Коллеги. Преподаватель – методист Зоя Митрофановна

Не просто Пашка, цельный Павел Афанасьевич гордо шествовал пустым школьным коридором. Смех, шум и гам, наполнявший его во время перемен, утих и рассеялся. Уроки закончились и радостные ученики, словно воробушки от кота, порхнули в разные стороны и тут же исчезли из вида, чтобы завтра с утра вновь наполнить жизнью пустующие коридоры и классы. Учителя тоже рассосались по своим домам. Пашке спешить некуда. Семьёй пока – И слава богу! – не обзавёлся. Подруги не в счёт. Просто решил пока есть время попросить конспекты занятий у химички Надежды… Стопэ! Сказано же было, что по отчеству лишь при учениках. А конспекты нужны не для дела, для отчётности. Когда после практики вернётся в альма матер, преподы насядут с требованием предъявить вещественно доказательство того, что Пашка не балду пинал, не коровам хвосты крутил, а занимался делом: вдумчиво и серьёзно постигал науку преподавания, то есть педагогику. Ну да, почти что студенческая песенка про то, что наш Паша был на всё горазд, он пианист и пед…агог. Именно так. И науку постигал, и остальному успевал уделять внимание. Успел заработать какой-никакой авторитет своим отношение к практике, уважительным отношением к коллективу, умением прислушиваться к советам и следовать им. Так что всё у него прекрасно и перспективы впереди самые радужные.

В таком благодушном настроении шествовал себе, никого не задевая и вдруг – Раз! – и внезапно открывшаяся дверь методкабинета врезала Павлуше по лобешнику. Почти врезала. Успел подставить руку и заблокировать удар, но, бля, как же больно деревяшкой да по локтю. Слёзы навернулись.

— Ёбть!

И дальше народный фольклор, состоящий из матов и вполне цензурных союзов и предлогов. Да, ещё были вполне цензурными слова типа "…твою мать!" Интересно, почему никто ни разу в таких словосочетаниях не поминает отца? А как бы звучало: Иоб твая атэц! Потерев локоть и проморгавшись от выступивших слёз, Павлуша решил посмотреть, кто же так по хамски обошёлся с его драгоценной тушкой. Вот тут точно стоило бы помянуть и отца и мать. На пороге кабинета стояла преподаватель-методист Зоя Митрофановна. Женщине было лет около или чуть больше половины сотни, худощавая, далеко не красавица, хотя и не уродка. Но специалист грамотный, этого у неё не отнять. Довелось несколько раз общаться. Вумная вумен. Именно такое мнение Пашка вынес после общения с ней.

— Ой, Павел Афанасьевич! Да как же так? Я и не подумала. Ой, я вас сильно ушибла? Да что же это такое? Едва не лишила школу молодого специалиста. Да вы зайдите в кабинет, я вашу руку посмотрю.

И дальше всё сплошные ой и ай. Но в кабинет затащила едва ли не силком. А у парня и сил к сопротивлению не осталось. Боль слегка утихла, но зудело так, что хотелось на ком-то сорвать злость. И зудело почему-то в головке, хотя ушиб локоть. Ещё учёные будут утверждать, что досконально изучили анатомию человека. Какая связь между локтем и залупой? Такая же, как между ногами и горлом? Промочил ноги – отказало горло. Промочил горло – отказали ноги. Так, что ли?

В школьном коллективе было принято общение по имени отчеству лишь в присутствии учеников. А между собой просто Люда, Зоя, Тома и так далее. И потому уже в кабинете Зоя участливо расспрашивала Пашку, не величая по батюшке. Между прочим поинтересовалась, куда это он после занятий навострил лыжи. Среди женской части коллектива, а это без Пашки сто процентов, установилось своего рода соревнование за его внимание. Никаких склок, никакой ревности, просто каждая старалась обратить внимание парня на свою персону. У некоторых получилось это проделать уже не одному разу. Пока лидировала молодость. Так что услышав ответ, что шёл он к химичке за конспектом, Зоя очень удивилась.

— Паша, тебе простительно, ты новенький, но разве Надя не сказала тебе, что все конспекты по всем, подчёркиваю, по всем темам хранятся именно здесь, в методкабинете. Нужно просто прийти, взять и прочитать.

