Мама в раздевалке. продолжение. (гопота, грязь, принуждение)

Услышав слова моей мамы, пацаны восторженно переглянулись. Это вам не синявка из кустов с лобком палёным, это мама моя! МАМА! – хотелось заорать мне, но что толку? Всё равно уже всё было ясно и орать поздно.

Мама присела на корточки и развела ноги. Наконец-то я увидел её волосатую пизду. Её щель была почему-то мокрой, как будто мама описалась, я не понимал, что это значит, но смотрел во все глаза.

Сдвинув ткань костюмов вбок, кавказцы вывалили к лицу моей мамы пять членов, посмеиваясь над ней и обнимаясь между собой за плечи. Борцы стояли кругом и мама взяла один член в рот, а два других в руки. Я видел как смуглый стояк торчащий из черной поросли волос полез залупой в её рот. Она сосала залупу чужого левого мужика, дагестанца, губами, которыми целовала меня в щеку.

все персонажи рассказа старше 18 лет

— Она чё, всем даст, Лёх? – снова ПОЧЕМУ-ТО ОБРАТИЛСЯ ИМЕННО КО МНЕ КОЧАН!

— Сука! ЗАТКНИСЬ ЛУЧШЕ! – зашипел я, содрогаясь от ярости. – ДРОЧИ МОЛЧА, УШЛЕПОК! – Кочан шарахнулся, но промолчал, активнее задвигав рукой по члену, как и все остальные пацаны рядом. Кто-то дрочил быстрее, кто-то медленнее, а моя родная мать смачно чавкала дагестанской залупой во рту. Мммм, Ммммм, Мммм! – мычала она, будто ела угощение, а не потные хуи волосатых мужиков.

Мама водила мокрыми губами по мощным стоякам и зачем-то сильно вдавливала хуи в своё горло. Она хрипела, давилась и отстранялась, чтобы подышать запахом мужской раздевалки, но не переставала быстро и с явным удовольствием дрочить другие хуи. Мать любовалась мокрыми от её же слюней членами и подлизывала залупы, роняя капельки влаги на свои голые ляжки.

Она смотрела в глаза кавказцев снизу вверх, с какой-то преданностью, как собака. Думаю, что так и смотрят всякие настоящие шлюхи. Вот одна такая, разрушала нашу с ней жизнь на глазах всей местной гопоты. Мать опять захрипела горлом в стояк, и другой даг присел сзади неё, завел руку под голую мамину жопу и подергал её пизду.

— А! АЙ! – закатилась в ненормальном удовольствии мать и затрясла голыми дойками.

— Нравится, гважи, ле?! – посмеялся кавказец, пошлепал её по голым горячим булкам, потом встал и начал её щеканить, сменив другого во рту. – Соси, воооот, ай молодец! Ай! – хвалил он, опуская мою маму. А мама старалась и усердно сосала в благодарность за мужское внимание и его стоячий член.

Я не понимал, что тут может быть приятного если душишь себя хуем, но это хорошо понимал мой стояк, который доставлял всё больше удовольствия от дрочки.

– Она ещё и минетчица у тебя знатная! – усмехнулся и подмигнул мне Лысый. – Надо бы тоже в рот ей надавать, да пацаны? – снова посмеялся он и остальные захихикали.

Тем временем, моя мама, думая, что ебется тайком, с приезжими, которые завтра покинут город навсегда, качала руками мокрые от слюней члены и стояла уже на коленях, вылизывая волосатые яйца дагестанцев. Борцы хвалили её, говорили с сильным акцентом и притягивали к хуям за волосы.

— Хороща, сючка! Скучала без мущины? Скучала, видно… – на разные голоса кивали они, чем бесили меня ещё больше.

Дагестанцы обращались с мамой как со шлюхой, которой она и оказалась.

Мыча в стояки и перемешивая влажным языком мясистые залупы борцов, мама покраснела лицом и глазами от натуги. Сняв рот с члена, она вдруг сама взяла кавказца за мощные бедра и развернула его задом к себе. Вытерев рот ладонями, мама растянула задницу борца в стороны и влезла языком прямо в его очко, продолжая дрочить ему и ещё одному мужику.

