leapyearguy A Dirty Little Secret Маленький грязный секрет

Прежде чем вы засыплете меня комментариями о том, что этого никогда не могло произойти, пожалуйста, найдите минутку, чтобы поразмыслить над тем фактом, что человек и логика не всегда совместимы. leapyearguy

*

Что значит для вас ваша семья? Являются ли они просто людьми, которыми вы окружаете себя для вашего удобства? Любите ли Вы их или они вам просто нравятся? Я пытаюсь сказать, что вы из тех, у кого есть мечта в первую очередь для себя, а другие просто заполняют пробелы? Ваша работа стоит для васна первом месте, а семья – это скорее хобби?

Я задал слишком много вопросов, на которые человеку нужно ответить. Некоторым из вас действительно придется подумать об этом, прежде чем выскажете истинное мнение. Другие ответят на это немедленно, но они будут знать, что они лгут сами себе. А еще найдутся такие люди, как я, которые без колебаний скажут вам, что моя семья на первом месте.

Мои дети и внуки превыше всего в моей жизни. Они – единственная причина моего существования, они для меня солнце, луна и звезды. Я бы буквально отдал им свою последнюю рубашку. Даже не спрашивая их согласия на это. Я бы отдал свой последний доллар любому из них за их легкомысленную прихоть. Я бы с радостью обошелся только самым необходимым, чтобы любой из них наслаждался роскошью.

Возможно, вы заметили, что моя жена не включена в мое заявление выше. Однажды, двадцать лет назад, у меня была жена. Нет, она не мертва, по крайней мере, в физическом смысле. Мы даже не были разведены, это расстроило бы моих детей. Мы продолжаем сосуществовать в одном доме. В тех же условиях, что и у нас уже более сорока лет. Дети ничего не знают о разладе, который произошел между мной и моей женой, и, что более важно, она тоже ничего не знает.

Может быть, вам кажется, что я говорю нелепости. Я продолжаю любить свою семью, за исключением моей жены, и притворяться, что все хорошо. Зачем здравомыслящему человеку делать такое? Все мои трое детей любят свою мать, и сказать им то, что неизгладимо запечатлелось в моем сознании, значило бы принизить ее в их глазах. Я просто слишком сильно люблю их, чтобы каким-либо образом повлиять на их счастье, даже в ущерб себе.

Хотите назвать меня слабаком? Что ж, можете поцеловать меня в задницу. Называйте меня трусом, это чушь собачья. То, что я делал последние двадцать лет, – это защищал своих детей. Это был подвиг сложнее, чем вы можете себе представить. Намного тяжелее, чем любая форма пыток, когда-либо изобретенная человеком.

Меня зовут Чарли, и у меня трое детей, два мальчика и девочка. Они для меня – все. Самому старшему, Робу, скоро исполнится сорок. Билли тридцать семь, а моей малышке Джуди только что исполнилось тридцать три. Благодаря им, у меня восемь прекрасных чудесных внуков, и я бы с радостью отдал свою жизнь за любого из них.

Я хранил эту тайну внутри себя почти двадцать лет. Женщина, которая когда-то была моей жизнью и моей единственной любовью, – это Салли. Я говорю вам это сейчас, потому что мне осталось всего несколько дней или часов. Доктор говорит мне, что это будет не больно.

У нас с Салли когда-то было то, что вы назвали бы идеальным браком. Мы познакомились сразу после окончания колледжа, у меня была отличная работа начинающего архитектора. Салли занималась недвижимостью, и ей нравилось то, что она делала. Я впервые увидел ее в ресторане, для меня это была любовь с первого взгляда. Оглядываясь назад, я понимаю, что ей потребовалось немного больше времени, чтобы сказать, что она любит меня. Я пригласил ее в кино, вот как это делалось тогда.

Мы встречались несколько месяцев, и у меня наконец хватило смелости попросить ее выйти за меня замуж. Мы поженились шесть месяцев спустя в церкви, куда ходила ее семья. Гавайи были местом, где мы провели наш медовый месяц и узнали о физической стороне любви друг к другу. Мы провели великолепную неделю на солнце и часами исследовали тела друг друга.

