Колин. Часть 9

Я гибкий и покладистый человек. Я не думаю, что со мной трудно работать, но с теми обязанностями, которые у меня были, человек, который сидел за столом за дверью моего кабинета, должен был соответствовать стандартам, установленным миссис Лопес и мисс Дженнингс, иначе это просто не сработало бы. К концу шести недель я сменил одиннадцать секретарей. Двое из них просто пошли пообедать в свой первый день и больше не вернулись.

В пятницу днем я уходил на работу, когда Питерсон окликнул меня с другого конца вестибюля.

«Твоя новая секретарша приступает к работе в понедельник утром, не опаздывай».

«О боже, неужели это никогда не закончится? Как долго это продлится?»

Лицо Питерсона расплылось в широкой ухмылке.

«Не волнуйся, Роберт. Я думаю, этот парень будет вратарем».

«Почему, кто это?»

«Даже не беспокойся об этом. Просто иди домой и хорошо проведи выходные. Увидимся в понедельник утром.»

Я последовал указаниям Гарольда и не думал об этом в те выходные, зная, что ситуация безнадежна.

В понедельник утром я решил пойти в офис на час раньше, чтобы попытаться закончить кое-какую работу, прежде чем мне придется приветствовать следующего отбивающего в бесконечной очереди игроков низшей лиги, известных как "Секретари Роберта". Направляясь к двери своего кабинета, я заметил, что за письменным столом уже кто-то сидит. Ее голова была опущена, когда она рылась в ящиках стола. Я подумал, что закину свой портфель внутрь, прежде чем отправлю нового сотрудника по пути неудачи. Когда я проходил мимо, она подняла голову и улыбнулась.

«Доброе утро, Роберт».

«Доброе утро, миссис Лопес».

Я добрался до двери, когда побросал все, что было у меня в руках, и буквально рванул обратно к ее столу.

«Миссис Лопес…что ты здесь делаешь?»

«Я хотела немного освоиться, прежде чем приступить к работе».

«Но… но ты же в Чикаго».

«Нет, если только мы где-то не свернули не туда, я думаю, что я здесь, в Сан-Мигеле. Я все еще твоя секретарша, не так ли?»

«О, пожалуйста, дорогая. Боже, скажи мне, что это не сон». Я схватил стул и придвинул его к ее столу. «А теперь расскажи мне все, что именно здесь происходит?

Проработав тридцать лет в полицейском управлении Чикаго, детектив-сержант Рамон Лопес вышел в отставку, сдал свой значок и пистолет и велел жене собирать вещи.

«Куда мы направляемся?» – спросила она.

«Мне все равно, лишь бы было солнечно и за тысячу миль от этого ледяного уголка ада».

Джон Гордон не хотел терять свою секретаршу и надежного друга, но он сделал необходимые телефонные звонки, и миссис Лопес перевели в офис в Сан-Мигеле. Гарольд Питерсон держал это в секрете от меня последние пять недель, говоря: «Это скрасит его день».

Если бы только он знал.

Я услышал какой-то звук позади себя и повернул голову, чтобы посмотреть. Питерсон стоял, ухмыляясь от уха до уха.

«Гарольд, ты мерзкий ублюдок, почему ты не сказал мне, что приедет миссис Лопес? Ты мог бы избавить меня от всего этого горя.»

«Что, и скучать по выражению твоего лица? Это стоило каждой потраченной минуты. Добро пожаловать в Сан-Мигель, миссис Лопес, я полагаю, вы уже знакомы с этим прекрасным джентльменом, который только что запятнал доброе имя моей семьи.»

«Да, я знаю его, мистер Питерсон…»

«Эй, ладно, ничего подобного, меня зовут Гарольд».

«Хорошо, Гарольд. Да, я действительно знаю его, и у него всегда был болтливый язык, так что не слушай ничего из того, что он говорит».

«С чего ты взяла, что я слушаю его сейчас?»

Гарольд и миссис Лопес от души посмеялись надо мной, но мне было все равно. Теперь моя жизнь в офисе вновь обрела бы ощущение стабильности.

«Роберт, представь миссис Лопес всем, а потом мы сможем вернуться к делу. Если Джон Гордон говорил мне правду, к обеду наше подразделение должно вернуться к нормальной работе.»

Все еще улыбаясь, Гарольд похлопал меня по плечу и направился в свой кабинет.

Гарольд был недалек от истины. К обеденному перерыву миссис Лопес вела себя так, словно предыдущие двадцать лет провела здесь, в Сан-Мигеле, а не в Чикаго. Во время наших бесед в течение всего дня мы оба были удивлены, узнав, что она и ее муж купили свой новый дом всего в пяти кварталах от нас с Колин. Каким-то образом мы не сталкивались друг с другом после того, как они переехали на прошлой неделе. Я позвонил Колин, чтобы сообщить ей, что на ужин у нас будут двое гостей. Она сразу же уловила мое волнение.

