Контрагент. Глава 6

По дороге Маша проснулась окончательно. В спальне, тихонько, но плотно прикрыв за собой дверь, подвинула улегшегося, было, на край кровати Ивана на середину, встала над ним на коленях, взяла его руки своими руками и, со словами: «Ну, пообщаемся. Ты, помнится, хотел с сиськами», положила их на свои груди. Иван, хихикнув, принялся общаться с сиськами, а Маша, запустив руку под себя, принялась общаться с пока еще некачественным членом. Довольно быстро доведя его до нужной кондиции, сказала: «Ну, теперь есть чем и со щелкой», после чего, присев чуть пониже, принялась водить головкой у себя между ног, задерживая ее на клиторе и подолгу лаская его вращательными движениями.

Иван, медленно разминая то, что было велено, любовался процессом нарастающего женского возбуждения, ярко отражавшимся на Машином лице, и откровенно лентяйничал.

Наконец, Маша почти утратила способность к членораздельной речи. Невнятно пробормотав: «Теперь внутрь», заправила его достоинство в себя, он чуть толкнулся вверх, Маша ахнула и ответила, умудрившись одновременно сжать его внутри и насадиться до звонкого шлепка, и принялась скакать, закинув голову и слегка, сквозь плотно сжатые губы, попискивая.

Однако доходить до вершины в ее планы, похоже, пока не входило. Запыхавшись, она остановилась, наклонилась вперед, далеко высунув язык, лизнула Ивана в нос. Он хихикнул, а Маша, сделав строгое лицо, чуть приподняла попу, снявшись с его инструмента, и, глядя в глаза Ивану, двинулась по нему, продолжая лизаться, вниз.

Быстро пройдя вкусный, судя по выражению ее лица, путь, она добралась до члена. Обняла его рукой, вдруг резко плюнула на головку, выдохнула, рыкнула, необычно внимательно посмотрела на Ивана и набросилась на него так, что ему на какой-то момент даже стало не на шутку страшно, и он с трудом удержался от того, чтобы не спрятать свою драгоценную часть от озверевшей вдруг Маши подальше.

Прятаться он не стал, решив сначала прислушаться к ощущениям поподробнее, прислушался – и, забыв обо всем, выгнулся вверх, прижал Машину голову к себе руками и принялся долбить ее рот со скоростью отбойного молотка. Маша, даже не пытаясь двигать головой вверх-вниз, сосредоточилась на высасывании, покусывании и облизывании, а когда он начал кончать, вдруг судорожно ухватилась рукой повыше и остановилась почти совсем, лишь делая что-то во рту языком.

Хватило Ивана на этот раз лишь на четыре полновесных толчка, и он думал, что Маша, проглотив подаренное, попытается собрать безвольно размазавшиеся по головке жиденькие остатки. Но Маша, поняв, что он излился до конца, сразу оставила его член в покое, подняв голову. Поймала его взгляд, сделала над ним несколько шагов на четвереньках, подобравшись поближе, открыла рот, продемонстрировала ему язык, весь белый от его семени, закрыла рот, сглотнула, опять открыла, показывая, что он чист, немного затравленно улыбнулась ему и вдруг свалилась вбок, повернувшись к нему дергающейся спиной и поджав к груди руки и ноги.

Иван одурел. «Это что, было признание в любви? Так какого хрена нет взгляда, со страхом ждущего ответа? Или – «Ты, козел, я тебя люблю, а ты ни ухом?» Ну, я те счас дам козла! Хуй не рабочий, а и не надо!»

Рывком развернув Машу на спину, он, преодолев слабое сопротивление, разорвал ее колени, не глядя нащупав подушку, затолкал ее женщине под попу, жестко пресек ее попытку закрыться руками и, впившись ртом в ее низок, повторил с ним примерно то, что она только что проделала с его мужским достоинством.

Маша прекратила сопротивление практически сразу, и дальше только выгибалась, утробно подвывая, но он, жестко обняв ее бедра, не давал несчастной сдвинуть задницу ни на сантиметр. До тех пор, пока не почувствовал, что ее вагина принялась со страшной силой сжимать его пальцы, три из которых он засадил в нее сразу же, а четвертый добавил потом, клитор под его губами затрясся, как в лихорадке, и, наконец, чуть ниже клитора из Маши, прямо ему в рот, ударила терпкая, горячая струя.

Проглотив все, он, покачав головой, вылизал оскандалившееся Машино место, поднялся, резко шлепнул рукой по бордовой от прилившей крови Машиной промежности и почти упал на женщину сверху, сразу приникнув к безвольным губам, давая ей почувствовать вкус ее собственных выделений. Маша поняла это через секунду, ее лицо перекосилось, и она, тихонько, жалобно завыв, прижав его к себе всем, чем могла, заплакав и засмеявшись одновременно, принялась целовать его лицо.

«Вот так-то», – успокаиваясь, удовлетворенно подумал Иван. – «А то, ишь, вздумала: любовные истерики мне тут устраивать. Но впредь надо будет все же гнать ее в сортир перед трахом, а то забавно, но не очень приятно».

Дав Машке на прощание еще одного звонкого шлепка по все еще задранной на подушку попе, он сполз с нее и выдохнул.

А Машка уже терлась носом об его плечо, вздрагивая и тихонько шепча: «Прости дуру…» Он повернулся на бок, к ней лицом, прижал к себе, решительно загнал свою ногу между ее бедер до самого горячего упора, поправил рукой на себе ее коленку, чтобы ступня не висела в воздухе, сжал в горсти, тут же отпустив, кожу на спине, между лопаток, вызвав этим потрясенное «Ах!», и тихонько рыкнул: «Спать!».

Маша, еще раз, уже совсем неразборчиво что-то пробормотав, уткнулась носом ему в грудь и затихла.

С иронией покосившись на нее, Иван подумал: «Надо полагать, до утра перебесится. И надо будет внести в инструкцию по эксплуатации: трахать умеренно, не то объект начинает сходить с ума». Улыбнулся, выключил бра, закрыл глаза, с удовольствием пошевелил зажатым между Машиными ляжками бедром и отключился.