас, ребята. Вспомните, что он сделал с семейством Тащиевых. Он их уничтожил. Всех. Под корень. Как раньше делали, в древности – вырезали всех, кто выше тележной чеки.

— Брось, – поморщился Назар. – Глаголев уже давно не тот…

— Глагол всегда тот. Я не буду участвовать в этом. Без меня, ребята. Вам банально не хватит сил с ними справиться. Глагол там не один, придётся решать вопрос с его женой, старшим сыном, дочерью. Плюс Ломтиков. Плюс братья Колесниковы. Убрать всех разом не получится. А тот же Глагол Младший тот еще отморозок. Нет. Я в этом не участвую. И вам не советую.

И скатертью дорога, кто не рискует, тот не пьет шампанского. Ничего, втроем тоже можно много дел сделать. Поскольку именно Назар придумал всю схему, в качестве парламентера послали его. Пользуясь статусом парламентера, Назар наслаждался, унижая Глаголева, он получал удовольствие, ему было в кайф делать это.

Выйдя из кабинета, он оказался в компании телохранителей – своих и Глаголева. Те настороженно поглядывали друг на друга.

— Пошли ребята, – скомандовал Назаров им и двинул на выход. Он шел по безлюдным коридорам, вышел к лифту, спустился в холл. Где… Он увидел её, увидел так близко, почувствовал её запах. Его девочка, его Наташенька. Она выглядела сногсшибательно, как развратная школьница из порно фильмов. Клетчатая юбочка, маечка, гольфы, кроссовки. Она сосала чупа-чупс, то обхватывала леденец своими губками, то засовывала его глубоко в рот, то облизывала своим розовым язычком. Назаров как завороженный смотрел на эту картину, чувствуя, как у него встает. А меж тем, его девочка двинулась к нему, глядя Назарову в глаза и играясь с леденцом. Эдакая взрывная смесь невинности и порочности. Двое телохранителей, двинулись было ей навстречу, но Назаров своим рыком остановил их. Она подошла к нему вплотную, улыбнулась и протянула конфету ему.

— Хочешь? – Ната протянула ему леденец, невинно улыбаясь при этом. Назаров, как завороженный принял из её рук конфету и засунул себе в рот. Он как умалишенный посасывал леденец, глядя ей в глаза, а она, сложив губки трубочкой, наблюдала за ним.

— Ну, все, хватит, ишь присосался! Мужчины не должны сосать, сосать должны девочки, – она улыбнулась Назару, отобрала у него конфету и пошла прочь. Он, было, двинулся за ней, но телохранитель остановил его.

— Шеф, не время, надо валить отсюда!

— Да, – сказал Альберт, сбрасывая с себя наваждение. Этот бесенок обязательно будет его! Он сделает все, что бы завладеть ею, увидеть эти губки и язычок на своем члене и на промежности его жены. А там и плетью можно будет приголубить, смотреть как её гибкое, сильное тело изгибается под жгучими ласками плети, видеть как когти плети ранят её кожу, слизывать её кровь, сочащуюся из ран. А потом можно будет её на испанского осла усадить. Или же повесить на дыбу. Можно будет все. Скорее бы.

ХХХ

Это должен был быть обычный рабочий день банковской служащей, однако все было по-другому. Утром меня доставили пред светлы очи Александра Петровича Глаголева. И я сидела в удобном кресле, попивала ароматный кофе, заедала его печеньками и отвечала на нейтральные вопросы. Глаголев интересовался, как мне работается, как развиваются отношения с Волькой. Когда с кофе и печеньем было закончено, Александр Петрович предложил мне ознакомиться с двумя пакетами документов. Чтение заняло около часа, я не спеша читала, делал пометки.

— Здесь не хватает, кое-что было изъято, – сообщила я Глаголеву, закончив читать.

— Это так. Выводов нет. Что ты мне можешь сказать про поводу прочитанного тобою?

— Вам собираются объявить войну. Некто Назаров и кое-кто ещё.

— Правильный вывод. Послезавтра Назаров будет у меня. Он запросил о встрече, хочет предъявить мне свои требования.

— Известно какие?

— Известно. Кроме всего прочего он хочет тебя. Он тот человек, что заказал твоё похищение, – сказал мне Глаголев и изучающее посмотрел на меня. Я замерла.

— И что будет дальше? – во рту у меня пересохло, я подошла к столику, на котором стояли бутылки с минералкой, и открыла бутылочку.

— Война будет, – кратко ответил Глаголев. – Он выкатил мне невыполнимые требования.

— Может быть, имеет смысл ликвидировать его, когда он приедет к вам? Обезглавить армию противника – удачный ход. Не думаю, что у него будет много охраны. Можно будет все эффектно устроить

— Не могу. В том сообществе, частью которого я являюсь, есть определенные правила. Он неприкасаем, пока будет здесь, у меня. Если я его грохну, против меня ополчаться все.