«Похоже, с новой секретаршей все получится».

«Милая, я все объясню тебе, когда вернусь домой, но да, это та самая».

Когда я вернулся домой, Колин заканчивала готовить ужин, а Меган и Молли накрывали на стол. Я едва успел получить приветственные объятия и поцелуи от тех, кого мы с Колин теперь называли "Бандой четырех", когда раздался звонок в дверь. Я провел миссис Лопес и ее мужа в гостиную, где дети выстроились в очередь, чтобы поприветствовать наших гостей.

Молли держала Бриджид, которая извивалась, но тут же успокоилась и улыбнулась в присутствии новых взрослых. Ноэль стояла и держалась за руку Меган, наполовину спрятавшись за ее спиной, но все еще выглядывая со своей улыбкой, когда я начал знакомство.

«Это наши дети. Это Молли держит на руках нашу младшенькую, Бриджид. Это Меган, она самая старшая, а самая застенчивая – Ноэль, но сегодня вы в последний раз видите ее неподвижной. Девочки, я хочу познакомить вас с Консуэлой и Рамоном Лопесами.»

В этот момент из кухни вошла Колин.

«А эта очаровательная, но в то же время вызывающая женщина – моя жена Колин».

На данный момент до родов Колин оставалась неделя. Она была одета в комбинезон для беременных, и ее живот напоминал пляжный мяч, когда она вразвалку подошла пожать руку.

«Миссис Лопес, рада с вами познакомиться».

«Пожалуйста, я Конни, а он Рэй. Колин? Какое совпадение, это то же имя, что и…»

Миссис Лопес замолчала на полуслове, повернув ко мне голову с озадаченным видом. Мы с Колин быстро переглянулись, затем снова посмотрели на миссис Лопес. Я мог видеть, как вращаются колесики в голове миссис Лопес, когда внезапное чувство паники сжало мой желудок. У меня на столе в Чикаго лежали две фотографии. На одной была Барбара, а на другой – моя любимая фотография моей сестры Колин, сделанная, когда она училась в колледже. Миссис Лопес видела фотографию Колин тысячу раз. Мы с Колин затаили дыхание.

«Конни, что ты говорила? Это то же имя, что и у кого?» – спросил ее муж.

Миссис Лопес все еще смотрела на меня с открытым ртом, затем расплылась в улыбке.

«У меня есть очень дорогой друг, у которого есть сестра по имени Колин…»

Она повернулась к Колин и вместо того, чтобы пожать ей руку, заключила ее в объятия.

«…но у меня так и не было возможности встретиться с ней. Я так рада с тобой познакомиться.»

У нас с Колин вырвался вздох облегчения, когда Рэй стоял с растерянным видом.

К тому времени, как мы закончили ужинать, наша ближайшая семья увеличилась на двоих. У Лопесов не было своих детей, поэтому наши девочки сразу же усыновили Конни и Рэя. Жребий был брошен, когда Рэй встал на четвереньки посреди ужина, чтобы прокатить Ноэль на пони. Компания из четырех человек настояла на том, чтобы дядя Рэй и тетя Конни обняли их на ночь, прежде чем они отправятся спать.

Как только дети улеглись спать, мы сидели в гостиной и разговаривали. Колин и Конни разговаривали так, словно были лучшими подругами, которые не виделись много лет. Я пошел на кухню, чтобы заварить свежий чай, и через пару секунд за мной вошел Рэй.

«Итак, Рэй, как тебе нравится Сан-Мигель?»

«Очень милое местечко. Знаешь, я никогда не жил нигде, кроме Чикаго, и теперь начинаю задаваться вопросом, почему мы оставались там так долго.»

Рэй повернул голову и некоторое время наблюдал за Конни и Колин через кухонную дверь, затем снова обратил свое внимание на меня.

«Послушай, Роберт, я хочу тебе кое-что сказать, но ты не должен позволять Конни узнать об этом. Она не будет разговаривать со мной неделю, если узнает, что я тебе рассказал.»

«Конечно, в чем дело?»

Рэй снова быстро взглянул на свою жену, прежде чем продолжить.

«Я подумал, тебе следует знать о Деррике Эндрюсе».

Мои внутренности тут же напряглись.

«А что насчет него? Я ничего не слышал о нем с… с того дня».

«Конни сказала, что все произошло так быстро, что она едва заметила, что произошло, но ты, должно быть, что-то с ним сделал. Он пролежал в больнице четыре дня. Когда он вышел и направился домой, в свою квартиру, я был там, чтобы поприветствовать его».

