История о муравьях и термитах

Рассказ " A Tale of Ants and Termites " англозычного автора Just Plain Bob

Всем героям рассказа больше 18 лет.

Я смотрел, как Мэнди раздевается, и поражался тому факту, что мне удалось заполучить такую женщину, как она. Когда я встретил ее десять лет назад, в ней было 50 килограмм, и она не прибавила ни килограмма. Я никогда не уставал смотреть на нее. Она улыбнулась, посмотрев на мою эрекцию, и сказала:

— Я вижу, тебе все еще нравится то, что ты видишь. Единственное, что это так сложно, а мне нравится, когда твой член мягкий и ласковый. Думаю, мне придется избавиться от этой твердости.

Она опустилась передо мной на колени, сделала мне ультрашикарный минет, а затем потянула меня на кровать. Мне так и не удалось немного вздремнуть, и на самом деле я чуть не опоздал на работу.

******************************

Работа в тот вечер была сущим адом. Все, о чем я думал, были мини-камеры, прослушивание нашего телефона и приемник на чердаке. Что все это значило? Я задавался вопросом о том, что я найду, когда вернусь домой. Приемник на чердаке можно было проверить только тогда, когда меня не было дома, а во время отдыха я был рядом все время, за исключением тех случаев, когда был на работе. Это означало, что проверить его можно было только после десяти сорока пяти, когда я уходил на работу, и до того, как я возвращался домой в восемь. Это означало, что если только кто-то не прокрался в дом после того, как Мэнди ушла на работу, и до того, как я вернулся домой, проверяющим должна была быть Мэнди – или кто-то, кого Мэнди впустила после моего ухода. Теория Хэла заключалась в том, что если бы за мной следили, они проверяли бы приемник почти каждый день.

Первое, что я сделал, вернувшись домой, – поднялся на чердак. Мини-камера, установленная Хэлом, подключалась к компактному видеомагнитофону, который он спрятал под утеплителем чердака. Я вытащил из него кассету, вставил новую, а затем спустился в подвал. За моей мастерской наблюдала камера-шпион, но в остальной части подвала ничего не было, поэтому Хэл установил небольшой телевизор, видеомагнитофон и аудиокассетный проигрыватель позади рождественских украшений.

Я вставил кассету в видеомагнитофон и нажал "Воспроизвести". Около двух секунд было темно, а затем на экране появилось изображение люка на чердак, который был поднят и отодвинут в сторону. Отметка времени указывала на 10:58 вечера, что было всего через некоторое время после того, как я ушел на работу. Затем в люке показалась голова Мэнди. До тех пор, хотя я и знал, что это крайне маловероятно, я надеялся, что, что бы ни происходило, Мэнди не была в этом замешана. Но она была там!

Я наблюдал, как она подошла к приемному устройству и нажала кнопки. Она смотрела и слушала то, что было записано на автоответчике, около десяти минут, а затем покинула чердак. Я проверил прослушку телефона, которую установил Хэл. Это был кассетный магнитофон с голосовым управлением, и счетчик показывал 217, так что я вытащил кассету, вставил новую и сбросил счетчик. Я использовал наушники на случай, если шпионская камера в моей мастерской была достаточно чувствительной, чтобы уловить другие звуки в подвале, поэтому я надел их и перемотал пленку, а затем нажал кнопку "воспроизведение". Мужской голос произнес:

— Да?

— Доброе утро.

— Доброе утро тебе. С твоей стороны все нормально?

— Все кажется нормальным. Ничего необычного.

— Это хорошо. Нам не нужны никакие осложнения. Ты знаешь план на день?

— Конечно.

— Просто проверяю. Никогда не помешает проверить.

— Все будет сделано. Он напомнил мне вчера вечером, так что мне нужно убедиться, что ты не забудешь. Через две недели у него заканчивается рабочая смена, и он будет работать во второй половине дня в течение четырех месяцев.

— Это, конечно, будет большим подспорьем, и это не может произойти достаточно скоро.

— Ты уже придумал, как собираешься это обойти, когда у него будет дневная смена?

— Нет. Пока нет, но я уверен, что мы придумаем что-нибудь работоспособное. Позвони мне сегодня днем.

— Это будет только после четырех.

— Не имеет значения. Просто будь уверена, позвони мне и дай знать, как все прошло. До свидания.

— Пока.

Я сидел, уставившись на магнитофон и думая: – Что, черт возьми, происходит? Что ты делаешь, Мэнди?

************************************************

Хэл не удивился, когда я сказал ему, что это Мэнди проверила приемник на чердаке. В отличие от меня, он не отрицал этого и с самого начала знал, кто это должен был быть. Он прослушал телефонный разговор и покачал головой.

— Я уже говорил это, Роб, но это звучит плохо. По крайней мере, она делает что-то, о чем они не хотят, чтобы ты знал, и это, должно быть, какое-то тяжелое дерьмо, если они тратят больше тридцати тысяч только для того, чтобы приглядывать за тобой. Я думаю, тебе нужна профессиональная помощь в этом деле.

— Ты уже говорил это однажды. Что ты подразумеваешь под "профессиональной" помощью?

— Я имею в виду, что тебе нужен частный детектив, чтобы разобраться в том, что замышляет Мэнди.

— Я не могу позволить себе такие деньги, которые потребовались бы, чтобы сделать что-то подобное.

— Не обязательно это так. Возможно, тебе удастся осуществить это без денег.

— Как?

— У парня, о котором я думаю, есть частный самолет. Я думаю, он сказал, что это было золотое дно для Бичкрафта. Может быть, ты мог бы поработать на его самолете в обмен на то, что он присмотрит за Мэнди. В любом случае, на самом деле ему не нужны деньги. Быть частным детективом для него больше похоже на хобби.

— Хобби?

— Да. Раньше он был биржевым маклером или каким-то другим финансовым гением, и он либо заработал, либо получил кучу денег, а потом вышел на пенсию и открыл детективное агентство, потому что у него всегда была мечта стать частным детективом. Оказывается, у него было чутье на это, и он преуспел в этом. Но на твоем месте я бы подождал две недели.

— Почему?

— Потому что ты будешь свободен по ночам и во второй половине дня. Прямо сейчас, что бы она ни делала, это должно быть сделано в течение дня, пока она на работе или должна быть на работе. Когда вы будете кататься на качелях, у нее будут как вечера, так и дни для работы. Это даст Глену больше шансов быстро выяснить, что происходит.

— Я не знаю, смогу ли я продержаться так долго.

— Только ты можешь судить об этом. Я позвоню Глену сегодня и спрошу его, не согласится ли он заключить с тобой сделку.

— Сегодня я собираюсь купить один из этих сотовых телефонов с предоплатой и не сообщать об этом Мэнди. Я позвоню тебе по этому номеру, когда получу его. Я не хочу пользоваться своим обычным сотовым. Какими бы высокотехнологичными ни были все эти штуки, которые они используют, я не хочу рисковать тем, что мой мобильный телефон не прослушивается.

— Хорошая мысль. Я должен был сам об этом подумать.

Я позвонил Хэлу в четыре и дал ему номер телефона с предоплатой, и он сказал мне, что позвонил своему другу-частному детективу и что этот друг заинтересован в заключении сделки, и он дал мне имя этого человека и номер телефона. Я позвонил Глену Хоторну, как только отключился от Хэла, и договорился встретиться с ним на следующее утро в одиннадцать.

В тот вечер я притворился, что все в порядке, и, насколько я мог судить, Мэнди приняла это. На следующий день, вернувшись домой с работы, я не стал утруждать себя проверкой камеры на чердаке, поскольку она уже показала мне то, что мне нужно было выяснить – кто проверял удаленный приемник, – и я сразу же приступил к прослушиванию телефона.

— Доброе утро.

— Доброе утро. Все в порядке?

— В последнее время он был немного не в духе, но это не редкость. Обычно он становится таким к концу своей тяжелой смены.

— Ты получила сообщение вчера днем?

— О том, что тебя отменили? Да, я слышала.

— Пятница все еще впереди, так что свяжись со мной завтра. До свидания.

— Пока.

***********************************************

В одиннадцать я вошел в офис Агентства расследований Хоторна и встретился с Гленом Хоторном, владельцем и единственным сотрудником. Он уже знал кое-что из этой истории от Хэла, и я передал ему кассеты с прослушкой телефона. Он выслушал меня и приподнял бровь.

