ИСТОРИЯ ОЛЬГИ. ЧАСТЬ ПЯТАЯ

ПЕПЕЛ НА ГУБАХ

Мы с Мишей сидим в кафе. И я выговариваюсь ему. Я рассказываю ему почти все, кроме самого страшного, самого грязного. Просто – попала в колонию, вышла, родителей нет, жилья лишилась за долги, с работы уволили, а тут ещё этот пожар. Он внимательно слушает меня… Я помню Мишу, он учился на старших курсах, я была на первом. Он сразу положил на меня глаз, даже объяснялся в любви, но. Я была занята. Я безумно любила Диму, к тому же ещё и забеременела. Судя по всему, я ему до сих пор интересна… Он рассказывает о себе. Что ж, этого стоило ожидать, Миша добился. Он владелец и главный врач купной частной клиники, талантливый кардиохирург. Мы двое, как олицетворение жизненного успеха и жизненной неудачи.

— Ты женат?

— Нет.

— Что так?

— Не нашел ту единственную, – отвечает он и смотрит на меня. Я опускаю глаза. Этот взгляд… Да, так мужчина смотри на ту, что ему не безразлична.

— Переезжай ко мне, – вдруг говорит он.

— Что, – я не верю своим ушам.

— Тебе ведь негде жить. Поживешь у меня… – он смущен. Господи, да он смущается, как первокурсник, вон аж щеки покраснели.

— И в качестве кого я буду у тебя жить? В качестве любовницы?

— Любимой женщины! – отрубает он.

— А что скажет твоя постоянная девушка?

— У меня никого сейчас нет. А ты. Тебе ведь нужна работа? А мне нужна работница по дому. Зарплатой не обижу. И… Я не буду приставать, навязываться. Если ты только сама не захочешь… Ну, так как?

И я соглашаюсь.

ХХХ

Эти три месяца, что я живу в особняке Михаила – это месяцы счастья. Я заселяюсь к нему в его особняк, мне предоставляют комнату в той части, где живет прислуга. Кроме меня работают еще трое человек, женщины лет тридцати пяти, сорока. Работа не сложная, я, в основном помогаю на кухне. С Михаилом поначалу я вижусь редко, в основном по утрам, когда подаю завтрак. При виде меня он всегда широко улыбается, интересуется как у меня дела. В один из дней, он берет меня с собой на работу, и я прохожу медицинское обследование. Результаты, что озвучил гинеколог, радуют. Вероятность того, что я смогу забеременеть очень велики, конечно, нужно пройти курс лечения Господи, как это хорошо, когда есть надежда. Венеролог радует, я не подхватила никакой пакости, хоть тут повезло. Михаил всё чаще оказывает мне маленькие знаки внимания и это вызывает у меня доселе незнакомые чувства. Наверное, я просыпаюсь, как женщина, эти подонкам не удалось уничтожить меня до конца. Светлана Сергеевна, что работает поваром смотрит на этот «марлезонский балет» с теплой улыбкой.

— Ох, Леля, он без ума от тебя, – говорит она как-то мне.

— Так заметно? – смущаюсь я.

— Сохнет, точно тебе говорю.

Сохнет. Я вижу. Вот только. Мое прошлое. Оно тормозит меня. Вдруг он узнает обо всем и что тогда будет? Что будет со мной, если я отвечу на его чувства, Прирасту к нему? Вырвет меня с корнем из своего сердца и выбросит из своей жизни? Мамочки, что же мне делать… И в один день все решается. Тридцать первое декабря. Черный день календаря для меня. Я ловлю себя на том, что по привычке готовлю себя к сексуальному марафону. Боже, как же прочно эта грязь въелась в меня?

