Материнское беспокойство. Часть 20

ЧАСТЬ 20. Разрешение

— Готова принять меня? – отправила я Дженне сообщение за пять минут до полуночи.

Мне не пришлось долго ждать, прежде чем Дженна отправила мне сообщение: – Мои родители спят. Я в джакузи. Давай сюда свою сексуальную попку.

Я выбрался из постели, переоделся в плавки и спустился к себе на задний двор. Я не потрудился выключить свет. Я подошел к бетонной перегородке, разделяющей наши дворы, взялся руками за перила и перепрыгнул через забор. Дженна оставила свой двор в темноте, и только звездный свет указывал мне путь к светящейся воде в ее джакузи. Я спрыгнул на траву и пересек лужайку Дженны, обогнул ее бассейн и направился к гидромассажной ванне.

— Здесь так темно, – сказал я, стоя на краю гидромассажной ванны и глядя на Дженну, сидящую в пузырящейся голубой воде. – Но так всегда бывает. Что, если бы я был кем-то незнакомым, а не собой?

— Заткнись и иди сюда, – сказала Дженна, ее голос звучал игриво и едва сдерживался. – Папа разрешил нам заняться сексом!

— Это лучше, чем терапия. – Я залез в горячую ванну. Вода заструилась по моей коже и согрела мое тело. – Как это случилось?

— Я… – сказала Дженна, вставая и хватая меня за руки. – Я… – она скривила улыбку, прежде чем сказать, – поцеловала его!

— Что ты сделала? – Спросил я, не подумав. Мой голос прозвучал быстро, резко и с любопытством, когда мой разум ударился о череп. Ее слова поразили меня с точностью отбойного молотка, и я начал хихикать. – Как поцеловала его?

Дженна пожала плечами и отвела взгляд в сторону. – Ты сказал, что я должна дразнить его.

— Дразнить, а не целовать.

— Я дразнила его каждый вечер, но…, – казалось, она пыталась сжаться, – но это только заводило меня. Папа продолжал трахать маму каждую ночь после этого. Я больше не могла этого выносить. – Она посмотрела на меня, и ее глаза были большими в свете звезд. – Итак, я спросила его о тебе, и он ответил: "Нет", и тогда я сказала: "Ну, мне нужно с кем-нибудь переспать", и я поцеловала его. – Тихий, быстрый смех сорвался с ее губ. – Я села к нему на колени и поцеловала его.

— Вот черт, – прошептал я, думая: "Угадай, что я делал?" – Что случилось потом?

— Ты не злишься?

Я покачал головой. – Нет. Это чертовски странно, но ты странная девушка. – Должен ли я был разозлиться? Можно ли мне было злиться? Это не имело значения, потому что я не злился.

— Заткнись, – сказала Дженна. – Мне нужно было показать ему, как сильно я в этом нуждаюсь. Знаешь, что было самым странным?

— Более странно, чем когда дочь целует своего отца? Нет, я не знаю, что может быть более странным, чем это. – О, но я все равно знал.

— Папа, ну…, – прошептала Дженна, – поцеловал меня в ответ.

— О. – Я старался сохранять невозмутимое выражение лица, пока кровь приливала к моему члену, заставляя моего болтающегося монстра быстро увеличиваться в размерах.

— Потом он столкнул меня со своих колен и пошел к маме, – вздохнула Дженна. – Я почти уверена, что он оттрахал ее до чертиков. Что он и делал каждую ночь с тех пор, как я начала дразнить его. Как ты и велел мне делать. – Она широко раскрыла глаза, когда рассказала мне об этом. – Позже, после того, как он закончил с мамой, он сказал: "Хорошо. Ты можешь быть с Марком, но будут правила".

— Что это за правила? – Правила это хорошо. Мысль о "правилах", казалось, не беспокоила мой член, который продолжал расти под моими шортами.

— Я не знаю. Он хочет завтра увидеться с тобой и твоими родителями.

Я взял лицо Дженны в ладони и заглянул ей в глаза. Я увидел, как ее губы растянулись в улыбке взволнованной девушки. Не то чтобы я был таким старым и мудрым, но она была все еще молода и неопытна. Не такая, как моя мать. Даже не такая, как я. Дженна была девственницей. Может быть, подождать пару лет и не было таким уж большим делом–

Дженна встала на цыпочки, обвила руками мою шею и притянула мой рот к своему. Наши губы встретились и скользнули друг к другу. Идеальное слияние плоти, которое раздвинулось, когда наши языки слились, сначала у меня во рту, затем проникли в ее. Мы прижались друг к другу. Наши языки облизывались и скользили друг по другу, выделяя слюну, когда мы пробовали друг друга на вкус. Я завел правую руку ей за голову, а левой провел вниз по ее юному телу. Мышцы под натянутой кожей казались твердыми и толстыми. Моя рука нашла ее попку, и я наполнил свою ладонь ее мясом.

— О, да, – подумал я, когда кончики моих пальцев скользнули в ее щелку и прошлись по стрингам ее трусиков-бикини. Она не так уж и молода. Через несколько мгновений мой стояк уперся ей в живот.

— Что? – Спросила Дженна, когда я рассмеялся ей в губы.

— Ничего, – ответил я. – У меня была долгая неделя без тебя. – Но я бы не променял это на все желания в мире. – Итак, ты теперь целуешься с папой? – Какую пару мы составили.

Дженна уставилась на меня, широко раскрыв глаза. У нее отвисла челюсть, но она не произнесла ни слова.

Я рассмеялся.

Дженна покраснела, и в свете ламп из джакузи было видно, как вспыхнули ее щеки.

— С языком? – поддразнил я.

Дженна отвернулась в сторону, и ее глаза расширились: – Да. Может быть. Я не знаю, – сказала она, и в ее ответе прозвучало долгое смущение, от которого мой член только затвердел. – Я не думала об этом, когда делала. Я просто сделала это. Я умею целоваться только с языком, ясно? Дразнить его было твоей идеей!

— Целуешься с папочкой, – сказал я, сжимая ее зад. – Какая же ты плохая маленькая девочка.

— Я не целовала своего папу, – сказала Дженна, глядя на меня и качая головой с выражением "не будь идиотом" на лице. – Я поцеловала своего отца. – В ее ответной улыбке не было ничего, кроме застенчивой нежности и фальшивой невинности. – Ты мой папочка, и я люблю целовать своего папочку.

— Тогда поцелуй папочку.

Наши губы встретились, и я еще глубже погрузил пальцы в ее упругую попку, заставив ее застонать мне в рот. Дженна потянула меня в воду и, оттолкнув назад, усадила на гранитную скамью в джакузи. Пузырьки брызнули мне на плечи, когда Дженна оседлала мои колени. Ее киска прижалась к моему члену, когда она обхватила мою голову руками. Я взял ее за попку правой рукой, а левой провел по ее спине, нащупывая завязки, удерживающие верх ее бикини. Я развязал их. Чашечки ее бикини отвалились от груди и плавали по поверхности воды, подпрыгивая от порывов ветра.

— Ты скучал по этим сиськам, папочка? – Спросила Дженна, и в ее голосе зазвучали обиженные нотки. – Ты уже неделю не можешь их сосать.

