Жена по вызову. Глава 2

ГЛАВА ВТОРАЯ

Памела Уилсон вошла в душ, но обнаженное тело, отразившееся в зеркале после него, принадлежало совсем другой женщине, — женщине, которая любила, когда ее называли Патрисия Райт. Встав на коврик, и обтеревшись насухо мягким пушистым полотенцем с монограммой, она затем приблизилась вплотную к стеклу. То, что она увидела, ей понравилось; ей всегда нравилось свое отражение. «Забавно, — подумала она, разглядывая себя, — в определенном смысле это история о миссис Джекил и миссис Хайд» [Отсылка на готический роман Роберта Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда», главный герой которого, респектабельный доктор Генри Джекил, в результате собственных экспериментов, превращается в отвратительного злодея Эдварда Хайда. Роман отражает популярную теорию в психоанализе, согласно которой в человеческой психике существуют одновременно несколько аспектов одной и той же личности, а человек как таковой есть продукт одновременного совмещённого действия всех этих личностей – здесь и далее прим. переводчицы]. Пэм Уилсон, она же Патти Райт — двуликий Янус в женском обличье, две стороны одной медали, но одна и та же красавица, какое бы имя она ни носила.

Очень высокая — пять футов девять дюймов, с пышной разлетающейся гривой блестящих темных волос, обладательница широко расставленных, по-восточному слегка раскосых сверкающих глаз. Над небольшим изящным подбородком — полный чувственный ротик, губы которого во время улыбки обнажали идеальный ряд зубов цвета слоновой кости. Чуть смуглая, чувствительная к загару кожа, и подтянутая фигура с идеальными пропорциями, — ну разве что бедра чуть узковатые относительно груди, — но во всем остальном просто потрясающее молодое тело.

Пэм взяла руками грудь снизу и чуть приподняла — крупные и упругие, в ее двадцать шесть лет не проявлявшие даже намека на обвисание. Ареолы сосков, эти небольшие розовые кружки, окаймляли соски, которые при возбуждении быстро твердели, и, подобно острым пикам, выступали почти на дюйм, чем женщина сильно гордилась. Сейчас она, настраиваясь на встречу, снова покрутила их пальцами, и с удовлетворением отметила, что они вытянулись упругими твердыми конусами. Чуть сильнее сжав свои полушария, чтобы соски чуть запульсировали и покраснели, Пэм потом провела руками по гладкому, упругому, чуть выпуклому животу, и далее ниже к бедрам. Кончики ее пальцев слегка прошлись по широкой аккуратной полосочке темных и влажных от душа волос, венчавших киску, и надавили на вершинку маленькой уздечки, пощекотав интимные губки.

Волосы мокрыми прядями легли на блиставшее естественной красотой лицо, но она прекрасно знала, что выглядит прекрасно, — чувство, вселявшее в Памелу уверенность и самодовольство. На мгновение она задержала дыхание, увидев, как ее лицо заливает розовый румянец. Ммммм, какая прелесть! В последний раз погладив свою влажную от душа киску, женщина отправилась в спальню, чтобы нанести макияж и подготовиться — если ей предстоит встреча с мистером Чарльзом в одиннадцать, то нужно торопиться. Подготовив тончайшее и очень дорогое белье, Пэм села за туалетный столик и начала подводить глаза. Спустя немногим более полутора часов она уже будет в гостиничном номере у мужчины, с удовольствием предоставляя ему возможность воспользоваться ее телом для своего сексуального наслаждения.

*****

В каком-то смысле все это было настолько необычно и странно, что зачастую не переставало ее удивлять. Женщина никогда не считала себя какой-то развратницей — во всяком случае, в соответствии с современными нравами. И ей ни в малейшей степени не приходилось выражать недовольство своей семейной жизнью в качестве миссис Керри Уилсон, жены человека, который ее обожал, потакал малейшим ее слабостям и прекрасно удовлетворял в постели, за два с половиной года их брака ни разу не дав повода усомниться как в своем сексуальном влечении к ее телу, так и в своей любви к ней.

