Диана снова нежно поцеловала меня в шею.
— Я эгоистично беспокоилась о своей репутации, если какая-либо из этих фотографий когда-нибудь попадет в руки общественности. Итак, теперь я вижу в этом беспокойстве много чепухи.
Я отстранился, чтобы посмотреть на нее.
— Кайл, теперь я знаю, что ты верен своему слову. Ты знал, кто мы такие, и никогда никому не рассказывал, никогда не делал ничего, что могло бы причинить нам вред или поставить в неловкое положение. Спасибо тебе, дорогой.
— Значит ли это, что мы можем продолжить с того места, на котором остановились? – спросил я.
— Ах, теперь это совершенно другая тема.
Музыка смолкла, и, все еще держа меня за руку, мы вернулись к нашему столику. Другие гости тоже возвращались. Генри и Фанни танцевали, так же как Шери и Ану. Мы с Генри принесли свежие напитки из бара.
— Твоя сестра и Тиффани выглядят такими счастливыми, – сказала Фанни.
— Да. Они по уши влюблены друг в друга. Даже мои родители это видят.
— Это было проблемой? – спросила Диана.
— Вначале, немного. Они вроде как знали, что Бриттани не нравятся парни. Она никогда не ходила на свидания ни в старшей школе, ни в колледже. Я думаю, они пытались убедить себя, что ее больше интересовала учеба, чем секс.
Фанни отпила немного пива и посмотрел на своих родителей.
— Потом Бритти вернулась домой и вышла на улицу. Не самое лучшее Рождество, которое у нас когда-либо было. Они старались быть спокойными, но я видела, что мама действительно потрясена. Однако после ее заявления о ее сексуальной ориентации было сказано очень мало. Я думаю, мои родители чувствовали, что если мы не будем говорить об этом, то, возможно, все пройдет само собой.
— В какой-то момент они пришли в себя? – спросила Диана.
— Забавно, как это произошло, – сказал Генри. – Мы были на пикнике в честь Четвертого июля в нашем городе. Бритти была в гостях, и нам всем просто понравилось хорошо проводить время. Один из соседей, настоящий придурок, начал разглагольствовать об однополых браках. Наше государство обсуждало, стоит ли его легализовать. Он действительно вел себя несносно, и все могли его слышать. Наконец, он сказал что-то о том, что не хочет жить в стране, которая уничтожает хороших людей, чтобы позволить дегенеративным педикам и лесбиянкам притворяться, что они женятся друг на друге.
Генри посмотрел на Шери и Ану и пожал плечами в знак извинения. Они улыбнулись, зная, что это было совсем не то, что он чувствовал.
— Итак, моя мать, которая никогда — и я имею в виду никогда — не повышала голос и не участвовала в политических дискуссиях, подошла к нему. Она назвала его глупым фанатиком. Что ж, это успокоило толпу. Она сказала, что если два человека любят друг друга, то не должно иметь никакого значения, какого они пола. И если он чувствовал угрозу со стороны однополых браков, то это могло быть потому, что он не понимал, что значит быть влюбленным или связывать себя обязательствами с другим человеком. Эта последняя часть была настоящим ударом, потому что почти все знали, что он трахался со своей ассистенткой стоматолога. Я имею в виду всех, кроме его жены.
Я заметила, что Фанни пристально смотрит на Генри, по мере того как он все больше оживлялся.
— Ну, этот идиот не знал, когда нужно просто заткнуться. Он сказал, что моя мать не знала, о чем говорит. Это было ненормально для мужчин или женщин – хотеть жениться на ком-то своего пола. Затем он заявил, что все геи отвратительны и он никогда не будет иметь с ними ничего общего.
Генри рассмеялся про себя.
— Это нажало на последнюю кнопку моей мамы. В этом случае она сказала ему, что она и ее семья будут искать нового дантиста. Она добавила, что в городе есть еще несколько семей, в которых есть гей, и они также должны перестать ходить к нему.
