Жернова

Рассказ написан по материалам уголовного дела…

Часть 1

Максим Старцев попал. Причем попал круто. Это он понял, когда в кабинет вошли два "Представителя" фирмы "СКИП", "отвечающие за экономическую безопасность". Представился только один – коротко стриженный, внушительных размеров с вполне интеллигентным лицом:

— Иван.

Оригинальное имя.

Сегодня в двенадцать часов дня после очередных телефонных переговоров со своими немецкими "Друзьями" Максим уяснил, что товар даже еще не отгружен, хотя все сроки поставки уже вышли…

А в шестнадцать ноль-ноль появились эти орлы…

Разговор был короткий, ему конкретно объяснили, почему не следовало бы опускать их фирму. И предложили до завтра "порешать" этот вопрос…

Выходя из кабинета, он бросил секретарше:

— Меня сегодня не будет.

— Максим Леонидович…

Только что принесли, я сказала, что Вас нет, и расписалась…, – Таня протянула листок. Это была повестка в ОБЭП.

Мерс завелся, как обычно – с полуоборота… Максим курил одну за другой и думал, курил и думал:

"Итак, расклад:

1. Немцы вдруг отказались отгружать товар за 50% оплаты, потребовали всё… Это после года сотрудничества… Ехать разбираться времени нет… Подвисло пять солидных контрактов, это три фуры… В том числе контракт со "СКИП"…

2. Контора "СКИП", которую он якобы опустил, как он понял после сегодняшнего разговора, была "синяя". И стоял за ней какой-то Олег, а он смотрящий. За ней не просто бандиты, а самые что ни есть блатные, и, видимо, там крутятся общаковые деньги. Зачем им это надо? Это вопрос…

3. Зайдем с другой стороны. Кому выгодно, что бы я упал, кому я мог помешать? Недавний звонок Белышева: "Тут у меня люди были от Терехина, вопросы разные задавали…" Терехин – один из лидеров Уралмашевской группировки. Они открыли два новых салона… И мой магазин находится на их территории, это им как "кость…".

4. Еще одно – повестка в ОБЭП… Синие с ментами не работают, значит, наколка от Уралмашевских…"

РОВД, где весь четвертый этаж занимал Отдел по борьбе с экономическими преступлениями находился в четырех кварталах от дома. Кабинет с табличкой: "Старший оперуполномоченный Быков А. В." Максим нашел сразу.

— Давай начистоту, Максим Леонидович, тебя обсосали?

После формальной процедуры знакомства: Фамилия, имя отчество, год рождения, место работы, должность, история создания фирмы, деятельность фирмы и т.д., Максиму объяснили, что вызвали его дать объяснения по существу нескольких заявлений, поступивших в ОБЭП…

Вопрос был неожиданным и прервал Максима на полуслове, когда он попытался объяснить причину всех неприятностей.

— С чего Вы взяли?

— Под кем Вы работаете?

— Ни под кем.

— Не смешите, такая фирма, в таком районе…

Ответ действительно звучал глупо, но Максим и сам бы не мог объяснить себе, как ему удалось за пять лет поднять фирму с нуля, приобрести магазин в 1000 квадратов и не залезть ни под центровых, ни, тем более, под Уралмашевских или кого-то там еще…

Да все равно бы этот туповатый опер с грязными засаленными волосами и бегающими глазками не поверил бы…

— Главный бухгалтер Старцева Наталья Алексеевна Ваша жена?

— Да.

— Передайте ей тоже повесточку. К ней есть вопросы, наверное, даже побольше, чем к Вам…

Сумма-то не маленькая, почти полмиллиона баксов, куда-то ушли… Вообще, я бы посоветовал Вам как можно быстрее вернуть эти деньги…

Это в Ваших интересах…

— Разрешите вопрос? Почему вас заинтересовали эти невыполненные контракты. Существует Арбитраж и просрочка не такая уж и большая…

— Я не должен Вам это говорить, но у потерпевших возникли подозрения, и не безосновательные, что Ваша фирма и не собиралась исполнять взятые на себя обязательства…

Скажу больше, – Быков заговорил театральным шепотом, – что в РУОПе Ваша фирма проходит, как имеющая связи с организованной преступностью, а в частности с… Уралмашем, – закончил опер.