Я выхожу из душевой, иду к себе и одеваюсь – нижнее белье, маечка, шортики, Короткие носочки. Косметика? Нет. Немного духов на шею, запястья…

Мы вместе наряжаем елку, в доме кроме нас никого, прислуга распущена на выходные дни. Мы сидим на диване, смотрим какую-то комедию, в комнате полумрак, горит камин, мигают гирлянды. И я чувствую как он аккуратно касается губами моей шеи. И мурашки бегут у меня по телу. Раньше все эти «ласки» не вызывали у меня ничего, разве что отвращение. А тут. Мне нравиться и я хочу еще. Я поднимаю руки, и он снимает с меня маечку. Миша проводит ладонью по моей щеке, шее, плечу, скидывая вниз тонкую бретельку лифчика. А у меня уже только от этого прикосновения начинает сбиваться дыхание и слабеть колени. Я не знала раньше, что так бывает. Не знала, что можно испытывать столько чувств рядом с мужчиной. Не знала, что может быть настолько хорошо. Прижимаюсь губами к его плечу. Миша подхватывает меня под ягодицы, заставляя обвить его ногами, и несёт спальню. Я прижимаюсь к нему всем телом и не хочу отпускать ни на миг. Только бы слышать его дыхание и стук его сердца, чувствовать теплую кожу с любимым ароматом. В эту минуту мне стало всё равно, как оно сложится дальше, лишь бы продолжать чувствовать его сейчас, ощущать себя желанной в его руках, находиться в его объятиях. А что потом? А потом наверняка будут бесконечная тоска, нескончаемая агония от его ухода и раздирающее душу одиночество… Но это будет потом… В спальне он продолжает раздевать меня и обнажается сам. Я стою перед ним, совершенно обнаженная, и меня накрывает смущение. Меня, которую обнаженной видели десятки, если не сотни мужиков. Я прикрываюсь руками и смотрю на него. Господи, я видела столько обнаженных мужских тел и они у меня не вызывали ничегошеньки. А тут я смотрю на Мишу, и меня накрывает возбуждение, я теку, как сука. Я закрываю глаза.

− Леля, – голос Миши немного осипший, − когда ты закрываешь глаза, мне кажется, ты начинаешь бояться.

− Нет… мне не страшно… С тобой не страшно… С тобой ничего не страшно…

Мне хочется отдать ему всё, что я только могу, всю себя до капли, без остатка. Целую его руки, плечи, всё, до чего могу дотянуться в данный момент. Поддаюсь бедрами, стискивая его ногами, прижимаясь к нему, как можно ближе. Прогоняю остатки страха, наслаждаясь каждым мгновением. Даже если это будет в последний раз, я ни о чем не жалею. Миша проводит большим пальцем по моей нижней губе, и я ловлю его, скользя языком по фаланге, играя и наслаждаясь от каждого его движения. Перед глазами уже пелена до черных мушек, он ртом ласкает мои груди, потом спускается вниз, ласкает, целует живот, а затем. Он ласкает меня там… На доли секунды мне кажется, я выпадаю из реальности. Тело словно невесомое настолько, что я его не ощущаю, и лишь лёгкие поцелуи Миши вдоль ключиц заставляют меня открыть глаза. Он хочет продолжения, он ставит меня раком и начинает языком ласкать звездочку ануса, одновременно пальчиком лаская нежные складочки и клитор. Боже, оказывается женщина может получать удовольствие от ласк мужчины.

Пальцы вышли из моей влажной щелочки, заскользили чуть выше и надавили на звездочку ануса. Черт возьми! Не могу понять, почему тело вновь тряхнуло удовольствием? Конечно, в зад меня тоже неоднократно драли, Хозяин любит разнообразие. И я до зубного скрежета ненавидела анальный секс. Тогда какого хрена со мной происходит сейчас?! Чуть ли не задницей виляю навстречу ласково-требовательным движениям мужской руки. И он входит в меня. Я ожидаю боли, рези в заднем проходе. Но нет, мне приятно, мне хочется еще, и я насаживаюсь на его член сама. Он гладит мою спинку, ласкает мои груди, а я плыву на волнах удовольствия. Миша просто поглощает меня, он дорвался до объекта любви и вожделения, он трахает, нет, не так, трахали меня эти уроды, а он занимается любовью со мной, занимается до утра и я таю в его объятьях.