— Они не говорят вам ничего, что вы могли бы использовать, но они говорят о многом, поскольку дают вам понять, что происходит что-то очень подлое. Так чего же вы хотите?

— Я просто хочу знать, что, черт возьми, происходит.

Мы заключили сделку. Он будет заниматься своим расследованием, а я буду проводить сточасовые и ежегодные проверки его "Бичкрафта", пока не отработаю его гонорар. В дополнение к осмотрам я бы провел все техническое обслуживание, но ему пришлось бы платить за запчасти.

Я дал ему всю информацию о Мэнди – ее расписание (насколько я знал) и где она работала, номер ее сотового и информацию о машине, на которой она ездила. Я рассказал ему об идее Хэла подождать, пока я не начну работать в другую смену, и он согласился, что это хорошая идея. Однако он действительно хотел сделать одну вещь как можно скорее. Он хотел установить шпионскую камеру на моей кухне.

— Именно там заканчивается жизнь большинства людей. Они сидят, разговаривают, пьют кофе или другой напиток, и между ними есть ровная поверхность, на которой можно писать или рисовать.

Я договорился, чтобы он сделал это на следующий день.

Я нисколько не удивился, когда на следующий день появился Хэл, чтобы установить шпионскую камеру на кухне. Он сказал мне, что вел все электронное наблюдение. Я прокрутил ему ту утреннюю кассету. В основном это было то же самое, что и в два предыдущих дня. "Доброе утро" и "С вашей стороны все в порядке", а также информация о том, что на этот день ничего не было запланировано.

В тот вечер Мэнди принесла домой кое-какую работу, так что я спустился в свою подвальную мастерскую и поработал над книжным шкафом, который я делал. В каком-то смысле это было облегчением, потому что мне не пришлось встречаться с ней лицом к лицу. Если бы я не смотрел ей в лицо, она бы не заметила, что меня что-то беспокоит. Последнее, что мне было нужно в тот момент, – это заставить ее волноваться и думать, что ей нужно быть еще более осторожной в том, что она делает.

В пятницу утром мужчина на другом конце провода сказал: "Приятных выходных", и это сказало мне, что, чем бы Мэнди ни занималась, это касалось только понедельника и пятницы. Попытки понять, что происходит, сводили меня с ума. Поведение Мэнди по отношению ко мне было таким же, как и с тех пор, как мы начали встречаться. Она была любящей, ласковой, и наша личная жизнь была замечательной. Мы не ссорились уже много лет. Я не мог заметить ничего плохого в наших отношениях. Что, черт возьми, она могла делать такого, что она и тот, с кем она это делала, должны были так бояться позволить мне узнать? Что ж, возможно, я начну получать какие-то ответы в понедельник, когда начну работать во второй половине дня, а Глен приступит к работе над проблемой.

Я думаю, мне удалось пережить выходные, не предупредив Мэнди о том, что не все хорошо. Ей не звонили по утрам, потому что в течение следующих четырех месяцев я буду приходить домой по утрам. Ей нужно было бы либо поговорить с этим мужчиной по телефону в ее офисе, либо по мобильному, либо после того, как я уйду на работу. Я сделал мысленную заметку спросить Хэл, не могли бы мы поставить в ее машину диктофон с голосовым управлением, подобный тому, который она поставила в мою.

**********************************************

Во вторник утром, после того как Мэнди ушла на работу, я просмотрел аудио- и видеозаписи, сделанные в понедельник. На видео не было ничего интересного, но в аудиозаписи кое-что было.

— Привет. Просто проверяю. Это все еще в силе на завтрашний вечер?

— По состоянию на два часа назад. Я действительно не ожидаю, что это будет отменено. Ты уверен, что с твоей стороны все в порядке?

— Проблем быть не должно.

— Лучше бы не было никаких проблем. Мы платим тебе не за то, чтобы у тебя возникали проблемы.

— И у тебя их не будет! – рявкнула на него Мэнди

Они попрощались, повесили трубки и оставили меня думать о чем-то другом. Мэнди платили? Было ли это как-то связано с ее работой?

В среду утром, в 8:13, мой брак распался. Оказалось, что нам не нужен был Глен, чтобы узнать, что задумала Мэнди. Только то, что Хэл подбросил в дом, сделало свое дело.

Как только Мэнди ушла на работу, а я позавтракал, я пошел проверить аудио- и видеозаписи со вторника. На видео с чердака было видно, как Мэнди загружает приемник во что-то похожее на портативный проигрыватель компакт-дисков. Камера в гостиной запечатлела, как Мэнди вошла в комнату с незнакомым мне мужчиной, и они подошли и сели на диван. Мужчина обнял Мэнди и поцеловал ее, а затем спросил, сколько у него времени. Она сказала ему, что ему нужно уйти к одиннадцати, и он сказал, что не думает, что у него будет достаточно времени. Она хихикнула и сказала:

— Ты хочешь сказать, что у тебя все еще что-то осталось после четырех часов, проведенных в твоем гостиничном номере?

— Я никогда не смогу насытиться тобой, и ты это знаешь.

— Я просто не понимаю, почему ты настаиваешь на том, чтобы заняться со мной любовью здесь, в моем доме и на моей кровати.

— Конечно, ты понимаешь, Мэнди. Ты моя, и лучший способ доказать это – видеть тебя здесь, в твоем доме, на твоей кровати, на твоем кухонном столе, на стиральной машине и сушилке. Где угодно.

— Возможно, моему мужу просто есть что сказать о том, кому я принадлежу.

— Да пошел он к черту! Если бы он был достаточно силен, чтобы удержать тебя, меня бы здесь не было.

— Не хочешь ли чего-нибудь выпить? Почему я пытаюсь тебя подготовить?

— Скотч, если у тебя есть.

— Конечно, у меня есть это, милый. Я знала, что ты будешь здесь, поэтому позаботилась о том, чтобы у меня был под рукой скотч твоей марки.

— Ты знала, что я буду здесь?

— Конечно, я знала это, любимый. Я знаю, что ты за человек, и я знала, что рано или поздно ты захочешь, чтобы я была здесь. И не надо мне этой чепухи типа "Я хочу тебя в твоей собственной постели". Ты хочешь, чтобы я была в доме моего мужа и в постели моего мужа. Ты хочешь оставить свой запах в его доме. Взять его жену на его собственной территории и даже не пытайся отрицать это. Устраивайся поудобнее, пока я принесу тебе скотч.

Мэнди вышла из комнаты, а мужчина встал, снял брюки и трусы, а затем снова сел. Он поглаживал свой член, когда вернулась Мэнди и протянула ему его напиток. Когда он сделал глоток скотча, Мэнди опустилась перед ним на колени, наклонила голову и поцеловала головку его члена. Затем она облизала головку и ствол и взяла его в рот. Она обрабатывала его несколько минут, а потом он сказал:

— Нам нужно перейти в спальню, детка.

— Твое желание для меня закон, любимый.

Мэнди встала и направилась в спальню. К тому времени у меня на глазах выступили слезы. Я любил эту женщину. Мэнди была моей жизнью с того дня, как я впервые встретил ее, и все последующие годы я думал, что она испытывает ко мне то же самое. "Твое желание для меня закон"? Я был раздавлен. Я заставил себя наблюдать за тем, что происходило в спальне. Мне понадобится немного стали в моем хребте для того, что должно было произойти, и чем больше я наблюдал, как она предает меня, тем тверже становилась эта сталь.

Я наблюдал, как она легла на спину, улыбнулась ему и широко раздвинула ноги. Я слушал, как она стонала, когда он толкал в нее свой член. Я услышал крики и звуки, которые, как мне казалось, я был единственным, кто когда-либо слышал. Я видел, как он финишировал, вышел из игры, а затем перешел в шестьдесят девятую позицию. Я наблюдал, как они лижут и сосут друг у друга, а потом я наблюдал, как он трахает Мэнди во второй раз. Я слышал, как она сказала ему, что он должен уйти.

— Но почему? Он освободится только в половине двенадцатого и вернется домой только после двенадцати. У нас есть время.

— Нет, мы этого не сделаем. Мне нужно снять эти простыни с кровати и надеть чистые, а потом мне нужно принять душ, прежде чем он вернется домой.

