ЖЕНЩИНЫ – КАТОРЖНИЦЫ by Jay Merson

ЖЕНЩИНЫ – КАТОРЖНИЦЫ

By Jay Merson

Перевод – Mr, Hyde

Этот вопль, полный страдания, боли и беспомощности издавала обнаженная девушка. Ее покрытое грязью тело лежало лицом вниз на холодной слизи болот Миссисипи, а бычий хлыст тяжело опускался на ее нежную кожу. Она свернулась в позу эмбриона, чтобы хоть немного защититься, ее миниатюрную фигурку сотрясали глубокие всхлипывания. Эти рыдания усилились, когда пятеро охранников расстегнули и сняли брюки; девушка уже слишком хорошо знала, что ее писька, задний проход и рот снова будут ужасно страдать.

***

Маленькая блондинка Джилли стояла, дрожа. Она была последней, которую вызвали, ей пришлось сидеть и ждать, слушая, как каждая из ее подруг по очереди кричала. Маленькой офис был адской дырой, душной, и разящей таким грязным запахом, что о его происхождении ей не хотелось догадываться. Один болван самодовольно восседал за столом, а два усмехающихся обезьяноподобных охранника сидели на стульях по бокам, голодно пялясь на ее миниатюрное тельце, мысленно раздевая. Джилли содрогнулась в отвращении и стала смотреть на настенный календарь, чтобы не встречаться глазами с ними.

"Имя?" требовательно спросил мужчина за столом.

"Джилли, Джилли Степлтон, " – сказала она тихо.

Она сжалась в испуге, когда его рука обрушилась на стол, так, что задрожало пресс-папье и металлическая кружка кофе на столешнице.

"Громче!" – промычал он сердито.

"Джилли Степлтон!" – закричала она, все ее страхи и затаенные эмоции вырвались при попытке избежать его грубых возгласов снова. Она начала плакать, ее плечи дрожали от всхлипываний, сотрясавших ее тело, это несчастное место было адом на земле, она почувствовала это когда они только прибыли. Ее голова опустилась от стыда и она смотрела теперь на вытоптанные и грязные половицы.

"Хорошие сиськи, Джилли, " – сказал мужчина за столом и встал. Он угрожающе обошел вокруг нее, осматривая дрожащую женщину сверху донизу похотливыми глазами. – "Хорошие и упругие, я думаю, посмотрим на них?"

Она простонала; ее наихудшие страхи теперь потверждались.

Одним быстрым движением, схватив спереди ее рубашку, он мощным рывком разорвал до талии, выставив обнаженные груди перед всеми.

Всхлипывания Джилли усилились, ее лицо покрывалось краской, пока она стояла, униженная, перед посмеивающимися мужчинами. Она напрягалась и вздрагивала, стискивая зубы, чтобы подавить протесты, когда его рука накрыла ее правую грудь, и начала похотливо сжимать и тискать.

"Тебе приятно, Джилли?" – спросил он глумливо, зажав между пальцев сосок.

Она затаила дыхание и отрицательно помотала головкой. И тут же завизжала и задохнулась, когда он грубо ущипнул ее сосочек, злорадно вонзив ногти в нежную плоть.

"Я спросил тебя, " – сказал он угрожающе, – "так тебе приятно?"

"Нет, " – сказала она почти шепотом.

Джилли громко закричала, когда он ущипнул еще сильнее, выкручивая упругую почку, и одновременно вытягивая ее от груди.

"А теперь?" – спросил он с усмешкой.

"Да! Да!" – выкрикнула она между всхлипываниями, – "Мне приятно. Только пожалуйста, перестаньте, прошу Вас."

Он отпустил ее и отошел к столу. Мужчина, офицер, как Джилли поняла, по его эполетам, поднял длинную дубинку и встал на его место.

"Не надо, пожалуйста. Не бейте меня, " – зарыдала она патетически.

Он засмеялся, посмотрел на двух других сидящих мужчин, чтобы убедиться в их восхищении ее мольбами. Мужчина поднял дубинку и положил на ее плечо, удерживая ее там угрожающе.

