Карнавал одинаковых масок. Гл. 14

Измученное тело в теплой воде возвращало жизненные силы. Лилия лежала в ванной и нежным, выразительным взглядом смотрела на сына. Она не стыдилась собственной наготы, наоборот, сейчас, после грязного осквернения это был единственный во всем мире родной, близкий человек, настоящая отрада. К тому же, после проведенной в одной постели холодной ночи, женщина больше не воспринимала его вечным ребенком, что свойственно матерям независимо от возраста их чада. Здесь другое, странное, незнакомое чувство нежной привязанности и страсти обладания. Лилия боролась с неясным проявлением этого порока, осознавала всю тяжесть последствий, но сейчас, в ослабленном состоянии, продолжать борьбу стало невозможно.

Юноша и взрослая женщина наслаждались присутствием друг друга, упивались загадочными томными взглядами, многозначительным, тяжеловесным молчанием. Максим возбуждался наготой женского тела, а Лилия наслаждалась создаваемым ей впечатлением. Она лежала в ванной с властной улыбкой женщины, убежденной, что желание, которое она внушает мужчине, делает ее всесильной. Беспричинная радость вдруг обуяла ее, заставила забыть отвратительное впечатление от недавнего соития, когда в угоду извращенного неудачника приходилось жертвовать своим телом. Куда охотнее она отдалась бы любому, первому встречному мужчине, если бы это не было связано с безвыходным финансовым положением.

Лилия двинула ножкой и остывающая вода начала убегать в черную воронку, образуя завихрения. Нехотя она оторвала истомленное тело и встала, протянув руку за полотенцем. Макс подал его, проявив услужливость кавалера, преисполненного надежды на благосклонность, он вложил его в руку и намеренно прикоснулся к влажной коже запястья. Желание неумолимо нарастало. Юноша понимал, что происходило в комнате в его отсутствие и чувство жалости выливалось в такую нежность, что вызывало неведомую потребность. Макс страшился собственного желания собственной матери, но жаждал ее настолько сильно, что инстинктивные порывы одолевали осознанные нравственные запреты.

Перед ним Лилия обтирала собственное роскошное тело, махровые ворсинки впитывали с кожи капельки влаги, сама поза не оставляла загадок, а налитые свинцовой тяжестью груди свисали при наклоне, когда женщина вытирала ножки. Лиля нескромно смотрела на сына, когда намеренно прижала мохру полотенца к ложбинке между аппетитных бедер. Молчаливый свидетель ее невеселых раздумий теперь испытывал на себе всю силу женских чар. Игра становилась опасной, инстинкты грозили вырваться наружу и смести неуклюжее нагромождение запретов и табу.

— Халат забыла, – рассеянно сказала Лиля, накрыв плечи полотенцем, – сходишь в комнату?

Максим кивнул и выглянул в коридор, ревниво оберегая нагую мать от чужих случайных взглядов.

— Макс, никого в коридоре?

— Нет, пусто, – ответил мальчишка и попытался было прокрасться в комнату, будто это он был укрыт одним только полотенцем.

Неожиданно для него Лиля толкнула дверь, протиснулась между его плечом и косяком и как пигалица просеменила в спадающих тапочках в сторону комнаты. Макс смотрел на бегущую по коридору раздетую женщину, край полотенца доходил до поясницы и пухлые ягодицы колыхались от мелких шажков. Вода в сливе ванной звучно заклокотала и смолкла.

Максим собрал мамино платье и прошел в комнату, когда дверь захлопнулась за его спиной, наконец они были в безопасности. Неожиданное приключение заставило сердца стучать и в тишине убежища и казалось, что их биение отчетливо разносилось по комнате. Взгляды встретились, установился немой диалог глазами и вдруг раздался неудержимый смех – от миновавшей опасности сделалось так легко. Макс не отводил взгляда, но молчал, не решаясь нарушать хрупкого единения с матерью.

Лилия все не одевалась, единственным ее укрытием было влажное полотенце, что не прятало и половины груди. Она присела на кровать, обняла согнутые ноги и смотрела на паренька, без слов, без ожиданий, просто радуясь его существованию. Максим неловко переминался с ноги на ногу, уйти в свои книжки сейчас было немыслимо, а бороться с похотливым желанием доступного женского тела становилось все труднее. Воспитание и представление многих сотен поколений о семье не позволяли ему вот так просто, как не связанному кровными узами любовнику, взять женщину, которая возбуждала его аппетит.

— Подойди ближе, – попросила ласкающим голосом Лилия.

