Жаркий грех при всех

Когда Слава пригласил ее на вечеринку в своем загородном доме, Василиса не знала, что и думать. Слава… Слава… Их связь была странной и заключалась в том, что он просто дважды попользовался ее телом. Нет, она была этому бесконечно рада, потому что в его присутствии полностью теряла контроль – начинала постыдно течь, словно семиклассница рядом с самым красивым мальчиком в школе. Конечно, не ей претендовать на что-то в его жизни – его окружали настоящие секс-бомбы, готовые на все по одному движению его бровей… Правда, он не часто этой готовностью пользовался, но все же и не ей претендовать на близость с этим мужчиной… До 14 лет Василису часто принимали за мальчишку, симпатичного мальчишку-сорванца. А если кто-то сомневался, видя красивую мордашку, то стоило ему услышать вечное и неискоренимое – «Вася», все сомнения пропадали. Так она и шла по жизни с именем Вася, несмотря на то, что к 16-ти годам природа щедро одарила ее упругим бюстом 2-го размера, что в сочетании с худощавой фигуркой, длинными ножками и мальчишеской попкой, сделала девушку очень соблазнительной. Фитнес в дальнейшем добавил попке округлости, фигуре – спортивности, но почему Слава выбрал ее в партнерши?.. Видимо потому, что никого другого поблизости не было – она была его референтом, сопровождающим повсюду, ведущим всю канцелярщину и ведающим всем расписанием… Повезло – сразу после института попасть к этому человеку на работу…

Слава… Слава был странным… Нет, не то слово… Эксцентричным… Нет, эксцентричными называют клоунов по жизни… Безбашенным… Но у него все всегда схвачено, и он всегда в курсе всех дел… В общем, ему было плевать на всех. Он всегда делал и общался с другими так, словно они были ему невыразимо противны… Или скучны… И ему это позволялось – настолько его решения были верны и хирургически точны, настолько много властьпридержащих и вообще олигархов находились у него на коротком поводке. У Славы не было своей фирмы, но каждый уважающий себя бизнесмен знал: обращение к нему – ключ к полному и безоговорочному успеху, сколько бы ни пришлось заплатить за «консультацию». Внешность же его можно было бы назвать средней – средний рост, не слишком широкие плечи, обычная фигура, скрепленная конечно обязательными занятиями раз в три дня в спортзале и бассейне… Лицо тоже было не особенно примечательным, если бы не взгляд… Взгляд голубых, почти бесцветных глаз был жестким, ледяным, замораживающим внутренности… И мог становиться таким злым, что со Славой в эти минуты не рисковал спорить ни один всемогущий олигарх, ни один самый высокопоставленный чиновник. Именно этот взгляд и заставлял Василису несколько раз в день менять трусики, пару-тройку которых она после второго дня в референтах стала носить в сумочке на смену.

Именно таким взглядом посмотрел Слава на Василису перед тем, как повернуть ее к стене и задрать юбку. Он даже не стал снимать с нее крохотные трусики, просто сдвинул их и безапелляционно овладел девушкой. Ни ласкового слова, ни нежных касаний, ни тем более поцелуя… Она чувствовала себя оскорбленной, когда ее размашисто, но как-то механически трахали. Поэтому она кусала губы, чтобы не показать этому мужчине, какое наслаждение доставляет член, грубо засаживаемый во влагалище… Она чувствовала себя куклой, а, может, даже просто имитатором вагины, подобным тем, которые она однажды видела в интернете… Но, кончая и кусая костяшки пальцев, Василиса поняла, что этот мимолетный половой акт – самое лучшее, что она испытала в жизни…

Тогда первыми словами Славы за время краткого секса были:

— Сливать буду в рот, – голос не вибрировал от страсти, не был ласковым или даже властным. Он был просто равнодушным.

И девушка послушно встала на колени перед ним несмотря на унижение, которое испытала. Увы, как бы это было ни печально для чувства собственного достоинства, она поняла, что взять сейчас в рот – это предел мечтаний… Это то, что больше всего хочется после фейерверка оргазма – ласкать губами и язычком член, доставивший такое яркое, незабываемое наслаждение. А потом напоследок глотать, захлебываясь, сперму, бьющую обильным фонтаном прямо в горло…

А затем… А затем Слава сказал:

— Даю тебе полчаса перерыва. Не затягивай, у нас сегодня еще много работы.

Мужчина небрежно застегнул ширинку и, отвернувшись, направился к своему столу, а Василиса поднялась с колен, поправила трусики, до сих пор больно врезавшиеся в складку между внешними половыми губами и бедром, одернула юбку и поплыла к двери, не понимая, что с ней происходит. С одной стороны, то, как ее телом воспользовались, было унизительным… Ладно бы, Слава сгорал от страсти, был возбужден, но он поимел ее походя, словно ему надо было на какое-то время отвлечься от работы, сбросить напряжение… С другой стороны, Василиса снова и снова переживала произошедшее – как ей вогнали член сразу на всю длину, как потом грубо трахали… Ее пальцы украдкой коснулись губ, в которых бился, выплескивая сперму, его член…

После того случая Слава даже движением глаз не намекнул, что между ними что-то было. И девушке не оставалось ничего, кроме как быть по-прежнему исполнительной, аккуратной и всеведущей… И по-прежнему менять трусики два-три раза в день. ..