«Что? Зачем тебе это делать?»

Рэй улыбнулся.

«Сугубо по делам. Джон Гордон заставил аудиторов работать день и ночь, проверяя счета Эндрюса. В то утро, когда его выписали из больницы, окружной прокурор выдал ордер на арест, и мне поручили забрать его. Никто в участке не знал, что моя жена работает на тебя.»

«Арестовать? Зачем?»

«Растрата. Он украл у компании более трехсот тысяч долларов. Гордон сказал, что это было бы обнаружено немедленно во время следующего ежегодного аудита. Этот дурак повсюду оставлял свои следы. Я встречался с ним всего один раз до того дня, но и тогда я знал, что он засранец. Аудиторы были со мной, и у нас был ордер на обыск. Они нашли полный комплект его записей через пять минут после того, как мы вошли в дверь.»

«Я ничего об этом не слышал».

«Никто этого не делал. Это не то, о чем компания хотела, чтобы акционеры прочитали на первой странице "Трибюн". Это было бы плохо для бизнеса. Как бы то ни было, Эндрюс пытался свалить все на Барбару и других женщин в офисе, но он был таким идиотом в том, как ему это удалось, что окружной прокурор не потрудился опросить кого-либо еще."

«Так что же произошло? Компания вернула деньги?»

«Наличными и активами они получили все, за исключением примерно двадцати тысяч. Очевидно, Деррик Эндрюс давал большие чаевые. Джон Гордон, должно быть, пользуется большим влиянием в компании. Он узнал, кто отправил Эндрюса в Чикаго, а какого-то вице-президента в Нью-Йорке уволили через неделю после того, как ты уехал из города.»

Мне пришлось остановиться и переварить это. Я чувствовал себя немного ошеломленным.

«Так каков же был конечный результат? Чем все это закончилось?»

«Ну, мы с моим напарником взяли его к себе. Мы вели его на второй этаж, чтобы забронировать номер, и когда мы добрались до верха, он поскользнулся и упал с лестницы… сломал ногу в паре мест».

«Неудача», – сказал я с натянутой улыбкой удовлетворения.

«Да… все в участке чувствовали себя очень плохо из-за этого. Мы собрали коллекцию, чтобы отправить цветы, когда он вернется в больницу».

Рэй сказал это без тени улыбки. Затем он продолжил.

«Этот придурок собирался признать себя невиновным, но у него не было возможности опровергнуть обвинение. Его адвокат в конце концов убедил его согласиться на сделку о признании вины. Он получил пять лет, а это означало, что через два года он получит условно-досрочное освобождение.»

«Так он сейчас на свободе?»

Теперь Рэй улыбнулся.

«Нет… ну, вроде того. Знаешь те дурацкие тюремные фильмы, где новичку говорят схватить первого встречного и начать колотить его, чтобы доказать, что с ним не стоит связываться? Эндрюс действительно клюнул на это дерьмо и врезал какому-то тощему чуваку во дворе в тот день, когда тот вошел. Единственная проблема заключалась в том, что он выбрал не того парня. На следующий день они нашли тело Эндрюса во дворе для тренировок с трехфутовым куском трубы, торчащим у него из груди. Он был таким засранцем, что тюремный врач указал в свидетельстве о смерти естественные причины. Этот высокомерный придурок не продержался и двадцати четырех часов. На всякий случай, если тебе интересно, на похороны никто не пришел.»

Наступила тишина, пока я пытался осмыслить все это.

«Спасибо, что рассказал мне, Рэй, я ценю это. Я обещаю, что не скажу Конни, что ты мне рассказал.»

«Я надеюсь, что знание немного поможет».

«Да, это так… немного», – сказал я, когда мы вернулись в гостиную.

Некоторое время спустя Конни и Рэй стояли в дверях, прощаясь, когда Конни остановилась и посмотрела на Колин. Она улыбалась, когда говорила.

«Роберт, у тебя прекрасная семья. Я думаю, что приезд в Сан-Мигель, возможно, самый умный поступок, который ты когда-либо делал».

«Я не могу не согласиться с тобой», – ответил я.

Теперь заговорила Колин: «Я позвоню тебе в субботу утром. Ты вряд ли закончишь обустраиваться, пока мы с тобой не сделаем кое-какие серьезные покупки.»

«Договорились. Спокойной ночи, ребята, Роберт, увидимся утром.»

Когда дверь закрылась, Колин обняла меня за талию и притянула к себе.

«Я люблю тебя, муженек».

«Я люблю тебя, жена».

«Бобби, у тебя есть очень преданные друзья».