— Не подмывайся. Я хочу думать о том, как он чувствует мою сперму на своем члене.

— О, конечно. И что я ему скажу, когда он спросит, почему моя киска на ощупь как болото? "Ах, это? Это ерунда. Только то, что оставил во мне мой возлюбленный." Я так не думаю.

— Просто скажи ему, что тебе жарко и мокро, потому что ты возбудилась, ожидая, когда он вернется домой.

— Ты действительно хочешь, чтобы я это сделала?

— Безусловно!

Она немного помолчала, а потом сказала: – Хорошо, но если все пойдет плохо, тебе, возможно, придется поддержать меня, когда он меня выгонит.

— Ты сделаешь это?

— Все, что угодно, для тебя, любимый. Ты это знаешь.

— Если он поймет и расколется, ты знаешь о моем неизменном предложении. Я поселю тебя в твоей собственной квартире.

— Это мило, любимый, но тебе действительно нужно идти. Но будь готов к моему звонку, если ему не понравится, как он себя почувствует.

Я мысленно вернулся к предыдущей ночи. Мэнди встретила меня, когда я вошел в дверь. На ней была черная кружевная ночная рубашка, туфли на высоких каблуках и свежий макияж.

— Ты нужен мне, детка. Я возбуждена, как коза, и ты мне нужен. Давай, детка, скорее ложись в кровать.

Она ничем не отличалась от тех случаев, когда я занимался с ней любовью в другие разы, но, не зная, как долго она трахалась со мной, я никак не мог знать, что не был вторым мужчиной за день каждый раз, когда мы ложились вместе в постель. Я вспомнил ее комментарий о "четырех часах в твоем гостиничном номере", и мне стало интересно, сколько раз в неделю она встречалась с кем-нибудь в гостиничном номере, когда должна была работать. Это натолкнуло меня на другую мысль. Она должна была быть на работе, так как же ей удалось отвертеться от этого? Знал ли ее босс, что она делает? Был ли он как-то замешан в этом? Все то, что я должен был бы попросить Глена выяснить.

После просмотра видео я прислушался к телефонному разговору.

— Привет?

— Он ушел.

— Все прошло хорошо?

— Он все еще хочет сделать меня своей любовницей.

— Очень жаль, что мы не можем этого сделать. Это, несомненно, улучшило бы ситуацию.

— Ну, этого не может случиться, и если ты знаешь, что для тебя хорошо, ты позаботишься о том, чтобы этого не случилось.

— Не думаю, что мне нравится тон твоего голоса.

— Крутое дерьмо! Я знаю тебя, и это было бы в твоем стиле – позволить моему мужу узнать, чтобы он выгнал меня, и я была бы свободна быть любовницей Сэма.

— Я бы никогда не сделал ничего подобного.

— Да, ты бы сделал это, и единственное, что останавливает тебя, – это твердое знание того, что я настучу на тебя и на каждого из полудюжины или около того мужчин, о которых ты заставил меня заботиться. Ты разрушаешь мой брак, а я разрушу твой и не забывай об этом!

— Я этого не забуду. Увидимся завтра вечером, – и он повесил трубку.

Теперь мне было о чем подумать еще больше. Это звучало так, как будто Мэнди делала то, что она делала, в знак протеста, но для меня это ничего не значило. Факт в том, что она делала это, и это все, что имело для меня значение. Мужчина, о котором она заботилась предыдущим вечером, был достаточно плох, но, по ее собственным словам, было также "с полдюжины или около того" других. Как долго это продолжалось и почему я ни о чем не догадывался?

Я позвонил Глену, ввел его в курс дела и посоветовал сосредоточиться на мужчине, с которым Мэнди провела день. Он уже знал об этом человеке, так как работал над Мэнди с тех пор, как я начал работать в смене. Он сказал мне, что этот человек, Сэмюэл Биллингс, согласно регистрационной книге отеля, пригласил Мэнди пообедать, а затем вернулся в свой гостиничный номер чуть более чем на четыре часа, а затем последовал за ними до моего дома. Я сказал ему, что Мэнди собиралась встретиться с человеком, который стоял за всем этим в ту ночь, и я сказал ему, что мне нужно все о Сэмюэле Биллингсе, что он сможет мне достать. Я намеревался выяснить, кто были эти "полдюжины или около того", кто заставлял Мэнди делать то, что она делала, а затем я собирался уничтожить их всех.

**************************************

Мэнди снова ждала меня, когда я вернулся домой в тот вечер. Мы дважды занимались сексом (не "занимались любовью", а занимались сексом), прежде чем она прижалась ко мне и заснула. Я лежал, уставившись в потолок, и вспоминал последние пару лет. Насколько я мог видеть, в отношении Мэнди ко мне не произошло никаких изменений. Она была нежной и любящей (или была превосходной актрисой), и наша сексуальная жизнь была такой же хорошей, как и всегда. Я ни за что на свете не смог бы указать на что-то и сказать: – Вот… прямо здесь! Вот тогда-то и началось то, что она делает.

Когда я наконец заснул, голова моя была полна вопросов, на которые у меня не было ответов.

Я подождал час после того, как Мэнди ушла на работу, прежде чем проверить аудио- и видеозапись. Я дал ей час на случай, если она что-то забыла и вернется за этим. На телефонной записи ничего не было, и единственное видео было снято с камеры, которую Глен предложил нам установить на кухне, и с камеры в нашей спальне.

Мэнди и какой-то мужчина вошли на кухню, и Мэнди спросила мужчину, не хочет ли он чего-нибудь выпить, и он сказал, что пива было бы неплохо, если бы оно было у нее. Она принесла ему пива, а себе диетическую колу, а потом села с ним за столик.

— Он у тебя есть? – спросил он.

Она достала из кармана что-то похожее на компакт-диск и подвинула к нему через стол. Он открыл свой портфель, достал конверт и пододвинул его к ней. Она отодвинула его в сторону, наклонилась вперед и сказала:

— И что теперь?

— Он пробудет в городе до субботы. Сегодня вечером у него намечен ужин, но он хочет видеть тебя все остальные вечера, пока он здесь.

— Этого не случится. Выходные дни Роба, пока он работает на смене, – пятница и суббота, так что эти два вечера свободны.

— А ты не могла бы устроить девичник с друзьями или притвориться, что идешь на вечеринку Эйвон?

— Я могла бы, но не буду. Я не собираюсь отказываться от своего времени с Робом.

— Это только на эти выходные. Все остальное достанется твоему мужу.

— Нет, Джон, я не буду этого делать, так что оставь все как есть.

Это был разговор, который я никак не мог осмыслить. Она изменяет мне, но не откажется от нашего совместного времяпрепровождения? В этом не было никакого смысла. Он пожал плечами и встал, и Мэнди проводила его до двери. После того, как он вышел из спальни, камера показала, как Мэнди полезла в свой шкаф с конвертом, который ей дали, и вышла без него. Итак, в моем списке дел, которые нужно было сделать, как только я закончу просматривать аудио и видео, значилось заглянуть в шкаф Мэнди.

Шкаф в нашей спальне на самом деле состоит из двух шкафов. Он проходит по всей длине длинной стороны нашей спальни размером 5 х 7 метров. Внутри, в средней точке, есть стенка, которая делит шкаф на равные половины. Одна сторона – моя гардеробная, а другая – Мэнди. Обычно у меня нет необходимости или причины заходить на половину Мэнди, и на самом деле я не мог вспомнить, когда был там в последний раз.

Я начал свои поиски сразу за дверью и направился к черному ходу. Я ничего не нашел, пока не добрался до самого конца. Там была дюжина коробок для обуви и шляп, а также три передвижных ящика среднего размера, на боках которых волшебным маркером было написано "Мамины вещи". Мать Мэнди скончалась три года назад, и в коробках были вещи ее мамы, с которыми она просто не могла расстаться. В коробках для обуви или шляп ничего не было, но я попал в точку, когда открыл верхнюю коробку с надписью "Мамины вещи".

