ИСТОРИЯ ОКСАНЫ. ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ПОБЕГ

— Бежать? Куда бежать? – тихо спрашивает Оксана, она все ещё не может осознать то, что есть возможность спасения из этого кошмара.

— Мы пока никуда не бежим, мы просто бежим. Бежим отсюда, как раз время, сейчас почти все разъехались, остался только Аяз, охрана, да прислуга, – отвечает Костик, мощными кусачками перекусывает дужку замка на ошейнике, и, не обращая внимания на обнаженное тело девушки, вываливает на кровать из пакета одежду.

— Костя…

— Оксана, быстро одевайся, одёжка не твоя, твою всю испачкали, её носить нельзя. Я купил новую, должна тебе подойти. Кроссовки твои. Я нашел твои документы, сумочку, кошелек, все в кладовке валялось. Вот телефона твоего нет… И черт с ним.

Оксана быстро одевается, обувает кроссовки, Костя терпеливо ждет её. Они уже подходят к двери, когда она распахивается и в комнатку входит Аяз. Не удержался мальчишечка, решил нарушить запрет Деда и наведаться к Оксане, видать, очень ему «сладенького» захотелось. Видя Костю и Оксану, он уже собирается заорать, но Костя наносит ему мощный удар в солнечное сплетение и двоюродный брат валится на пол, как подкошенный, беззвучно, как рыба, открывая рот. Константин сталкивает с ног Аяза ботинки и носки, из которых умелыми движениями рук делает кляп, который запихивает двоюродному брату в рот, потом, для того, чтобы родственничек не вытолкнул кляп изо рта, использует скотч, обматывая его вокруг головы. Интересно, как он его отдирать от волос будет… Аяз лежит на полу и тихо стонет, Олеся во все глаза смотрит на происходящее. Костя тем временем пластиковыми стяжками связывает брату руки за спиной, потом связывает ноги. Аяз, тем временем, потихоньку приходит в себя, Константин замечает это и мощным ударом в челюсть отправляет «братишку» в бессознательное состояние, после чего Костя надевает на его шею ошейник, запирает его стяжкой и начинает ревизию карманов нового обитателя «темницы». Он обшаривает карманы брата, достает телефон, который тут же отключает, бумажник, из которого извлекает наличные, банковские карты, ключи от автомобиля.

— Братик, это ты очень удачно зашел, – ерничает Костя. Оксана подходит к мучителю и бьет его ногой по лицу.

— Тише, тише, нос ему не сломай, а то он может задохнуться, у него ведь рот занят, – предупреждает Костик, девушка кивает в ответ и следующий удар её ноги летит в пах. Второй удар, третий. Она вкладывает в эти удары всю ненависть к этому человеку. Она мстит ему за всю ту боль, за все те унижения, которые ей пришлось перенести, за ошейник, за эти чертовы миски с собачьим кормом, за публичное обнажение перед толпой мужиков, за пережитые страх и голод. И за самое тяжелое и страшное – за жажду. Ту жажду, которая уничтожает разум человека и бросает его в пасть безумия. Костя с трудом оттаскивает Оксану от Аяза.

— Все, хватит развлекаться, Оксана, нам пора.

Они выходят из комнатки, Костя запирает дверь на замок и тащит её по темным коридорам. Иногда Оксане кажется, что они заблудились, но вот они выходят в подземный гараж, в котором стоит несколько машин. Две шикарных иномарки, представительского класса и невзрачный ВАЗ 2170, которому её подводит Костя. Он открывает одну из дверей, достает небольшой рюкзак, хватает девушку за руку и ведет её к одной из иномарок, открывает переднюю пассажирскую дверь, усаживает девушку в салон, прыгает за руль и заводит мощный двигатель машины.

