Командировка. Гл. 2

Предупреждение.

Тем, кто ищет крышесносной порнографии, читать не стоит. Зря потратите время.

Предисловие.

Это повествование родилось как побочная ветвь «Побочного эффекта».

По жанру — не то порнографическая фантастика, не то фантастическая порнография. Не знаю.

В общем, как читатель поймёт.

2

Погода хорошая, что для Петрограда явление не частое. Совершенно не выспавшиеся, но полностью удовлетворённые, стоим с Софьей на свежем воздухе, ждём представителей «Пигмалиона» к девяти ноль-ноль. Секунда в секунду рядом с нами причаливает солидный чёрный джип. С водительского места выходит бритоголовый атлет в безупречном костюме и при галстуке.

— Господин Воронцов, госпожа Малкина? Здравствуйте. Меня зовут Игорь. Мне поручено доставить вас для переговоров в офис компании «Пигмалион». Прошу в машину, — он открывает заднюю дверь.

Садимся, едем.

— Нам далеко? — спрашиваю Игоря. Он не отвечает и всем видом показывает, что дальнейшие расспросы бесполезны.

— Как думаешь, Ваня, он андроид? — еле слышно интересуется Софья. Я пожимаю плечами.

Дальше едем молча, Софи дремлет на моём плече, я ласково поглаживаю женскую попку, обтянутую джинсами. Мы решили, что я буду в официальном до невозможности виде, а она для контраста — в разгильдяйском.

Покрутившись минут сорок по петроградским проспектам, которые местами уже московских переулков, въезжаем в классический двор-колодец. Перед неприметной металлической дверью останавливаемся.

Игорь вдруг говорит, не оборачиваясь:

— Андроиды не допускаются к управлению транспортными средствами. Мы приехали.

Под табличкой «ООО Пигмалион» размером с ладонь — кнопка. Водитель жмёт её и докладывает: «Анна Викторовна, привёз».

Секретарша — как с картинки — встречает у входа и ведёт через офис, судя по планировке, скроенный из двух квартир, к начальству.

— Здравствуйте, господа, — приветствует нас в скромном кабинете медно-рыжая дама аппетитных форм. — Деева Анна Викторовна, владелица ООО «Пигмалион».

«Вот тебе раз!» — думаю. Я-то, узрев секретаршу, ожидал увидеть босса-мужчину. Неужели и тут нетрадиционная ориентация?

Деева предлагает нам кофе и — надо же! — коньяк «Реми Мартен». Минут пятнадцать пьём кофе, ибо коньяк с утра — моветон, курим и говорим ни о чем: о погоде, об отечественных и зарубежных достопримечательностях, о том, чем Петроград отличается от Москвы. При этом Деева несколько раз называет свой город Петербургом. «Не иначе, — думаю, — фрондирует!»

Наконец, Анна Викторовна вызывает Петра, сотрудника, с которым я почти неделю бодался заочно. Он приносит требуемые бумаги. Мы с Софьей просматриваем альбом с презентацией, уставные и регистрационные документы.

— Всё в порядке с документами, мне кажется. Что скажете, Софья Борисовна?

Софи кивает. Её дело финансы, здесь всё пучком. А я исполняю свои служебные обязанности, моя задача — не купить кота в мешке. Нам нужен кот в сапогах! Поэтому заявляю:

— Анна Викторовна, презентации у вас замечательные, но нам бы хотелось осмотреться вживую. Как организовано эскортное обслуживание, как работает биоцентр.

— Эскорт-сервис вам покажет Пётр Ильич. Это здесь же. А в инкубатор надо лететь…

— Как лететь?! — вздрагивает Софи.

— Вертолётом. Полчаса. И ещё до вертолётной площадки час ехать.

— Я никуда не полечу! — чуть не плача, заявляет Софи, но спохватывается и спасает свой имидж: — Быстрей получится, если Иван Сергеевич возьмёт на себя биоцентр, а я за это время ознакомлюсь с эскортом. Согласен, Ваня?