Там было восемнадцать компакт-дисков с написанными на них именами и датами и четырнадцать конвертов, похожих на тот, который парень Джон подтолкнул к ней через стол прошлым вечером. Я открыл один и обнаружил, что он набит сотенными, пятидесятидолларовыми и двадцатидолларовыми купюрами. Я пересчитал их и обнаружил, что в конверте было шесть тысяч долларов. В следующей коробке я нашел ее косметичку для душа и коллекцию туфель на высоких каблуках "иди трахни меня" и нижнего белья, которое я никогда не видел на ней. Я также нашел презервативы, диафрагму и флакон таблеток "утро после". Все это было хорошо для Мэнди, поскольку я был бесплоден из-за чего-то, чем переболел в детстве: свинки, ветрянки, дифтерии или чего-то в этом роде (и да, я убедился, что Мэнди знала об этом до того, как мы поженились). В третьей коробке действительно были вещи ее матери.

Я пошел, взял ручку и листок бумаги и записал имена, которые были на компакт-дисках, а затем пошел, позвонил Глену и рассказал ему все, что у меня было. Закончив разговор с Гленом, я повесил трубку, вернулся к шкафу Мэнди и пересчитал деньги в конвертах. Самая большая сумма составляла двенадцать тысяч, а самая маленькая – три тысячи. Общая сумма составила семьдесят четыре тысячи долларов. Я записал марку компакт-дисков, а затем взял три из них, спустился вниз и вставил их в проигрыватель компакт-дисков. Это было почти то же самое, что она сделала с Биллингсом. Она отсосала и трахнулась со всеми тремя мужчинами несколько раз, прежде чем сказать им, что им нужно уходить, пока я не вернулся домой.

Я отнес все это обратно наверх и разложил все так, как я это нашел. Я никогда в жизни не поднимал руку на женщину, но если бы Мэнди вошла именно тогда, я не мог бы поклясться, что не причинил бы ей вреда.

Мне удалось взять себя в руки, и к тому времени, когда я уходил на работу, у меня в голове уже сложились приблизительные очертания плана. Чтобы это сработало, мне пришлось бы контролировать себя и притворяться, что все в порядке. Я не мог сделать ничего такого, что заставило бы Мэнди заподозрить меня в малейшей подозрительности. Проблема была в том, что я не знал, смогу ли я это сделать.

****************************************

Ее не было у двери, когда я вернулся домой той ночью, но она проснулась и потянулась к моему члену, когда я лег в постель. Я сказал ей, что слишком устал, чтобы заниматься сексом, и она сказала мне, чтобы я не волновался, что она сделает всю работу сама. Она соскользнула вниз, взяла меня в рот и отсосала. Иногда она глотала, а иногда нет, но в ту ночь она это сделала, а потом придвинулась, прижалась ко мне, прошептала "Я люблю тебя" и снова заснула.

Я лежал, уставившись в потолок, и пытался сложить все это воедино. Все, что она говорила мне и делала со мной, было тем, что сделала бы любящая жена, но как она могла, когда делала то, что делала? Это просто не приравнивалось!

На аудиозаписи "Следующих дней" был звонок парня Джона, чтобы убедиться, что на вечер все в порядке, а затем звонок Мэнди Джону, сообщающий ему, что Биллингс только что ушел и что все прошло хорошо. Видео было почти повторением того, что было в прошлый раз. Начальная работа с сосанием на диване, переход в спальню, трах, за которым следует шестьдесят девятая позиция, еще один трах, а затем отсос в попытке разбудить его еще раз (которая провалилась, и это меня несказанно порадовало) а потом она проводила его до выхода. Она приняла душ, застелила постель, а затем забралась в постель и начала читать книгу, и в этот момент я перестал смотреть.

Произошел интересный диалог. Она раздвинула ноги и ждала его, и пока он раздевался, он сказал:

— Расскажи мне еще раз.

— Сказать тебе что?

— Ты чертовски хорошо знаешь. Как все прошло?

— Тебе особенно приятно осознавать, что мой муж обмакнул свой член в твою сперму?

— Через несколько секунд ты увидишь, насколько это возбуждает.

— Он засунул свой член в мою киску, и он просто проскользнул внутрь до упора, совершенно не сопротивляясь. Я не дала ему шанса спросить меня, почему я такая мокрая. Я застонала и сказала: "О боже, детка, я так возбуждена. Я думала об этом весь день". Я сказала ему, что мне было так жарко при мысли о том, чтобы трахнуть его, что я дважды ходила в ванную, чтобы кончить, но даже этого было недостаточно. Я сказала ему, что воспользовалась своей расческой для волос, когда вернулась домой. – Она хихикнула и сказала: – Я бросила расческу на случай, если он подумает о том, какой я была распущенной.

— Ты гребаная шлюха, – простонал он, забираясь на кровать.

— Есть одна вещь, о которой я не сказала тебе раньше, в твоем гостиничном номере. Он хотел вылизать меня, прежде чем трахнуть, но я не осмелилась ему позволить. Он не глуп. Он лизал меня сотни раз и знает мой вкус. Он бы заметил разницу. Это заводит тебя, любимый? Тебя возбуждает осознание того, что я действительно хотела позволить ему попробовать тебя на вкус?

К тому времени он уже толкал в нее свой член, и ее ноги приподнялись, чтобы обхватить его. – Тебе бы этого хотелось, не так ли? Тебе нравится мысль о том, что мой муж пьет твою сперму, не так ли?

— Ты шлюха! – он стонал, входя в нее, а она смеялась и кричала. – Трахни меня, любимый. Трахни меня жестко.

********************************************

Это был мой первый выходной, так что я был дома, когда Мэнди вернулась с работы. У меня был готов ужин, и она сказала мне, что хочет быстро принять душ перед едой.

— Я провела большую часть дня в прокуренном конференц-зале, и у меня это в волосах и на одежде, и от меня воняет!

Это подсказало мне, что она, вероятно, провела часть дня с Биллингсом или каким-то другим парнем, и ей нужно было смыть с себя его запах, прежде чем я заметил. Вероятно, хотела вытрясти из киски немного спермы, пока она этим занималась. Эта мысль пробудила во мне немного злобы, и я направился в ванную, сбрасывая на ходу одежду. Когда я пришел, она уже была в душе с включенной водой. Ее трусики валялись на полу. Я взглянул на них и увидел, что промежность промокла насквозь.

Она стояла спиной ко мне, а ее ноги были широко раздвинуты, когда она обрабатывала свое влагалище тряпкой. Она, очевидно, не слышала, как я отодвинул занавеску в сторону, забрался внутрь и задернул занавеску. Впервые она поняла, что я здесь, когда я схватил ее за бедра, наклонился вперед, чтобы мои колени не давали ее ногам сомкнуться, а затем я вонзил свой член в ее киску. По чистой случайности я прицелился удачно, и головка моего члена вошла в нее, а затем один хороший толчок, и я скользнул внутрь так глубоко, как только мог. Она была скользкой, и Биллингс исполнил свое желание – мой член пропитался его спермой (по крайней мере, я предположил, что это был Биллингс). Я вспомнил, что она сказала Биллингсу, что я "проскользнул внутрь вообще без сопротивления", и мне стало интересно, помнит ли она этот разговор, когда я так легко проскользнул в нее.

Как только я трахнул ее, Мэнди наклонилась вперед, уперлась руками в стену и раздвинула ноги еще дальше. Она начала стонать и вскрикивать, и я подумал, не думает ли она о том, какую историю могла бы рассказать мне, чтобы скрыть, насколько скользкой была ее пизда.

Я трахал ее жестко и размеренно, пока не кончил, а потом вышел и сказал ей подать мне тряпку для мытья.

— Я позабочусь о твоей спине, пока я здесь.

Пока я тер ей спину, я задавался вопросом, был ли это первый раз, когда я сунул свой член в чужой суп, или она каждый раз принимала душ, прежде чем прийти ко мне. Мы вместе закончили принимать душ, а потом я сказал ей, что собираюсь вымыть голову, пока буду в душе (я заметил, что она не вымыла свою, и именно поэтому она собиралась принять душ в первую очередь – чтобы вывести сигаретный дым из волос – и я подумал, не согласится ли она осознайте это в какой-то момент в течение вечера).

Моя настоящая причина, по которой я позволил ей выйти первой, заключалась в том, чтобы дать ей возможность спрятать свои трусики, и, конечно же, когда я вышел из душа, их уже не было. Я также задавался вопросом, не привыкла ли она настолько к обману, что стала небрежной в своих действиях. Почему она не приняла душ и не привела себя в порядок в гостиничном номере Биллингса? Если она знала, что встретится с ним, почему у нее в сумочке не было запасной пары чистых трусиков? Зачем рисковать, возвращаясь домой только что оттраханной, когда она знала, что я буду дома, когда она туда доберется? Конечно, я редко набрасывался на нее, когда она только возвращалась домой, но иногда я это делал, так зачем рисковать?