"Неповиновения мы тут не терпим, " – сказал он.

Она подняла головку, чтобы посмотреть на него; ее заплаканные щеки горели пунцовым, а на лице было недоуменное выражение.

"Но я повиновалась, " – прорыдала Джилли.

Дубинка рухнула вниз с глухим звуком дикого удара, который пришелся по верху обеих ее грудей одновременно. Рот женщины открылся, а глаза выпучились, когда мучительная боль прострелила ее тело. Булькание послышалось из ее горла, а затем колени подогнулись, она свалилась на пол, хватаясь за свои болящие сферы скованными руками.

"Запомни хорошенько, сука – здесь, когда тебе задают вопрос, ты отвечаешь положительно, а не переспрашиваешь."

Джилли не слышала его, она ловила ртом воздух, и старалась справиться с болью, обжигающей ее груди. Она набрала воздуха в легкие, чтобы попытаться затушить огонь в груди. Новая отчаянная боль пронзила ее головку, когда кулак мужчины захватил ее волосы, жестоко выкрутил, а затем дернул кверху. Ее скальп горел в огне, рвущая боль от тяжести тела угрожала сорвать волосы с головы. Опершись ногами, она стояла пассивно, пока руки офицера оглаживали и щупали ее попку. Его толстые пальцы углублялись в складку ее зада, затем вниз по внутренней стороне бедер, в писькy.

"Ммм, она мокрая. Пот или возбуждение, как думаете?" – спросил он наблюдавших компаньонов.

Мужчины засмеялись.

"Определенно возбуждение, " – ответил один из охранников с деланной серьезностью.

Офицер усмехнулся.

"Я так и подумал."

Джилли издала подавленный крик, когда офицер схватил ее брюки и быстро стащил их, до щиколоток. Ее снова охватил стыд – только белые трусики чуть сохраняли остаток скромности. Маленькие и тесные, они обтягивали лобковый холмик, демонстрируя форму ее половых губок. Это подтверждали заинтересованные плотоядные взгляды сидящих охранников, прикованные к ее обнаженным бедрам. Женщина попыталась сдвинуть колени, чтобы прикрыться, но потерпела неудачу; ничто не могло спасти от стыда. Она стояла в унижении, пока они пялились на ее стройные бедра и остальное тело, в самом глубоком унижении, какое только женщина может чувствовать.

Снова руки вернулись к ее заду, скользя по почти неприкрытым ягодицам похотливыми, развратными поглаживаниями. Джилли задушенно зарыдала, когда его рука скользнула между ее бедрами, чтобы нажать большим пальцем на щель ее письки, проталкивая тонкий материал трусиков во влажную складку ее половых губ.

"Думаю, сучка готова к тому, чтобы ее трахнули, " – пробормотал офицер глухим возбужденным голосом, продолжая изучать ее тело.

Джилли внутренне простонала, было похоже, что ее наихудшие страхи теперь действительно осуществлялись. Она напряглась в ужасе, когда оба сидящих охранника встали, но внутренне поблагодарила, что они по крайней мере остались на другой стороне стола, деревянный барьер между ними давал маленькую степень безопасности.

Не говоря ни слова, один охранник нагнулся через стол, и схватил за цепь, соединяющую ее наручники на запястьях. Он отвратительно усмехнулся, и затем грубо потянул за запястья, дернув ее вперед, повалив лицом вниз на стол. Ее груди были раздавлены под ней о твердую деревянную поверхность, а бедра больно оцарапались об острый край. Она лежала неподвижно, с задом, торчащим кверху, перед глазами всех, а ее руки вытянул вперед, и надежно держал хихикающий охранник.

Джилли закричала, когда ее трусики были сорваны с тела нетерпеливым офицером; резинка, растянувшись и порвавшись, болезненно впилась в бедро. Она плакала, а мужчина срывал остатки одежды в сексуальном исступлении, обнажая ее тело, писька и задний проход теперь были видны всем.