— Хорошая шалава, ай молодец! – похвалил её кавказец, притягивая за волосы и тыкая лицом в свою волосатую жопу. Остальные четверо посмеялись, видя старания неизвестной шалавы, которая отдала своё тело, а теперь ещё и личное достоинство им в свободное пользование.

Пацаны прыснули от смеха и повалились на землю у сырой стены комплекса. Я закрыл лицо руками и осел. Все катались от хохота зажимая рты руками, не смешно было только мне. Поборов желание сбежать из-за стыда за мать, я снова прильнул к окну, а вслед за мной и остальные.

— Мда, Лёх! – с сочувствием вздохнул Лысый. – Не завидую я теперь тебе с мамой…

Я понимал о чём он. Да все понимали, что мы прославимся теперь на весь поселок, как семейка с опущенной мамой-шалавой, которая любит нюхать и лизать жопы мужикам.

Кавказцы стояли в ряд у шкафчиков, а мама по-очереди вылизывала их задницы и дрочила им члены, заведя руки между волосатых ног. Я выдел как она вдавливает свои губы и щёки в половинки жоп, как роется лицом в волосатых задницах и натужно дышит, подлизывая их шерстяные пахучие дырки.

Как следует возбудившись, борцы подняли маму на ноги. Конечно её никто не целовал, как я это видел в кино, даже никто лица её не трогал, брезгливо избегая после задниц. Пацаны рядом продолжали надсмехаться надо мной и мамой когда в неё засунули первый хуй. Маму поставили раком в проходе и волосатый даг загнал в её пизду свой обсосанный стояк.

— Ааааа! АААААА!!! ДАААААА!!! – выдохнула мама упираясь руками в шкафчики и лязгая дверцами.

— Не ори так, ебанутая! Услышат, – предупредил другой даг и дал ей легкую пощечину. Мать закусила губы и зажмурилась. Её рот тут же открыли пальцами, заткнули новым хуем и она замычала, кашляя пузырями слюны.

Блядь, это выглядело так, будто её на вертел насадили. Два кожаных кавказских ствола впихивались в мою горячую мать спереди и сзади, гоняя её туда сюда как скользкий мешок с дойками и на стройных ногах, а не живую женщину. Большие груди мамы качались от ебли, торча крупными бугристыми сосками. Дойки шлепали по её телу, когда проеб пизды становился резче.

— В жопу даёщь? – с ухмылкой спросил тот, который драл мою маму сзади, в пизду.

— Аааа! Даю! Ммммм… – она опять схватила губами массивную мясистую залупу переднего и я увидел как хуй распирает её шею.

Борец натянул маму за волосы на стояк, вгоняя его прямо в горло и трахая его также, как я Машу-алкАшу в пизду ебал.

Мама задыхалась, но почему-то терпела и часто тряслась.

Задний дагестанец вытащил из мамы толстый хуй, он был весь мокрым, как и его лобок. Я понимал, что это моя стонущая мать его так обмочила своей промежностью. Наклонившись и брезгливо растянув руками округлую жопу моей мамы, кавказец собрал во рту слюну и смачно плюнул в разрез её задницы. Не касаясь очка руками, он сразу начал вдавливать хуй в её анал.

– Ай, подожди! АЙ! – мать сняла рот с члена и он лег на её щёку горячим шлангом, прижимаясь залупой к уху. Сама она зажмурилась и склонила голову. Вместо всяких нежностей, кавказец сразу загнал хуй до самых яиц и начал грубый проеб, не обращая внимания на вскрики матери и на то, как она цепляется ногтями за всё подряд от боли.

— Ты сама просила, гважи! – усмехнулся задний ебарь, пользуя мою маму в очко. – Теперь не жалюйся, леее! – посмеялся вместе с остальными он.

Немного придя в себя, мама снова начала постанывать и заправив пряди волос за уши, начала сосать снова, держась за бедра борцов. Она брала три члена в рот по очереди, а когда не дотягивалась от ебли в жопу, то тянулась к залупам высунутым языком.

