Лето моих сестер / Summer of Sisters © Nick Storming. Т.3.Гл.11-12

Глава 11

Все, на чем я мог сосредоточиться, были точки, где соединялись наши тела. Губы нежно целовались, застенчиво вертелись языки, руки медленно исследовали тела друг друга — я хотел насладиться этим моментом и чувствовал, что Энистон тоже.

Осыпая поцелуями ее стройную шею, я почувствовал, как ее пальцы разрывают завязки на моих плавках, стремясь добраться до трофея, в то время как я был занят только одним. Приподняв развязанный верх бикини, я оттянул его в сторону и с благоговением уставился на ее идеальные груди. Массивные и упругие, они выделялись на ее груди, увенчанные серебристо-розовыми ареолами. Ее соски были маленькими и втянутыми, но под воздействием моего большого пальца они крепли.

— Ты великолепна, — вздохнул я, заметив, как на губах сестры появилась небольшая улыбка, когда она смотрела, как я разглядываю ее наготу.

Она прижалась ко мне, затем ее рука скользнула в мои шорты, и ее глаза округлились, когда она скользнула вниз по всей длине моего члена. Они продолжали расширяться, пока она не добралась до кончика, и быстрым движением стянула с меня шорты. Ухмыляясь, я зарылся лицом в ее грудь, пока ее пальцы играли со стволом моего члена.

— Ты идеален, Джейк, — вздохнула Энистон, а затем издала восхитительное хныканье от удовольствия, когда я взял в рот маленький твердый сосок и сильно пососал. — Ты мне нужен во мне, малыш… Мне это так необходимо!

Я хотел попробовать ее на вкус, почувствовать, как она кончает от моих прикосновений, и хотел, чтобы она сделала то же самое со мной, но наше желание было слишком велико. Мы оба начали с медленных, нежных прикосновений, но с каждой секундой они становились все более жаркими, пока ее слова не прорвали плотину внутри меня, и я сорвал с нее низ бикини.

Я успел лишь мельком взглянуть на лысую киску Энистон с плотно сжатыми губками, прежде чем она втянула меня в себя. Длинные стройные ноги обвились вокруг моих, а удивительно сильные руки крепко обхватили меня, пока я смотрел в бледно-голубые глаза сестры.

Мы смотрели друг на друга, эмоции и ощущения отражались на наших лицах, когда ее тугая киска разошлась вокруг моего члена. Даже тугая киска Лауры не могла сравниться с вагиной Энистон, и я на секунду испугался, что это может быть ее первый раз, но она не проявила никаких признаков боли. Совсем наоборот.

Вводя член в нее маленькими толчками, каждый из которых был чуть глубже предыдущего, я наблюдал, как ее лицо менялось от благоговейного и влюбленного до шокированного и эйфорического. Ногти Энистон впились в мои плечи, и она притянула меня ближе, её дыхание шипело у меня в ушах, когда она сильно кончила. Её крепкий захват удерживал меня на месте, но прилив жидкости после этого позволил мне толкнуться вперед до упора.

— ДААА! — закричала Энистон, когда я заполнил ее, и я услышал, как мой собственный рык удовольствия вырвался из меня. Затем я с силой стал трахать идеальное тело моей сестры. Одной рукой я обхватил ее упругую попку, а другой — затылок, удерживая ее на месте. Я не знал, куда смотреть. Каждый дюйм тела Энистон открывал новые виды великолепной красоты. Ее лицо было искажено от удовольствия, глаза полны любви, когда она смотрела, как я трахаю ее, поощряя меня быстрыми комментариями и жаркими поцелуями. Массивные груди колыхались между нами, и когда я слегка приподнялся на траве, я мог наблюдать за их идеальным движением.

Затем я вошел в нее до упора, не особо задумываясь, и почувствовал, как что-то уперлось в кончик моего члена. Глаза Энистон расширились, и беззвучный крик вырвался из ее губ, когда ее тело обмякло подо мной. Я понял эту реакцию и прогнал её через себя, или попытался прогнать.

— Я… — прорычал я, не в силах закончить фразу, так как наслаждение потоком хлынуло изнутри меня.

— Я хочу… должна почувствовать это! — Ее лодыжки сомкнулись позади моей задницы, и она втянула в себя воздух с глубоким, горячим вздохом, её дыхание смешиваясь с моим, когда ее руки притянули мое лицо к своему. — О боже… я… я кончаю… вместе с тобой!