Теперь все встало на свои места. Подстава была классической, но, тем не менее, красивой…

"Итак, выводы былы неутешительные:

1. Я мешаю Уралмашевским.

2. Уралмашевские каким-то образом надавили на немцев и перекрыли мне кислород.

3. Узнали они про мои последние контракты (сука, видимо, завелась).

4. Козырем в игре решили сделать "СКИП".

5. Синие на меня просто так на чужой территории наехать не могли, значит, уже получили "лицензию". Меня отдали.

6. То, что "железной" крыши у меня нет, уже пробили.

7. То, что я не лох, и просто так не дамся, это они тоже должны были сообразить. Сейчас не начало девяностых, не последнюю роль играют юристы, и на стрелку я один приезжать не собираюсь… Поэтому организовали заявы в ОБЭП от остальных "пострадавших", и подстраховались через РУОП."

Времени девятнадцать ноль-ноль. Максим набрал домашний номер. Минута… Трубку не брали. Странно, Наташа и дети должны быть дома. Набрал сотовый жены: механический голос объяснил, что абонент в данное время недоступен или отключил телефон – а этого не могло быть.

Макс сдвинул рукоятку на "спортивную" езду… и через 20 минут был возле своего подъезда. Вошел в прихожую и почувствовал неприятный холодок… Наташа сидела на кухне…

— Что? – заорал Максим.

— Да нет, со мной ничего, были из "СКИПА".

— Ну?

— Вежливо так объяснили, что будет если… Максим, что будем делать?

— Дети у бабушки?

— Да.

Раздался телефонный звонок.

— Да…

— Максим Леонидович? Мы уже объяснили твоему главному бухгалтеру… Завтра в шесть подъедете к нам в офис вместе, будем решать…

— Слушай, ТЫ…

— Ты все понял, козел?

Короткие гудки.

"Ну, ладно, суки!"

— Але. Игорь? Разговор есть серьезный…

Да. У меня проблемы возникли…

Не по телефону…

Нет. Завтра в девять я к тебе заскочу. Да, нет. Мне твои ребята завтра вечером понадобятся…

Утром Максим выходил из подъезда вместе с женой:

— Значит, после ментовки домой и никому не открывай. Я позвоню.

— Ваши документы! – услышал за спиной Максим, когда на стоянке открывал дверцу своего Мерса. Перед глазами возникли красные "корочки"…

— Что случилось? – на всякий случай спросил Максим, показывая права.

— Ваша машина числится в угоне…

Проедемте с нами…

— Наталья Алексеевна. Эту сказку я уже слышал…

Я имею все основания задержать Вас и Вашего мужа на 72 часа. Посидите у нас, подумаете. Может, что и вспомните…

— Как? Вы серьезно? – Наташе показалось, что этот опер с похотливыми ощупывающими ее глазками, шутит.

— Более, чем…

— Где деньги, я спрашиваю? – орал Быков.

Максим понял, что колеса закрутились, механизм набирает обороты и эти жернова вполне могут перемолоть и его, и, чего он больше всего опасался, Наташу.

— Я тебя сейчас в пресхату закрою, с уголовниками, есть тут у нас парочка…

И жену твою туда же…

Камера. Наташа сидела на деревянном возвышении, называемом, наверное, нарами, глядя в одну точку. Рядом стояли ее туфли на высоком каблуке, и лежал аккуратно сложенный плащ. Тусклая крашеная лампочка под потолком, над дверью. Это было потрясение, какого она не испытывала, наверное, никогда раньше за свои 32 года. На улице ночь. Уже почти четырнадцать часов она провела в этой душной камере с исписанными стенами. Ее колотила мелкая дрожь. Наташе было по-настоящему страшно.

— Эй, красотуля, за блядство что-ли закрыли? – подала голос сифилитичного вида баба, до сих пор храпевшая как…

Наташа даже не нашла сравнения.