Вытащив из жопы мамы, борец обошел её и впихнул хуй в её рот, даже не вытерев его. Тот который подошел к голой маминой жопе, снова вставил ей в пизду и мать благодарно закивала.

— Да, мальчики, так ЛУЧШЕ! Да! О! О! А! – задышала и замычала она, получая не понятное мне, бабское удовольствие.

Мать продолжали пускать по кругу дагестанцы, а мы продолжали дрочить в сумерках у спорткомплекса. Мне было всё ещё страшно за то, что будет с нашей семьей, но возбуждение перекрывало всё. Я качал рукой член, глядя на то как борец сел на скамейку и усадил мать пиздой на свой стояк. Мама присела на хуй спиной к нам и я увидел, что её очко приоткрыто.

— По двое не надо! – попыталась возразить мама и уперлась в подступившего сзади дага ладонью, но тот отбросил мамину руку, низко присел и заправил в задницу мамы второй хуй. – Аааа! АААААА!!! – запрокинула голову мама и грохнула руками по шкафчикам, наполняя раздевалку металлическим лязгом.

Проникновения в жопу и пизду мамы были хорошо видны нам, я видел как два ствола качаются в её мокрых дырках и наверняка сталкиваются внутри.

Мама орала под волосатыми дагестанцами и скребла ногтями по дверцам. Размашисто двигая обросшей задницей, борец хлестал мать под жопу пахом, загоняя мощный член глубоко внутрь неё. Булки мамы ритмично колыхались, дойки подскакивали от грубых проникновений в тело.

Встав ногами на скамейку, по бокам от двух ебарей и мамы, ещё двое дагов дали ей члены в руки. Я видел, как мама потекла малафьей. На пол под скамейку из пизды полился ручеек, как будто мама обоссалась. Она затряслась и упала на свои титьки. Я не видел её лица но понимал, что она кончает под дагестанцами уже не первый раз. Её ляжки тряслись как в каком-то припадке, речь стала невнятно. Вместо стонов теперь доносились какие-то хрипы, но кавказцы не останавливались.

Накончав прямо внутрь матери, первых двоих сменили следующие. Мать, которая что-то мычала в полуобмороке и не могла стоять на ногах, а только дрожала, пересадили на другой хуй, как будто какую-то вещь. Борцы легко подняли её вдвоем и раздвинув ей ляжки, насадили мокрой сочной пиздой на следующий стояк. Смеясь и подшучивая, они начали расскачивать маму, двигая её мокрую щель вверх и вниз по самому большому из пяти хуев.

— Ааааа…. Мммм…. ААААА!!! – мычала мать в полубессознательном состоянии. Над ней просто издевались и звание дворовой шалавы она точно заработала из-за своей глупости. Я видел как её половины промежности таскаются по рельефу толстого хуя, облизывая его какими-то розовыми и скользкими языками. Иногда залупа выпадала наружу и кавказец стал придерживать хуй рукой, чтобы он был прямо вверх.

Безвольно обвисшая в руках борцов мама мотала большими голыми дойками над полом, а с её губ текла слюна. Ещё десяток движений и мама действительно обоссалась на глазах у всех наших пацанов. Из её пизды ударила струя мочи заливая пол раздевалки, под смех кавказцев.

— Всё, всё! – очнулась мать и слабыми движениями попыталась сопротивляться. – Мальчики, хватит! Не надо больше! – попыталась вырваться она, но справиться с борцами конечно не могла. Единственное чего мама добилась, это того, что её выронили и она шлепнулась голыми грудями и ляжками в теплую лужу, которую сама напрудила на пол.

— Леее! ССсссука!

— Леее! Гважи, ну ты че блядь?! – раздались разочарованные возгласы кавказцев, которые явно брезговали вытаскивать её из лужи и трахать дальше.

— Жопу подними! – пнул её по ноге самый здоровый.