За ужином Мэнди спросила: – Что на тебя нашло сегодня вечером?

— Я подумал, что тебе это может понравиться. Ты была готова прошлой ночью, а я не позаботился о тебе.

— Да, ты это сделал. Ты обнимал меня и прижимался ко мне, и мне это было нужно.

— И все же ты меня достала, а я не ответил взаимностью.

— Ты же знаешь, мне нравится брать тебя в рот и доставлять тебе удовольствие. Не должно быть никаких "ты должен делать это со мной, потому что я делаю это с тобой". Я люблю тебя, детка, и мне нравится доставлять тебе удовольствие.

Я ни словом не обмолвился о том, какой скользкой она была, когда я трахал ее в душе, и неудивительно, что она тоже не упомянула об этом.

Мы пережили мои выходные, и я ничем не показал, что она мне нравится. Со своей стороны, она была такой же внимательной и любящей, как всегда. Однажды, когда она подумала, что я дремлю на диване, она подошла, наклонилась и легонько поцеловала меня в лоб, прошептав "Я люблю тебя", а затем вышла на кухню. Я не сомневался, что она говорила серьезно, потому что думала, что я сплю, так что она не стала бы разыгрывать спектакль, но как она могла любить меня и делать то, что делала? Не имело значения, как часто я смотрел на это или под каким углом, это все равно ничего не значило.

Дважды я чуть было не высказал это в открытую, но оба раза останавливался, потому что это означало бы, что я откажусь от своего плана узнать обо всех мужчинах, с которыми она встречалась, и поквитаться с ними. Моя месть была превыше всего, и если бы Мэнди узнала, что я знаю, она, без сомнения, дала бы знать парню Джону, и я потерял бы элемент неожиданности. Я не хотел, чтобы они видели, как это происходит.

*********************************

Единственное видео в понедельник было о том, как Мэнди проверяла приемник перед тем, как лечь спать, но там был звук с прослушиваемого телефона.

— Алло?

— Это я.

— У тебя есть что-нибудь для меня?

— Только то, что произошло с ним в четверг вечером.

— Я заберу его в понедельник. Встретимся за ланчем у Августино, и тогда ты сможешь отдать его мне. Ты готова к среде?

— Такой, какой я всегда буду.

— Что-то не похоже, чтобы ты была в восторге, милая.

— А я должна это сделать?

— Я, конечно, надеюсь, что ты проявляешь к своим кавалерам больше энтузиазма, чем я слышу прямо сейчас.

— Были ли у тебя до сих пор какие-либо жалобы?

— Нет, и я не хочу ничего получать.

— Я устала. Я иду спать, – и она повесила трубку.

Я позвонил Глену и сообщил ему, что Мэнди будет чем-то занята в среду, и он вкратце рассказал мне о том, что ему удалось выяснить о Сэмюэле Биллингсе. Тридцать восемь лет, женат на Кэрол пятнадцать лет и отец Ральфа (13) и Кэти (10). Он был главным специалистом по закупкам в Apollo Industries, компании, которая производила что-то довольно секретное для Министерства обороны США.

Глен стоял возле моего дома, ожидая, когда Джон уйдет после своей встречи с Мэнди, и он последовал за Джоном. Он все еще копал, но смог сообщить мне, что полное имя Джона было Джон Дэвид Гейнор и что он был вице-президентом по продажам и маркетингу корпорации Maxxim, компании, которая занималась разработкой и производством. Глен надеялся, что через пару дней у него будет для меня еще что-нибудь. Я упомянул, что, похоже, Гейнор собирал материал, который он мог использовать для шантажа или принуждения мужчин, с которыми трахалась Мэнди, и что другие имена, которые я ему дал, вероятно, имели какое-то отношение к покупке у Maxxim или продаже им, и это, возможно, могло бы стать отправной точкой в выяснении того, кто они такие.

В среду и снова в четверг Мэнди развлекала мужчину в нашей спальне. Она называла его Фрэнком, и на одном из ее спрятанных компакт-дисков была запись Фрэнка Стемпера. Это было больше похоже на сосание и трах и ничем не отличалось от того, что она делала с Биллингсом.

Я просматривал записи каждое утро, и большая часть того, что я извлек из этого, заключалась в том, что Гейнор позвонил, чтобы убедиться, что накануне вечером все прошло хорошо, и договорился встретиться с Мэнди за ланчем, чтобы она могла передать ему то, что записал приемник. В пятницу утром прослушивание телефонного разговора дало мне кое-что, что я передал Глену. Это было обычное дело до того момента, когда Гейнор сказал:

— Встреча назначена?

— Да. Я отправлюсь на встречу с ним, как только мой муж уйдет на работу.

Мои выходные пролетели быстро, и в понедельник утром Глен сказал мне, что Мэнди вышла из дома через пятнадцать минут после того, как я ушел на работу, и поехала в мотель № 6 на Фергюсон. Она постучала в дверь номера 118, дверь открылась, и она вошла внутрь. За небольшую взятку он получил информацию о том, что комната зарегистрирована на некоего Ретта Бакстера. Бакстер также был одним из имен на секретных записях Мэнди. Мэнди находилась в номере 118 до одиннадцати часов, после чего вышла и поехала домой.

Я обнаружил, что я не такой терпеливый человек, каким всегда себя считал. Моим первоначальным намерением было выяснить, кто были все семеро мужчин, которые трахали Мэнди, а затем найти способ отомстить, но по истечении четырех недель у меня были только Гейнор, Стемпер, Биллингс и Бакстер. Мне надоело слушать аудио и смотреть видео о том, как моя жена предает меня, и я хотел, чтобы это закончилось. Я решил, что пришло время покончить с этим.

Я встретился с адвокатом и оформил документы для развода. Я воспользовался своим компьютером, чтобы записать копии секретных компакт-дисков Мэнди, а затем подождал, пока мой адвокат не сказал мне, что все на месте. В четверг, 5 мая, в одиннадцать десять к Мэнди на ее работе подошел мужчина и спросил, не Аманда ли она Хейт, и когда она ответила "да", он вручил ей конверт и сказал: – Вас обслужили.

Когда Мэнди открыла свой конверт, она обнаружила, что в дополнение к иску о разводе на основании супружеской неверности на нее также был наложен запретительный судебный приказ, удерживающий ее на расстоянии не менее 150 метров от меня и дома. Единственный способ, которым ее впустили бы в дом, – это если бы она организовала посещение под наблюдением суда, чтобы забрать свои вещи. Я также приложил записку, в которой говорилось, что она может позвонить и оставить сообщение на автоответчике, сообщив мне, что она хотела бы положить в мешки для мусора и вынести за 150 метров от дома. Я также сказал ей, чтобы она не утруждала себя попытками позвонить мне на домашний телефон или на сотовый, поскольку у меня не было абсолютно никакого интереса разговаривать с ней. Конечно, это была ложь. Я хотел знать, что, черт возьми, происходило, но я хотел, чтобы она немного попотела, прежде чем мы сядем и поговорим.

В то же самое время, когда обслуживали Мэнди, плюс-минус пять минут, Гейнор, Биллингсу, Бакстеру и Стемперу вручали бумаги, информирующие их о том, что на них подан иск за отчуждение чувств. Также в это же время специальные посыльные доставляли посылки женам Гейнор, Биллингс, Стемпер и невесте Бакстера.

Утро, когда оформлялись все документы, было для меня напряженным. Я отдал Хэлу и Глену все оборудование для наблюдения, которое Мэнди и Гейнор разместили в доме, и они были заняты его демонтажем. Там был слесарь, менявший все замки в доме, а человек из "Терминекса" разбрасывал приманку для муравьев по периметру дома. И, конечно, Мэнди проигнорировала мою записку, и мой сотовый начал пищать каждые четыре или пять минут, а между этими звонками зазвонил домашний телефон, и я услышал, как включился автоответчик.

— Роб? Ты там? Возьми трубку, Роб. Давай, Роб, нам нужно поговорить.