А про себя подумала: Сучка хитрожопая! Поди уже и подмылась, и трусы сняла, ждёт-пождёт парня. А вот хрен тебе на воротник из ёжика. Залетел ко мне в кабинет, не отпущу, пока не продерёт меня. Моду взяли: Молодым везде у нас дорога. Вот и идите по своей дороге. Забыли про то, что старикам у нас почёт. Вот Пашенька и окажет внимание взрасту со всем старанием и прилежанием.

И с опытом старой интригантки принялась плести вокруг Пашки словесные кружева. И про его практику, и про надежду коллектива школы на то, что в будущем он присоединится к такому славному коллективу. Между делом поинтересовалась о том, не обижают ли мальчишку-несмышлёныша. Есть, мол, у них такие, кто с удовольствием свалит свои часы на кого-то другого.

Пашка слушал, в нужных местах поддакивал, кивал головой, но было видно, что сейчас его заботит какая-то другая проблема. И Зоя Митрофановна не выдержала, поинтересовалась. Пашка долго отнекивался, потом, под напором взрослой и опытной женщины, сознался, что вот какое странное дело приключилось у него. После удара по локтю засвербило в головке и член встал. И теперь стоит, как сосулька на морозе, и уложить его не получается, потому что никаким мысленным посылам он не внимает, а кое-что, не будем говорить вслух, хотя это стоящее чудо, уже ломит и что будет к вечеру не предскажет ни Христос, ни Аллах, ни Будда, ни даже Павел Глоба вместе с Вангой.

Есть! Бинго! Йес! Сто процентов попадания в яблочко! Если уж смогла вытянуть парня на откровенность в таком интимном вопросе, не светит сегодня никаким химичкам-физичкам. Сегодня Паша будет лишь её и отпустит она его тогда, когда он удовлетворит её потребности, утолит голод одинокой женщины. Ну, или тогда, когда у него закончатся силы. Но, судя по рассказам девочек из тех, кто с ним был, сил у Павлика, как у дурака махорки. Как его назвала русика? Мустанг необъезженный? Мля! Да у неё у самой зазудилось меж ног, да так, что трусы намокли.

Воровато оглянувшись на двери – Эх, не додумалась запереть. – сказала

— Паша, разве это проблема? Понимаешь, мы все здесь, весь коллектив, одна большая семья. И с недавних пор ты стал членом нашего коллектива. – Тут же подумала: Точно, член, да ещё какой. – Да ладно, что я всё вокруг да около, взрослые ведь люди. Паш, не подумай ничего плохого… Да что я мямлю? Паш, снимай штаны, сейчас я тебе помогу справиться с твоей проблемой.

И пока парень соображал что к чему, расстегнула ему брюки, стянула их до колен. И ахнула. То, что выскочило из Пашкиных штанов трудно было назвать членом. Это телячья нога, не меньше. Вот почему девки орали, как блажные, когда запирались с Пашей в кабинетах. Да, такой если и не порвёт, то след в душе (и в пизде) надолго оставит. Лизнула головку. Попробовала, так сказать, на вкус.

Облизала, словно ребёнок эскимо, и робко потянулась губами, втягивая её в рот. Перебирала губами так, что казалось, будто губы сами по себе ползут по головке, проглотили её, переползли на ствол.Втянула в себя столько, сколько могла. Это современные девочки тренируются, развивая умение делать горловой минет. Не в её возрасте начинать, хотя, как говорят, начинать никогда не поздно. Но не про неё наука. А эти пусть скупают в магазине бананы, огурцы и всё остальное, что поможет им в ученье.

Зоя сосала старательно, но не долго. Пососёт, выпустит член изо рта, оближет и снова сосёт. Выпустив член в очередной раз, не стала снимать зуд минетом, вместо этого встала, стянула с себя юбку, трусы и легла, раздвинув ноги. Вновь глянула на незапертые двери. Пусть и договаривались с девчонками не влезать без спроса в закрытые двери из-за которых слышны вполне узнаваемые звуки, но чем чёрт не шутит. Обидно будет получить облом в самый интересный момент.