— Я тя, мандавошка сраная, спрашиваю, чего харю-то свою блядскую отворотила?

Лязгнул замок…

— Старцева, на выход!

Прокуренный кабинет освещала только настольная лампа. Часы на стене показывали без пятнадцати час.

— Наталья Алексеевна, Вы о муже подумайте. Ведь если мы сейчас вопрос не решим, он весь срок, пока идет следствие, будет в СИЗО париться с уголовниками, а у них почта хорошо работает…

Знаете, что с ним там будет?

— Быков перегнулся через стол, навстречу Наташе, от него сильно несло водкой и еще какой-то дрянью.

— Он пока у нас в пустой камере сидит, а когда в СИЗО переведут…

Ну, опустят, это как минимум…

За такие долги…

Хорошо, если еще живой на этап уйдет…

Из-за стены были слышны пьяные возгласы и громкая музыка.

— На какой этап?

— Как на какой, милая? Статья..

Мошенничество в особо крупном…

Сейчас еще можно попытаться дело остановить. Если мы с Вами договоримся. Вы мне информацию, – Быков многозначительно посмотрел на Наташу, – я делаю "отказное", и Вы с мужем едете домой…

А если нет, тогда возбуждаю дело, передаю следователю, и вперед…

Наташе почему-то стало холодно, руки дрожали.

— Да и Вам, я думаю, не хочется такой фигурой нары обтирать до суда? Нам нужна только информация…

— Что я должна сделать?

— Ну, вот, давно бы так…, – Быков нагнулся, достал откуда-то из-под стола начатую бутылку "Столичной", из сейфа извлек чайную кружку с отколотой ручкой, налил до краев:

— Вот, расслабьтесь, помогает.

Он встал, обошел стол, уселся перед ней на рядом стоящий стул и протянул чашку. Обжигающее тепло докатилось до пустого желудка (Наташа пожалела, что сегодня в камере отказалась и от обеда, и от ужина) и стало расходиться по телу, дрожь прекратилась…

Быков придвинулся вместе со стулом ближе:

— Кто из городской администрации помог Вам приобрести магазин по адресу…? – опер положил руки ей на колени, она хотела убрать их…, но, встретившись со змеиным взглядом, в котором читалась угроза…

— Мы узнали, что магазин продается через Олега Руденко, юриста Комитета по управлению госимуществом, они с Максимом вместе учились в институте… – Быков слегка раздвинул Наташе колени и погладил ее по внутренней стороне бедер.

— Не надо, пожалуйста, – она попыталась натянуть край юбки на колени…

— Вы знали, что объект должен был уйти с аукциона?

— Да.

Левой рукой Быков дотянулся до Наташиной груди… погладил и принялся расстегивать пуговки на блузке…

— Кто был инициатором снятия объекта с аукциона? – он расстегнул все пуговицы и запустил пальцы под лифчик.

— Я не знаю… – Наташа попробовала отодвинуться.

— Сумма, за которую выставляли этот объект? – он спустил блузку с плеч…

— Пятьсот миллионов рублей, – Наташа попробовала накинуть блузку обратно, но Быков, сжав ее кисти, опустил их вниз…

— Кого и как вы должны были отблагодарить? – он опустил бретельки лифчика и любовался обнажившейся грудью.

Тут дверь в кабинет распахнулась и Наташа, сидевшая спиной к дверям, инстинктивно отбросила руки Быкова и обернулась…

— Анатолий Викт-рыч, ты долго тут еще будешь… – еле стоящий на ногах опер посмотрел на Наташу и ухмыльнулся, – работать?

— Заканчиваю…

Пьяная рожа исчезла.

— Так сколько, и кому? – он ощупывал ее грудь…

— Никому…

— Не пизди! – Быков наотмашь ударил Наташу по щеке.

У нее потекли слезы. Быков поднялся.

— Встать, – вдруг очень тихо произнес он.

Наташа поднялась. Он подошел к ней вплотную и просунул руку под юбку…

— Я не знаю… – Наташа была близка к обмороку.