Я проигнорировал оба телефона.

Несмотря на то, что Хэл и Глен убрали все устройства, которые Мэнди и Гейнор установили в доме, я попросил их оставить то, что они положили. Я игнорировал попытки Мэнди связаться со мной и ждал того, что, как я знал, произойдет дальше. Я знал, что Мэнди проигнорирует судебный запрет точно так же, как она проигнорировала мою записку с просьбой не утруждать себя звонками мне.

Конечно же, когда я пришел домой с работы в воскресенье вечером и просмотрел видеозаписи, камера на кухне показала, как Мэнди входит на кухню через дверь, ведущую в подвал. Камера в спальне показала, как она зашла в свой шкаф, а затем вышла оттуда с выражением на лице, которое могло убить. Наверное, расстроилась из-за того, что там не было ее дисков и семидесяти четырех тысяч долларов. Камера на чердаке показала, как она высунула голову из люка и увидела, что цифровой диктофон Hallman XK116 исчез. Я спустился в подвал и увидел, что одно из окон выбито, позвонил в полицию и сообщил о взломе. Я отдал им копии записей из моей "системы безопасности" и сказал, что у меня пропали три кредитные карточки, тысяча долларов наличными и мой "Смит-и-Вессон" 38-го калибра. Специально. Ложь, конечно, но я хотел как можно больше усложнить жизнь Мэнди.

Я небрежно прокомментировал тот факт, что не мог понять, почему она взяла револьвер, а потом я вдруг сказал: – О черт!, – и один из детективов спросил: – Что?

— Она не очень-то рада нашему разводу. Вы же не думаете, что она…? Нет, она бы этого не сделала. По крайней мере, я не думаю, что она бы это сделала. Как вы думаете, может быть, мне стоит купить пуленепробиваемый жилет?

Я сказал им, где она работает, и в девять утра они арестовали ее на глазах у ее коллег по работе. Ей были предъявлены обвинения во взломе и проникновении, краже и в качестве отдельного пункта обвинения в краже – хищении огнестрельного оружия – и нарушении судебного запрета. Ее отец внес за нее залог, и когда я в тот вечер вернулся домой с работы, на автоответчике было сообщение от Мэнди. Коротко и по существу: – Ты ублюдок! – Я улыбнулся, удаляя его.

**********************************************

Я намеревался взять то, что у меня было, и пойти к президенту и генеральному директору Maxxim и спросить его, известно ли ему о деятельности Гейнора, но потом решил этого не делать. Я подавал в суд на Гейнора, и лишение его работы означало бы для него потерю дохода, поэтому я решил подождать, пока иск не будет урегулирован, прежде чем делать это.

Мэнди звонила мне по два-три раза в день, но я не отвечал ни на один из них. Она присылала мне письма, и я возвращал их ей нераспечатанными. Она сидела на капоте моей машины на стоянке у "Ангара" и ждала, пока я выйду, поэтому я доехал на служебном автобусе до терминала, а оттуда взял такси домой.

В течение следующего месяца я слышал, как все члены семьи с обеих сторон говорили мне, что я был несправедлив, не разговаривая с Мэнди, и я сказал им всем то же самое. Она изменяла мне с семью разными мужчинами, попалась, и нам не о чем было говорить. Изменив мне, она лишилась всякого права общаться со мной. Я бы сел с ней рядом и позволил ей выговориться, но это было бы в то время, которое выбирал бы я, а не она.

Откровенно говоря, я хотел, чтобы она страдала. Тот факт, что я тоже страдал, не имел для меня особого значения. Проблема была в том, что я любил ее. Даже зная, что она сделала, я любил ее. Проблема усугублялась тем фактом, что я действительно верил, что она любит меня. Чего я никак не мог взять в толк, так это как она могла любить меня и делать то, что она сделала? Судя по спрятанным дискам, за последние полтора года у нее была сексуальная близость по меньшей мере с семью разными мужчинами. Мужчины, которых она трахала, а потом приходила ко мне домой, все еще чувствуя их вонь на себе. О, я знаю, что она, вероятно, приняла душ перед тем, как прийти ко мне, но их руки были на ней, а их члены были в ней, и душ не мог этого устранить. Она, должно быть, думала об этих руках и членах, когда прижималась ко мне, даже если это было только для того, чтобы думать, что она рада прижиматься ко мне, а не лежать под ними. Они должны были быть у нее на уме, когда она была со мной.

**********************************************

Я не вращался в тех же общественных или деловых кругах, что Гейнор, Биллингс, Бакстер или Стемпер, поэтому я понятия не имел, как у них обстоят дела с женами и невестами, но мой адвокат сообщил мне, что их адвокаты связывались с ним. Гейнор и Бакстер все отрицали и сказали, что обратятся в суд и попытают счастья. Биллингс и Стемпер предложили урегулировать дело во внесудебном порядке, и я сказал своему адвокату, чтобы он шел вперед и улаживал дело. Я не хотел затяжной судебной тяжбы. Я просто хотел причинить боль этим ублюдкам.

Я отправил записку Бакстеру и сообщил ему, что, хотя я позаботился о том, чтобы его жена знала, чем он занимался с моей, я еще не поделился этой информацией с его работодателем, но это может измениться в любой момент. Через два дня он предложил уладить дело. Оставался Гейнор. Он был тем человеком, который дергал за ниточки. Так сказать, сутенер Мэнди, и он был тем, кому я действительно хотел причинить боль. Но все, что у меня было на него, – это несколько записанных на пленку разговоров и видеозапись, на которой он сидит за нашим кухонным столом, передает Мэнди конверт и получает от нее диск. Чтобы заполучить его, мне понадобится гораздо больше, и было только одно место, где я мог это достать.

Когда Мэнди позвонила в следующий раз, я ответил на звонок.

— Алло?

— Роб, это Мэнди.

— Да?

— Как ты?

— Бывало и лучше, но не в последнее время.

— Я бы хотела поговорить с тобой, Роб.

— О чем?

— О том бардаке, в котором мы оказались.

— Что бы это могло быть за безобразие, Аманда? Я отделил себя от того бардака, который ты устроила в моей жизни.

— Пожалуйста, Роб, я люблю тебя. Мне нужно объяснить, что происходило. Это было не то, что ты думаешь. Пожалуйста, Роб, пожалуйста, позволь мне поговорить с тобой.

Я дал ей около пяти секунд помолчать, а затем сказал: – Хорошо, Аманда. Дома в семь вечера, но у меня будут кое-какие вопросы, и мне лучше получить честные ответы. В первый раз, когда я даже подумаю, что ты не честна со мной, ты выйдешь за дверь, и следующего раза не будет. У тебя есть один шанс, и сегодня все. Ты понимаешь?

— Да. Я не буду лгать тебе, Роб, обещаю.

— Будет ли это чем-то похоже на обещание, которое ты дала мне, когда мы поженились? Знаешь, то, где ты обещала быть мне верной?

— Мне жаль, Роб. Наверное, я это заслужила, но неправды не будет. Увидимся вечером. До свидания.

Она припарковалась перед домом без двадцати семь. Я не знаю, сидела ли она там, пытаясь набраться смелости встретиться со мной лицом к лицу, или она чувствовала, что, поскольку я сказал "семь", ей лучше следовать моим инструкциям до буквы, и не хотела опаздывать ни на минуту. Что я точно знаю, так это то, что смотреть, как она подходит к дому, было больно. Она была так же прекрасна, как всегда, и разлука с ней убивала меня.

Она позвонила в дверь ровно в семь. Я впустил ее и сказал, что мы воспользуемся кухней. Когда мы добрались туда, я указал на стул и сказал:

— Ты сядь там, а я сяду вот здесь, где сидел Гейнор, когда ты отдала ему запись, а он отдал тебе конверт с деньгами.

Я увидел выражение ее лица, когда сказал это, и пояснил: – Ты была не единственной, у кого в доме были скрытые камеры. Это должно сказать тебе, что я знаю гораздо больше, чем ты думаешь. У меня есть способ узнать, если ты попытаешься незаметно солгать мне.

— Я же сказала тебе, Роб, никакой лжи, и я не шутила.

Я положил диктофон на стол перед собой, нажал кнопку записи и сказал: – Хорошо, Аманда, ты созвала эту встречу.