ХХХ

Часы показывали половину пятого. За окном было темно. Миша спал, а я стояла на кухне у окна, прикрыв плотно дверь, и смотрела в окно. Эйфория спала внезапно. Радостные мысли ушли. Что будет дальше? У меня плохие предчувствия, я больше всего не хочу терять Мишу. Я уже с трудом представляю: как это проснуться одной и не видеть его сонного лица с проступившей на щеках щетиной. Какого это не иметь возможности взять его за руку и ощутить, как мою ладонь обхватывают его сильные и немного шершавые пальцы. Какого это не чувствовать его объятий, его тепла. Я не хочу так. Я не хочу без него. Только кто меня спрашивает? Мои желания не играют никакой роли. Я – никто. Просто девка, причем дешёвая и продажная. С такими, как я, можно спать, проводить хорошо время, но рассчитывать на что-то большее не стоит.

− Смирись, – шепчу, вглядываясь в тёмное окно. – Смирись… − сколько раз я повторяла это слово, как мантру, как заклинание. Только сердце словно оглохло, всё тянется к нему, бьётся на износ, заходится в учащенном ритме от его прикосновений и радуется каждому его взгляду. Глупое…

Делаю пару глотков остывшего чая, споласкиваю кружку под краном, чищу зубы и, возвращаюсь в спальню. Аккуратно ложусь на кровать, прижимаясь к Мише, вдыхая аромат его кожи, смешанный с запахом геля для душа. Словно наркоман, наслаждаюсь этим, чувствуя при этом ужасающую усталость. Всё-таки борьба с собственными мыслями − самая изматывающая и трудная, потому что худшего врага, чем ты сам, сложно найти. Целую его в плечо и, прикрыв глаза, засыпаю.

ХХХ

Прошлое настигает меня. Я ждала этого удара, но все произошло внезапно. Я сидела в кафе и попивала кофе, углубившись в свои мысли и внезапно почувствовала, что кто-то присел мой столик. Подняла глаза. Шакалий оскал, змеиные глаза. Хозяин.

— Здравствуй Оленька. Хорошо выглядишь, – полился из его пасти медовый голосок.

— Что вам нужно? – я стараюсь быть спокойной, мне страшно, но я держусь.

— Ну что мне может быть нужно от моей девочки? – ухмыляется он.

Не твоя я девочка, не твоя! Да и не была ею никогда, хоть ты и трахал меня во все дыры, заставляя выполнять малейшие свои прихоти. Но каждый день этих долгих трех с половиной лет я тебя ненавидела, даже более того, любое твое касание, даже самое невинное, казалось мне отвратительным. И мечтала я все эти годы только об одном — чтобы ты сдох, сдох, зараза!

— Уже не Ваша, – сухо отвечаю я ему.

— Думаешь, раздвинула ноги перед Мишкой Колесниковым и дело в шляпе? Ну да, кто будет связываться с братом Ларисы Глаголевой – зло он кидает мне.

— А это не ваше дело, с кем я сплю, – я улыбаюсь ему.

— Моё. Моё дело, с кем ты спишь. Слушай меня, шлюха. Мне нужно, что бы ты соблазнила одного типа. Переспала с ним. Я уже обустроил квартиру – медовую ловушку, установил скрытые камеры. Вот под этими камерами он оттрахает тебя во все дыры. А видео я потом солю в сеть и на телевидение, что бы его скомпрометировать. За себя не бойся, твое блядское личико заретушируют.

— Я не буду этого делать.

— Если так, то я скину записи, как тебя ебут толпой, твоему Мишеньке. Как ты думаешь, что он сделает? Он выкинет тебя на улицу. И ты приползешь ко мне сама.