«Я могу это видеть. Приятно это знать.»

Колин взяла меня за руку и начала медленно тянуть в сторону спальни.

«Пойдем со мной, муж мой. Сегодня вечером нам предстоит серьезно поласкаться.»

На следующее утро я сидел в своем офисе и думал о том, что Рэй сказал мне накануне вечером. Я полагаю, что я должен был чувствовать себя счастливым или удовлетворенным тем, что Деррик Эндрюс закончил так, как он закончил. Но это было не так. Новость повергла меня в оцепенение и легкую депрессию. Я просто не могу найти никакой радости в чьей-либо смерти, хотя, наверное, имел на это полное право. Я прокручивал в памяти все инциденты, которые привели к моему отъезду из Чикаго и которые воскресили этот маленький кусочек депрессии. Миссис Лопес принесла утреннюю почту и возвращалась к своему столу, когда я остановил ее.

«Миссис Лопес, подожди минутку. Могу я тебя кое о чем спросить?»

«Конечно, что ты хочешь знать?»

Я подождал, пока она сядет в кресло сбоку от моего стола, прежде чем продолжить.

«После того, как я уехал из Чикаго, ты была секретарем Джона Гордона…насколько хорошо ты его знала?»

«Ты не можешь быть чьим-то личным секретарем, не узнав его достаточно хорошо, почему ты спрашиваешь?»

Я сделал паузу, уставившись на фотографию Колин на моем столе, ту самую фотографию, которая стояла на моем столе в Чикаго, прежде чем заговорить.

«Когда я видел его в последний раз, я спросил его, почему он помогает мне. Он сказал: "Потому что я сам давным-давно был на твоем месте". Мне всегда было интересно, что он имел в виду. Если это не предательство чьей-либо тайны, ты знаешь почему?»

Миссис Лопес сидела, уставившись на свои колени, с выражением сосредоточенности на лице. Ее голова совершала медленные, едва заметные кивательные движения, поскольку она внутренне переживала процесс принятия решения. Когда она снова посмотрела на меня, на ее лице была легкая улыбка, а взгляд был устремлен поверх моего плеча на какое-то воспоминание.

«Через пару дней после того, как я начала работать на него, я задала тот же вопрос, почему он помогал тебе, и он рассказал мне эту историю. Это не то, о чем он хочет, чтобы узнал весь мир, но я не думаю, что он был бы против, если бы ты узнал. Ты, вероятно, не осознаешь этого, но Джон Гордон очень высокого мнения о тебе».

«Он действительно… почему?»

«Джон всегда находится в поиске умных и талантливых людей, которые могут стать ценным приобретением для компании. Он сказал мне, что наблюдал за тобой еще до того, как появился Деррик Эндрюс. Когда все рухнуло, он узнал свою собственную историю в твоей, поэтому договорился с Гарольдом, чтобы ты приехал в Сан-Мигель. Ты знаешь о Гарольде и Джоне?»

«Гарольд упомянул, что они были соседями по комнате в колледже, но это все, что он когда-либо говорил».

«И с тех пор они стали лучшими друзьями. Они даже поженились со своими возлюбленными из колледжа на двойной церемонии сразу после окончания учебы. Они начали в тот же день в офисе Willis, Goldman & Reed в Омахе.»

«То, что произошло, было почти клише. Джон рано вернулся домой из деловой поездки, и Гарольд встретил его в аэропорту и отвез домой. Джон и Гарольд оба вошли в дом и обнаружили жену Джона и его начальника на диване, прямо в середине этого процесса. Я предполагаю, что этот роман продолжался уже некоторое время. Судя по описанию Джона, супервайзер был таким же высокомерным придурком, как Деррик Эндрюс, и он начал смеяться над Джоном. Это было, когда Джон выбросил начальника из окна спальни… О, и окно в то время было закрыто. Джон и Гарольд собрали всю одежду и личные вещи Джона и перенесли Джона в комнату для гостей Гарольда."

«Что произошло потом?» – спросил я.

«Для Джона все превратилось в дерьмо до того, как стало лучше. Очевидно, его жена считала, что супервайзер – лучший талон на питание. Она назвала Джона неудачником и сказала, что собирается выйти замуж за супервайзера. К несчастью для нее, жена руководителя смотрела на это по-другому. К тому времени, когда адвокаты жены закончили с ним в суде по бракоразводным процессам, супервайзер был банкротом и без гроша в кармане. У Гарольда было несколько очень жарких дискуссий с руководством в офисе в Омахе, но в конце концов супервайзер был уволен и больше никогда не смог бы устроиться на работу где-либо в отрасли».

«А что насчет жены Джона?» – спросил я.