Подняться затраханная мама не смогла и лишь перевернулась на живот, окончательно расплывшись большими грудями по ссанине. Прикинув так и эдак, один из дагов повздыхал и перекинув через неё ногу присел на корточки. Он надавил на упругий большой член и направил его в горячие ягодицы мамы. Вдавил залупу в булки и несколько раз присев, слил в её очко, помогая себе рукой.

— ааааАА! АААА!!! – застонала мама, сжимая бледные пальцы в кулаки и утыкаясь в них лицом. Кончает она или плачет было уже непонятно, понятно было то, что жить мы в этом ебаном городе после такого больше не сможем.

Пихать хуи в чужую сперму другие даги не стали. Они просто обдрочили маму, налив кончины на её мокрые от мочи волосы и об них же вытерли свои залупы.

Посмеявшись, борцы разошлись и начали переодеваться как ни в чем не бывало, только изредка они оглядывались на лежащую в луже маму и переговаривались на своём языке. Я видел как мама пришла в себя и начала подниматься. С её больших грудей стекала влага, обвисая каплями на больших торчащих сосках.

Смятая юбка на тонкой талии мамы тоже была мокрой и в пятнах спермы. Волосы мамы были растрепаны и тоже местами склеились от кончины. Она рассеянно проводила пальцами между прядей, натыкалась на склейки и разделяла их. Пошатываясь, мама прошла мимо дагов и вышла в коридор, снова направившись в женскую раздевалку.

Стрельнув кончиной в стену, я отшатнулся, чувствуя как темнеет в глазах от немыслимого удовольствия и такого же позора. Додрочив на траву, я уставился на спорткомплекс. Под окнами, на бело-ржавых квадратах отделки виднелось ещё несколько мокрых пятен от спермы наших пацанов.

— Ну чё, Лёх? – обступили меня пацаны. – Пустишь завтра маму поебать, или всем рассказать, что она вытворяет? – усмехнулся мне в лицо Лысый.

Мой ответ был ясен как день.

— Пущу… – отвернулся и закурил я, глядя как луна встает над рощей за стадионом.

Прошло примерно полгода с тех пор, как весь двор узнал, что моя мама шлюха. Конечно никто из пацанов, даже отмороженный Лысый, не решались в открытую приставать к матери. Все обычно ограничивалось тем, что они обсуждали её когда видели на улице, а я каждый раз умирал от стыда. Дружки говорили о том, как поставят её раком в кустах и поимеют как синявку. Эти разговоры становились всё чаще и опаснее, а я ничего не мог возразить, потому что начинал их всегда Лысый.

Насмотревшись на еблю моей мамы в раздевалке, пацаны превратились в каких-то озабоченных. Если раньше мы просто ходили подглядывать, а потом втихушку дрочили, то теперь Лысый как с цепи сорвался. Даша-алкАша в наш двор больше не вернулась после того случая, когда ей в пизду карбидом бахнули и я видел, как Лысый всё больше едет башкой, глядя на баб, а особенно на мою маму.

— Заебись соска! – говорил он почти про каждую проходящую мимо девчонку или более-менее симпатичную женщину. Он смотрел на них так, что мне было не по себе, у него был взгляд как у маньячины какого-то.

Как-то раз, осенью, мы втроем сидели под ржавым мухомором во дворе. Лысый сидел на корточках, как обычно завернув шапку на высокий лоб и грыз семечки. Он громко плевался шелухой и рыгал, отхлебывая пиво из бутылки дешевых «Жигулей». Кочан пиво не пил, потому что его за запах сигарет и алкоголя дома ремнем ебашили.

— А чё… – отплюнув шелуху в очередной раз, Лысый вдруг перевел свой наглый и отмороженный взгляд на меня, уставившись в упор. – А чё, мамка дома у тебя сегодня? – спросил он и опять щелкнул семечкой на щербатых зубах.

— А чё? – также ответил я, хотя и побаивался его.

— Да ничё, просто! – пожал плечами Лысый и уставился на наши окна. На его лице тут же расплылась мерзкая ухмылка и я обернулся тоже. Как назло, мама мыла окна, стоя на подоконнике в домашнем халате. Она была вспотевшая и слегка растрепанная, от движений рукой с тряпкой её халат иногда распахивался и были видны голые ляжки.