Мой ритм сбился, но я сдерживал свой "взрыв" несколько долгих секунд, пока не почувствовал, как тело Энистон сотрясается в оргазме. Тогда я больше не мог сдерживать себя. Все вокруг потемнело, и удовольствие пробежало по всему телу от кончиков пальцев рук и ног. Глаза Энистон вспыхнули, а ее рот сложился в букву "О", когда из него вырвался стон.

Мы перекатились на бок, мокрые от пота и припорошенные песком от ветра, но никто из нас не обратил на это внимание. Мы не могли перестать целоваться и прикасаться друг к другу. Мой член блестел от наших совместных соков, но Энистон, казалось, не замечала этого, скользнув пальцами вокруг него, как только он вышел из нее.

— Я хочу тебя снова, — промурлыкала она, прикусив нижнюю губу, скользя по моей груди.

Когда она опустилась до талии, мне открылся невероятный вид на ее висячие груди, узкую талию и горячие бедра, затем я понял, что она делает, и волосы встали дыбом на моих руках. Нервно облизывая губы, она одной рукой направила мой медленно сдувающийся член к своему рту и страстно поцеловала кончик.

— Господи! — прошептал я, не уверенный, на что именно я отреагировал — на ощущения или на вид.

Было очевидно, что моя сестра не имела большого опыта в минете. В первый раз, когда она брала мой член в рот, ее зубы поцарапали головку, и она моргнула в знак извинения, когда я вздрогнул. То, чего ей не хватало в опыте, она с лихвой компенсировала страстью.

Энистон смотрела на мой член так, словно это был предмет религиозного культа. Благоговение и страсть боролись вместе, пока она проводила нежными пальцами по всей его длине, а ее язык находил те места, которые заставляли меня дрожать. Через несколько мгновений он снова стал тверд, как сталь, и она сделала все возможное, чтобы взять его полностью в рот. Работая небольшими толчками, я почувствовал, как её горло расслабилось, а глаза сестры распахнулись от удовольствия, когда она скользнула вниз к основанию.

— Нгхх! — Я застыл на месте от удовольствия, пока ее горло доило мой член.

Затем она отстранилась, пуская по моему члену смачную слюну. Наблюдая за тем, как Энистон глубоко заглатывает мой член, я не мог удержаться и потянулся вниз, чтобы взять в руки ее идеальные сиськи и поиграть с ними. Это отвлекло ее, и вскоре я увидел, что ее бедра дрожат от похоти. Ухмыляясь, я оторвал великолепное лицо сестры от своего члена.

— Что? — Она вопросительно посмотрела вверх. Затем из ее горла вырвалось урчание удовольствия, когда она увидела, чего я хочу. — Ммм, да, да, возьми меня, малыш… сделай меня своей женщиной!

Ухмыляясь, я вдавил ее лицо в полотенце, притягивая ее широкие бедра на себя. Прижав свой член к ее голым половым губам, я одним сильным толчком погрузился до упора в ее влагу. Энистон только подумала, что готова к тому, что я запланировал, и я увидел, как ее улыбка удовлетворения превратилась в шок, когда я снова нажал на её специальную кнопку.

— Еееебааать! — прошипела она, её киска словно извивалась вокруг моего члена, когда мощный импульс оргазма пронесся по ее телу.

Конечности затекли. Моя сексуальная сестра превратилась в тряпичную куклу, когда я трахал ее мощными толчками. Ее хныканье от удовольствия могло бы стать криком, но она не могла собраться с силами. Не с тем удовольствием, которое "взрывалось" в ней, снова и снова. Со своей стороны, я едва осознавал, что подо мной находится райское зрелище. Тугая киска Энистон заставляла меня бороться со своим извержением уже через несколько мгновений после начала этой дикой сессии.

Когда я больше не мог терпеть, я толкнул Энистон под себя, прижимая ее к песку, одной рукой обхватывая ее блестящее от пота бедро, а другой — идеальную сиську. Она извивалась в моей хватке, широко раскрыв глаза, когда почувствовала, как мое семя хлынуло в ее лоно, и блаженная улыбка расплылась на ее лице, прежде чем наши губы встретились.

Я не знаю, как долго мы лежали под солнцем в этой маленькой спокойной бухте. Достаточно долго, чтобы получить солнечный ожог там, куда свет обычно не достаёт, и чтобы мы с Энистон насладились еще одним сеансом занятий любовью. На этот раз медленно и нежно. Мы не торопились трогать и ласкать друг друга, пока были соединены телами.