— Всегда хотел прокатиться на такой. Это хорошо, что братик зашел попрощаться с нами, а то бы пришлось выбираться отсюда на моём корыте и тебе бы пришлось ехать в багажнике, они бы меня обязательно остановили. А вот его машину на КПП пропустят без вопросов, все остекление машины затонировано, кто в ней едет нихрена не видно. К тому же ночь. Всё, «поскакали». Времени у нас нет, скоро они очухаются. Представляю себе, в каком бешенстве будет старый козел!

Оксана хихикнула, представив себе эту картину. Скандал будет еще тот, однозначно. Этот самый «старый козел» думал, что все, дело, что называется, в шляпе, а тут такой афронт, упорхнула птичка из клетки.

Они выехали из гаража, долго ехали по парку, затем подъехали к КПП и их действительно пропустили без всяких проверок. Затем была получасовая поездка к городу, где Костя обналичил карты брата, поле чего они бросили машину, оставив дверь водителя приоткрытой. Ключи были в замке зажигания, номера сняты. Учитывая, что это не самый хороший район города, через час её уже будут разбирать на запчасти. Еще через полчаса они выезжали из двора неприметного домика, который арендовал Костя. Машина была куплена на имя другого человека, он управлял ею на основании обычной, не нотариальной доверенности.

— Костя, может ты скажешь, наконец, куда мы едем?

— Для начала мы бежим из страны.

— Куда? В Австралию?

— Нет. Не в Австралию, значительно ближе. Я везу тебя домой. К тебе домой.

— Костя, это безумие, они знают, где я живу, в прошлый раз они меня поймали около дома, они придут ко мне опять и…

— Ты меня не поняла. Ты едешь в свой настоящий дом. Я везу тебя к твоему отцу. Я знаю кто он.

ДЕД

Глава семейства в гневе был страшен. Нет, он не орал на всех, выпучив глаза и надувая вены на шее, не носился по особняку, ломая мебель, разбивая зеркала и избивая слуг. Нет. Внешне он был вполне себе спокоен, но окружающие своей кожей ощущали исходящие от него волны гнева и ярости. Суд проходит в подземном гараже. Дед сидит на стуле, за его спиной вооруженные телохранители, перед ним на расстеленной полиэтиленовой пленке стоят на коленях три человека из охраны поместья. Один из них следил за мониторами камер, два других дежурили на КПП.

— Почему камеры были отключены? Почему ты не поднял тревогу? – задает вопрос Дед.

— Эфенди… скорее всего, их отключил Ублюдок, – отвечает ответственный за видеонаблюдение в ту смену, когда Тварь совершила побег.

— Вот как… и как же он вошел в помещение поста? Ведь дверь должна быть постоянно закрыта.

— Я… я не закрыл дверь… забыл… он вошел и ударил меня электрошокером… простите меня, эфенди – опускает голову мужчина.

— С этим ясно, – резюмирует Дед, – идем дальше. Почему вы не проверили машину, выезжающую из поместья?

— Это была машина эфенди Аяза, мы её никогда не проверяем. Как и машину его старшего брата.

— Но по инструкции были должны проверить, ведь правда? Мою машину вы проверяете… Значит, когда я не вижу, вы идете на нарушения?

— Да, эфенди, простите нас эфенди – отвечает старший смены КПП.

— Подвожу итог. Тварь сбежала, мой внук мается с распухшими яйцами и сломанной челюстью. Ну и минус три зуба у него. Про уязвлённое самолюбия внука я промолчу… И про машину умолчу, шайтан с этим железом. Аббас…

Вперед выходит мужчина с пистолетом в руке, звучат приглушенные выстрелы и казненные, с прострелянными головами, валятся на пленку.

— Избавьтесь от этого мусора, – отдает приказ Дед.

— Слушаюсь, эфенди, – отвечает Аббас. Трупы уносят, Дед сидит некоторое время, закрыв глаза и не шевелясь.

— Сколько у них форы?

— Двенадцать часов, эфенди, – отвечает Аббас.