— Чё, пойдемте на стадион? – быстро предложил я, пытаясь его отвлечь и встал с бортика песочницы. Шагнул вбок, заслоняя собой вид на маму.

— Нахуя на стадион? – наклоняясь и снова пялясь на маму, ответил Лысый. – Тут нормально. Смотри, вид какой! – опять ухмыльнулся он, отхлебывая пиво. Я видел, что Лысый возбуждается и его взгляд меняется. Ситуация становилась очень неприятной и опасной, учитывая то, в какого озабоченного шизика он превратился после того случая летом.

— Ну чё ты смотришь? – начиная злиться и боясь одновременно, спросил я, не зная, что сделать в этой ситуации.

— А чё я там не видел?! – ухмыльнулся Лысый и коротко глянул на меня. – Пизду её мокрую видел, жопу дырявую тоже! Ебальник в сперме! – хохотнул он, понимая, что мне нечего возразить. Самым страшным для меня было то, что Лысый прав. Весь двор видел тот грязный проеб мамы и то, что она вытворяла под борцами, причем добровольно.

Было заметно, что Лысый уже под хмелем и наглеет всё больше. Я был растерян и обижен, хотелось сорвать и убежать домой.

— Чё, пойдем до тебя сходим? – наконец решившись, предложил он. – Ты вроде обещал пустить, если чё! Пацан сказал – пацан сделал. Или ты пиздобол? – неприятным тоном уточнил он, снова отплевывая шелуху.

В тот момент мне захотелось разреветься от бессилия и обиды, но я боялся опозориться ещё сильнее и с трудом сдерживался.

— Можно Мовсара позвать, раз ей нравятся нерусские, – начал усугублять Кочан. – Он по-любому не откажется бабу трахнуть! Пусть он начнет, а мы потом если че присоединимся. Ему-то она точно даст!

— Никому она не даст! – подскочил я, сжимая кулаки.

– Да успокойся ты! – рявкнул на меня гопарь и обратился к Кочану. – В натуре, слушай! – просиял Лысый. – Она же ему сразу даст, без выебонов!

Я бы хотел заорать, что моя мама не такая. Но она, блядь, была именно такая… конченая шалава.

И это была просто жесть. Мовсар – это местный азер, грузчик из «пятерочки».

Здоровенный мужик, тоже волосатый весь, без бороды, но небритый. Внешне и лицом он напоминал какого-то зверя дикого, я не знаю, как его на работу взяли с такой грозной физиономией.

— Щас я его позову! Кочан, смотри за Лёхой, чтобы он к мамке не сбежал! – в несколько глотков добив бутылку пива, Лысый снова громко рыгнул и швырнув тару мимо урны, трусцой убежал к «пятерке».

Меня затрясло, пытаясь лихорадочно соображать как мне быть, я тряс ногой в нервном тике и смотрел на окна, где всё ещё мыла мама. Что я ей скажу? Что мы всё видели, что всё знаем? Что ей сейчас ёбаря приведут, а она должна отказаться? Блядь, это была вообще полная жопа! Мне казалось, что от переживаний сердце остановится, так меня трясло.

Я был почему-то уверен, что мать ему ДАСТ СЕБЯ ВЫЕБАТЬ.

Когда я увидел, что Лысый возвращается и ведёт с собой Мовсара, моя последняя надежда рухнула. Он наверняка уже разболтал азеру, что тут живет шлюха-давалка. Здоровенный Мовсар шагал торопливо, на ходу скидывая красную рабочую жилетку с эмблемой магазина. Они о чем-то переговаривались с Лысым на ходу, но я не слышал.

Моросил мерзкий дождь, кругом была слякоть – таким я запомнил тот жуткий день, когда всё это случилось.

— Где она живёт гаварищь? – уже услышал я, когда они подошли ближе. Лысый показал на мой подъезд и я не выдержал. Вскочил с места и рванул к дому. Лысый бросился мне наперерез и подставил подножку, я полетел вперёд и грохнулся в стену дома, больно ударившись башкой.