«О, она пыталась снова сойтись с Джоном, но Джон не дурак. Они были женаты всего пару лет, так что у них было не так уж много имущества, о котором можно было бы говорить, и поскольку Джон и Гарольд застали ее за прелюбодеянием, плюс кое-что из того, о чем она свидетельствовала в бракоразводном процессе супервайзера, она не получила алиментов. По сути, Джон расстался со своим браком, и это не стоило ему ни пенни. Но это действительно стоило ему большой боли… Но вы, наверное, уже знаете, что чувствовал Джон».

«Да, я точно знаю, через что он проходил».

«Ну, Джон долгое время жил с Гарольдом и его женой Кэролайн, и они помогали ему продолжать в том же духе. Но в дерьме есть одна хорошая черта.»

«Что это?» – спросил я, слегка сбитый с толку.

«Это помогает расти красивым вещам. Через пару лет после развода Джон женился на старшей сестре Кэролайн Диане. Они счастливы в браке уже более тридцати лет.»

«Ого, ничего себе, Джон Гордон – шурин Гарольда Питерсона? Я понятия не имел.»

«Не многие люди так делают. Ты знаешь о жене Гарольда Кэролайн?»

«Только то, что она скончалась. Он мало говорит о своей личной жизни».

«Я не удивлена. По словам Джона, Гарольд и Кэролайн решили подождать несколько лет, прежде чем заводить детей, но прежде чем они смогли это сделать, у нее обнаружили рак яичников».

Миссис Лопес на минуту замолчала и посмотрела на меня, прежде чем продолжить.

«И вот почему Гарольд здесь, в Сан-Мигеле».

«Ладно, тут ты меня просто потеряла».

«Джон знал Гарольда достаточно хорошо, чтобы понимать, что ему нужна смена обстановки и на чем-то сосредоточиться, если он хочет сохранить рассудок. Джон достаточно продвинулся в руководстве, чтобы подергать за кое-какие ниточки и добиться перевода Гарольда сюда, в Сан-Мигель, на должность главы офиса. В то время из этого офиса, как из сита, сочились красные чернила. Гарольду дали один год, чтобы все исправить, иначе они собирались закрыть заведение. Он действительно перевернул все с ног на голову, и с размахом. Гарольд живет здесь уже двадцать пять лет и отказывается уезжать. Компания годами добивалась, чтобы он перешел в штаб-квартиру с зарплатой, вероятно, вдвое или втрое большей, но он не сдвинется с места…»

Миссис Лопес улыбнулась.

«…и иногда он не очень вежлив, когда отклоняет их любезное предложение».

Я не мог не улыбнуться, потому что именно такой я представлял себе реакцию Питерсона на предложение переехать в Нью-Йорк.

«Спасибо, что рассказала мне, миссис Лопес. Ты знаешь, я, наверное, самый близкий друг Гарольда здесь, в офисе, и я почти ничего о нем не знаю. По прошествии двадцати пяти лет никто вообще ничего не знает о его личной жизни. Ты только что довольно много рассказала о Гарольде. Я буду уважать его частную жизнь и оставлю это при себе.»

Несколько мгновений мы оба сидели молча, погруженные в свои мысли, когда миссис Лопес посмотрела мне прямо в глаза.

«Роберт. Есть ли что-нибудь еще, что ты хочешь узнать о Чикаго?»

Я точно знал, что она имела в виду. В каком-то извращенном смысле я действительно хотел знать, но я также знал, что если она расскажет мне, многие воспоминания, которые я не хотел бы видеть снова, вернутся, чтобы преследовать меня. Иногда неведение – это блаженство. Я повернул голову, чтобы снова взглянуть на фотографию Колин. Когда я, наконец, ответил ей, мой голос был едва громче шепота.

«Нет. Я думаю, у меня есть все, что мне нужно знать о Чикаго.»

Она посидела минуту, изучая меня, прежде чем заговорила.

«Что ж, тогда, думаю, мне лучше вернуться к своему столу».

Миссис Лопес встала и направилась к выходу из моего кабинета, но остановилась в дверях. Мгновение она стояла, положив руку на дверную ручку, затем снова повернулась и уставилась на меня. Она вернулась и снова села сбоку от моего стола. Она ничего не сказала, просто сидела и смотрела на меня. Затем, говоря это, она посмотрела на фотографию Колин.

«Когда Джон Гордон организовал твой приезд в Сан-Мигель, ни он, ни Гарольд вообще ничего не знали о Колин…»

В этот момент миссис Лопес сделала паузу и посмотрела прямо на меня.

«…и, насколько я знаю, никто не знает об этом по сей день…»

Она снова сделала паузу на секунду, прежде чем продолжить.