С шаловливой грацией она скинула полотенец и предстала перед сыном неглиже, она устроилась на краю кровати, подогнув ножки под себя, и потянула его за руку.

— А что, если мне немножко поозорничать? – сказала женщина, совещаясь сам с собой.

Лиля взглянула снизу в глаза юноши и подцепила край резинки его спортивных штанов, оттянула ее вниз и напряженный фаллос обрел свободу. Природа отметила Макса достоинством выше среднего даже по меркам взрослого мужчины и этот дар не остался незамеченным. Теперь, когда Лиля видела крупный пенис сына при свете дня, трепет разливался в ее груди, сам вид и величие мужского органа внушали почтение к себе. Снизу у основания была тяжелая мошонка, в которой вырисовывались крупные яйца. Лилия утвердилась в решении – борьба с настойчивым возбуждением, преследовавшим ее несколько последних дней больше не имела смысла и приносила только страдания.

Не способная больше прислушиваться к голосу разума, Лилия приблизила лицо к напряженному члену, закрыла в предвкушении глаза и прижала губы к головке. Макс вздрогнул, их взгляды снова встретились, легким движением век соблазнительная Лилия позволила мальчишке отбросить предрассудки. Эта молодая, упругая плоть казалась неиспробованным лакомством. Женщина развела губы и впустила сочную, фиолетовую от напряжения головку в жаркое, влажное пространство.

Несмотря на обуявшую обоих страсть, состоявшие в кровном родстве любовники, не спешили удовлетворять животные желания, они наслаждались другим, возвышенным чувством. Само прикосновение рта к члену сына позволяло Лилии чувствовать эмоциональный всплеск. С ее внешностью она могла менять партнеров, как перчатки, позволять им вытворять со своим телом все, что только вздумается, она могла ежемесячно расплачиваться с хозяином квартиры своей попкой, но такого удовлетворения, как сейчас она бы не способна была получить.

С точки зрения внешних приличий теперь она могла сохранять непререкаемую репутацию – никто не имел бы оснований подозревать ее в связи с собственным отпрыском. Новые горизонты, что она с таким усердием отвергала, теперь захватывали всю ее. Составив себе предвзятое убеждение, Лилия слишком долго терзала себя тщетной борьбой, не приносившей ничего, кроме страданий.

Не довольствуясь малым, она провела языком вокруг крупной головки, потом высосала из нее сочащийся солоноватый секрет, отчего щеки впали. Лилия не хотела выпускать лакомство изо рта, не хотела грязных ласк, просто наслаждалась удерживанием шаровидного окончания члена между своих пухлых губ. Неспешное удовлетворение приносило куда больше наслаждения, чем животный секс. Обворожительное создание, она торжествовала, уступив своему собственному соблазну, зато теперь безраздельно пользовалась его дарами. Лилия выпустила головку, сопроводив влажными губами очертания сливовидной головки, не прикасаясь руками, она опустила голову под торчащий пенис и вобрала губами одно тяжелое, безволосое яичко.

Максим изнывал от сильнейшего ощущения, его пенис от возбуждения покачивался в такт пульсации крови, а ноги с трудом держали. Пока Лилия втягивала в ротик мошонку, он смотрел на ее лицо и оно не казалось развратным или похотливым, наоборот, оно было чистым и девственным. Как она увлечена своим занятием, сосредоточена на тщетных попытках всосать сразу всю мошонку – крупные яйца не вмещались между ее губ. Второе яичко не помещалось и на половину, эластичная кожа мошонки не пускала его. Как одержимая, Лилия предавалась бесплодным попыткам удержать во рту мужские яйца.

Когда она пресытилась этой забавой, испуганно посмотрела – Макс бессвязно шевелил губами. В ответ Лиля прижала палец к губам – ничего не говори. Преграды здравого смысла были отброшены, женщина смотрела в глаза, стараясь угадать малейшее желание сына. Подчиняясь бессознательному побуждению, она отстранилась от юноши, но только для того, чтобы изменить положение. Лилия опустилась грудью на поджатые коленки, ступни свешивались с края кровати, чтобы не вынуждать созревающего мужчину на шаг, способный вызвать сожаления, она предоставила ему право распоряжаться своим телом.

Макс уже не противился природе, перед ним в покорной позе была женщина, прижатые к груди ноги раскрыли промежность, обычно скрытую от взглядов. Он видел растянутую дырочку заднего прохода с воспаленными, припухшими краями, она пульсировала и приоткрывалась. Максим интуитивно понимал, что еще час назад хозяин комнаты терзал именно это место. Видел он и сочащуюся, розовую, зыбкую щель чуть ниже, она обещала наслаждение одним своим необыкновенным видом. Одуряющий аромат женского тела кружил мальчишке голову, сейчас он был волен отказаться от предложенной чести, а мог заполучить любую из дырочек без сопротивления Лилии.