— Не вижу препятствий, Софья Борисовна, — соглашаюсь, чувствуя себя последней скотиной: после бурной ночи с серией эякуляций, делающей честь любому Гераклу, к тому же без завтрака, во мне нарастает интерес к этой рыжей Деевой. Интерес проявляется настолько сильно, что мне неудобно встать из-за стола!

Брюки даны мужчине, чтобы скрывать его намерения. Но моим грешным мыслям они не помешали блеснуть мощью. А тут ещё Софи, сидящая рядом, заметила краем глаза стояк, и украдкой гладит его ладошкой: мол, спокойно, Ипполит, спокойно! И улыбается, ведьма такая!

У Деевой вибрирует на столе телефон.

— Привет, Димочка, — отвечает она. — Да, приехали. Документы в порядке. Собираемся в инкубатор. С Иваном Сергеевичем. С ним финдиректор, но она хочет за это время посмотреть эскорт. Сам покажешь? А ты где? Ну, отлично, ждём.

Анна Викторовна кончает разговор и поясняет:

— Через пять минут подъедет один человек. Я тесно сотрудничаю с его компанией. Вы же знаете фирму «Экзитус виталис»? Да, да, та самая, — кивает она в ответ на удивлённый взгляд Софьи.

Секретарша с картинки приносит нам ещё кофе, Деева берёт из золотого портсигара тонкую сигариллу, я достаю из кармана трубку. Софи не курит, но и не читает мораль насчёт здорового образа жизни, просто сидит и потягивает кофе.

— Доброе утро, господа! Здравствуй, Анечка, — в кабинет входит мужчина и представляется: — Дмитрий Ольховский, доктор физмат наук.

Встаю, чтобы поздороваться. Хорошо, что «опухоль» в брюках немного сошла. Ольховский пожимает Софье руку, но вдруг подносит к губам и целует. Вижу в его глазах интерес и удивление. Ещё бы! Софи выглядит нестандартно и очень эффектно в своём нарочито легкомысленном наряде.

— Софья Борисовна, — говорит Ольховский, — сегодняшнее утро просто восхитительное! Очаровательная женщина рядом… то есть две… и от каждой кружится голова!

— А вы присядьте, — улыбается Софи, — во избежание травм. Вдруг головокружение от давления?

Деева прерывает их воркование неестественно равнодушным тоном:

— Дима, если у вас с господином Воронцовым нет вопросов друг к другу, то мы с ним отправляемся в биоцентр. Там есть, что посмотреть. Вернёмся завтра.

В полёте мы с Деевой сидим бок о бок, и от касания её бедра я чувствую себя святым Антонием. Член рвёт брюки с неистовой силой. Хорошо, что можно прикрыться сумкой с ноутбуком, но она съезжает с бугра, едва я расслабляюсь. Огня добавляет аромат духов, каких я прежде и не нюхал. А когда мне было? Живу на свете всего двадцать восемь лет. А вот Анне Викторовне ближе к сорока, если не уже. Поинтересовался у неё, оказывается, духи арабские, называются «Божественный свет».

— По сравнению с арабскими, европейские духи — что-то вроде фастфуда. Или молекулярной кухни, — поясняет она. — Кстати, вы, наверное, проголодались? Как приземлимся, сразу будем обедать. У нас неплохо кормят.

Я признаюсь, что да, выскочили мы с Софи второпях, без завтрака. Деева после слова «Софи», нечаянно сорвавшегося с языка, понимающе усмехается.

— Ну, с Ольховским ваша Софи голодной не останется. И не заскучает.

— Мы просто коллеги, — пожимаю я плечами.

— Конечно, конечно…

— Она жена генерального директора.

— Что вы говорите!..

Вертолёт доставил нас на берег Ладоги. Дикое место у небольшого заливчика, к комплексу зданий ведёт узкая грейдерная дорога и тянется отвод от ЛЭП. Понятно, почему по воздуху добираться удобней — по прямой над водной гладью…

Выхожу первым и подаю руку Деевой. Она видит мои неуклюжие попытки прикрыть стояк то сумкой, то полой пиджака.

— Иван Сергеевич, можете не маскироваться. Я заметила вашу реакцию ещё в офисе. К такому отклику молодых организмов на себя я давно привыкла, со времён преподавания в вузе. А нашему персоналу до вашей эрекции нет никакого дела.

