Как меня обоссали в первый раз. Страшная месть

Начало:

https://bestweapon.in/post_95074

В предыдущей серии:

Я опешила в первые секунды, а когда моча попала в нос, еще и рот разинула. Гоша аж застонал от облегчения, поливая мое лицо, шею, мгновенно намокшую блузку, лифчик.

Лишь спустя пару секунд я догадалась уйти «с линии огня», но было поздно. Обоссата почти полностью. Мне казалось, что меня сейчас вырвет, но, как не удивительно, обошлось. Несколько капель я вынужденно проглотила, но тело не отреагировало как-то совсем уж ужасно. В конце концов, чего внутрь нас только не попадает? Больше возмущался разум, но я быстро переключила внимание на другое.

Надо было приводить себя в порядок.

И что-то делать с Гошиным хуем, который сейчас стоял как пизанская башня.

Впрочем, в первые секунды такого вынужденного душа мне в голову ударил адреналин, который сублимировался в ярость. Я вскочила на ноги, заорала и оттолкнула Гошу.

Пьяный мужичок, и так-то еле стоявший на ногах, запутался в спущенных брюках и трусах, сделал шажок назад, как спутанный жеребец, и повалился в ванну.

Раздался звук, напоминающий удар колокола.

— Пиздец, – сказал я злобно, – убила ссыкуна нахер!

Адреналин пока не рассосался, и дрожащими руками я стала пытаться вытащить это «членистоголовое» из собственной ванны. Куда там! Кило с девяносто, не меньше! Тем более, что мои пальцы в моче скользили по телу Гоши, который, видимо ударился башкой о бортик и теперь лежал в отключке.

— Ааааааа! – заорала я. – СУУУУУКАААА!!!!

Почему-то первым делом я скинула юбку, теплые колготки. Подумала – ну нахер! – и сдернула трусы. Я уже не считала то, что лежало в моей ванне, человеком, а уж тем более мужчиной. А учитывая наш опыт золотого дождя… Как говорится: через многое прошли, пуд соли, литр мочи…

Ярость кипела во мне, хотелось выплеснуть ее во что-то такое, о чем я потом наверняка пожалею.

Похую!

Всю злобу я направила на Гошу. Хлестанула его по щеке. Голова немного дернулась, но он даже не застонал. Тварь! Я влепила еще пощечину: получил по левой, подставь правую, сука!

Никакого эффекта. Лицо – очень, кстати, даже симпатичное! – осталось умиротворенным.

— Исусик херов! – я лихорадочно стала шарить взглядом по телу этой твари. Остановилась на сосках. Маленькие такие. Аккуратненькие такие, сука!!!

Я схватила их и ущипнула. Стала оттягивать, крутить.

Этот истукан даже не застонал.

Чем же тебя… Что-то чувствительное же должно быть…

Да! Дааа…! Мешочек мошонки удобно поместился в ладошку, словно по ней и кроился. Я со злобной ухмылкой уставилась в это счастливое лицо. Ща… Нааа… Ннна, сука!

Перекатывать яички оказалось… прикольно? Я перебрала их, поигралась, затем резко сжала. Отпустила. Сжала, подергала…

— Ща, сука, яйца оторву и в пасть засуну! – мне показалось, что это прозвучало очень круто. Точно в каком-то кино было!

Однако Гоша от боли не скривился. Он… улыбнулся и чуть застонал. Капельку.

— Тварь… Тебе нравится, что ли? Мазохист херов!

Уходящий было адреналин толчком вернулся в кровь. Мне ужасно хотелось наказать это чмо, которое так надругалось надо мной!

Надругался…? Тогда и я надругаюсь!

Я гадко захихикала и полезла ногами на бортики ванной.

— Хто тут ссукин ссын???

Несколько секунд моя ярость не давала мне расслабить уретру. Я пару раз глубоко вздохнула, опустила глаза вниз, на эту довольно улыбающуюся в отключке рожу.

Кусок говна!

Прицелилась…

Пли!

Оооо… Струя мочи ударила вначале в стенку ванны рядом со щекой супостата. Я дернула чуть ногой, отрегулировала, переместила «орудие» и струя качнулась от стенки прямо на щеку, а потом и прямо в ебло этого ублюдка.

Аааа… Получи, фашист, гранату!

Я снова осмотрела поле битвы с высоты птичьего полета. Заебись! Рожа обоссана, но я еще не проссалась. Стоять в раскоряку было неудобно, ноги на бортиках скользили, а жопа, слишком толстая (слишком много жрешь, мать!) провисала вниз. Ничего! Тяжело в учении, легко в мучении. Я чуть привстала, и струя отклонилась назад, орошая волосатую грудь, измученные, но не сдавшиеся соски, волосатый живот.

Сука, у него ж стояк!

Я открыла рот. Как говориться: хоть ссы в глаза – все повод для стояка.

Ебаные мужики! Моченепробиваемые!

Моча уже капала, на хуй явно не хватит. Я покачала жопой, чтобы вытекли все капельки до единой, чуть напрягла влагалище, и…

…из расслабленного ануса пулей выскочила маленькая какашка!

Она шлепнулась прямо рядом с Гошиным пупком.

Вначале я испугалась. Ну не привыкла я срать на людей. Нет, образно – постоянно. Мы все срем друг на друга! Образно. Но вот так… На живого человека… Одно дело – обоссать алкаша, другое…

Блять… Я вдруг посмотрела на себя со стороны.

Взрослая баба, с двумя высшими, двадцать пять лет стажа, на хорошем счету, на Пасху яйца красит…

Затащила к себе в дом бомжа, заставила его обоссать ее, а потом ебнула головой об чугунную ванну, обоссала сама, а в конце еще и цинично обосрала. Ну прямо цитата из обвинительного заключения.