Конечно, он был далеко не первым ее мужчиной, но Керри никогда не выпытывал у жены подробности ее предыдущего сексуального опыта, — просто потому, что для него это не имело никакого значения. Пэм также понимала, что она у него не первая, и ее это тоже нисколько не волновало — почти с того самого момента, как они встретились, женщина знала, что он будет принадлежать только ей.

Памела родилась в маленьком заштатном городке на севере не самого богатого и процветающего штата. Отец ее работал прорабом на рудниках, а сама она была старшей из четырех детей — двух братьев и сестры. Детство и юность ничем не отличались от взросления любого другого ребенка ее поколения, разве что самостоятельности было побольше, но вот в одиннадцать — когда она начала превращаться в девушку — те самые необратимые изменения в организме, так влияющие на тело и душу, казалось, поразили ее всю и сразу.

В двенадцать Пэм уже была выше большинства мальчиков в классе, и обладала развитыми грудью и попой. От мальчишек, которые едва доставали ей до плеч, пока доносилось лишь хихиканье и присвистывание, и в этом тоже были свои затруднения, которыми, впрочем, она никогда особо не парилась. Однако время шло, мальчики взрослели, и школьница вдруг поняла, что красива, осознав, какое магнетическое воздействие оказывает на окружающих, — особенно ей было приятно, когда это не только замечали, но и говорили об этом, а случалось такое довольно часто. В последний год учебы в колледже Пэм была отличницей, чирлидершей группы поддержки местной футбольной команды, принцессой выпускного бала, да и вообще очень популярной девушкой. Как и положено любому подростку в шестнадцатилетнем возрасте, она не была уверена, чем хочет заниматься в своей дальнейшей жизни, но потом обнаружила восхитительный способ скоротать время в ожидании такого решения.

Дюбойс был городком маленьким, где всё у всех на виду, но каким-то непостижимым образом она ухитрилась не снискать себе репутацию распутной девки — ну, по крайней мере, слухи об этом не дошли до ее родителей. И это было замечательно! Это означало, что Пэм смогла трахаться незаметно, с разнообразными, но неизменно тщательно выбранными ею партнерами-любовниками, которые не разболтали об этом по всему городу. Была только единственная проблема, — с которой, впрочем, сталкивался каждый подросток, — где найти для этого место.

К моменту выпуска из колледжа Памела Джин Барбур уже была экспертом в поиске укромных мест, где можно было бы заняться сексом. Ее трахали в машине, и на задних рядах кинотеатра, раскладывали на подстилках на воскресных пикниках в лесу, и на диванах на вечеринках у своих одноклассников; а однажды даже отымели раком в пустом школьном классе во время обеденного перерыва. Еще был сумасшедший уик-энд, когда родители вместе с ее братьями и сестрой уехали, чтобы навестить бабушку и дедушку. Тогда Пэм позвала в гости своего тогдашнего бойфренда, который своим родителям сообщил, что собирается в поход с приятелями, так что никто даже носа не подточил.

Припоминая сейчас тот случай, Пэм усмехнулась, — оставшись наедине, они для храбрости выпили немного папиного бурбона, но что она запомнила совершенно отчетливо, так это то, что с вечера пятницы и до полудня воскресенья ее партнер ни разу толком не отдохнул. На самом деле у них почти не оставалось времени даже поесть. Ну, периодически они перехватывались бутербродами и фруктами, но в остальное время этот молодой парень был настолько неутомимым, что Памела бóльшую часть своего диетического питания добыла своим жадным и голодным ртом прямо из его члена.

К тому времени, когда ее родители вернулись домой, девушка уже ходила враскоряку, не имея сил сомкнуть ноги, а рот болел так, словно она вывихнула челюсть. Спать она тогда завалилась очень рано, чем немало удивила своих домашних. Но это были отличные выходные, едва ли не лучшее событие в ее юной сексуальной жизни на тот момент, и она наслаждалась каждой минутой этого приключения. «Забавно, — мелькнула у нее мысль, — а что было бы, если бы ее родители неожиданно вернулись домой пораньше, и застали ее с Джимми за этими занятиями?»