«Мама не должна раздвинуть под ними ноги, ни за что! – кричал мой внутренний голос. Но я понимал, что она раздвинет. Что она сама предложит себя под проеб.»

— Второй этаж налево! – ответил Мовсару Лысый, стоя надо мной и тяжело дыша после забега. Я сел, потирая ушиб, и Лысый врезал мне подзатыльник. – Куда ты ломанулся, сука?! Лох тупой! – пьяно прорычал он, обдав меня запахом бухла. – По ебалу хочешь?! – гопарь завелся не на шутку и я побоялся спорить.

На глаза навернулись слёзы обиды и я шмыгая носом встал с земли. Ничего не отвечая, взошел по лестнице вслед за Мовсаром, за нами поднялись и Лысый с кочаном. Пацаны поднялись на этаж выше, хихикая и собираясь подслушать разговор азера с мамой. Меня они заставили подняться и спрятаться тоже.

Ни капли не стесняясь и не сомневаясь, Мовсар нажал на звонок у двери нашей квартиры. Послышались шаги и через полминуты ему открыла потная от уборки мама. Через перила сверху я видел её растерянный, а потом и оценивающий взгляд. Мовсара все вокруг знали и мама тоже, но его визита она никак не ожидала.

— Здравствуйте. Вам чего? – слегка нахмурилась она.

— Ты ебешься, говорят? – в лоб спросил здоровенный азер, нависая над мамой как гора.

— Что, простите?! – отпрянула мама, ошарашенная вопросом. – Вы меня путаете с кем-то?! – она попыталась закрыть дверь, Мовсар ломиться не стал, но всё испортил Лысый.

— Тёть Оля, мы видели, как вас даги в рот и в жопу драли! – подскочил он, выходя из укрытия.

— К-к-когда? – заикаясь спросила она, побледнев как полотно. Вслед за Лысым вышел и Кочан и я. Мама потрясенно уставилась на меня, совершенно растерявшись.

— В смысле когда?! – щербато усмехнулся Лысый. – А это чё, ещё и не один раз было?! – заржал он на весь подъезд и мне захотелось сквозь землю провалиться от стыда.

— Мам, – виновато и обреченно произнес я, выходя вперёд. – Они всё видели в раздевалке спортика, через щель в шторах… – наши с мамой взгляды встретились. У меня лились слёзы, у неё тоже наворачивались. Нам обоим было ужасно стыдно и больно от позора, на который она же нас и обрекла.

Мама опустила взгляд, теребя в руках мокрую тряпку которой мыла окна. Ответить ей было нечего, как и мне.

— Тёть Оля, – опять усмехнулся Лысый, сунув руки в карманы своей дутой куртки. – Давайте так, вы нам даете себя ебать, а мы никому не болтаем. Нормально? – развязно и нагло ухмыльнулся он.

Мама молчала, по её щекам бежали слёзы, тряпка в руках уже трещала от того, как она её нервно дергала.

— Пойдем, не плачь, пойдем, спокойно, – неожиданно мягко обратился к ней Мовсар, а потом крепко взял за локоть волосатой рукой и повел её в квартиру. Хихикая и толкаясь от предвкушения, Лысый с Кочаном вошли следом, без спроса. Я зашел последним и закрыл дверь.

После того случая в раздевалке я ещё не видел маму голой. И вот теперь, этот здоровенный азер даже не разуваясь провел её на кухню, и снял с матери халат. Я стоял в коридоре и плакал.

Обнажив маму и вывалив её большие голые груди наружу, азер с ухмылкой помял их и подергал мать за соски…

Этот эпизод целиком, с окончаниями, множество других историй про мам и на другие темы, с завершениями и сотнями картинок (в десятки раз больше чем здесь), уже есть на моём boosty.

Жду вас на своей странице https://boosty.to/qopain (скопируйте ссылку и вставьте строку браузера). Подписывайтесь, чтобы ничего не пропустить.