Второй раз это произошло в одной из командировок. Тогда они работали с кратким перерывом на сон – вставали в 6-00 и ложились за полночь… но в разных номерах… А Василиса мечтала о близости. Она даже прикупила несколько сексуальных комплектиков, представляя, как Слава возбудится, увидев ее грациозную фигурку в таком соблазнительном виде… Но прошло несколько дней, а он даже не смотрел на ее стройные ножки под не слишком длинными классическими юбками, надеваемыми «на работу».

Звонок Славы пришелся как раз на примерку прозрачного костюмчика – черные верикальные полосы, едва прикрывающие упругую грудь (хотя, что там прикрывать –просвечивающие соски и тяжелая заманчивая округлость бюста – все прекрасно видно), сходились на лобке… Собственно и все! Больше никаких застежек или тесемок… Славе было бы очень удобно! Все, что он пожелает – он мог бы взять ее, не снимая прозрачного белья, или обнажить полностью – всего лишь сбросив с плеч бретели – она сразу же становилась голой к его услугам…

Услышав голос в трубке, девушка завибрировала и через мгновение осознала, что бедра автоматически раздвинулись, словно звуки в трубке были изощреннее самых изысканных предварительных ласк… Но… Но ему всего лишь потребовались кое-какие данные…

Василиса накинула халатик, взяла свой планшет и поплелась в соседний номер. Перед самыми дверями она поплотнее запахнулась – ведь ему все равно, что у нее под одеждой!

Слава сидел в кресле у столика с ворохом бумаг и открытым ноутом, чуть развернувшись, и едва кивнул, когда она положила перед ним планшет с затребованными данными на экране.

— Я сейчас сверю кое-какие цифры, а потом мне надо сбросить напряжение (Он так и сказал «сбросить напряжение»!!!). Залезай пока под стол и начинай…

Василиса сначала подумала, что ослышалась, настолько будничным был тон и настолько мужчина был уверен, что она выполнит это мимоходом выданное распоряжение. Ее щечки вспыхнули, но, увы, не от гнева, а от бешено застучавшего сердечка. Она еще боролась с собой, раздираемая пополам искушением и чувством собственного достоинства, но удивленный, кристально морозный, взгляд буквально бросил ее на колени…

Слава даже не подумал расстегнуть ширинку, предоставив это сомнительное удовольствие девушке… Она неловко протолкнулась между ножкой столика и мужским коленом, пребольно ткнувшись в него грудью. Но мужчина обратил внимание на это, лишь недовольно цыкнув, потому что уронил на пушистый ковер лист бумаги…

Василиса тяжело вздохнула, но отступать было поздно – как протестовать, когда сидишь, скрючившись, под столом между широко расставленными ногами мужчины? И как протестовать, когда прикоснуться губами к багровой головке, облизнуть ее широким языком, а потом вобрать член в ротик и самозабвенно сосать – предел девичьих мечтаний на данный момент?

И девушка, открыв молнию, достала начавший вставать половой орган. Она прикрыла глаза от наслаждения и принялась его посасывать, вздрогнув от восторга – член буквально прыгнул ей в рот, едва пухлые губки коснулись навершия. Она так увлеклась процессом, что мужчине пришлось дважды окликнуть ее, прежде чем она подняла лицо, перепачканное слюной и смазкой, обильно выделяемой членом.

Василисе показалось, что мужчина хочет поблагодарить ее за восхитительные ощущения, даруемые ее губами, но он только указал на бумагу на ковре… Ему всего лишь понадобился оброненный документ… При этом он, положив ладонь на затылок, не позволил прерваться. И в результате девушке пришлось, зажмурившись от унижения, нащупывать лист рукой, продолжая одновременно губами и языком ублажать мужчину…

— Ну, что же, я закончил, – услышала Василиса сверху. – Последние штрихи. Пока ложись на кровать, ноги раздвинь и жди, я сейчас.

Услышав властный голос, девушка едва не застонала – она будет лежать на постели, послушно ожидая мужчину с раздвинутыми ножками! Собственная покорность так завела, что было почти все равно, что Слава увидит ее в эротичной прозрачной вещице, что он может заметить, как она намочила невесомую ткань между бедер…

Она выполнила все в точности, задыхаясь от предвкушения, а потом и беспрекословно засунула подушку под попку – когда Слава, выключая ноутбук и не оборачиваясь, приказал проделать это. А потом с панической мыслью: «О, боже, что я делаю???» Василиса, сдвинув ткань, обнажила половые губки и даже раскрыла их пальцами, чтобы мужчине не пришлось совершать лишних усилий…

Слава повернулся, одарил раскрытую перед ним девушку равнодушным взглядом и, забравшись на широкую постель, оказался между широко разведенными и приглашающе поднятыми ножками. Только тут он позволил себе каплю эмоций… Правда это были не те эмоции, которых она ждала. Насмешливо усмехнувшись, он поддел пальцем туго натянутую ткань на груди, а потом отпустил, отчего девушка получила увесистый шлепок по соску. Он насмехался над ее нарядом, который она купила для него и только для него! Но этот грубый жест оказался для нее утонченной лаской, ее тело завибрировало от боли в кончике груди и сладкой молнии, продернувшей все тело до самой промежности. Василиса не удержалась от коротенького стона и едва сама не вцепилась в член, нависающий над лобком, чтобы скорее ввести в себя…