Господи, он же тогда ее просто-напросто затрахал! Он драл ее во всех мыслимых и немыслимых позициях, во всех местах, в каждом уголке дома, а под конец этого безумного марафона усадил на край обеденного стола и долбил членом в киску, пока она не кончила и не взмолилась о пощаде. Помниться, потом из нее вытекала терпкая, пахучая сперма, которой было так много, что на столе от нее осталось большое пятно. Когда ты восемнадцатилетняя девушка, у тебя не так много шансов играть с опасностью быть застуканным, но то был сущий вулкан страстей.

После она поступила в университет штата — не так далеко, чтобы не видеть родителей, но достаточно для того, чтобы заснеженные зимние дороги были опасны для ежедневной поездки, — поэтому Пэм уехала из дома, вырвавшись на столь долгожданную свободу. Студенческая жизнь в кампусе оказалась, по-своему, более ограниченной, но с другой стороны, ее родители находились в восьмидесяти милях от нее, а чем она занимается в свободное время, никого не волновало. Три года, которые она там провела, были наполнены всякими приятностями, и она использовала их по максимуму.

О возвращении в Дюбойс уже не могло быть и речи. Теперь бывшая студентка была квалифицированным специалистом с дипломом бакалавра, и в придачу к этому была свободна как птица. Погостив некоторое время у родителей, Памела, которую снова потянуло к огням большого города, отправилась через весь штат на поиски всего того, что ищут молодые девушки — любви, счастья, и работы, а в случае с Пэм Барбур, — еще и приключений.

Она сняла небольшую квартиру и нашла работу, которая позволяла ей это жилье оплачивать и наслаждаться жизнью и свободой. Тогда ей было двадцать два, — прекрасный возраст, когда тебе кажется, что перед тобой лежит весь мир, и ты можешь делать все, что захочешь. На какое-то время она прибилась к хиппи, таким же оторвам, как и она сама, которые баловались наркотиками и вели свободный образ жизни. С ними Пэм перепробовала почти все, все еще испытывая то волнительное чувство приключений, которое жило в ее груди. Секс, наркотики, рок-н-ролл — естественное сочетание, девиз свободы, гимн поколения шестидесятых.

Под травкой секс был медленным и очень долгим, казалось, что ленивый член медленно скользил в ее норке и выходил из нее, ощущения нарастали и спадали также очень медленно вновь и вновь, а оргазмы были такими же тягучими и мечтательными, подобно растянутым во времени взрывам, которые можно было ощущать каждую миллисекунду. Под «колесами» секс был сумасшедшим, порождавшим вокруг нее безумные яркие цвета, странные красивые картинки вертелись перед глазами как в калейдоскопе, и такая же сумасшедшая музыка пульсировала в ее голове, — пульсировала так ярко, что казалось, будто музыку можно увидеть и попробовать на вкус. Под «коксом» секс напоминал внезапный взрыв динамита в склоне горы, молниеносный удар с влажной жарой между ног и с горячим ураганом, проносящимся сквозь тело и мозг.

Но через какое-то время, как только она перепробовала все, что можно и чего нельзя, наступила апатия — да и друзьям тоже все наскучило. Жизнь превратилась в бег по замкнутому кругу. Пэм внезапно осознала, что для большинства из них наркотический допинг был не средством, а конечной целью сам по себе, и большинство знакомых парней, казалось, все глубже и глубже погружались в наркотически-галлюциногенный кошмар. Помимо всего прочего, это подрывало их мужскую силу. Им по-прежнему нравилось иметь девушек рядом, но видимо они стали забывать, что с ними нужно делать. Кроме того, через несколько месяцев она словила себя на мысли, что непрерывная психоделическая рок-музыка, неотъемлемая часть жизни ее друзей, начала необратимо воздействовать и на нее. Памелу это обеспокоило.

Потом девушка заметила, что ее друзья и подруги скатываются все дальше на дно. Они превратились в опустившихся, неряшливых, грязных людей, живущих в таких же грязных квартирах, и все это стало отражаться и на ней. «О, черт, — в один из дней подумала Пэм. — Все такое же одинаковое дерьмо! По-моему, я сильно увязла в их колее». Она порвала с друзьями, уволилась с работы, съехала со своей съемной квартиры и отправилась на поиски чего-то нового.