Электрические ощущения вернулись во время этого сеанса и не покидали нас, пока мы плыли обратно к берегу. Я был на седьмом небе от счастья, когда мы оставили каяк и нашли маму с девочками за поздним обедом. Все мои опасения, что наша интерлюдия была одноразовым инцидентом, развеялись, когда я сел есть, а Энистон опустилась рядом со мной и откусила кусочек от моего сэндвича с деликатесами.

Я открыл рот в знак возражения, она усмехнулась, а затем поцеловала меня, украв слова с моих губ. Оглянувшись, я увидел, что Виктория и Лаура одобрительно улыбаются своей подруге, но больше всего меня удивила мама. Она смотрела на нас двоих и смахивала шальную слезу с глаз. Когда Энистон заметила реакцию своей мамы, она крепко обняла ее и что-то прошептала ей. Я не мог подслушать, но мама кивнула, покраснела до яростного оттенка красного, а когда она смотрела на меня, у меня замирало сердце от предвкушения улыбки.

После обеда мы все пошли купаться, и мне было жаль мужей и отцов, стоявших на пляже. Я чувствовал их завистливые взгляды, следящие за мной, когда я плескался в воде с девочками и мамой. Руки Энистон не отрывались от меня, как и мои от нее, но больше всего внимания привлекали ее подруги, которые проверяли, какую свободу действий Энистон им позволит.

Насколько я мог судить, это было бесконечно много, потому что и Виктория, и Лаура без стыда лапали меня под водой, на виду у вечно бдительных глаз моей сестры. Все, чего они добились, — это благодарных кивков, а один раз — улыбки одобрения, когда Виктория потерлась лобком о мое бедро, к шоку нашей матери.

Глава 12

После этого поездка на машине домой была спокойной. Мама слишком часто, для моего комфорта, смотрела в зеркало заднего вида, где я сидел на заднем сиденье с девочками.

— Ты рассказала ему об Инстаграме? — спросила Лаура у Энистон, когда мы выехали на ветреную дорогу домой.

— Нет, — ответила Энистон, хмуро глядя на подругу. — Я собиралась сохранить это в тайне и удивить его позже.

— Извини, — сказала Лаура, наклонив голову, но Энистон, казалось, не возражала, когда начала взволнованно объяснять.

— Я последовала твоему совету, Джейк, и создала новый аккаунт.

— Расскажи ему, сколько подписчиков ты получила за один день! — восторгалась Виктория.

— Он существует всего два дня, — обрадовалась Энистон, — но у меня уже более 50 тысяч подписчиков.

— Это безумие, — сказала я. — Позволь мне посмотреть, что ты размещаешь?

Она назвала мне профиль в Inst'е, и я нашел аккаунт. Она не лгала. На самом деле, когда я нашел ее аккаунт, там было 70 тысяч подписчиков. Там не было гламурных снимков Энистон, только два поста с моментами из матчей плей-офф НБА. В первом видео, которое набрало 40 тысяч лайков, Энистон даже не было видно, только слышен ее голос, когда она разбирала моменты игры.

— Что ты там говоришь? Я не слышу, — спросил я, и Энистон наклонилась поближе, чтобы увидеть, на что я смотрю. Запах ее волос и ощущение ее плеча, упирающегося в мое, снова пробудили мое желание, и я скользнул рукой по ее кремовому бедру.

— Крис Пол полностью контролировал игру в нападении весь плей-офф, но в последних двух играх у него пропала хватка. Я предполагаю, что он повредил руку в третьей игре, и с его историей травм маловероятно, что они вырвут победу. Но его влияние больше, чем просто набор очков, с тем лидерством, которое он принес команде, особенно для их центра-новичка.

Я мог только покачать головой и улыбнуться тому, как она разбирается в игре. На втором видео было показано ее лицо, пока она комментировала, и оно набрало почти столько же лайков, сколько и первое видео. Просматривая комментарии, можно заметить, что многие мужчины и даже женщины комментировали ее внешность или высказывали грубые замечания. Больше всего комментариев, не считая ботов, было от поклонников, которые оценили ее анализ.

— Ты не думала о том, чтобы вести подкаст? — спросил я, посмотрев второе видео и поняв из него лишь немного, не будучи заядлым фанатом предсезонных футбольных торгов.

— Вот это хорошая идея! — сказала Виктория, возбужденно подпрыгивая на своем сиденье. — Лаура, ты ведь разбираешься в звукорежиссуре, верно? А у меня есть все камеры, свет и микрофоны, чтобы снять фильм или записать… что?