И все же она удержалась из последних сил – какой бы ни был ее восторг от всего происходящего, она пока не могла открыться в своих чувствах мужчине, столь мимоходом распоряжавшимся ее телом…

А он распоряжался им по своему усмотрению: войдя в любезно предоставленное к его услугам влагалище, он принялся наносить резкие удары, раз за разом вырывая благодарные стоны… но не обращая на них никого внимания… Он не притронулся к ее груди, не потрогал набухшие столбики сосков, молящие о ласке… Он вообще не притронулся к ее телу, если исключить ладони под коленями, размашисто трахая распростертое перед ним покорное тело… Только один раз он властно приподнял ножки, когда они опустились слишком низко – по его мнению… Но этот мимолетный жест заставил сердечко девушки затрепетать еще больше, если это было возможно в ее положении, когда мужчина ее мечты буквально дерет услужливо подставленное влагалище. Ведь этот жест означал, что все же ее тело доставляет ему кроме физического наслаждения и эстетическое удовольствие…

И Василиса кончила… Бурно, с протяжными стонами и извиваясь на глубоко задвинутым внутрь члене. Ей не дали полностью насладиться своими феерическими ощущениями… А может наоборот – продлили их: Слава приказал:

— Давай теперь сама…

И девушка беспрекословно поставила маленькие ступни на мужские бедра и принялась сама насаживаться на выставленный вперед член, с ужасом и восторгом понимая, что уверенно подводит себя ко второму оргазму за кратчайшее время. А когда она осознала, что от нее требуется только одно – просто быть послушной и исполнительной, наслаждаясь тем, что ее тело служит инструментом для ублажения Славы, то снова взорвалась новой яркой вспышкой. Василиса не могла контролировать это, хотя ей и хотелось быть такой же холодной, как этот ужасный мужчина! Но как можно не срываться в штопор, понимая, что он внимательно, с отстраненным любопытством, наблюдает за ее раскрытым перед ним телом, бьющимся в пароксизме наслаждения. К тому же, едва сладкие толчки начинали затихать, Слава с видом экспериментатора клал большой палец на чувствительный треугольничек и поглаживанием складок или клитора заставлял уходить на новый виток безудержного удовольствия.

Сколько времени это продолжалось, Василиса не помнила. Лишь в какой-то момент она запросила пощады, срывающимся на стоны жалобным голоском. Слава склонил голову на бок, словно прислушиваясь к собственным ощущениям – достаточно ли ему секса на сегодня?.. Замершая девушка, ощущая божественную наполненность уделанного влагалища, со страхом ожидала своей участи, ведь вздумай он продолжить, она может умереть от наслаждения, которое получала с ним! И к облегчению, а может и к разочарованию, Слава вышел из нее и сказал снисходительно:

— Ладно, можешь завершить ртом…

Девушка даже не почувствовала себя оскорбленной, так ей хотелось ублажать своего мужчину, как он этого пожелает…

На этот раз Василиса, трепетно отсасывающая жесткий член, весь в прожилках вздувшихся вен, услышала сверху нечто вроде протяжного вздоха, когда горячая сперма потоком хлынула в рот. Это было так великолепно, что внутри вновь взорвалась маленькая бомбочка, и девушка тоненько замычала-застонала, захлебываясь ароматным семенем…

А потом Слава сказал совсем равнодушно:

— Ты была великолепна, – и не меняя модуляций голоса, продолжил: – Закажи на завтра билеты домой и разбуди за час до выезда в аэропорт. Наши выкладки заказчику я отправлю сам.

Василиса, встала с постели, ощущая, как из нее до сих пор течет сперма, скользя по внутренней стороне бедер, накинула халатик и выскочила из номера. Она не понимала, счастлива она или несчастна, но ясно было одно, что она готова все отдать, чтобы покидать своего мужчину вот так – с текущим, болезненно ноющим влагалищем, с припухшими губками и, главное, с чувством полной окончательной удовлетворенности женщины, которую брал ее мужчина.

…

И вот она спустя всего двое суток после возвращения – на вечеринке у Славы… Чужая… лишняя… Ее статус референта и, скорее всего, «боевой» подруги был ясен любому, и вроде как-никак был оправдан – работодатель как бы заботился о досуге своих сотрудников, но чувство брошенности и никомуненужности от этого не пройдет…

Конечно, вечеринка была странной, не похожей на подобные мероприятия, на которых Василиса бывала раньше. Все было чинно и статусно. Во всяком случае пока не вмешался Слава…

Несколько политиков с женами, пара звезд с любовницами, телеведущий без никого и девичья поп-группа. И всем что-то требовалось от Славы. Подхалимы и лизоблюды, глядящие на него преданными собачьими глазами в ожидании подачки-подсказки. Он и обращался с ними соответственно, особенно не скрывая презрения пополам с исследовательским интересом к тому, насколько эти люди могут унизить себя. Ходят, перемещаются между патио с бассейном и просторной верандой, открытой в сторону того же бассейна. Пьют шампанское, беседуют, иногда слышны взрывы смеха, иногда – звуки споров. Правда девушки из группы уже, фальшиво хохоча, постояли на четвереньках, повиляли задами и полаяли по-собачьи… А куда им деваться, если Славе захотелось проверить их актерские способности для будущего ролика в этюде с собачьим лаем? Уже телеведущего с тем же притворным весельем сбросили в бассейн, а он, подобострастно смеясь, бултыхался в голубой воде… Ведь Слава решил, что ему надо освежиться…