— Скоро я смогу заняться чем-то большим, чем просто сосать их, – сказал я. – Завтра?

Дженна кивнула, прикусив губу.

— Может, мне пососать их сейчас?

— Да, – прошептала Дженна. – Прямо сейчас.

— Да, – сказал я, думая о маме и нашем соглашении. И все же, если теперь у меня было разрешение и я все еще владел маминой киской, то в чем проблема? Боже, я был ублюдком.

Дженна прижалась грудью ко мне, встав на колени и подавшись бедрами вперед. Я придержал ее за спину левой рукой, прижимая к ней ладонь, а другой рукой обхватил ее левую грудь и приник ртом к ее толстому соску. Ее соски были короче, чем у мамы, но такими же толстыми, хотя ареолы были больше. Ее сиськи – одна из них была размером с обе мамины – были намного больше. Я втягивал в рот их упругую, девичью упругость с таким звуком, что можно было бы записать японское порно.

— О-о-о, – простонала Дженна, проводя руками по моим волосам и целуя меня в макушку. – Я скучала… ммм… по этому. – Она снова застонала. – Твой рот на моих сиськах такой чертовски горячий. Я рассказываю нашим подругам о том, как хорошо ты сосешь мои сиськи. Они становятся такими влажными.

Я зарычал у ее левой груди, опустил обе руки на ее толстую задницу и приподнял ее в воздух. Дженна ахнула, смеясь, когда я развернул ее и посадил на край ванны. Наши губы соприкоснулись, как и наши языки. Я прижался к ней всем телом, опуская ее на цемент позади себя. Когда я поднялся, она спросила: – Марк, малыш, милый… ты поласкаешь мою киску ради меня?

— Я думал, ты никогда не попросишь, – прошептал я, стоя на коленях в воде.

Задница Дженны лежала на краю ванны. Я подался вперед, поднимаясь из воды так, что ее колени оказались у меня на плечах. Звездный свет падал ей между ног, делая видимым кусочек нейлона, прикрывающий ее толстую киску. У ее трусиков-бикини были завязки-бабочки на бедрах. Я взялся за завязки, развязал их и стянул ее трусики вправо. Дженна приподняла попку, и я бросил их в воду позади себя. Мое внимание привлекли гладкие губки ее обнаженной киски.

Я приник губами к ее губам, целуя длинный шовчик на ее влагалище прямо под клитором и над ее настоящей дырочкой. Дженна замурлыкала, когда я высунул язык наружу, провел им по нижней губе и прижался к верхней щели Дженны. С рычанием я провел языком вверх, проникая в ее расщелину и надавливая на клитор, заставляя ее подпрыгивать, когда я быстрыми движениями нажимал на ее любовную кнопку.

— Ммм, да, – простонала Дженна, понизив голос. – Завтра… ммм… я сделаю это для тебя.

Я застонал, прижавшись к ее киске. Как можно сравнить девственную киску Дженны с ощущениями моей матери? Я подумал, что мне не следует сравнивать, но когда я сравнивал их тела, я всегда находил способ полюбить их обеих. Она будет великолепна.

Я обнял Дженну за бедра и положил пальцы на внешние половые губки. Ее нежная кожа потеплела от моих прикосновений, и когда я раскрыл ее, сладкий аромат ее розовой внутренности наполнил мои ноздри, отчего у меня закружилась голова. Я прижался губами к ее киске и погрузил язык в ее влагу, пробуя на вкус гладкие стенки влагалища и густой мед, вытекающий из ее влагалищного туннеля.

— Так вкусно, – сказал я, набрав полный рот киски. – Так чертовски вкусно.

— Да, – прошептала Дженна. – Это твоя киска, Марк. Это твоя гребаная киска.

Я застонал. Звук был голодный и отчаянный. Это твоя гребаная киска. Неужели она спрятала микрофон в моем доме? Представь, если бы у нее был. Представляю, как они с мамой сосут мой член или бок о бок склоняются над моей кроватью, пока я играю в киску-рулетку с их сочными кисками.

— О-о-о, – прошипела Дженна, когда я просунул средний палец в ее девственную киску. – У тебя пальцы намного больше, чем у меня.

— Представь, каково будет чувствовать мой член внутри тебя, – сказал я, а затем облизал ее щель там, где она сжимала мой палец.

— Тебе придется сделать меня такой влажной, чтобы трахнуть меня этой большой штукой. – простонала Дженна, все еще понизив голос, пока я высасывал клитор из ее киски. – Черт, это так приятно, детка.

— Посмотрим, научился ли я чему-нибудь, – подумал я и, закрыв глаза, принялся обрабатывать пизду своей девушки. Мы должны были вести себя тихо, но не прошло и минуты, как я схватил трусики Дженны и запихнул их ей в рот, а затем и лифчик. Даже тогда ей пришлось прикрыть рот руками. Я просунул пальцы и язык ей между ног, раздвигая большими пальцами половые губки и облизывая ее внутренние складочки. Я провел пальцем по линии ее сладких губ, внутри и снаружи, и пососал ее клитор, полируя маленькую жемчужину кончиком языка, когда держал ее между губами. Когда крем Дженны пропитал мой рот, я просунул два пальца в ее промежность, приподнял их и потер мягкую нижнюю часть ее холмика, отыскивая точку G и заставляя ее извиваться. Когда я погладил ее киску двумя пальцами, моя левая рука переместилась к ее анусу, где я подразнил ее анальный бутон мягкими толчками, которые проталкивали ее горячее кольцо внутрь, но не до конца.

— Ммм, ммм, ммм, – всхлипывала Дженна. Ее всхлипы и стоны просачивались сквозь мокрые трусики и вырывались из ее ладони. – Ммм, ммм, ммм, ммм, ммм.

Я просунул пальцы глубоко в ее скользкую дырочку, посасывая ее клитор. Бедра Дженны напряглись, и она оторвала свою задницу от цемента. Влажные мышцы ее киски крепко сжали мои пальцы, а ее бархатистые стенки сосали мой палец и дразнили мой член теснотой ее дырочки. Я удвоил скорость сосания, вытаскивая палец из ее задницы и перемещая его к холмику. Я положил ладонь поверх ее киски и провел большим пальцем вниз по клитору, прижимая кончик к ее розовой жемчужине. Дженна подпрыгнула, когда я погладил ее набухший бугорок и облизал подушечки большого пальца, смачивая жемчужину при каждом удобном случае.

— Блядь, блядь, блядь, блядь, блядь, Марк! – Голос Дженны что-то бормотал сквозь ее трусики и ладони. – Я сейчас кончу! – И тогда она сделала это, напрягшись всем телом и сильно зажав мои пальцы кремовыми тисками между своих толстых бедер.

Я проник в юную киску Дженны так глубоко, как только мог, шевеля пальцами в ее хватке и поглаживая ее клитор из стороны в сторону. Она широко раздвинула ноги, и я стоял, быстро и сильно тыча пальцами в ее киску и наблюдая, как трясутся ее большие сиськи, когда она кончает в свете звезд. Произошло нечто, чего никогда раньше не случалось. Из ее киски брызнули струйки жидкой спермы, напомнив мне о тех порнофильмах, где девушки брызгают своими соками прямо в объектив камеры.