— Найдите их. Тратьте любые деньги, задействуйте всех, кого только можно. Берите их только живыми и никак иначе. Обложите со всех сторон. Девка теперь побиванием камнями не отделается. Я её на кол посажу, будет несколько суток подыхать. А этот… С этого снимут кожу и посадят на кол рядом с ней. Все! Идите! Работайте…

— Эфенди, Ублюдок знает, кто её отец. Он может попробовать…

— Я понял тебя. Отправь людей к её отцу, пусть попробуют перехватить их, если они сунутся к нему. Пусть не лезут к нему близко, пусть попробуют перехватить на подходе.

— Эфенди, это не наша земля, там наши возможности…

— И все же попробуйте. Если они проявятся там, то разрешаю их не тащить сюда, а просто убить.

Дед остается один. Планы мести Врагу рушатся. Он до сих пор помнит тот день, когда увидел замороженное до состояния льда, распухшее от разложения, тело своего сына. Младшего сына, своего любимчика. Тогда над этим телом он поклялся отомстить. Он долго искал слабое место, куда можно было бы нанести удар, и нашел его. Дочь врага. Дочь врага не от жены, а от посторонней бабы. Дочь, о которой он не знает. Ублюдок. Она должна была ответить за смерть его сына, коль к главному виновнику подобраться было невозможно, слишком он силен, зато эта девка беззащитна. Она должна была испытать страшные муки и подохнуть в них. А Враг должен был узнать об этом. И не только он. Все должны были узнать об этом и увидеть, насколько Враг жалок и ничтожен, если он не смог защитить собственную дочь. Увидеть, как её трахают все подряд. Увидеть, как она ползает в ногах сутенера и молит о дозе наркотика. Увидеть, как её забивают камнями. О, он дорого бы за то, чтобы увидеть лицо Врага в тот момент, когда он узнает, когда он увидит… И тут его план дал сбой. Ублюдок помог Твари бежать. Ублюдок сговорился с Ублюдком. Та, поди, ноги перед ним раздвинула, и он поплыл… Он оплошал, это надо было предусмотреть, Константин был лишь наполовину Тащиевым, гнилая кровь шлюхи, что его понесла от старшего сына из рода Тащиевых, дала себя знать.

ОКСАНА И КОНСТАНТИН.

— Я везу тебя к твоему отцу. Я знаю кто он.

— К отцу? Примет ли он меня? – с сомнением в голосе спросила Оксана.

— Примет. Он из тех людей, для которых родня это самое важное. И он достаточно влиятелен, чтобы тебя защитить от моей чокнутой семейки.

— А как мы туда доберемся? Мы ведь в другой стране… Может, мы обратимся в посольство? Там помогут… – задумчиво говорит Оксана.

— Мы не успеем, там нас наверняка уже ждут, сто процентов ждут. Нам нельзя пользоваться легальными путями отхода. Будем уходить нелегально, у меня есть добротный, надежный план.

— Ты уже делал так?

— Нет, и это очень хорошо, иначе бы они знали об этом и ждали нас, – подбодряет её Костя. Оксана в ответ берет его руку в свою.

— Костя…

— Что?

— Я нравлюсь тебе?

Мысли Константина скачут, как блохи, он не знает, что ей ответить. Она его первая любовь, это так, это правда. И, наверное, последняя, он абсолютно уверен в этом. Другой точно не будет, он не сможет больше никого так полюбить. У него никого не было до неё, нет, он далеко не девственник, вот только секса по любви, по симпатии, не покупного секса у него никогда не было. И отношений никогда не было, он был никому не нужен. А тут… Он не может без неё, он это понял. Как только он узнал о том, что её ждет, он начал готовить побег. Деньги, документы, машины, арендованный дом – все за короткий отрезок времени. Ему было сложно сделать этот шаг, они все же семья, родная кровь, хоть и гнилая, у него больше никого нет. Он понимал, что обратной дороги не будет, что если у них не удастся сбежать, то живыми их не возьмут. У него с собой пистолет, сначала он убьет её, а потом себя. Лучше так, чем попасть к ним в руки живыми. Он до последнего колебался, но когда увидел её, обнаженную, стройную, невероятно красивую, стоящую в центре зала, окруженную сворой зверей в человеческом обличье, то все его колебания ушли прочь.