И как этот паноптикум смеет глядеть на нее так презрительно, а то и с отвращением, словно на муху, оказавшуюся в супе?.. В жутко дорогом супе, поданном в жутко престижном ресторане… Конечно, она не одета в платье на заказ от самого модного в этом сезоне дизайнера… Конечно, у нее нет таких буферов, как у остальных присутствующих дам… Конечно у нее в ушах качаются сережки со скромными гранатами, а не рубинами или бриллиантами… Но разве это делает ее отщепенкой, с которой никто не хочет общаться?

Да еще этот Слава… Весь вечер бегает от нее, словно задался целью не оставаться с ней наедине даже на минуту. А ведь она принарядилась для него – изящная хрупкая фигурка была упакована в голубое платье, облегающее ее словно вторая кожа. Но самое главное – под платьем на девушке не было бюстгальтера, а только белые трусики, совсем крохотные, едва прикрывающие лобок. Они были надеты поверх пояса для чулок с кокетливыми бантиками на лямочках… Если бы мужчина ее мечты хоть поинтересовался, что у нее под платьем! Наверняка ему бы понравилось, даже если он не показал этого!

Василиса знала, что привлекательна в своем голубом платье, подчеркивающим упругую попку и округлую грудь, в белых чулочках и на тонких шпильках, делающих стройные ножки еще более изящными и сексуальными. Но стоило ей взглянуть на рослых девиц и женщин, шикарных, щеголяющих своими едва прикрытыми прелестями, крутыми задами и голыми длинными ногами, как настроение портилось: как может Слава обращать на нее внимание, когда любая из секс-бомб готова прыгнуть в его постель в погоне за успехом? Да и политики наверняка с удовольствием одолжили бы ему своих шикарных жен на часок-другой, лишь бы получить преференции на предстоящих выборах. Зачем ему такая мелкая худышка, как она, если любая здесь с радостью согласится на близость?..

Василиса обогнула бассейн и остановилась у условной границы патио. Отсюда открывался чудесный вид, и почти не было слышно преувеличенно бодрых голосов. Правда степенно беседующие политики были практически за спиной, но, по крайней мере, она не видела их презрительных взглядов…

И вдруг… Приближение Славы она почувствовала женской сущностью. Еще не было слышно его шагов, а сердечко полетело вскачь, и между бедер стало горячо. Неужели можно так чувствовать мужчину?

Это действительно оказался он. Подойдя сзади, Слава остановился и какое-то время наблюдал за закатом вместе с ней. Его близость, дыхание, ощущаемое едва ли не на щеке, путали мысли и будоражили воображение.

— Я ненавижу тебя, – сказал он ровно, словно обсуждал заходящее солнце.

Василиса вздрогнула, словно от удара, и горько зажмурилась, прикусив пухлую губку, а Слава продолжал равнодушно размышлять:

— Всем сукам от меня что-то надо… Некоторые так научились изображать страсть, что им даже веришь… иногда… Но ты сводишь меня с ума. У меня такой стояк на тебя, что я мучаюсь целыми днями напролет в твоем присутствии… Чего ты хочешь от меня?

Василиса повернулась, едва задыхаясь от счастья – ее главный мужчина в жизни только что признался, что хочет ее!

— Ничего, – трепеща под ледяным взглядом и чувствуя, как намокают трусики, ответила она. – Только тебя… Только твое внимание…

— Умно, – холодно усмехнуля Слава. – И на что ты готова, чтобы быть со мной?

— На все, – просто ответила Василиса.

Он шагнул вперед и, заключив ее в объятия, приник к губам. Поцелуй был нежным и мягким, совсем непохожим на все, что она до этого испытывала с этим мужчиной. У нее еще мелькнула мысль, что подтверждаются гнусные мысли всех присутствующих – она шлюшка на час для него, приглашенная на вечеринку, чтобы в какой-то момент уединиться и помочь сбросить пар, но потом все смыла волна наслаждения и готовности стать объектом удовольствия для Славы.

А он тем временем отстранил девушку и, холодно окатив ее взглядом ледяных глаз, протянул задумчиво:

— «На все-о-о»… Ну, ты сама напросилась…

И резким движением сорвал платье с плеч, обнажив беззащитно вздрогнувшие груди с налитыми вишенками сосков.

Василиса просто онемела от такого. Только что она была привлекательной девушкой, о которой только думают плохо, а теперь стояла ни жива, ни мертва под всеобщими взглядами с голой грудью, словно шлюха из высокобюжетного порно.

— Но, Слава… – пролепетала она, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы унижения.