Наша жизнь молодоженов была счастливой, мы работали, чтобы накопить денег на дом, и любили друг друга. Салли очень хорошо справлялась со своей работой и нашла нам прекрасный дом, который мы не могли себе позволить. Мы купили его с трудом, поклявшись работать усерднее и сократить расходы на то, что нам не нужно. Мы больше не ели вне дома и брали наши обеды на работу. Я работал усерднее, чем когда-либо в своей жизни, и это быстро окупилось. Вскоре меня повысили, и теперь мы могли легко позволить себе этот дом.

Когда мы впервые купили дом, мы начали проводить время вместе, занимаясь вещами, на которые не надо было тратить деньги. Например, совершать долгие прогулки и устраивать пикники. Нам так понравилось это время, что мы продолжали быть скромными и проводили время вместе даже потом, наслаждаясь друг другом. Те деньги, которые мы зарабатывали, были потрачены на дом, мы работали как собаки, чтобы сделать его прекрасным, где мы могли бы растить нашу семью и стареть вместе.

В тот день, когда Салли сказала мне, что ждет нашего первого ребенка, я не мог быть более счастливым или более гордым. Все мои молитвы были услышаны. Живот Салли рос с каждым днем, как и моя любовь к ней.

Мы продолжали жить так, как жили, предпочитая тратить время, а не деньги, на детей и на самих себя. Не поймите меня неправильно, у нас было все, что нам было нужно. Мы просто чувствовали, что важнее делать что-то вместе, всей семьей, чем чтобы у детей были все новейшие игрушки. Делая почти все в команде, мы старались привить нашим детям семейные ценности. Учили их отличать правильное от неправильного по-своему, с любовью.

Церковь была большой частью нашей жизни. Не потому, что мы были фанатиками, но мы хотели, чтобы дети верили в высшую силу. Посещая службы каждое воскресенье всей семьей и принимая участие во всех прогулках и пикниках. Наша жизнь была счастливой.

В сорок три года я получил травму на стройплощадке, когда осматривал здание, которое мы строили. Меня ударил падающий кусок металлической балки, и моя спина превратилась в месиво. Врачи собрали меня из кусков, и я провел в больнице больше трех месяцев. Каждый день молясь о том, чтобы я смог выздороветь и обеспечить свою семью.

Мне потребовалось много времени, чтобы научиться ходить и передвигаться самостоятельно. Боль была ужасной, поэтому я принимал много обезболивающих. Боль либо утихала, либо я просто начинал к ней привыкать. Потребовалось некоторое время, чтобы отучить себя от наркотиков, но в конце концов я взял свою жизнь под контроль.

Я использовал мягкую форму миорелаксанта для облегчения. Большую часть времени я мог нормально функционировать, поэтому вернулся к работе. Моя семейная жизнь тогда была довольно нормальной, учитывая мои физические ограничения. Единственная проблема заключалась в том, что лекарства сделали меня импотентом.

Секс с моей женой всегда, и я действительно имею в виду всегда, был замечательным и частым. Это была одна из вещей, которые мы обнаружили в начале нашего брака, что мы могли делать, чтобы развлекать себя бесплатно, когда испытывали финансовые трудности. Мы любили друг друга и наслаждались активной сексуальной жизнью до моего несчастного случая.

Единственным положительным результатом того, что мы пострадали на работе, был огромный расчетный чек, который мы получили. Образование моих детей было обеспечено, и у меня оставалось бы достаточно денег для досрочного выхода на пенсию. Деньги были, конечно, не так важны, как мое здоровье, но с течением дней оно, казалось, возвращалось.

Наша жизнь снова наладилась, я мог не отставать от работы и от своей семьи. Все встало на свои места, кроме секса с моей женой.

Прошло больше года с тех пор, как мы занимались любовью. Представьте, если хотите, переход от пяти или более раз в неделю к нулю. Должно быть, это было очень трудно для Салли, но мне было тоже нелегко. На меня давил не только тот факт, что я соблюдал целибат, но и чувство вины терзало меня за то, что я не мог доставить удовольствие своей жене.