— С кем из администрации встречался твой муж непосредственно до и после сделки? – Быков дышал ей в шею, Наташу мутило от запаха водки, лука, рыбных консервов…

— К нам в офис приезжал Антонов, директор муниципального центра безопасности…

Прижимаясь к Наташе всем телом, он, обхватив ее одной рукой за талию, другой задрал юбку до пояса…

— Еще… – он развернул ее к себе спиной. – Кто еще? Быстро!

— Я не знаю, – у Наташи катились слезы…

Он поднял юбку почти до груди и, погладив ее живот, медленно стал пробираться под тугую резинку колготок…

— Вспомни, где у тебя сейчас муж, и сразу вспомнишь все остальное…, – Быков громко и прерывисто дышал ей в ухо, прижимаясь сзади к шее своим небритым подбородком…

— Корогодин…

— Вот и умница… – Быков почти навалился на нее сзади. Его потная рука в ее трусиках становилась все настойчивее.

— Сколько? Сколько им отстегнули? – он засунул средний палец во влагалище…

— Не-ет, – простонала она.

— Сколько? – он стянул с нее колготки вместе с трусиками до колен.

— Десять… – Наташа, уже опиравшаяся одной рукой о край столешницы, попыталась свободной рукой остановить его…

— Чего десять? – Быков навалился на нее сзади, заставив опереться в стол двумя руками.

— Процентов…

Быков, не особенно торопясь, расстегнул ремень и молнию на брюках, чуть присев стянул с себя брюки и трусы…

— Куда, на какие фирмы, ушли деньги по контрактам номер… – он резко вошел в нее, – 343, 344, 345, 346, 347?

— Прошу Вас, не надо…

— Отвечай! – он двигался, крепко держа ее за бедра.

— За… товар… в… Ганновер…

Быков еще сильнее надавил ей на спину, заставив лечь грудью на стол, заваленный папками и бумагами…

— Ну вот… Сейчас все запишем, а утром пойдешь домой.

— А Максим?

— Завтра мы с ним пообщаемся, если все в порядке будет, и он тоже…

— Мне нужно, сходить…

— Куда? – он посмотрел на Наташу все еще стоящую со спущенными колготками и трусиками. Перевел взгляд на низ живота, – подмыться что ли? Так здесь негде… Хотя, ну сходи… Семенов!!! – Быков несколько раз ударил кулаком в стену.

Когда в дверь просунулась уже знакомая физиономия опера Семенова, Наташа уже кое-как успела привести себя в порядок.

— Проводи до туалета.

— Ну, сучка, я тебе устрою! – прокричал Семенов вслед выбежавшей из туалета Наташе, осторожно потрогал расцарапанную щеку и, навалившись спиной о дверцу кабинки, принялся натягивать брюки.

Часть 2

По Сибирскому тракту, в обычном, ничем не отличающемся от других, частном одноэтажном доме, несмотря на второй час ночи, горел свет.

– Стас, шмару на кукан. Накажите как следует, можете на хор поставить – барыга её станет сговорчивее.

– Сделаем.

Старый законник по кличке Крот заметно нервничал. Через неделю сходняк – братва может предъявить: мол лоханулся Крот, не пробил контору, куда общаковые бабки загнал, тюменским друзьям дело сорвал. Деньги, конечно, небольшие – полтора лимона гринов, но и за меньшее могут по ушам дать.

– Мусора какую-то свою игру играют – фраера в крытку перевели и сразу в пресс-хату к сукам подкинули. Договорись с ментами, он нам на воле живой нужен, пока он там, мы не сможем свое вернуть. Маляву отпиши, чтобы бродяги посмотрели за ним и перебазарили за долги.

– Понял босс. А если его отпетушат?

– Пусть сами решают…

– Наталья Алексеевна, звонил Воронов со второго склада. Там какие-то пожарники… нарушения вроде какие-то нашли, я не поняла, хотят видеть кого-то из руководства. Это срочно, – произнес телефон LG голосом Татьяны, секретаря Максима.

"Что за ерунда", – думала Наташа, открывая дверь своей десятки.