Она было попыталась прикрыть наготу обрывками платья, чтобы все эти люди не смотрели на нее так – с презрением, с кривящимися от брезгливости губами…

Но ставший замораживающим взгляд Славы мгновенно отбил этот порыв, и стоило ему всего лишь приподнять бровь, как руки опустились, вновь обнажая красиво очерченный бюст, вздымавшийся от противоречивых чувств – и позора, и одновременно от возбуждения – холодные глаза заставили съежиться соски. Тянущие ощущения в кончиках грудей плавно перетекли в низ живота… А Слава добавил жару, принявшись жестко мять округлые полушария. И то, что проделывал он это с определенной отстраненностью, словно месил глину, ничуть не уменьшило степени возбуждения. Да, ей пришлось отставить назад ножку, чтобы не упасть назад под грубым воздействием… Она лишь прогнулась, чтобы мужчине было удобнее… И пусть ее посчитают жалкой подстилкой, но надежда, что именно ее, а не какую-то другую из присутствующих, поимеет Слава, заставляла учащенно биться сердечко.

— Господа! – вдруг, почти не напрягая голос, воскликнул Слава. – А почему вы отвернулись? Я вам предоставил прекрасное зрелище, а вы?..

Василиса не сомневалась в том, что несмотря на не слишком громкую реплику его услышали все присутствующие. Она понимала, что сейчас множество глаз следят, как ее небрежно и жутко непристойно тискают, и вся сжалась, низко опустила голову, несчастно прикрыв пушистыми ресницами глаза, но поделать с собой ничего не могла – несмотря на униженную позу ей удавалось по-прежнему подставлять то одну грудь, то другую под безжалостные пальцы, оставляющие на нежной коже розовые отметины.

— Что же, господа, – вновь заговорил Слава с небольшой ноткой веселья в холодном голосе, – предлагаю делать ставки, на каком этапе Василиса сломается, не выдержав позора и унижения, и сбежит, покинув наше изысканное общество. Помните, господа, она – не проститутка, не откровенная шлюха, просто я изредка с ее помощью сбрасываю напряжение… Итак перед следующим испытанием, прошу делать ставки! А заодно слушаю ваши предложения насчет нового этапа.

Василиса вздрогнула как от пощечины, а потом, когда послышались сначала робкие голоса, делающие ставки, с содроганием поняла, что Слава совсем не собирается, потискав ее при всех, утащить в уединенное местечко и там уж оттрахать. Нет, позор будет продолжаться и дальше! И действительно была готова ринуться со слезами куда попало, лишь бы подальше от этого унижения…

Однако едва она открыла глаза – надо же видеть, куда ставить ноги, – как наткнулась на ледяной взгляд Славы. «Даже не думай!» – читалось в нем… В принципе Василисе было плевать, что придется уволиться, что наверняка и на приличное место после этого рассчитывать не приходится, но… Но этот мужчина обладал такой властью над ее сущностью, что девушка осталась на месте, только одна слезинка скатилась по нежной щечке…

Рядом уже раздавался хохот, присутствующие уже с азартом спорили о ставках… и о том, каким будет следующий этап. Немея от унижения, Василиса вычленяла отдельные реплики: «Отшлепать как следует шлюшку», «Заставь сосать…», «Хотим посмотреть на ее киску…», «Сюжет должен развиваться понемногу – для начала пусть подрочит»…

— Отличная идея! – воскликнул Слава после последней фразы. – Недаром ты сценарии пишешь для сериалов. Правда, сценарии поганые, но для нашей маленькой импровизации – сгодится… Слышала, Василиса? Действуй!

Девушка нервно сглотнула. Пусть ее только что и непристойно тискали, но она все же представляла собой зрелище, достойное любого мужского журнала – хрупкая стройная фигурка с выпуклостями там, где надо… Да, не жопасто-сисястая, как остальные, но вполне на уровне… А теперь… Надо на глазах у всех взяться за член! А Слава даже не думал расстегивать ширинку – значит, придется самой, словно на съемках порно, доставать из мужских брюк половой орган!

Впрочем, презрительно-холодный взгляд льдистых глаз выбора не оставлял, и Василиса обреченно потянула язычок молнии вниз. Достать член оказалось проблемой – он был полностью эрегирован, и среди плещущегося вокруг и внутри моря насмешек, презрения и унижения, блеснул лучик удовольствия – член мужчины затвердел до каменного состояния только от того, что он тискал и мял ее грудь, а ведь уже не юнец в пубертатный период, и вроде не должен заводиться только от этого, тем более, что «сбрасывал напряжение» не больше двух суток назад перед вылетом… А когда нежные пальчики легко и невесомо дотронулись до наконец обнаженного члена, Василиса едва не застонала, настолько стальная твердость ощущалась под атласной поверхностью со слегка выступающими венами. Дыхание сбилось, ротик приоткрылся, показывая белоснежные ровные зубки, а шустрый язычок обежал пухлые губки… Как же хотелось прильнуть к нему, поводить по щечке, поцеловать… Из грез Василису вывело ощущение холодного презрительного взгляда – Слава внимательно наблюдал за эмоциями на ее лице… Она с содроганием представила себе, что он может о ней подумать! Корыстная сучка, за которой наблюдает десяток пар глаз, откровенно ласкает мужской член и изображает вселенское наслаждение, словно порнозвезда на съемочной площадке?! Или сучка, страдающая бешенством матки, которой все равно где и с кем?! Но она и правда забыла обо всем и обо всех, едва коснулась этого великолепного инструмента! Однако душевные метания не помешали девичьим пальчикам вцепиться в плотный ствол, и она, млея от восхитительных тактильных ощущений, принялась слегка дрочить торчащий из раскрытой ширинки член.