Она посмотрела на меня и мгновение молчала, а затем сказала: – Мне нужно, чтобы ты знал одну вещь, Роб. Мне нужно, чтобы ты знал, что я люблю тебя. Я люблю тебя всем сердцем и душой, и я бы все отдала, если бы могла просто вернуться в прошлое и кое-что изменить. Я действительно люблю тебя, Роб, и все, что случилось, произошло не из-за того, что ты сделал или не сделал не так. Я сделала то, что сделала, не потому, что разлюбила тебя. Я сделала это потому, что люблю тебя так сильно, что мне невыносима мысль о том, что я могу потерять тебя.

Я просто сидел там и слушал, молча глядя на нее.

— То, что я сделала, Роб, я сделала потому, что меня заставили это сделать шантажом.

Она увидела, что я готовлюсь открыть рот, подняла руку и сказала:

— Пожалуйста, позволь мне разобраться, Роб. Это самое трудное, что мне когда-либо приходилось делать, поэтому, пожалуйста, позволь мне все рассказать, прежде чем ты что-нибудь скажешь. Когда я закончу, я отвечу на любые твои вопросы, но, пожалуйста, позволь мне сначала все рассказать.

Она секунду смотрела на меня, а затем спросила: – Можно мне бокал вина? Это поможет мне успокоить нервы. – Я открыл бутылку белого вина и поставил ее вместе с бокалом перед ней, а затем сел и стал ждать. Она налила немного вина в свой бокал, сделала глоток и затем рассказала мне эту историю.

Это случилось во время моей рабочей смены почти два года назад. Компания, в которой она работала, устраивала вечеринку с коктейлями для своих клиентов, и поскольку я работал, босс Мэнди спросил ее, не согласится ли она выступить в роли хозяйки. Поскольку меня не было дома до полуночи, Мэнди сказала, что сделает это сама. В дополнение к одному из больших залов отеля Hyatt Regency ее компания также подготовила гостиничный номер. Первые пару часов прошли без происшествий, а потом Мэнди начала чувствовать себя странно. Она чувствовала себя немного дезориентированной и одурманенной, и ее босс велел ей подняться в гостиничный номер и прилечь. Она не помнила следующую часть, но знала, что это произошло, потому что ей показали видео.

Фил, ее босс, поднялся проведать ее, и когда он наклонился, чтобы спросить, все ли с ней в порядке, она схватила его за галстук и повалила на кровать. Она перекатилась на него и поцеловала, а потом расстегнула молнию на его ширинке и легла на него сверху.

Я знал Фила, и он мне нравился. Я знал его достаточно хорошо, чтобы понимать, что он никогда бы не стал приставать к Мэнди, но я также знал, что он не стал бы отбиваться от нее, если бы она была агрессором. Как бы то ни было, она отсосала ему член, стянула с него штаны и села на него верхом. Он кончил. Она жестко отсосала ему, и он снова трахнул ее. Она попыталась опуститься на него и поднять в третий раз, но он оттолкнул ее и сказал, что ему нужно позаботиться о своих гостях. Не успел Фил выйти за дверь, как вошел Бакстер, а после Бакстера появились трое незнакомых ей мужчин. К тому времени, когда Бакстер занимался с ней во второй раз, она начала осознавать, что происходит, но не могла остановить это, и к тому времени, когда остальные трое вернулись на несколько секунд, она уже была страстной участницей.

— Это было в ту ночь, когда Фил позвонил тебе и сказал, что компания поселила меня в комнате, потому что им показалось, что я слишком много выпила.

Бакстер и трое мужчин по очереди следили за ней примерно до двух часов ночи, а затем ушли. На следующее утро Аманда проснулась с больной головой, очень воспаленной киской и всем телом, которое болело. Она привела себя в порядок и принялась за работу. Она еще не видела видео, поэтому не знала о Филе и задавалась вопросом, почему он избегал ее весь день. Она действительно знала, что ее трахнули четверо мужчин, которых она не знала, и когда она пришла домой с работы в тот вечер, она была полна решимости рассказать мне, что произошло, но как только она увидела меня, у нее сдали нервы.

На следующее утро она отправилась на работу, полная решимости набраться смелости и встретиться со мной лицом к лицу, когда вернется домой вечером, но в половине двенадцатого Фил вызвал ее к себе в кабинет, и там был Джон Гейнор. Она знала, что Гейнор вел много дел с компанией, но не понимала, насколько он важен, пока Фил не сказал:

— Джону нужно кое о чем с тобой поговорить. Почему бы тебе не пообедать подольше?

Она не могла понять, о чем Гейнор хотел с ней поговорить, но все стало ясно, когда они добрались до ресторана. Он подвинул к ней через стол полдюжины фотографий и небрежно спросил, что бы я подумал, если бы получил копии или, может быть, даже копию видео.

— Я не могла позволить тебе увидеть эти фотографии, и если бы было видео, оно могло бы быть только в десять раз хуже, чем фотографии. Даже мне казалось, что мне это нравится, и я знала, что сделала это не нарочно.

Позже она узнала, что Бакстер сказал Гейнору, что хотел бы трахнуть Мэнди, и Гейнор спросил, чего бы это стоило, чтобы иметь возможность это сделать. Бакстер сказал, что ради чего-то столь милого, как Мэнди, он отдал бы весь свой бизнес Maxxim, а не только часть. Гейнор сказал: – Договорились!

Гейнор подсунул Мэнди "коктейль для изнасилования на свидании", очевидно, он часто это делал, и у него всегда было немного в машине, портфеле или кармане. Когда Фил велел Мэнди подняться в гостиничный номер, Гейнор сказал, что поднимается в свой номер, и предложил проводить Мэнди до номера и убедиться, что она нормально добралась.

Он уложил Мэнди на кровать, а затем поспешил наверх, в комнату, которую уже снял. Он планировал свести покупателя из другой компании с проституткой и записать это на пленку. Он поспешил в номер, взял фотоаппарат и отнес его обратно в гостиничный номер. Он спрятал камеру, включил ее и пошел за Бакстером. К тому времени, когда он вернулся в комнату, Мэнди и Фил уже были там.

Сделка была простой. Гейнор нуждался в одолжении, и если бы Мэнди согласилась это сделать, он отдал бы ей фотографии и видео. Услуга заключалась в том, что он провел день с одним из своих клиентов. Она должна была, просто обязана была получить эти фотографии и прилагавшееся к ним видео, и, учитывая то, через что она уже прошла, что было еще одним? Еще один, и она ушла бы с молотка. Она все равно рассказала бы мне, что произошло, но немного смягчила бы это – например, возможно, ограничилась бы рассказом о Бакстере, – но самое главное заключалось в том, что я никогда не увижу фотографии и видео.

Она согласилась оказать одноразовую услугу. Она провела вторую половину дня в гостиничном номере с его клиентом, и Гейнор отдал ей фотографии и видеозапись с коктейльной вечеринки. Она уничтожила их, а затем начала набираться смелости, чтобы встретиться со мной лицом к лицу и рассказать о вечеринке с коктейлями и о том, что произошло. В ту ночь я работал сверхурочно, так что ее признание пришлось бы отложить до следующего дня. На следующий день Гейнор позвонил ей и сказал, что ему нужна еще одна услуга. У него был еще один клиент, о котором нужно было позаботиться. Она посмеялась над ним и сказала, чтобы он ни в коем случае не забывал об этом. Теперь, когда у нее были фотографии и видео, он не имел над ней никакой власти. Тогда Гейнор сказал ей, что да, у нее действительно были оригиналы, но у него были копии, и у него также была запись, которую он сделал с ней, когда она ухаживала за его клиентом накануне днем.

С тех пор она стала шлюхой Гейнора. Чтобы предотвратить любую попытку, которую она могла бы позже предпринять против него, обратившись к властям из-за того, что он шантажировал ее, он начал платить ей комиссионные с продаж, что произошло после того, как она позаботилась об одном из его "друзей", и он сделал это в своей съемной квартире, поэтому он заснял, как она берет деньги и кладет их в свою сумочку.

Обстановка в нашем доме преследовала двойную цель. Во-первых, чтобы записывать ее встречи дома, а во-вторых, Гейнор хотел приглядывать за мной, чтобы узнать, не заподозрю ли я чего-нибудь и не начну ли проверять Мэнди. У него с ней были хорошие отношения, особенно с такими парнями, как Бакстер и Биллингс, которые продолжали возвращаться за добавкой, и он не хотел их терять, поэтому присматривал за мной, чтобы адаптироваться, если я начну что-то подозревать.