— Черт, – прошептал я, не отрываясь от киски Дженны.

Секунду она сопротивлялась, затем повернулась на бок, чтобы освободиться от моих пальцев. Я отпустил ее и наблюдал, как она подтянула руки и ноги к телу. Ее колени подтянулись к груди, когда она содрогнулась от самого сильного оргазма, который я когда-либо видел, чтобы она испытывала.

— Ты в порядке? – Спросил я, как только ее дыхание успокоилось.

— Черт, – сказала Дженна, приподнимаясь и садясь на край ванны. – Где ты этому научился?

Тепло обожгло мои щеки. Я пожал плечами и сказал: – Просто скучаю по тебе, вот и все.

— Тебе следует больше скучать по мне. – Дженна обняла меня за шею и притянула к себе в медленном танце языком, прежде чем спросить: – Можно я подрочу твой большой член, папочка?

— Я думал, ты никогда не попросишь, – сказал я, стягивая шорты с бедер.

Десять минут спустя, после того, как я намазал сиськи Дженны изрядной порцией белого крема, а затем втер свою сперму ей в грудь и шею, я вошел в свою гостиную. Папа все еще лежал на диване с включенным телевизором. Мама поднялась наверх. Я стоял над своим отцом, глядя на него сверху вниз из-за дивана, и мое сердце забилось быстрее, когда я наклонился над ним и положил руку ему на грудь.

— Папа? – Спросил я, встряхивая его. Он не пошевелился. – Папа? Папа? – Он по-прежнему не шевелился, точно так же, как не шевелился, когда мама высасывала сперму из его яиц, пока он спал. Черт возьми, сколько же спермы съела моя мама на этой неделе?

Я наклонился, и мое сердце гулко забилось в ушах. – Папа, – прошептал я, – я бы хотел, чтобы мы могли разделить маму на двоих. – Пот выступил у меня на лбу. – Хотел бы я, чтобы мы могли трахать ее вдвоем. – Я был болен? – Если ты сейчас же не проснешься, я поднимусь наверх и буду трахать твою жену всю ночь напролет.

Папа не пошевелился – слава Богу, мать твою!

— Последний шанс, пап, – сказал я нормальным тоном, в то время как мой член становился толще и длиннее, игнорируя его болезненность в пользу киски, которая лежала на кровати наверху. – Три… два… один… Я иду наверх трахать маму.

Папа не шевелился, даже когда я тяжело ступал по ступенькам, ведущим наверх. (Что со мной было не так?) К тому времени, как я добрался до площадки второго этажа, мой член достиг своего полного размера. Я пошел в свою комнату, разделся, вытерся полотенцем и воспользовался спреем для тела, чтобы заглушить запах джакузи. Затем я отправился в хорошо освещенную комнату мамы. Внутри она лежала обнаженная поверх покрывала на кровати, зажав руки между ног. Увидев меня, она улыбнулась. – Что так долго задерживало моего сына? – Мама раздвинула для меня свои половые губки. – Мамина киска проголодалась.

Я улыбнулся, подумав, что, наверное, мамина киска восстановилась, и заполз на кровать. Как же папа раньше не пользовался этой стороной мамы? У киски есть преимущество? У меня все складывалось отлично, и даже с учетом того, что Дженна теперь получила разрешение трахать меня, я не собирался прекращать трахать свою мать. Если папа не собирался этого делать, то кто-то же должен был, верно?

************************************************

Мой будильник зазвонил в половине восьмого утра, но я закрыл глаза и снова погрузился в сон. Прошлой ночью я долго трахал маму, погружая свой член в ее мягкость долгими и медленными движениями, массируя болезненность ее киски и своего члена непринужденными ласками. Мы страстно целовались, поглощая друг друга и сливаясь губами в мягком ритме нашего траха, пока мой член будоражил ее внутренности и проникал в нее. В середине ночи, когда мама кончила снова, она прошептала: – Если ты будешь продолжать в том же духе, у твоего отца будут неприятности.

Я засмеялся, целуя ее в шею и поднимаясь на колени. Я приподнял ее ноги, подложил подушку под ее задницу и погрузил свой член в ее киску по самые яйца. Иногда я полностью выходил из нее, наблюдая, как ее крошечная дырочка зияет в течение нескольких секунд, прежде чем снова принять свой маленький размер.

— Ты ведь не расслабляешь свою киску, правда, мам? – Спросил я, вгоняя половину своего члена в ее сливочный канал плавными движениями.

Мама покачала головой, тяжело дыша: – Думаю, нам просто повезло. – Через некоторое время после этого я вернулся в свою комнату, оставив остатки своей спермы на внутренних губках маминой розовой дырочки.

Итак, проснуться наутро после нашего траха было нелегко, но после того, как папа ушел на работу, бархатистый влажный мамин язык коснулся моего члена. Когда я попытался встать, она сказала: – Расслабься, детка. Позволь маме позаботиться о тебе. – Так что я расслабился, и мама позаботилась обо мне, а потом пошла в свой кабинет, чтобы немного поработать.

Я провела утро в постели, размышляя, как бы мне сказать маме, что Дженна убедила своего отца разрешить нам сексуальные отношения. Я думал об этом, и решил, что лучший способ рассказать маме – это позволить мистеру Мейсону рассказать маме.

Я был таким слабаком.

— К черту все это, – сказал я, вставая как раз перед тем, как мама собралась обедать. – Ни один план не идеален.

В обеденный перерыв я разделся, спустился вниз и обнаружил маму на кухне, которая ела свой обычный обед из фруктов и овощей. На ней были синие футбольные шорты с белой отделкой и открытыми штанинами и белая футболка с короткими рукавами.

Увидев меня, она приподняла бровь. – Мне нравится то, что я вижу, но к этому нужно привыкнуть. – Она сжала пальцы в кулаки и задрожала. – Я как будто снова стал подростком. Только на этот раз я знаю, что живу в порно.

— К счастью для меня, – сказал я, улыбаясь и поглаживая свой член. В левой руке у меня был телефон. – Я собираюсь сделать несколько снимков тебя. Затем я собираюсь снять на видео, как ты мастурбируешь для меня, используя свой новый член. – Я посмотрел вверх, сквозь потолок, на ее комнату. – А потом я собираюсь трахнуть тебя, пока мы смотрим видео.

Мама улыбнулась, не отрываясь от яблочной дольки. Ее щеки порозовели, и она спросила: – Можно я сначала доем ланч?

— Не торопись, – сказал я. – Я буду в гостиной, и подрочу. – Я отвернулся, а потом снова посмотрел на маму. – Ты не забыла надеть трусики?

Мама скользнула левой рукой к дырочке на правой ноге и стянула шорты влево. Стали видны ее голые половые губки и несколько лобковых волосков, когда она отодвинула шорты в сторону, ожидая моего одобрения.

— Хорошая девочка, – сказал я, и по моим плечам побежали мурашки.

Мама улыбнулась.

Я повернулся и пошел прочь, а мое сердцебиение участилось. Черт возьми! Откуда это взялось? Откуда вообще взялось мое поведение?