Между тем унижение продолжалось – Слава содрал с ее бедер остатки платья, чуть развернул девушку в профиль к остальным, и попка орешками теперь оказалась предметом обсуждения – племенные кобылицы в основном презрительно фыркали, но многие мужчины отозвались о ее ягодицах весьма положительно. Василиса то зажмуривалась от стыда, что ее стати обсуждают, словно фигуру стриптизерши за бокалом пива, то, затаив дыхание, наслаждалась видом слегка вибрирующего полового органа в ладони – выпускать его никто не позволял…

Пожалуй, она даже слишком увлеклась созерцанием и ощущениями полового члена в пальцах, т.к. в какой-то момент почувствовала на плечах мужские руки и услышала одобрительные восклицания со стороны: «Отличная идея!…», «Великолепный следующий этап!», «Трахни ее между сисек!»…

Василиса в очередной раз ужаснулась себе – тому, с какой покорностью опустилась на колени и приподняла груди, чтобы в ложбинку между округлостями был тут же вложен твердый член. Она понятливо, без понуканий захватила собственной плотью жесткий орган в плен… А потом ее, собственно, принялись «трахать между сисек»… Это было ужасно – ощущать себя сексуальной рабыней, с которой хозяин делает что захочет, не интересуясь ее собственными приоритетами, да еще на глазах у зрителей, все более входящих в раж и активно обсуждающих ставки или дающих советы… А Слава только изредка цыкал: «Слышала? Сделай, как сказали…»

И Василисе то приходилось преданно смотреть снизу-вверх на него, да еще ее при этом заставили изображать щенячью радость… то приходилось слегка дотрагиваться кончиком языка до показывающейся из уютной ложбинки головки, то браться за соски и, до боли вытягивая их, пытаться именно таким образом сдавить плоть на ходящим в ее плену члене.

Наконец зрители почти единодушно, веселясь и азартно выкрикивая, «проголосовали» за минет. В принципе взять в рот было не слишком более унизительным, чем позволять трахать себя между грудями, а в жизненных приоритетах девушки, готовой для своего мужчины на всё, даже весьма заманчиво. Ох, если бы это происходило наедине! С каким бы удовольствием она бы ощутила губами и языком этот твердый и одновременно нежный половой орган с железобетонной эрекцией! Особенно после того, как он уютно и сладко сновал в плену бархатистых округлостей… Но как проявлять свою любовь к Славе и его члену, когда все окружающие считают ее блядью-комедианткой? Они развеселились по-настоящему! Да к тому же рады, что в представлении участвует подстилка-между-делом, а не они сами… Еще две слезинки скатились от того, что все это происходит по воле любимого мужчины… Она оплевана не только этими зажравшимися уродами, но и им. Как же горько и обидно! Впрочем, еще обиднее то, что некоторые поставили на то, что она сбежит как раз, когда будут заставлять сосать… И что? Позволить кому-то из этих снобов выиграть пари?

Да еще этот самый любимый на свете предмет… Подрагивает словно в нетерпении, выглядит так мужественно и заманчиво, а из дырочки показалась восхитительно поблескивающая в лучах солнца капелька… Как же он привлекателен, как хочется заполучить его в ротик, обнять мягкими губами, приласкать языком…

Василиса еще колебалась и случайно взглянула снизу-вверх… И тут же, больше не рассуждая, насадилась ртом на член – столько было в льдистом взгляде: и жуткое недовольство задержкой, и презрение к шлюхе, готовой к любому извращению на публике, и холодное любопытство: сбежит или будет сосать? Вот только не знал Слава, как его взгляд действует на Василису. Она едва не кончила, мгновенно намочив очередные трусики, а ее рот уже любовно обслуживал член, скользя колечком губ по увитому венами стволу.

Девушка вновь увлеклась, послушно обслуживая своего жестокого работодателя. И какое-то время ничего не понимала – когда ее отстранили.

— Ты, что, не слышишь? Я сказал тебе выполнять все, что требует высокое общество!

Только тут она осознала, что отсасывала на глазах у всех собравшихся, увлеченно и самозабвенно. Что вокруг рта размазана помада и слюнки пополам со смазкой… Что ей уготовано подчиняться вошедшим в раж наблюдателям, похотливо и азартно указывающим шлюшке разные способы ублажения мужского естества. Переход от наслаждения к унижению был таким резким, что Василиса зажмурилась, ругая себя за слабоволие, покорную готовность потворствовать любым прихотям Славы и реакции организма, возбуждающегося от происходящего извращения… Впрочем, если уж она опустилась до того, чтобы отсасывать на глазах у всех и наслаждаться этим процессом, то все, что слышится в выкриках выглядит не менее привлекательно, чем просто скользить колечком губ по стволу и оттягивать кожицу пальчиками…