— Да… ты мне очень нравишься… – хриплым голосом отвечает он ей. Она лукаво улыбается и касается его щеки пальчиком.

— Оксана, не отвлекай меня от дороги, – молит он, чувствуя, как у него на неё встает…

— Окей, не буду. Костя, а что я скажу моему отцу? Здравствуйте, я ваша дочь? Дочь, которую вы никогда не видели?

— Ксана, нам бы добраться до него. А там я решу, как тебя и его свести вместе. Задачка непростая будет, нас наверняка попытаются подловить на подходе к нему.

— А потом?

— Что потом? – не понимает вопроса Костя.

— Ну, потом? Вот мы с отцом встретились, допустим, он меня признал, принял. А с тобой, что будет? Что с тобой будет потом?

Этим вопросом она бьет его наповал. Константин боится думать о том, что будет с ним потом. А что будет потом? Он, будем говорить прямо, из конкурирующей группировки. И что подумает её отец, когда он объявится с его дочерью? Что Тащиевы пытаются подвести к нему своего человека, используя Оксану, как этакую отмычку? Так и будет, у людей достигших больших высот в таком непростом бизнесе, доверчивость в достоинствах не значится. И что с ним будет дальше? Самое вероятное, его «опустят в подвал» и вдумчиво порасспрашивают о том, что творится в семье Тащиевых. И расспрашивать будут с применением различных неприятных предметов – газовой горелки, каленого железа, плоскогубцев. А потом от него избавятся, рассказав Оксане, что Костя был по достоинству вознагражден и отпущен восвояси на все четыре стороны… А он в это время будет «плавать» в какой ни будь реке, с чугунным радиатором отопления на груди. Он рискует, сильно рискует, встречаясь с представителями её семьи. Но… Выхода у него нет, она без него не справится. Рубикон перейден, жребий брошен.

— Все будет хорошо малыш, все будет хорошо, поверь мне. Ты лучше скажи, ты морской болезнью не страдаешь?

— Не знаю.

— А мы скоро узнаем.

МЕСЯЦ СПУСТЯ

Они прорвались, они прошли по самому краю. Однажды, их чуть не зацапали в одном городке, где он сменил старую машину на новую, купленную с рук. Они ехали по улице, и он заметил, как неподалеку от старой машины трется некий субъект со смутно знакомой рожей. Это хорошо, сейчас они все подтянуться сюда, и начнут прочесывать кварталы в их поиске, а они тем временем дадут деру. Им не просто везло, у Кости проснулось шестое чувство что ли, он чувствовал их капканы, ловушки, засады и избегал их.

Потом были контрабандисты, которые по морю доставили их в другую страну, это была самая узкая часть плана, но она должна была сработать, этот вид бизнеса контролировали противники семейства Тащиевых. Большинство остальных путей были перекрыты, в этом он был уверен. Там, в другой стране, стало гораздо проще, используя новые документы, они зачастую на такси, на электричках, на междугородних автобусах, меняя маршруты, приближались к цели.

И вот, они на месте. Костя снимает квартиру в тихом районе, и они неделю отдыхают, отмываются от дорожной пыли, отсыпаются. После того, как они немного пришли в себя, Костя начинает искать подходы к её отцу, он постоянно "шарится" в интернете, время от времени куда-то уходит, оставляя Оксану одну. Она остается его ждать. Самое сложное ждать и догонять. Что будет с ними дальше? Да именно так, с ними. Она влюбилась в него, влюбилась в первый раз в жизни. И никуда его не отпустит. После всего, что они пережили, что перенесли, он будет с ней. Она ему нравится, любая женщина чувствует, когда мужчина к ней неравнодушен. Костя явно испытывает к ней чувства. А она к нему. К нему и только к нему. Другие мужчины ей не нужны.