— Лучше позволь мне самому подумать, – сказал мне мой член. Я представил себя на сеансе психотерапии через десять лет, с Фрейзером Крейном, сидящим в кресле напротив меня. (Возможно, я просмотрел слишком много старых телешоу.) Старый? Моя мама была подростком, когда это шоу выходило в эфир. Мысли о телешоу и психотерапии покинули меня, когда я сел голой задницей на диван и погладил свой член, думая о маме и о том, что она скажет, когда поймет, что мне больше не нужно заставлять ее что-либо делать.

Я использовал слюну, чтобы смазать свой член, и, поглаживая его по всей длине, натягивая кожу на стволе над головкой, пообещал себе, что пойду и куплю немного смазки. Что-нибудь теплое и успокаивающее, от чего по телу пробегают мурашки. Что-нибудь, что я мог бы использовать на маминой заднице. Отказалась бы мама от этого, даже если бы я ее заставил? Дженна не собиралась давать мне это, пока ей не исполнится девятнадцать, так что, может быть, я смогу заставить свою маму дать мне ее задницу.

Справа от меня послышались мамины шаги. Они были тихими, как дробь, по деревянному полу коридора и прихожей, прежде чем она ступила на мягкий ковер в гостиной. Я повернулся налево и посмотрел на маму, которая стояла за диваном, все еще одетая, и сказала: – Мне нужно принести мою новую игрушку.

— Я подожду, – сказал я. – И мама, – я облизнула губы, – переоденься для меня во что-нибудь из нижнего белья.

Мамины щеки покраснели, а губы растянулись в широкой, обнажающей зубы улыбке. – Знаешь, я купила кое-что для тебя. – Она кивнула головой, торопливо говоря. – Я схожу за этим. – Она убежала, взбегая по лестнице так же быстро, как и говорила.

Мама купила кое-что из нижнего белья – для меня. Через интернет или она вышла за ним? Я не знал, но это не было похоже на то, что я провожу с ней весь день, а только большую его часть. Учитывая мамину похотливость, могу поспорить, что для папы у нее тоже было нижнее белье, только более элегантное, чем то, что она планировала надеть для меня.

— Двигай меня сильнее, черт возьми! – мой член застонал, когда боль пронзила его от внезапной, как сталь, твердости, которая грозила переломить его пополам. Я уступил тому, чего хотел этот большой парень. Мама скоро спустится вниз, и я планировал заняться мастурбацией, пока она будет трахать себя своим дилдо. Сразу после того, как она кончит, я собирался излить порцию спермы на ее красивое лицо. Эта мысль заставила меня застонать, когда с кончика моего члена потекла блестящая капля преякулята.

Мама спустилась вниз через десять минут после того, как я велел ей переодеться. Она бросила свой фаллоимитатор рядом со мной на диван и вошла в гостиную, одетая в темно-черное белье, которое облегало ее кожу, делая ее более мускулистой, чем она была на самом деле. На ней был бюстгальтер с полочкой, который поддерживал снизу ее сиськи с твердыми сосками, но оставлял остальную часть груди обнаженной. Чулки закрывали ее ноги до середины бедер, удерживаясь на талии кружевным поясом с подвязками, а четыре подтяжки крепились серебряными зажимами к толстым швам чулок. Каким бы сексуальным ни было ее нижнее белье, настоящее волшебство таилось между мамиными бедрами.

На ней были прозрачные черные трусики, разделенные по центру двумя нитками жемчуга, которые подчеркивали ее прелестные маленькие половые губки. Они блестели – и жемчужины, и ее розовая кожа, – и блестящие, и сочные, и гладкие, как нежное мороженое. Мама оделась для меня. Я вздохнул, когда в поле зрения появилась ее почти голая задница. Задняя часть ее трусиков представляла собой не что иное, как четыре бретельки, расположенные под углом к ее ягодицам, которые соединялись с ластовицей, прикрывавшей верхнюю половину ее киски, но оставлявшей ее дырочку открытой для траха. Ничто не прикрывало ее щелку. Мама раздвинула для меня свои ягодицы, демонстрируя гладкую упругость своего нетронутого, девственного ануса.

Я подумал, что она не навсегда останется девственницей, и у меня потекли слюнки, а язык зачесался от желания полизать ее задний проход.

— Достаточно сексуально? – Спросила мама, закончив свою демонстрацию. – Или мне купить тебе что-нибудь более развратное?

— Это достаточно сексуально, мам, – сказал я, поглаживая свой член, – но развратное всегда лучше.

Мама рассмеялась, затем прикусила нижнюю губу, прежде чем сказать тоном, говорящим о том, что "если придется", – Что ты собираешься заставить меня сделать для тебя сейчас? – Мама задумчиво сжала губы, прежде чем заговорить снова. – Не забывай, мне все равно нужно возвращаться в свой офис и работать.

— Черт, – сказал я. – Я все время забываю, что ты уже совсем взрослая.

— Ты бы предпочел, чтобы я была подростком?

Я покачал головой, сказав: – Нет, – сказал я, – я счастлив, что ты моя мама.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала? – Спросила мама, улыбаясь.

— Мы собираемся сделать несколько снимков. – Я вытер руку, которой поглаживал член, о бедро и схватил телефон. – Потом ты поиграешь со своей маленькой киской для меня и заставишь ее кончить.

— Ты мерзкий, непослушный ублюдок, – прошептала мама. – Мне нравится, когда ты говоришь мне гадости.

— Жаль, что я не знал этого, когда был моложе. Мне было бы легче выпутываться из неприятностей.

Мама рассмеялась, а затем наклонила голову и произнесла многозначительным шепотом: – Может быть.

— Залезай на кофейный столик и раздвинь для меня свои розовые губки.

Мама забралась на стол. Ее ступни в чулках прилипли к стеклу, и я увидел ее длинные ноги. Она опустила взгляд и провела пальцами по жемчужному разрезу, прикрывавшему ее влажную складку, а затем отодвинула жемчужные занавески в сторону, чтобы показать золотистую киску между своих бедер.

Я сделал снимок, увеличил масштаб и сделал еще один, а затем подошел поближе, чтобы сделать снимок снизу вверх. Мама запустила кончики пальцев в складки киски и расправила их, и я сфотографировал ее блестящую розовую бабочку. Сделав еще несколько снимков, мама засунула пальцы поглубже в свою дырочку, по два с каждой стороны, и вытащила их наружу, постанывая, когда растягивала для меня свою киску.

— Ты чертовски сексуальна, мам, – прошептал я, снимая крупным планом ее блестящую розовую дырочку. – А этой маленькой киски нравится член ее сына, предназначенный для инцеста?

— Боже, Марк, – сказала мама срывающимся и дрожащим голосом. – От этого моя киска становится такой чертовски влажной. Видишь?

— Да, – сказал я, делая еще один снимок ее киски. Я придвинулся ближе, и мой нос почти касался ее влажных стенок, когда я сделал глубокий вдох. Тепло разлилось по моему телу, когда мамин цветочный аромат наполнил мои ноздри. Ее опьяняющие вещества проникли в мои легкие и заставили мои яйца кончить. – Я вижу, какая ты влажная для меня. Я чувствую, как сильно твоя киска хочет моего члена.