Ожидала, что Павлуша навалится на женское тело, вставит свою телячью ногу в её кастрюльку и они сварят пару-тройку порций холодца. И вскрикнула, не ожидая того, что сделал Пашка. Вскрикнула и выгнулась дугой. Просто Пашка встал на коленки, раздвинул пальцами половые губы и поцеловал пизду. А потом прошёлся языком меж губ от промежности до клитора.

И от клитора до промежности. На клиторе задерживался, дразня его и лаская. Зоя взвыла, выгнулась и неожиданно для самой себя кончила. То есть сама не ожидала, что так быстро наступит оргазм. Да кончила с обильным выделением любовных соков, что с ней давно не случалось. Эта жидкость обильно измазала подбородок и рот партнёра, вылизывающего пизду. Пашка вытерся рукавом, словно после выпитой стопки водки. Русские часто рукавом занюхивают.

Отдышавшись и отойдя от пережитого, скомандовала

— Раздевайся.

Пашка спросил

— Зачем?

— Ебать меня будешь, вот зачем.

В этот раз Зоя не стала полагаться на случай, закрыла двери на ключ и быстро разделась сама. Пашка полностью голый сидел на диванчике. Зоя просто оседлала его, сев на колени. Единственно попросила

— Паш, заправь.

Пашка придержал член, пока Зоя не села точно на него и отпустил руку лишь тогда, когда женские ягодицы коснулись руки.

Сидеть сверху для дамы одно удовольствие. Можно самой, по своему усмотрению регулировать чьл глубину погружения члена во влагалище, что скорость движения. Этим Зоя и пользовалась. То приподнималась так, что внутри неё оставалась лишь головка и качалась на этом уровне. То садилась до упора и прижималась ягодицами к Пашкиным бёдрам, а член упирался во что-то внутри влагалища. То двигалась едва-едва, подолгу замирая в одной точке, то вдруг начинала скакать взбесившейся кобылкой: тыгдым, тыгдым, тыгдым. Спустя какое-то время взвыла на высокой ноте, что-то проголосила тоненьким голоском и замерла, полностью сев на член. От переизбытка чувств, не иначе, больно прикусила Пашку за ухо. В качестве извинения поцеловала, надолго присосавшись к губам. Довольно засмеялась.

— Пашка, Пашка! И почему ты раньше не заглянул ко мне в кабинет. Паш, судя по тому, на чём я сижу, ты пока ещё полностью боеспособен? Да или нет?

— Да.

Зоя соскочила с Пашкиных колен, легла на диван и широко развела ноги.

— Иди ко мне.

Почему "Иди ко мне", словно команда собаке, а не "Войди в меня"? Или по-русски: Паша, засади мне как положено, до самых помидорок. Да без разницы о чём Зоя думала, зазывая парня, а у него свои понятия. Ну он и всадил со всей дури, едва нащупав головкой вход в пизду. Зойка взвыла дурниной. Да кто же станет слушать бабу, тем более, когда непонятно отчего она орёт: от боли или от удовольствия.

Пашка засаживал со всем пылом и жаром молодости. Пизда чвакала, выпуская из себя влагу, когда Пашка всаживал в неё член, со свистом втягивала в себя воздух, когда Пашка выходил наружу. Вот это разряжение, вот это вакуум! Да им в паре можно подрабатывать насосами, колёса у машин накачивать. Ещё бы знать куда шланг пристроить.

Зойка испытала очередной оргазм. Запросила пардону.

— Паш, Паша! Хватит! Давай отдохнём. Я же не железная.

А Павлик грустно смотрел на свой член, который так и не думал разразиться фонтаном животворящей субстанции. Зоя прониклась проблемами парня. Тем более обещала их решить, а пока что порешала лишь свои.

— Паш, отсосать?

Пашка отнекивается.

— Да нет. Мне бы лучше…

И на лохмашку Зойкину показывает. Та вздохнула. А что делать? Кому сейчас легко?

— Ты куришь? А я балуюсь иногда. Покурим?

Пашка заржал.

— Ты что?