События последних дней абсолютно выбили ее из колеи. Максим уже третий день находился в СИЗО на Репина. Быков звонил несколько раз, говорил, что делает все возможное, напрашивался в гости "обсудить кое какие детали". Потрясение, которое она испытала в первые сутки своего задержания, когда она не могла даже нормально рассуждать и принимать решения, прошло. Сейчас ей было невыносимо стыдно, противно и мерзко вспоминать свою слабость…

Она чувствовала, что предала Максима и даже собиралась честно ему рассказать о том, что произошло ночью в кабинете Быкова… Но это все потом, когда Максима освободят… Сейчас все ее мысли и действия были направлены на то, чтобы помочь Максиму, она уже встречалась с адвокатом, которого ей посоветовали…

Наташа въехала в промышленную зону, с обеих сторон дороги базы, склады и еще какие то объекты. Свернув в узкий проулок и проехав метров триста, она остановилась у большого, длинного, окрашенного в канареечный цвет здания с тяжелыми металлическими зелеными воротами. Посигналила один раз, второй. Никто не вышел. "Странно".

С трудом отодвинув одну из створок ворот, Наташа нырнула в затхлую прохладу склада и недоуменно остановилась, внутри никого не было. Покрутила головой, пытаясь сообразить, где же весь народ, и, услышав голоса в одной из бытовок, направилась туда. Открыв поддавшуюся дверь, перешагнула порог и…

В небольшой комнатушке, заставленной сломанной мебелью и фанерными щитами, в черном офисном кресле сидел молодой широкоплечий мужчина.

– Я – Стас.

По бокам от него, словно два верных рыцаря, стояли пристяжные.

Первым желанием Наташи было рвануть назад, туда, где ласково грело солнышко и были люди, но она спиной почувствовала, как за ней выросла чья-то фигура, и тут же услышала отвратный скрип закрываемой двери.

"Ну, вот и все", – с каким то безразличием к самой себе подумала Наташа и перевела взгляд на огромного гориллообразного уголовника с обнаженным, синим от церквей, куполов, крестов и изречений, торсом, стоящего возле сваленных в кучу фанерных щитов.

А Стас между тем, как бы прицениваясь, смерил ее долгим презрительным взглядом, скривился в некоем подобии улыбки и сплюнул на дощатый пол.

– Тебя как кличут-то? – выцеживая слова сквозь зубы, неожиданно спросил он.

Слегка растерявшись от этого вопроса, Наташа в какую-то секунду расслабилась и вопросительно посмотрела Стаса.

– Чего? – пожалуй, это было самое глупое, что могла сейчас произнести Наташа. Потом спохватилась, но вовремя сообразила, что говорить, как ее зовут, было бы, пожалуй, еще глупее.

– Что за беспредел у вас в конторе творится? Обязательства свои не выполняете, деньги возвращать не хотите. На стрелку положили с прибором – а вас ведь люди порядочные ждали, – Стас, продолжая все так же кривиться в неестественной улыбке, разглядывал и разглядывал молодую бабу, которая была чуть моложе его самого, а вот ума, видать, так и не набралась…

И которую, естественно, надо было учить. Учить, учить и учить, как говаривал, бывало, кто-то из вождей российского пролетариата, что взяли на вооружение блатные авторитеты, имевшие свои собственные взгляды на воспитательный процесс. Однако, Стас, видимо не хотел зря тратить время, и он только бросил, повернувшись к своей литерке:

– Зыза, предложи даме раздеться.

Страх! Дикий, неудержимый страх сковывал волю и сознание Наташи.

– Давай, родная, не стесняйся, – подскочил к ней вертлявый, наголо остриженный придурок, схлопотавший в свое время на полную катушку за групповое изнасилование какой-то несчастной старухи.

– Нет, – с трудом произнесла Наташа.

Зыза качнулся на носках и изумленно уставился на молодую, красивую и насмерть перепуганную женщину.

– Шо? Шо ты провякала? – начиная играть на публику и угрожающе кривляясь, просипел он.

– Кто вы, и что вам от меня нужно?