Ком тошноты подступает к горлу, хочется кричать, выть в голос. Они опять хотят всё уничтожать, разломать, сжечь и пустить по ветру. Господи, как такие люди живут на свете, почему их земля носит?!

— Да пошел ты, – я вскакиваю из-за стола и убегаю. Предать Мишу, изменить ему? Нет, никогда, Я еду к Мише домой в ожидании ужасной развязки. И она наступает. Едва я захожу в дом, приходит сообщение: «всё, сука, я скинул ему зачетное видео, пусть порадуется, пусть узнает, что живёт с проституткой, с блядью». Ноги подкашиваются, я едва добредаю до кухни, кладу телефон на стол, усаживаюсь на стул и замираю в ожидании. Пять, десять минул. Полчаса. Звонок. Миша звонит. Я дрожащими руками принимаю вызов.

— Да…

— Собирай вещи, сегодня вечером ты съезжаешь.

Вот и все. Не надо его дожидаться, нет. Надо бежать сейчас. Лучше так, чем это невыносимое ожидание разговора, итог которого и так понятен. Увидеть в его взгляде ненависть, брезгливость, холод – нет, это выше, сильнее меня. Я не могу так… Вещи… Надо собрать вещи. Не ждать, пока он сам скажет, когда сам выставит за дверь. Большего унижения я уже не переживу, не смогу. Сама виновата. Лучше уйти самой. Давит, до боли сжимается всё внутри, заставляя согнуться, прижав к груди руку. Вдох, короткий прерывистый. Больно, как же больно. Я иду в комнату, хватая по пути свои вещи. Не разбирая, бросаю их на кровать. Вытаскиваю сумку и хаотично забрасываю их туда. Всхлип вырывается из груди. Один, второй. Зажимаю рот рукой, но всё зря. Не могу, не могу уйти, не смогу без него. Не знаю, как жить дальше. Оседаю на пол у кровати, закусывая до крови губы, чтобы не начать выть в голос. Поджимаю к груди колени, раскачиваясь из стороны в сторону. На что я надеялась, идиотка? Я теперь не нужна ему, и любовь ему моя не нужна. Протяжный стон срывается с моих губ, а от слёз жжёт глаза. Я – никто. Мусор, пыль под его ногами, ничего не имеющая за своей душой. Отброс общества, непонятно зачем появившаяся на свет. Ошибка в жизни своих родителей, ошибка в его жизни. Шлюха, отработанный материал, потолок которой – раздвигать перед мужиками ноги за деньги. Я не нужна ему, а без него я и себе не нужна.

Больно. Невыносимо больно. Как же я устала. Мамочка, как же я устала. Шепчу, запрокинув голову. Я столько лет пыталась бороться, но я устала…

− Мам, если бы ты была рядом, если бы ты была рядом, со мной… − всё шепчу, смотря в белый потолок. − Я не могу одна, я больше не могу. Почему всё так произошло? Почему вы с папой вот так ушли? Я ведь никому не нужна. Я ему, мам, не нужна.

Слёзы скатываются по подбородку, капая на грудь. Из-за них я ничего не вижу, всё превращается в размытое пятно. Где-то в доме звонит мой телефон. Дышать нормально не могу, да и не хочется ни дышать, ни жить. Устала от боли, устала от унижений, устала, устала, устала… Я иду в ванную, там, на стене, аптечка. Таблетки. Это – выход. Я просто усну. Я устала и сил оставаться одной больше нет… Мам, папа я хочу к вам, как же я хочу к вам… Мама, сейчас, как никогда, хочется почувствовать твои руки и успокаивающий голос. Как тогда, в детстве, пара твоих слов и, казалось, все проблемы − ерунда. Только тебя нет, никого нет… Мам, ты прости меня, прости меня за все мои ошибки, за все мои слова. Я лишь просто хотела счастья, просто хотела быть нужной, хоть кому-то нужной, но не смогла… Миша, я люблю тебя и не могу без тебя. Пожалуйста, похорони меня рядом с родителями. Прощай…

Продолжение следует.