— Он посмотрел на меня и сказал: "Генри педик?" Моя мать ударила его по лицу и сказала: "Нет, Бриттани лесбиянка, и я не могла любить ее больше или гордиться ею больше. И если ты не можешь с этим справиться, то иди куда подальше. Еще через пару секунд мой дядя Питер начал хлопать в ладоши. Вскоре все на вечеринке зааплодировали и собрались вокруг мамы, чтобы сказать ей, какая она храбрая. Бритти плакала, как ребенок, а папа все пытался догнать этого глупого дантиста. Это было адское Четвертое июля.
Мы слушали и почти все как один повернулись, чтобы посмотреть на достойную, хорошо одетую и причесанную женщину с серебристыми волосами.
— Да, когда Бритти привела Тиффани сюда, мы все в нее влюбились. Я имею в виду, кто бы этого не сделал. Мама и папа были в восторге, когда законодательный орган принял законопроект об однополых браках, а затем Бритти объявила, что они с Тиффани собираются пожениться. Я думаю, единственное, что их беспокоит, – это то, что у них может не быть внуков.
Я внутренне застонал, задаваясь вопросом, как они воспримут следующую важную новость, если до этого дойдет.
Фанни положила руку на плечо Генри и сказала:
— Ну, ты всегда мог бы подарить им внуков.
Тот рассмеялся.
— Да, если бы я когда-нибудь смогу найти кого-нибудь достаточно отчаянную, чтобы жениться на мне. Черт, я бы согласился на ту, которая достаточно отчаянна, чтобы встречаться со мной.
Мы все расхохотались, а Фанни посмотрела на него и сказала:
— Я не вижу в этом проблемы.
Генри покраснел и посмотрел на нее.
— Действительно?
Фанни кивнула и сказала:
— Давай потанцуем еще немного.
Шери смотрела, как они выходят на танцпол.
— Думаю, что в воздухе витает романтика.
Диана улыбнулась и сказала:
— Фанни всегда нравился кто-то немного постарше.
Говоря это, она скользнула рукой по моему члену.
Остаток дня пролетел незаметно. Я танцевал с Тиффани, Бриттани, Шери, Ану и Фанни. Хотя Фанни неохотно отказывалась от танца с Генри. Когда свадьба подошла к концу, молодожены в последний раз обнялись и поцеловались и вернулись наверх, в свою квартиру.
Фанни объявила, что они с Генри собираются пойти в клуб.
— Вообще-то, немного рановато для этого, – сказала Диана.
— О, э-э, да, – сказала она. – Мы могли бы остановиться в его отеле и немного отдохнуть.
Фанни не смогла сохранить невозмутимое выражение лица. Диана обняла ее и поцеловала в щеку.
— Будь осторожна, милая. Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, мама. Привет, увидимся позже, Кайл.
Мы обнялись, и через секунду они с Генри ушли.
— Отдохнешь немного? – спросил я.
Диана рассмеялась.
— Да, я думаю, что они, возможно, придают этому термину новое значение.
— Тебя это беспокоит?
— Что именно беспокоит? Что моя дочь собирается заняться сексом с очень милым и привлекательным молодым человеком?
Я кивнул.
— Нет, все это уже в прошлом. У меня было довольно много бесед с ней о жизни, сексе, любви и различиях между ними всеми. Она не девственница и не безрассудна. Я думаю, Генри мог бы стать для нее очень хорошей партией. Он спокоен там, где она буйствует. У него тонкое и суховатое чувство юмора, а она возмутительна. В нем много глубины, Фанни это оценит. Я просто надеюсь, что он сможет доставить удовольствие в постели. У Фанни было не так уж много любовников, но она знает, что ей нравится.
Диана посмотрела на меня и позволила своему взгляду пробежаться по моему телу.
— Вот почему нам с тобой было весело. Ей понравился твой член.
Она остановилась и наклонилась для легкого поцелуя.
— Как и ее матери.
— И нужно ли ее матери что-нибудь освежить в памяти о звездных качествах того, что она любит?
— На самом деле, она так и делает, – сказала Диана.
Взяв меня за руку, мы направились к лифту.
— И ей это нужно прямо сейчас.