– Слышь, падла, тебе же добром говорят, сымай бобочку! – Зыза вцепился в лацкан жакета.

Наташа попыталась освободиться от захвата…

– О! Они еще барахтаются, – дергаясь как на шарнирах, захихикал Зыза. И вдруг заорал в лицо Наташе, обдав ее зловонным дыханьем давно не чищеной пасти:

– Руки, с-сука! Убери руки и скидавай одёжу!

Наташа почувствовала, как кровь ударила в лицо, в голове зазвенели сотни маленьких колокольчиков, стало трудно дышать.

– Нет. Отвали, говорю! – выдавила она из себя, пытаясь оторвать от себя тонкую кисть шнурка.

Тот, явно не ожидавший такого отпора, даже растерялся и в святом недоумении повернулся к своему хозяину. Мол, чего это она кобыла поганая? Я же её падлу добром прошу.

– Отпусти, недоносок!

– Я недоносок!? – взвизгнул Зыза и всем корпусом крутанулся к своим, явно ожидая поддержки.

– Бугор, можно я эту целку сразу порешу?

Уже почти ничего не соображая, Наташа, чуть откинувшись назад, выдавила из себя:

– Отпустите меня. Как людей прошу.

А Зыза тем временем визжал, брызгая ей в лицо слюной:

– Сымай все с себя, сука!!! Блядь. Бузить захотела, падла…

Тут гориллообразный уголовник отошел от фанерных щитов и начал медленно расстегивать ширинку. Потом вдруг одним рывком стащил с себя штаны и голый предстал перед Наташей, словно античный бог вина и любви Бахус. Правда, вместо нормального человеческого органа у этого дубаря между ног висело нечто, похожее на обрубок трубы.

– Это Вася, наш стеклорез, – услышала Наташа.

Наташа даже содрогнулась от мысли, что этот стеклорез сейчас сунется к ней, и вдруг почувствовала, что у нее затряслись коленки, липким противным потом покрылись ладони.

"Надо срочно что-то делать! Но что?"

В затхлой комнатушке повисла гнетущая тишина, и только бахусовидный дебил хищно пускал слюни, раскачивая "бабьей радостью".

Перед Наташей стояли пятеро молодых здоровых мужиков, один из которых уже и штаны снял, чтобы поставить её раком, а сзади с удавкой в руках контролировал еще один ублюдок вонючий…

"Господи пронеси", – мысленно перекрестилась Наташа. Она не хотела признаться себе, что ей уже никто и ничто не поможет, но внутренне все же приготовилась к тому, что сейчас должно было произойти…

– Ну шо, обосралась и слова молвить не можешь? – лениво протянул бугор, и его красивое лицо исказила гримаса ухмылки.

– Тебя же предупреждали… А?

– Щас я ей впендюрю, и она по настоящему обосрется! – неожиданно заржал гориллообразный дебил и сделал шаг вперед, поигрывая своими хорохорами.

– Да, пошли вы…

– Ну, ты соска дырявая, в натуре, – подал голос бугор, которому, видимо, уже надоел весь этот никчемный кипеш.

– Зыза, помоги девочке.

Зыза растопыренной пятерней схватил Наташу за лицо и толкнул назад.

– Фира, наркоз.

Амбал, стоявший за спиной у Наташи, по-видимому, уже давно ждавший этой команды мгновенно накинул проволочную удавку ей на шею…

Тут же Зыза ударил ей два раза ногой в живот. У Наташи потемнело в глазах, дыхание перехватило. Задыхаясь, она упала на колени и попыталась просунуть пальцы под петлю, захлестнувшую шею…

Довольный Вася радостно заржал и, мастурбируя свою достопримечательность, двинулся к Наташе.

– Ша, – неожиданно остановил его Стас, – сначала мы коллективку устроим, а уж потом ты, Вася, ей скворечник разворотишь. А?

Стас встал и, на ходу расстегивая брюки, подошел к Наташе, синюшной от сплошной татуировки лапой сдавив ей щеки, вставил член в рот…

– Бугор, может сначала в кости с ней сыграть, а то отхватит половину – козлы уважать перестанут? – подал голос молчавший до сих пор Гном.