Мэнди наконец осознала тот факт, что если он мог использовать кассеты против нее, то и она могла использовать их против него, и она начала делать две копии всего, что снимала с приемного устройства. Она оставила один набор для себя, и когда придет время, она собиралась сказать Гейнору "больше никаких", а когда он пригрозил ей показать мне записи, она сказала ему, что, если он это сделает, она настучит на него каждому парню, с которым он заставлял ее заниматься сексом.

— И когда это должно было произойти?

— Как только у меня появилось бы сто тысяч долларов. Я собиралась рассказать тебе, что я сделала, и хотела иметь достаточно денег, чтобы вернуться, если ты меня вышвырнешь.

— Если я вышвырну тебя вон? Ты думала, что, может быть, я этого не сделаю?

— Я надеялась, что ты сможешь полюбить меня так же сильно, как я люблю тебя, и ты поймешь, почему я сделала то, что сделала. Я не хотела терять тебя, Роб, и я все равно не могла понять, что я бы этого не сделала, если бы ты когда-нибудь увидел ту видеокассету. У меня не было выбора, Роб. Я не осмеливалась рисковать, что ты останешься со мной после просмотра видео. Я не была уверена в исходе, если бы просто призналась на вечеринке с коктейлями, но без видео я подумала, что, возможно, у меня просто есть шанс. У меня вообще не было бы никаких шансов, если бы ты увидел меня с Бакстером и теми другими.

— Сколько раз тебе пришлось уговаривать Фила, чтобы он отпустил тебя на все это время поиграть в отелях?

— Единственный раз, когда я что-то делала с Филом, был вечер вечеринки. Он давал мне оплачиваемый отпуск в любое время, когда Гейнор говорил, что я ему нужна. На самом деле он этого не хотел, но Гейнор показал ему фотографии, где мы с Филом занимаемся этим, и намекнул, что было бы очень жаль, если бы жена Фила получила видео.

— Я полагаю, Фил уволит тебя теперь, когда я всех предупредил.

— Нет. Мы с Филом кое о чем поговорили, и мы оба затаили дыхание, чтобы посмотреть, что может сделать Гейнор. Он больше не может причинить мне боль, и у него нет причин причинять боль Филу. Но кто может сказать наверняка? Фил знает, что в тот вечер я была сама не своя, так что мы смогли вернуться к хорошим отношениям.

— И это все? Что-нибудь еще, прежде чем ты уйдешь?

Она колебалась несколько секунд, а затем сказала. – Я надеялась, что смогу убедить тебя отдать мне деньги, которые ты взял из моего шкафа. Теперь, когда ты меня выгнал, я могла бы этим воспользоваться.

— Извини, но тебе просто придется считать это ценой, которую ты заплатила за то, что ударила меня ножом в спину. Я мог бы подумать о том, чтобы отдать тебе часть денег, если ты согласишься свидетельствовать против него, если я в конечном итоге подам на него в суд.

— Конечно, я сделаю это. И я сделаю это бесплатно.

— Я дам тебе знать, – и я встал, давая понять, что, насколько я понимаю, ее визит окончен.

Она подняла на меня глаза. – Неужели нет никаких шансов, Роб? Неужели нет ни малейшего шанса, что мы сможем справиться с этим и остаться вместе? Я люблю тебя, Роб. Бог знает, что я люблю.

— Я не могу понять, как Аманда. Возможно, был бы шанс, если бы ты рассказала мне о вечеринке с коктейлями сразу после того, как это произошло, но теперь, спустя все эти месяцы и всех этих мужчин? Я не понимаю, как это сделать.

У нее были слезы на глазах, когда я провожал ее до двери, и в моих тоже были слезы, когда я смотрел, как она уезжает.

********************************************

На следующий день я отправился в городской офисный комплекс Maxxim и направился в офис Гейнора. Я прошел прямо мимо его секретарши, которая вскочила и сказала мне, что я не могу войти. Я улыбнулся ей и сказал:

— Все в порядке, милая. Он ждет меня.

Когда я вошел, он сидел за своим столом и читал какие-то бумаги. Он поднял глаза, и я увидел, как на его лице отразилось узнавание.

— Мистер Гейнор, я полагаю, – сказал я, – я муж Мэнди, но я полагаю, что вы уже знаете это.

Он начал вставать, и я сказал: – Не нужно вставать. Я не пробуду здесь так долго.

Я бросил конверт ему на стол и сказал: – Вы были не единственным, у кого в моем доме были скрытые камеры. В этом конверте вы найдете четыре вещи. Одно из них – копия видеозаписи, на которой вы передаете моей будущей бывшей жене конверт с деньгами в обмен на запись ее вечера с Биллингсом. Второй предмет – копия записи того вечера с Биллингсом. Это просто для того, чтобы вы знали, что Аманда сама сделала копию всего, что вы заставляли ее делать в нашем доме, чтобы ваши скрытые камеры могли это записать. Пункт номер три – это выдержки из записи, которую Аманда сделала для меня прошлым вечером, и эти выдержки дадут вам знать, что она согласилась свидетельствовать против вас, если дело дойдет до суда, а именно так все и закончится, если вы не воспользуетесь четвертым пунктом, который является карточкой моего адвоката. На нем есть номер телефона. Я бы настоятельно посоветовал вам позвонить ему и сообщить, что вы собираетесь урегулировать судебный иск, который я подаю против вас. Если вы не сделаете этот звонок, я выложу все, что у меня есть, на стол окружного прокурора в ближайшую пятницу.

Я повернулся, чтобы выйти из офиса, и, дойдя до двери, обернулся к нему и сказал: – Привет, у тебя сегодня прекрасный день, – а затем ушел.

На следующий день мне позвонил мой адвокат и сообщил, что Гейнор позвонил ему и согласился уладить дело во внесудебном порядке. Я подождал, пока все чеки будут проверены и пыль осядет, а затем сделал шесть копий всего, что у меня было, и отправил один комплект президенту и генеральному директору Maxxim и по одному экземпляру каждому совету директоров из пяти человек. Три дня спустя мне позвонил очень разозленный (и, как оказалось, недавно безработный) человек. Джон Гейнор.

— Ты гребаный ублюдок! Ты сказал, что если я соглашусь, ты ничего не будешь делать.

— Нет, это не то, что я сказал. Я сказал, что если вы согласитесь, я не передам это окружному прокурору, чтобы он мог выдвинуть против вас уголовные обвинения. Я ничего не говорил о том, что не скажу вашему боссу. И просто, чтобы вы знали: все дело в мести. Вы трахнули меня, и я поквитался.

Я повесил трубку, и Мэнди спросила: – Кто это был?

— Твой бывший сутенер. Он расстроен, потому что каким-то образом его босс узнал, чем он занимается, и это так сильно расстроило его, что он уволил Гейнора.

********************************************

Да, Мэнди вернулась в дом. Не вернула мое расположение, но вернулась в дом. Она будет спать в гостевой спальне, пока мы не посмотрим, сможем ли все вернуть на свои места. Я совсем не уверен, что мы сможем это сделать. Я действительно люблю ее, и я действительно верю, что она любит меня, поэтому я готов попробовать, но я не знаю, будет ли этой любви достаточно. Есть проблемы, которые необходимо решить, и доверие – одна из них. Одна из других заключается в том, что Мэнди была права, когда сказала, что, по ее мнению, у нас может быть шанс, если я никогда не увижу ее видео, снятое на той вечеринке с коктейлями. Я никогда не видел это видео, но я просмотрел все остальные видео, которые она прятала в своем шкафу, и образы Мэнди с другими мужчинами запечатлелись в моем мозгу, и каждый раз, когда я смотрю на Мэнди, они начинают проигрываться в моей голове.

Я сказал ей, что попробую, и я это сделаю. Я буду очень стараться, но я не даю никаких обещаний.

Конец.

P.S. Дорогой читатель! Понравилось? Если да – пожалуйста, перечислите 10 рублей на карту № 2202200858517376. Вас это сильно по карману не ударит, а для меня это единственный источник дохода. Заранее благодарен. Ваш ЛюбительКлубнички.