ОКСАНА

В этот день Костя приходит, уставший, но довольный, обнимает меня и сообщает о том, что нашел подход к моему отцу, завтра у него встреча, которая должна решить все. Сообщив об этом, он уходит в ванную комнату. Я стою посредине комнаты, и у меня замирает сердце. Завтра. А что будет после этого «завтра»? Костя моется, слышен шум воды. Я делаю глубокий вдох и начинаю раздеваться, снимая себя одежду и аккуратно складывая её на стул. После чего, совершенно обнаженная встаю посредине комнаты. Шум воды прекращается, немного погодя Костя выходит в комнату, вытирая мокрые волосы полотенцем. Из одежды на нем лишь шорты. Он видит меня, совершенно обнаженную, и замирает, глядя на меня.

– Костя… я ни разу не была с мужчиной… будь моим первым… – говорю я, заливаясь краской от смущения.

Он пристально смотрит на меня, стаскивает себя ставшие ненужными шорты и подходит ко мне. Костя высокий мужчина, он на голову выше меня, я смотрю на него снизу вверх. Он берет меня за подбородок и начинает целовать, нежно ласково. Я беру руками его за член и начинаю гладить, ласкать его. Костя пускает между пальцами соски моей груди, ласкает их. Я совершаю плавные движения бедрами. Еще и еще. Почувствовав твердость, развожу ноги шире и вжимаюсь своим пахом в его пах. Он там как камень. Костя впивается в мою шею, осыпает поцелуями ключицы. Я полностью теряюсь. Нежно глажу его по плечам и затылку. Он принуждает меня прогнуться и подать ему грудь, которую жадно облизывает. Обводит языком соски, прихватывает зубами.

— М-м-м, — тяну я, кусая губы, морщу лоб. — Костя…

От трепета и наслаждения меня трясет, гремучий коктейль взрывается искрами в венах. Это слишком для меня. Каждая клетка тела воспалена, от каждого прикосновения в душе пламя. Касание его горячего тела ошеломляет. Язык врывается в мой рот, я глажу его плечи и ёрзаю на его стояке, интуитивно чувствуя, что ему приятно. Костя владеет моим ртом и при этом ласкает все тело: спину, бедра, грудь, живот. Трогает меня, где хочет и как хочет, и я млею от его прикосновений. Мы оба одновременно стонем. В следующую секунду он сжимает мои ягодицы, придерживает, рывком отрывает от пола, я обхватываю его ногами. Он несет меня на кровать, бросает на неё и в следующую секунду его голова оказывается у меня между ног.

Меня трясет. Трясет от его ласк, от того, как он меня ласкает, от того как его ласковый язык теребит мои губки, клитор. Одновременно он пальчиками мнет мои груди, ласкает соски. Еще немного и он доводит меня до пика наслаждения, и я изгибаюсь, бедрами сжимаю его голову и издаю крик удовольствия. Я лежу на спине совершенно без сил, затем впиваюсь глазами во внушительный стояк.

– Я буду аккуратен, малыш, не бойся, – говорит он мне, ласково улыбаясь, и ложится на меня.

Головка касается половых губ. Я прячусь на его груди, жадно вдыхаю запах кожи — густой, терпкий. Я пропитываюсь им. Запахом моего мужчины… Робко целую его, ласкаю.

В следующее мгновение он пронзает меня. И кажется, что насквозь. Больно лишь чуть, чуть, Костя делает еще один толчок, протискиваясь в меня, заполняя меня. Это странно, дико, по-животному жутко. И очень, очень приятно одновременно.

Мужского запаха становится больше. Костя тихо стонет, я стонами отвечаю ему Мне хорошо, хорошо, только не останавливайся, любимый. Еще, еще, еще! Я каждой клеточкой ощущаю, как же ему хорошо во мне, он обнимает с наслаждением, прижимает к сердцу. А я его, только его, я принадлежу только ему. Нежно-нежно глажу его, поощряя.