– Не отхватит…

– Стас трахал Наташу в рот, продолжая одной рукой сжимать щеки, а второй держа её за волосы.

У нее перед глазами дергались и расплывались два синих улыбающихся ангелочка, дергавшие за канатики, концы которых уходили вниз к основанию…

"Откуда они взялись? А, татуировка…"

– Э-э-эх, – через пару минут губы Наташи стали влажные и липкие, а по подбородку потекла густая светлая жидкость.

– Слухай сюда, – Стас присел на корточки перед Наташей. – Мальчикам любовь без крика больше по кайфу…

Чтоб все путем, по взаимному согласию. А будешь возражать, мы тебе аппендикс вырежем вместе с маткой, – перед глазами Наташи звякнув, раскрылся складной нож. – Согласная?

– Да, – с трудом выдавила Наташа.

– Заметано. Раздевайся.

– Да, все-то можешь не снимать… Теперь на четыре точки… Ползи сюда…

– Гном, ты чо клювом щелкаешь, иди конец помочи. Пока у хозяина семерик тянул, поди забыл, как баба ниже бампера выглядит?

– Не-е… жена раз в полгода мочалку возила, – Гном вышагнул из штанов, подошел сзади к стоящей на четвереньках Наташе, опустился на колени и резким толчком всунул член, изуродованный инородными предметами, загнанными под кожу, в сухое влагалище. Наташа застонала от боли.

– Чо она базлает?

– Шарики у меня…

– Гном, не обращая внимания на стоны, продолжал сопеть, полностью вытаскивая бледно-синюю разбухшую головку и снова погружая ее в Наташу. Кончив, Гном завалился на нее сверху…

В течение целого часа Наташа терпела изощренные издевательства блатных отморозков, которым после первого "круга" вдруг приспичило до мельчайших деталей изучить, как устроены ее половые органы и насколько глубокое у нее влагалище.

– Зыза, на вот этой херней померь…

Наташа снова застонала от боли… Периодически мелькала вспышка фотоаппарата:

– Муженьку предъявим.

Но когда Стас стал мочиться ей на грудь, она не выдержала.

– Ублюдки вонючие… – закричала Наташа. – Скоты…

– Ты чо, родная, загоношилась?

– Фира, ну-ка заправь её в станок…

Ноги Наташи были привязаны к передним ножкам обычного деревянного стула, голова под поперечиной, между частично выломанными продольными прутьями спинки. Шею фиксировала проволочная петля. Руки скручены за спиной…

Начался второй круг. Только Вася-стеклорез не принимал участия, ожидая своей очереди, чтобы окончательно доконать "кобылу позорного фраера". Она практически уже не чувствовала ног..

Спина затекла.

– Ну, Вася твоя очередь…

Ломай дупло… – услышала Наташа.

Вася, огромными ручищами с грязными ногтями раздвинул Наташе ягодицы, сплюнул, точно попав на маленькую дырочку, и завопил дурным голосом:

– Ну, бляяяя!

Острая боль заполнила задний проход… кажется, кровь…

Перетянутые за спиной кисти онемели…

– Вот щас также твоего муженька в пердильнике харят…

– Фира попытался вставить член Наташе в рот. Она плотно сжала зубы. Между пальцами у Фиры блеснуло неизвестно откуда взявшееся лезвие…

– На, сука! – несколько коротких взмахов, и из рассеченных губ и десен закапала кровь…

– Не хочешь по путевому – с кровью будешь сосать. Соси, сука! А то весь портрет испишу.

Сзади пыхтел Вася. "Как долго…" Изрезанные губы двигались вдоль ствола…

Проволочная петля больно врезалась в шею…

Наконец, Фира выплеснул ей в нёбо теплый поток спермы…

Видимо, кончил и остановился взмокший Вася…

Сознание ускользало…

Раздалась мягкая трель мобильного телефона…

Да… Понял, босс…

Что дальше стало с героями рассказа неизвестно это были лихие 90 годы в России..