Мы все трое уставились на веселую блондинку с приподнятыми бровями, даже моя мама снова посмотрела в зеркало.

— И для чего тебе они были нужны? — спросила Энистон, и я с удивлением увидел, что ее обычный неодобрительный тон и выражение лица смягчились, когда она взяла меня за руку. Ее черты несколько смягчились по сравнению с прежней хрупкой резкостью.

— Я не могу сказать. — Виктория покраснела и посмотрела в окно, оглядываясь и махая всем, когда они продолжали на неё смотреть. — Прекратите!

— Причина, по которой ты не можешь сказать — в том, что тебя выгонят из женского общества, если кто-нибудь узнает, что ты работаешь кам-моделью?

Виктория напряглась, и мы все увидели, что комментарий Лауры попал в точку.

— Что такое кам-модель? — спросила мама, и ее озадаченный взгляд заставил нас четверых разразиться смехом.

— Я расскажу тебе позже, мам, — сказала Энистон, подмигнув Виктории, которая одарила ее благодарной улыбкой, которая оказалась недолговечной. — Мы попросим Вик продемонстрировать нам, когда мы вернемся домой.

— О боже, — вздохнула миниатюрная блондинка, но я видел, как в ее глазах горит волнение.

— Я бы хотела остаться посмотреть, — сказала мама, нахмурившись. — Но я буду гулять с Нэнси. Но вы, дети, повеселитесь.

— Мы будем, — сказала Энистон, обменявшись голодной улыбкой с Лаурой, которая смотрела на меня, как на кусок мяса. — Это будет ночь, которую мы будем помнить всю оставшуюся жизнь.

Моя кровь разогрелась, когда я почувствовал на себе взгляды трех девушек, и я тяжело сглотнул, надеясь, что у меня хватит выдержки на все, что принесет мне эта ночь. Я знал, чего хотела Энистон после нашего разговора по душам, и, судя по облизыванию губ и горячим взглядам Лауры и Виктории, моя догадка была верна.

Когда мы вернулись домой, девочки побежали наверх, сказав, что им нужно смыть с себя песок и воду озера, а мама собралась уходить. Проголодавшись, я заказал пиццу и лежал на диване, смотря "SportsCenter", пока ее не привезли.

— Нэнси только что написала сообщение, она уже в пути, — сказала мама, врываясь в комнату в голубом платье, которое облегало контуры ее тела и мгновенно привело меня в чувство. — Я оставила на столе деньги на ужин. Не шумите сегодня, — подмигнула она мне, — я не хочу, чтобы мне пришлось объясняться с соседями.

— Господи, мама, — засмеялся я, поднимаясь, чтобы обнять ее на прощание.

Она не дала им остаться просто объятиями, ее губы нашли мои в страстном поцелуе. Нам пришлось вырваться из объятий друг друга, и когда мы это сделали, я обнаружил, что на моих брюках образовалась палатка.

— Похоже, ты готов к ночи, — подмигнула она, и у нее хватило ума не покраснеть, когда она выбежала из дома, помахав Нэнси, когда её машина остановилась перед домом.

Зрелая женщина наклонилась к пассажирскому окну и взволнованно помахала рукой.

— Ты готова? Привет, Джейк!

— Привет, Нэнси, — сказал я, когда мама села на сиденье, а я облокотился на подоконник и посмотрел на эту пару. — На этой неделе книжный клуб снова будет у нас дома?

— Нет, — сказала Нэнси, — но твоя мама начинает новый.

— О?

— Да, — сказала мама, краснея и глядя на свои руки на коленях с тайной улыбкой. — Катрина и Нэнси будут единственными членами… если ты не захочешь присоединиться?

— Первая книга — "Лето любви", книга 70-х годов о трех подругах, которые путешествуют вместе и в итоге влюбляются в одного и того же молодого человека… Это должно быть… познавательно.

— Звучит интересно, — сказал я. — Возможно, я загляну к вам и посмотрю, чему вы трое… научились из неё.

При этих словах мама подняла голову, и я увидел, как она подавляет волнение. Я знал, что смелость снова принесет мне то, о чем я раньше только мечтал.

Катрина была зажигательной, и я не мог дождаться, когда эта рыжая окажется подо мной или я увижу, на что эти женщины способны вместе. Когда я отвернулся от окна, я отложил свои планы относительно трех милф. Меня ждали три невероятно сексуальные девушки и целый вечер, чтобы насладиться ими.

— Он идёт!