– Еще, еще, любимый, – жарко шепчу ему на ухо, покусывая его.

И он срывается, начинает быстро двигаться. Брать меня. Быстро и жадно, словно опасаясь, что его прервут, ему помешают. Он словно тысячу лет хотел именно этого. Он берет меня так отчаянно, с нетерпением в каждом рывке. Я… никогда такого не испытывала. Горячие волны расходятся от низа живота по всему телу и устремляются к кончикам пальцев. А я плыву на них, как на сап-доске, полностью отдавая контроль над собой и ситуацией. Я дрожу, но не от страха и холода, нет, я целую Костю в грудь, в плечо, слизываю капельки пота с его кожи. Он наклоняется, и я с нежностью отвечаю на поцелуй в губы. Долгий, чувственный. Мне так вкусно! Я обо всем забываю!

Мы лежим на кровати, лаская друг друга, затем он на руках несёт меня в ванную, ставит под душ, и моет меня, смывает свою сперму со своего живота, мы стоим под струями воды, гладим, ласкаем друг друга. Затем идем в спальню, я сбрасываю окровавленную простынь, стелю новую, и мы лежим на свежей, хрустящей простыне, он гладит меня, шепчет мне на ушко разные ласковые слова… Я целую его руки, глажу его.

Утром он ушел, Оксана осталась ждать его. Перед уходом Костя сказал ей, что если его не будет в течение двух суток, она должна уйти с этой квартиры. В конверте, что он ей оставил, деньги, ключи от другой квартиры и инструкции, что и как ей делать дальше. Она ждет, проходит несколько часов, когда раздается звонок в дверь…

СЕРГЕЙ И АЛИНА ЛОМТИКОВЫ

Ты ни в чем не виновата, милая. Ты особенная, красивая, умная. Ты ни разу в жизни никому не пожелала зла. И то, с чем ты сейчас борешься, — это очень страшно.

Ты хрупкая, ранимая девушка, руки-веточки, но держишь на себе ношу размером с холм. Она давит на тебя и днем, и ночью. Никто, кроме нас двоих, не знает, что она не дает тебе дышать. Ты имеешь право на секреты, и я никому не скажу об этом.

Знаю, моя девочка, что ты такого себе не хотела. Не желала, не стремилась. Твои мечты всегда были о другом. Ты видела, что этот мир бывает гадким, что люди в нем могут лгать, причинять боль, притворяться, но думала, что с тобой подобного не случится. Ведь ты умная. Настолько умная, что не попадешься в западню.

Ты попалась. И ты имеешь право плакать. Биться в истерике, переживать случившееся так, как только можешь. Ты имеешь право попросить помощи. Да, малыш, это не стыдно.

Я знаю, что в тебе к самой себе сейчас мало любви и доверия. Так будет еще некоторое время, но ты это выдержишь. Не сломаешься. Потому что ты умница. А еще потому, что ты теперь знаешь правду: что бы ты ни натворила, какой бы путь ни выбрала — никто не имеет права принуждать тебя к близости. Никогда, ни при каких обстоятельствах.

Ни одна девочка, у которой гармония в душе, не будет заниматься проституцией. Каждый половой акт в той сфере, что ты работала — это насилие. Всегда. И мужчины, которые платят за него деньги, — прекрасно всё понимают. Вина на них. На тебе — нет. Ты никого не принуждала, все, что ты делала — это терпела. Но больше этого не понадобится.

Понимаю, тебе страшно, но это твой опыт, твоя боль, и только тебе решать, как поступить с ней: озлобиться на мир, убить в себе остатки светлого или попытаться простить себя за ошибку не перед обществом, а перед самой собой. Простить и идти дальше. Потому что те, кто находит силы измениться, — достойны уважения.

А сейчас давай подумаем вместе, как мы можем поступить, чтобы на данный момент облегчить твою борьбу. Хотя бы немного.