Мама вздрогнула.

Я сделал еще несколько снимков.

Мама продолжала позировать мне, повернувшись боком и выпятив зад, а затем выпрямила ноги и наклонилась. Округлость ее задницы напряглась, когда она притворилась, что берет что-то с кофейного столика. Она повернулась и раздвинула ноги, глядя на меня через плечо. Она опустилась на четвереньки и по-лягушачьи раздвинула ноги. Я сфотографировал ее обнаженные дырочки. Ее трусики с разрезом, которые прикрывали только переднюю половину ее киски, давали мне свободный доступ к ее киске, и я опустил руку, прижимая кончик среднего пальца к губкам, защищающим ее сливочное отверстие.

— Ммм, – вздохнула мама, когда я просунул палец в ее скользкое отверстие.

Я возился в густой массе сливок между мамиными бедрами, скручивая палец и загоняя его в мамину киску. Я провел по ее влагалищу сначала одним пальцем, затем двумя, трахая ее неглубокими толчками, прежде чем полностью погрузить палец в ее влажную дырочку.

— Ох, – простонала мама.

— Знаешь, мам, – прошептал я, опуская лицо к ее заднице, и мое дыхание коснулось ее кожи. – У тебя такая узкая киска, что мне становится интересно, насколько же узка твоя задница.

Мама вздрогнула.

Я приник ртом к маминой щелке и протолкнул язык вперед, прижимая кончик к ее складочке, прежде чем скользнуть вниз и провести кончиком языка между ее ягодицами. Мама ахнула и пошевелила попкой, прижимаясь своим гладким задом к моим вкусовым рецепторам.

— Это то, чего, о, малыш, твой отец никогда бы со мной не сделал, – простонала мама, когда я провел кончиком по центру ее ануса. – Ты мерзкий мальчишка, Марк. Ты должен… ах, черт, ты уже начинаешь… быть похожим на меня.

Я проникал внутрь, с силой проводя кончиком языка по ее напряженной складочке и умудряясь протолкнуть кусочек своей влажной плоти в ее крошечную дырочку. Я не входил в ее попку, но я провел кончиком языка, самым кончиком, по ее упругому анальному кольцу и почувствовал давление. – Папа когда-нибудь трогал тебя пальцем? – Спросил я, вытаскивая язык из маминой попки.

— Нет, – прошептала мама.

— А ты трогала?

— Да, – ответила мама, тяжело дыша, – но у меня такие маленькие пальчики.

— У меня нет.

— Я знаю, малыш, – прошептала мама. – Ты собираешься заставить меня взять их?

Я улыбнулся, услышав дрожь в голосе матери.

— Когда-нибудь, – сказал я, – когда у нас будет больше времени. – Я дотронулся указательным пальцем до маминого бутона розы и слегка надавил на него. Маленький кратер образовал присоску на кончике моего пальца. – Но прямо сейчас я хочу снять домашнее видео. – Я вытащил палец из маминой задницы и отступил назад. – Тебе пора поиграть с этой прелестной маленькой киской у себя между ног.

Мама развернулась, оставаясь на коленях, протянула руку и схватила меня за член, прежде чем я успел отстраниться. – Только попробуй, – надула губки мама, глядя на меня нежными глазами лани, свет в которых умолял меня сказать "да".

Она облизнула губы, и я сказал: – Хорошо, но по-быстрому.

Я позволил маме притянуть меня к себе. Моя головка была направлена прямо к ее рту, когда она направляла мой член вперед. Мой кончик коснулся ее губ. Они скользнули по моему члену, когда она взяла меня в рот, а ее рука скользнула вдоль моего ствола, поглаживая мои яйца. Влажные, голодные "м-м-м-м" звуки вырывались из горла моей матери. Глубокие, сочные и голодные. Я переключил свой телефон из режима камеры в режим видео и снимал свою мать сверху, а затем по бокам, стараясь смотреть на экран, чтобы запечатлеть идеальный ракурс ее лица, сосущего член. Все это время я издавал тихие стоны и изо всех сил старался не испортить кадр, так как мое тело дрожало.

— Дай мне твою сперму, – сказала мама, обводя влажным ртом член.

Я почти это сделал. Неприличные слова моей матери, произнесенные с набитым ртом, вызвали мурашки у меня по спине и в яйцах, готовя мою сперму к ракетному выбросу в ее глотку.

— О, нет, – сказал я, наклоняясь и отводя бедра назад, и это движение оторвало мой член от маминых губ. – У нас есть время снять непристойный фильм, мам. Я хочу увидеть крем из твоей киски на камеру.

Мама надулась. Я отошел, полуобернувшись, чтобы взять ее фаллоимитатор, одновременно направляя на нее свой телефон. Я всегда мог отредактировать неряшливость своих видео позже. Если бы какой-нибудь старшеклассник, бросивший школу и играющий в Майнкрафт на YouTube, мог редактировать свои видео, я бы тоже смог, но мне бы просто повезло, если бы все эти ребята были четырехлетними выпускниками киношколы.

Я протянул маме ее фаллоимитатор, и она опустилась на колени перед журнальным столиком. Я снял ее чулки и то, как блестяще они обтягивали ее ноги. Жемчужный разрез ее трусиков приоткрылся, и ее сексуальные половые губки выскользнули наружу, когда от желания ее киска раздулась, а клитор высунулся из своего укрытия. Я поднял камеру вверх, снимая мамины сиськи с розовыми сосками, а затем ее царственные черты лица, делая ее похожей на королеву, которая делает то, чего ни одна статусная дама никогда бы не сделала перед камерой, или в реальной жизни, где слухи могут повысить или понизить чей-то социальный статус.

— Но это реальная жизнь, – подумал я, – и мама делает это только для меня. – С моего члена потекла сперма, и я подошел к ней и сказал: – Мама, намочи свой фаллоимитатор моей спермой.

— Спермой моего сына? – Спросила мама, по-кошачьи протягивая руку. – У моего сына сперма для моего игрушечного члена? – Она надулась, а затем обхватила мой член сверху вниз и провела большим пальцем по моей щели. Затем она втерла столько спермы, сколько смогла, в свой искусственный член. – Мамочки не должны делать этого с преякулятом своих сыновей.

Я застонал.

Мама зажала фаллоимитатор между сисек. Их размера было недостаточно, чтобы вместить толстый член в ее руках. Она держала фаллоимитатор за ствол, поглаживая его яйца, глядя вниз и выпуская густую белесую слюну на головку. С тихим стоном она трахнула член между своих маленьких сисек, поглаживая ствол и выпуская изо рта еще больше слюны. От возбуждения при виде того, как моя мать вела себя так распутно, мой пульс участился.

— Ты такая чертовски сексуальная, – сказал я, двигаясь вокруг и снимая мамино тело под разными углами. – Ты такая распутная мамаша из-за своего фаллоимитатора, который, блядь, торчит из твоих сисек.

— Для тебя, – сказала мама, глядя в камеру. – Я трахаю этот кусок мяса для своего сына. – Она подмигнула, прикусила губу с застенчивым видом, а затем приоткрыла губы и сунула в рот кончик своего покрытого слюной члена.

Я застонал.