К сожалению, все врачи сказали мне, что до тех пор, пока я буду принимать лекарства, мое положение не улучшится. Ну, я сказал, к черту все это, и в тот же день выбросил таблетки в мусорное ведро. Если мне придется жить с болью, чтобы возобновить то, что у нас когда-то было, пусть будет так. Я не сказал Салли о своем решении, потому что она бы на это не согласилась. Салли всегда говорила мне, что самое главное – это мое здоровье. Исходя из прошлого опыта, химическим веществам потребуется некоторое время, чтобы окончательно выйти из моего организма.

Моя компания отправила меня в Торонто на неделю встреч по новому зданию, которое проектировала моя фирма. Я уехал рано утром в воскресенье и рассчитывал быть дома в следующую субботу днем. К понедельнику я почувствовал, как у меня подергиваются мышцы нижней части спины. Это был хороший признак того, что действие лекарств заканчивалось.

Несмотря на спазмы, мои встречи проходили хорошо. Я звонил домой каждый вечер, чтобы поговорить с женой и детьми, как обычно, когда уезжал по делам. В этих разговорах никогда не было ничего нового, только одни и те же разговоры о том, как идут дела в школе и как мы все скучаем друг по другу. Обычные рутинные вещи, но мне нравилось слышать все подробности жизни моей семьи.

В четверг утром я проснулся со стальным стержнем между ног. Мой член был таким твердым, как никогда в моей жизни. У меня болела спина, но мне было бы наплевать на это. Если бы это означало, что я снова вернусь в седло, я бы стиснул зубы и пережил легкую боль.

Мои встречи завершились в тот вечер на день раньше. Я был слишком взволнован, чтобы остаться еще на минуту, поэтому изменил бронирование билетов и должен был быть дома на следующее утро около одиннадцати. Все дети должны быть в школе, и мы с Салли могли бы провести день вместе. По дороге домой я благодарил бога за то, что он снова сделал меня цельным человеком.

Я взял такси из аэропорта. Движение было слабым, и я добрался домой около половины одиннадцатого. Мой член почти затвердел от предвкушения, когда я вошел в наш дом. Что ж, вы все можете догадаться, что могло произойти, и вы будете правы. Я испытал величайший шок в своей жизни, когда тихо поднялся наверх, чтобы удивить Салли. Наш преподобный из нашей же церкви энергично утешал одну из своих прихожанок в моей постели.

Наблюдение за тем, как Пастор вонзает свой посох в красную опухшую пизду Салли, было смертным приговором нашей любви. Не может быть чувства хуже того, которое я испытывал в тот момент. Я хотел броситься туда и убить их обоих. Они продолжили, и я больше не мог терпеть.

Я попятился из спальни. Шок от того, что я увидел свою жену, с которой прожил 20 лет, задравшую ноги для другого мужчины, чуть не убило меня. Что касается меня, то моей первой мыслью были дети и то, как они будут жить с этими знаниями. Эта мысль так сильно поразила меня, что я решил тихо выйти из дома, чтобы иметь немного времени и все хорошенько обдумать.

Я снял номер в отеле на ночь. Мне сразу же пришли в голову две вещи. Больше не было любви к женщине, на которой я женился. Сегодня она убила во мне это чувство. И я потерял веру в бога. Просто посмотрите, что этот бесчувственный ублюдок сделал со мной. К черту Салли, к черту господа и к черту его посланника.

Мой разум был в смятении, но я должен был принять решение относительно того, в каком направлении следовать. Разведясь с Салли, дети узнали бы о действиях своей матери. Был ли это лучшим решением? Нет, их счастье значит для меня больше, чем что-либо в мире. Я не мог так поступить с ними. Я уже знал, что она сделала, так что теперь ничего нельзя было изменить. Это было мое бремя, которое я должен был нести, никто не разделил бы моего горя.

Конечно, Салли знала, что она сделала. Будет ли она чувствовать вину? Признается ли она в своей супружеской неверности и попросит прощения? Эмоции внутри нее, которые заставили ее нарушить свои клятвы мне, скорее всего, не позволят ей рискнуть рассказать мне. Она прекрасно знает, как я отношусь к супружеской измене.

Поверьте мне, на следующий день, когда я входил в свой дом, меня охватило чувство одиночества. Я принял решение остаться женатым на женщине, вид которой я больше не мог выносить. Это должно было быть актерское исполнение, достойное премии "Оскар".