"Нееет!" – завопила она, почувствовав его длинное жесткое орудие, нажимающее на складку ее задницы. Она зарыдала еще громче, когда он схватил ее за бедра и прижал головку члена к плотному, сморщенному кольцу заднего прохода.

"О Боже, нет, пожалуйста, не туда! Не надо… пожалуйста, не надо!"

Он нажал, большая головка его члена зверски растягивала маленькое мускульное кольцо, разрывая ее сфинктер, когда толстый поршень нажимал сверху. Он внедрялся в кричащую девушку, пока весь его длинный член не погрузился глубоко в ее прямую кишку.

Наблюдающие охранники радостно смеялись над ее мучением и стыдом, когда офицер начал грубо долбить миниатюрное тело.

Охранник крепко держал за руки, пока ее тело дергалось под неотвратимыми ударами. Палящая боль в заду была мучительной, толстый стержень члена врывался в ее нежные внутренности. Джилли вопила и рыдала, когда ее зад зверски оскверняли, а то, что это происходило прямо перед остальными, заставляло ее чувствовать себя еще хуже.

Все сильнее и быстрее он толкался в нее, громко шлепая своими бедрами по упругим ягодицам, стремясь засадить до последнего дюйма свой член. Снова и снова он пихался в мягкое тело, дергая бедрами вверх в конце каждого толчка, чтобы головка члена терлась о ее нежные внутренности, тем самым увеличивая боль и мучение. Офицер громко захрюкал, чувствуя, как плотный туннель горячо и мягко охватывает его пульсирующий член. Он напрягся, хрюкнул снова, и кончил, выстреливая свое содержимое глубоко в прямую кишку и прижимая к себе ее бедра, впрыскивая в нее свое семя. Он завершил длинными медленными толчками, и затем вытащил из ее порванного заднего прохода, позволив маленькому кольцу мускулов сжаться до прежних размеров.

***

Старший охранник обратился к ней.

"Извиняйся, потаскушка, за твое неподчинение."

Девушка тут же зарыдала и взмолилась.

"Простите, прошу, простите. Я подчиняюсь, только пожалуйста, перестаньте."

Старший охранник посмеялся над ее просьбой.

"Этого недостаточно, курва дешевая."

Он кивнул тюремщику, командуя приступить к пытке и схватил свой твердый член сквозь брюки, сжимая его ритмично, наблюдая за болью девушки.

Тюремщик ухмыльнулся и поднял зажигалку, щелкая ей умышленно перед всхлипывающим лицом девушки.

"Нет! Пожалуйста, нет, " – просила она испуганно, пока зажигалка переместилась под ее левый сосок.

Ее глаза выпучились широко, а рот только хрипел тихие мольбы о милосердии. Ее тело сотрясалось серией рефлекторных спазмов, когда отчаянная боль исходила из ее поджариваемого соска. Ее агония продолжалась пять секунд, прежде, чем он смягчился и стал жечь другую ее нежную торчащую почку.

Девушка дважды теряла сознание в течение пытки, но всякий раз ее приводил в чувство ведром холодной воды специально ждущий этого охранник. Она висела, плача и рыдая в страдании, ожидая нового злодеяния ублюдка тюремщика.

Тюремщик обрезал шнур, на котором она висела, девушка резко упала на колени на пыльную почву, и грузы на ее обожженных сосках послали еще больше волн мучительной боли, охватившей ее всю.

"На четвереньки, " – приказал тюремщик грубо, – "Становись на руки и колени, сука."

Она подчинилась, несмотря на отчаянную боль в грудях, она встала, как было приказано, ее груди свисали вниз под ее телом.

Левой рукой тюремщик приподнял свою набедренную повязку, выставив толстый и длинный член, крепко торчащий в эрекции, сучковатый и шишковатый от многолетнего использования. Мужчина встал сзади нее, нажал большой головкой члена на отверстие зада и толкнул страшно мощным наскоком, засунув член на всю длину в нее, одним ударом.