Три или четыре раза она меняла работу, каждый раз переходя на несколько более высокую должность с более высокой зарплатой, и бóльшая часть этих перемен была тесно связана с сексуальной жизнью Пэм Барбур. Она несколько раз сожительствовала с любовниками, но это никогда не длилось дольше нескольких месяцев, и заканчивалось одинаково — когда видишь их каждый день и каждую проклятую ночь, когда все однообразно и уныло, жизнь превращалась в рутину, бойфренды надоедали, и Пэм собирала одежду парня и выкидывала ее за дверь — это было первое, что он видел, возвращаясь с работы. А почему бы и нет? Ни с одним из этих мужчин у нее не было постоянных отношений, и это была ее квартира. Как бы там не было, она была не настолько глупа, чтобы попасть в положение, при котором ее кидают первой.

В один из таких тяжелых периодов длительного отсутствия каких-либо отношений она совершенно случайно познакомилась с Керри Уилсоном. Знакомство случилось при не самых благоприятных обстоятельствах — она въехала в его машину на парковке супермаркета. Они обменялись именами и страховыми компаниями и, на всякий случай, номерами телефонов. Как выяснилось, ущерб был минимальным, и он набрал ее следующим вечером, чтобы сообщить об этом, а заодно и пригласить на свидание. Даже несмотря на смущающие обстоятельства их первой встречи, она нашла его весьма привлекательным и согласилась.

Когда после ужина он провел ее обратно домой, Пэм нашла, что Керри Уилсон гораздо привлекательнее, чем ей показалось на первый взгляд.

— Хм, хорошо выглядишь, — сказала она ему, лежа на своей кровати и ожидая, пока он закончит раздеваться и присоединится к ней. — О Боже, какой он у тебя красивый!

Он только что снял белье, позволив своему члену высвободиться, и от этого зрелища у нее перехватило дыхание. Пэм знала обо всех этих бабских разговорах и восторгах по поводу больших размеров, и посмеивалась над ними, из опыта зная, что важен не столько размер, сколько умение им пользоваться. Но как бы там не было, ей нравились мужественные мужчины с хорошими параметрами, и через несколько мгновений от введения этого ухоженного стержня в свою изголодавшуюся, соскучившуюся по ласкам киску, она улетела на небеса. Обвив его ногами и руками, Пэм просто трахала своего нового любовника, пока тот не взмолился о пощаде, — но случилось это не ранее рассвета.

Они прожили вместе несколько месяцев, гораздо дольше, чем Пэм жила с кем-либо еще, и к ее искреннему удивлению, страсть к нему не исчезла, переродившись в нечто более глубокое. Весь день в офисе она страстно желала своего мужчину, с нетерпением предвкушая момент, когда он вернется после работы, и она сможет снова почувствовать его твердое, сильное тело, плотно прижатое к ней.

Он был на пару лет старше Пэм, ветеран армии, в то время работавший «синим воротничком» на одном из близлежащих заводов. Памелу привлекло еще и то, что уже зарабатывая неплохие деньги, он был все так же амбициозен, и она была уверена, что когда-нибудь «синий» воротничок превратится в «белый». [«Синие воротнички» — социальная группа, квалифицированные рабочие и инженеры, непосредственно занимающиеся на производстве, в отличие от офисных работников и клерков — «белых воротничков»]. И когда Кэрри наконец заговорил о женитьбе, она не колебалась ни секунды — да, да, да! Два года спустя их страсть и взаимное влечение сияло все так же ярко, и ни в малейшей степени не угасло. Это было невообразимо волнующе, это было идеально! Наконец то она обрела все то, чего так страстно желала — семейный уют, дом в пригороде, который через несколько лет будет принадлежать полностью ей с Керри, и, самое главное, мужчину, который был от нее без ума, мужчину, которого она хотела ежеминутно. Чего же еще можно было пожелать?

Вскоре ей довелось это узнать.

*****

Случилось это несколько месяцев назад, когда они с Джулией Кэмерон должны были встретиться за ланчем и совершить дневной шопинг в городе. Джулия была давней подругой с последней работы Пэм, которая теперь тоже вышла замуж и жила с мужем и ребенком в загородном доме на противоположном конце города от спального района, где Пэм и Керри вместе с ипотечным банком делили на троих милый семейный домик. Слишком давно они не виделись, существовал миллион вещей, о которых нужно было посплетничать, и миллион новых магазинов, на которые нужно было совершить набег.