Мама стонала, обхватив свой игрушечный член. Ее стоны были голодными и отчаянными, почти плаксивыми. Я наблюдал, как она заглатывает член, засовывает его себе в глотку, давится, вытаскивает, хватая ртом воздух, и возвращается за добавкой. Мне следовало заставить ее накраситься. В следующий раз я бы так и сделал. Она вынула член изо рта и провела по нему языком. Я наклонился, чтобы погладить свой член, и мама протянула руку, пальцами подзывая меня к себе. Я встал, позволив ей обхватить пальцами мой член и дрочить мне, пока она быстро и сильно сосала свой силиконовый член.

— Черт, – подумал я, – у нее сейчас челюсть отвалится. – Моя мать, похоже, была не из тех женщин, которые верят в милосердие. Ты великий человек, папа, но тебе следовало время от времени обращаться с мамой как со шлюхой. Но, к счастью, он этого не сделал.

Я отстранился, и мой член покачивался взад-вперед перед мамой, но был вне пределов ее досягаемости. Она посмотрела на меня, а затем в камеру, и от ее гнева у меня мурашки побежали по коже. Она положила свой фаллоимитатор на кофейный столик и прилепила его основание с присоской к стеклу, так что длинный изогнутый стержень торчал прямо в воздух.

— Ты заставишь маму трахаться с этим членом, малыш? – Спросила мама, глядя на мою камеру. – Ты заставишь мою маленькую киску взять этот большой, чудовищный член?

— Да, – сказал я, тяжело дыша.

— Ты уверен, малыш? – Мама обхватила член коленями, глядя вниз на член, а затем на меня. Она развела колени в стороны, опуская свою киску к толстому набалдашнику, смотрящему на ее дырочку. – Ты собираешься заставить мою маленькую киску принять этого зверя?

— Выбора нет, – прошептал я. – Я хочу увидеть, как кончит моя мама.

Головка члена коснулась жемчужного разреза маминых трусиков с открытой промежностью как раз перед тем, как они коснулись ее блестящих губ. Я увеличил изображение, и мама издала глубокое "Ух", когда головка раскрыла ее киску и нашла пристанище в ее розовом канале.

— Такой толстый, – прошептала мама, вздыхая, когда головка прошла по ее губам, а затем по стволу. Ее колени продолжали раздвигаться, заставляя ее мягкую киску поглотить еще больше члена. – Но не такой толстый, как у моего сына. Верно, Марк?

— Нет, – сказал я, качая головой. – Мой член намного больше.

Мамины колени продолжали раздвигаться, а ее мышцы напряглись в том месте, где они соединяли внутреннюю поверхность бедер с изгибом киски. Я вздохнул, опустился на колени и приблизил маленькие мамины губки, когда они скользили по стволу фаллоимитатора.

— Я не знал, что ты умеешь садиться на шпагат, – сказал я, когда мамины бедра согнулись на девяносто градусов в стороны, позволяя ее киске поглотить член по самые яйца.

— Ох, – простонала мама, когда последний сантиметр члена исчез внутри нее. – Я танцевала, когда была моложе, а сейчас занимаюсь йогой. – Мама застонала, закрыв глаза, и на ее лице отразилось удовольствие, разливающееся по ее влагалищу. – Садиться на шпагат – это одна из немногих вещей, которые твой отец не возражает, чтобы я делала для него в постели.

Я зарычал и спросил: – Тебе не кажется странным, что я хочу трахнуть тебя с папой?

Мама хихикнула, наклонилась вперед и открыла глаза. – Нет, – сказала она с гортанным мурлыканьем в голосе. – Я хочу, чтобы вы оба тоже были моей командой. – Она издала низкий звук "ах", от которого ее тело изогнулось сексуальной змеиной волной. – Киска и рот. Рот и задница. – Она слегка повернула голову, издав тихое "ох". – Киска и задница? – Она кивнула головой. – Да, детка? Ты бы трахнул меня в попку, пока твой отец поглаживает мою киску своим членом?

— Господи, блядь, мам, – прошептал я, подходя к ней. – Тебе нужно отсосать у меня, пока я не растратил свой заряд из-за твоих слов.

— Иди сюда, – смеясь, сказала мама. – И засунь своей маме в рот этот член для инцеста.

Я шагнул вперед, держа телефон двумя руками, когда мама нежно схватила меня за яйца и притянула к своему рту. Она не переставала трахать себя, используя мышцы бедер, чтобы покачивать своей грушевидной попкой вверх и вниз. Я снимал поверх ее головы и за ее спиной, чтобы сверху было видно, как ее ягодицы изгибаются. На ее коже выступили капельки пота, а мякоть ягодиц выглядела толстой и сочной из-за напряжения ее движений.

— О, черт, – простонал я, когда мама заглотила мой член, и не торопясь слизала сперму с моей щели, прежде чем погладить головку и обвести венчик. Мамины пальцы скользнули по моим яйцам, потирая и лаская их, заставляя меня дрожать. Когда я посмотрел вниз, то увидел, что она прижала руку к своему холмику, а ее пальцы быстро поглаживали клитор из стороны в сторону.

Левой рукой я убрал телефон и поднес его к голове мамы, а ее рот скользнул по моему стволу, пока я продвигал свой член вперед. Мама продолжала мять мои яйца. Ее пальцы двигались быстрее, а ее сдавленные всхлипы становились громче. Мою кожу стянуло, а яйца покалывало, мошонка напряглась, когда моя пушка приготовилась выпустить огромный заряд спермы.

— Черт, о, черт, мам. – Мое дыхание участилось, а короткие волоски встали дыбом.

Мои бедра напряглись, а затем задрожали, и я согнул головку члена, когда оргазм начал распространяться по моему члену. Я ждал, сдерживаясь так долго, как только мог, используя все свои силы, чтобы не кончить, пока не услышал, как крики удовольствия моей матери вырываются из ее сосущих член губ.

Когда она кончила, воя вокруг моей головки, я кончил, крича: – О, чертова мамочка, проглоти мою порцию! Проглоти ее всю!

Последовали судорожные вздохи, и мама сплюнула слюну и сперму со своих пылающих щек. Она вытащила мой член, и на ее лицо попала густая струйка спермы. Следующий выстрел пришелся ей на грудь, а последний – в руку. Я упал на спину, когда мама упала на бок, приземлившись на бедро и выставив ноги вперед. Она упала на спину, когда я рухнул на диван, и мы провели следующие несколько минут, переводя дыхание, пока я снимал ее неподвижное тело.

— Ты это снял? – Наконец спросила мама, и в ее голосе прозвучало почти обвинение. – Ты записал на видео то, что заставил свою маму сделать?

— Да, – прошептал я. – Я все записал.

— Хорошо. – Мама улыбнулась. – Скачай это, но не храни на своем телефоне и не загружай ни в какие облачные системы хранения.

Я улыбнулся и сказал: – Как только я поднимусь наверх, я сниму это со своего телефона.

Мама улыбнулась, кивнула и медленно поднялась, потащившись наверх, чтобы приступить к работе. Я лег на спину и вздохнул. Мне все еще предстояло рассказать ей о Дженне.