По простоте душевной я ляпаю:

— У вас, что одни импотенты?

И почти попадаю в яблочко. По пути к двухэтажному корпусу Деева рассказывает, что первоначально так и было, персонал обоего пола был исключительно из жертв собачьего гриппа, но со временем всех заменили клонами собственного производства.

Проходим в кабинет, куда более просторный и элегантный, чем в городе. Она звонит и просит принести обед на двоих.

— А как же… — спрашиваю, вертя в пальцах незажжённую трубку, — как с их социальным статусом?

— Вы попали в больное место, Ваня. Легализация клонов в обществе, легендирование и документы остаются головной болью. Приходится идти на хитрости. Кстати, вы рискуете вляпаться в наши проблемы по самое некуда.

— Рискует тот, кто не рискует. Это закон бизнеса, — отвечаю. — А как вам удаётся легализация?

— Ольховский. Его заслуга. Формально наши фирмы не взаимодействуют, но его возможности в цифровой сфере позволяют решать самые трудные вопросы.

— Интересно, как вы обеспечиваете неразглашение? Многие уволенные имеют привычку говорить гадости о прежнем месте работы.

— Опять же, заслуга Дмитрия! Нейрозаписи — официальная сторона его деятельности, на которой он сколотил капитал. Но с помощью модифицированной аппаратуры можно корректировать память любого человека. Да что там корректировать! Всё обучение свежих клонов занимает с его аппаратурой от силы неделю. Мы просто записываем в новенькие чистые мозги необходимые знания, умения и навыки. А также индивидуальные особенности вроде привычек и характера.

Тут я понимаю, что приобретая один «Пигмалион», мы получаем лишь трубу от граммофона. Стало быть, настоящая цель — пресловутый «Exitus vitalis»! А раз так, надо срочно известить Софью, чтобы она в нужном ключе воздействовала на Ольховского.

Пока две девушки отменных статей накрывают стол, успеваю отбить сообщение: «Софи, милая, нам нужна компания Ольховского! Без неё всё бессмысленно! Повлияй на него.» Тут же приходит ответ: «Сделаю. Он сам не прочь поддаться моему влиянию. Но знай, с моей стороны это будет только бизнес! Целую!»

Ай, да Софи… Начинаю даже ревновать её, хотя, какое имею на это право?

За обедом предлагаю выпить за очаровательную хозяйку фирмы. Эрекция не оставляет меня, потому что Деева, отлучившись на пять минут, вышла к обеду преображённой.

Потом спохватываюсь и провозглашаю свой любимый шутливый тост — за сбычу наших мечт.

Приходит сообщение от нашего юриста. Он просит поторопиться с решением вопроса, так как проект закона о правах клонов принят в первом чтении. Успокаиваю его, мол дело на мази, остались мелкие штрихи.

Извиняюсь перед Анной Викторовной. Она говорит, это пустяк, просит забыть про официальность и называть её по имени. И лучше на ты. Меня уговаривать не надо, я хочу звать её не Анной даже, а Анечкой, и перейти к тесным и близким отношениям, далёким от официальных, как Южный полюс далёк от Северного.

Заметив на безымянном пальце кольцо, интересуюсь семьёй — как бы из вежливости. Анна отвечает, что формально она замужем, но мужу, увы, не повезло во время пандемии. Поэтому она уже несколько лет не то соломенная вдова, не то просто неудовлетворённая женщина.

— Чёртова пандемия принесла этому миру кучу проблем, Ванечка, — она чокается со мной, — так выпьем за твою счастливую судьбу. Многие в этом мире завидуют тебе! — и лукавым взглядом Анна указывает на предмет зависти, ведущий себя с поразительным бесстыдством.

Та-ак, мои шансы явно выше пятидесяти процентов! Это радует. Но это потом. А на первом плане — работа. Мы отправляемся в пресловутый «инкубатор».

