– Ты ведь понимаешь, что я при встрече у него непременно поинтересуюсь, действительно ли он дал тебе такое поручение?
– Конечно, узнавай.
Вообще-то, никто мне таких поручений не давал. Но, надеюсь, Фёдор Борисович не подведёт меня. Надеюсь, он прикроет меня. Вчера он произвёл на меня впечатление довольно озорного человека, так что, скорее всего он не станет сдавать меня маме.
Мама расстегнула юбку, и спустила её по своим ногам. Трусики на ней были другими, но не менее кружевными и вызывающими.
– Зачем тебе такое бельё? Ты сама сказала, что до вчерашнего вечера секса у тебя не было много лет. А нижнее бельё у тебя такое, будто для тебя соблазнять мужчин привычное дело.
– Это не тема для разговора матери и сына.
– А вставать перед сыном раком, и предлагать попробовать её, это подходящая тема?
– В рамках наших корпоративных отношений, подходящая. Но в повседневной жизни мы с тобой всё ещё мать и сын. Твой же интерес ко мне сейчас совсем не сыновий.
– Ты сейчас стоишь передо мной без юбки.
– Раз твой начальник дал тебе какие-то задания на дом, то они тоже должны быть исполнены.
– Расстегни блузку.
Мама посмотрела на меня пару секунд, но затем выполнила и это.
– Как видишь, корпоративные отношения просочились и в нашу обычную жизнь. А значит сейчас ты помимо того, что моя мама, ещё и в том числе и моя «жена». А такие разговоры для супругов более чем нормальны.
Что бы я не говорил, но я всё ещё немного робел перед мамой, и все эти абсурдные для реального мира требования выдвигал с лёгкой опаской.
В какую бы роль мама не приняла на себя по отношению к Омеда-Групп, но она всё ещё оставалась сильной женщиной, она по прежнему занимала высочайшее положение в обществе, её возможности всё ещё невероятны. Всё ещё существует очень мало вещей, которые ей не по плечу.
Никуда не делись её резкий нрав, её подавляющая аура.
Более того, она всё ещё является моей мамой, той, кто вырастил меня, кто сформировал меня, кто определил все мои жизненные пути. Она та, кто и предала моей жизни ту форму, что она имеет. И она по прежнему значительно влияет на мой дальнейший жизненный путь.
В результате, даже несмотря на то, что я заполучил невероятную власть над ней, использовал свои новые возможности я всё ещё с опаской.
Мне нужно время, что бы уяснить всё своё новое положение к маме. Понять все свои возможности, узнать всё что я могу, и что мне недоступно.
– И что ты хочешь услышать? – Устало произнесла мама.
– Хочу узнать почему ты носишь такое развратное бельё?
– Оно не развратно, а более-менее в рамках, это, раз. А два, небольшая доля сексуальности лишней не бывает.
– Никогда бы не подумал, что у моей мамы такие развлечения. Всегда думал, что ты строга в этом плане.
– Ты ошибался.
– Ладно, снимай трусики, пора тобой более основательно заняться.
Мама подцепила, края своего белья, и стянула вниз. Затем вышагнула из них.
Я подошёл к ней и положил руку ей на промежность. Мама посмотрела мне прямо в глаза.
– Ма, а у тебя пизда уже мокрая.
Интересно, что она скажет теперь? Про мамину «пизду» я говорил и вчера, но лишь в скользь и обращаясь к своим коллегам. А что она скажет теперь, когда я говорю это прямо ей, и рядом нет моих старших коллег.
– Моё воспитание из тебя уже совсем выветрилось? За один вечер? Такие разговоры даже и между мужем с женой не нормальны. Я тебя воспитывала достойным мужчиной. Ты даже и со своей будущей избранницей не должен так говорить.
– Ты не можешь читать мне нотации, когда сама течёшь, как последняя блядь.
– И тем не менее, я не хочу слышать от того, в кого я вложила так много времени и сил, подобных слов.
Она противиться, но как-то вяло. Сопротивление совершенно не равносильно тому безумию, что я сейчас произнёс.
– Не вижу смысла избегать таких выражений, когда они чистая правда.
– То, что это правда, не значит, что тебе нужно на это указывать пальцем. В приличном обществе не принято подобное поведение.
– В приличном обществе не приняты и такие реакции по отношению к своему сыну.
– Не приняты. Но с этим мы ничего поделать не можем. А вот с твоей речью что-то делать можно и нужно.
Значит вот она граница? Всё-таки мама сохранила ещё значительную власть надо мной? Всё-таки она ещё более чем сильна и горделива? Вот те вещи, которые она не станет терпеть и не спустит мне?