*************************************************

Секс может измотать молодого человека. Я снова заснул после того, как загрузил мамино видео на свой компьютер. Затем я скачал видео на флешку, которую бросил в ящик стола и запер на ключ. Раньше мне никогда не приходилось беспокоиться о том, что кто-то может заглянуть в мою комнату. Дженна никогда не просила меня позволять ей что-то вынюхивать, так что я не боялась разоблачения, но все равно мне стало легче запирать ящик. Мама умерла бы, если бы это видео когда-нибудь вышло в свет.

— И все же она позволила мне забрать его, – подумал я, закрывая глаза и ложась спать.

Я проснулся за полтора часа до того, как папа должен был вернуться домой. Дженна написала мне, что мы должны встретиться у нее дома, чтобы ее отец мог обсудить с моими родителями будущее нашей сексуальной жизни. Это рассмешило меня. Неделю назад это показалось бы странным, но сейчас мысль о том, чтобы поговорить с нашими родителями о моей сексуальной жизни, даже не заставила меня покраснеть.

Я нашел свою маму в бассейне. Она плавала, и когда она увидела меня, стоящего в раздвижных стеклянных дверях патио, она подплыла к лестнице, встала и вышла. С ее золотистой от солнца кожи капала вода. Она направилась в дом, сказав: – Мне нужно принять душ. Хочешь меня вытереть?

— Черт, – подумал я, – надеюсь, у меня останется достаточно члена для Дженны на сегодня.

Поднявшись наверх, в течение следующего часа я целовал маму между ног, облизывал внутреннюю поверхность ее бедер, а затем медленно вводил свой член в ее киску, пока она держалась за мою задницу, подтянув ноги и разведя колени в стороны. Я занимался с ней любовью, за вычетом тех моментов, когда я рассказывал ей, какая у нее тугая киска и как сильно она возбуждает меня, и спрашивал ее: – Почему твоя киска становится такой влажной из-за твоего сына? А, мам? Почему твоя маленькая киска так плохо действует на меня?

Всякий раз, когда я упоминал о наших отношениях матери и сына, мама закрывала глаза и издавала более глубокий стон, как будто мои слова доставляли ей такое же удовольствие, как и мой член. Мы вместе приняли душ, вытерлись, и я подождал, пока папа вернется домой, чтобы пройти в гостиную, встать перед левым диваном, которым мы никогда не пользовались, и сказать: – Мама, папа, родители Дженны хотели бы поговорить с вами сегодня вечером в шесть. Это касается будущего моих отношений с Дженной.

— А что насчет будущего? – Спросила мама.

Я пожал плечами и сказал: – Не знаю, но я уверен, что это как-то связано с сексом.

Папа покачал головой и сказал: – Знаешь, когда ты у меня появился, я подумал про себя: "Не могу дождаться того дня, когда смогу заключить сделку о девственности моего сына". – Он засмеялся, улыбаясь про себя. – Ты девственник, верно? Если ты спишь с Дженной, несмотря на предупреждения, какой в этом смысл?

— Мы с Дженной девственники, – сказал я, стараясь сохранить серьезное выражение лица. – Если бы я собирался изменить ей, мне пришлось бы любить эту женщину даже больше, чем я люблю Дженну.

Папа выпятил губы и пробормотал: – Подростковая чушь.

Мама уставилась на меня, сжав губы, но не с каменным выражением лица. На ее щеках появился легкий румянец, а в выражении ее лица заиграло веселье, оживающее в зеленых глазах в виде огонька.

— Конечно, – ответила мама, и по ее тону было не понять, о чем она думает. – В шесть. Дай ему знать, что мы будем там.

Я кивнул и поднялся наверх, отправив Дженне сообщение, чтобы ждала нас в шесть.

***************************************************

Входная дверь в дом Дженны открылась, и я первым поднялся по лестнице к ней домой. На пороге появилась моя девушка с улыбкой на лице. Она была одета в черную футболку и короткие белые шорты, а ее длинные ноги и толстые бедра были такими же золотистыми, как у моей матери. Я улыбнулся, подошел к ней и обнял, прежде чем она успела заговорить.

— Мне кажется, что прошла вечность, – прошептал я ей.

— Я знаю, – прошептала она, затем отступила на шаг, чтобы сказать: – Здравствуйте, миссис и мистер Хорнсби. Мои родители отдыхают в гостиной.

Мы вошли в дом и последовали за Дженной к ее родителям, где после наших приветствий Чарльз сказал: – Марк, я знаю, что ты взрослый, но я хотел бы поговорить с твоими родителями наедине несколько минут.

— Конечно, – сказал я, улыбаясь.

Его глаза сфокусировались на моей улыбке, и я смог прочитать мысли, витающие за ними. – Не могу поверить, что это дерьмо происходит, – подумали они, пробормотав несколько проклятий в адрес его дочери и меня.

— Пойдем в мою комнату, – сказала Дженна, улыбаясь и беря меня за руку. Ее глаза сияли, и за ними таились мысли, которые были совсем не похожи на мысли ее отца.

— Вы двое можете подождать у входа, – сказал мистер Мейсон. – Это не займет много времени.

Я кивнул.

Дженна закатила глаза, и мы вышли на крыльцо. Я сел на деревянную скамью, с которой открывался вид на деревянный забор высотой по пояс. Дженна забралась ко мне на колени, обняла левой рукой за плечи, а правой погладила мою левую щеку. Я обнял ее за талию, сцепив пальцы на ее правом боку. Быстро улыбнувшись, она приблизила свои губы к моим, подарив мне поцелуй, который закончился тем, что наши языки оторвались друг от друга.

— Ты знаешь, что он собирается сказать? – Спросил я, после того как слизнул со своих губ следы ее слюны.

— Нет. – Дженна покачала головой. – Он не писал речь, но она будет о том, как ты окажешься у меня между ног.

Я рассмеялся. – Знаешь, ты можешь говорить непристойности, но выглядишь при этом так мило.

— Я знаю, – сказала Дженна, снова закатывая глаза. – Мне это нравится и в то же время я это ненавижу. Я слишком милая, чтобы изображать распутницу.

Я улыбнулся, подумав, что это хорошо. Неудивительно, почему папа ставит маму на пьедестал. Это… мило.

— О чем ты думаешь? – Спросила Дженна.

— Что это мило. – Я крепче прижал ее к себе. – Я снова обнимаю тебя. Мы собираемся заняться сексом. Я скучал по этому.

— Я тоже, и прошла всего неделя.

Наши губы снова встретились, и они не отрывались друг от друга, пока не открылась входная дверь и мама Дженны не вышла на крыльцо. Она кашлянула, поскольку Дженна не отстранялась от меня, и сказала: – У тебя будет много времени для этого позже вечером, так что прекрати. Мы хотели бы поговорить с вами сейчас.

Дженна отстранилась, не сводя с меня глаз, затем сделала глубокий вдох и встала, не выпуская моей левой руки из своей правой. – Хорошо, мам. Мы сейчас придем.

Ее мама не закрыла дверь, когда она скрылась внутри. Я встал и провел руками по спине Дженны, затем опустил их к ее заднице. Моя левая рука остановилась на толстом полумесяце ее подростковой задницы, но моя правая рука продолжала двигаться, нашла центральную впадинку между ее ягодицами, спустилась ниже, к ложбинке между ее ног, и обхватила ее киску сзади.