Преодолеваю несколько рубежей очистки и дезинфекции: раздеваюсь догола, моюсь в нескольких душевых, стою под ультрафиолетовыми лампами. Наконец, облачаюсь в стерильный комбинезон на голое тело, очки и респиратор, и выхожу из чистилища. Анна ждёт в аналогичном «скафандре». Глядя на её фигуру, в подробностях доступную взгляду сквозь полупрозрачный материал, понимаю, что она прекрасно видит, как стремительно у меня встаёт. Анна улыбается и как-то по-матерински пожимает то, что оттопыривает мой комбинезон. Улыбается.

— Давай немножко поработаем, Ваня…

Если вы смотрели фантастические фильмы, где в прозрачных емкостях, опутанных проводами и шлангами, выращивают всяких универсальных солдат и прочих чудовищ, которые, созрев, выламываются из «скорлупы», то забудьте. Ничего подобного я не увидел. Мы прошли по галерее, отделённой стеклом, над лабораторией. За столами сидели девушки в таких же, как у нас, комбинезонах, колдующие над пробирками и колбами, постоянно поглядывая на мониторы с какими-то таблицами. Следующая галерея провела над помещением с десятком круглых боксов из нержавейки. Затем был зал, уставленный койками, на которых лежали голые мужчины и женщины с прикреплёнными на лбу и висках дисками сантиметра четыре в диаметре и толщиной миллиметров пять-семь. Последней была комната, напоминающая учебный класс с десятком учащихся, четверо из которых были темнокожими. Пояснения по ходу экскурсии давала эффектная особь женского пола с параметрами Афродиты. Присутствие двух женщин в полупрозрачном одеянии не способствовало глубокому усвоению мною услышанного, равно как и спаду стояка. Если «Афродита» никак не реагировала на моё состояние, то у госпожи Деевой взгляд слегка расфокусировался, а комбинезон стал совершенно прозрачным в том месте, где сходятся ноги. Единственное, что я запомнил из пояснений, срок формирования клона от задания параметров до готового к применению организма составляет шесть недель.

— Ну, Ванечка, какие впечатления от нашего биоцентра? — интересуется Деева по возвращении в кабинет.

— Потрясающие, дорогая Анна, — отвечаю с улыбкой, — и не только от биоцентра.

— Что же ещё тебя так потрясло?

— Твой вид в «скафандре»! Как я не кончил, не знаю.

— Мой вид? — Деева облизнула губы. — Спасибо за комплимент весьма зрелой женщине, Ванечка. И знаешь что? Хватит сегодня трудов. Давай на завтра немножко оставим. Сейчас отведу тебя в гостевой корпус.

Гостевой корпус — двухэтажный коттедж в нескольких шагах. Нас встречает аккуратный молодой человек, проводит наверх. Анна благодарит его, отсылает и ведёт к себе в апартаменты. Спрашиваю, почему весь персонал такой послушный, исполнительный и отстранённый.

— Они так прошиты, ну, запрограммированы, что ли. Для выполнения функций достаточно. Есть и такие, что готовы к эскортным обязанностям.

— Знаешь, они кажутся неполноценными какими-то… Тормозными.

— Для работы здесь больше не требуется. Если надо подкорректировать их поведение для появления в обществе, достаточно часового сеанса. Ну ты видел, с нейродисками на лбу и висках.

— Потрясающие достижения! Даже не верится, что это уже реальность…

Входим в её жилище. Она смотрит в глаза:

— Нравится?

Вместо ответа прижимаю Анну к себе — плотно и без зазора, всеми выпуклостями. Она подставляет губы для поцелуя. А я, измученный многочасовым стояком, веду её к кровати и раздеваю.

Мы чистые до стерильности после посещения «инкубатора», поэтому набрасываюсь на неё, не теряя ни секунды.

Целую половинки сдобной попы, спускаюсь на бедро и дальше — под коленку, где удивительно нежная и чувствительная кожа. Анечка с мурлыканьем разводит ноги пошире и приподнимает попу. Малые губы набухли, выпростались из своего укрытия, приоткрывшись. Трогаю кончиком языка горячую плоть, блестящую от любовного нектара, раздвигаю налитые створки. Рот наполняется соком, напоминающим вишнёвое варенье с косточками! Обалдеть! Анна сладкая!