Они договорились встретиться за ланчем в ресторане отеля «Хартфорд Хаус», одного из самых известных и респектабельных в городе, и Памела приехала чуть позже, вскоре после одиннадцати. Но наступило одиннадцать тридцать, а Джулии все не было. Пэм съела салат, а затем, когда основной поток посетителей схлынул, позвонила подруге. Не дождавшись ответа, женщина, раздосадовано покачав головой, переместилась в коктейль-бар, чтобы скоротать время. Заказав себе «Манхэттен» [известный коктейль на основе вермута и виски], она оглядывала почти пустой зал. Бармен попытался было завязать светскую беседу, но у нее не было настроения болтать, и потягивая коктейль, Пэм продолжала оглядываться, ожидая в любой момент увидеть Джулию.

— Простите, — раздался голос позади нее. — Здесь свободно?

Она обернулась. Возле нее стоял мужчина. Очевидно, он вошел только что, когда она размешивала трубочкой лед в своем бокале, поэтому его не заметила. «Хорошо одетый, лет тридцати пяти или около того, с проседью на висках, весьма представительная внешность, — быстро оценила она посетителя. — Скорее всего, бизнесмен, приехавший в город по каким-то делам — зачем же еще?» Пэм оглянулась на ряд барных стульев. Единственным занятым стулом в ряду был тот, на котором восседала ее задорная попка. Она улыбнулась — уловка была стара как мир.

— Конечно, — пригласила она. — Присаживайтесь.

— Интересно, — произнес мужчина, — говорил ли кто-нибудь Линде Картер, насколько она похожа на вас?

Пэм нахмурилась. Линда Картер? А, ну конечно! Ведущая программы «Чудо-женщина», которую показывают по «ящику»! Передача, которую Керри никогда не пропускал («Однажды в один из этих вечеров, — часто посмеивался он, — ее сиськи выскочат из ее сексуального костюма прямо в прямом эфире, а я не собираюсь это пропустить!»). «Ну, может быть, небольшое сходство между нами и есть, — кокетливо подумала Пэм, — Такие же темные длинные волосы, симпатичное лицо, чувственное тело…». Комплимент незнакомца пришелся ей по душе, мысленно она его оценила. По крайней мере, подкатил он оригинально, без вот этого банального: «Вам говорили, что вы очень похожи на…».

Его звали Ричард Мейсон, он был из Цинциннати, и как она и предполагала, приехал сюда по делам. Он взял ей еще один коктейль, они немного по-светски поболтали о пустяках, и как раз в тот момент, когда Пэм решила, что Джулия уже не придет и ей пора уходить, Ричард положил руку ей на колено, наклонился ближе и произнес:

— Дай угадаю — не меньше сотни, мммм?

Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что он имел в виду. «Боже! — изумилась Пэм. — Он думает, что я проститутка!»

— Может, продолжим у меня? — продолжил Ричард, слегка сжимая ее колено.

Женщина вздрогнула, и он, должно быть, почувствовал, как по ее телу пробежала легкая вибрация. Он наклонился еще ближе и коснулся губами ее уха, как раз там, где ее волосы стягивались назад, образуя тугой хвост. Пэм почувствовала едва уловимый аромат красивого привлекательного мужчины в отличной физической форме, эту смесь запахов дорогого парфюма, табака и выпитого коктейля.

— Мой номер наверху, — прошептал он, едва касаясь губами ее уха.

«Дорогая проститутка… — мелькнула у нее мысль. — Он считает, что я дорогая, элегантная шлюха. И хочет дать мне сто долларов за мою задницу!» Она слегка повернула голову, легким движением высвобождая ногу из его руки. На мгновение ей захотелось отвесить этому нахалу пощечину и возмущенно заявить, что она респектабельная замужняя дама.