— О, – сказала Дженна. Ее глаза и улыбка расширились. – Папочка.

— Думаю, теперь эта киска принадлежит мне, – сказал я, хотя мой голос не соответствовал твердому, властному тону, которым я говорил с матерью.

— О, она всегда принадлежала тебе, папочка, – прошептала Дженна, и ее тон был таким же веселым, как и мой.

Я еще раз прижался губами к губам Дженны, прежде чем провести ее внутрь….

— Правила, – сказал мистер Мейсон, стоя перед телевизором. – Это правила, которым вы двое должны следовать, если хотите вступить в сексуальные отношения с нашего благословения.

— С твоего благословения, – сказала мама. – У меня никогда не было проблем с отношениями наших детей.

Мистер Мейсон кивнул головой, но я видел, что он хотел встряхнуть ее.

Папа вздохнул и вышел.

Миссис Мейсон улыбнулась нам с Дженной, незаметно подмигнув в знак ободрения, пока мистер Мейсон готовился повторить свои правила поведения со своей дочерью-подростком.

Я не присутствовал при разговоре мистера Мейсона с моими родителями, когда он угрожал запретить своей дочери видеться со мной. И это был мистер Мейсон, потому что мама Дженны любила меня. Когда мои родители вернулись домой из дома Мейсонов после того, как мистер Мейсон издал закон, я понял, что между ними произошел обмен резкими словами. Я никогда не спрашивал, что это были за слова, но по тону моей матери и резким шуткам отца я понял, что мистер Мейсон, вероятно, был так же зол, как и они.

— Правила просты, – сказал мистер Мейсон. Его голос был таким же напряженным, как и его тело, а взгляд скользнул в сторону моей матери. – Таким образом, недоразумений не возникнет. Я даже отправил смс с правилами твоим родителям, Марк, с моего разрешения, позволяющего тебе вступать в сексуальные отношения с моей дочерью. Позже я оставлю голосовое сообщение на твоем телефоне, поэтому, пожалуйста, не отвечай на мой следующий звонок. – Он снова перевел взгляд на мою мать. Их движения были резкими, как будто он старался не смотреть на нее. – Ни у кого не возникнет сомнений в том, что я не давал согласия на твои взрослые отношения с моей дочерью.

Черт возьми, но мне хотелось крикнуть: – Мы взрослые люди!

— Спасибо, папочка, – сказала Дженна, отстраняясь от меня и отпуская мою руку, когда наши объятия больше не могли растягиваться. Она обняла своего отца, прижалась к нему, и ее большие сиськи двигались вверх и вниз, как кисточка на его груди.

— Полегче, Дженна, – сказала миссис Мейсон. – Твой отец не собирается дарить тебе пони.

— Может, Марк и не пони, – сказал папа с обычным безразличием к старым добрым правилам приличия, – но она все равно умеет на нем ездить.

Какое-то время все молчали, а затем миссис Мейсон и мама одновременно рассмеялись. Тональность их юмора соответствовала тону юмора друг друга, как будто их произносил один человек. Я рассмеялся. Щеки Дженны покраснели, а папа усмехнулся про себя. Мистер Мейсон вдохнул и выдохнул. Вдох и выдох. Вдох… и выдох. Но когда он заговорил снова, напряженность исчезла из его голоса, а тело заметно расслабилось, становясь меньше по мере того, как мышцы теряли свое напряжение.

— Ты с Дженной можете спать друг с другом по выходным и только по выходным, – сказал он. – Начиная с 18:00 в пятницу и заканчивая в одно и то же время в воскресенье. Вы можете спать друг с другом только в домах друг у друга. Это единственные два места, куда вход разрешен. Автомобили, отели, дома ваших друзей или где-либо еще – запрещены. Вы всегда будете пользоваться презервативами. Ваши оценки останутся на уровне "А". Ни на чьих телефонах, ни на цифровых устройствах, ни где-либо еще не будет фотографий Дженны. Одно промахивание, и для вас двоих все кончено. И вы всегда будете пользоваться презервативами.

— Ты это уже говорил, – сказала миссис Мейсон.

— Может, он хочет, чтобы они были в двойной упаковке, – предположил папа.

Все снова рассмеялись, даже мистер Мейсон, хотя его смех оборвался первым.

— Если ты забеременеешь, – сказал мистер Мейсон, глядя на свою дочь, – ты скажешь нам, как только узнаешь об этом. Это не то, что ты можешь скрывать от нас, как бы тебе ни было страшно. Между нами не будет секретов. Ты меня понимаешь?

— Правильно, – сказал папа. – Мы хотим знать, какие позы ты используешь…

— Хватит, – сказала мама, но она смеялась.

— Да, папочка, – сказала Дженна, когда смех немного утих.

— Марк? – Спросила мама.

— Никаких секретов, – сказал я, кивая. – Я обещаю.

— Дома, презервативы, оценки, беременность, – продолжал мистер Мейсон, – вот и все. Таковы наши четыре правила. Если вы согласны с нашими правилами, вы можете спать друг с другом, но если вы нарушите какое-либо из них, ваши сексуальные отношения прекратятся до тех пор, пока Дженна не закончит колледж и не уедет из этого дома.

— Папа!

— Мы поговорим снова через пару лет.

— Тогда мы согласны, – сказали мы с Дженной одновременно, что вызвало еще больше смеха у наших матерей.

Миссис Мейсон откинулась на спинку дивана со странной улыбкой на лице и сказала: – О, разве не здорово было бы снова испытывать такое же возбуждение от секса?

Мама расхохоталась, как и папа.

— Спасибо, Лоррейн, – сказал мистер Мейсон. – Большое спасибо.

— Я не это имела в виду, – сказала она, и ее глаза расширились, а щеки порозовели. Она посмотрела на маму. – Он действительно очень хорош в постели.

Пока все, кроме мистера Мейсона, смеялись, Дженна улизнула, чтобы собрать свою дорожную сумку. Сегодня она спала у меня дома, в моей постели, хотя мы и не планировали много спать. Выражение лица мамы ничем не отличалось от выражения всех остальных, но я знал, что в ее глазах была правда. Я чувствовал жар ее изумрудно-зеленых глаз всякий раз, когда она смотрела на меня, и видел, как сжимаются ее губы, а щеки обвисают (насколько это возможно), но, как я уже сказал, я был единственным, кто это заметил.

— Все в порядке, мам, – пытался я сказать ей глазами. – Ты по-прежнему моя киска, а я по-прежнему твой сын. Между нами ничего не изменится. – Но мне нужно будет показать ей, что ничего не изменится, прежде чем я затащу Дженну в свою постель. Как я собирался это сделать? Я не знал, но теперь, когда у меня была она, ничто не могло отнять у меня мою мать.

Ничто.

Продолжение следует……

P.S. Дорогой читатель! Понравилось? Если да – пожалуйста, перечислите 10 рублей на карту № 2202200858517376. Вас это сильно по карману не ударит, а для меня это единственный источник дохода. Заранее благодарен. Ваш ЛюбительКлубнички.