Мне не нужно было притворяться усталым, когда я вернулся домой. Прошлой ночью я не сомкнул глаз. Я поцеловал Салли в щеку и спросил ее, не будет ли проблемой, если мы поговорим позже. Я пошел в свою берлогу и закрыл дверь, оставаясь там в уединении до обеда. За ужином мое настроение было очень подавленным. Я старался обращать внимание на то, что говорили дети, и отвечать на все их вопросы о Торонто.

В ту ночь я сказал Салли, что, находясь в Торонто, я обнаружил, что чувствую себя намного лучше, если сплю в кресле. Мое мягкое кресло стояло внизу, в моей берлоге, так что я провел там ночь, не собираясь больше никогда спать в ее постели. На следующее утро было воскресенье, и мы все, как обычно, отправились в церковь. Я не забыл другого участника измены, который испортил мне жизнь, и собирался убедиться, что он знает, что все кончено.

В тот день семья сидела на передней скамье, хотя обычно мы сидели где-то посередине. Я пристально глядял на проповедника в течение целого часа, пока мы слушали его проповедь. С его самодовольного лба катился пот. Он не смотрел мне в глаза все время, пока мы были там.

Я позаботился о том, чтобы мы последними покинули часовню в тот день. Я хотел быть последним человеком, которому он пожал руку. Когда подошла моя очередь в очереди, я сжал его руку железной хваткой и продолжал сжимать, когда он поморщился от явной боли.

Я наклонился и прошептал:

— Никогда больше не подходи на расстояние видимости к моей семье, или я прибью тебя гвоздями к кресту над алтарем и подожгу этот гребаный дом божий.

Потрясение на его лице сказало мне, что он услышал мои мудрые слова. Он знал, что я имел в виду каждое сказанное мной слово. Проповедник собрал вещи и уехал из города еще до конца недели.

Я возобновил прием лекарств, мое сердце и так страдало, так что не было необходимости терпеть боль в спине. Также больше не было бы необходимости в твердом члене. Салли несколько раз пыталась возбудить меня, но то, что я чувствовал к ней сейчас, не принесло абсолютно никакой пользы. Я уверен, что она заметила, что между нами что-то изменилось, но, возможно, она просто списала это на мое чувство вины за то, что я не смог ничего сделать в постели.

Вы можете подумать, что было бы невозможно жить в одном доме с кем-то, кого вы больше не любили. Я согласен с вами, это было трудно, но не невозможно. Если вы будете делать это достаточно долго и достаточно усердно думать об этом, вы сможете найти ответ для любой ситуации. Кроме того, у моих медицинских проблем есть преимущество: вы можете использовать усталость и боль для решения множества ситуаций.

Я помнил все особые дни, такие как годовщины и дни рождения, и всегда оставлял маленький код внизу открытки "YFC". Салли спросила меня однажды после прочтения ее поздравительной открытки, что означают эти буквы. Я сказал ей, что это означает "Твой навсегда, Чарли". Вам же я скажу, что на самом деле это означает: "Ты Гребаная пизда".

За все годы, прошедшие с тех пор, как Салли изменила мне, я никогда не спал с ней в одной комнате. Я вернулся в церковь только на свадьбы своих детей, сказав Салли, что деревянные скамьи были слишком жесткими, чтобы сидеть на них в течение длительного периода времени. Я никогда никому не рассказывал о тайне, которую хранил внутри себя последние двадцать лет. Все это было сделано из единственной любви, которая осталась во мне, и все это ради моих детей.

Прямо сейчас мне осталось жить всего несколько минут, я это чувствую. Моя семья сейчас собралась вокруг меня. По большей части я вел хорошую жизнь. Я увидел, как все мои дети окончили колледж и обзавелись собственными семьями. Все они выросли и ведут счастливую жизнь. Этого самого по себе было достаточно, чтобы я сошел в могилу счастливым человеком.

Раз или два за эти годы мне приходила в голову мысль о том, чтобы развестись. Салли изменила мне, это был сознательный акт предательства, которого я никогда не прощал и никогда не прощу. В течение первых двадцати лет нашей совместной жизни я дарил ей всю любовь, которую должен дарить мужчина. Последние двадцать лет я был просто мужчиной, за которого Салли когда-то вышла замуж. Мое тело жило в том же доме, ради которого мы так усердно трудились, но мой разум и сердце были где-то в прошлом.