Кошмары Алины, связанные с её прошлым, когда ей приходилось торговать собой, сниться давно перестали, она не видит в своих снах рожи клиентов, пилон, зал стриптиз клуба, полный озабоченных мудаков, все это осталось в прошлом. Но иногда снятся занятия с психотерапевтами и в этих снах мало приятного. Но это лучше, чем когда тебе снится приват комната, в которой она своей задницей трется о пах очередного клиента.

Сергей давно уехал на работу, Алина приняла душ, позавтракала, поцеловала сына, оставив его на попечение няни, «навела красоту» и отправилась на работу. Ей нравилась руководить детским садом, её нравилось работать с детьми.

Потратив несколько часов на работу с документами, Алина начала прием посетителей. В основном это были мамочки, просящие принять в садик их детей, но сегодня пришел необычный посетитель. Мужчина. Молодой мужчина. Красивый, высокий, с примесью восточных кровей. Он присел на стул, предложенный Алиной.

— Добрый день, Алина.

— Здравствуйте…

— Константин.

— Добрый день, Константин. Вы по вопросу устройства ребенка?

— Можно сказать и так. Все мы чьи-то дети.

— Хорошо сказано.

— Алина, мне крайне необходимо переговорить с вашим мужем.

— Константин, извините, но…

— Алина, вопрос очень важный и срочный. Позвоните ему, пусть приедет немедленно.

— Вы не в себе. Немедленно, убирайтесь!

— Алина, я вооружен! Звоните немедленно!

Алина трясущимися руками послушно набирает номер Сергея:

— Сережа, ты бы не мог бы приехать ко мне?! Тут какой-то сумасшедший мне угрожает!

Константин наблюдает за Алиной. А она изменилась. В лучшую сторону. Его первая женщина, проститутка, которую он сам себе подарил на день рождения. Она его явно не узнала, что не удивительно – разве упомнишь всех клиентов? А он её запомнил, первая женщина, как-никак. Он искал безопасные подходы к отцу Оксаны, но к непростому человеку непросто подойти. Пришлось идти окольными путями. И он нашел к кому подойти, обнаружив, что жена Сергея Ломтикова – та, кто лишила его девственности, работает в детском саду.

Лом появился через десять минут, он вошел в кабинет, заняв сразу все пространство.

— Если у тебя есть оружие, то брось его на пол! – командует он.

— Я не вооружен, – Константин поднимает руки вверх. – Пусть твоя жена выйдет. Нам нужно очень серьезно поговорить.

— Аля, выйди!

Алина, выскользнула из кабинета. Лом, не вынимая правую руку из кармана куртки, оглядел парня и приказал:

— Сесть на стул, руки на колени, ладони тыльной стороной вниз. Итак, что ты мне хотел сказать?

— Я хотел, чтобы ты передал своему шефу – у него есть дочь, о которой он не знает. Её зовут Оксана Александровна Кораблева, ей 18 лет. Её мать – Светлана Петровна Кораблева. Её документы у меня в кармане. Там её паспорт, свидетельство пенсионного страхования. Что ты смотришь на меня? Звони Глаголу! Оксане, его дочери, угрожает опасность. Тащиевы хотят её крови, дед мстит за своего сына, за того самого, которого Глагол уморил в «монгольской тюрьме». Ты должен помнить о тех, кто хотел развернуть сеть наркоточек на территории, которую контролирует Глагол и что Глагол с ними сделал.

— Ты понимаешь, что с тобой будет, если ты пытаешься обмануть Глагола?

— Понимаю. Звони. Я знаю, где она сейчас находится. Нужны люди, нужны охрана. Боевики семьи наверняка здесь и попытаются её убить. И меня заодно.

— Ты кто в семье Тащиевых.?

— Внук… Я внук главы семейства. Константин.

— Ну, смотри, внук… – и Лом набрал номер Глаголева.

Продолжение следует.