«…и никто никогда этого не сделает».

Я открыл рот, но она продолжила прежде, чем я успел заговорить.

«Роберт, ты не обязан мне ничего объяснять. В Чикаго ты был нам с Рэем как сын, и мы никогда не скажем и не сделаем ничего, что могло бы навредить тебе или твоей семье. И особенно после вчерашнего вечера, я вижу, что вы с Колин очень сильно любите друг друга.»

Я сделал глубокий вдох и выдохнул, прежде чем заговорить.

«Я не могу передать тебе, какой это груз с наших плеч».

Миссис Лопес остановилась и снова посмотрела на фотографию Колин, прежде чем заговорить.

«Прошлой ночью я сказал тебе, что приезд в Сан-Мигель был самым умным поступком, который ты когда-либо делал. Таково было мое мнение, когда ты уходил, и таково мое мнение сейчас. Если бы ты остался в Чикаго, это было бы полной катастрофой и для тебя, и для Барбары… и для всех остальных вокруг тебя. Твои дети восхитительны, и я вижу, что Колин очень сильно любит тебя. Роберт, ты счастливый, очень везучий человек. Я надеюсь, ты это понимаешь.»

Говоря это, она улыбалась.

«Да, я понимаю это каждое утро, когда просыпаюсь рядом с ней».

Теперь настала моя очередь улыбаться.

Она негромко рассмеялась.

«Я думаю, это вся личная информация, которую мне нужно знать. И теперь мне действительно нужно вернуться к работе».

Она встала, а затем сделала нечто совершенно неожиданное. Она положила обе руки мне на плечи, затем наклонилась и поцеловала меня в лоб. Она улыбнулась и направилась в приемную. Когда она дошла до двери, я снова остановил ее.

«Миссис Лопес…»

«Да?»

«Спасибо».

«Не за что… О, и, кстати, Рэй признался мне, что рассказал тебе о Деррике Эндрюсе. Возможно, он был самым крутым полицейским в полиции, но я все еще могу порвать его, как мокрый бумажный пакет».

Все еще улыбаясь, она вышла из кабинета и закрыла за собой дверь.

Я не думаю, что Колин что-либо знала о том, что рассказали мне Рэй и Конни. Но по какой-то причине в тот вечер, когда я вернулся домой, она была немного внимательнее, чем обычно… или, может быть, мне еще раз напомнили о том, какая она особенная. Меня поражает, как она может сказать Молли, чтобы она ела свою зеленую фасоль и не занималась ерундой, и в то же время любовно погладить меня по тыльной стороне ладони.

После ужина я сидел на диване, наслаждаясь кратким периодом "безмозглости", когда ко мне ворвалась Банда из четырех человек. Ноэль и Бриджид обе оказались у меня на коленях. Они играли в какую-то свою личную игру, в которой по очереди прикасались к носу друг друга, затем оба одновременно прикасались к моему носу и истерически смеялись. Это занимало их по меньшей мере минут двадцать. Меган и Молли сидели на полу у моих ног и делали свою домашнюю работу. В конце концов Ноэль и Бриджид заснули у меня на руках, а Меган и Молли оказались на диване, прислонившись ко мне, и немного посмотрели телевизор.

Колин вошла после уборки на кухне и встала передо мной, уткнувшись своим выпирающим животом мне в лицо, улыбаясь детям сверху вниз.

«Вот, позволь мне взять одну из них, чтобы ты мог расслабиться».

Я притянул два спящих тела немного ближе к себе и улыбнулся ей в ответ.

«Все в порядке; они чувствуют себя довольно хорошо прямо там, где они есть».

Колин сидела в кресле-качалке. Она наблюдала, разглядывая меня и наших дочерей со своей довольной полуулыбкой. Некоторое время мы сидели в тишине, и к тому времени, когда телепрограмма закончилась, Меган и Молли тоже спали, прижавшись ко мне, как одинаковые подставки для книг. Колин встала и вышла из комнаты. Когда она возвращалась в комнату, я наклонил голову набок и поцеловал Меган в макушку.

Щелчок

Я поднял глаза и увидел Колин с фотоаппаратом в руках.

«Что ты делаешь?» – прошептал я, стараясь не разбудить девочек.

«На эту фотографию я хочу смотреть вечно», – прошептала она в ответ.

Три дня спустя я возвращался со встречи в конференц-зале, когда увидел миссис Лопес, выходящую из моего кабинета. В одной руке она держала мою куртку, а в другой – ключи от машины. Она увидела меня и заговорила взволнованным голосом.

«Хорошо, что ты здесь. Я как раз заезжала за тобой.»

«Что происходит?» – спросил я.