Я так и не узнал, изменила ли мне Салли несколько раз, это действительно не имело значения. Результаты были бы одинаковыми в любом случае. Мои дети потеряли бы уважение к одному из нас, если бы им открылась правда о том, что сделала Салли. Они возненавидели бы то, что сделала их мать, но, вероятно, хотели бы, чтобы я дал ей еще один шанс. Как бы сильно я их ни любил, я бы не дал ей такого шанса. Боль и унижение были слишком глубоки. Их пожелания были бы отвергнуты, и моя семья разошлась бы по швам. Я выбрал путь, правильный или неправильный, чтобы семейная ячейка оставалась нетронутой и сильной. Мать детей и я могли бы быть любимы и относиться к ним с уважением в равной степени.

Прощаться со своими детьми в последний раз – это очень тяжело и грустно. Я сказал каждому из них, как сильно я их люблю и как я горжусь ими на самом деле. Я обнял и поцеловал их всех на прощание и попросил их дать мне немного времени наедине с их матерью, пока еще есть время.

Мне еще многое нужно было сказать моей так называемой жене. Времени оставалось все меньше, и я слабел с каждой минутой. За последние несколько недель я приняла решение относительно своего маленького секрета.

— Салли, пожалуйста, подойди ближе. Мне становится очень трудно говорить.

Она пододвинула свой стул поближе к кровати:

— Не пытайся говорить, дорогой, тебе нужно отдохнуть.

— Нет, Салли, есть кое-что очень важное для меня, что ты должна знать. Двадцать лет ты была моей женой, моей возлюбленной и моим лучшим другом.

— О, Чарли, ты же знаешь, что мы были женаты сорок лет, а не двадцать.

— Это верно, и в течение первых двадцати лет ты был для меня всем этим и даже больше. Но последние двадцать ты была просто еще одной шлюхой, которая изменяла своему мужу, – хрипло сказал я.

— Ты… Знал?

— Да, я рано вернулся домой из той деловой поездки в Торонто. Я видел тебя… Мне все еще трудно думать о том дне.

— Пожалуйста, Чарли, прости меня. Я не хочу, чтобы ты встречался со своим создателем таким образом. О боже, мне так, так жаль.

— К черту твоего бога, – сказал я так громко, как только мог.

— Чарли, нет, пожалуйста, не надо… Не делай этого со мной, позволь мне объяснить. Умоляю тебя, Чарли, я поддалась искушению всего один раз. Пожалуйста, прости меня, я умоляю тебя.

— Салли, я хранил этот секрет, запертый внутри, все эти годы. Я никогда не говорил об этом, чтобы пощадить детей. Теперь это твой секрет, с которым нужно жить, и я надеюсь, что ты доживешь до очень, очень глубокой старости.

— Чарли, пожалуйста, ты должен простить меня перед смертью. Не делай этого со мной. Если я когда-нибудь что-нибудь значила для тебя… Пожалуйста, Чарли, пожалуйста, – тихо сказала она сквозь слезы.

— Салли, и последнее. Теперь, когда мне не нужно быть милым с тобой, не могла бы ты, пожалуйста, убраться нахрен с моих глаз, – простонал я на последнем издыхании.

Нет ни Рая,

ни Ада.

Там, где я – только тьма

Я знал Рай

Жил в Аду.

Всё ради детей,

Которых я очень любил.

leapyearguy

Послесловие переводчика

Ловко метнем эту бомбу в наш дружный коллектив!

Кому там не понравился рассказ в сборнике, где мужик сделал себя намеренно импотентом на несколько лет? Получите и распишитесь!))))

Ну, и напоминаю, что мнение переводчика может не совпадать с мнением автора, а мнение автора может не совпадать с мнением персонажей из его рассказа).

Лично я охренел. Настолько назло бабушке отморозить себе уши!

Что бы вы понимали – у рассказа ТАМ 246 комментариев. И большинство будут такими же, что напишите и вы)

Но есть и такие, где признаются в подобном. Такие деля, малята….

И, кстати, это BTB или RAAC? Там про это тоже спорят)