Маленькая девушка завопила от боли и стыда, когда грубый мужик начал трахать ее, громко хлопая о хрупкое тельце, качаясь на всю длину туда-сюда в порванном кольце мускулов. Она кричала и плакала, но безрезультатно, он продолжал грубую траханину ее зада, в горячем возбуждении садистской содомии. Она казалась такой маленькой под его огромной тушей, ее хрупкое бледное тельце беспощадно расплющивалось грубыми ударами его широких бедер. Ее головка моталась, и все тело тряслось, когда он грубо неоднократно засаживал в нее, бешено сверля ее тугой маленький туннель.

Наконец мужчина кончил, громко застонал, извергнув свое густое семя глубоко в ее маленькое тело и весело шлепнул по заду своей большой рукой, завершая медленные и долгие толчки своим здоровым поршнем. Он вытащил покрытый смесью крови и спермы, блестящий член.

Он постоял, гордо возвышаясь над всхлипывающей девушкой, глядя сверху вниз на жалкую несчастную малышку и тщательно обтирая член тканью своей повязки.

Тюремщик подготовил свой хлыст, с короткой деревянной ручкой и восемью длинными кожаными хвостами, качающимися на конце.

Он тщательно расправил хвосты, повелительно возвышаясь над девчонкой, скулящей от страха и боли.

"Теперь – порка, шлюха, " он сказал и поднял хлыст высоко над собой.

Девушка завопила от боли, когда хлыст опустился и ударил по ее бледной плоти. Восемь тонких кожаных хвостов ужалили ее ягодицы, посылая мучительные волны боли, пронзая ее тело, подобно приливу. Она начала отползать от него, пытаясь уклоняться от ударов, грузы на сосках качались под ней и рвали ее нежные груди, увеличивая страдание. Она поспешно семенила, извиваясь, поворачиваясь и приседая под диким кожаным хлыстом.

Он следовал за ней, настигая убегающую девушку и продолжая пороть ее покрасневшее тело, хлеща ее не только по ягодицам, но и по спине и по бедрам. Это было отчаянное и грубое насилие над девчонкой, садистское, бессмысленное и жестокое, которое длилось в течении семнадцати грубых ударов, пока не прекратилось.

***

Джилли, маленькую блондинку забрали в гимнастический зал, в качестве забавы для свободных охранников. Двенадцать мужчин захлопали и одобрительно закричали, когда миниатюрную обнаженнцю девушку ввели в большой холл, они отпускали замечания и присвистывали, когда ее подвели к скамье в центре. Возгласы нарастали, когда ее посадили на край скамьи и толкнули, чтобы она легла на спину. Угол скамейки приподнял ее бедра и лобковый холм выше уровня живота, выставив писькy высоко и открыто.

Джилли нервно захныкала, когда ее руки привязали по сторонам, к ножкам скамьи. Она начала рыдать, когда каждую щиколотку привязали по бокам, ее колени широко раздвинули, и писька теперь была на всеобщем обозрении.

Хлопки начались, когда первый охранник встал на колени между ее раздвинутых бедер и затолкал свой член в писькy. Хлопки стали медленнее и ритмичнее, синхронно с его фрикциями, пока он грубо трахал девушку перед восклицающими коллегами. Раздался громкий возглас, мужчины притоптывали ногами и дико хлопали, когда он кончал, запрокинув голову и стеная, опорожняясь в нее. Как только он вытащил, другой занял его место и хлопки начались снова, пока ее имел второй из двенадцати жаждущих членов. По той же схеме, хлопки крики и стоны раздавались, пока все двенадцать членов не исторглись в рыдающую девушку.

Джилли лежала, горько плача, большие сгустки спермы сочились из ее болящей письки, просачиваясь под ягодицы и застывая на спине. Она чувствовала такой стыд от этого надругательства, от того, что они отымели ее, а она даже не могла подмыться или хотя бы прикрыться после всего этого.