И она, вздрогнув от ощущения скользнувшей в трусики капельки, провела по всей длине члена широкой лопаточкой языка. Как и предписывалось большинством голосов. Немного повылизывав любимый половой орган, ей пришлось поработать кончиком языка, бабочкой прошедшегося по раздутой головке. А потом и повозить членом по щечкам и носику. И всё, что она выполняла по предложениям «почтенной» публики и дублирующееся холодным равнодушным голосом, заставляло страдать: жутко стыдно и обидно быть управляемой марионеткой в руках зажравшихся, веселящихся людей, почему-то считающихся бомондом и политической элитой; очень горько от понимания того, что Слава решил с ней расстаться: сбежала бы – была бы уволена, но и после того, как она, словно шлюха, выполняет весь этот разврат на потребу окружающим, он не оставит ее при себе. Но именно последнее заставляло ласкать член любимого мужчины с особенной тщательностью, услужливостью и нежностью… Словно прощаясь… А заодно пришло понимание, что теперь-то уж она вытерпит, все, что ей уготовано, лишь бы получить последний фейерверк наслаждения от Славы…

А тот, властно подняв руку, сказал:

— Достаточно! Хочу, чтобы она просто сосала… Но! С чувством, с толком, с расстановкой… Ты поняла?

Василиса торопливо покивала, что с членом во рту было нелегко и безропотно заскользила по члену колечком губ, наслаждаясь его мощью и нежностью одновременно.

Однако чаша унижения еще не была испита до конца: кто-то предложил ей снять трусики, не отрываясь от процесса. К этому моменту стыдливость и робость стали уже привычными ощущениями. Да, еще было неприятно, что присутствующие увидят ее абсолютно голой, в одних белых чулочках, лишь подчеркивающих развратность… Зато она станет чуточку, на толщину тонкой ткани, ближе к тому, чтобы получить желанный член между ножек… Впрочем, если этого вдруг не произойдет, ей будет вполне достаточно унести с собой и ощущения силы, твёрдости, мощи – все, что она чувствует губами…

Да! Да! Главное – не отрываться от него. Главное – непрерывно доставлять удовольствие своему мужчине… И Василиса спустила трусики сначала до колен, а потом, извиваясь, кое-как стянула с одной ножки, а затем с другой. Ни на миг ее губы не оставили раскаленный половой орган без внимания!

А что дальше? Все дальнейшие предложения, если отмести травмоопасные, банально заключались в том или ином виде полового акта. Сердечко Василисы даже волнующе трепыхалось в предчувствии этого восхитительного инструмента: уж для нее это было далеко не банально – заполучить его между бедер казалось самым ценным, чего можно желать в этой жизни. И все эти прихлебатели, которые будут за этим наблюдать, не смогут заставить отступить оргазм, неумолимо надвигающийся.

И вот прозвучало предложение: Слава садится на диван в глубине дворика, а ей предписывалось ползти к нему на четвереньках, чтобы насадиться на член.

Слава за волосы приподнял ее голову, и когда она подняла на него затуманенный взгляд (и не подумав выпустить член из губ), усмехнулся:

— Готова ползти ко мне на коленях?

Конечно, Василиса понимала, что такая покорность мужчинам загоняет женщин в полную зависимость. Нельзя ползать на коленях перед любимыми людьми – это провоцирует их на снисходительные чувства, но никогда на любовь. Но… Но, во-первых, она готова и не на такое для своего мужчины – вот так уж получилось, сколько ни убеждай себя, что это неправильно. А во-вторых, желание заполучить его член внутрь зашкаливало настолько, что почти не волновали насмешки, презрение и нездоровый ажиотаж окружающих.

И все же слезы обиды навернулись на глаза, когда она опустилась на колени и поползла к вольготно расположившемуся на диване Славе.

— Сначала соси, – приказал Слава, когда она наконец подползла, осознавая со стыдом, что присутствующие похотливо разглядывают ее обнаженную фигурку в одних белых чулочках.

Кто-то предложил для полноты картины вставить свой член во влагалище, столь откровенно предоставленное общественности. Сознание Василисы было полностью затуманено эмоциями, даримыми слегка припухшими губами, но ей как-то удалось уловить желание похотливого самца, рассчитывающего попользоваться телом, без малейших тайн выставленного на всеобщее обозрение. Нет! Только один мужчина может претендовать на любую ее дырочку, какую пожелает! Она хотела вскинуться – да, пришел тот момент, когда ей все же придется с позором сбежать… Но никто, кроме Славы не будет обладать ею! А она унесет с собой воспоминания не об этой зажравшейся массовке, не о своем унижении, не о жестокости своего бывшего работодателя, а о восхитительных ощущениях твердого полового органа любимого мужчины в губах…

Однако жесткая рука удержала ее голову. Василиса забилась, не в силах освободиться, а, значит, воспрепятствовать изнасилованию, и заплакала, решив, что ее предали. И тут над головой раздался свистящий шепот Славы, в котором чувствовалась такая ярость, что даже у Василисы по спине побежали мурашки:

— Пошел вон, мразь! С тобой покончено… – и после паузы, после того, как стихли шаркающие шаги человека, которого теперь даже продавцом на рынок не возьмут: – Кто-то еще хочет трахнуть женщину, которая на данный момент – моя?

Слова мужчины, безраздельно владеющим, как помыслами, так и ртом, настолько легли на сердце, что она, едва не тая от «моя женщина», беспрекословно выполнила распоряжение Славы поскакать. Тут же позабылась испуганно замолчавшая тусовка, осталось только нетерпеливое желание заполучить наконец этот великолепный орган внутрь, туда, где сосредоточилось неутолимое желание.