Но ничего не произошло. Внезапно сама мысль стать продажной женщиной, распутной блядью, отдающейся незнакомцам за деньги, невероятно возбудила. Возбудила настолько, что Памеле вдруг стало жарко. Мысли лихорадочно проносились у нее в голове. «Девушка по вызову… Элегантная шлюха, стоящая крутую сотню баксов… Опыт, который до сих пор я никогда не испытывала… Ох, Джулия, если ты сейчас же не войдешь в эту дверь, то я не знаю, что с тобой сделаю…»

Пэм снова с улыбкой глянула на мужчину.

— Портье не будет возражать, если мы поднимемся вместе, или вы предпочтете, чтобы я поднялась вслед за вами одна?

*****

Сняв одежду со своего прекрасного тела, разлегшись обнаженной на его широкой гостиничной кровати, наблюдая за тем, как он раздевается, она была настроена сполна отработать заплаченные им деньги, — каждый доллар до последнего цента.

— Ох, какой же он у тебя большой, — воскликнула она с непритворным энтузиазмом, когда он разделся, чтобы продемонстрировать свою внушительную эрекцию. — Не возражаешь, если я проверю его на вкус?

На этот вопрос Пэм еще никогда в своей жизни не встречала отказа, но когда она села на краю кровати и взяла его член в рот, Ричард схватил ее за голову, и. намотав на руку ее волосы, попытался протолкнуть свой ствол прямиком в ее горло, буквально трахая ее в рот. Пэм, поглотив его на всю длину, мыча и покачиваясь от его энергичных толчков, с упоением принимала вздыбленную плоть, которой так щедро одарила его природа. Потом он остановился, давая возможность любовнице проявить свое мастерство, и женщина в синхронном вальсе умело заработала губами, языком и руками, втягивая и вытягивая щеки, с похотливым урчанием высасывая все из твердого стержня, будто стремилась опустошить его полностью.

— Ну все, хватит, — захрипел он, высвобождая член. — Я все потрачу впустую, если ты продолжишь так сосать.

— Впустую? — возразила она, задыхаясь и облизывая губы. — Не волнуйся, даром это не пропадет; только не в моем жадном ротике, милый. Я не рассказывала тебе, что моя бабушка была сиреной? Чем еще ты можешь меня удивить?

В нетерпеливом ожидании своего любовника она откинулась на спину, взъерошивая свои длинные темные волосы, перебирая их пальцами. Ее груди взволнованно вздымались, ноги разъехались, и чуть ниже опрятного треугольника из темных меховых завитков показалась влажная норка ее любовного устья. Ричард заворожено смотрел на ее киску, и Пэм увидела, как в его глазах плещется ничем не замутненная похоть.

— Ну иди же ко мне, чего же ты ждешь, — поддразнила она его. — Заберись на меня, наполни меня своим большим твердым членом. Хочу, чтобы ты полностью залил меня своей спермой, хочу чтобы она вытекала из меня!

Эти слова, казалось, еще больше взволновали его. Она знала, что ее Керри любит слушать такую грязную похотливую болтовню. Керри? КЕРРИ!! О Господи! Сердце Пэм так заколотилось в груди, что ей показалось, что оно вот-вот выскочит. Что бы сейчас подумал ее дорогой муженек, если бы увидел свою любимую жену, растянувшуюся на кровати и умоляющую незнакомца оттрахать себя?

Она была ему верна с самого брака, а теперь прелюбодействовала — более того, делала это за деньги, продавая себя! На мгновение ей стало тошно от стыда, ей хотелось крикнуть этому непонятному Ричарду Мейсону, что все это ужасная ошибка, что он все напутал, что она не проститутка, за которую он ее принял, что она просто добропорядочная леди, домохозяйка из зажиточного пригорода, которая… Которая уже с упоением сосала его член, как голодная сучка, и одновременно ласкала пальцами свою обнаженную влажную киску, становясь еще более влажной, горячей, желающей принять его, быть наполненной этим большим, вкусным и горячим мужским инструментом! Да и к тому же сотня долларов была уже припрятана в ее сумочке.

Пэм сглотнула, загоняя свой страх внутрь себя, и, отдаваясь воле случая, повторила:

— Ну чего же ты медлишь? Трахни меня! Немедленно! Я вся твоя!

А потом он оказался на ней, забрасывая ее ноги себе на плечи, направляя свой орган в ее подготовленную норку, и оба любовника напряглись, начав свой безумный любовный танец вместе, — Ричард трахал Пэм, а она изо всех сил отвечала ему.