***

Миниатюрная блондинка, чье тельце было покрыто царапинами от веток и укусами мошкары, бежала назад, в сторону тюрьмы. Она бесконтрольно рыдала, плач лишал ее легкие воздуха, а тело – энергии. Ее бег был столь отчаянным и диким, что она наткнулась прямо на троих улыбающихся охранников, и внезапно остановилась, ее лицо превратилось в маску застывшего страха. Она свалилась на колени почти без чувств, мотая головой, в попытке выразить тот минимум сопротивления, которое она могла оказать. Она только рыдала и умоляла, пока толстые веревки болезненно вязали вокруг ее щиколоток и запястий, смиряясь со своей судьбой в полуобморочном состоянии.

Руки щупали ее сиськи, зад и писькy, грубо валили на землю, ее руки и ноги широко растягивали, заколачивали колышки в жесткий грунт.

Она была распята, распластана на спине, на сухой почве, под солнечными лучами, с руками и ногамии широко растянутыми в форме косой крестовины. Затем кнуты начали хлестать ее тело, груди, живот, лобковый холм и бедра, нанося болезненные удары острыми концами. В агонии, обжигающей до глубины, она издавала крик в сторону верхушек деревьев над ней, жалобный плач глубокого страдания и несчастья. Тонкие длинные хлысты жестоко врезались в ее плоть, разрывая кожу, оставляя ярко-красные полосы, из которых сочилась кровь.

Это дикое садистское избиение продолжалось несколько минут, пока возбужденные охранники не остановили порку, а затем начали снимать брюки. Каждый по очереди трахал всхлипывающую девушку, их руки тискали ее сиськи, размазывая кровь по избитым сферам. Все охранники исторгли свою сперму в ее тело, осквернив писькy мятежной шлюшки грубой и жестокой траханиной. Когда все кончили, ее половые губы смазали джемом, запихав часть в манду, и немедленно на ее тело заползли муравьи, чтобы полакомиться двойной сладкой жертвой, так редко встречающейся на болотистых полянах.

Охранники злорадно смеялись над ее страданием, заглушая вопль девушки, когда длинный муравьиный хвост пополз в сторону ее растянутой письки.

***

Они были уже у нее за спиной, приближаясь и настигая. Высокая брюнетка дергалась и уворачивалась на бегу, пытаясь уклониться от своих преследователей.

Она слепо неслась сквозь чащу, руками прикрывая лицо, чтобы хоть немного защититься от хлещущих веток. Девушка рыдала и задыхалась, ее сердце рвалось из груди; возбужденные мужские крики позади заставляли ее ускорять свою гонку к свободе.

Она закричала, и ее голова откинулась назад, когда тонкий хлыст обернулся вокруг талии, больно ударив по животу. Другой хлыст ужалил ее бедро, обернувшись вокруг, конец жестко врезался мягкую и нежную область с внутренней стороны. Ее скорость снизилась, измученное тело и уставшие ноги наконец начали отказывать ей.

Новый удар ужалил тело, на этот раз пострадала грудь, от очень грубого хлыста, который выбил воздух из легких и послал палящую боль, охватившую ее целиком. Она замедлила движение, и ублюдок охранник сделал то же, следуя сразу за ней и хлеща ее тело, пока она рвалась вперед. Их издевательский смех усиливал ее чувство поражения, ломая волю к сопротивлению, с ней было все кончено, и она знала это. Последним титаническим усилием она попыталась вырваться и убежать, это была отчаянная, но бесполезная попытка, потерпевшая жалкую неудачу. Длинный хлыст нанес удар, обвившись вокруг ноги, немедленно остановив ее бег, и свалив лицом вниз в болото. Она свернулась в позу эмбриона, чтобы хоть немного защититься от порки. Ее миниатюрную фигурку сотрясали глубокие всхлипывания, когда хлысты резко опускались на ее нежное измученное тело. Рыдания усилились, когда избиение прекратилось, и охранники со смехом начали раздеваться.