«Только что позвонила Колин, и у нее отошли воды».

«О черт, мне нужно идти». Я схватил свою куртку и ключи.

«Просто успокойся на секунду. Твоя соседка Линда там и останется с девочками. Я позвонила Рэю, потому что он дома и может добраться быстрее. Он отвезет Колин в больницу, и они встретят тебя там. Я закрою здесь, а потом мы с Рэем приедем к тебе домой и останемся с девочками, не беспокойся о них. Просто позвони позже и дай нам знать, что происходит… А теперь УХОДИ!»

К тому времени, как она закончила говорить это, я уже со всех ног мчался к входной двери.

Когда я вошла в двери родильного отделения, то увидел Колин и Рэя, стоявших у приемной стойки. Колин заполняла бланки, и Рэй увидел меня первым.

«Роберт, подойди сюда. Колин была…»

«А-А-А-Х-Х-О-О-В-В-В…»

Колин прервала то, что начал говорить Рэй, звуком, который был чем-то средним между стоном и криком. Она держалась за живот, и на ее лице было паническое выражение. Две медсестры тут же подоспели и усадили Колин в инвалидное кресло. Они начали толкать ее по коридору так быстро, как только могли, не переходя на бег. Когда они завернули за угол, одна из медсестер крикнула: «Давайте перенесем это, люди. Пришло время родов.»

Я был прямо за ними.

Процесс родов для Ноэль и Бриджид был неторопливым. Съездить в больницу, подписать бланки, устроиться в предродовой палате, побрить Колин в рамках предоперационной подготовки, пососать кусочки льда, сделать дыхание Ламазе, засечь промежутки между схватками…

К черту все это на этот раз.

Медсестры укладывали Колин на родильный стол, когда я последовал за ними в двери. Через секунду позади меня стоял доктор. Он двигался на низкой скорости в обычном режиме и спросил: «Насколько она расширена?»

«Двадцать один сантиметр».

«ВОТ ДЕРЬМО!» – заорал он и прыгнул на табурет, стоявший в конце раздаточного стола.

Медсестра посмотрела на меня и рявкнула: «Ты… надень маску».

У Колин не было времени надеть больничный халат; на ней все еще было платье, в котором она была сегодня утром, когда я уходил на работу. Медсестры вставили ноги Колин в стремена и приподняли подол ее платья на животе. Доктор сидел на своем табурете и смотрел между ног Колин, когда тот закричал.

«Кто-нибудь, возьмите бейсбольную перчатку… СЕЙЧАС же! Хорошо, мэм, когда я досчитаю до трех, я хочу, чтобы ты тужилась, но не раньше, чем я скажу тебе.»

Как только кто-то совал что-то ему в руки, он смотрел на лицо Колин с улыбкой в глазах.

«Ну вот, пришло время стать матерью. Помни: подожди, пока я тебе не скажу, а потом тужься изо всех сил. Раз… два… три… толчок.»

Колин держала меня за руку, и когда она сжала ее, мне показалось, что я слышу, как хрустят кости. Ее веки были крепко зажмурены, и она издала одну длинную громкую комбинацию ворчания и стона сквозь стиснутые зубы. Когда она закончила, то тяжело дышала, а ее ярко-красное лицо было покрыто густой пленкой пота.

Я был безумно счастлив.

Глаза Колин остекленели, и она спросила между затрудненными вдохами: «Как скоро мне снова придется тужиться?»

Доктор коротко рассмеялся.

«Мы можем подождать минуту перед началом второго акта. Вот, у меня есть кое-что, на что ты, возможно, захочешь посмотреть.»

Одна медсестра положила полотенце на грудь Колин, затем другая положила крошечный комочек человечины, покрытый толстым слоем отвратительных биологических жидкостей.

Я никогда в своей жизни не видел более прекрасного зрелища.

Колин посмотрела вниз на того, кто лежал у нее на груди, затем посмотрела на меня, ее лицо сияло. Она говорила с широкой улыбкой.

«Извини, Бобби, но твоей баскетбольной команде придется стать соучредителем».

Я ухмыльнулся ей в ответ.

«Все в порядке, жена. Каждой команде нужен хороший внешний стрелок».

Как раз в этот момент медсестра подняла нашего сына…Наш сын…Мне пришлось бы привыкнуть произносить слово "сын"… в отношении Колин.

«Нам нужно отправить этого малыша в химчистку. Мы вернем его вам через десять минут.»

Они оттащили его в другой конец комнаты, где начали счищать с него грязь, затем измерять и взвешивать и делать все остальные вещи, которые необходимо было делать после родов. Верные своему слову, десять минут спустя Колин держала на руках нашего сына, когда они катили каталку по коридору в ее палату.