Приговаривается… к высшей мере наказания!

Сюр какой-то!

И кто тут извращенец???

Сижу «орлом» и рассуждаю: стоило ли алкашу-«в говно» мстить говном.

Нет, клиника, точно!

Следующие три минуты я ржала как полковая кобыла.

А потом моя нога соскользнула с бортика и я наебнулась прямо на Гошу.

И вы знаете…? Эта падла даже не пикнула, хотя я ткнулась коленкой ему прямо в живот. Спортсмен, сука! Пресс-папье!

И вот бултыхалась я, в его и своей моче, голая, на голом незнакомом мне качке и думала: как? Как докатилась ты, мать, до жизни такой? И фоном в голове песня: «только раз бывает в жизни встреча, только раз судьбою рвется нить… только раз в холодный зимний вечер обоссатой хочется мне быть».

РомантИк, ёбт!

Потом, когда я выкарабкалась, адреналин уже рассосался полностью. Наоборот, пришло расслабление. Как говориться: ниже плинтуса не упадешь.

Я включила тепленькую, выдавила полтюбика шоколадно-бананового геля и тщательно помыла Гошу. Тот расплылся в совершенно детской улыбке.

Мне вдруг стало как-то уютно, словно я знала этого хмыря сто лет. «Ну что, любимая, обоссу тебя и баиньки?»

Я поливала его грудь, животик, не стоЯщий, но довольно напряженный член. Любовалась им.

Я ж никогда членами не любовалась. Ну а когда? Ебари были в сознании и в возбуждении, а долгие минеты я не любила. Им бы поскорее вставить в меня, до разглядывания ли тут? А Гоша – мой Гоша! – не возражает против небольшого вернисажика. Лежи, родной, лежи. Головка бобо? Пройдет, милый, пройдет!

Член оказался смешным и каким-то беззащитным. Это было чудно: под животом и что-то растет! Я даже потрогала себя в районе лобка – а если б у меня там… было это??? Неее… Оно ж ходить мешает!

Живот у меня оказался липким. Да, это ж Гошкина моча! Я все еще в ней. Но как мне помыться? Ванна занята, надо было бы вначале помыться самой, а потом тереть своего мужика…

Дура. Неопытная!

Ладно… Кое-какой опыт у меня все же есть. Я снова забралась враскоряку на бортики.

Альпинистка моя! Скалолазка моя!

Быстренько сполоснулась леечкой. Грязная вода поливала Гошу, я смотрела него и думала: придется еще раз помыть. Вот барин! Я тут корячусь, как корова в бобмолюке, а они… возлежать… Отдыхать изволють!

Обоссать его снова, что ли?

Не, это уже беспредел! Надо жить по понятиям.

На моем лице играла улыбка, настроение поднялось и я чуть двинулась вперед, к Гошиному безмятежному, ни о чем не подозревающему лицу. Была бы у меня пизда поразъебаннее, половые губы свисали бы прямо до его неполовых, лицевых губ.

Я еще поелозила и прогнула жопу максимально низко. Вздрогнула: моя раковинка коснулась-таки Гошкиного рта. Мне понравилось, и я стала чуть двигаться, туда-сюда, перенося вес с ноги на ногу. Пиздюлинка раскрылась и так сладко касалась теперь мужской щетинки под носом.

Гоша застонал и вдруг открыл рот. Я замерла. А он – вот сволочь! – высунул язык и воткнул в мою щёлку. Провел, вверх-вниз, вверх-вниз.

— Аааа…

— Мммм…

«Как две обезьяны», – подумала я с улыбкой экстаза на довольной роже.

Язычок затрепыхался, стал выписывать какие-то геометрические фигуры. Я тоже без дела не стояла, то прогибалась, то елозила жопой, помогая. Раз мужик хочет, надо уступать: такова наша бабская доля – увы и ах!

Ноги, впрочем, устали у меня жутко… Пришлось прервать утехи и осторожно спуститься в ванну, всунув ступни под Гошкину спину. А когда слезла, охренела: его хер стоял трубой.

— Ох…и сука…

Что мне оставалось делать…?

Залупа вошла во влагалище мягко и сразу на всю длину.

Меня накрыл кайф.

Когда я кончила в десятый, не меньше, раз, и подняла глаза, Гоша тихо и испуганно спросил:

— А ты хто?

Он удивленно смотрел на меня вполне ясными, почти трезвыми (если только с маленькой косинкой) глазами.

Я на секунду попыталась представить, в каком он сейчас ахуе.

Минуту назад ты, в жопу пьяный, отплясываешь на корпоративе с такими же бухими коллегами, потом – чпок! – лежишь в незнакомой ванной, голый, а тебе на хуй пиздой надевается неизвестная баба… И странный привкус на губах… И запах этот… Неприятный, но подозрительно знакомый.

— Ты кончи вначале… некогда объяснять… потом рассажу… – пропыхтела я, ускоряя амплитуду движений зада (нет, жрать надо меньше!).

Надо отдать ему должное: сила воли в нем – даже не стальная! – титановая. Он прикрыл глаза и принялся мне подмахивать.

Если не можешь что-то изменить – расслабься! Золотые слова.

Головка стала больно биться и упираться во что там внутри меня.

Ну и хуй с ним. Мне это не мешало.

Он кончил минуты через три. Сам охуел, что так скоро. Смотрел на меня, пока долго и обильно спускал, широко раскрыв обалдевшие глаза. Я с благодарность смотрела на него в ответ, потом приподняла жопу, выпустив из себя член, и принялась с удовольствием наблюдать, как из моей щели на его кучеряшки бежит мутный ручеек. Налюбовавшись зрелищем, снова посмотрела на Гошу:

— Я Вера. Ну что, Гоша, пойдем познакомимся поближе?