Они решили попользоваться ее задницей. Все шестеро здоровенных мужиков по очереди засовывали свои члены в ее узкую маленькую попку, трахая ее зверски, унижая, и причиняя боль, в качестве наказания. Ее внутренности горели, а анальное кольцо кровоточило, резь и горящая боль были отчаянными. Но это было ничто – по сравнению с тем страданием, которое ждало ее затем.

Девушку поставили на колени перед толстым упавшим деревом, положив ее полные груди сверху. Сперма обильно сочилась из ее порванного заднего прохода, застывая на бедрах густыми прозрачными сгустками с кровью. Ее руки были связаны за спиной, а голову за волосы тянул назад охранник, стоявший сзади. Короткое, но толстое бревно, около двух футов длины, подложили под кончики ее грудей, соски торчали прямо, лежа на тяжелом бревне. Ее отчаянный крик резал уши, когда гвозди заколачивали сквозь нежные соски в бревно под ними, острые концы пронзали ее нежные почки, прибивая плоть к бревну. Когда ее поставили, тяжелое бревно жестоко натянуло ее соски и груди, вызывая непрерывную агонию своим ужасным весом. Девушка безостановочно кричала, пока ее вели к тюрьме.

***

Темноволосая девушка, зачинщица группы беглянок, была легко поймана. В погоне под руководством начальника, охранники рассчитали путь ее бегства и лежали в ожидании, она попалась и теперь отчаянно умоляла, чтобы прекратить боль. Ее уложили на огромное упавшее дерево, руки грубо вывернули, так, что ее лобковый холм торчал высоко, видный всем. Ее щиколотки связали, растянули на большое расстоянии друг от друга и ноги согнули под деревом, так, что ее спина изогнулась, затем привязали к запястьям, чтобы поддерживать напряженность в конечностях.

Начальник был первым; он подвел головку своего члена ко входу в ее писькy и втолкнул, заполняя ее внутренности на всю длину своего члена. Он хрюкал ритмически, трахая ее, поощряемый хлопками и криками охранников.

Ее спина и ягодицы жестоко терлись о грубую кору дерева, когда он вторгался в нее в лихорадке растущей сексуальной дрожи.

Он быстро кончил, впрыскивая свою густую сперму в ее раздавленное тело и хихикая, замечая выражение отвращения на ее лице. Пятеро охранников последовали за ним, каждый по очереди трахал всхлипывающую девушку, оставляя в ней свои сгустки семени. Когда все кончили, получив удовольствие, белая густая жидкость сочилась из ее зияющей письки, застывая в складке ее зада и в луже на кольце ее заднего прохода.

***

Четвертая из пойманных девушек стояла с руками за спиной, с наручниками на запястьях. Ее щиколотки были плотно связаны вместе, так болезненно, чтобы она стояла неподвижно, предоставленная на милость охранников. Сперма сочилась из уголков ее рта, из письки, из заднего прохода, и даже из ушей – охранники использовали каждое ее отверстие для своей забавы. Теперь, когда развлечение закончилась, наказание и страдание только начиналось.

Четверо из них встали вокруг нее, по одному с каждой стороны, один сзади, и один спереди. В правых руках они держали длинные тонкие ветки, отломанными от окружающих кустов, на каждой ветке были сотни длинных и тонких колючих шипов, с кончиками, похожими на длинные швейные иглы.

Она затаила дыхание, и затем закричала, когда первая ветка с силой обрушилась вниз, на ее груди, острые шипы прокалывали кожу, и впивались глубоко в мягкие сферы. Но раньше, чем от этого удара, ее бедра дернулись вперед в реакции на второй удар, который вонзил сотни острых игл в ее ягодицы. Слезы залили ее лицо; она кричала и рыдала, а мужчины стегали ее по кругу непрерывного наказания. Один за другим мужчины грубо хлестали ее, прокалывая кожу девушки во многочисленных местах одновременно. Кровь сочилась с шипов, превращаясь в грязь, и покрывая ее тело. Шестнадцать жестоких ударов получила она, прежде чем ее глаза закатились, головка упала вперед, колени подогнулись, она свалилась на землю без сознания, свободная на какой-то момент от боли и мучения охранников…