Сладкая Анечка прогибает спину сильнее. Языка касается тугой носик клитора. От этого Анечку пробивает волна дрожи. Подаюсь вперёд, чтобы поймать клитор губами. Нос ныряет в жару влагалища, губы скользят по рычажку, управляющему оргазмом. Втягиваю его в рот и ласкаю, обегая по кругу, языком. Чтобы не задохнуться и не захлебнуться от заливающего рот и нос сока, выныриваю на свежий воздух.

— Не останавливайся! Ещё, ещё! Я сейчас кончу… — стонет Анечка.

— А давай так, — предлагаю, с наслаждением дыша и ложась головой на подушку. — Иди сюда! — помогаю, приподнимая руками за ягодицы, устроиться над лицом.

Анечкина «орхидея» сочится нектаром, моё лицо залито от шеи до границы волос на лбу, даже в ушные раковины забегают тёплые ручейки. Нащупываю пульсирующую дырочку позади неё. Большим пальцем проникаю в трепетную глубину. Сдержанные стоны переходят в крик, огромная порция жидкости наполняет рот.

Всё, приплыла Анна Викторовна!

Отдышавшись, она хвалит меня:

— Ванечка, ты делаешь это просто волшебно!

— Стараюсь, Анечка. Обожаю, когда женщина сходит с ума от наслаждения.

— Скажи, мальчик, ты когда-нибудь трахался сразу с двумя женщинами?

— С какой целью интересуетесь? — спрашиваю шутливым тоном.

— Я тоже хочу сделать тебе сюрприз. Так да или нет? Втроём?

На всякий случай, говорю, что нет.

— А с негритянками?

— Всю жизнь мечтал, — отвечаю так, чтобы было непонятно, правда это или сарказм.

— Ну, ты сам предлагал выпить за сбычу мечт, так что держись теперь! — она тянется к телефону на тумбочке и приказывает: — Пришлите ко мне Мвани и Мбасу.

Я ещё не разучился считать, поэтому уточняю:

— Анечка, получается больше трёх… Но я постараюсь оправдать высокое доверие! Лямур пур куатр — достойное испытание.

Анна загадочно улыбается. Встаёт на колени, опирается локтями, прогибает спину.

— У нас есть полчасика. Не будем тратить их впустую!

Мы уложились. И успели сделать по глотку коньяка. И даже выкурить по сигарилле, потому что трубки и табак я забыл в кабинете.

Без стука раскрывается дверь. В спальню входит чёрная девушка.

— Знакомься, это Мвани, — представляет её Деева.

Я машу девчонке рукой, говорю, что меня звать Иваном.

Дверь отворяется снова. Нашим взорам является молодой негр в шортах.

— Мбаса, лишнее долой! — велит Анна, и шорты в момент оказываются на полу.

«Твою мать… Вот так оглобля!» — я охреневаю от вида чёрного хуя, свободно свисающего у парня до середины бедра. Да, да, я слышал об исключительной анатомической одарённости негров, видел порно с обладателями невероятных шлангов, но считал это байками и кинотрюками. А вот поди ж ты, сподобился узреть вживую!

— Анечка, эти красавцы тоже клоны? — спрашиваю жалобным голосом.

— Свежайшие, Ванечка! Только вчера закончили цикл нейро-обучения. Ещё не применялись на практике. Мвани, разумеется, девственница. Любишь делать из них женщин?

Во как! Сюрпризы пошли косяками…

— Может, поглядим, как это сделает Мбаса?

— Нет, мальчик, эта девушка — мой тебе подарок. Наслаждайся.

Мы с Анной лежим обнажённые, в воздухе стойкий аромат недавнего секса. Организм Мбасы реагирует на зрительные и обонятельные раздражители. Чёрный хуй (язык не поворачивается назвать это членом) поднимает голову и торчит почти вертикально.

— Анечка, а нельзя было сделать этот хуй более… хм… традиционных размеров?

— Традиционных и так хватает, — смеётся она, — а негр должен соответствовать вожделенным женским мечтам. Особенно в этом смысле. Ну, хватит воду в ступе толочь, — перебивает сама себя, — приступай, Ванечка! А ты иди ко мне! — и она манит пальцем Мбасу.