Макс стоял со спущенными до колен штанами и раскачивающимся напряженным до предела членом, он медленно придвинулся, чувствительная головка едва прикоснулась к бархатистой коже ягодиц. Лилия покорно ждала, готовая принять любую прихоть созревающего мужчины. Сквозь туман юноша видел, как головка, блестящая от натяжения, скользит по ложбинке между ягодиц, готовая остановиться в любой момент. Он задержалась возле ануса, прислонилась к его шишковидным краям и скользнула ниже. Прикосновение к влажной, разгоряченной вульве своей сладостью подсказало верность выбора.

Головка медленно погрузилась между размякших краев скользкой воронки, трепетное чувство разлилось в груди. Макс явственно ощущал власть над своей волей, он мог пойти на поводу у внутреннего чувства и спустить прямо сейчас, а мог и удержать, накопить нарастающее возбуждение. Оно одновременно требовало скорейшей разрядки и томительного ожидания. Прикосновение половых губ было таким тонким и нежным, что мальчишка обрел способность сдерживать собственный оргазм без особенных усилий.

Лилия покорно ждала, она чувствовала прикосновение члена, его медленное движение внутрь и трепетала. Медленно, миллиметр за миллиметром пенис погружался, растягивая стенки жаждущего влагалища своей мощной головкой, а свод влагалища благодарно облизывал его ствол. Круги шли перед ее глазами, томление было так велико, что даже малейшее прикосновение к нетронутым областям вызывало всплеск эмоций. Радость переполняла и душила женщину.

За окном было уже темно. Макс теперь боялся прервать игру преждевременным, эгоистичным окончанием, он старательно вводил член, уже половина его томилась в теплом, скользком вместилище. Влечение к смиренной женщине требовало резких, неоправданно жестких рывков и стоило немалых усилий сдерживать животный порыв. Сейчас он был исследователь, он изучал новизну близких отношений. В какой-то момент желание одержало над ним верх, таз двинулся и член вошел в самую глубину. Макс ощутил новое, незнакомое ощущение – низ его живота прижался к мягким круглым ягодицам женщины.

— Не двигайся, – проникновенным голосом просила Лиля.

Она стиснула зубы и сопела, учащенно вдыхая воздух и мотая головой. Лилия понимала, стоит ей дать волю чувствам и допустить оргазм, как стенки ее влагалища рефлекторно сожмутся и заставят мальчишку испустить семя в ее матку. Беспечность подвела ее, не оставила и шанса своевременно задуматься о контрацепции. Макс так дрожал, что малейшее движение ее тела могло привести к худшему, даже медленно сползти с длинного шомпола было рискованно. Лилия наслаждалась самим чувством растянутости влагалища и близостью мужского тела, кольцевидные стенки тоннеля плотно облегали очертания члена, одаривали его медовым наслаждением.

И Макс не двигался, интуитивно он понимал, что стоит пойти на поводу бесенка, требующего заработать бедрами, неистово вгонять член в размякшие хляби, он сразу сольется в теплую глубь. Юноша стоял и глубоко дышал, раздувая ноздри, он ожесточенно сопротивлялся желанию прямо сейчас выпустить рвущийся наружу поток. Вдруг Лилия шелохнулась, уперлась руками в кровать и подняла спину, мало-по-малу она перешла в сидячее положение, нанизанная на жесткий штырь.

— Макс, обними меня, пожалуйста, – тихим, ласковым голосом просила женщина, – подержись еще чуть-чуть, прошу тебя.

Паренек, этот сгусток слабоумного энтузиазма, обнял Лилию, сложив руки под грудью. Чтобы еще больше оценить прелесть настоящей минуты, он томно дышал ей в ухо, пытался ловить его губами, избегая щекотных волос. Максим упивался ощущением близости, он передвинул руки на увесистые груди, гладил их, зажимал затвердевшие соски и бессильно выл. Дойдя до вершины, он внезапно выдернул член из изогнутого канала влагалища и закрыл глаза – сперма хлынула нескончаемым потоком. Она заливала спину и ягодица Лилии, стекала в ложбинку и щекотала своей горячей лавинообразной массой эрогенные зоны разомлевшей женщины.

Время потеряло счет, трудно понять, как долго мальчишка пребывал в забытьи, но когда сознание вернулось, он рухнул на кровать, обнял сзади обессиленную Лилию и уснул.