— Господи, — стонала она, — Давай же, давай! Оттрахай меня! Наполни меня! Сильнее! Глубже!

Ее первый клиент оказался неутомим и трудился изо всех сил. Его член был достаточно длинным, чтобы глубоко проникать в нее, но не настолько толстым и большим, чтобы причинять боль, когда она принимала его в свое лоно. Идеальное сочетание! Пэм выгнулась и начала подмахивать, влагалище жадно поглощало его стержень, и она вздыхала и стонала, полностью отдавшись наслаждению под тяжестью навалившегося мужчины. Из приоткрытых губок сочился нектар, и благодаря этой влаге Ричарду было легко проникать еще глубже. Конечно, не так глубоко, как это делал Керри своей восьмидюймовой пикой, но вполне достаточно, чтобы Пэм Уилсон удовлетворённо отметила, что ее трахают, и трахают хорошо. Ее партнер напоминал свирепое животное, долбя ее своим членом, запихивая его по самый корень, с полным осознанием того, что он заплатил и имеет на это полное право. В конце концов, он отдал ей за такую привилегию сотню баксов, заплатил без всяких придирок и торга, и был очень взволнован и возбужден мыслью о том, что сейчас имеет эту сногсшибательную телку из бара, — точно так же, как и его любовница была взволнована самим актом проституции, торговли своим телом за деньги.

— Сильнее, глубже, — постанывала она, в безумном ритме бросая бедра ему навстречу и трахаясь с такой же энергией и страстью, что и со своим мужем на их брачном ложе. Ее киска была жаркой и влажной, наполненной соками, цепко обволакивающей его член, подобно живому кольцу, и в своем неистовом желании Пэм яростно совокуплялась, пытаясь обнаружить что-то в своей прошлой сексуальной жизни, с чем можно было бы сравнить этот опыт.

Сравнить было не с чем. Испытываемые ею чувства и эмоции были совершенно уникальными — ни ее постоянные перепрыгивания из постели в постель к разным любовникам в те славные добрачные деньки, ни дикие секс-вечеринки с алкоголем и наркотиками, ни сексуальное разнообразие с мужем не могли сравниться с тем, что она испытывала сейчас. Мысль о том, что она может за деньги отдаваться незнакомцу, —умелому любовнику, но все-таки случайному человеку, — была совершенно не похожа на весь предыдущий опыт Пэм Уилсон, и она была в восторге от этого открытия, от осознания такой новой грани, этой неожиданной блядской сущности, которая внезапно проявилась в ее собственном естестве.

Глаза ее были полуприкрыты, распущенные волосы роскошными прядями рассыпались по постели, а сквозь полуоткрытые губы в синхронном порыве ритмичных сексуальных движений вырывались тихие постанывания:

— Ооо, даааа… Ммммммм… Еще… Еще… Давай…. Больше…. Да…. Даа… Дааааа… Дааааааааааааа!!!

Ее вновь обретенный любовник, ошалевший от происходящего, отдавал ей все, что у него было, тогда как женщина уже знала, что этого ей будет недостаточно — даже если она будет стонать и выгибаться еще сильнее. В ее теле нарастал жар, порождая потоки вожделения и страсти, — настолько мощные, что они струились вниз, омывая их обоих, пропитывая кровать и этот гостиничный номер сверху донизу, угрожая затопить весь этот чертов «Хартфорд Хаус» в придачу. Когда же наступил тот самый миг, и ее накрыл мощный оргазм, казалось, что стены здания разрушатся.

Благоверная жена, ставшая шлюхой, кончала бурно, захлебываясь от переживаемых эмоций, с пронзительными криками и стонами, вырывающимся из ее полуоткрытого рта с вибрирующим язычком, а по запрокинутому назад лицу стекала слюна вперемешку со слезами радости.