— А если его убьют здесь, а вот умрет он у себя? – спросила я, прикидывая фронт работ, что возможно предстояли мне

— Ты можешь это сделать? – спросил Глаголев прямо.

— Да. И никто ничего не поймет. Сколько времени он собирается вам дать? Мне будут нужны некоторые ингредиенты, лабораторная посуда, спиртовка… Одежка из секс шопа.

Как там говаривал старина Генри Киссинджер? Выработка планов – напрасная трата времени, если это не поручено тем, кто будет их исполнять. Вот тебе, Ната и поручили разработку и исполнение.

— У тебя будет дней десять, не больше. Что до твоих запросов, то все буде получишь все необходимое. Сделай это Ната.

ХХХ

Я ждала маньяка в холле, разодетая как порно актриса из немецких короткометражек для взрослых о половой жизни развратных учениц. Получив звонок от Глаголева, который сообщил мне о том, что "клиент" на подходе, я приняла зелье, что приготовила намедни. Первое зелье, оно приворотное, дабы кровь у Алика от мозга перетекла в область паха, чтобы он хотел меня до потемнения в глазах. А вот второе зелье, это зелье, что живых людей превращает в мертвых людей. С отсрочкой действия на пару суток. И оно сработает на все сто процентов. Это зелье я "оформила" форме леденца, им я и угощу своего не состоявшегося «любовничка». Самой придется тоже попробовать, но у меня есть антидот, а вот у Альберта его нет. Как там у Киплинга? На каждый вопрос есть чёткий ответ: У нас есть "максим", у них его нет.

Сварганила я все быстро, благо ингредиенты я достала без проблем – мне от щедрот дали вертолет с экипажем и сопровождение. Утром мы слетали в деревню, я быстро сбегала к сторожке, взяла нужные травки, а вечером уже занималась варкой.

Встреча с маньяком проходит удачно, тот был как пластилин в моих руках. Пожелай я, он бы мне кошелек прямо там отдал бы. А его охрана кроме кошельков мне бы и свои стволы отдала, я видела, какими глазами они на меня смотрели. Черт, кажется, я переборщила, как бы он меня прямо в холле не завалил, задрав юбочку. Нет, все проходит удачно, я спокойно ухожу, чувствуя на спине озабоченные взгляды самцов, иду в туалет, где принимаю оба антидота. Первый от приворотного зелья. Черт, точно переборщила, сама намокла, как сучка. Хочется позвонить Вольке, чтобы он приехал и взял меня, чтобы не слезал с меня пару часиков. Так, теперь второй антидот. Все, дело сделано. А теперь спать, спать, начался откат, а это значит сонливость. Я бреду к лифту, поднимаюсь на этаж, где кабинет Глаголева, прохожу мимо телохранителей, мимо секретарши, захожу в кабинет.

— Все, сделано, – докладываю высокому начальству, прохожу в комнату отдыха и без сил падаю на диван. Последнее, что осознаю, прежде чем уснуть – меня накрывают одеялом… А потом я сквозь сон чувствую, как меня несут на руках, как осторожно укладывают на заднее сиденье автомобиля и я не открывая глаз, по любимому запаху понимаю, что это мой любимый. Мы едем домой.

НАТА И МАНЬЯК

ХХХ

Прошла неделя после встречи Глагола и Назара. Глаголев под черный крепкий кофе без сахара просматривал утреннюю прессу. Любил он пошуршать газетами, чем и был занят по утру, когда его в кабинет быстрым шагом вошла Лариса.

— Дорогой!

— Дорогая!

— А я с новостью, – Лариса уселась в новое кресло, старое после определенных событий пришлось убрать. Как и стол

— Новость хорошая? – осведомился Глагол.

— Отличная новость! Назаров отбросил коньки. Еще пять дней назад подох, но об этом стало известно только сегодня.

— Вот как… И что же с ним случилось?- спросил Глагол, для которого эта новость была не новостью.

— А вот неизвестно от чего. Ураганный отек легких. Врачи ничего не смогли сделать. Несколько часов и всё. Он человеком был непростым, поэтому вскрытие сделали быстро, но ничего найти не смогли. Ничего такого, что могло вызвать такую реакцию организма. Просто так случилось. Нет, они там будут и дальше копаться, но мне кажется, что ничего не найдут.

— Бывает. Все под Богом ходим.

— Под Богом, говоришь… Кстати, о богах. Цезарь хочет поговорить с тобой.

Цезарь. Цезарь – это отличная новость. Кажется, кто-то выкинул полотенце на ринг. Что ж, этого следовало ожидать. Лидера убрали, а остальные пожиже оказались. Девочка молодец, не обманула, сделала все, как надо. Нет, он подстраховался, Ярослав был готов решить эту проблему, но его вмешательство не понадобилось. Интересно, что она попросит в награду за сделанное? Особняк? Дорогой автомобиль? Коллекцию украшений? Нет, она ни о чем таком не заговаривала, но Глаголев будет обязан спросить. В конце концов, всякая работа должны быть оплачена.

Продолжение следует.