То ли у парня кукуха поехала от давления спермы на мозг, то ли ещё что? Отчего ржачь – непонятно. А он поясняет.

— Да это анекдот вспомнил.

— Какой?

— Разговаривают две подруги. Одна говорит: Мой муж всегда курит после секса. Вторая ахает: Это же для здоровья вредно. Та успокаивает: Одна-две сигареты в год не повредят.

Зойка грустно проговорила

— Это анекдот про меня. Про всех нас, кто в этой школе работает. Эх, Паша, Паша, если бы ты знал, как мы все тебе благодарны.

И продолжила повеселевшим голосом

— Ну что, отдохнул? На подвиги готов? Продерёшь тётку? А что ты так смутился? Вульгарная? Нет, Павлуша, я сейчас чувствую себя молоденькой девчонкой. Кажется взмахни руками и полетишь. Как там? Прокати нас, Петруша, на тракторе. Паш, на тракторе не надо, накаталась. А вот на оглобле твоей прокачусь с удовольствием. Ложись, я трудиться буду.

Тесная пизда плотно облегала ствол, а тот радовался, скользя по хорошо смазанной теснине. Зойка не молчала.

— Паш, Пашка! Ты не представляешь, как это прекрасно чувствовать в себе нормальный хуй. Матершинница? Насрать. Сегодня мне можно всё. Пашка, я не пила, а пьяная. Это всё ты. Паш, а зачем тебе эти сраные конспекты. Пойдём ко мне, у меня гора методичек. Пойдёшь?

И Пашка, лёжа под преподавателем-методистом, соглашался. Лишь ставил условия.

— Дома продолжим?

— Продолжим, Паша, продолжим. На сегодня ты мой. Кровать у меня большая, простыни белые, перина пуховая. Ты не представляешь, с какой радостью она примет нас в свои объятья. Ой, Паша, ты кончаешь?

Пашка, рыча словно медведь после зимней спячки, который освобождается от пробки, спустил в тесную Зойкину пизду. А когда вялый член покинул её, на Пашкин живот потекли струйки его же спермы. Даже удивился: Это что, я столько наспускал? А кто же ещё? Вроде бы рядом больше никого нет.

Оделись и под внимательным взглядом татарки покинули школьное здание. А та пробормотала вслед

— Карашо ипал. Вона как крищал.

Дома у Зои, кроме методичек, нашлась бутылочка и к ней полноценная закуска. И перина оказалась выше всяких похвал. И кровать не скрипела старыми суставами, лишь качала любовников на волнах, будто ласковый прибой. И когда уже не осталось сил, Зоя попросила

— Паш, хочу полностью почувствовать себя падшей женщиной. Спусти мне в рот.

Зоя приняла всю сперму до капли. Точнее, последние капли высасывала из головки, руками выдавливая остатки из ствола. И прекратила это делать лишь когда убедилась, что не осталось ни капельки этой вкуснятины. А потом обняла Пашку, долго целовала его губами, пахнущими спермой и они так и заснули.

Утром Зоя Митрофановна шла в школу под ручку с Павликом, раскланивалась со знакомыми, гордо смотрела на них, словно говоря: Завидуете? Завидуйте молча. И на такую грымзу, как я, внимание обращают. Шли не спеша. Их обгоняли ученики, здоровались, обогнав, оглядывались Деревенские дети понимали, что означает, когда мужчина и женщина идут вот так под ручку, причём рано утром и из одного дома. Шушукались, хихикая. Деревенские бабы, собираясь в стайки по несколько человек, тоже шептались, поглядывая на Зойку и Пашку кто с завистью, а кто и с радостью за женщину. Перед школьным крыльцом Зоя прошептала

— Я бы рада была не отпускать тебя совсем, но договор есть договор. Другие девочки тоже счастья хотят, хотя бы такого короткого. Но если ты вдруг заглянешь ко мне на огонёк, то я буду рада.

И вдруг остановилась, захохотала, едва не сгибаясь от смеха

— Что? Что такое?

Пашка с удивлением смотрел на Зою

— Пашка! Мандюки мы с тобой! Методички-то оставили. Придётся тебе ещё раз за ними приходить.