Такого Пэм не испытывала никогда. Ноги сводило судорогой, все тело выгибало и подбрасывало, оно превратилось в закручивающее спиралью торнадо, увлекающее в свой эпицентр ошарашенного партнера, пытавшегося удержать ее, чтобы до конца закончить свое выступление. Но она все крутилась, пытаясь поглотить его целиком своей сосущей щелкой, а когда же он прекратил борьбу, заполнив своим семенем ее бездонный любовный колодец, она едва ли заметила его эякуляцию. Женщина все еще стонала, извивалась и корчилась, и только момент, когда тот твердый орган, наполнявший ее, внезапно обмяк и вышел из нее, подсказал, что Ричард Мейсон взял свою дань за эту постельную битву, а она вполне отработала свою плату и даже больше. Если бы была возможность, она бы с радостью дала бы ему второй раз уже задаром, но — увы! — эту игру надо было заканчивать вовремя.

В изнеможении Памела лежала на кровати, переполненная смесью спермы, любовными соками и пóтом, — все смешалось вместе, и от нее пахло, как в публичном доме в конце тяжелого трудового дня. Необычное, никогда прежде не испытанное ощущение, но ей нравился этот запах, и она лежала на кровати, греясь в нем, пока ее клиент отправился в душ.

Когда Ричард вернулся, он уже был полностью одет.

— Извини, — произнес он. — У меня назначена встреча на два часа. Ты занята сегодня вечером? Мне хотелось бы увидеться с тобой снова.

Ее глаза расширились, но она попыталась скрыть удивление. Она знала, что в постели она хороша — об этом говорили все, кому посчастливилось с ней переспать, — но встретить мужчину, готового купить ее киску по сто долларов за штуку, да еще и желающего продолжить это знакомство? Вау!!!

— Я… Я не могу, — чуть запнувшись, ответила она, подумав о своем муже.

Клиент все понял. По крайней мере, понял то, что она хотела, чтобы он понял. Предварительное обязательство. Новый заказ. Другая встреча.

— Может быть завтра? — услышала Пэм свой собственный голос, от чего у нее перехватило дыхание.

— Увы, утром я улетаю домой. Слушай, а можно твой номер? Я частенько бываю здесь по делам, и очень хочу снова тебя увидеть. Понимаешь, мне довольно много приходится путешествовать, и надо признаться, я часто встречаюсь с работающими девушками, но я никогда не встречал никого с таким же темпераментом и энтузиазмом, как у тебя. Боже, я ведь даже не знаю твоего имени!

Она собиралась было солгать, но вспомнила монограмму на своей сумочке — PW.

— Патрисия Райт, — сообщила она первое имя, пришедшее ей на ум с такими же инициалами. — Встретимся в холле минут через десять, и я дам тебе номер телефона, по которому ты сможешь со мной связаться. Хорошо?

Одевшись и приведя себя в порядок, она поспешила вниз на лифте и отправилась к ближайшему таксофону, стоявшему в холле. Слава богу, вандалы, ворующие телефонные книги, сюда еще не добрались! Открыв желтые страницы на разделе «Справочные услуги», Пэм провела пальцем по списку телефонов. Когда-то она знавала девушку, работавшую в подобном агентстве, — именно от нее она узнала, что бóльшая часть из них — не что иное, как конторы для девушек по вызову, посредники, получавшие свой доход о того, что сводили девушек с желающими их клиентами. Так, так, так… Вот оно! «Справочная служба Логана». Это именно то, что нужно, — можно было поспорить на те же сто баксов, перекочевавшие в ее сумочку. Набрав номер, Пэм узнала, что этот сервис будет рад поработать с новой клиенткой по имени Патрисия Райт, для этого ей нужно было только прислать в качестве аванса чек на месячную плату. Взамен ей сообщили номер телефона, куда можно было бы переадресовывать звонки в ее адрес.

— Вот, — протянула она Ричарду Мейсону сложенную записку, когда он спустился вниз. — Позвони мне в следующий раз, когда окажешься в городе.

Он взял номер, который она написала на клочке бумаги, и надежно сложил его в бумажник. Бумажник, который теперь полегчал на сто долларов.

— Я сохраню его, — твердо пообещал он. — Ты потрясающая женщина, и мне действительно хочется увидеть тебя снова.

Пэм улыбнулась и провела пальцами по его щеке.

— Поторопись, милый. Я буду ждать.

И только когда она смотрела, как он уходит, в ее голове возникла мысль — во что же, во имя господа Бога, она ввязалась?