Колин сидела в постели и смотрела на лицо нашего ребенка, пока он спал, а я сидел на стуле рядом с ней. Она улыбалась и, не поднимая глаз, сказала: «Он похож на папу».

«Хорошо, может быть, у него будет девушка в старшей школе».

Колин посмотрела на меня с улыбкой.

«Да ладно, у тебя же были свидания в старшей школе».

«Да, но я был возбужденным подростком, мне бы не помешало гораздо больше».

Колин только ухмыльнулась мне.

Я сел в кресло, держа на руках нашего сына, и посмотрел на Колин. Она закрыла глаза, и ее мягкое ровное дыхание подсказало мне, что она спит. Глядя вниз, в лицо этого маленького чуда, мои мысли блуждали повсюду.

Сын…Мне придется выучить совершенно новый родительский словарь… Тренировать младшую лигу не так уж сложно… может быть, вместо этого его сестры научат его футболу… Не могу тренировать футбол, недостаточно хорошо в нем разбираюсь…У нас есть микроавтобус, я могу ездить на экскурсии…Колин права, он действительно похож на папу…Я бы хотел, чтобы он был здесь и познакомился со своим внуком… У него четыре сестры; он будет либо маленьким принцем, либо козленочком…У нас закончились спальни, где он будет спать?

Я не знаю почему, и я полагаю, что есть какое-то глубокое психологическое объяснение, но независимо от того, сколько у тебя уже есть детей, в тот первый раз, когда ты держишь своего нового ребенка находясь в тишине наедине с собой, ты начинаешь думать о своем собственном прошлом и будущем твоего ребенка. Мы все начинаем с чистого листа и почти никогда не оказываемся там, где, как мы думали, должны были быть.

Каждый ребенок заслуживает того, чтобы у него были родители и семья, которые его любят. Родители, которые женаты или неженаты, не имеют никакого значения. Ребенок должен расти, зная, что его любят и лелеют, и в доме, где он чувствует себя в безопасности. В конце концов, я надеюсь, что наши дети знают, как глубоко мы с Колин любим их и как сильно мы любим друг друга.

В каждом облике Колин есть простая элегантность, но особенно в том, как она любит меня. В детстве мы были неразлучны, а теперь, став взрослыми, постоянно вместе узнавали, что такое истинное счастье и любовь. Я был опорой, на которую она опиралась, когда умер Билл, и она была рядом, чтобы держать меня за руку после того, как мой брак с Барбарой рухнул в огне. Мы помогли друг другу выжить в наших собственных уголках ада, и наша любовь друг к другу становится сильнее с каждым днем.

Наша совместная жизнь была не чем иным, как благословением для нас обоих, но нам также пришлось пойти на некоторые жертвы. Сделав свой выбор, мы должны были отрезать себя от нашего прошлого в Санта-Терезе, чтобы у нас могло быть совместное будущее. Мы никогда не сможем присутствовать ни на одной из наших школьных встреч выпускников. Друзья, которые были нам так дороги, с которыми мы больше не могли поддерживать связь, только держать их запертыми в наших воспоминаниях. Но наша любовь друг к другу и к нашим детям настолько велика, что все это не имеет значения. Любая часть индивидуального ада, через который мы прошли, любая потеря нашего прошлого. Мы бы прошли через это снова сто раз, если бы пришлось, чтобы в конечном итоге оказаться там, где мы есть сегодня, вместе с нашими детьми.

В нашем районе произошла быстрая смена людей. Одно поколение умирает или выходит на пенсию и переезжает, чтобы освободить место для следующего поколения молодых семей. К этому времени ни у кого в Сан-Мигеле не осталось воспоминаний о нас как о ком-то другом, кроме мистера и миссис О'Коннер.

Много лет назад по радио передавали песню в стиле кантри-вестерн; я не могу вспомнить ее название, и не спрашивайте меня, кто был исполнителем. Но я действительно помню одну строчку…

«Не спрашивай меня, откуда она взялась;

Все, что я знаю, это то, что она вернула мне мою жизнь.»

Мне тридцать лет…Я женат на своей сестре…У нас пятеро детей; я усыновил своих племянниц и сестру, и теперь у меня трое общих детей в возрасте до двадцати двух месяцев…

Я самый счастливый человек на земле.

Продолжение следует…….

P.S. Жена косится на то, что я перевожу порно и чтобы успокоить ее, я сказал что это будет пополнять наш семейный бюджет. Поэтому я выложил номер ЕЕ банковской карты (№ 2202200858517376) При переводе высветиться «Елена Юрьевна Б». Поддержите меня мелкими суммами, а то ведь запилит)))