С негромким восклицанием девушка направила член в себя, почувствовав, как сладко растягивает ее глубокое проникновение. Затуманенный взгляд наткнулся на льдистые глаза, внимательно изучающие ее реакцию на мордашке, испачканной слюнками и смазкой… И Василиса тут же кончила, тихонько вскрикивая и извиваясь на упершимся где-то глубоко-глубоко члене.

Однако для нее ничего не кончилось. Послушная железной воле и железным рукам Славы, она выполняла его малейшую прихоть – становилась раком, насаживаемая на член впившимися в бедра пальцами; широко разводила ноги, лаская ступнями сильные бедра мужчины; снова прыгала на твердом коле, а он руководил ритмом и глубиной насаживания, дергая за соски… И самоотверженно сосала при каждой смене позы…

Массовка снова потеряла свою актуальность – Василиса в эти полчаса жила только великолепным инструментом, который либо дарил ни с чем несравнимое наслаждение, либо прилежно, с любовью и страстью, обслуживался ротиком. Девушка еще раз кончила, не менее ярко и сладко, чем в первый раз. Это даже не удивило – разве с этим мужчиной может накал удовольствия хоть как-то снижаться? И снова сплетение тел, и снова зашкаливающее чувственное наслаждение…

Когда ее за волосы оторвали от члена, она испытала некоторое разочарование, перестав чувствовать мощь полового органа, всего в ее слюнках и смешавшихся мужских и женских выделениях.

— Чего ты хочешь? Проси все, чего пожелаешь! В разумных пределах, разумеется. Машину, квартиру, виллу…

Василиса подняла глаза, встретив ледяной… да не такой уж и ледяной… нет-нет, полный страсти и желания, взгляд. Взгляд, сам по себе едва не заставивший забиться в оргазме.

— Кончи мне в рот. Хочу напоследок полакомиться тобой.

— Напоследок?

— Ну, да, напоследок, – ее голосок задрожал от готовых пролиться слез.

Девушке не хотелось объяснять Славе, что она прекрасно понимает: он не может не уволить ее после всего, что здесь произошло. Однако ей действительно были не нужны ни материальные блага, ни какие-то преференции при дальнейшем трудоустройстве. Только сперма в ротик от самого лучшего мужчины на свете…

— Ну что же, приступай, – жесткая рука властно вернула ее голову на место, натянув ртом на стальной член, казалось, ставший еще больше.

И Василиса, позабыв все на свете, кроме сладких ощущений от губ, колечком скользивших по бугристому от вен стволу, помогая себе кулачком, стала страстно отсасывать… Пока в рот не ударил горячий терпкий поток. Девушка, захлебываясь, глотала. Но спермы было так много, что она текла по подбородку, по стволу, скользя по сжавшимся костяшкам пальчиков и добираясь до выбритых, таких нежных, яичек. А член продолжал и продолжал сокращаться в плену девичьих губ, и она вдруг бурно кончила, помыкивая в такт сокращениям внизу живота, словно этот восхитительный половой орган обладал не только ртом, но и влагалищем… Снова кончила, всего лишь от того, что ее мужчина накачивал ротик спермой!

Когда все закончилась, Василиса была невозможно счастлива и так же несчастлива. Счастлива, что Слава подарил ей самое большое наслаждение, какое можно испытать; несчастлива от того, что наверняка такого больше никогда не повториться.

Слава ткнул ей полотенце, заставив вытереть мордашку и грудь, где тоже как-то оказалась его сперма, а потом заставил подняться и накинул на плечи плед, в который девушка поспешно завернулась, не желая, чтобы хоть кто-то, кроме ее мужчины, видел ее тело обнаженным – раз уж теперь есть чем прикрыться. При этом она и не думала опускать голову, гордо глядя в глаза тусовке, отводящей взгляды. Что бы не случилось в дальнейшем, она сегодня получила то, что им всем даже не снилось – в этом была полнейшая уверенность.

Слава встал рядом, приобняв за талию и позволив нежности растечься внутри. Нежности и горечи – возможно это последнее прикосновение его рук…

— Господа, – хрипловато начал Слава, однако в голосе уже прорезались стальные нотки, – позвольте представить вам мою невесту. Надеюсь, вы будете уважать ее не меньше, чем меня. А до кого это будет трудно доходить, тот будет целовать ей ноги, подползая на коленях – пока не дойдет, и пока моя будущая жена не прикажет остановиться. А теперь – все вон, чтобы через минуту духу вашего здесь не было!

Василиса не отреагировала на эти слова – до нее никак не доходило, о чем говорит Слава. Как сомнамбула она пошла за ним, когда он за руку повлек ее в дом.

— И помни, Василиса, твоих обязанностей с тебя никто не снимал. И даже добавляются новые, например, помыть меня в душе после секса. Кстати, сейчас – точно не только помыть…

Радость не сразу овладела Василисой. Нет, она разгоралась постепенно, неудержимо, обещая стать искрящейся и всеобъемлющей. Как и желание –рука Славы, пробравшаяся под плед, все настойчивей гладила попку…